Вот некоторые из них:
Галльский епископ Аркульф, о котором рассказал Беда Достопочтенный, «ходил на поклонение ко святым местам в Иерусалим и, обойдя всю Святую землю, побывал еще в Дамаске и Константинополе, а также в Александрии и на многих островах в море».[143]
В 721 г. некий Виллибард отправился в путь и провел в скитаниях 10 лет. Из Южной Англии он пошел в Руан, пересек Францию и Альпы, посетил Неаполь, Самос и Кипр и прожил четыре года в Палестине. На родину он вернулся через Малую Азию и морем;
В IX в. рыцарь Фромон из Западнофранкского королевства отправился с двумя братьями по святым местам, чтобы искупить преступление. Кроме Рима и Иерусалима они побывали в Карфагене, Египте, Армении, Анатолии, на горе Синай и побережье Красного моря.
Адам Бременский сообщил, что в его время один монах трижды совершил паломничество в Иерусалим, а однажды добрался до Двуречья.
В X в. монахи с горы Синай предприняли путешествие в Нормандию.
На рубеже X–XI вв. армянский монах Симеон из Иерусалима отправился в Рим, Испанию (Сант-Яго де Компостелла), Англию, затем посетил Тур и, наконец, удалился в монастырь возле Мантуи.
Для передвижений богомольцев восстанавливают старые и пролагают новые дороги и тропы. Вдоль них монашеские братства строят странноприимные дома – госпиции.
Здесь, по стародавнему паломническому обычаю, путники могли омыть натруженные ноги, тут их кормили, снабжали провизией на дорогу и предоставляли ночлег. На капителях портала гостиницы около собора в Ле-Пюи (Овернь) изображен пилигрим: он получает хлеб и затем располагается на отдых. В глухих труднодоступных местах, у мостов, в деревнях предприимчивые люди строят постоялые дворы, лазареты и трактиры. Монастырские святыни, куда регулярно стекались потоки верующих всех рангов, превращаются в центры притяжения для окрестных поселений. Не случайно некоторые святилища предшествовали ярмаркам, например гробница св. Дионисия под Парижем.
Паломники – организаторы первой европейской почты: богобоязненному страннику спокойно доверяли посылку или письмо. Пилигримы переносили с юга на север и с востока на запад сказания и песни, разнообразные сведения и слухи или выдаваемые за сущую правду рассказы о чудесах. Занимательными историями этих бывалых людей заслушивались и в рыцарских замках, и в придорожных кабачках. Одних волновали повествования о чужедальних землях, звали за моря. Более трезвые осуждали «бездельников блаженных».
Прибывшие из Рима рассказывали о папском городе, где при нечестивом Нероне погибли за веру апостолы Петр и Павел: о темных коридорах катакомб, где покоились мощи раннехристианских мучеников, о вмещавших бесчисленные толпы базиликах с их стройными колоннадами, наборными полами из цветного камня и золотыми мозаиками, о превращенном в крепость Колизее – месте мученичества многих подвижников, преданных смерти языческими цезарями, о светозарном куполе Пантеона, преобразованного в храм Санта Мария деи Мартири. По достопримечательностям центра католической Церкви составляли путеводители, к примеру «Mirabilia Urbis Romae» каноника Бенуа. Велико было стремление побывать в Вечном городе, откуда часто уже не возвращались: «Бьярни уехал из Исландии, и предпринял паломничество в Рим, и в пути умер. Он покоится в городе, который называется Валери. Это большой город неподалеку от Рима» («Сага о Торстейне Битом»).[146]
Особенно приветливо встречали пальмоносцев: еще бы, они побывали за морем, видели долы Галилеи и холмы иудейские, посетили памятные места «священной истории» и принесли на родину в знак своего подвига пальмовую ветвь Палестины!
В IX в. на северо-западе Испании появилось третье святилище огромной притягательной силы, которое затмило славу большинства европейских центров паломничества.
Иаков Компостельский – покровитель полигримов
Средневековые сувениры
Хождение игумена Даниила
Галльский епископ Аркульф, о котором рассказал Беда Достопочтенный, «ходил на поклонение ко святым местам в Иерусалим и, обойдя всю Святую землю, побывал еще в Дамаске и Константинополе, а также в Александрии и на многих островах в море».[143]
В 721 г. некий Виллибард отправился в путь и провел в скитаниях 10 лет. Из Южной Англии он пошел в Руан, пересек Францию и Альпы, посетил Неаполь, Самос и Кипр и прожил четыре года в Палестине. На родину он вернулся через Малую Азию и морем;
В IX в. рыцарь Фромон из Западнофранкского королевства отправился с двумя братьями по святым местам, чтобы искупить преступление. Кроме Рима и Иерусалима они побывали в Карфагене, Египте, Армении, Анатолии, на горе Синай и побережье Красного моря.
Адам Бременский сообщил, что в его время один монах трижды совершил паломничество в Иерусалим, а однажды добрался до Двуречья.
В X в. монахи с горы Синай предприняли путешествие в Нормандию.
На рубеже X–XI вв. армянский монах Симеон из Иерусалима отправился в Рим, Испанию (Сант-Яго де Компостелла), Англию, затем посетил Тур и, наконец, удалился в монастырь возле Мантуи.
Для передвижений богомольцев восстанавливают старые и пролагают новые дороги и тропы. Вдоль них монашеские братства строят странноприимные дома – госпиции.
Здесь, по стародавнему паломническому обычаю, путники могли омыть натруженные ноги, тут их кормили, снабжали провизией на дорогу и предоставляли ночлег. На капителях портала гостиницы около собора в Ле-Пюи (Овернь) изображен пилигрим: он получает хлеб и затем располагается на отдых. В глухих труднодоступных местах, у мостов, в деревнях предприимчивые люди строят постоялые дворы, лазареты и трактиры. Монастырские святыни, куда регулярно стекались потоки верующих всех рангов, превращаются в центры притяжения для окрестных поселений. Не случайно некоторые святилища предшествовали ярмаркам, например гробница св. Дионисия под Парижем.
Паломники – организаторы первой европейской почты: богобоязненному страннику спокойно доверяли посылку или письмо. Пилигримы переносили с юга на север и с востока на запад сказания и песни, разнообразные сведения и слухи или выдаваемые за сущую правду рассказы о чудесах. Занимательными историями этих бывалых людей заслушивались и в рыцарских замках, и в придорожных кабачках. Одних волновали повествования о чужедальних землях, звали за моря. Более трезвые осуждали «бездельников блаженных».
Данте писал в «Новой жизни»: «Следует знать, что существует три названия для тех людей, которые путешествуют для служения Всевышнему: они называются „пальмоносцами", так как они отправляются в заморские пределы и часто приносят оттуда пальмовые ветви; они называются „пилигримами", когда идут в Галисию, так как гробница св. Иакова находится дальше от его отечества, чем усыпальницы других апостолов; они называются „ромеями", направляясь в Рим…».[145]
Когда ж из странствий возвратятся,
Каких понарасскажут небылиц!
Я слышал тех, что у святынь бывали:
Что ни рассказ, то лжи нагроможденье,
И с ложью, видно, свыкся их язык![144]
Уильям Ленгленд
Прибывшие из Рима рассказывали о папском городе, где при нечестивом Нероне погибли за веру апостолы Петр и Павел: о темных коридорах катакомб, где покоились мощи раннехристианских мучеников, о вмещавших бесчисленные толпы базиликах с их стройными колоннадами, наборными полами из цветного камня и золотыми мозаиками, о превращенном в крепость Колизее – месте мученичества многих подвижников, преданных смерти языческими цезарями, о светозарном куполе Пантеона, преобразованного в храм Санта Мария деи Мартири. По достопримечательностям центра католической Церкви составляли путеводители, к примеру «Mirabilia Urbis Romae» каноника Бенуа. Велико было стремление побывать в Вечном городе, откуда часто уже не возвращались: «Бьярни уехал из Исландии, и предпринял паломничество в Рим, и в пути умер. Он покоится в городе, который называется Валери. Это большой город неподалеку от Рима» («Сага о Торстейне Битом»).[146]
Особенно приветливо встречали пальмоносцев: еще бы, они побывали за морем, видели долы Галилеи и холмы иудейские, посетили памятные места «священной истории» и принесли на родину в знак своего подвига пальмовую ветвь Палестины!
В IX в. на северо-западе Испании появилось третье святилище огромной притягательной силы, которое затмило славу большинства европейских центров паломничества.
Иаков Компостельский – покровитель полигримов
В большом сводчатом зале новгородской Грановитой палаты, где во времена заката феодальной республики на Волхове заседал Совет господ, развернута экспозиция древнерусского прикладного искусства. В одной из витрин можно увидеть нагрудную иконку с образком из гагата – блестящей разновидности ископаемого угля (рис. 37). В центре композиции фигура святого в апостольской тоге, с кубком (?) в правой руке.
Рис. 37. Образок из Новгорода с изображением ев. Иакова (Галисия, XIV-XV вв.)
Новгородский историке-архитектурный музей-заповедник.
По сторонам нимба вырезано его имя: S IAC-OB По бокам от Иакова – двое коленопреклоненных паломников в длинных рубахах и шляпах в широкими полями. В руках странников посохи с круглыми набалдашниками.
Со всей Европы бессчетные вереницы богомольцев стекались в монастырь Сант-Яго де Компостелла в глубине Галисии. В соборе этой «христианской мекки» хранились мощи апостола Иакова Заведеева (так называемого Иакова Старшего). По испанской легенде, он совершил миссионерское путешествие в Испанию для проповеди Евангелия. После казни апостола в Иерусалиме тело мученика приплыло к берегам Галисии в лодке, ведомой ангелом. Церковь провозгласила святого защитником христианских государств Северной Испании в их священной войне с маврами. С IX в. начали почитать погребение римского времени, открытое в мраморном саркофаге у городка Компостеллы Позднее на основе сфабрикованных документов его официально объявили могилой ев. Иакова. В XI–XII вв. локальный культ этого патрона всей Испании (где ему посвящено несколько сот церквей) стал международным. Его поддерживало папство, которое видело в Испании союзника в борьбе с германскими императорами. Его поощряла и могущественная монастырская конгрегация Клюни: приношения пилигримов помогали строить и украшать клюнийские храмы.
Иакова Компостельского, который совершил дальнее странствие, считали покровителем паломников. В искусстве он предстает то в образе путника в украшенной ракушками шляпе, с посохом и сумой, то как апостол в тоге и со свитком среди поклоняющихся богомольцев Из уст в уста передавали рассказы о чудесах, творимых святым. Однажды некоего князя конь понес в открытое море. Но благодаря вмешательству Иакова он невредимым вышел из волн, весь покрытый ракушками. Изображения раковин – эмблема святого и отличительный знак пилигримов – украшали постройки вдоль всей трассы в Галисию В другой раз апостол спас юношу, которого повесили на пути в Компостеллу по ложному обвинению в воровстве. Когда 36 дней спустя безутешные родители возвращались из Компостеллы, они нашли своего сына еще живым на виселице, его тело поддержал сам признательный святой. Эпизод чудесного избавления невинного изображали на алтарях и витражах Из «Золотой легенды»[147] читатель узнавал еще об одном чуде. Некий француз, спасаясь во время опустошительной эпидемии, шел на поклонение к Иакову с женой и сыновьями. В городе Памплоне его жена умерла, а хозяин постоялого двора отобрал деньги бедняка и кобылу, на которой тот вез своих детей. Паломник упрямо продолжал путь, взяв двоих сыновей на плечи, а третьего ведя за руку. Неизвестный прохожий сжалился над несчастным и подарил ему осла. Благодетелем оказался сам Иаков, явившийся страннику в Компостелле Иаков – духовный вдохновитель Реконкисты – покровительствовал и рыцарям в крестовых походах за Пиренеи. Рассказывали, что апостол на белом коне появлялся во главе крестоносных ополчений, поражая неверных. Таков он в испанской скульптуре: конный воин и убийца мавров. Иакова чтили и как врачевателя. Подобно евангельским волхвам, ведомым звездой, паломники, кочевавшие из Франции в Испанию, ориентировались по Млечному пути – «дороге святого Иакова». Согласно народному поверью, святой начертал его в небе, чтобы указать направление Карлу Великому в походе против сарацин. Из Франции в Компостеллу (Campus Stellae – «место, обозначенное звездами») вели четыре дороги, сливавшиеся в Памплоне. Они подробно описаны во французском итинерарии XII в. В этом путеводителе паломники находили полезные сведения о том, сколько требуется денег для путешествия, какие реки они пересекут и где вода пригодна для питья, информацию о климате, обычаях и нравах местных жителей, о художественных богатствах лежащих на их пути церквей, многие из которых ныне утрачены.
Автор дорожника поносит сборщиков пошлин и лодочников, которые обирали пилигримов, порицает церковные организации, необоснованно претендовавшие на реликвии – монополию паломнических церквей.
Эти древние локальные очаги культа со своими святынями охватывала сеть издавна проложенных трактов. На главной (Тулузской) дороге к Пиренеям лежали крупные центры паломничества Прованса – места почитания галльских христиан, пострадавших в период гонений III – начала IV в.
В Арле пилигримы посещали останки св. Трофима, чтобы испросить у этого мученика прощение и заступничество. Скульптура портала церкви Сен-Трофим (XII в.) внушала благоговение и страх: приходящие падали ниц перед суровым Христом-судией, испытывали трепет при виде мучений грешников в языках адского пламени. Следовало поклониться и мощам раннехристианских подвижников на античном некрополе: «Нужно посетить возле Арля кладбище на месте, которое называют Алискамп, и почтить покойных согласно обычаю… Нигде больше нельзя найти столько мраморных гробниц… Они разнообразной работы, покрыты древними надписями латинским письмом, но на непонятном языке. Насколько хватает глаз тянутся вереницы саркофагов…» (Итинерарий XII в.)[148]
По словам Вениамина Тудельского, к св. Эгидию (город Сен-Жиль) «стекаются для поклонения богомольцы с разных островов и из отдаленных стран света». Величествен западный фасад церкви Сен-Жиль – главного паломнического храма Прованса. Его торжественный тройной портал XII в. – свидетельство былого богатства главного порта крестоносцев на юге Франции. Минуя этот праздничный вход с фигурами апостолов между колоннами, паломники попадали в интерьер святилища. В итинерарий скрупулезно описана золотая рака с искусно изваянными скульптурами святых, в которой покоились останки Эгидия.
На пути к Тулузе посещали и могилу св. Гильома в пустыне – «знаменосца» и «графа из окружения Карла Великого, храброго воина, знатока в военных делах». Для большинства пилигримов промежуточные святыни служили этапами на пути к главной цели. Для тех, кого задержали в дороге усталость, болезни или отсутствие средств, путешествие могло кончиться в одном из таких пунктов.
В Испанию паломники проникали через Наварру в Центральных Пиренеях. У реликвий Ронсеваля они вспоминали о подвиге могучего Роланда, погибшего за «милую Францию»: «Затем после спуска с вершины находят странноприимный дом и церковь, где заключен утес, который Роланд, этот сверхчеловеческий герой, рассек сверху донизу тремя ударами меча. Затем следуют Ронсевальским ущельем, где некогда произошло большое сражение, в котором король Марсилий, Роланд, Оливье вместе с сорока тысячами христианских и сарацинских воинов приняли смерть» (Итинерарий XII в.).[149] Дальше шли на запад через Бургос и Леон по горным дорогам, охраняемым религиозным орденом «св. Иакова с мечом» (рис. 38).
Паломничество в Сант-Яго де Компостеллу оказало большое влияние на романскую архитектуру Франции и Испании. По проторенной пилигримами дороге следовали купцы, ремесленники и зодчие, происходил интенсивный взаимообмен новыми идеями и художественными формами. С XI в. культурные контакты способствовали типизации монастырского строительства. Крупные паломнические церкви (Сент-Фуа в Конке, Сен-Сернен в Тулузе, Сант-Яго де Компостелла и др.) повторяют друг друга по своему плану и пространственной композиции. Их вытянутые в длину нефы[150] вмещали тысячи молящихся. По галереям вдоль всего здания двигались ритуальные процессии и потоки пилигримов. Обходя хоры, они огибали глубокие капеллы с дополнительными алтарями («венец капелл»), где останавливались у чтимых реликвий.
Рис. 38. Св. Иаков Компостельский Скульптура базилики св. Юлиана в Бриуде – один из этапов маршрута дороги пилигримов в Компостеллу Статуя св. Иакова украшена раковинами (XV в)[151]
Из соседних государств Европы в Северную Испанию доставляли художественную утварь и манускрипты Раннее романское искусство Испании, которое впоследствии трансформировалось в особый стиль, многим обязано Франции Бургундский орден Клюни – проводник испанских черт во французской романике – основал немало аббатств вдоль главных трасс в Компостеллу. В архитектуре аббатства Клюни появляются мавританские декоративные мотивы Арабские многолопастные арки оформляют колокольню базилики Шарите на Луаре. О мечети Кордовы напоминает полихромная кладка фасада и клуатра.[152] собора в Ле-Пюи, где в арках чередуются черные и белые клинья. К строительному искусству арабов восходит перекрытие центрального нефа храма куполами на тромпах[153] Мавританские элементы в памятниках Оверни не случайны Ле-Пюи был отправным пунктом на одной из больших дорог к св. Иакову.
Новгородский образок вышел из монастырской мастерской Компостеллы, где для паломников изготовляли иконки с фигурой св. Иакова и его атрибутами Купцы Компостеллы монополизировали даже сбыт ракушек, которые океан выносил на галисийское побережье Ими бойко торговали на площади перед собором Русский ювелир XVI в. заключил образок в серебряную со сканью и жемчугом оправу.
Рис. 37. Образок из Новгорода с изображением ев. Иакова (Галисия, XIV-XV вв.)
Новгородский историке-архитектурный музей-заповедник.
По сторонам нимба вырезано его имя: S IAC-OB По бокам от Иакова – двое коленопреклоненных паломников в длинных рубахах и шляпах в широкими полями. В руках странников посохи с круглыми набалдашниками.
Со всей Европы бессчетные вереницы богомольцев стекались в монастырь Сант-Яго де Компостелла в глубине Галисии. В соборе этой «христианской мекки» хранились мощи апостола Иакова Заведеева (так называемого Иакова Старшего). По испанской легенде, он совершил миссионерское путешествие в Испанию для проповеди Евангелия. После казни апостола в Иерусалиме тело мученика приплыло к берегам Галисии в лодке, ведомой ангелом. Церковь провозгласила святого защитником христианских государств Северной Испании в их священной войне с маврами. С IX в. начали почитать погребение римского времени, открытое в мраморном саркофаге у городка Компостеллы Позднее на основе сфабрикованных документов его официально объявили могилой ев. Иакова. В XI–XII вв. локальный культ этого патрона всей Испании (где ему посвящено несколько сот церквей) стал международным. Его поддерживало папство, которое видело в Испании союзника в борьбе с германскими императорами. Его поощряла и могущественная монастырская конгрегация Клюни: приношения пилигримов помогали строить и украшать клюнийские храмы.
Иакова Компостельского, который совершил дальнее странствие, считали покровителем паломников. В искусстве он предстает то в образе путника в украшенной ракушками шляпе, с посохом и сумой, то как апостол в тоге и со свитком среди поклоняющихся богомольцев Из уст в уста передавали рассказы о чудесах, творимых святым. Однажды некоего князя конь понес в открытое море. Но благодаря вмешательству Иакова он невредимым вышел из волн, весь покрытый ракушками. Изображения раковин – эмблема святого и отличительный знак пилигримов – украшали постройки вдоль всей трассы в Галисию В другой раз апостол спас юношу, которого повесили на пути в Компостеллу по ложному обвинению в воровстве. Когда 36 дней спустя безутешные родители возвращались из Компостеллы, они нашли своего сына еще живым на виселице, его тело поддержал сам признательный святой. Эпизод чудесного избавления невинного изображали на алтарях и витражах Из «Золотой легенды»[147] читатель узнавал еще об одном чуде. Некий француз, спасаясь во время опустошительной эпидемии, шел на поклонение к Иакову с женой и сыновьями. В городе Памплоне его жена умерла, а хозяин постоялого двора отобрал деньги бедняка и кобылу, на которой тот вез своих детей. Паломник упрямо продолжал путь, взяв двоих сыновей на плечи, а третьего ведя за руку. Неизвестный прохожий сжалился над несчастным и подарил ему осла. Благодетелем оказался сам Иаков, явившийся страннику в Компостелле Иаков – духовный вдохновитель Реконкисты – покровительствовал и рыцарям в крестовых походах за Пиренеи. Рассказывали, что апостол на белом коне появлялся во главе крестоносных ополчений, поражая неверных. Таков он в испанской скульптуре: конный воин и убийца мавров. Иакова чтили и как врачевателя. Подобно евангельским волхвам, ведомым звездой, паломники, кочевавшие из Франции в Испанию, ориентировались по Млечному пути – «дороге святого Иакова». Согласно народному поверью, святой начертал его в небе, чтобы указать направление Карлу Великому в походе против сарацин. Из Франции в Компостеллу (Campus Stellae – «место, обозначенное звездами») вели четыре дороги, сливавшиеся в Памплоне. Они подробно описаны во французском итинерарии XII в. В этом путеводителе паломники находили полезные сведения о том, сколько требуется денег для путешествия, какие реки они пересекут и где вода пригодна для питья, информацию о климате, обычаях и нравах местных жителей, о художественных богатствах лежащих на их пути церквей, многие из которых ныне утрачены.
Автор дорожника поносит сборщиков пошлин и лодочников, которые обирали пилигримов, порицает церковные организации, необоснованно претендовавшие на реликвии – монополию паломнических церквей.
Эти древние локальные очаги культа со своими святынями охватывала сеть издавна проложенных трактов. На главной (Тулузской) дороге к Пиренеям лежали крупные центры паломничества Прованса – места почитания галльских христиан, пострадавших в период гонений III – начала IV в.
В Арле пилигримы посещали останки св. Трофима, чтобы испросить у этого мученика прощение и заступничество. Скульптура портала церкви Сен-Трофим (XII в.) внушала благоговение и страх: приходящие падали ниц перед суровым Христом-судией, испытывали трепет при виде мучений грешников в языках адского пламени. Следовало поклониться и мощам раннехристианских подвижников на античном некрополе: «Нужно посетить возле Арля кладбище на месте, которое называют Алискамп, и почтить покойных согласно обычаю… Нигде больше нельзя найти столько мраморных гробниц… Они разнообразной работы, покрыты древними надписями латинским письмом, но на непонятном языке. Насколько хватает глаз тянутся вереницы саркофагов…» (Итинерарий XII в.)[148]
По словам Вениамина Тудельского, к св. Эгидию (город Сен-Жиль) «стекаются для поклонения богомольцы с разных островов и из отдаленных стран света». Величествен западный фасад церкви Сен-Жиль – главного паломнического храма Прованса. Его торжественный тройной портал XII в. – свидетельство былого богатства главного порта крестоносцев на юге Франции. Минуя этот праздничный вход с фигурами апостолов между колоннами, паломники попадали в интерьер святилища. В итинерарий скрупулезно описана золотая рака с искусно изваянными скульптурами святых, в которой покоились останки Эгидия.
На пути к Тулузе посещали и могилу св. Гильома в пустыне – «знаменосца» и «графа из окружения Карла Великого, храброго воина, знатока в военных делах». Для большинства пилигримов промежуточные святыни служили этапами на пути к главной цели. Для тех, кого задержали в дороге усталость, болезни или отсутствие средств, путешествие могло кончиться в одном из таких пунктов.
В Испанию паломники проникали через Наварру в Центральных Пиренеях. У реликвий Ронсеваля они вспоминали о подвиге могучего Роланда, погибшего за «милую Францию»: «Затем после спуска с вершины находят странноприимный дом и церковь, где заключен утес, который Роланд, этот сверхчеловеческий герой, рассек сверху донизу тремя ударами меча. Затем следуют Ронсевальским ущельем, где некогда произошло большое сражение, в котором король Марсилий, Роланд, Оливье вместе с сорока тысячами христианских и сарацинских воинов приняли смерть» (Итинерарий XII в.).[149] Дальше шли на запад через Бургос и Леон по горным дорогам, охраняемым религиозным орденом «св. Иакова с мечом» (рис. 38).
Паломничество в Сант-Яго де Компостеллу оказало большое влияние на романскую архитектуру Франции и Испании. По проторенной пилигримами дороге следовали купцы, ремесленники и зодчие, происходил интенсивный взаимообмен новыми идеями и художественными формами. С XI в. культурные контакты способствовали типизации монастырского строительства. Крупные паломнические церкви (Сент-Фуа в Конке, Сен-Сернен в Тулузе, Сант-Яго де Компостелла и др.) повторяют друг друга по своему плану и пространственной композиции. Их вытянутые в длину нефы[150] вмещали тысячи молящихся. По галереям вдоль всего здания двигались ритуальные процессии и потоки пилигримов. Обходя хоры, они огибали глубокие капеллы с дополнительными алтарями («венец капелл»), где останавливались у чтимых реликвий.
Рис. 38. Св. Иаков Компостельский Скульптура базилики св. Юлиана в Бриуде – один из этапов маршрута дороги пилигримов в Компостеллу Статуя св. Иакова украшена раковинами (XV в)[151]
Из соседних государств Европы в Северную Испанию доставляли художественную утварь и манускрипты Раннее романское искусство Испании, которое впоследствии трансформировалось в особый стиль, многим обязано Франции Бургундский орден Клюни – проводник испанских черт во французской романике – основал немало аббатств вдоль главных трасс в Компостеллу. В архитектуре аббатства Клюни появляются мавританские декоративные мотивы Арабские многолопастные арки оформляют колокольню базилики Шарите на Луаре. О мечети Кордовы напоминает полихромная кладка фасада и клуатра.[152] собора в Ле-Пюи, где в арках чередуются черные и белые клинья. К строительному искусству арабов восходит перекрытие центрального нефа храма куполами на тромпах[153] Мавританские элементы в памятниках Оверни не случайны Ле-Пюи был отправным пунктом на одной из больших дорог к св. Иакову.
Новгородский образок вышел из монастырской мастерской Компостеллы, где для паломников изготовляли иконки с фигурой св. Иакова и его атрибутами Купцы Компостеллы монополизировали даже сбыт ракушек, которые океан выносил на галисийское побережье Ими бойко торговали на площади перед собором Русский ювелир XVI в. заключил образок в серебряную со сканью и жемчугом оправу.
Средневековые сувениры
В «Видении о Петре-Пахаре» английского поэта Уильяма Ленгленда искатели «царства Правды» повстречали человека, «одетого сарацином, как одеваются пилигримы».
Особенно ценили реликвии Палестины. В погоне за памятниками земной жизни Христа, Девы Марии и апостолов средневековые люди пересекали огромные пространства Востока. Предметы, привезенные из этих путешествий, были окутаны легендами, проникнутыми набожной наивностью. Уже в раннем Средневековье в ризницах европейских церквей появились привозные сосуды, которые убежденно связывали с такими евангельскими эпизодами, как брак в Кане Галилейской или Тайная вечеря. Особым почетом пользовались вещи из тех стран, которые дали миру патриархов, пророков, а позднее – Христа и апостолов. Их приписывали известным библейским персонажам («чаша Соломона»). Отблеск святости падал и на те ковчеги, в которых из Египта или Святой земли доставляли останки мучеников и отшельников. Наряду с современными им вещами пилигримы и дипломатические миссии привозили с Востока и более древние, например сасанидские. Иранское золотое блюдо с изображением Хосрова I (531–578) хранится в парижской "Национальной библиотеке. По преданию, его преподнесло Карлу Великому посольство багдадского халифа Харуна ар-Рашида.
В качестве реликвий в сокровищницы романских и готических храмов попадали восточные шелка: в них заворачивали чудотворные мощи святых. С каролингской эпохи в Шартрском соборе сберегали в кедровом ковчеге «сорочку Девы Марии», в течение веков привлекавшую пилигримов. По рассказу французского хрониста, в 911 г., когда герцог Нормандии осаждал город, на стенах появился епископ Шартра, поднимая «святую тунику» как знамя. В неизъяснимом ужасе нормандцы расстроили свои ряды и обратились в бегство. Верили, что полотняные сорочки, соприкоснувшиеся с ковчегом, помогали женщинам выдерживать родовые муки; к этому средству прибегали и простые крестьянки, и королевы Франции. Во время Французской буржуазной революции реликварий впервые открыли: в нем лежали сирийская ткань и восточное покрывало с фигурами сопоставленных львов – оказалось, что «святая туника» ничем не напоминает сорочку.
Крупные духовные и светские магнаты стремились завладеть самыми достославными реликвиями Византии и Святой земли. Король Людовик Святой вывез из Константинополя два шипа из тернового венца Христа, обломок «подлинного» креста, обрывки ткани, которой Иисус вытирал ноги апостолов. Обладание такими «святынями», истинность которых доказывалась фальшивыми документами, повышало престиж аббатств и монастырей, привлекало к ним армии богомольцев, приносивших своими пожертвованиями постоянные доходы. Реликвии оспаривали друг у друга, покупали за большие деньги, обменивали и даже выкрадывали. Их перенесение издалека – из Палестины в Рим, из Рима в Галлию – торжественно обставляли. На всем пути следования происходили чудеса: внезапно исцеленные недужные присоединялись к ликующим толпам, встречавшим святыню. Длительное морское плавание вокруг Европы из Корсуня (Херсонеса) проделала икона Николы (1225). Якобы сам угодник трижды являлся во сне ее «служителю» корсунянину Евстафию и, «утыкая его в ребра», настойчиво побуждал к путешествию. Он же указал путь в обход половцев. Евстафий сел на корабль в устье Днепра, по морю Варяжскому (Балтийскому) прибыл в Ригу и «сухим путем» через Новгород доставил «чюдотворный Николин образ» в Рязанскую землю.
В рассказах о переносе реликвий («Translationes») содержатся важные сведения о средневековых дорогах.
На огромные расстояния переносили дешевые культовые предметы рядовые паломники. На самаркандском Афрасиабе найден небольшой глиняный сосудик для целебной воды. В V–VII вв. подобные ампулы делали в коптском монастыре св. Мины вблизи Александрии. При раскопках в церкви св. Ульриха и Афры в Аугсбурге обнаружили погребение мужчины в кожаных перчатках, с ножом в ножнах, кожаным поясом и бронзовой пряжкой – реликварием VII в. В пряжке лежали кусочек воска и фрагмент хлопчатобумажной ткани из Палестины или Сирии. Из Святой земли происходят серебряные ампулы – маленькие плоские флаконы для освященного масла (рис. 39).
Рис. 39. Палестинская ампула Vie., хранящаяся в ризнице собора Монца Маленькие плоские флаконы из серебра с евангельскими сценами, носившиеся на шее, служили для хранения освященного масла и переносились паломниками как реликвии из Святой земли. Ампулы служили амулетами, охраняя своих владельцев «на земле и на море».[156]
Они хранятся в соборе города Монцы около Милана и в аббатстве св. Коломбана в Боббио к югу от Пья-ченцы (где их обнаружили в тайнике крипты[157] церкви). По местному преданию, около 600 г. ампулы прислали из Рима в дар лангобардской королеве Теоделинде. Греческие надписи указывают на то, что их родина – «святые места Христа», т. е. Иерусалим и его окрестности (Вифлеем). Именно здесь происходили евангельские события, изображенные на сосудиках. Эти миниатюрные амулеты, которые носили на шее, охраняли верующих «на земле и на море». Вместе с паломниками ладанки с палестинской землей, крестики, кадила и другие вещи попадали в Рим. В VI–VII вв. из Восточного Средиземноморья в Вечный город направлялся непрерывный поток греков, сирийцев, армян, персов, египтян. Многие пилигримы окончательно оседали в Риме, где образовалась целая колония «сирийцев», т. е. людей с Востока.
Композиции на паломнических сувенирах – один из источников распространения в раннесредневековом искусстве европейского Запада сиро-палестинских канонов. В XI–XII вв. произведения с Востока оказали влияние на формирование романской скульптуры.
К исходу Средневековья культ реликвий, оставивший заметные следы в интеллектуальной и художественной жизни, стал вызывать все более ядовитые насмешки.
Позднее портрет подобного «коллекционера» набросал Эразм Роттердамский:
Дорожный посох был его обвязан
Широкой лентой вьющейся, как плющ,
Мешок и кружка на боку висели,
А шляпу, точно гроздья, отягчали
Святой водой наполненные склянки,
И галисийских раковин немало,
Кресты и ладанки, ключи из Рима,
И образ на груди, чтоб знали все,
Каким святыням странник поклонился
«Откуда ты?» – они его спросили
«Я на Синае был, – он им в ответ, —
Я также посетил и гроб Господень,
И Вифлеем, и дальний Вавилон
Я был в Армении, в Александрии
О чем вам знаки эти говорят
И в дождь и в зной я шел к святыням дальним,
Ища в своей душе небесных благ»
«Менедем. Что это за уборСредневековье – эпоха культа реликвий. Из святых мест паломники стремились унести хотя бы крупицу целительной «благодати»; часть тела мученика или связанные с ним предметы – обрывки погребальных покровов, листья и цветы с гробницы, ампулы с водой из священных источников, лампады, горевшие у почитаемых саркофагов. Мастерские при монастырях и аббатствах выделывали из камня, свинца, бронзы и драгоценных металлов миниатюрные значки для продажи пилигримам. На них изображали местного святого и его эмблемы. Нередко сами паломники вели торговлю этими спасительными талисманами.
Ты усыпан ракушками усеян оловянными и свинцовыми образками, увешан соломенными ожерельями на руке – змеиные яйца[154]
Огигий. Я побывал у святого Иакова Компостельского а посте – у чтимой по всей Анпии Богородицы Приморской
Менедем. Для развлечения, видно, путешествовал?
Огигий. Нет, из страха Божия».[155]
Особенно ценили реликвии Палестины. В погоне за памятниками земной жизни Христа, Девы Марии и апостолов средневековые люди пересекали огромные пространства Востока. Предметы, привезенные из этих путешествий, были окутаны легендами, проникнутыми набожной наивностью. Уже в раннем Средневековье в ризницах европейских церквей появились привозные сосуды, которые убежденно связывали с такими евангельскими эпизодами, как брак в Кане Галилейской или Тайная вечеря. Особым почетом пользовались вещи из тех стран, которые дали миру патриархов, пророков, а позднее – Христа и апостолов. Их приписывали известным библейским персонажам («чаша Соломона»). Отблеск святости падал и на те ковчеги, в которых из Египта или Святой земли доставляли останки мучеников и отшельников. Наряду с современными им вещами пилигримы и дипломатические миссии привозили с Востока и более древние, например сасанидские. Иранское золотое блюдо с изображением Хосрова I (531–578) хранится в парижской "Национальной библиотеке. По преданию, его преподнесло Карлу Великому посольство багдадского халифа Харуна ар-Рашида.
В качестве реликвий в сокровищницы романских и готических храмов попадали восточные шелка: в них заворачивали чудотворные мощи святых. С каролингской эпохи в Шартрском соборе сберегали в кедровом ковчеге «сорочку Девы Марии», в течение веков привлекавшую пилигримов. По рассказу французского хрониста, в 911 г., когда герцог Нормандии осаждал город, на стенах появился епископ Шартра, поднимая «святую тунику» как знамя. В неизъяснимом ужасе нормандцы расстроили свои ряды и обратились в бегство. Верили, что полотняные сорочки, соприкоснувшиеся с ковчегом, помогали женщинам выдерживать родовые муки; к этому средству прибегали и простые крестьянки, и королевы Франции. Во время Французской буржуазной революции реликварий впервые открыли: в нем лежали сирийская ткань и восточное покрывало с фигурами сопоставленных львов – оказалось, что «святая туника» ничем не напоминает сорочку.
Крупные духовные и светские магнаты стремились завладеть самыми достославными реликвиями Византии и Святой земли. Король Людовик Святой вывез из Константинополя два шипа из тернового венца Христа, обломок «подлинного» креста, обрывки ткани, которой Иисус вытирал ноги апостолов. Обладание такими «святынями», истинность которых доказывалась фальшивыми документами, повышало престиж аббатств и монастырей, привлекало к ним армии богомольцев, приносивших своими пожертвованиями постоянные доходы. Реликвии оспаривали друг у друга, покупали за большие деньги, обменивали и даже выкрадывали. Их перенесение издалека – из Палестины в Рим, из Рима в Галлию – торжественно обставляли. На всем пути следования происходили чудеса: внезапно исцеленные недужные присоединялись к ликующим толпам, встречавшим святыню. Длительное морское плавание вокруг Европы из Корсуня (Херсонеса) проделала икона Николы (1225). Якобы сам угодник трижды являлся во сне ее «служителю» корсунянину Евстафию и, «утыкая его в ребра», настойчиво побуждал к путешествию. Он же указал путь в обход половцев. Евстафий сел на корабль в устье Днепра, по морю Варяжскому (Балтийскому) прибыл в Ригу и «сухим путем» через Новгород доставил «чюдотворный Николин образ» в Рязанскую землю.
В рассказах о переносе реликвий («Translationes») содержатся важные сведения о средневековых дорогах.
На огромные расстояния переносили дешевые культовые предметы рядовые паломники. На самаркандском Афрасиабе найден небольшой глиняный сосудик для целебной воды. В V–VII вв. подобные ампулы делали в коптском монастыре св. Мины вблизи Александрии. При раскопках в церкви св. Ульриха и Афры в Аугсбурге обнаружили погребение мужчины в кожаных перчатках, с ножом в ножнах, кожаным поясом и бронзовой пряжкой – реликварием VII в. В пряжке лежали кусочек воска и фрагмент хлопчатобумажной ткани из Палестины или Сирии. Из Святой земли происходят серебряные ампулы – маленькие плоские флаконы для освященного масла (рис. 39).
Рис. 39. Палестинская ампула Vie., хранящаяся в ризнице собора Монца Маленькие плоские флаконы из серебра с евангельскими сценами, носившиеся на шее, служили для хранения освященного масла и переносились паломниками как реликвии из Святой земли. Ампулы служили амулетами, охраняя своих владельцев «на земле и на море».[156]
Они хранятся в соборе города Монцы около Милана и в аббатстве св. Коломбана в Боббио к югу от Пья-ченцы (где их обнаружили в тайнике крипты[157] церкви). По местному преданию, около 600 г. ампулы прислали из Рима в дар лангобардской королеве Теоделинде. Греческие надписи указывают на то, что их родина – «святые места Христа», т. е. Иерусалим и его окрестности (Вифлеем). Именно здесь происходили евангельские события, изображенные на сосудиках. Эти миниатюрные амулеты, которые носили на шее, охраняли верующих «на земле и на море». Вместе с паломниками ладанки с палестинской землей, крестики, кадила и другие вещи попадали в Рим. В VI–VII вв. из Восточного Средиземноморья в Вечный город направлялся непрерывный поток греков, сирийцев, армян, персов, египтян. Многие пилигримы окончательно оседали в Риме, где образовалась целая колония «сирийцев», т. е. людей с Востока.
Композиции на паломнических сувенирах – один из источников распространения в раннесредневековом искусстве европейского Запада сиро-палестинских канонов. В XI–XII вв. произведения с Востока оказали влияние на формирование романской скульптуры.
К исходу Средневековья культ реликвий, оставивший заметные следы в интеллектуальной и художественной жизни, стал вызывать все более ядовитые насмешки.
От века продавцы реликвии
Народ обманывать привыкли
На паперти шумит базар,
Разложен плутовской товар —
Все тут священно, драгоценно:
Из вифлеемских ясель сено,
От Валаамовой ослицы
Кусок ребра; перо хранится
Архистратига Михаила
(Не сякнет в нем святая сила);
Тут есть уздечка боевого
Коня Георгия святого;
Одна сандалья святой Клары…[158]
Себастиан Брант
Хождение игумена Даниила
После завоевания Иерусалима крестоносцами в 1099 г. и образования Иерусалимского королевства ширится паломническое движение русских через Константинополь в Палестину. Общее религиозное воодушевление неудержимо влечет их в Землю обетованную. Возле пустынь и монастырей собираются богомольцы – «калики перехожие».
Одним из таких пытливых, предприимчивых и безунывных людей был игумен Даниил: в 1104–1106 гг. он посетил владения иерусалимского короля Балдуина I: «Се аз недостойный игумен Данил русския земля, хужши во всех мнисех, смеренный грехи многими… понужен мыслию своею и нетерпением моим, похотех видети святый град Иерусалим и землю обетованную».[160] Духовной пользы ради путешественник обошел все святыни «до Тивириадского моря… и до Фаворы, и до Назарета, и до Хеврона, и до Иордана» и оставил обстоятельные записки. «Любве ради святых мест сих, исписах все, еже видех очима своима…». Распространенное во множестве списков «Хоженье» Даниила было излюбленным чтением многих людей, которые мечтали «сходить-то ко граду Еросолиму».
А из пустыни было Ефимьевы,
Из монастыря из Боголюбова
Начинали калики наряжатися
Ко святому граду Ерусалиму.[159]