Страница:
Меллен Хатар, когда-то занимавший высокий пост в южной провинции Морморы, уже сожалел о сказанном, хотя сожаления смертника так же бессмысленны, как упования. Его отношения с Люгером уже никогда не будут прежними. Эти два человека ненавидели друг друга, и им оставалось недолго мириться со своей ненавистью.
* * *
...Ночь подходила к концу. У Стервятника появилось предчувствие, что разговор с соседом оказался весьма своевременным. Теперь ему было известно, где искать Сегейлу и Морта...
Приближалось время прихода Ведьм. Нечеловеческое чутье подсказывало Слоту, что с ними приближается и час освобождения. Но разумная и кроткая часть его существа ждала этого часа с содроганием.
Глава десятая
ВЕДЬМЫ ПРИХОДЯТ
Меллен Хатар не ошибся. Ведьмы появились вечером перед наступившей вскоре ночью новолуния.
Для каторжников прошел еще один день, как две капли воды похожий на предыдущие. Правда, день этот был на удивление ясным. Лучи заходящего солнца окрасили верхушки деревьев в розовый цвет. К баракам и болотам уже подкрадывалась ночная тьма.
Стих привычный стук кирок, связки одна за другой потянулись к выходу из каменоломни. Связка, которую возглавлял Люгер, двигалась третьей. Узкая тропа вилась среди низких скал и обломков породы, спускаясь к заболоченной местности, окруженной сплошной стеной леса.
Этим вечером лес безмолствовал, словно птицы и ветер слишком рано удалились на покой. Стервятник скользил равнодушным взглядом по опротивевшему пейзажу. Декорация оставалась тоскливо-неизменной. Редкие фигуры надсмотрщиков были неотделимы от нее.
У себя за спиной Люгер слышал хриплое дыхание Хатара. За последние несколько дней Меллен сильно сдал, как будто его подтачивала какая-то неведомая болезнь, очень похожая на ту, которой переболел Люгер. Она называлась ожиданием смерти.
Невозможно было не заметить странные двойные фигуры, окруженные мглистым сиянием, появившиеся на почти гладкой поверхности трясины... Они приближались со стороны, противоположной единственному преодолимому участку болот, по которому проходила дорога к каменоломне. Вначале Люгер счел их плодом воспаленного воображения, но уже через секунду почувствовал неопровержимую уверенность в том, что это действительно приближаются Ведьмы.
Не он один видел обитателей леса. Когда он стал воспринимать что-либо еще, кроме их медленного перемещения по болоту, то понял, что сами каторжники продолжают двигаться в полном молчании, подчиняясь неслышному ритму. Странное оцепенение охватило все его тело, кроме ног, которые, впрочем, он сейчас не назвал бы своими. Зловещая тишина, прерываемая только скрипом цепей, повисла над трясиной...
Люгер мог слышать, видеть и думать, но у него создалось впечатление, что он не может самостоятельно действовать и не может что-либо изменить. Спустившись на полуостров, окруженный болотами, и добравшись до бараков, первая связка прошла мимо них и направилась прямо туда, где дышала, подрагивала, благоухала смрадом и поджидала вязкая жижа. Ей требовалось всего несколько минут, чтобы сожрать человека.
Другие связки безропотно потянулись вслед за первой.
Стервятник не был напуган. Легенды о Ведьмах подготовили его к такому повороту событий. Скорее, он испытывал безмерное удивление. Он не понимал природу сильной магии, парализовавшей волю сотни каторжников, среди которых были исключительно способные люди. Тем не менее сам Люгер довольно быстро освободился от влияния Ведьм, даже не зная, чему обязан столь легким освобождением. Дикая и нечеловеческая часть его существа избавила его мышцы от скованности, и он вдруг ощутил себя зверем - одиноким и непокорным.
Он попытался сопротивляться самоубийственному движению связки, однако очень быстро убедился в том, что это бесполезно - даже если бы он лег на землю, его попросту поволокли бы за собой. Люгер оглянулся и увидел пустые глаза Хатара. В них не было ни страха, ни надежды, - ничего, кроме стеклянного блеска двух глазных яблок, омытых слезами.
Тогда Люгер доверился неизъяснимому предчувствию и дал вовлечь себя в очередную авантюру, которая могла оказаться для него последней... Вскоре стало ясно, почему издали фигуры Ведьм казались двойными. Обитателей леса сопровождали лохматые животные, похожие на собак. Десять человек и десять собак. Если, конечно, это были люди и собаки...
Каждую пару окружало туманное облако, скрадывавшее детали их облика и испускавшее холодное гнилостное сияние, вроде блуждающих теней на болотах. У Слота возникло странное ощущение липкости этого свечения, исходящей от него боли, хотя оно было слишком слабым, чтобы вызвать резь в глазах.
Ничто не указывало на наличие тропы среди болот. Тем не менее Ведьмы со своими четвероногими спутниками уверенно приближались к границе пожелтевшей травы и жидкой грязи, обещавшей одну из самых неприятных разновидностей смерти. По какому-то необъяснимому стечению обстоятельств все они оказались мужчинами преклонного возраста.
Стервятник предполагал, что никто из стражников не в состоянии оказать сопротивление лесным существам, и добыча достанется им слишком легко. Однако он ошибся. В магии пришельцев оказался заметный изъян. Только намного позже Люгеру суждено было узнать, что это также являлось одним из их дьявольских способов вести войну. Смерть и новое обладание - тогда эти слова ничего не значили для него.
Старые, умудренные опытом солдаты королевской охраны безучастно неблюдали за происходящим. Несколько более молодых успели вооружиться арбалетами и начали обстреливать приближающихся Ведьм. Когда одна из стрел угодила в лесного человека, он повалился набок, как сделал бы на его месте любой другой.
Остальные, казалось, никак не отреагировали на гибель своего собрата. Только стрелявший почему-то вдруг выронил арбалет и плашмя рухнул на землю. К тому моменту, когда его голова ударилась о камень, он был уже мертв. Его здоровое молодое сердце остановилось так же мгновенно, как маятник, ударившийся о преграду.
Когда такая же неприятность случилась еще с двумя стрелками, оставшиеся в живых наконец прекратили самоубийственную стрельбу и ретировались в барак для охраны. Чуть позже некоторые из них попытались спастись бегством, но это уже не могло помешать Ведьмам. Зато было кому рассказать об их очередном появлении.
Тем временем, тело лесного обитателя, убитого стрелой, медленно погружалось в трясину. Его собака тоскливо и неправдоподобно громко завыла в тишине, и эхо этого воя разносилось над болотами. Однако ее намерения не изменились - животное приближалось, и вместе с ним двигалось облако холодного болотного света.
Ведьмы достигли границы болота чуть раньше каторжников и потеряли при этом только одного из своих людей. Они были облачены в мантии, подбитые коричневым мехом, и на первый взгляд безоружны. Ничто не говорило о пренебрежении к роскоши, но в одежде лесных жителей полностью отсутствовали и признаки чисто человеческого тщеславия.
Все связки одновременно остановились, как будто натолкнулись на невидимую стену. Люгер слышал характерный звон цепей - кто-то из каторжников продолжал самозабвенно вышагивать на месте. Ведьмы оказались совсем рядом, и Слот заметил странную вещь: пятеро из них выглядели, как уроженцы Валидии; двое, с суженными глазами и почти лишенные бровей, казались чистокровными гарбийцами; один смуглый старик был типичным обитателем Круах-Ан-Сиура; а еще один из лесных людей имел белую, чуть голубоватую кожу, и Люгер мог бы поклясться, что его отец и мать были варварами, пришедшими из-за Ледяного Предела, чьи предки когда-то наводили ужас на северные провинции западных королевств.
Приход Ведьм напоминал явление богоподобных существ. Стервятник не понимал, почему, обладая таким могуществом, лесной народ не владеет ничем, кроме своего дремучего леса. Он понял это намного позже, когда ему самому было уже не до мыслей о власти.
Ведьмы медленно обходили связки, внимательно рассматривая каторжников, словно скот на рынке. Псы неотступно следовали за ними, оставляя позади себя пятна болотной грязи. Единственный пес, оставшийся без хозяина, лег рядом с мертвым солдатом, и их окутал белесый туман.
Люгер увидел глаза собак и содрогнулся. Страшнее были только глаза Магистра Глана. Псы смотрели на него и одновременно - сквозь него. Их глаза были древними, тусклыми и абсолютно чуждыми...
Когда к Слоту приблизился один из лесных старцев, он ощутил, что взгляд хозяев оставляет не менее тягостное впечатление. Как будто некто, бесконечно старый и бесконечно усталый, смотрел на него с таким пренебрежением, что Люгер засомневался, видят ли в нем вообще мыслящее существо.
Он стал свидетелем нелепых и унизительных сцен. Некоторые каторжники совершали какие-то безумные действия, и это явно происходило под гипнозом Ведьм. Один, казалось, решал какую-то геометрическую задачу, проводя линии на утоптанной земле. Другого заставили раздеться, и Стервятник видел своими глазами, как Ведьмы убедились в исправном функционировании его половых органов. Эту же процедуру повторили почти с каждым из молодых заключенных.
Поскольку Люгер был, по-видимому, единственным из людей, кто мог осознанно наблюдать за происходящим, то он оказался и единственным, у кого еще осталась некоторая свобода выбора. Он знал, что по окончании осмотра кое-кого из каторжников Ведьмы уведут с собой. По его наблюдениям, обитателей леса интересовали только молодые и физически здоровые мужчины. От него зависело, попадет ли он в число избранных. Люгер испытывал страх, смешанный с надеждой, основанной исключительно на предчувствии. Но предчувствия часто обманывают людей...
Вскоре очередь дошла и до него. Когда перед Стервятником остановилось существо с мутным гнетущим взглядом, похожее на северного варвара во всем, кроме нечеловеческих глаз, он услышал что-то вроде слабого мысленного приказа, который при других обстоятельствах мог стать подавляющим сопротивление голосом внутреннего хозяина. Тем не менее Люгер послушно разделся, поскольку уже сделал свой выбор.
Потом он с изумлением почувствовал напряжение в паху и увидел свой восставший фаллос, хотя не испытывал никакого полового влечения. Одновременно он ощущал неприятное "брожение" в мозгу, словно его омывали легкие волны чужих мыслей и эмоций. В его памяти вдруг всплыли обрывки каких-то трактатов, которые он считал начисто забытыми. Кроме всего прочего, он неожиданно решил одну из алхимических загадок, хотя никогда всерьез не интересовался алхимией. Вся цепочка превращения олова в золото предстала перед его мысленным взором так ясно, как будто была запечатлена на листе пергамента, - за исключением символа одного элемента, неизвестного ему, а может быть, и на всей Земле.
Затем, все еще раздетый, Люгер увидел боевой валидийский меч в своей правой руке. Иллюзия была полной, в том числе, и ощущение тяжести оружия, отдававшейся в мышцах. Его заставили продемонстрировать несколько приемов боя с несуществующим противником, и он постарался показать все, на что способен, хотя проделывать это без одежды и в оковах было крайне трудно. Он заставил себя забыть, что находится в компании погруженных в транс истуканов и лесных монстров, вышедших на охоту за людьми.
Когда Люгер закончил упражняться с воображаемым мечом, старик с белой кожей приблизился к нему настолько, что Стервятник оказался поглощенным его облаком, внутри которого пахло, как в мертвецкой. Люгер услышал тонкий голос, медленно и томно произносивший слова на чистом элизенварском диалекте.
- Ты не так глуп, как остальные, человек, измененный оборотнями. Я беру тебя с собой, но не думай, что ты можешь обмануть мокши...
Самое неприятное состояло в том, что голос - и особенно отдельные интонации - несомненно, принадлежали женщине. Люгер почувствовал, что от гнилостного запаха у него начинает кружиться голова. К счастью для него, старик с голосом жеманной вдовы отступил на несколько шагов, и Слот вдохнул воздух болот, показавшийся ему свежим, как морской ветер.
Несколько мгновений он раздумывал над тем, было ли слово "мокши" именем или чем-то вроде титула в иерархии Ведьм, но потом его внимание привлекли новые, гораздо более странные вещи.
Он увидел, как старик на мгновение распахнул мантию, и под нею оказался бархатный голубой костюм провинциала ордена святого Шуремии. В свое время Люгер видел их столько, что сейчас вряд ли ошибался. Бледная старческая рука извлекла из кармана костюма блестящий металлический сосуд вытянутой формы, увенчанный трубкой из желтого металла с расплющенным концом и несколькими идеально обработанными деталями. На сосуде имелась надпись на неизвестном языке; Люгеру этот предмет разительно напоминал те опасные и смертоносные игрушки, которые выносили из Кзарна южные варвары.
Старик повернул рычаг на трубке, и послышалось тихое шипение. За этим последовало несколько знакомых Люгеру магических приемов добывания огня, однако результат превзошел все его ожидания. Вместо слабой фиолетовой искры, которой можно было лишь поджечь мох в холодную ночь, он увидел клинообразное и невероятно устойчивое голубое пламя, ударившее из сосуда. Оно казалось настолько ярким, что на него было больно смотреть, но старик ни на секунду не отвел свои затянутые мутной пеленой глаза.
Тот, кто назвал себя "мокши", направил огненную струю на одно из звеньев цепи, сковывавшей Люгера с другими членами связки. Через несколько секунд металл раскалился добела, звено оплавилось и утратило первоначальную форму. Цепь разорвалась, разбрасывая жидкие капли, и Стервятник освободился от обременительной компании восьми человек, но его руки и ноги остались скованными цепями, не позволявшими развести их слишком широко. Кроме того, вино Родеруса все еще продолжало действовать.
Голубое пламя, режущее металл, вспыхнуло в нескольких местах, после чего Люгер насчитал, включая себя, девятерых освобожденных избранников Ведьм - ровно по числу оставшихся в живых пришельцев. Однако позже, посовещавшись между собою скорее посредством взглядов, нежели редких слов, Ведьмы освободили еще одного каторжника - полоумного старика-людоеда, убившего и съевшего всю свою семью в Лузгаре. Это был странный выбор, никак не вязавшийся с тем, что был сделан ранее.
Люгер оглянулся и посмотрел на Меллена Хатара. Тот пребывал в счастливом неведении относительно собственной участи и участи своего соседа по связке. И все же Хатар не ошибся, доверив Стервятнику свою тайну, - вряд ли морморанскому изгнаннику еще предоставился бы случай отомстить. Люгер даже испытывал к нему что-то вроде жалости - закончить жизнь в каменоломне отнюдь не казалось ему блестящей перспективой. Он старалcя не думать о том, что ожидало его самого.
Глава одиннадцатая
ДЕРЕВЬЯ-ГИГАНТЫ
Бледнокожий старик снова приблизился к Слоту, и тот оказался внутри белого облака.
- Нам предстоит путь через болота, - тихо заговорил мокши доверительным тоном светской дамы, беседующей со своим любовником. - Ты пойдешь прямо за мной, не покидая пределов облака. Иначе - смерть. Ни в коем случае не покидай облака! Береги себя... - выдохнула немыслимая женщина изнутри мужского тела с необъяснимой заботой.
Жуткое значение этих слов внезапно дошло до Стервятника. Он вдруг понял, для чего был избран мокши, но было уже поздно что-либо менять. Зверь внутри него приготовился бороться до конца.
Каждый житель леса обрел себе третьего партнера, а пес убитого все еще лежал на мертвом солдате. В окутывавшем их облаке оказался и старик-людоед. Там происходила какая-то возня, наводившая на непристойные мысли.
Люгер терялся в догадках относительно дальнейшей судьбы каторжников, оставшихся в каменоломне, и охранявших их солдат. Вполне возможно, когда магия Ведьм перестанет действовать, они придут в себя, однако вряд ли вспомнят о том, что случилось с ними и теми, с кем еще недавно связывал их оплавленный конец цепи.
* * *
Сгущалась тьма. Далекая полоска леса уже была почти неразличима. Ведьмы уходили, погруженные в свои струящиеся коконы, - болотные призраки, оставившие позади себя безмолвные оцепеневшие фигуры, словно пантеон жалких варварских идолов. За Ведьмами механически вышагивали полураздетые оборванные люди, и мягко скользили лохматые псы.
Только один человек двигался за своим новым хозяином вполне осознанно и по собственной воле, хотя альтернатива у него была довольно безрадостная. Он шел в надвигающемся мраке, стараясь не отставать от старика. С цепью на ногах это оказалось довольно трудным делом.
Его разбитые сапоги почти не касались трясины. Что-то упруго прогибалось под ними при каждом шаге. Белесые струи плыли перед Люгером сверху вниз, распластавшись параллельно земле. Похоже, белое смердящее облако вращалось вокруг старика, Слота и собаки, словно огромное беличье колесо.
Вскоре у Стервятника не осталось никаких сомнений в том, что здесь действительно НЕТ никаких троп и тем более дорог. Ведьмы продвигались по самым темным, топким, тоскливым пространствам болот, и только тонкая слоистая субстанция, похожая на туман, отделяла их от смерти.
Это было одно из самых мрачных путешествий в полной приключений жизни Люгера. Ночной холод и сырость пробирали его насквозь. Но хуже всего была тьма, поглотившая мир, - абсолютная и беспросветная во всех направлениях. Может быть, Ведьмы и пользовались какими-то ориентирами, но Люгер не видел ничего.
Где-то рядом глухо чавкала грязь под лапами собак. Все запахи заглушал могильный смрад, господствовавший внутри облака. Слот уже давно не различал мантии старика, как, впрочем, и всего остального, однако ощущал его присутствие и панически боялся не отстать...
Его ноги начинали коченеть. Чтобы не думать об этом и приблизительно определить пройденное расстояние, он стал считать шаги, хотя Ведьмы могли и отклоняться от прямого пути.
Спустя примерно десять тысяч шагов он почувствовал, что снова ступил на твердую землю. Магические облака, которые он называл про себя "беличьими колесами", должно быть, исчезли, потому что под подошвами его сапог сминалось и шелестело нечто очень похожее на осенние листья.
Тьма не стала менее густой, и все же Люгер ощущал вокруг себя присутствие примитивной и бесконечной жизни. Что-то вроде внутреннего света рисовало ему странные и чудесные картины - голубые фонтаны, величественные, как всплывающие луны, били из темной равнины, и каждый фонтан был деревом невероятных размеров, поднимавшим к другой равнине небу - ручьи своих ветвей. Там сплошь сияли острова крон, соединяясь друг с другом миллионами арок и висячих мостов...
Люгер оказался в Лесу Ведьм - месте, о котором никто ничего не мог рассказать. Теперь ему не грозила гибель в болоте. Но заблудиться в этом лесу было равносильно смерти. Поэтому он даже не пытался бежать.
Еще восемь с половиной тысяч шагов по лесу... Ведьмы бесшумно скользили между деревьями, не задевая листьев и не ломая кустарник. Трава тут же поднималась за ними, разбрасывая капли ночной влаги. Чужая, темная жизнь бурлила вокруг. Во тьме зрело что-то, и ожидание этого было пугающим. Люгер почти завидовал своим товарищам по несчастью, пребывавшим в трансе.
Когда впереди появились зеленые огни, он принял их за звезды, но тогда получалось, что он падает прямо в середину испещреннего звездами неба. Его голова раскалывалась от усталости, смрада и поднимавшегося жара. Стервятнику казалось, что кто-то нажимает пальцами на его глаза. Транс действительно избавил бы его от болезненных ощущений, теперь же он платил за сомнительное удовольствие быть сознательной жертвой.
Отдельные огни растворились в зеленоватом сиянии, похожем на свечение Кзарна. Оно было холодным и безопасным для деревьев, кроны которых и придавали сиянию зеленый оттенок.
Спина старика-мокши до определенного момента закрывала Люгеру обзор, и когда свет неожиданно пролился на него сверху, он увидел, что находится в поистине волшебном месте, поражавшем человеческое воображение.
Здесь росли гигантские деревья, ствол каждого из которых вряд ли могли бы обхватить, взявшись за руки, пятьдесят человек. Кроны деревьев сливались в едва различимые купола на невообразимой высоте, где, казалось, могли плыть облака. Под этим зеленым небом ветви образовывали множество ярусов, похожих на острова, дремлющие в призрачном океане.
Свет, ровный и не слепивший глаза, был разлит повсюду, как бесконечная тихая музыка. Потом Люгер увидел несколько деревьев, превращенных в ажурные дворцы и напоминающих снаружи корзины тончайшего плетения, освещенные изнутри. Каждый такой дворец отбрасывал сотни скользящих теней; сложнейшая вязь их нерукотворных стен непрерывно изменяла свой рисунок, словно узор мира в первый день творения, и все это казалось вополощением животворящего волшебства...
Кое-где поднимались рощицы травы, достигавшей человеческого роста, и желто-коричневые чудовищно изломанные корни, растущие вверх. В пространствах между деревьями поблескивали озера со стоячей водой. Повсюду была глубина, зеленая и засасывающая. Здесь не было слышно пения птиц, зато какое-то существо жутко кричало вдалеке.
Такова была недоступная чаща пресловутого Леса Ведьм и Люгер, возможно, оставался единственным из людей, кто видел ее и осознавал это.
* * *
Стервятник огляделся по сторонам и насчитал девять тройных фигур слева и справа от себя. Присмотревшись, он обнаружил среди них мертвого солдата и старика-людоеда, покорно бредущих вслед за собакой, потерявшей хозяина-мокши. Потом он потерял их из виду - все они разбрелись по гигантскому селению Ведьм. Это было самое странное селение из тех, что ему приходилось видеть.
По его внутренним часам уже давно наступило утро, но многоярусные кроны деревьев не пропускали свет солнца - и вообще не пропускали дневной свет. Здесь, внизу, ничто не напоминало о существовании внешнего мира, настоящего неба, ветра, смены дня и ночи. Люгер чувствовал себя погруженным в сырую, полутемную раковину, жизнь внутри которой текла по другим законам.
Старик привел его к живому древесному дому, выращенному без применения каких-бы то ни было инструментов и орудий. Дом находился в стволе дерева-гиганта и непрерывно рос и изменялся вместе с ним. Пустоты в стволе и нижних ветвях служили комнатами, коридорами и переходами; из древесины нарастали лестницы, новые этажи и качающиеся двери из гибких ветвей. Светящиеся листья, растущие и внутри дерева, разгоняли тьму.
Этот дом-дерево чем-то напоминал Стервятнику живой и вечно подвижный лабиринт "Бройндзага", летающего корабля, на котором он также оказался в качестве пленника. Он был ошеломлен магической силой Ведьм - они так глубоко проникли в тайну жизни, что могли изменять саму сущность творений природы.
Дерево не было искалечено грубым вмешательством. Уже сотни лет оно росло, подчиняясь ежечасному влиянию мокши и изменяясь в соответствии с планом, отличным от плана Создателя. За этим влиянием стояла устрашающая сила, и у Люгера не осталось сомнений в том, что дурная слава Ведьм вполне заслужена.
Вслед за стариком он поднялся по замшелым ступеням, которые оказались выступающими частями корней, и вошел в расщелину ствола правильной сводчатой формы. Пес мокши остался снаружи и уволок за собой зловонное "беличье колесо". Завеса из ветвей и листьев мягко сомкнулась за спиной Слота - словно медленно захлопнулся чей-то огромный рот...
С Люгером такое происходило впервые - он вдруг ощутил "присутствие" дерева, как ощущал в темноте присутствие одушевленных существ. Ему стало жутко, как будто он услышал зов какой-то ужасной твари, замурованной в стене и ставшей этой самой стеной...
Старик провел его узкими коридорами, вдоль стен которых тускло светились листья. Изредка на глаза Люгеру попадались соплеменники мокши, но никто не проявлял к нему ни малейшего интереса. Все, кого он встретил, были мужчинами средних или же преклонных лет. Он не видел ни одной женщины и ни одного ребенка. Кроме того, в жилище Ведьм (если это было жилище, а не ритуальное место) не оказалось ни мебели, ни оружия, ни предметов искусства.
Старик остановился в одной из тупиковых комнат, посередине которой находилось озеро древесного сока, а в нем плавали большие белые слизни. Прямо из стен росли светящиеся листья; колония розовых грибов в углу комнаты источала странный, но влекущий аромат.
- Пока ты останешься здесь, - сказал старик. - Мы оба будем готовиться к Переселению. Не пытайся бежать - лес не выпустит тебя. Все, что ты видишь перед собой, съедобно. Не задавай вопросов. Ешь, спи и, может быть, кое-что узнаешь из снов...
С этими словами он повернулся и исчез за живой зеленой завесой. Люгер действительно был голоден и валился с ног от усталости. Грибы выглядели несколько привлекательнее слизней, и он предпочел их. Склонившись над ними, он погрузился в ароматное облако, гипнозу которого трудно было сопротивляться.
Стервятник сорвал один из розовых грибов и стал жевать его, ощущая, как во рту лопаются какие-то упругие пузыри. Может быть, он совершил ошибку, и ему следовало все же выбрать слизней из озера - об этом уже никто никогда не узнает...
* * *
...Ночь подходила к концу. У Стервятника появилось предчувствие, что разговор с соседом оказался весьма своевременным. Теперь ему было известно, где искать Сегейлу и Морта...
Приближалось время прихода Ведьм. Нечеловеческое чутье подсказывало Слоту, что с ними приближается и час освобождения. Но разумная и кроткая часть его существа ждала этого часа с содроганием.
Глава десятая
ВЕДЬМЫ ПРИХОДЯТ
Меллен Хатар не ошибся. Ведьмы появились вечером перед наступившей вскоре ночью новолуния.
Для каторжников прошел еще один день, как две капли воды похожий на предыдущие. Правда, день этот был на удивление ясным. Лучи заходящего солнца окрасили верхушки деревьев в розовый цвет. К баракам и болотам уже подкрадывалась ночная тьма.
Стих привычный стук кирок, связки одна за другой потянулись к выходу из каменоломни. Связка, которую возглавлял Люгер, двигалась третьей. Узкая тропа вилась среди низких скал и обломков породы, спускаясь к заболоченной местности, окруженной сплошной стеной леса.
Этим вечером лес безмолствовал, словно птицы и ветер слишком рано удалились на покой. Стервятник скользил равнодушным взглядом по опротивевшему пейзажу. Декорация оставалась тоскливо-неизменной. Редкие фигуры надсмотрщиков были неотделимы от нее.
У себя за спиной Люгер слышал хриплое дыхание Хатара. За последние несколько дней Меллен сильно сдал, как будто его подтачивала какая-то неведомая болезнь, очень похожая на ту, которой переболел Люгер. Она называлась ожиданием смерти.
Невозможно было не заметить странные двойные фигуры, окруженные мглистым сиянием, появившиеся на почти гладкой поверхности трясины... Они приближались со стороны, противоположной единственному преодолимому участку болот, по которому проходила дорога к каменоломне. Вначале Люгер счел их плодом воспаленного воображения, но уже через секунду почувствовал неопровержимую уверенность в том, что это действительно приближаются Ведьмы.
Не он один видел обитателей леса. Когда он стал воспринимать что-либо еще, кроме их медленного перемещения по болоту, то понял, что сами каторжники продолжают двигаться в полном молчании, подчиняясь неслышному ритму. Странное оцепенение охватило все его тело, кроме ног, которые, впрочем, он сейчас не назвал бы своими. Зловещая тишина, прерываемая только скрипом цепей, повисла над трясиной...
Люгер мог слышать, видеть и думать, но у него создалось впечатление, что он не может самостоятельно действовать и не может что-либо изменить. Спустившись на полуостров, окруженный болотами, и добравшись до бараков, первая связка прошла мимо них и направилась прямо туда, где дышала, подрагивала, благоухала смрадом и поджидала вязкая жижа. Ей требовалось всего несколько минут, чтобы сожрать человека.
Другие связки безропотно потянулись вслед за первой.
Стервятник не был напуган. Легенды о Ведьмах подготовили его к такому повороту событий. Скорее, он испытывал безмерное удивление. Он не понимал природу сильной магии, парализовавшей волю сотни каторжников, среди которых были исключительно способные люди. Тем не менее сам Люгер довольно быстро освободился от влияния Ведьм, даже не зная, чему обязан столь легким освобождением. Дикая и нечеловеческая часть его существа избавила его мышцы от скованности, и он вдруг ощутил себя зверем - одиноким и непокорным.
Он попытался сопротивляться самоубийственному движению связки, однако очень быстро убедился в том, что это бесполезно - даже если бы он лег на землю, его попросту поволокли бы за собой. Люгер оглянулся и увидел пустые глаза Хатара. В них не было ни страха, ни надежды, - ничего, кроме стеклянного блеска двух глазных яблок, омытых слезами.
Тогда Люгер доверился неизъяснимому предчувствию и дал вовлечь себя в очередную авантюру, которая могла оказаться для него последней... Вскоре стало ясно, почему издали фигуры Ведьм казались двойными. Обитателей леса сопровождали лохматые животные, похожие на собак. Десять человек и десять собак. Если, конечно, это были люди и собаки...
Каждую пару окружало туманное облако, скрадывавшее детали их облика и испускавшее холодное гнилостное сияние, вроде блуждающих теней на болотах. У Слота возникло странное ощущение липкости этого свечения, исходящей от него боли, хотя оно было слишком слабым, чтобы вызвать резь в глазах.
Ничто не указывало на наличие тропы среди болот. Тем не менее Ведьмы со своими четвероногими спутниками уверенно приближались к границе пожелтевшей травы и жидкой грязи, обещавшей одну из самых неприятных разновидностей смерти. По какому-то необъяснимому стечению обстоятельств все они оказались мужчинами преклонного возраста.
Стервятник предполагал, что никто из стражников не в состоянии оказать сопротивление лесным существам, и добыча достанется им слишком легко. Однако он ошибся. В магии пришельцев оказался заметный изъян. Только намного позже Люгеру суждено было узнать, что это также являлось одним из их дьявольских способов вести войну. Смерть и новое обладание - тогда эти слова ничего не значили для него.
Старые, умудренные опытом солдаты королевской охраны безучастно неблюдали за происходящим. Несколько более молодых успели вооружиться арбалетами и начали обстреливать приближающихся Ведьм. Когда одна из стрел угодила в лесного человека, он повалился набок, как сделал бы на его месте любой другой.
Остальные, казалось, никак не отреагировали на гибель своего собрата. Только стрелявший почему-то вдруг выронил арбалет и плашмя рухнул на землю. К тому моменту, когда его голова ударилась о камень, он был уже мертв. Его здоровое молодое сердце остановилось так же мгновенно, как маятник, ударившийся о преграду.
Когда такая же неприятность случилась еще с двумя стрелками, оставшиеся в живых наконец прекратили самоубийственную стрельбу и ретировались в барак для охраны. Чуть позже некоторые из них попытались спастись бегством, но это уже не могло помешать Ведьмам. Зато было кому рассказать об их очередном появлении.
Тем временем, тело лесного обитателя, убитого стрелой, медленно погружалось в трясину. Его собака тоскливо и неправдоподобно громко завыла в тишине, и эхо этого воя разносилось над болотами. Однако ее намерения не изменились - животное приближалось, и вместе с ним двигалось облако холодного болотного света.
Ведьмы достигли границы болота чуть раньше каторжников и потеряли при этом только одного из своих людей. Они были облачены в мантии, подбитые коричневым мехом, и на первый взгляд безоружны. Ничто не говорило о пренебрежении к роскоши, но в одежде лесных жителей полностью отсутствовали и признаки чисто человеческого тщеславия.
Все связки одновременно остановились, как будто натолкнулись на невидимую стену. Люгер слышал характерный звон цепей - кто-то из каторжников продолжал самозабвенно вышагивать на месте. Ведьмы оказались совсем рядом, и Слот заметил странную вещь: пятеро из них выглядели, как уроженцы Валидии; двое, с суженными глазами и почти лишенные бровей, казались чистокровными гарбийцами; один смуглый старик был типичным обитателем Круах-Ан-Сиура; а еще один из лесных людей имел белую, чуть голубоватую кожу, и Люгер мог бы поклясться, что его отец и мать были варварами, пришедшими из-за Ледяного Предела, чьи предки когда-то наводили ужас на северные провинции западных королевств.
Приход Ведьм напоминал явление богоподобных существ. Стервятник не понимал, почему, обладая таким могуществом, лесной народ не владеет ничем, кроме своего дремучего леса. Он понял это намного позже, когда ему самому было уже не до мыслей о власти.
Ведьмы медленно обходили связки, внимательно рассматривая каторжников, словно скот на рынке. Псы неотступно следовали за ними, оставляя позади себя пятна болотной грязи. Единственный пес, оставшийся без хозяина, лег рядом с мертвым солдатом, и их окутал белесый туман.
Люгер увидел глаза собак и содрогнулся. Страшнее были только глаза Магистра Глана. Псы смотрели на него и одновременно - сквозь него. Их глаза были древними, тусклыми и абсолютно чуждыми...
Когда к Слоту приблизился один из лесных старцев, он ощутил, что взгляд хозяев оставляет не менее тягостное впечатление. Как будто некто, бесконечно старый и бесконечно усталый, смотрел на него с таким пренебрежением, что Люгер засомневался, видят ли в нем вообще мыслящее существо.
Он стал свидетелем нелепых и унизительных сцен. Некоторые каторжники совершали какие-то безумные действия, и это явно происходило под гипнозом Ведьм. Один, казалось, решал какую-то геометрическую задачу, проводя линии на утоптанной земле. Другого заставили раздеться, и Стервятник видел своими глазами, как Ведьмы убедились в исправном функционировании его половых органов. Эту же процедуру повторили почти с каждым из молодых заключенных.
Поскольку Люгер был, по-видимому, единственным из людей, кто мог осознанно наблюдать за происходящим, то он оказался и единственным, у кого еще осталась некоторая свобода выбора. Он знал, что по окончании осмотра кое-кого из каторжников Ведьмы уведут с собой. По его наблюдениям, обитателей леса интересовали только молодые и физически здоровые мужчины. От него зависело, попадет ли он в число избранных. Люгер испытывал страх, смешанный с надеждой, основанной исключительно на предчувствии. Но предчувствия часто обманывают людей...
Вскоре очередь дошла и до него. Когда перед Стервятником остановилось существо с мутным гнетущим взглядом, похожее на северного варвара во всем, кроме нечеловеческих глаз, он услышал что-то вроде слабого мысленного приказа, который при других обстоятельствах мог стать подавляющим сопротивление голосом внутреннего хозяина. Тем не менее Люгер послушно разделся, поскольку уже сделал свой выбор.
Потом он с изумлением почувствовал напряжение в паху и увидел свой восставший фаллос, хотя не испытывал никакого полового влечения. Одновременно он ощущал неприятное "брожение" в мозгу, словно его омывали легкие волны чужих мыслей и эмоций. В его памяти вдруг всплыли обрывки каких-то трактатов, которые он считал начисто забытыми. Кроме всего прочего, он неожиданно решил одну из алхимических загадок, хотя никогда всерьез не интересовался алхимией. Вся цепочка превращения олова в золото предстала перед его мысленным взором так ясно, как будто была запечатлена на листе пергамента, - за исключением символа одного элемента, неизвестного ему, а может быть, и на всей Земле.
Затем, все еще раздетый, Люгер увидел боевой валидийский меч в своей правой руке. Иллюзия была полной, в том числе, и ощущение тяжести оружия, отдававшейся в мышцах. Его заставили продемонстрировать несколько приемов боя с несуществующим противником, и он постарался показать все, на что способен, хотя проделывать это без одежды и в оковах было крайне трудно. Он заставил себя забыть, что находится в компании погруженных в транс истуканов и лесных монстров, вышедших на охоту за людьми.
Когда Люгер закончил упражняться с воображаемым мечом, старик с белой кожей приблизился к нему настолько, что Стервятник оказался поглощенным его облаком, внутри которого пахло, как в мертвецкой. Люгер услышал тонкий голос, медленно и томно произносивший слова на чистом элизенварском диалекте.
- Ты не так глуп, как остальные, человек, измененный оборотнями. Я беру тебя с собой, но не думай, что ты можешь обмануть мокши...
Самое неприятное состояло в том, что голос - и особенно отдельные интонации - несомненно, принадлежали женщине. Люгер почувствовал, что от гнилостного запаха у него начинает кружиться голова. К счастью для него, старик с голосом жеманной вдовы отступил на несколько шагов, и Слот вдохнул воздух болот, показавшийся ему свежим, как морской ветер.
Несколько мгновений он раздумывал над тем, было ли слово "мокши" именем или чем-то вроде титула в иерархии Ведьм, но потом его внимание привлекли новые, гораздо более странные вещи.
Он увидел, как старик на мгновение распахнул мантию, и под нею оказался бархатный голубой костюм провинциала ордена святого Шуремии. В свое время Люгер видел их столько, что сейчас вряд ли ошибался. Бледная старческая рука извлекла из кармана костюма блестящий металлический сосуд вытянутой формы, увенчанный трубкой из желтого металла с расплющенным концом и несколькими идеально обработанными деталями. На сосуде имелась надпись на неизвестном языке; Люгеру этот предмет разительно напоминал те опасные и смертоносные игрушки, которые выносили из Кзарна южные варвары.
Старик повернул рычаг на трубке, и послышалось тихое шипение. За этим последовало несколько знакомых Люгеру магических приемов добывания огня, однако результат превзошел все его ожидания. Вместо слабой фиолетовой искры, которой можно было лишь поджечь мох в холодную ночь, он увидел клинообразное и невероятно устойчивое голубое пламя, ударившее из сосуда. Оно казалось настолько ярким, что на него было больно смотреть, но старик ни на секунду не отвел свои затянутые мутной пеленой глаза.
Тот, кто назвал себя "мокши", направил огненную струю на одно из звеньев цепи, сковывавшей Люгера с другими членами связки. Через несколько секунд металл раскалился добела, звено оплавилось и утратило первоначальную форму. Цепь разорвалась, разбрасывая жидкие капли, и Стервятник освободился от обременительной компании восьми человек, но его руки и ноги остались скованными цепями, не позволявшими развести их слишком широко. Кроме того, вино Родеруса все еще продолжало действовать.
Голубое пламя, режущее металл, вспыхнуло в нескольких местах, после чего Люгер насчитал, включая себя, девятерых освобожденных избранников Ведьм - ровно по числу оставшихся в живых пришельцев. Однако позже, посовещавшись между собою скорее посредством взглядов, нежели редких слов, Ведьмы освободили еще одного каторжника - полоумного старика-людоеда, убившего и съевшего всю свою семью в Лузгаре. Это был странный выбор, никак не вязавшийся с тем, что был сделан ранее.
Люгер оглянулся и посмотрел на Меллена Хатара. Тот пребывал в счастливом неведении относительно собственной участи и участи своего соседа по связке. И все же Хатар не ошибся, доверив Стервятнику свою тайну, - вряд ли морморанскому изгнаннику еще предоставился бы случай отомстить. Люгер даже испытывал к нему что-то вроде жалости - закончить жизнь в каменоломне отнюдь не казалось ему блестящей перспективой. Он старалcя не думать о том, что ожидало его самого.
Глава одиннадцатая
ДЕРЕВЬЯ-ГИГАНТЫ
Бледнокожий старик снова приблизился к Слоту, и тот оказался внутри белого облака.
- Нам предстоит путь через болота, - тихо заговорил мокши доверительным тоном светской дамы, беседующей со своим любовником. - Ты пойдешь прямо за мной, не покидая пределов облака. Иначе - смерть. Ни в коем случае не покидай облака! Береги себя... - выдохнула немыслимая женщина изнутри мужского тела с необъяснимой заботой.
Жуткое значение этих слов внезапно дошло до Стервятника. Он вдруг понял, для чего был избран мокши, но было уже поздно что-либо менять. Зверь внутри него приготовился бороться до конца.
Каждый житель леса обрел себе третьего партнера, а пес убитого все еще лежал на мертвом солдате. В окутывавшем их облаке оказался и старик-людоед. Там происходила какая-то возня, наводившая на непристойные мысли.
Люгер терялся в догадках относительно дальнейшей судьбы каторжников, оставшихся в каменоломне, и охранявших их солдат. Вполне возможно, когда магия Ведьм перестанет действовать, они придут в себя, однако вряд ли вспомнят о том, что случилось с ними и теми, с кем еще недавно связывал их оплавленный конец цепи.
* * *
Сгущалась тьма. Далекая полоска леса уже была почти неразличима. Ведьмы уходили, погруженные в свои струящиеся коконы, - болотные призраки, оставившие позади себя безмолвные оцепеневшие фигуры, словно пантеон жалких варварских идолов. За Ведьмами механически вышагивали полураздетые оборванные люди, и мягко скользили лохматые псы.
Только один человек двигался за своим новым хозяином вполне осознанно и по собственной воле, хотя альтернатива у него была довольно безрадостная. Он шел в надвигающемся мраке, стараясь не отставать от старика. С цепью на ногах это оказалось довольно трудным делом.
Его разбитые сапоги почти не касались трясины. Что-то упруго прогибалось под ними при каждом шаге. Белесые струи плыли перед Люгером сверху вниз, распластавшись параллельно земле. Похоже, белое смердящее облако вращалось вокруг старика, Слота и собаки, словно огромное беличье колесо.
Вскоре у Стервятника не осталось никаких сомнений в том, что здесь действительно НЕТ никаких троп и тем более дорог. Ведьмы продвигались по самым темным, топким, тоскливым пространствам болот, и только тонкая слоистая субстанция, похожая на туман, отделяла их от смерти.
Это было одно из самых мрачных путешествий в полной приключений жизни Люгера. Ночной холод и сырость пробирали его насквозь. Но хуже всего была тьма, поглотившая мир, - абсолютная и беспросветная во всех направлениях. Может быть, Ведьмы и пользовались какими-то ориентирами, но Люгер не видел ничего.
Где-то рядом глухо чавкала грязь под лапами собак. Все запахи заглушал могильный смрад, господствовавший внутри облака. Слот уже давно не различал мантии старика, как, впрочем, и всего остального, однако ощущал его присутствие и панически боялся не отстать...
Его ноги начинали коченеть. Чтобы не думать об этом и приблизительно определить пройденное расстояние, он стал считать шаги, хотя Ведьмы могли и отклоняться от прямого пути.
Спустя примерно десять тысяч шагов он почувствовал, что снова ступил на твердую землю. Магические облака, которые он называл про себя "беличьими колесами", должно быть, исчезли, потому что под подошвами его сапог сминалось и шелестело нечто очень похожее на осенние листья.
Тьма не стала менее густой, и все же Люгер ощущал вокруг себя присутствие примитивной и бесконечной жизни. Что-то вроде внутреннего света рисовало ему странные и чудесные картины - голубые фонтаны, величественные, как всплывающие луны, били из темной равнины, и каждый фонтан был деревом невероятных размеров, поднимавшим к другой равнине небу - ручьи своих ветвей. Там сплошь сияли острова крон, соединяясь друг с другом миллионами арок и висячих мостов...
Люгер оказался в Лесу Ведьм - месте, о котором никто ничего не мог рассказать. Теперь ему не грозила гибель в болоте. Но заблудиться в этом лесу было равносильно смерти. Поэтому он даже не пытался бежать.
Еще восемь с половиной тысяч шагов по лесу... Ведьмы бесшумно скользили между деревьями, не задевая листьев и не ломая кустарник. Трава тут же поднималась за ними, разбрасывая капли ночной влаги. Чужая, темная жизнь бурлила вокруг. Во тьме зрело что-то, и ожидание этого было пугающим. Люгер почти завидовал своим товарищам по несчастью, пребывавшим в трансе.
Когда впереди появились зеленые огни, он принял их за звезды, но тогда получалось, что он падает прямо в середину испещреннего звездами неба. Его голова раскалывалась от усталости, смрада и поднимавшегося жара. Стервятнику казалось, что кто-то нажимает пальцами на его глаза. Транс действительно избавил бы его от болезненных ощущений, теперь же он платил за сомнительное удовольствие быть сознательной жертвой.
Отдельные огни растворились в зеленоватом сиянии, похожем на свечение Кзарна. Оно было холодным и безопасным для деревьев, кроны которых и придавали сиянию зеленый оттенок.
Спина старика-мокши до определенного момента закрывала Люгеру обзор, и когда свет неожиданно пролился на него сверху, он увидел, что находится в поистине волшебном месте, поражавшем человеческое воображение.
Здесь росли гигантские деревья, ствол каждого из которых вряд ли могли бы обхватить, взявшись за руки, пятьдесят человек. Кроны деревьев сливались в едва различимые купола на невообразимой высоте, где, казалось, могли плыть облака. Под этим зеленым небом ветви образовывали множество ярусов, похожих на острова, дремлющие в призрачном океане.
Свет, ровный и не слепивший глаза, был разлит повсюду, как бесконечная тихая музыка. Потом Люгер увидел несколько деревьев, превращенных в ажурные дворцы и напоминающих снаружи корзины тончайшего плетения, освещенные изнутри. Каждый такой дворец отбрасывал сотни скользящих теней; сложнейшая вязь их нерукотворных стен непрерывно изменяла свой рисунок, словно узор мира в первый день творения, и все это казалось вополощением животворящего волшебства...
Кое-где поднимались рощицы травы, достигавшей человеческого роста, и желто-коричневые чудовищно изломанные корни, растущие вверх. В пространствах между деревьями поблескивали озера со стоячей водой. Повсюду была глубина, зеленая и засасывающая. Здесь не было слышно пения птиц, зато какое-то существо жутко кричало вдалеке.
Такова была недоступная чаща пресловутого Леса Ведьм и Люгер, возможно, оставался единственным из людей, кто видел ее и осознавал это.
* * *
Стервятник огляделся по сторонам и насчитал девять тройных фигур слева и справа от себя. Присмотревшись, он обнаружил среди них мертвого солдата и старика-людоеда, покорно бредущих вслед за собакой, потерявшей хозяина-мокши. Потом он потерял их из виду - все они разбрелись по гигантскому селению Ведьм. Это было самое странное селение из тех, что ему приходилось видеть.
По его внутренним часам уже давно наступило утро, но многоярусные кроны деревьев не пропускали свет солнца - и вообще не пропускали дневной свет. Здесь, внизу, ничто не напоминало о существовании внешнего мира, настоящего неба, ветра, смены дня и ночи. Люгер чувствовал себя погруженным в сырую, полутемную раковину, жизнь внутри которой текла по другим законам.
Старик привел его к живому древесному дому, выращенному без применения каких-бы то ни было инструментов и орудий. Дом находился в стволе дерева-гиганта и непрерывно рос и изменялся вместе с ним. Пустоты в стволе и нижних ветвях служили комнатами, коридорами и переходами; из древесины нарастали лестницы, новые этажи и качающиеся двери из гибких ветвей. Светящиеся листья, растущие и внутри дерева, разгоняли тьму.
Этот дом-дерево чем-то напоминал Стервятнику живой и вечно подвижный лабиринт "Бройндзага", летающего корабля, на котором он также оказался в качестве пленника. Он был ошеломлен магической силой Ведьм - они так глубоко проникли в тайну жизни, что могли изменять саму сущность творений природы.
Дерево не было искалечено грубым вмешательством. Уже сотни лет оно росло, подчиняясь ежечасному влиянию мокши и изменяясь в соответствии с планом, отличным от плана Создателя. За этим влиянием стояла устрашающая сила, и у Люгера не осталось сомнений в том, что дурная слава Ведьм вполне заслужена.
Вслед за стариком он поднялся по замшелым ступеням, которые оказались выступающими частями корней, и вошел в расщелину ствола правильной сводчатой формы. Пес мокши остался снаружи и уволок за собой зловонное "беличье колесо". Завеса из ветвей и листьев мягко сомкнулась за спиной Слота - словно медленно захлопнулся чей-то огромный рот...
С Люгером такое происходило впервые - он вдруг ощутил "присутствие" дерева, как ощущал в темноте присутствие одушевленных существ. Ему стало жутко, как будто он услышал зов какой-то ужасной твари, замурованной в стене и ставшей этой самой стеной...
Старик провел его узкими коридорами, вдоль стен которых тускло светились листья. Изредка на глаза Люгеру попадались соплеменники мокши, но никто не проявлял к нему ни малейшего интереса. Все, кого он встретил, были мужчинами средних или же преклонных лет. Он не видел ни одной женщины и ни одного ребенка. Кроме того, в жилище Ведьм (если это было жилище, а не ритуальное место) не оказалось ни мебели, ни оружия, ни предметов искусства.
Старик остановился в одной из тупиковых комнат, посередине которой находилось озеро древесного сока, а в нем плавали большие белые слизни. Прямо из стен росли светящиеся листья; колония розовых грибов в углу комнаты источала странный, но влекущий аромат.
- Пока ты останешься здесь, - сказал старик. - Мы оба будем готовиться к Переселению. Не пытайся бежать - лес не выпустит тебя. Все, что ты видишь перед собой, съедобно. Не задавай вопросов. Ешь, спи и, может быть, кое-что узнаешь из снов...
С этими словами он повернулся и исчез за живой зеленой завесой. Люгер действительно был голоден и валился с ног от усталости. Грибы выглядели несколько привлекательнее слизней, и он предпочел их. Склонившись над ними, он погрузился в ароматное облако, гипнозу которого трудно было сопротивляться.
Стервятник сорвал один из розовых грибов и стал жевать его, ощущая, как во рту лопаются какие-то упругие пузыри. Может быть, он совершил ошибку, и ему следовало все же выбрать слизней из озера - об этом уже никто никогда не узнает...