Страница:
О.С. Иоффе денежное обязательство рассматривал как обязательство, связанное с уплатой денег. Автор рассматривал деньги как имущество, передача которого погашает денежное обязательство исполнением[87].
По мнению Л.А. Новоселовой, в советской юридической литературе традиционно денежное обязательство определялось как обязательство, связанное с передачей определенной денежной суммы[88] либо с платежом определенной денежной суммы[89]. При кажущейся незначительности расхождений в последнем случае вводится определенный дополнительный критерий – цель производимой передачи денежных средств. Платеж представляет собой действие, направленное на погашение существующего денежного долга. Следовательно, при отсутствии такой цели обязательство не может быть признано денежным, даже если предметом его будут денежные знаки[90].
По мнению Е.В. Тирской, главным отличием данного обязательства является цель (основание) сделки – платеж; передача денег, направленная на погашение обязательства. Для квалификации обязательства в качестве денежного требуется выполнение двух основных условий: должник передает кредитору строго определенное имущество – деньги (в юридическом смысле); передача этого имущества направлена исключительно на прекращение обязательства, существующего между должником и кредитором[91].
В учебнике по гражданскому и торговому праву капиталистических государств указывается, что законодательством, судебной практикой и доктриной всех изучаемых стран разделяется подход к определению понятия денежного обязательства как обязательства, в силу которого должник обязан передать в собственность кредитору денежные знаки в определенной или определимой сумме[92].
Содержанием денежного обязательства является обязанность должника перенести на кредитора собственность на денежные знаки в определенной сумме когда размер обязательств точно зафиксирован в момент его возникновения (например, 100 долл.), или в определимой сумме, когда в момент возникновения обязательств его размер еще арифметически точно не определен, но указан способ его исчисления (например, по рыночным ценам на день поставки).
По мнению Л.А. Новоселовой, в силу денежного обязательства должник обязан передать в собственность кредитору денежные знаки в определенной или определимой сумме денежных единиц в целях совершения платежа[93].
В.А. Белов считает, что денежное обязательство представляет собой гражданское правоотношение, содержанием которого является право требования кредитора и корреспондирующая ему юридическая обязанность должника совершить уплату или платеж, т. е. действие (или действия) по передаче определенной (определимой) суммы денег (валюты)[94].
Д.Г. Лавров полагает, что денежным является обязательство, в котором должник обязуется уплатить в пользу кредитора определенную сумму денег в качестве меры стоимости имущественного блага кредитора[95].
По мнению М.Г. Бакуевой, денежное обязательство гражданско-правового содержания — это обязательство, в силу которого одно лицо (кредитор) вправе требовать от другого лица (должника) определенную сумму денежных единиц в целях погашения денежного долга, а должник обязан совершить платеж определенной валюты по гражданско-правовому договору и по иным основаниям, предусмотренным гражданским законодательством[96].
Отдельные авторы предлагают определенную классификацию денежных обязательств.
Например, ряд авторов выделяют регулятивные денежные обязательства и охранительные денежные обязательства[97].
Д.Г. Лавров полагает, что денежные обязательства могут подразделяться на регулятивные и охранительные в зависимости от
того, стоимость какого блага выражают уплачиваемые должником кредитору деньги – правомерно отчужденного либо неправомерно уничтоженного (поврежденного). В тех случаях, когда кредитор распоряжается принадлежащим ему имущественным благом, отчуждая его должнику либо предоставляя право временного пользования им за встречное удовлетворение в виде денег либо иным образом, имеет место регулятивное обязательство. Охранительные обязательства возникают в случае причинения вреда имущественным интересам потерпевшего, неосновательного обогащения за его счет и в других предусмотренных законом случаях. В случае если вред причинен неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, между его участниками возникает новое обязательство по возмещению вреда (убытков)[98].
Вместе с тем, в юридической литературе по оценке категории «денежные обязательства» имеется и иная точка зрения.
В.А. Хохлов отмечает, что, вероятно, для исков о взыскании процентов правильнее было бы вообще отказаться от понятия «денежное обязательство». Ведь его законодательное определение отсутствует, а широкое применение на практике может лишь ввести в заблуждение. Когда используют указанное словосочетание, обычно имеют в виду обязательство, где должник должен уплатить кредитору денежные средства (произвести оплату). Но если даже опираться только на п. 1 ст. 395 ГК РФ, видно, что закон не ограничивает основания взыскания случаями неисполнения денежного долга. Это могут быть как кондикционные обязательства, так и другие, когда в силу титульного владения (хранение, депозит, перевозка, поручение и пр.) должник удерживает в свою пользу деньги кредитора. Поэтому в приведенном примере и иных случаях обязанность уплаты процентов возникает из факта обладания деньгами по любому, а не только так называемому денежному обязательству[99].
В литературе высказывалась точка зрения о нецелесообразности построения классификации денежных обязательств.
Так, по мнению Д.Г. Лаврова, в литературе не принято выделять денежные обязательства в самостоятельную обособленную группу гражданско-правовых обязательств при построении их научной классификации. Объясняется это тем, что деление обязательств на типы, группы, виды и формы преследует цель выявления в рамках той или иной подсистемы таких общих юридических признаков, которые свойственны всем входящим в данную подсистему обязательствам. На основе этих общих признаков и строится правовое регулирование соответствующих обязательств. Применительно к денежным обязательствам такая классификация не может решать задачу выявления юридически значимых свойств, определяющих характер и особенности их правового регулирования. Объясняется это тем, что денежные обязательства существуют в рамках каждой из выделяемых подсистем обязательств[100].
И.А. Неруш отмечает, что одним из общепризнанных критериев деления договоров является цель договора. Цель сделки – это типичный правовой результат, на который направлены действия сторон правоотношения в связи со вступлением в него или исполнением обязанностей[101].
Итак, имеют ли деньги самостоятельное значение для построения классификации обязательств и выделения в качестве самостоятельной категории денежных обязательств?
Ю.В. Романец считает, что необходимо ответить на вопрос, как соотносится рассматриваемый системный признак (как предмет исполнения основной договорной обязанности) с признаком направленности обязательства? Прежде всего, необходимо отметить относительно самостоятельное нормообразующее значение рассматриваемого предмета. Это выражается не только в наличии ряда норм, обусловленных предметным фактором, которые применимы к договорам различной направленности, но и в том, что некоторые обязательства определенной направленности могут заключаться только по поводу денег. Например, договор, направленный на оказание услуг по расчетам, касается лишь денежных расчетов. В то же время следует признать, что деньги как предмет договора играют вторичную нормообразующую роль по сравнению с фактором направленности[102].
По мнению И.А. Неруш, справедливости ради следует заметить, что сам по себе предмет денежного обязательства (деньги) не образует договорного типа. Существуют сделки, немыслимые без участия денег, но нет сделок, сущность которых исчерпывалась бы исключительно деньгами. Например, договор банковского вклада может заключаться только по поводу денег, но сущность его проистекает из договора займа, который принадлежит к группе договоров с направленностью на отсрочку возврата вещей того же рода, количества и качества. Деньги в этих примерах, безусловно, имеют большое самостоятельное значение, которого, тем не менее, недостаточно для обоснования выделения отличного от существующих вида договора[103].
Итак, учитывая изложенное, Ю.В. Романец справедливо делает вывод, что, поскольку деньги являются универсальным средством платежа, они представляют собой системный признак, позволяющий унифицировать правовые нормы, которые регулируют порядок и условия встречного предоставления. При этом необходимо учитывать, что препятствием для такой унификации могут быть другие системные признаки (направленность обязательства, предмет, субъектный состав и т. д.). В связи с этим унификация может быть общей (т. е. охватывать все типы, виды договоров) и частичной (распространяющейся только на некоторые типы или виды договоров, в отношении которых нет препятствий для унификации)[104].
В связи с изложенным считаю возможным выделение денежных обязательств в самостоятельную категорию. Однако такое выделение должно учитывать при своем построении другие системные признаки (направленность обязательства, предмет, субъектный состав и т. д.). В то же время следует сделать вывод, что деньги как предмет договора в большинстве обязательств играют вторичную нормообразующую роль по сравнению с фактором направленности. В связи с этим денежным средствам не должно приписываться излишнее нормообразующее влияние на содержание всех обязательств, не отражающее истинное положение.
Действительно, деньги могут быть предметом исполнения основной договорной обязанности, выражающей сущность договора. Таковыми являются определенные виды договорных обязательств (кредит, банковский вклад, банковский счет, финансирование под уступку денежного требования). Однако сущность данных обязательств не исчерпывается исключительно деньгами. Более того, в таких обязательствах деньги играют зачастую вторичную нормообразующую роль, уступая фактору направленности.
По мнению М.Г. Бакуевой, вопрос о причислении обязательств по выплате компенсации, возмещению убытков, штрафных, конфискационных санкций и кондикции к числу денежных в настоящее время является предметом дискуссий в науке[105].
По мнению Л.А. Новоселовой, большинство обязательств может трансформироваться в денежные путем присуждения в случае их нарушения к выплате денежной компенсации. Тем не менее в отношении «вторичных» денежных обязательств, возникающих вследствие присуждения к выплате денежной компенсации за причинение вреда (в том числе в форме убытков), единый подход в судебной практике не сложился[106].
Л.А. Лунц считал, что обязанность платить деньги может служить санкцией за неисполнение обязательства, первоначальным предметом которого являются не деньги, а иные вещи или услуги или какое-либо иное действие: сюда, например, относится обязательство продавца возместить убытки путем уплаты денег в случае недостатка товара. Этот второй вид денежных обязательств вытекает из того, что деньги являются всеобщей формой стоимости; отсюда возникает экономическая возможность замены любого предмета долга его денежным эквивалентом. Такая замена (в порядке изменения содержания первоначального обязательства или в порядке прекращения первоначального обязательства с заменою его новым, направленным на уплату денег), может быть результатом соглашения сторон, но может вытекать и из закона[107].
С.К. Май полагал, что наряду с обязательствами, возникающими с самого начала в качестве денежных обязательств (например, обязательство уплаты покупной цены, платежа занятой суммы и т. д.), имеются денежные обязательства производного характера, в которые превращаются первоначальные обязательства при их неисполнении (если не имеет или не может иметь места принудительное исполнение в натуре). Так, обязательство продавца поставить товар, определенный родовыми признаками, превращается – при неисполнении его – в обязательство возместить покупателю убытки путем уплаты соответствующей денежной суммы, т. е. в денежное обязательство[108].
По мнению П. Ходырева, отсутствуют препятствия для рассмотрения охранительных денежных обязательств в качестве денежных: при ближайшем рассмотрении становится очевидным, что деньги здесь используются в качестве средства погашения денежного долга, возникшего у нарушителя в результате совершения правонарушения. И если обязанность по возмещению вреда, – пишет П. Ходырев, – не носит однозначно денежного характера (так как возможно возмещение вреда в натуре), то обязанности возместить убытки, уплатить неустойку и проценты сразу же существуют в рамках денежных обязательств. Таким образом, П. Ходырев объединяет все обязательства, в которых реализуется гражданско-правовая ответственность, а также кондикционные обязательства, единой категорией «охранительные вторичные денежные обязательства»[109].
По мнению М.Г. Бакуевой, в отношении обязательств по возмещению договорных убытков единообразный подход в судебной практике не сложился. Можно лишь констатировать, что в целом ряде случаев суды отказывали во взыскании процентов за просрочку уплаты убытков за нарушение договора, аргументируя это тем, что обязательство уплатить убытки является самостоятельным видом обязательства и денежная сумма, подлежащая уплате, определяет не размер денежного долга, а размер гражданско-правовой ответственности[110].
Л.А. Лунц указывает, что обязательство возместить убытки есть денежное обязательство, сумма которого остается неопределенной (но определимой) до тех пор, пока суд не установит эту сумму в соответствующем решении: в установленной судом сумме возмещения покупательная сила денег получит свое отражение, так как сумма возмещения должна быть эквивалентом определенных имущественных ценностей. Но с того момента, как состоялось судебное решение, фиксирующее сумму убытков, налицо денежное обязательство, выраженное в определенной сумме денежных единиц, к которому на общих основаниях применяется принцип номинализма[111].
B.А. Белов относит к охранительным денежным обязательствам обязательство по возмещению вреда (убытков). Он указывает, что все охранительные денежные обязательства возникают из одного основания – гражданского правонарушения, которое может выражаться в нарушении абсолютных или относительных прав. На этом основании правоохранительные обязательства нередко именуются гражданско-правовой ответственностью[112].
Д.Г. Лавров полагает, что неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства влечет возникновение между его субъектами денежного обязательства, в рамках которого реализуется ответственность должника перед кредитором в форме возмещения убытков. Обязательство возместить убытки есть полноценное денежное обязательство, специфика которого состоит в том, что его сумма является неопределенной до вынесения судебного решения. С этого момента на него распространяются все общие нормы гражданского законодательства, посвященные денежным обязательствам. Возникновение указанного обязательства обусловлено тем, что деньги являются всеобщей мерой стоимости. Отсюда возникает экономическая возможность замены любого предмета долга денежным эквивалентом[113].
C.А. Кмить считает, что в отношении случаев неисполнения обязательств по возмещению убытков, в которые могут быть трансформированы любые нарушенные обязательства, единое мнение в судебной практике по вопросу применения к ним последствий, предусмотренных ст. 395 ГК РФ, до сих пор отсутствует. По его мнению, нет никаких оснований считать обязанность должника по возмещению убытков каким-либо особым видом денежного обязательства, неисполнение которого не позволяет применять к нему положения об уплате процентов, предусмотренные ст. 395 ГК РФ. Обязанность возместить убытки возникает в результате совершения должником одного правонарушения, а обязанность уплатить проценты по ст. 395 ГК РФ на сумму этих убытков – вследствие другого[114].
В.А. Химичев, рассматривая вопрос о порядке удовлетворения в процедурах банкротства «производных» денежных требований, к которым могут быть отнесены и убытки, связные с односторонним отказом от исполнения договора, в частности, отмечает, что существо вопроса состоит в том, следует ли рассматривать любую трансформацию неденежного требования в денежное в качестве основания возникновения денежного обязательства (ст. 307 ГК РФ). Ответ, по мнению указанного автора, следует дать отрицательный, так как убытки, представляющие собой меру гражданско-правовой ответственности, не могут быть квалифицированы как денежное обязательство[115].
М.М. Агарков указывал, что вопрос о денежных обязательствах, а также о случаях и порядке замены неисполненного обязательства обязательством возместить убытки в денежном выражении является одним из серьезных вопросов социалистического обязательственного права. Однако это не значит, что то или иное отношение может регулироваться обязательственным правом лишь при условии наличия в нем интереса, оцениваемого деньгами[116].
Мы считаем, что денежное обязательство – это правоотношение, в котором одно лицо – кредитор – вправе требовать от другого лица – должника – уплаты определенной или определимой денежной суммы, а должник обязан совершить платеж.
Необходимость формирования родового понятия «денежное обязательство» обусловлено тем, что наличие обязанности по уплате денег как таковой служит основой для унификации правового регулирования. При этом цель погашения денежного долга не является квалифицирующей для определения того или иного обязательства как денежного. В рамках родового понятия выделяются отдельные виды денежных обязательств (в частности, предусматривающие уплату долга и убытков), особенности которых требуют специальной юридической регламентации. В то же время указанный признак не является исчерпывающим основанием для изменения сущности денежного обязательства по возмещению убытков как гражданско-правовой ответственности.
Следовательно, в обязательствах по возмещению убытков первична – ответственность, принудительное возложение дополнительной либо новой обязанности, а денежная форма возмещения вторична. Они соотносятся как содержание и форма.
И когда пытаются подменить истинное содержание обязательства по возмещению убытков, которое заключается не в простой уплате денежных средств, а претерпевании, лишении определенных благ должника, необходимо не забывать о цели, основании такого обязательства. Цель, направленность данного обязательства – в компенсации положения потерпевшего от правонарушения, служащего основанием возникновения такого обязательства. Обязательство по возмещению убытков ни при каких обстоятельствах не может быть отнесено к обязательствам, сущность которых исчерпывалась бы исключительно деньгами.
В.С. Евтеев указывает, что позиция Л.А. Лунца отражает его взгляды на возмещение убытков как на крайнее средство исполнения обязательств и связана с его оценкой способности денег быть универсальным суррогатом исполнения имущественных обязательств. Однако эта позиция не соответствует юридической природе убытков. Дело в том что цель возмещения убытков не замена исполнения обязательств, а формирование такого имущественного положения потерпевшей стороны, как если бы эти обязательства были исполнены. Убытки отражают в денежной форме неблагоприятные имущественные последствия, которые понесла потерпевшая сторона в результате неисполнения обязательств. Таким образом, убытки действительно являются эквивалентом, но только не эквивалентом исполнения нарушенного обязательства, а эквивалентом имущественных потерь, причиненных нарушением обязательства[117].
Обязательство по возмещению убытков, приобретая денежный характер, не меняет своего содержания, оставаясь ответственностью, поэтому денежная форма оплаты возмещения убытков носит вторичный характер по отношению к сущности убытков как меры ответственности.
Итак, в обязательстве по возмещению убытков первичную роль играет, прежде всего, возложение на правонарушителя дополнительной обязанности или замена новой обязанностью, а денежная форма оплаты такой обязанности играет вторичную производную роль и целиком зависит от самой ответственности. Денежный характер возмещения не изменяет содержание убытков как мер договорной ответственности. Именно ответственность все же оказывает влияние на правила, обусловленные спецификой такой оплаты.
1.4. Новые подходы к начислению процентов по статье 395 ГК РФ на убытки: миф или реальность?
По мнению Л.А. Новоселовой, в советской юридической литературе традиционно денежное обязательство определялось как обязательство, связанное с передачей определенной денежной суммы[88] либо с платежом определенной денежной суммы[89]. При кажущейся незначительности расхождений в последнем случае вводится определенный дополнительный критерий – цель производимой передачи денежных средств. Платеж представляет собой действие, направленное на погашение существующего денежного долга. Следовательно, при отсутствии такой цели обязательство не может быть признано денежным, даже если предметом его будут денежные знаки[90].
По мнению Е.В. Тирской, главным отличием данного обязательства является цель (основание) сделки – платеж; передача денег, направленная на погашение обязательства. Для квалификации обязательства в качестве денежного требуется выполнение двух основных условий: должник передает кредитору строго определенное имущество – деньги (в юридическом смысле); передача этого имущества направлена исключительно на прекращение обязательства, существующего между должником и кредитором[91].
В учебнике по гражданскому и торговому праву капиталистических государств указывается, что законодательством, судебной практикой и доктриной всех изучаемых стран разделяется подход к определению понятия денежного обязательства как обязательства, в силу которого должник обязан передать в собственность кредитору денежные знаки в определенной или определимой сумме[92].
Содержанием денежного обязательства является обязанность должника перенести на кредитора собственность на денежные знаки в определенной сумме когда размер обязательств точно зафиксирован в момент его возникновения (например, 100 долл.), или в определимой сумме, когда в момент возникновения обязательств его размер еще арифметически точно не определен, но указан способ его исчисления (например, по рыночным ценам на день поставки).
По мнению Л.А. Новоселовой, в силу денежного обязательства должник обязан передать в собственность кредитору денежные знаки в определенной или определимой сумме денежных единиц в целях совершения платежа[93].
В.А. Белов считает, что денежное обязательство представляет собой гражданское правоотношение, содержанием которого является право требования кредитора и корреспондирующая ему юридическая обязанность должника совершить уплату или платеж, т. е. действие (или действия) по передаче определенной (определимой) суммы денег (валюты)[94].
Д.Г. Лавров полагает, что денежным является обязательство, в котором должник обязуется уплатить в пользу кредитора определенную сумму денег в качестве меры стоимости имущественного блага кредитора[95].
По мнению М.Г. Бакуевой, денежное обязательство гражданско-правового содержания — это обязательство, в силу которого одно лицо (кредитор) вправе требовать от другого лица (должника) определенную сумму денежных единиц в целях погашения денежного долга, а должник обязан совершить платеж определенной валюты по гражданско-правовому договору и по иным основаниям, предусмотренным гражданским законодательством[96].
Отдельные авторы предлагают определенную классификацию денежных обязательств.
Например, ряд авторов выделяют регулятивные денежные обязательства и охранительные денежные обязательства[97].
Д.Г. Лавров полагает, что денежные обязательства могут подразделяться на регулятивные и охранительные в зависимости от
того, стоимость какого блага выражают уплачиваемые должником кредитору деньги – правомерно отчужденного либо неправомерно уничтоженного (поврежденного). В тех случаях, когда кредитор распоряжается принадлежащим ему имущественным благом, отчуждая его должнику либо предоставляя право временного пользования им за встречное удовлетворение в виде денег либо иным образом, имеет место регулятивное обязательство. Охранительные обязательства возникают в случае причинения вреда имущественным интересам потерпевшего, неосновательного обогащения за его счет и в других предусмотренных законом случаях. В случае если вред причинен неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, между его участниками возникает новое обязательство по возмещению вреда (убытков)[98].
Вместе с тем, в юридической литературе по оценке категории «денежные обязательства» имеется и иная точка зрения.
В.А. Хохлов отмечает, что, вероятно, для исков о взыскании процентов правильнее было бы вообще отказаться от понятия «денежное обязательство». Ведь его законодательное определение отсутствует, а широкое применение на практике может лишь ввести в заблуждение. Когда используют указанное словосочетание, обычно имеют в виду обязательство, где должник должен уплатить кредитору денежные средства (произвести оплату). Но если даже опираться только на п. 1 ст. 395 ГК РФ, видно, что закон не ограничивает основания взыскания случаями неисполнения денежного долга. Это могут быть как кондикционные обязательства, так и другие, когда в силу титульного владения (хранение, депозит, перевозка, поручение и пр.) должник удерживает в свою пользу деньги кредитора. Поэтому в приведенном примере и иных случаях обязанность уплаты процентов возникает из факта обладания деньгами по любому, а не только так называемому денежному обязательству[99].
В литературе высказывалась точка зрения о нецелесообразности построения классификации денежных обязательств.
Так, по мнению Д.Г. Лаврова, в литературе не принято выделять денежные обязательства в самостоятельную обособленную группу гражданско-правовых обязательств при построении их научной классификации. Объясняется это тем, что деление обязательств на типы, группы, виды и формы преследует цель выявления в рамках той или иной подсистемы таких общих юридических признаков, которые свойственны всем входящим в данную подсистему обязательствам. На основе этих общих признаков и строится правовое регулирование соответствующих обязательств. Применительно к денежным обязательствам такая классификация не может решать задачу выявления юридически значимых свойств, определяющих характер и особенности их правового регулирования. Объясняется это тем, что денежные обязательства существуют в рамках каждой из выделяемых подсистем обязательств[100].
И.А. Неруш отмечает, что одним из общепризнанных критериев деления договоров является цель договора. Цель сделки – это типичный правовой результат, на который направлены действия сторон правоотношения в связи со вступлением в него или исполнением обязанностей[101].
Итак, имеют ли деньги самостоятельное значение для построения классификации обязательств и выделения в качестве самостоятельной категории денежных обязательств?
Ю.В. Романец считает, что необходимо ответить на вопрос, как соотносится рассматриваемый системный признак (как предмет исполнения основной договорной обязанности) с признаком направленности обязательства? Прежде всего, необходимо отметить относительно самостоятельное нормообразующее значение рассматриваемого предмета. Это выражается не только в наличии ряда норм, обусловленных предметным фактором, которые применимы к договорам различной направленности, но и в том, что некоторые обязательства определенной направленности могут заключаться только по поводу денег. Например, договор, направленный на оказание услуг по расчетам, касается лишь денежных расчетов. В то же время следует признать, что деньги как предмет договора играют вторичную нормообразующую роль по сравнению с фактором направленности[102].
По мнению И.А. Неруш, справедливости ради следует заметить, что сам по себе предмет денежного обязательства (деньги) не образует договорного типа. Существуют сделки, немыслимые без участия денег, но нет сделок, сущность которых исчерпывалась бы исключительно деньгами. Например, договор банковского вклада может заключаться только по поводу денег, но сущность его проистекает из договора займа, который принадлежит к группе договоров с направленностью на отсрочку возврата вещей того же рода, количества и качества. Деньги в этих примерах, безусловно, имеют большое самостоятельное значение, которого, тем не менее, недостаточно для обоснования выделения отличного от существующих вида договора[103].
Итак, учитывая изложенное, Ю.В. Романец справедливо делает вывод, что, поскольку деньги являются универсальным средством платежа, они представляют собой системный признак, позволяющий унифицировать правовые нормы, которые регулируют порядок и условия встречного предоставления. При этом необходимо учитывать, что препятствием для такой унификации могут быть другие системные признаки (направленность обязательства, предмет, субъектный состав и т. д.). В связи с этим унификация может быть общей (т. е. охватывать все типы, виды договоров) и частичной (распространяющейся только на некоторые типы или виды договоров, в отношении которых нет препятствий для унификации)[104].
В связи с изложенным считаю возможным выделение денежных обязательств в самостоятельную категорию. Однако такое выделение должно учитывать при своем построении другие системные признаки (направленность обязательства, предмет, субъектный состав и т. д.). В то же время следует сделать вывод, что деньги как предмет договора в большинстве обязательств играют вторичную нормообразующую роль по сравнению с фактором направленности. В связи с этим денежным средствам не должно приписываться излишнее нормообразующее влияние на содержание всех обязательств, не отражающее истинное положение.
Действительно, деньги могут быть предметом исполнения основной договорной обязанности, выражающей сущность договора. Таковыми являются определенные виды договорных обязательств (кредит, банковский вклад, банковский счет, финансирование под уступку денежного требования). Однако сущность данных обязательств не исчерпывается исключительно деньгами. Более того, в таких обязательствах деньги играют зачастую вторичную нормообразующую роль, уступая фактору направленности.
По мнению М.Г. Бакуевой, вопрос о причислении обязательств по выплате компенсации, возмещению убытков, штрафных, конфискационных санкций и кондикции к числу денежных в настоящее время является предметом дискуссий в науке[105].
По мнению Л.А. Новоселовой, большинство обязательств может трансформироваться в денежные путем присуждения в случае их нарушения к выплате денежной компенсации. Тем не менее в отношении «вторичных» денежных обязательств, возникающих вследствие присуждения к выплате денежной компенсации за причинение вреда (в том числе в форме убытков), единый подход в судебной практике не сложился[106].
Л.А. Лунц считал, что обязанность платить деньги может служить санкцией за неисполнение обязательства, первоначальным предметом которого являются не деньги, а иные вещи или услуги или какое-либо иное действие: сюда, например, относится обязательство продавца возместить убытки путем уплаты денег в случае недостатка товара. Этот второй вид денежных обязательств вытекает из того, что деньги являются всеобщей формой стоимости; отсюда возникает экономическая возможность замены любого предмета долга его денежным эквивалентом. Такая замена (в порядке изменения содержания первоначального обязательства или в порядке прекращения первоначального обязательства с заменою его новым, направленным на уплату денег), может быть результатом соглашения сторон, но может вытекать и из закона[107].
С.К. Май полагал, что наряду с обязательствами, возникающими с самого начала в качестве денежных обязательств (например, обязательство уплаты покупной цены, платежа занятой суммы и т. д.), имеются денежные обязательства производного характера, в которые превращаются первоначальные обязательства при их неисполнении (если не имеет или не может иметь места принудительное исполнение в натуре). Так, обязательство продавца поставить товар, определенный родовыми признаками, превращается – при неисполнении его – в обязательство возместить покупателю убытки путем уплаты соответствующей денежной суммы, т. е. в денежное обязательство[108].
По мнению П. Ходырева, отсутствуют препятствия для рассмотрения охранительных денежных обязательств в качестве денежных: при ближайшем рассмотрении становится очевидным, что деньги здесь используются в качестве средства погашения денежного долга, возникшего у нарушителя в результате совершения правонарушения. И если обязанность по возмещению вреда, – пишет П. Ходырев, – не носит однозначно денежного характера (так как возможно возмещение вреда в натуре), то обязанности возместить убытки, уплатить неустойку и проценты сразу же существуют в рамках денежных обязательств. Таким образом, П. Ходырев объединяет все обязательства, в которых реализуется гражданско-правовая ответственность, а также кондикционные обязательства, единой категорией «охранительные вторичные денежные обязательства»[109].
По мнению М.Г. Бакуевой, в отношении обязательств по возмещению договорных убытков единообразный подход в судебной практике не сложился. Можно лишь констатировать, что в целом ряде случаев суды отказывали во взыскании процентов за просрочку уплаты убытков за нарушение договора, аргументируя это тем, что обязательство уплатить убытки является самостоятельным видом обязательства и денежная сумма, подлежащая уплате, определяет не размер денежного долга, а размер гражданско-правовой ответственности[110].
Л.А. Лунц указывает, что обязательство возместить убытки есть денежное обязательство, сумма которого остается неопределенной (но определимой) до тех пор, пока суд не установит эту сумму в соответствующем решении: в установленной судом сумме возмещения покупательная сила денег получит свое отражение, так как сумма возмещения должна быть эквивалентом определенных имущественных ценностей. Но с того момента, как состоялось судебное решение, фиксирующее сумму убытков, налицо денежное обязательство, выраженное в определенной сумме денежных единиц, к которому на общих основаниях применяется принцип номинализма[111].
B.А. Белов относит к охранительным денежным обязательствам обязательство по возмещению вреда (убытков). Он указывает, что все охранительные денежные обязательства возникают из одного основания – гражданского правонарушения, которое может выражаться в нарушении абсолютных или относительных прав. На этом основании правоохранительные обязательства нередко именуются гражданско-правовой ответственностью[112].
Д.Г. Лавров полагает, что неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства влечет возникновение между его субъектами денежного обязательства, в рамках которого реализуется ответственность должника перед кредитором в форме возмещения убытков. Обязательство возместить убытки есть полноценное денежное обязательство, специфика которого состоит в том, что его сумма является неопределенной до вынесения судебного решения. С этого момента на него распространяются все общие нормы гражданского законодательства, посвященные денежным обязательствам. Возникновение указанного обязательства обусловлено тем, что деньги являются всеобщей мерой стоимости. Отсюда возникает экономическая возможность замены любого предмета долга денежным эквивалентом[113].
C.А. Кмить считает, что в отношении случаев неисполнения обязательств по возмещению убытков, в которые могут быть трансформированы любые нарушенные обязательства, единое мнение в судебной практике по вопросу применения к ним последствий, предусмотренных ст. 395 ГК РФ, до сих пор отсутствует. По его мнению, нет никаких оснований считать обязанность должника по возмещению убытков каким-либо особым видом денежного обязательства, неисполнение которого не позволяет применять к нему положения об уплате процентов, предусмотренные ст. 395 ГК РФ. Обязанность возместить убытки возникает в результате совершения должником одного правонарушения, а обязанность уплатить проценты по ст. 395 ГК РФ на сумму этих убытков – вследствие другого[114].
В.А. Химичев, рассматривая вопрос о порядке удовлетворения в процедурах банкротства «производных» денежных требований, к которым могут быть отнесены и убытки, связные с односторонним отказом от исполнения договора, в частности, отмечает, что существо вопроса состоит в том, следует ли рассматривать любую трансформацию неденежного требования в денежное в качестве основания возникновения денежного обязательства (ст. 307 ГК РФ). Ответ, по мнению указанного автора, следует дать отрицательный, так как убытки, представляющие собой меру гражданско-правовой ответственности, не могут быть квалифицированы как денежное обязательство[115].
М.М. Агарков указывал, что вопрос о денежных обязательствах, а также о случаях и порядке замены неисполненного обязательства обязательством возместить убытки в денежном выражении является одним из серьезных вопросов социалистического обязательственного права. Однако это не значит, что то или иное отношение может регулироваться обязательственным правом лишь при условии наличия в нем интереса, оцениваемого деньгами[116].
Мы считаем, что денежное обязательство – это правоотношение, в котором одно лицо – кредитор – вправе требовать от другого лица – должника – уплаты определенной или определимой денежной суммы, а должник обязан совершить платеж.
Необходимость формирования родового понятия «денежное обязательство» обусловлено тем, что наличие обязанности по уплате денег как таковой служит основой для унификации правового регулирования. При этом цель погашения денежного долга не является квалифицирующей для определения того или иного обязательства как денежного. В рамках родового понятия выделяются отдельные виды денежных обязательств (в частности, предусматривающие уплату долга и убытков), особенности которых требуют специальной юридической регламентации. В то же время указанный признак не является исчерпывающим основанием для изменения сущности денежного обязательства по возмещению убытков как гражданско-правовой ответственности.
Следовательно, в обязательствах по возмещению убытков первична – ответственность, принудительное возложение дополнительной либо новой обязанности, а денежная форма возмещения вторична. Они соотносятся как содержание и форма.
И когда пытаются подменить истинное содержание обязательства по возмещению убытков, которое заключается не в простой уплате денежных средств, а претерпевании, лишении определенных благ должника, необходимо не забывать о цели, основании такого обязательства. Цель, направленность данного обязательства – в компенсации положения потерпевшего от правонарушения, служащего основанием возникновения такого обязательства. Обязательство по возмещению убытков ни при каких обстоятельствах не может быть отнесено к обязательствам, сущность которых исчерпывалась бы исключительно деньгами.
В.С. Евтеев указывает, что позиция Л.А. Лунца отражает его взгляды на возмещение убытков как на крайнее средство исполнения обязательств и связана с его оценкой способности денег быть универсальным суррогатом исполнения имущественных обязательств. Однако эта позиция не соответствует юридической природе убытков. Дело в том что цель возмещения убытков не замена исполнения обязательств, а формирование такого имущественного положения потерпевшей стороны, как если бы эти обязательства были исполнены. Убытки отражают в денежной форме неблагоприятные имущественные последствия, которые понесла потерпевшая сторона в результате неисполнения обязательств. Таким образом, убытки действительно являются эквивалентом, но только не эквивалентом исполнения нарушенного обязательства, а эквивалентом имущественных потерь, причиненных нарушением обязательства[117].
Обязательство по возмещению убытков, приобретая денежный характер, не меняет своего содержания, оставаясь ответственностью, поэтому денежная форма оплаты возмещения убытков носит вторичный характер по отношению к сущности убытков как меры ответственности.
Итак, в обязательстве по возмещению убытков первичную роль играет, прежде всего, возложение на правонарушителя дополнительной обязанности или замена новой обязанностью, а денежная форма оплаты такой обязанности играет вторичную производную роль и целиком зависит от самой ответственности. Денежный характер возмещения не изменяет содержание убытков как мер договорной ответственности. Именно ответственность все же оказывает влияние на правила, обусловленные спецификой такой оплаты.
1.4. Новые подходы к начислению процентов по статье 395 ГК РФ на убытки: миф или реальность?
В российском гражданском обороте особую актуальность в настоящее время приобретает определение правовой природы процентов за пользование чужими денежными средствами, применяемых на основании ст. 395 ГК РФ, их соотношение с основным денежным долгом и убытками.
Действительно, на вопрос, относятся ли проценты за пользование чужими денежными средствам к мерам гражданско-правовой ответственности либо имеют иную правовую природу, современная российская цивилистика единого ответа не содержит.
Действительно, на вопрос, относятся ли проценты за пользование чужими денежными средствам к мерам гражданско-правовой ответственности либо имеют иную правовую природу, современная российская цивилистика единого ответа не содержит.