Чувство вины перед Кириллом угнетало меня, оно давило и не давало вздохнуть.
«Нет, это невозможно, – подумала я. – Нужно что-то делать».
Но что можно было сделать, чтобы сгладить свою вину? Только попросить прощения.
«Попросить прощения у кого? – изумилась я своим мыслям. – У него? У человека, который так унизил меня в лагере? У человека, из-за которого надо мной до сих пор смеется весь детдом?»
Но, с другой стороны, я не хочу усугублять ситуацию еще больше. Он передо мной так и не извинился за отрезанные волосы, но, может быть, хотя бы мне нужно поступить правильно и попросить у него прощения за то, что прилюдно его оклеветала?
После этих мыслей на душе стало очень легко и свободно, угнетающее чувство куда-то ушло. Я решила не тянуть и сразу же загладить перед Кириллом свою вину.
Буквально через несколько минут у него развязался шнурок и он отошел в сторону, чтобы его завязать. Вся группа прошла вперед, и мы с Кириллом оказались вдвоем.
«Ну вот видишь, как сложилась ситуация, – подумала я. – Значит, мое решение правильное».
Я собралась с силами, посмотрела на него и сказала:
– Кирилл, пожалуйста, прости меня. Я поторопилась с выводами.
Я не верила, что все это происходит в действительности. Что я по собственному желанию разговариваю с человеком, который два года назад сделал меня посмешищем.
Кирилл внимательно посмотрел на меня своими зелеными глазами, тоже словно не веря, действительно ли я это сказала, и улыбнулся:
– Да ладно… Со всеми бывает.
– Нет, не со всеми, – покачала я головой. – А только с теми, кто сначала делает, а потом думает.
– Ну… ничего страшного… – ответил он. И перевел тему: – С этим мы разобрались, но не разобрались с самым главным.
– С чем? – не поняла я.
– Кто все-таки украл деньги? – весело подмигнул Кирилл и ушел вперед, слившись с группой.
Я в задумчивости побрела за всеми. Действительно, – если Кирилл не брал деньги, то кто? Кто-то же все-таки является вором?
На смену этой мысли пришла другая: «Я не поняла, что значит «не разобрались»?! Почему он говорит во множественном числе? Он что, думает, что мы будем вести расследование вместе? Ну уж нет! Мне это не нужно! Я не хочу иметь ничего общего с этим человеком!»
И вообще, слишком много я о нем думаю! Лучше поразмышлять о расследовании. Кто все-таки украл деньги?
Есть такое понятие, как «круг подозреваемых». Это люди, которые потенциально могут быть причастны к совершению какого-либо преступления. Когда определен этот круг, нужно прорабатывать каждого подозреваемого и пытаться понять, совершал он преступление или нет? Нужно вычислять, где был подозреваемый в момент совершения преступления, чем занимался, видели ли его люди, которые могут подтвердить, что он был в другом месте.
В общем, нужно понять, есть ли у человека алиби или нет. Алиби – это какое-то обстоятельство, которое оправдывает обвиняемого или подозреваемого. Например, можно считать, что у человека есть алиби, если доказано, что в момент совершения преступления он находился в другом месте и поэтому не мог быть в том месте, где произошло преступление, или, например, он находился в другом месте раньше, чем было совершено преступление, но разница во времени все-таки недостаточна для перемещения к месту преступления. Допустим, если преступление совершено в 20.00, но доказано, что подозреваемый в 19.55 был в другом конце города, то понятно, что он просто не успел бы доехать.
К сожалению, разницу по времени в нашем случае не вычислишь. Лагерь не такой уж и большой – ровно за минуту можно дойти до любой палатки. Поэтому трудно понять, у кого есть алиби, а у кого нет.
Но зато можно пытаться вычислить круг подозреваемых.
Итак, что мы имеем? Наша команда состоит из десяти человек плюс Роман Семенович. Итого одиннадцать.
Я деньги не воровала. Значит, круг подозреваемых сужается до десяти человек.
Сынок воспитательницы, скорее всего, деньги тоже не воровал. Его из списка подозреваемых тоже вычеркиваю. Остаются девять человек.
Коля тоже не воровал, потому что он, собственно, и есть потерпевший.
Значит, круг подозреваемых состоит из восьми человек: Люба, Жанна, Зина, Игорь, руководитель Роман Семенович, Паша, Влад и Аня.
Интересно, кто же из них вор?
Я сомневаюсь, что вор Игорь, Жанна или Люба, потому что мы вчетвером видели дикаря и после увиденного зрелища нам было явно не до воровства!
Значит, Игоря, Жанну и Любу тоже можно вычеркнуть.
Итак, круг подозреваемых состоит из пяти человек – руководитель, Зина, Паша, Влад и Аня.
Да-да, Роман Семенович тоже подозреваемый. Хоть он и наш руководитель, но где гарантия, что это не он украл деньги? Такой гарантии нет! К тому же всем известно, что главный закон детектива – преступником является тот, на кого думаешь меньше всего. В нашем случае это именно Роман Семенович…
Поэтому такой вариант отрицать нельзя.
Но только теперь я буду аккуратнее. Не стану делать преждевременных выводов и обвинять людей, как обвинила Кирилла. Если я кого-то и заподозрю, то поговорю с ним лично, с глазу на глаз, как посоветовал… Роман Семенович.
Мы шли почти шесть часов.
К концу времени ног я уже не чувствовала. Просто взяла и перестала обращать внимание на боль, как будто ноги отваливаются не у меня. Вьющиеся каштановые волосы растрепались, в них запуталась какая-то солома и частички веток, по лбу тек пот, но никто не обращал внимания на внешний вид друг друга.
– Вот тут, пожалуй, и остановимся, – решил Роман Семенович, указывая рукой вперед.
На небольшом пригорке была поляна, окруженная редкими хвойными деревьями. С нее открывался великолепный вид на бескрайние цветочные поля внизу. Мне показалось, что передо мной как на ладони раскинулась вся земля.
Разбивали лагерь до самого вечера. Закончили, когда уже начало темнеть. У меня никак не получалось установить палатку, она все время заваливалась, а Люба куда-то ушла. Внезапно ко мне подошел Кирилл.
– Давай помогу, – предложил он и потянулся к палатке.
– Нет! – резко сказала я. – Не надо!
– Ракета, послушай… – начал сынок воспитательницы, но я его перебила:
– Я не Ракета! Я Валя! У меня теперь другая фамилия, если ты не знал!
– Знал, мне мама говорила. Извини, это я по привычке, – смутился Кирилл.
Я почувствовала внутри сильный протест. Я не хотела слушать Кирилла. Я не хотела с ним общаться. Этот человек был мне противен. Мне приходилось быть с ним рядом только потому, что мы оказались в одной группе. А теперь все складывает так, что мы начали разговаривать. Но я не хочу этого делать! Я попросила у него прощения, но начинать с ним общаться не хочу.
– Матвеев, уйди! – твердо сказала я и направилась к костру.
– Но Ра… – воскликнул Кирилл и поправился: – Валя!
Я ускорила шаг к костру, чтобы не слышать его.
То, что сейчас происходит, решительно мне не нравится. Да, я совершила ошибку и зря его обвинила. Но я уже попросила за это прощения. Какого-то продолжения общения я не хочу. А нам предстоит быть вместе еще восемь дней!
Я раздраженно села на бревно. Что мне делать? Как оградиться от Кирилла? Куда мне деться от него на эти дни?
Рядом на бревно сел сын руководителя Игорь и подбросил в костер палочку хвороста.
– Вы с ним вместе? – неожиданно спросил он.
– С кем вместе? – не поняла я.
– С Кириллом. Всем видно, что вы давно знакомы.
– Что?! – Я была в ужасе. Неужели все думают, что я дружу с сынком воспитательницы?! Какой кошмар! – Мы с ним не вместе! – твердо сказала я. – И я его совершенно не знаю!
– Ага, ну-ну, – усмехнулся Игорь.
У меня внутри все клокотало. Нет, так больше продолжаться не может. Я не хочу иметь ничего общего с этим наглым сынком воспитательницы! Я не хочу, чтобы люди думали, что мы общаемся! Этот поход закончится через восемь дней, и, судя по всему, все эти восемь дней Кирилл будет пытаться со мной общаться! Я не понимаю, зачем ему это надо! Ему что, не хватает других людей? Хотя, наверное, с ним просто никто не дружит, и поэтому он пытается общаться хотя бы со мной! Но больше всего удивляет то, что у него достало наглости заговорить со мной как ни в чем не бывало! Он обрезал мне волосы, но ведет себя так, как будто этот поступок был в порядке вещей! Как будто обрезать девушке волосы – это само собой разумеющееся!
Надо срочно что-то делать! Мне надо как-то оградиться от него! Было бы замечательно обмотаться колючей проволокой, чтобы он ко мне не подходил. Но колючей проволоки поблизости не было.
И внезапно меня озарила идея.
– Да, мы с ним действительно знакомы, но между нами конфликт, – едва ли не приплясывая от радости из-за появившегося плана, пояснила я Игорю.
– То есть? – не понял он. – Значит, ты поэтому незаслуженно его обвинила?
– Нет, это вышло случайно, это между собой никак не связано, – путано объяснила я. – Игорь, пожалуйста, помоги мне.
– Чем? – все больше и больше недоумевая, спросил он.
– Давай куда-нибудь отойдем. Там и поговорим, – предложила я.
– Идем в лес. – Игорь поднялся с бревна.
Мы направились в лес. Краем глаза я увидела, что Кирилл на нас смотрит.
«Нет, это невозможно, – подумала я. – Нужно что-то делать».
Но что можно было сделать, чтобы сгладить свою вину? Только попросить прощения.
«Попросить прощения у кого? – изумилась я своим мыслям. – У него? У человека, который так унизил меня в лагере? У человека, из-за которого надо мной до сих пор смеется весь детдом?»
Но, с другой стороны, я не хочу усугублять ситуацию еще больше. Он передо мной так и не извинился за отрезанные волосы, но, может быть, хотя бы мне нужно поступить правильно и попросить у него прощения за то, что прилюдно его оклеветала?
После этих мыслей на душе стало очень легко и свободно, угнетающее чувство куда-то ушло. Я решила не тянуть и сразу же загладить перед Кириллом свою вину.
Буквально через несколько минут у него развязался шнурок и он отошел в сторону, чтобы его завязать. Вся группа прошла вперед, и мы с Кириллом оказались вдвоем.
«Ну вот видишь, как сложилась ситуация, – подумала я. – Значит, мое решение правильное».
Я собралась с силами, посмотрела на него и сказала:
– Кирилл, пожалуйста, прости меня. Я поторопилась с выводами.
Я не верила, что все это происходит в действительности. Что я по собственному желанию разговариваю с человеком, который два года назад сделал меня посмешищем.
Кирилл внимательно посмотрел на меня своими зелеными глазами, тоже словно не веря, действительно ли я это сказала, и улыбнулся:
– Да ладно… Со всеми бывает.
– Нет, не со всеми, – покачала я головой. – А только с теми, кто сначала делает, а потом думает.
– Ну… ничего страшного… – ответил он. И перевел тему: – С этим мы разобрались, но не разобрались с самым главным.
– С чем? – не поняла я.
– Кто все-таки украл деньги? – весело подмигнул Кирилл и ушел вперед, слившись с группой.
Я в задумчивости побрела за всеми. Действительно, – если Кирилл не брал деньги, то кто? Кто-то же все-таки является вором?
На смену этой мысли пришла другая: «Я не поняла, что значит «не разобрались»?! Почему он говорит во множественном числе? Он что, думает, что мы будем вести расследование вместе? Ну уж нет! Мне это не нужно! Я не хочу иметь ничего общего с этим человеком!»
И вообще, слишком много я о нем думаю! Лучше поразмышлять о расследовании. Кто все-таки украл деньги?
Есть такое понятие, как «круг подозреваемых». Это люди, которые потенциально могут быть причастны к совершению какого-либо преступления. Когда определен этот круг, нужно прорабатывать каждого подозреваемого и пытаться понять, совершал он преступление или нет? Нужно вычислять, где был подозреваемый в момент совершения преступления, чем занимался, видели ли его люди, которые могут подтвердить, что он был в другом месте.
В общем, нужно понять, есть ли у человека алиби или нет. Алиби – это какое-то обстоятельство, которое оправдывает обвиняемого или подозреваемого. Например, можно считать, что у человека есть алиби, если доказано, что в момент совершения преступления он находился в другом месте и поэтому не мог быть в том месте, где произошло преступление, или, например, он находился в другом месте раньше, чем было совершено преступление, но разница во времени все-таки недостаточна для перемещения к месту преступления. Допустим, если преступление совершено в 20.00, но доказано, что подозреваемый в 19.55 был в другом конце города, то понятно, что он просто не успел бы доехать.
К сожалению, разницу по времени в нашем случае не вычислишь. Лагерь не такой уж и большой – ровно за минуту можно дойти до любой палатки. Поэтому трудно понять, у кого есть алиби, а у кого нет.
Но зато можно пытаться вычислить круг подозреваемых.
Итак, что мы имеем? Наша команда состоит из десяти человек плюс Роман Семенович. Итого одиннадцать.
Я деньги не воровала. Значит, круг подозреваемых сужается до десяти человек.
Сынок воспитательницы, скорее всего, деньги тоже не воровал. Его из списка подозреваемых тоже вычеркиваю. Остаются девять человек.
Коля тоже не воровал, потому что он, собственно, и есть потерпевший.
Значит, круг подозреваемых состоит из восьми человек: Люба, Жанна, Зина, Игорь, руководитель Роман Семенович, Паша, Влад и Аня.
Интересно, кто же из них вор?
Я сомневаюсь, что вор Игорь, Жанна или Люба, потому что мы вчетвером видели дикаря и после увиденного зрелища нам было явно не до воровства!
Значит, Игоря, Жанну и Любу тоже можно вычеркнуть.
Итак, круг подозреваемых состоит из пяти человек – руководитель, Зина, Паша, Влад и Аня.
Да-да, Роман Семенович тоже подозреваемый. Хоть он и наш руководитель, но где гарантия, что это не он украл деньги? Такой гарантии нет! К тому же всем известно, что главный закон детектива – преступником является тот, на кого думаешь меньше всего. В нашем случае это именно Роман Семенович…
Поэтому такой вариант отрицать нельзя.
Но только теперь я буду аккуратнее. Не стану делать преждевременных выводов и обвинять людей, как обвинила Кирилла. Если я кого-то и заподозрю, то поговорю с ним лично, с глазу на глаз, как посоветовал… Роман Семенович.
Мы шли почти шесть часов.
К концу времени ног я уже не чувствовала. Просто взяла и перестала обращать внимание на боль, как будто ноги отваливаются не у меня. Вьющиеся каштановые волосы растрепались, в них запуталась какая-то солома и частички веток, по лбу тек пот, но никто не обращал внимания на внешний вид друг друга.
– Вот тут, пожалуй, и остановимся, – решил Роман Семенович, указывая рукой вперед.
На небольшом пригорке была поляна, окруженная редкими хвойными деревьями. С нее открывался великолепный вид на бескрайние цветочные поля внизу. Мне показалось, что передо мной как на ладони раскинулась вся земля.
Разбивали лагерь до самого вечера. Закончили, когда уже начало темнеть. У меня никак не получалось установить палатку, она все время заваливалась, а Люба куда-то ушла. Внезапно ко мне подошел Кирилл.
– Давай помогу, – предложил он и потянулся к палатке.
– Нет! – резко сказала я. – Не надо!
– Ракета, послушай… – начал сынок воспитательницы, но я его перебила:
– Я не Ракета! Я Валя! У меня теперь другая фамилия, если ты не знал!
– Знал, мне мама говорила. Извини, это я по привычке, – смутился Кирилл.
Я почувствовала внутри сильный протест. Я не хотела слушать Кирилла. Я не хотела с ним общаться. Этот человек был мне противен. Мне приходилось быть с ним рядом только потому, что мы оказались в одной группе. А теперь все складывает так, что мы начали разговаривать. Но я не хочу этого делать! Я попросила у него прощения, но начинать с ним общаться не хочу.
– Матвеев, уйди! – твердо сказала я и направилась к костру.
– Но Ра… – воскликнул Кирилл и поправился: – Валя!
Я ускорила шаг к костру, чтобы не слышать его.
То, что сейчас происходит, решительно мне не нравится. Да, я совершила ошибку и зря его обвинила. Но я уже попросила за это прощения. Какого-то продолжения общения я не хочу. А нам предстоит быть вместе еще восемь дней!
Я раздраженно села на бревно. Что мне делать? Как оградиться от Кирилла? Куда мне деться от него на эти дни?
Рядом на бревно сел сын руководителя Игорь и подбросил в костер палочку хвороста.
– Вы с ним вместе? – неожиданно спросил он.
– С кем вместе? – не поняла я.
– С Кириллом. Всем видно, что вы давно знакомы.
– Что?! – Я была в ужасе. Неужели все думают, что я дружу с сынком воспитательницы?! Какой кошмар! – Мы с ним не вместе! – твердо сказала я. – И я его совершенно не знаю!
– Ага, ну-ну, – усмехнулся Игорь.
У меня внутри все клокотало. Нет, так больше продолжаться не может. Я не хочу иметь ничего общего с этим наглым сынком воспитательницы! Я не хочу, чтобы люди думали, что мы общаемся! Этот поход закончится через восемь дней, и, судя по всему, все эти восемь дней Кирилл будет пытаться со мной общаться! Я не понимаю, зачем ему это надо! Ему что, не хватает других людей? Хотя, наверное, с ним просто никто не дружит, и поэтому он пытается общаться хотя бы со мной! Но больше всего удивляет то, что у него достало наглости заговорить со мной как ни в чем не бывало! Он обрезал мне волосы, но ведет себя так, как будто этот поступок был в порядке вещей! Как будто обрезать девушке волосы – это само собой разумеющееся!
Надо срочно что-то делать! Мне надо как-то оградиться от него! Было бы замечательно обмотаться колючей проволокой, чтобы он ко мне не подходил. Но колючей проволоки поблизости не было.
И внезапно меня озарила идея.
– Да, мы с ним действительно знакомы, но между нами конфликт, – едва ли не приплясывая от радости из-за появившегося плана, пояснила я Игорю.
– То есть? – не понял он. – Значит, ты поэтому незаслуженно его обвинила?
– Нет, это вышло случайно, это между собой никак не связано, – путано объяснила я. – Игорь, пожалуйста, помоги мне.
– Чем? – все больше и больше недоумевая, спросил он.
– Давай куда-нибудь отойдем. Там и поговорим, – предложила я.
– Идем в лес. – Игорь поднялся с бревна.
Мы направились в лес. Краем глаза я увидела, что Кирилл на нас смотрит.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента