Страница:
– Скажите, я рано пришла?
– Вы пришли вовремя!
От секретарши веяло арктическим холодом. И Алена быстренько заткнулась, хотя ей до смерти хотелось узнать, где же другие наследники ее папаши и придут ли они? Может быть, он одинок? Хотя нет, по телевизору что-то говорили про его большую и дружную семью. Так где же они все?
– Подождите здесь, вас вызовут! – бросила секретарша и вышла из приемной.
Алена вновь осталась одна. Прошло около десяти минут, показавшихся ей вечностью. И внезапно тяжелая входная дверь снова отворилась, и в нее вошла группа богато одетых людей. Алена совершенно вжалась в свой диван. То, что перед ней очень богатые люди, она поняла сразу. И дело даже не в том, как они одеты, один, например, был в рваных джинсах и расстегнутой на груди рубашке, но люди эти как бы источали тот особый аромат, который исходит от больших денег. Это неправда, что деньги не пахнут. Пахнут, и еще как! Аленины деньги пахли гнилой картошкой, а деньги этих людей – черным золотом, дорогими иномарками и роскошными бутиками, которые они посещали не развлечения ради, а исключительно с целью одеться и обуться.
Вновь появилась секретарша. Но боже мой, какая разительная перемена! От всего ее высокомерия не осталось и следа. Она буквально стелилась ковриком, заискивая перед этими людьми.
– Сергей Сергеевич! Владимир Сергеевич! Ольга Сергеевна! – восклицала она непрестанно. – Как добрались? Хотите чаю, кофе?
Ей-то кофе никто и не подумал предложить! И почему у всех пришедших одинаковое отчество? И внезапно Алену озарило. Трое – это ее братья и сестра! А остальные? Наверное, их мужья и жены.
Народу было много. На мечущуюся секретаршу никто из них не обращал внимания.
– Где старик Герман? – спросил тот самый парень в расстегнутой на груди рубашке. – Мы все здесь! Почему он заставляет нас ждать?
– Где он прохлаждается? – подхватила девушка, в ушках которой поблескивали крупные брильянты.
В каждом покачивалось по целому новенькому автомобилю, на который иные люди копят годами.
– Нам некогда!
– Покончим с формальностями и займемся делом!
– Герман Генрихович! Будьте так любезны! Явите нам свою сиятельную милость! – с издевкой крикнул самый взрослый из троицы.
Тот самый Сергей Сергеевич, видимо, как поняла Алена, первенец ее отца. Наследник. Господи, что она тут делает? У ее отца помимо нее куча законных детей – наследников! Зачем она пришла? Только опозорится! Ведь совершенно ясно, что отец оставит все свои деньги своим родным детям. А кто она ему? Он ее даже и не знал совсем!
Алена до того разволновалась, что потихоньку встала и двинулась к выходу. Но удрать ей не удалось. Дверь кабинета адвоката распахнулась, и Алена замерла на месте, пригвожденная словами:
– Прошу всех войти.
Она попыталась сделать вид, что к ней это не относится, но секретарша проявила бдительность и, перекрыв своим телом пути к отступлению, буквально загнала Алену следом за другими. В кабинете адвоката Алена окончательно перепугалась. Да так, что теперь почти ничего не видела. В глазах у девушки потемнело. Она забилась в самый дальний угол, где стоял жесткий стул, и замерла. Кожей она чувствовала недоуменные взгляды остальных, и до нее даже донесся шепоток:
– Кто это такая?
– Посмотрите на ее джинсы.
– Она бы еще кроссовки нацепила для деловой встречи.
– Кто это?
– Какая-нибудь из папашиных шлюшек.
– Наверное, надеется, что папаша отщипнул и ей крошку.
– Зря надеется! Папа умел блюсти интересы семьи!
Алена забилась еще глубже в свой угол. Как она раскаивалась в том, что вообще пришла сюда. Ведь ясно же, что отец ничего ей не оставит. Наверное, просто захотел в последней раз поиздеваться над мамой, когда-то ослушавшейся его и оставившей в живых ребенка, которого он так не хотел.
Встать и уйти! Но это бы значило привлечь к себе еще больше внимания. Поэтому Алена осталась на своем месте. Изо всех сил стараясь быть как можно незаметней. Тем не менее появление господина Каца она пропустить не смогла.
Адвокат был видным мужчиной с целой гривой густых седых волос и полноватой фигурой, которую ладно облегал дорогой костюм. Было в его облике что-то львиное, монументальное и величественное. Чувствовалось, что он прекрасно понимает, какая он важная шишка. И это ему здорово нравится.
Он долго говорил о том, каким замечательным человеком был покойный Сергей Юльевич. Так долго, что Алена даже немножко приободрилась и осмотрелась по сторонам. Она даже сумела увидеть, что галстук у адвоката английский и в нем воткнута брильянтовая булавка. Но дальше адвокат принялся читать завещание, и Алене стало уже не до чужих галстуков.
Вначале шли какие-то имена, которых она не знала. Но пояснялось, что люди из списка – слуги Сергея Юльевича: экономка, шофер, садовник и горничная, прослужившие в его доме более десяти лет. Всем им полагались суммы от десяти до ста тысяч долларов.
«Ничего себе! – мысленно ахнула Алена. – Если он шоферу отстегнул сто тысяч и глазом не моргнул, то сколько же у папаши всего было денег?!»
Но поражена была она одна. Судя по реакции остальных, они считали эти выплаты сущей ерундой, не стоящей особого внимания. И с нетерпением ждали продолжения. Наконец адвокат подошел к концу завещания.
– И наконец, – зычным, хорошо поставленным голосом произнес он, – «…все остальное мое движимое и недвижимое имущество, которое состоит из счетов в трех иностранных банках на территории Германии, Швейцарии и США, а также контрольного пакета акций двух российских банков, трех горнодобывающих комплексов в Алтайском крае, двух ресторанов, четырех супермаркетов, сети автозаправок топливной компании „Орио“, собственного дома в Сестрорецке, двух городских квартир и гаража с коллекцией легковых автомашин, я оставляю Алене Сергеевне Голышевой, моей дочери, такова моя последняя воля».
На какое-то время в кабинете стало очень тихо. Так тихо, что было слышно, как под потолком радостно жужжит первая весенняя муха. Ей не было никакого дела до того, что происходит внизу – у людей. Там рушились судьбы, надежды и стремления, а мухе и горя было мало. Она радовалась теплу, солнечному деньку и тому, что длинная холодная зима наконец закончилась и можно смело выйти из спячки.
Первой заговорила та самая холеная девица с брильянтовыми серьгами.
– Я что-то не поняла, – похлопала она по сторонам большими глазами с густо наращенными ресницами. – Какая еще Алена Сергеевна? Какая еще дочь? Дочь у нашего папы одна. Это я. И меня зовут Ольга. И никакая я не Голышева. По мужу я Славина, а урожденная Кротова. Что за Алена Голышева? Как это понимать?
На ее вопрос ответил ее старший брат. Тот, красивый, в расстегнутой рубашке, явно еще не врубился в происходящее и молча таращился на адвоката. А вот Сергей оказался смекалистее своих брата и сестры и ответил:
– Так и понимай, Оленька. У нашего папочки была еще одна дочурка. И деньги он оставил ей.
– А я?
– Что ты?
– Я ему кто?
Мужчина пожал плечами.
– А деньги? – не унималась Ольга.
– Деньги он оставил той дочери.
– Какой?
– Другой.
– Какой другой?
– Ты же слышала! – начиная раздражаться, ответил ей брат. – Алене Голышевой.
– А мне?
– Дура! А тебе шиш с маслом!
И, помрачнев, мужчина добавил:
– Впрочем, как и всем нам.
– И кто она такая эта Алена? Откуда она взялась?
Этот вопрос был адресован адвокату.
– Что это за история, уважаемый? – нехорошим голосом произнес старший из братьев Кротовых. – Что за подстава?
– Я тут ни при чем, – развел руками Кац.
– Отец никогда не упоминал ни про какую дочь!
– Многие мужчины имеют детей вне брака. И не ставят в известность свою семью.
– Мы про нее ничего не слышали.
– И тем не менее внебрачная дочь у вашего отца имелась. И именно ей он захотел передать все состояние. Это четко прописано в завещании.
– Чушь, – презрительно фыркнул Сергей. – Бумажка!
– Это не бумажка, а официальное завещание.
– Я все понял! – внезапно взвизгнул младший из братьев Кротовых – Владимир. – Это подделка! Вы подделали бумаги!
– Молодой человек, я бы вас попросил не разговаривать со мной в таком тоне!
– Где настоящее завещание моего отца?!
– Я только что огласил его перед вами.
– Подделка! Отец не мог лишить нас всего! Вы – мошенник!
– Если вы не прекратите, я буду вынужден вызвать охрану.
– Валяй! – окончательно пошел в разнос младший. – Вызывай! Я тебе сам кого хочешь вызову! Развести нас вздумал! На бабки кинуть захотел! Бумаги отца подделал! Да я тебя… Да ты у меня…
Когда Владимир дошел до того, что они с адвокатом сделают и в какой позе, тот побагровел и грохнул кулаком по столу.
– Охрана!
И тут неожиданно вмешался старший из братьев. Схватив разошедшегося Владимира, он силой усадил брата на стул и повернулся к адвокату.
– Господин адвокат, мы с братом требуем объяснений, – едва сдерживая рвущееся наружу негодование, произнес он.
– Как вам угодно, – сухо ответил тот. – Объяснения будут вам даны.
– Мы слушаем.
– И если бы вы не стали перебивать меня самым возмутительным образом, то давно бы их уже услышали.
Владимир снова взъярился.
– Серега, да что ты слушаешь этого старого козла! Скажи ему, что ни одной минуты мы не станем иметь дело с их конторой. Они потеряли своих клиентов!
– Вы никогда и не были моим клиентом, – сухо поправил его адвокат. – Ваш уважаемый батюшка – да. А вот вы – нет.
– Теперь отец умер…
– И моим клиентом опять же являетесь не вы. Вас в завещании нет. Моим клиентом является Алена Голышева.
– Да кто она такая? – произнесла холеная женщина лет сорока, которая до этого не проронила ни словечка. – Можем мы узнать?
– Для вас, мадам Кротова, все, что угодно.
Алена разинула рот. Мадам Кротова? Выходит, что эта шикарная сорокалетняя женщина – мать троих взрослых детей? Да старший своей матери в мужья годится. Во всяком случае, выглядят они почти ровесниками. Эта женщина просто не может быть их матерью! Адвокат что-то напутал.
– К завещанию вашего мужа, – произнес адвокат, глядя на мадам Кротову, – имеется приложение. И в нем подробно указываются причины, по каким ваш муж и отец ваших детей принял столь странное и, не побоюсь этого слова, неожиданное для многих решение.
– Я вся внимание.
– Если разрешите, я озвучу вам его пояснительную записку. И думаю, недопонимание исчезнет.
– Сделайте милость.
Адвокат откашлялся, взял со стола диск и вставил его в DVD-проигрыватель. Прошло несколько томительных секунд, и из динамика донесся хрипловатый низкий голос:
– Дорогая моя семья, дорогие мои лизоблюды и прилипалы. Довожу до вашего сведения, что я считаю и всегда считал вас захребетниками, живущими и жирующими за мой счет. Меня раздражало ваше полное неумение зарабатывать себе на жизнь. Бесило ваше нежелание добиться в этой жизни чего-нибудь самостоятельно. Я ждал долго, я давал вам тысячу возможностей измениться. Но ничего не менялось. И наконец мне надоело. Надоело, что вы – молодые, полные сил и энергии люди – не живете самостоятельно, а постоянно заглядываете в мой кошелек, добиваясь все больших и больших подачек. Одним словом, чтобы не быть многословным, я в последнее время относился к вам как к стае шакалов.
– Не может быть! – ахнула мадам Кротова. – Мой муж не мог сказать о нас такие слова. Это оскорбительно!
– Вам знаком голос вашего мужа?
– Да.
– Послушайте дальше. Это его голос?
Мадам Кротова растерянно взглянула на адвоката.
– Да, голос его. Но…
– Комментарии потом, – предостерег ее адвокат. – Потерпите. Тут уже немного осталось.
И он снова нажал на кнопку воспроизведения записи.
– Поэтому я принял решение оставить все свои деньги не кому-нибудь из вашей сучьей стаи, а единственному своему ребенку, который никогда не видел от меня никакой помощи. И быть может, благодаря этому смог вырасти полноценным членом общества, а не паразитирующей тварью, как любой из вас. Заранее предупреждаю, во всех банках мной лично оставлены соответствующие распоряжения. Так что отменить мое решение, признав меня сумасшедшим или господина Каца мошенником, у вас не выйдет. Советы директоров всех моих предприятий, ресторанов, магазинов и заводов также предупреждены о том, кто ныне стоит во главе моей компании. Я решил, пусть лучше моя младшая дочь из-за неумения управлять пустит по ветру все мои деньги, чем они достанутся вам, милые мои домочадцы. А за сим прощайте, ваш любящий папочка и муж. Надеюсь, хоть после смерти я сделаю из вас то, чего не сумел добиться при жизни.
Адвокат нажал на «стоп» и внимательно посмотрел на собравшихся.
– У кого-нибудь есть вопросы?
– Мама! – кинулась Ольга к своей матери. – Сделай же что-нибудь!
Но мадам Кротова даже не обратила на дочь внимания. Она сидела, не в силах шелохнуться. И лишь губы беззвучно шевелились.
– Мама! Не сходи с ума!
– Заткнись, дура! – наконец отмерла Кротова.
– Мама!
– Это все из-за тебя! Привела жиголо в дом! Вот отец и разозлился!
– Не смей так отзываться о моем муже! – взвизгнула Ольга. – Я его люблю. И он меня любит!
– Он любил твои деньги. Посмотрим, как долго он останется твоим мужем после того, как ты стала голодранкой.
– Твое положение ничуть не лучше! – парировала Ольга. – Твой Никодим тоже бросит тебя! Завтра же! И это ты разозлила отца! Я хоть замуж вышла. А ты… ты с ним так! Шлюха!
В ответ мадам Кротова влепила дочери звонкую пощечину. Та зарыдала. И ее бросился утешать молодой человек с порочным и хитрым лицом профессионального альфонса. Как поняла Алена, муж этой Ольги. Жиголо. Ну и семейка!
– Это оскорбление! – повернула тем временем мадам Кротова к адвокату свое побледневшее от ярости лицо. – Та запись, которую вы дали нам прослушать, она откровенно омерзительна и оскорбительна!
– Это собственные слова вашего мужа.
– Мы подадим в суд! Завещание будет опротестовано!
– Ваше дело, – пожал плечами адвокат. – Но на вашем месте я бы этого не делал.
– Вот как? Почему же это?
– Судебная тяжба – дело дорогостоящее. Оно вам в настоящий момент не по карману. Потому что, простите меня за откровенность, но все вы с сегодняшнего дня нищие. К тому же заранее вам говорю, сколько бы вы ни заплатили, слушание вы все равно проиграете. Сергей Юльевич ожидал от вас подобной реакции и подстраховался во всех инстанциях. Вам ничего не светит.
– А не потому ли вы это говорите, что сами все и подстроили, господин адвокат? – прищурился, уставившись на Каца, Сергей. – Сдается мне, что мой брат не так уж и не прав!
Адвокат поморщился, но вступать в дебаты не стал.
– Я вас прекрасно понимаю. И ваша реакция вполне предсказуема. Поэтому я не стану слишком уж обижаться на вас. Но впредь, прошу вас, никогда не обращайтесь ко мне за услугами. Впрочем, я думаю, вам этого и не придется делать. Не тот у вас нынче уровень, господа. Нет, не тот!
И покачивая большой седой головой, адвокат произнес:
– А теперь всех, кроме госпожи Голышевой, прошу покинуть мой кабинет.
– Голышева? – тут же вскричала Ольга. – Это та сучонка, которой отец оставил все наши деньги! И где она?
– В самом деле! Адвокат, мы имеем право знать, кому отец оставил все свое состояние.
Адвокат задумался.
– Никаких прав вы отныне не имеете, – произнес он затем. – Но так как вы все равно не успокоитесь, то почему бы мне и не оказать вам последнюю любезность.
– Да уж, будьте так добры.
Адвокат кивнул.
– Госпожа Голышева! Выйдите вперед. Будьте так добры.
Все замерли. В том числе и Алена. Кто эта Голышева, которую они все ждут? И тут ее словно током шандарахнуло. Так Голышева – это же она! Она самая! Это ее ждут все эти важные распальцованные дяди и тети. Ждут, когда она выйдет и покажется им.
– Госпожа Голышева!
Нет, ни за что на свете! Алена вжалась еще глубже в свой стул. Ни за что она не выйдет. Они же просто разорвут ее на части! На клочки, на клочочки!
– Алена, – вдруг раздался голос адвоката совсем рядом с ней.
Оказывается, он давно подошел и теперь стоял рядом со сжавшейся в комочек Аленой.
– Не бойся, девочка моя, – отчасти даже ласково произнес адвокат. – Встань, и пройдем ко мне. Я должен поговорить с тобой о твоем отце. Показать кое-какие бумаги. И передать тебе его последнюю волю.
И, взяв трепещущую Алену своей большой теплой рукой, он словно маленькую девочку провел ее сквозь ряды других наследников. Алена всей кожей чувствовала исходящую от них ненависть. Их взгляды буквально прожигали на ней дырки. И она всерьез опасалась, что волосы на голове сейчас начнут плавиться.
Адвокат провел ее в конец зала, где обнаружилась еще одна небольшая дверца. И остановившись перед ней, он повернулся к остальным наследникам. При этом он как бы прикрывал Алену от них своим большим грузным телом.
– Прощайте, господа, – со значением произнес адвокат. – Было чрезвычайно неприятно иметь с вами дело. Охрана вас проводит до выхода.
И с этими словами он слегка подтолкнул Алену, одновременно открыв перед ней дверь. Что происходило в кабинете после этого, Алена не видела. Действительно ли обманувшихся в своих ожиданиях выгоняла из адвокатского офиса охрана или они ушли сами, Алена не знала. Но чувствовала, что сегодня она – никогда и никого не обидевшая – обрела разом целую кучу врагов.
Захлопнув дверь и оставшись с Аленой наедине, адвокат неожиданно бурно выдохнул:
– Уф-ф-ф! Проклятая свора! Сергей Юльевич был совершенно прав. Ни одного порядочного человека.
– Вы это о ком?
– О твоих новых родственниках, моя дорогая.
– Родственниках? Но…
– Хочешь ты этого или нет, но тебе придется с ними общаться.
– Я не хочу! – поспешно отказалась Алена.
– Поверь мне, придется. Эти люди не оставят тебя в покое. Они постараются втереться к тебе в доверие. Ведь теперь ты их новая кормушка.
– Я?! – изумилась Алена. – Но с какой стати мне кормить эту ораву? Они все вполне здоровы. Да на них пахать и пахать!
Адвокат неожиданно хлопнул в ладоши и воскликнул:
– Браво! Вот это здоровый подход к делу! Одобряю!
– Да в чем дело? – удивилась Алена. – Чему вы радуетесь? Я всего лишь сказала правду.
– Видишь ли, девочка. Дело в том, что очень многие в наше время не решаются сказать эту самую правду.
– Уж нет, извините, – заверила его Алена. – Если мне в человеке что-то не нравится, то я ему сразу же так и говорю.
– И полагаю, страдаешь за это по полной программе? – ухмыльнулся адвокат. – Люди ведь не слишком любят, когда их гладят против шерсти.
Но Алену больше беспокоила практическая сторона вопроса. Столько новых впечатлений. О чем же спросить в первую очередь?
– А почему вы сказали, что я должна кормить всех этих людей?
– Да не обязана ты! Но они думают именно так!
– Что я должна их кормить?
– А также поить и одевать, – кивнул адвокат, – оплачивать их счета и регулярно подбрасывать карманных денежек. Причем сразу же хочу тебе сказать, что аппетиты у твоих родственничков будьте нате! Покойный твой отец много раз жаловался мне, что избаловал жену и детей. А когда те выросли и обзавелись собственными семьями, груз заботы возрос еще больше. Ведь теперь приходилось содержать вдвое больше народу.
– Мои братья женаты?
– Только старший.
– Сергей? А Владимир?
– Тот пока что холост.
Как ни странно, эти слова адвоката приятно порадовали Алену. Что это с ней? Она что, влюбилась в собственного брата? Пусть они родные только наполовину, но все равно в них одна кровь. Какой кошмар!
– Но у твоего старшего брата есть ребенок. И сейчас его жена в ожидании второго отпрыска.
– И они собираются посадить и этого ребенка мне на шею? Так я против! Я собственных детей не завела, а тут чужих содержать. Вот уж фигушки!
– Все не так плохо, – поспешил успокоить ее адвокат. – Твой отец оставил тебе очень крупное состояние. Не побоюсь этого слова, одно из самых крупных в нашей стране.
– Серьезно?
– Серьезно.
– И что… что мне со всем этим богатством делать? – чуть помедлив, спросила Алена.
– Хороший вопрос, – одобрил адвокат. – Да что хочешь!
– То есть?
– Хочешь, можешь истратить. Впрочем, быстро у тебя это вряд ли получится. Слишком велика сумма. А хочешь, можешь поручить свою империю управляющему комитету. А хочешь… встанешь у руля компании сама.
– Мой отец стоял у руля сам?
– Да.
Алена замялась.
– Я не тороплю тебя с ответом, – тут же сказал адвокат. – Подумай, присмотрись, что и к чему. А там видно будет. Девочка ты умная.
– Откуда вы знаете?
– Что?
– Откуда вы знаете, что я умная?
Казалось, адвокат растерялся.
– Так сказал мне Сергей Юльевич.
– А он? Откуда он знал? Мы с отцом никогда в жизни не виделись.
– Возможно. Но когда у него появилась идея оставить все свое состояние именно тебе, он нанял детектива следить за тобой.
– За мной? Следить? За мной что, следили?
– Пожалуй, я несколько поторопился похвалить твой ум, – вздохнул адвокат. – Ну, ясное дело, если был нанят сыщик, то он за тобой следил!
– Погодите! Как это? Как это за мной следили? Да кто им разрешил?
– Ну, твой отец был человеком, которого чужое мнение мало волновало. Раз решил, значит, правильно.
– Гад какой! – разозлилась Алена.
– Осторожней, ты говоришь о покойнике.
– Да плевать я хотела! Я этого покойника и не знала никогда! И ничего хорошего я от него не видела!
– Не видела. Исключая лишь тот факт, что этот покойник сделал тебя богаче на целых тринадцать миллионов долларов. Вот и все!
На мгновение Алене показалось, что весь мир вокруг нее остановился. Грандиозная сумма потрясла ее до самых пяток. И Алена тяжело и часто задышала, таращась на адвоката словно вынутая из воды рыба.
Глава 3
– Вы пришли вовремя!
От секретарши веяло арктическим холодом. И Алена быстренько заткнулась, хотя ей до смерти хотелось узнать, где же другие наследники ее папаши и придут ли они? Может быть, он одинок? Хотя нет, по телевизору что-то говорили про его большую и дружную семью. Так где же они все?
– Подождите здесь, вас вызовут! – бросила секретарша и вышла из приемной.
Алена вновь осталась одна. Прошло около десяти минут, показавшихся ей вечностью. И внезапно тяжелая входная дверь снова отворилась, и в нее вошла группа богато одетых людей. Алена совершенно вжалась в свой диван. То, что перед ней очень богатые люди, она поняла сразу. И дело даже не в том, как они одеты, один, например, был в рваных джинсах и расстегнутой на груди рубашке, но люди эти как бы источали тот особый аромат, который исходит от больших денег. Это неправда, что деньги не пахнут. Пахнут, и еще как! Аленины деньги пахли гнилой картошкой, а деньги этих людей – черным золотом, дорогими иномарками и роскошными бутиками, которые они посещали не развлечения ради, а исключительно с целью одеться и обуться.
Вновь появилась секретарша. Но боже мой, какая разительная перемена! От всего ее высокомерия не осталось и следа. Она буквально стелилась ковриком, заискивая перед этими людьми.
– Сергей Сергеевич! Владимир Сергеевич! Ольга Сергеевна! – восклицала она непрестанно. – Как добрались? Хотите чаю, кофе?
Ей-то кофе никто и не подумал предложить! И почему у всех пришедших одинаковое отчество? И внезапно Алену озарило. Трое – это ее братья и сестра! А остальные? Наверное, их мужья и жены.
Народу было много. На мечущуюся секретаршу никто из них не обращал внимания.
– Где старик Герман? – спросил тот самый парень в расстегнутой на груди рубашке. – Мы все здесь! Почему он заставляет нас ждать?
– Где он прохлаждается? – подхватила девушка, в ушках которой поблескивали крупные брильянты.
В каждом покачивалось по целому новенькому автомобилю, на который иные люди копят годами.
– Нам некогда!
– Покончим с формальностями и займемся делом!
– Герман Генрихович! Будьте так любезны! Явите нам свою сиятельную милость! – с издевкой крикнул самый взрослый из троицы.
Тот самый Сергей Сергеевич, видимо, как поняла Алена, первенец ее отца. Наследник. Господи, что она тут делает? У ее отца помимо нее куча законных детей – наследников! Зачем она пришла? Только опозорится! Ведь совершенно ясно, что отец оставит все свои деньги своим родным детям. А кто она ему? Он ее даже и не знал совсем!
Алена до того разволновалась, что потихоньку встала и двинулась к выходу. Но удрать ей не удалось. Дверь кабинета адвоката распахнулась, и Алена замерла на месте, пригвожденная словами:
– Прошу всех войти.
Она попыталась сделать вид, что к ней это не относится, но секретарша проявила бдительность и, перекрыв своим телом пути к отступлению, буквально загнала Алену следом за другими. В кабинете адвоката Алена окончательно перепугалась. Да так, что теперь почти ничего не видела. В глазах у девушки потемнело. Она забилась в самый дальний угол, где стоял жесткий стул, и замерла. Кожей она чувствовала недоуменные взгляды остальных, и до нее даже донесся шепоток:
– Кто это такая?
– Посмотрите на ее джинсы.
– Она бы еще кроссовки нацепила для деловой встречи.
– Кто это?
– Какая-нибудь из папашиных шлюшек.
– Наверное, надеется, что папаша отщипнул и ей крошку.
– Зря надеется! Папа умел блюсти интересы семьи!
Алена забилась еще глубже в свой угол. Как она раскаивалась в том, что вообще пришла сюда. Ведь ясно же, что отец ничего ей не оставит. Наверное, просто захотел в последней раз поиздеваться над мамой, когда-то ослушавшейся его и оставившей в живых ребенка, которого он так не хотел.
Встать и уйти! Но это бы значило привлечь к себе еще больше внимания. Поэтому Алена осталась на своем месте. Изо всех сил стараясь быть как можно незаметней. Тем не менее появление господина Каца она пропустить не смогла.
Адвокат был видным мужчиной с целой гривой густых седых волос и полноватой фигурой, которую ладно облегал дорогой костюм. Было в его облике что-то львиное, монументальное и величественное. Чувствовалось, что он прекрасно понимает, какая он важная шишка. И это ему здорово нравится.
Он долго говорил о том, каким замечательным человеком был покойный Сергей Юльевич. Так долго, что Алена даже немножко приободрилась и осмотрелась по сторонам. Она даже сумела увидеть, что галстук у адвоката английский и в нем воткнута брильянтовая булавка. Но дальше адвокат принялся читать завещание, и Алене стало уже не до чужих галстуков.
Вначале шли какие-то имена, которых она не знала. Но пояснялось, что люди из списка – слуги Сергея Юльевича: экономка, шофер, садовник и горничная, прослужившие в его доме более десяти лет. Всем им полагались суммы от десяти до ста тысяч долларов.
«Ничего себе! – мысленно ахнула Алена. – Если он шоферу отстегнул сто тысяч и глазом не моргнул, то сколько же у папаши всего было денег?!»
Но поражена была она одна. Судя по реакции остальных, они считали эти выплаты сущей ерундой, не стоящей особого внимания. И с нетерпением ждали продолжения. Наконец адвокат подошел к концу завещания.
– И наконец, – зычным, хорошо поставленным голосом произнес он, – «…все остальное мое движимое и недвижимое имущество, которое состоит из счетов в трех иностранных банках на территории Германии, Швейцарии и США, а также контрольного пакета акций двух российских банков, трех горнодобывающих комплексов в Алтайском крае, двух ресторанов, четырех супермаркетов, сети автозаправок топливной компании „Орио“, собственного дома в Сестрорецке, двух городских квартир и гаража с коллекцией легковых автомашин, я оставляю Алене Сергеевне Голышевой, моей дочери, такова моя последняя воля».
На какое-то время в кабинете стало очень тихо. Так тихо, что было слышно, как под потолком радостно жужжит первая весенняя муха. Ей не было никакого дела до того, что происходит внизу – у людей. Там рушились судьбы, надежды и стремления, а мухе и горя было мало. Она радовалась теплу, солнечному деньку и тому, что длинная холодная зима наконец закончилась и можно смело выйти из спячки.
Первой заговорила та самая холеная девица с брильянтовыми серьгами.
– Я что-то не поняла, – похлопала она по сторонам большими глазами с густо наращенными ресницами. – Какая еще Алена Сергеевна? Какая еще дочь? Дочь у нашего папы одна. Это я. И меня зовут Ольга. И никакая я не Голышева. По мужу я Славина, а урожденная Кротова. Что за Алена Голышева? Как это понимать?
На ее вопрос ответил ее старший брат. Тот, красивый, в расстегнутой рубашке, явно еще не врубился в происходящее и молча таращился на адвоката. А вот Сергей оказался смекалистее своих брата и сестры и ответил:
– Так и понимай, Оленька. У нашего папочки была еще одна дочурка. И деньги он оставил ей.
– А я?
– Что ты?
– Я ему кто?
Мужчина пожал плечами.
– А деньги? – не унималась Ольга.
– Деньги он оставил той дочери.
– Какой?
– Другой.
– Какой другой?
– Ты же слышала! – начиная раздражаться, ответил ей брат. – Алене Голышевой.
– А мне?
– Дура! А тебе шиш с маслом!
И, помрачнев, мужчина добавил:
– Впрочем, как и всем нам.
– И кто она такая эта Алена? Откуда она взялась?
Этот вопрос был адресован адвокату.
– Что это за история, уважаемый? – нехорошим голосом произнес старший из братьев Кротовых. – Что за подстава?
– Я тут ни при чем, – развел руками Кац.
– Отец никогда не упоминал ни про какую дочь!
– Многие мужчины имеют детей вне брака. И не ставят в известность свою семью.
– Мы про нее ничего не слышали.
– И тем не менее внебрачная дочь у вашего отца имелась. И именно ей он захотел передать все состояние. Это четко прописано в завещании.
– Чушь, – презрительно фыркнул Сергей. – Бумажка!
– Это не бумажка, а официальное завещание.
– Я все понял! – внезапно взвизгнул младший из братьев Кротовых – Владимир. – Это подделка! Вы подделали бумаги!
– Молодой человек, я бы вас попросил не разговаривать со мной в таком тоне!
– Где настоящее завещание моего отца?!
– Я только что огласил его перед вами.
– Подделка! Отец не мог лишить нас всего! Вы – мошенник!
– Если вы не прекратите, я буду вынужден вызвать охрану.
– Валяй! – окончательно пошел в разнос младший. – Вызывай! Я тебе сам кого хочешь вызову! Развести нас вздумал! На бабки кинуть захотел! Бумаги отца подделал! Да я тебя… Да ты у меня…
Когда Владимир дошел до того, что они с адвокатом сделают и в какой позе, тот побагровел и грохнул кулаком по столу.
– Охрана!
И тут неожиданно вмешался старший из братьев. Схватив разошедшегося Владимира, он силой усадил брата на стул и повернулся к адвокату.
– Господин адвокат, мы с братом требуем объяснений, – едва сдерживая рвущееся наружу негодование, произнес он.
– Как вам угодно, – сухо ответил тот. – Объяснения будут вам даны.
– Мы слушаем.
– И если бы вы не стали перебивать меня самым возмутительным образом, то давно бы их уже услышали.
Владимир снова взъярился.
– Серега, да что ты слушаешь этого старого козла! Скажи ему, что ни одной минуты мы не станем иметь дело с их конторой. Они потеряли своих клиентов!
– Вы никогда и не были моим клиентом, – сухо поправил его адвокат. – Ваш уважаемый батюшка – да. А вот вы – нет.
– Теперь отец умер…
– И моим клиентом опять же являетесь не вы. Вас в завещании нет. Моим клиентом является Алена Голышева.
– Да кто она такая? – произнесла холеная женщина лет сорока, которая до этого не проронила ни словечка. – Можем мы узнать?
– Для вас, мадам Кротова, все, что угодно.
Алена разинула рот. Мадам Кротова? Выходит, что эта шикарная сорокалетняя женщина – мать троих взрослых детей? Да старший своей матери в мужья годится. Во всяком случае, выглядят они почти ровесниками. Эта женщина просто не может быть их матерью! Адвокат что-то напутал.
– К завещанию вашего мужа, – произнес адвокат, глядя на мадам Кротову, – имеется приложение. И в нем подробно указываются причины, по каким ваш муж и отец ваших детей принял столь странное и, не побоюсь этого слова, неожиданное для многих решение.
– Я вся внимание.
– Если разрешите, я озвучу вам его пояснительную записку. И думаю, недопонимание исчезнет.
– Сделайте милость.
Адвокат откашлялся, взял со стола диск и вставил его в DVD-проигрыватель. Прошло несколько томительных секунд, и из динамика донесся хрипловатый низкий голос:
– Дорогая моя семья, дорогие мои лизоблюды и прилипалы. Довожу до вашего сведения, что я считаю и всегда считал вас захребетниками, живущими и жирующими за мой счет. Меня раздражало ваше полное неумение зарабатывать себе на жизнь. Бесило ваше нежелание добиться в этой жизни чего-нибудь самостоятельно. Я ждал долго, я давал вам тысячу возможностей измениться. Но ничего не менялось. И наконец мне надоело. Надоело, что вы – молодые, полные сил и энергии люди – не живете самостоятельно, а постоянно заглядываете в мой кошелек, добиваясь все больших и больших подачек. Одним словом, чтобы не быть многословным, я в последнее время относился к вам как к стае шакалов.
– Не может быть! – ахнула мадам Кротова. – Мой муж не мог сказать о нас такие слова. Это оскорбительно!
– Вам знаком голос вашего мужа?
– Да.
– Послушайте дальше. Это его голос?
Мадам Кротова растерянно взглянула на адвоката.
– Да, голос его. Но…
– Комментарии потом, – предостерег ее адвокат. – Потерпите. Тут уже немного осталось.
И он снова нажал на кнопку воспроизведения записи.
– Поэтому я принял решение оставить все свои деньги не кому-нибудь из вашей сучьей стаи, а единственному своему ребенку, который никогда не видел от меня никакой помощи. И быть может, благодаря этому смог вырасти полноценным членом общества, а не паразитирующей тварью, как любой из вас. Заранее предупреждаю, во всех банках мной лично оставлены соответствующие распоряжения. Так что отменить мое решение, признав меня сумасшедшим или господина Каца мошенником, у вас не выйдет. Советы директоров всех моих предприятий, ресторанов, магазинов и заводов также предупреждены о том, кто ныне стоит во главе моей компании. Я решил, пусть лучше моя младшая дочь из-за неумения управлять пустит по ветру все мои деньги, чем они достанутся вам, милые мои домочадцы. А за сим прощайте, ваш любящий папочка и муж. Надеюсь, хоть после смерти я сделаю из вас то, чего не сумел добиться при жизни.
Адвокат нажал на «стоп» и внимательно посмотрел на собравшихся.
– У кого-нибудь есть вопросы?
– Мама! – кинулась Ольга к своей матери. – Сделай же что-нибудь!
Но мадам Кротова даже не обратила на дочь внимания. Она сидела, не в силах шелохнуться. И лишь губы беззвучно шевелились.
– Мама! Не сходи с ума!
– Заткнись, дура! – наконец отмерла Кротова.
– Мама!
– Это все из-за тебя! Привела жиголо в дом! Вот отец и разозлился!
– Не смей так отзываться о моем муже! – взвизгнула Ольга. – Я его люблю. И он меня любит!
– Он любил твои деньги. Посмотрим, как долго он останется твоим мужем после того, как ты стала голодранкой.
– Твое положение ничуть не лучше! – парировала Ольга. – Твой Никодим тоже бросит тебя! Завтра же! И это ты разозлила отца! Я хоть замуж вышла. А ты… ты с ним так! Шлюха!
В ответ мадам Кротова влепила дочери звонкую пощечину. Та зарыдала. И ее бросился утешать молодой человек с порочным и хитрым лицом профессионального альфонса. Как поняла Алена, муж этой Ольги. Жиголо. Ну и семейка!
– Это оскорбление! – повернула тем временем мадам Кротова к адвокату свое побледневшее от ярости лицо. – Та запись, которую вы дали нам прослушать, она откровенно омерзительна и оскорбительна!
– Это собственные слова вашего мужа.
– Мы подадим в суд! Завещание будет опротестовано!
– Ваше дело, – пожал плечами адвокат. – Но на вашем месте я бы этого не делал.
– Вот как? Почему же это?
– Судебная тяжба – дело дорогостоящее. Оно вам в настоящий момент не по карману. Потому что, простите меня за откровенность, но все вы с сегодняшнего дня нищие. К тому же заранее вам говорю, сколько бы вы ни заплатили, слушание вы все равно проиграете. Сергей Юльевич ожидал от вас подобной реакции и подстраховался во всех инстанциях. Вам ничего не светит.
– А не потому ли вы это говорите, что сами все и подстроили, господин адвокат? – прищурился, уставившись на Каца, Сергей. – Сдается мне, что мой брат не так уж и не прав!
Адвокат поморщился, но вступать в дебаты не стал.
– Я вас прекрасно понимаю. И ваша реакция вполне предсказуема. Поэтому я не стану слишком уж обижаться на вас. Но впредь, прошу вас, никогда не обращайтесь ко мне за услугами. Впрочем, я думаю, вам этого и не придется делать. Не тот у вас нынче уровень, господа. Нет, не тот!
И покачивая большой седой головой, адвокат произнес:
– А теперь всех, кроме госпожи Голышевой, прошу покинуть мой кабинет.
– Голышева? – тут же вскричала Ольга. – Это та сучонка, которой отец оставил все наши деньги! И где она?
– В самом деле! Адвокат, мы имеем право знать, кому отец оставил все свое состояние.
Адвокат задумался.
– Никаких прав вы отныне не имеете, – произнес он затем. – Но так как вы все равно не успокоитесь, то почему бы мне и не оказать вам последнюю любезность.
– Да уж, будьте так добры.
Адвокат кивнул.
– Госпожа Голышева! Выйдите вперед. Будьте так добры.
Все замерли. В том числе и Алена. Кто эта Голышева, которую они все ждут? И тут ее словно током шандарахнуло. Так Голышева – это же она! Она самая! Это ее ждут все эти важные распальцованные дяди и тети. Ждут, когда она выйдет и покажется им.
– Госпожа Голышева!
Нет, ни за что на свете! Алена вжалась еще глубже в свой стул. Ни за что она не выйдет. Они же просто разорвут ее на части! На клочки, на клочочки!
– Алена, – вдруг раздался голос адвоката совсем рядом с ней.
Оказывается, он давно подошел и теперь стоял рядом со сжавшейся в комочек Аленой.
– Не бойся, девочка моя, – отчасти даже ласково произнес адвокат. – Встань, и пройдем ко мне. Я должен поговорить с тобой о твоем отце. Показать кое-какие бумаги. И передать тебе его последнюю волю.
И, взяв трепещущую Алену своей большой теплой рукой, он словно маленькую девочку провел ее сквозь ряды других наследников. Алена всей кожей чувствовала исходящую от них ненависть. Их взгляды буквально прожигали на ней дырки. И она всерьез опасалась, что волосы на голове сейчас начнут плавиться.
Адвокат провел ее в конец зала, где обнаружилась еще одна небольшая дверца. И остановившись перед ней, он повернулся к остальным наследникам. При этом он как бы прикрывал Алену от них своим большим грузным телом.
– Прощайте, господа, – со значением произнес адвокат. – Было чрезвычайно неприятно иметь с вами дело. Охрана вас проводит до выхода.
И с этими словами он слегка подтолкнул Алену, одновременно открыв перед ней дверь. Что происходило в кабинете после этого, Алена не видела. Действительно ли обманувшихся в своих ожиданиях выгоняла из адвокатского офиса охрана или они ушли сами, Алена не знала. Но чувствовала, что сегодня она – никогда и никого не обидевшая – обрела разом целую кучу врагов.
Захлопнув дверь и оставшись с Аленой наедине, адвокат неожиданно бурно выдохнул:
– Уф-ф-ф! Проклятая свора! Сергей Юльевич был совершенно прав. Ни одного порядочного человека.
– Вы это о ком?
– О твоих новых родственниках, моя дорогая.
– Родственниках? Но…
– Хочешь ты этого или нет, но тебе придется с ними общаться.
– Я не хочу! – поспешно отказалась Алена.
– Поверь мне, придется. Эти люди не оставят тебя в покое. Они постараются втереться к тебе в доверие. Ведь теперь ты их новая кормушка.
– Я?! – изумилась Алена. – Но с какой стати мне кормить эту ораву? Они все вполне здоровы. Да на них пахать и пахать!
Адвокат неожиданно хлопнул в ладоши и воскликнул:
– Браво! Вот это здоровый подход к делу! Одобряю!
– Да в чем дело? – удивилась Алена. – Чему вы радуетесь? Я всего лишь сказала правду.
– Видишь ли, девочка. Дело в том, что очень многие в наше время не решаются сказать эту самую правду.
– Уж нет, извините, – заверила его Алена. – Если мне в человеке что-то не нравится, то я ему сразу же так и говорю.
– И полагаю, страдаешь за это по полной программе? – ухмыльнулся адвокат. – Люди ведь не слишком любят, когда их гладят против шерсти.
Но Алену больше беспокоила практическая сторона вопроса. Столько новых впечатлений. О чем же спросить в первую очередь?
– А почему вы сказали, что я должна кормить всех этих людей?
– Да не обязана ты! Но они думают именно так!
– Что я должна их кормить?
– А также поить и одевать, – кивнул адвокат, – оплачивать их счета и регулярно подбрасывать карманных денежек. Причем сразу же хочу тебе сказать, что аппетиты у твоих родственничков будьте нате! Покойный твой отец много раз жаловался мне, что избаловал жену и детей. А когда те выросли и обзавелись собственными семьями, груз заботы возрос еще больше. Ведь теперь приходилось содержать вдвое больше народу.
– Мои братья женаты?
– Только старший.
– Сергей? А Владимир?
– Тот пока что холост.
Как ни странно, эти слова адвоката приятно порадовали Алену. Что это с ней? Она что, влюбилась в собственного брата? Пусть они родные только наполовину, но все равно в них одна кровь. Какой кошмар!
– Но у твоего старшего брата есть ребенок. И сейчас его жена в ожидании второго отпрыска.
– И они собираются посадить и этого ребенка мне на шею? Так я против! Я собственных детей не завела, а тут чужих содержать. Вот уж фигушки!
– Все не так плохо, – поспешил успокоить ее адвокат. – Твой отец оставил тебе очень крупное состояние. Не побоюсь этого слова, одно из самых крупных в нашей стране.
– Серьезно?
– Серьезно.
– И что… что мне со всем этим богатством делать? – чуть помедлив, спросила Алена.
– Хороший вопрос, – одобрил адвокат. – Да что хочешь!
– То есть?
– Хочешь, можешь истратить. Впрочем, быстро у тебя это вряд ли получится. Слишком велика сумма. А хочешь, можешь поручить свою империю управляющему комитету. А хочешь… встанешь у руля компании сама.
– Мой отец стоял у руля сам?
– Да.
Алена замялась.
– Я не тороплю тебя с ответом, – тут же сказал адвокат. – Подумай, присмотрись, что и к чему. А там видно будет. Девочка ты умная.
– Откуда вы знаете?
– Что?
– Откуда вы знаете, что я умная?
Казалось, адвокат растерялся.
– Так сказал мне Сергей Юльевич.
– А он? Откуда он знал? Мы с отцом никогда в жизни не виделись.
– Возможно. Но когда у него появилась идея оставить все свое состояние именно тебе, он нанял детектива следить за тобой.
– За мной? Следить? За мной что, следили?
– Пожалуй, я несколько поторопился похвалить твой ум, – вздохнул адвокат. – Ну, ясное дело, если был нанят сыщик, то он за тобой следил!
– Погодите! Как это? Как это за мной следили? Да кто им разрешил?
– Ну, твой отец был человеком, которого чужое мнение мало волновало. Раз решил, значит, правильно.
– Гад какой! – разозлилась Алена.
– Осторожней, ты говоришь о покойнике.
– Да плевать я хотела! Я этого покойника и не знала никогда! И ничего хорошего я от него не видела!
– Не видела. Исключая лишь тот факт, что этот покойник сделал тебя богаче на целых тринадцать миллионов долларов. Вот и все!
На мгновение Алене показалось, что весь мир вокруг нее остановился. Грандиозная сумма потрясла ее до самых пяток. И Алена тяжело и часто задышала, таращась на адвоката словно вынутая из воды рыба.
Глава 3
Когда Алена вновь обрела возможность управлять своей речью, она прошептала:
– Сколько, сколько, вы сказали, отец мне оставил?
– Тринадцать миллионов.
– Долларов?
– Долларов.
– Мне?
– Тебе. Наличными. А что? Пустячок, безделица.
Алена едва дышала. Господи! Какие деньжищи! Им с мамой не снилась и сотая часть!
– И это только что касается тех денег, которые лежат на текущих и целевых вкладах, – поторопился сказать адвокат. – Прибавь стоимость акций, которые в любой момент могут быть обращены в наличные. Стоимость недвижимости при этом я не учитывал.
– Что?
– Стоимость доставшейся тебе в наследство недвижимости…
– Сколько?
– Стоимость колеблется…
– Сколько?
– По самым скромным подсчетам, ты разбогатела еще на сто сорок пять миллионов.
Сто сорок пять миллионов! И тринадцать миллионов в звонкой валюте плюс акции! Она в любой момент может купить себе комнату дяди Гриши! Да что там комнату! Теперь она может купить себе любую квартиру в их городе. В Болгарии у Черного моря! В Турции! В Финляндии. Да где угодно! Во всем мире! Ура!
Стоп! У нее же уже, кажется, есть квартира! Даже целых две?
– Верно, – кивнул головой адвокат на ее вопрос. – И мои приставы проводят тебя туда. Покажут что и как. Познакомят с прислугой.
– Прислуга? У меня есть прислуга?
Но тут же Алена прикусила язык. Она ведь слышала про шофера, горничную и других. Ясное дело, что у нее есть прислуга! Целый штат прислуги! И что с ними теперь делать?
– Полагаю, что будет благоразумно на первых порах ничего не менять, – предвосхитил ее вопрос адвокат. – Чтобы впопыхах не наломать дров.
– Да. Я тоже так думаю.
– Вот и прекрасно. Значит, мы договорились? Ты берешь эти деньги?
– Что? Вы шутите? Конечно, беру!
– Тогда, думаю, я могу познакомить тебя с последним волеизъявлением твоего покойного отца.
– Волеизъя… Чего?
– Твой отец поручил мне передать тебе не только деньги.
– А что еще?
Вместо ответа адвокат вытащил из кармана конверт и отдал его Алене. В конверте лежало что-то твердое, плоское и гладкое.
– Там диск. Диск со словами твоего отца. К тебе. Прослушаешь его вместе со мной или одна?
– Одна, – вырвалось у Алены. – Вы не обидитесь?
– Разумеется, нет.
– Понимаете, вдруг он хотел там сказать мне что-то личное? – извиняющимся тоном пробормотала Алена.
– Прекрасно понимаю. И очень надеюсь, что именно так и будет. Ты можешь остаться тут. Я выйду. Стены в этом кабинете звуконепроницаемы. Так что ты будешь тут в полной безопасности.
– Хорошо.
Адвокат вышел, а Алена поспешно включила проигрыватель и сунула в него диск.
– Здравствуй, Алена, – донесся до нее уже знакомый голос. – Здравствуй, дочка. Не уверен, могу ли я называть тебя так. Полагаю, что вы с матерью сильно обижены на меня. Не стану скрывать, я поступил с вами, верней, с тобой очень жестоко. Теперь я это хорошо понимаю. Но в молодости я был куда более самоуверен. И все свои поступки оправдывал тем, что знаю, как сделать лучше. И всем остальным моим близким полагалось либо слушаться, либо уходить. Твоя мать предпочла второй вариант. И ушла.
Алена слушала, сжав кулаки. Этот голос с диска принадлежал ее отцу. Отцу, которого она давно привыкла считать мертвым. Пил – и умер. И вот теперь он говорит с ней, а она не может даже ничего ему возразить, поспорить, накричать на него. Какое издевательство!
– Сколько, сколько, вы сказали, отец мне оставил?
– Тринадцать миллионов.
– Долларов?
– Долларов.
– Мне?
– Тебе. Наличными. А что? Пустячок, безделица.
Алена едва дышала. Господи! Какие деньжищи! Им с мамой не снилась и сотая часть!
– И это только что касается тех денег, которые лежат на текущих и целевых вкладах, – поторопился сказать адвокат. – Прибавь стоимость акций, которые в любой момент могут быть обращены в наличные. Стоимость недвижимости при этом я не учитывал.
– Что?
– Стоимость доставшейся тебе в наследство недвижимости…
– Сколько?
– Стоимость колеблется…
– Сколько?
– По самым скромным подсчетам, ты разбогатела еще на сто сорок пять миллионов.
Сто сорок пять миллионов! И тринадцать миллионов в звонкой валюте плюс акции! Она в любой момент может купить себе комнату дяди Гриши! Да что там комнату! Теперь она может купить себе любую квартиру в их городе. В Болгарии у Черного моря! В Турции! В Финляндии. Да где угодно! Во всем мире! Ура!
Стоп! У нее же уже, кажется, есть квартира! Даже целых две?
– Верно, – кивнул головой адвокат на ее вопрос. – И мои приставы проводят тебя туда. Покажут что и как. Познакомят с прислугой.
– Прислуга? У меня есть прислуга?
Но тут же Алена прикусила язык. Она ведь слышала про шофера, горничную и других. Ясное дело, что у нее есть прислуга! Целый штат прислуги! И что с ними теперь делать?
– Полагаю, что будет благоразумно на первых порах ничего не менять, – предвосхитил ее вопрос адвокат. – Чтобы впопыхах не наломать дров.
– Да. Я тоже так думаю.
– Вот и прекрасно. Значит, мы договорились? Ты берешь эти деньги?
– Что? Вы шутите? Конечно, беру!
– Тогда, думаю, я могу познакомить тебя с последним волеизъявлением твоего покойного отца.
– Волеизъя… Чего?
– Твой отец поручил мне передать тебе не только деньги.
– А что еще?
Вместо ответа адвокат вытащил из кармана конверт и отдал его Алене. В конверте лежало что-то твердое, плоское и гладкое.
– Там диск. Диск со словами твоего отца. К тебе. Прослушаешь его вместе со мной или одна?
– Одна, – вырвалось у Алены. – Вы не обидитесь?
– Разумеется, нет.
– Понимаете, вдруг он хотел там сказать мне что-то личное? – извиняющимся тоном пробормотала Алена.
– Прекрасно понимаю. И очень надеюсь, что именно так и будет. Ты можешь остаться тут. Я выйду. Стены в этом кабинете звуконепроницаемы. Так что ты будешь тут в полной безопасности.
– Хорошо.
Адвокат вышел, а Алена поспешно включила проигрыватель и сунула в него диск.
– Здравствуй, Алена, – донесся до нее уже знакомый голос. – Здравствуй, дочка. Не уверен, могу ли я называть тебя так. Полагаю, что вы с матерью сильно обижены на меня. Не стану скрывать, я поступил с вами, верней, с тобой очень жестоко. Теперь я это хорошо понимаю. Но в молодости я был куда более самоуверен. И все свои поступки оправдывал тем, что знаю, как сделать лучше. И всем остальным моим близким полагалось либо слушаться, либо уходить. Твоя мать предпочла второй вариант. И ушла.
Алена слушала, сжав кулаки. Этот голос с диска принадлежал ее отцу. Отцу, которого она давно привыкла считать мертвым. Пил – и умер. И вот теперь он говорит с ней, а она не может даже ничего ему возразить, поспорить, накричать на него. Какое издевательство!