Йереватс, захлебываясь, кричал, какой у него замечательный господин.
   Борель вдруг почувствовал тошноту, и у него стали подкашиваться ноги. Если бы в этот момент мышка, или то, что на Кришне примерно походит на мышь, забралась на борт плота и пискнула на него, он тут же от страха свалился бы в мутные воды Пичиде. Однако показывать свою слабость землянину не пристало. Дрожащими пальцами он вставил сигарету в длинный роскошно украшенный мундштук и закурил. Потом по-хозяйски проговорил:
   — Йереватс, похоже, мои проклятые сапоги запачкались. Давай наведи на них блеск. Слышишь?
 
   Вечером они пришвартовались в Кву с намерением там переночевать. Феликс Борель рассчитался с гребцами, которые, как он успел услышать до того как отправился на боковую, красочно расписали свои приключения хозяину гостиницы. Оказывается, они — с небольшой помощью землянина — отогнали сотню речных пиратов и многих из них лишили жизни. Утром он с гребцами попрощался, и те отправились вниз по течению Пичиде к Маджбуру, где собирались выгодно продать свои бревна и найти лодку для возвращения домой.
   А теперь Борель уже четыре долгих кришнанских дня мерил шагами плоскую крышу гостиницы в Миши. Столица республики Микарданд оказалась гораздо больше, чем можно было ожидать. В середине высилась крутая, со столообразной вершиной гора, увенчанная большой крепостью Ордена Кварара. Эта цитадель хмуро взирала на Бореля сверху вниз, а он отвечал ей тем же, разрабатывая и тут же отвергая планы не столько попасть в саму крепость, сколько проникнуть в закрытую касту, которая всем там заправляет.
   — Йереватс! — крикнул он.
   — Да, господин.
   — А как здесь насчет гармов Кварарума? Ходят по улицам стражники?
   — По городу? Нет, сэр! Они далеко, по всей стране, защищают простых людей от врагов и друг от друга. Разве этого мало?
   — Достаточно, наверное. Но меня не это интересует. А кто этих рыцарей содержит?
   — Для этого с простых людей собирают налоги.
   — Так и думал. А кто их собирает?
   — Посланцы Ордена. Они работают у казначея Ордена.
   — Что за казначей?
   — Это самый уважаемый гарм Кубанан.
   — А где мне найти этого уважаемого сэра Кубанана?
   — Если он в крепости, то его никак не увидеть. А если в своем казначействе, то можно.
   — Ну а казначейство где?
   Йереватс неопределенно махнул рукой:
   — Там. Господин хочет туда ехать?
   — Именно так. Давай сюда нашу коляску.
   Йереватс исчез, и скоро они со стуком ехали к казначейству в своей дребезжащей четырехколесной, запряженной одной айей коляске, которую Борель недавно купил в Кву. Борелю подумалось, что лучше бы ему прогарцевать по улицам в образе разодетого доблестного рыцаря, который пришпоривает своего взмыленного коня, чем спокойно ехать в повозке. Однако, подумав о том, как удобно восседать на мягком сиденье, и какой Йереватс неплохой кучер, он решил на этот раз никому пыль в глаза не пускать.
   Казначейство располагалось в одном из больших неуклюжих зданий из грубого камня, какие Кварарум обычно использовал для своих чиновных заведений. По бокам от входных дверей вздыбились каменные йеки — самые сильные хищники этой части планеты, напоминавшие шестиногих норок размером с тигра. У Бореля мурашки по спине пробежали, когда он по пути от Кву услышал рев одной из этих кошечек.
   Борель поправил саблю, вышел из коляски, принял надменный вид и спросил привратника:
   — Как мне увидеть сборщика налогов, уважаемый?
   Кришнанец объяснил что и как, и Борель прошел в зал, где за окошком в стене сидел клерк в неприметной одежонке простолюдинов Микарданда.
   — Мне хотелось бы узнать, должен ли я платить какие-то налоги в казну республики Микарданд, — заявил Борель. — Хотя с вами я обсуждать этот вопрос не собираюсь, позовите своего начальника.
   Клерк, с обиженным и испуганным лицом, скользнул прочь. Скоро в окошке показалось другое лицо и другая фигура — заметно более представительная. Одета она была в нарядный мундир Ордена Кварара, однако, судя по скромным эмблемам на груди, это был местный сквайр или еще кто-то рангом ниже настоящего гарма.
   — О, мне нужны не вы, — возмутился Борель. — Где главный казначей?
   Сквайр нахмурился, и усики-антенны его бровей пересеклись.
   — Ну а кто вы, в любом случае? За получение налогов отвечаю я. Если вы хотите внести какую-то сумму…
   — Дорогой мой, не сочтите за неуважение к вам, но как бывшему Великому Магистру Земного Ордена и члену многих других мне не к лицу что-то обсуждать с мелкими сошками. Поэтому возьмите на себя труд передать главе вашего учреждения, что с ним хочет побеседовать гарм Феликс Борель.
   Кришнанец несколько секунд очумело смотрел на посетителя, потом убежал. Через минуту из коридора с протянутой вперед рукой выплыл другой чиновник, со знаками отличия настоящего рыцаря.
   — Мой дорогой! — воскликнул он. — Позвольте пригласить вас в мой кабинет! Это есть такая необыкновенная радость — встретить настоящего земного рыцаря! Совершенно не ожидал вас увидеть: все земляне, гостившие в Микарданде, вели себя крайне неподобающим образом. Они все поголовно исповедуют гнусные теории демократии и всеобщего равенства, причем даже особы высокопоставленные, вроде сэра Эрика Коскелайнена. Но настоящего рыцаря, как вы, нельзя не узнать с первого взгляда!
   — Благодарю вас. Я был уверен, что гарм Кварарума сразу почувствует нашу с ним духовную близость, хотя я и принадлежу к другой расе.
   Кришнанец поклонился:
   — Теперь что касается вашего желания заплатить налоги… Если честно, я сначала не поверил собственным ушам: история нашей Республики не знает случая, чтобы землянин сам, по собственному желанию предложил заплатить налоги.
   Борель улыбнулся:
   — Я не говорил о том, что хочу заплатить налоги. Но я здесь недавно и хотел бы узнать свои права и обязанности. Вот и все. Ведь лучше с самого начала быть в курсе дела, не так ли?
   — Да… но… не вы ли тот человек, который только что прибыл из Кву?
   — Да, это я.
   — Так это вы разогнали банду уширианцев-уджеро, этих речных пиратов, и убили их главаря в сражении на Пичиде?
   Борель вальяжно взмахнул рукой:
   — О, это такие пустяки. Этих мерзавцев нельзя отпускать безнаказанными, сами знаете. Большую часть я уничтожил, но, к сожалению, некоторым удалось скрыться. Преследовать их на плоту не было никакой возможности.
   Кварарец подскочил на месте:
   — Тогда вас ждет награда!
   — Награда?
   — Как, разве вам ничего не известно? За голову главаря ушарианцев назначена награда в десять тысяч карда ! Уже много лет! Мне необходимо только проверить ваши слова…
   Борель, быстро оценив ситуацию, перебил:
   — Не беспокойтесь. Никакая награда мне не нужна.
   — Не нужна? — опешил кварарец.
   — Нет. Я всего лишь исполнил свой долг джентльмена, и не нуждаюсь в вознаграждении.
   — Но… но деньги находятся здесь… их можно получить сей же час…
   — Дайте их тем, кто в них больше нуждается. В Миши есть благотворительные организации?
   Кварарец наконец пришел в себя:
   — Невероятно! Вы должны познакомиться с самим главным казначеем. Что касается налогов… Позвольте заметить, есть налог для проживающих здесь иноземцев, хотя с другой стороны, мы заключили договор с Гозаштандом и ряд других соглашений о взаимном освобождении от пошлин наших граждан. К вам они не относятся, но с учетом вашего отказа от награды, вопрос об уплате вами налогов наверняка будет решен самым благоприятным образом. Не подождете минутку?
   — Конечно. Можно мне закурить?
   — Разумеется. Могу предложить вот эти. — И рыцарь-кварарец достал из ящика своего стола коробку кришнанских сигар.
   Через несколько минут чиновник вернулся и предложил Борелю пройти в другой кабинет, где представил землянина главному казначею Ордена. Сэр Кубанан отличался редким среди кришнанцев коренастым телосложением и слегка напоминал Санта-Клауса, только без бороды.
   Беседа стала почти полным повторением диалога с его подчиненным, с той только разницей, что атмосфера напоминала встречу старых друзей, а главный казначей оказался весьма говорливым. На него, судя по всему, ордена и медали Бореля произвели сильное впечатление.
   — Эта? — спросил Борель, показывая на баскетбольную медаль. — О, это знак второй степени Секретного Ордена Призраков. Тайного и очень влиятельного. В него принимают только тех, кто был оправдан в деле по обвинению в убийстве.
   — Великолепно! Изумительно! — наконец обрел дар речи Кубанан. — Сэр Феликс! Дорогой мой, мы непременно изыщем способ решить эту проблему с налогами, не извольте беспокоиться. И не думайте, что столь достойного джентльмена, как вы, обяжут платить налоги наравне с обычными простолюдинами, хотя Орден и испытывает крайнюю нужду в средствах.
   Именно этой лазейки Борель и ждал. Он незамедлительно пошел в атаку:
   — Ордену нужны дополнительные источники доходов?
   — Как же, конечно. Все мы не вылезаем из нищеты и только и заняты поиском средств к существованию. — При этом он задумчиво посмотрел на свои унизанные сияющими кольцами пальцы. — Расходы на оборону ложатся на плечи всех нас тяжкой ношей. В равной степени страдают все, даже женщины и дети.
   — А вы не думали о государственной лотерее?
   — Что это такое?
   Борель объяснил, причем о некоторых деталях говорил настолько бегло и поверхностно, насколько ему позволило владение местным языком.
   — Замечательно! — воскликнул Кубанан. — Хотя боюсь, что не все сумел понять — вы говорите с сильным акцентом. Не могли бы вы изложить все это для нас письменно?
   — Разумеется. Но можно придумать и кое-что получше.
   — Что вы имеете в виду?
   — Приведу один пример. Намного легче объяснить, как ездить на айе, чем на самом деле сесть в седло. Так?
   — Да.
   — Так и рассказать, как работает лотерея, довольно легко, но без практического опыта здесь ничего не получится.
   — Но как же нам преодолеть этот барьер?
   — Я могу организовать и провести первую лотерею.
   — Сэр Феликс, у меня буквально перехватило дыхание. Не могли бы вы обозначить суммы, которые будут фигурировать в этом деле?
   Борель указал, сколько приблизительно средств надо вложить, и какая в городе размера Миши ожидается прибыль. От внимания Кубанана не ускользнула одна деталь. Он нахмурился:
   — А что это за десять процентов для директора-распорядителя?
   — Премиальные. Если вы намереваетесь проводить лотереи на бизнес-основе после моего отъезда, дело нужно поставить правильно. А эти премиальные потом будет получать кто-то другой. — Борель выразительно посмотрел на казначея. — Естественно, в первый раз директором-распорядителем мог бы стать я.
   — Понимаю. Резонно. Но членам Ордена не позволяется иметь какие-то личные средства, кроме небольших сумм на карманные расходы. Откуда же нам взять деньги для выплаты премиальных?
   Борель деланно пожал плечами:
   — Это уж вам решать. Можете и нанять для организации какого-нибудь местного жителя. Среди них ведь есть торговцы и ростовщики, не так ли?
   — Да-да… Все это совершенно ошеломляюще. Нам надо обсудить детали. Вы позволите пригласить вас отужинать со мной сегодня вечером? Я покажу вам крепость.
   Борель, с трудом скрывая торжествующую усмешку, проговорил:
   — Я в свою очередь ошеломлен!
   Птица удачи была в его руках!
 
   В назначенный час Борель предъявил пропуск у ворот крепости, и в сопровождении охранника прошел внутрь. В стенах Миши стояли неказистые каменные дома, в которых жили, словно пчелы в улье, члены Ордена. Борель прошел мимо спортивных площадок и плацев, а в попадавшихся на его пути зданиях узнавал жилые помещения, арсеналы, канцелярии и разные другие заведения. Он старался получше запоминать все детали на случай экстренного бегства. Однажды ему уже пришлось на шесть месяцев дольше, чем ему хотелось бы, провести во Французской Республике — и только потому, что он пренебрег этой предосторожностью. По дороге ему встретилось несколько сот увешанных оружием гармов обоих полов. Некоторые пронзали землянина взглядами, но никто не пытался его остановить.
   Апартаменты главного казначея якобы изнывающего от нищеты ордена поражали роскошью. Кубанан сердечно представил Бореля молодой микардандке, при виде которой у землянина перехватило дыхание. Если не обращать внимания на зеленые волосы, перистые усики-антенны и плоское восточное лицо, то никого красивее Борель не видел, по крайней мере, со времени отлета с Земли, особенно с учетом ее так называемого вечернего платья, больше напоминавшего мини-юбку.
   — Сэр Феликс, это моя личная секретарша, леди Зердай. — Кубанан конфиденциальным голосом добавил: — Думаю, она моя собственная дочь, хотя утверждать это определенно невозможно.
   — Значит, родственные чувства свойственны рыцарям? — спросил Борель.
   — Боюсь, что так. Постыдная слабость, но тем не менее очень приятная. Ох-хо-хо, иногда я завидую простолюдинам. А Зердай как-то дала взятку заведующей инкубатором, чтобы та показала ей ее собственное яйцо.
   — Я была там сегодня, — сверкнула глазами Зердай, — и служительницы инкубатора сказали мне, что детеныш вылупится из яйца через пятнадцать дней!
   — Гм! — хмыкнул Борель. — Не будет ли невежливым, если я спрошу, кто отец? Извините, если задел вас за живое, я еще не вполне ориентируюсь в здешних нравах.
   Кубанан его успокоил:
   — Ничего страшного. Это сэр Сарду, предшественник сэра Шургеза, не так ли, Зердай?
   — Да, — подтвердила она. — Но галактическому путешественнику вроде сэра Феликса наше отношение к детям может показаться странным. Расскажите нам о Земле! Я так мечтаю там побывать! Все на свете отдала бы, только чтобы собственными глазами увидеть нью-йоркскую биржу, Большой театр в Москве, шанхайские ночные клубы. А автомобили! Как замечательно было бы на них покататься! Поговорить с кем-нибудь на расстоянии в несколько миль! А все эти изумительные технические изобретения, птицефабрики…
   Кубанан посуровел:
   — Мне иногда кажется, что леди Зердай демонстрирует недостаточную гордость своим Орденом. Хотя она еще слишком молода… Вернемся к нашей лотерее. Видимо, все надлежащие документы необходимо напечатать?
   — Вне всякого сомнения. У вас здесь есть типографское оборудование?
   — Да, нам его передали земляне. Мы бы предпочли получить немного хорошего оружия, чтобы нанести удар по нашим врагам. Но нет, нам позволили взять лишь это устройство, которое только добавило нам головной боли. А что, если жители нашей страны научатся читать? Какие сумасбродные идеи могут они почерпнуть из книжек? Что способно породить их воспаленное воображение?
   Борель старался произвести самое благоприятное впечатление, мысленно благодаря судьбу за то, что ужин состоит из самых лучших кришнанских блюд. Обычно на этой планете потчуют чем-нибудь вроде гигантских пауков.
   После еды все трое закурили сигары и, потягивая ликер, продолжили беседу.
   — Сэр Феликс, — сказал Кубанан, — вы человек опытный и знаете, что слова землян часто имеют двойной смысл. Они говорят совсем не то, что на самом деле думают. Ваши соплеменники объяснили мне, что не допускают нас к своим научным достижениям потому, что наша цивилизация недостаточно развита — они имели в виду бои гладиаторов, разрешение судебных споров путем боевой схватки, непримиримую вражду с соседями, социальное неравенство и тому подобное. Правда, нельзя утверждать, будто во всем этом нет доли истины, и я был бы только рад, если бы они никогда не передавали нам этого проклятого печатного станка. Но вот какой у меня вопрос: каковы истинные причины такой политики по отношению к нам?
   Борель наморщил лоб, пытаясь найти подходящий ответ. Он был искателем приключений, а отнюдь не интеллектуалом, и никогда не заморачивал себе голову отвлеченными вопросами. Наконец он выдвинул предположение:
   — Возможно, земляне боятся воинственных традиций кришнанцев. Вдруг вы узнаете, как строить космические корабли и атакуете соседние планеты?
   — Фантастика. Это всего лишь пустая болтовня, пока мы не знаем, обитаемы ли эти планеты. Церковь уверяет нас, что там живут одни боги, а тех, кто утверждает обратное, называет еретиками. Неудивительно, что первые увиденные нами существа с Земли и других планет вашей системы показались нам богами!
   Борель пробормотал что-то вежливо-согласное, а в про себя подумал: правильно члены первой земной экспедиции не разубеждали туземцев, что они боги. Значит, не совсем дураки были. Это потом сюда разных ретивых благодетелей понаехало, вот и результаты налицо…
   Кубанан продолжил:
   — Микарданду необходимо безотлагательно решить кое-какие проблемы. Мы окружены врагами. На другом берегу Пичиде лежит Гозаштанд, чей правитель, как и его предшественник, проводит по отношению к нам крайне враждебную политику, а в Маджбуре постоянно плетутся заговоры против нас. Будь у нас хоть один… э-э… револьвер, который наши мастера-кузнецы сразу бы скопировали, Орден бы не пожалел ничего для того, кто…
   «Так вот почему этот старый хрен так стелется перед простым чужеземцем», — догадался Борель. Он прервал излияния Кубанана:
   — Ваше превосходительство, я все понял. Но вы понимаете, чем рискуете?
   — Кто не рискует, тот не пьет магистерского ликера.
   — Совершенно верно, но дело это непростое. Я дам вам знать, когда хорошо все обдумаю.
   — Понимаю-понимаю. — Кубанан встал и неожиданно для Бореля произнес: — Я вас покидаю, а то Кури решит, что я совсем о ней забыл. Вы ведь останетесь у нас переночевать?
   — Я? О, благодарю вас, ваше превосходительство. Мне только надо послать записку моему слуге.
   — Да-да. Я дам вам бумагу. А тем временем леди Зердай составит вам компанию, а если захотите почитать, на полках много книг. Располагайтесь во второй комнате слева по коридору.
   Борель пробормотал слова благодарности, и казначей удалился, волоча по полу свою отделанную мехом мантию. Не испытывая интереса к книгам из библиотеки Кубанана, Борель расположился рядом с Зердай.
   Взволнованно поблескивая глазками, она затараторила:
   — О финансах мы говорить не будем, поэтому расскажите мне о Земле. Как там живут люди? То есть какие между ними личные отношения? Живут ли они семьями в домах, как простолюдины, или все вместе, как наши рыцари?
   Борель все объяснил, и девица вздохнула. Мечтательно глядя вдаль, она промолвила:
   — Как бы я хотела туда попасть! Не могу представить ничего более романтичного, чем быть домохозяйкой на Земле, жить в своем доме, с собственным мужем и детьми! И — телефон!
   Борель подумал, что некоторые земные жены поют совсем другие песни. Но вслух он мягко спросил:
   — А вы не могли бы покинуть Орден?
   — Теоретически — да, но это вряд ли когда-либо случится. Это все равно что шагнуть в другой мир, и кому я в нем нужна? Не покажется ли простолюдинам, что я важничаю? А пренебрежительные лица рыцарей Ордена… Нет, вряд ли. Разве что… Будь у меня возможность вообще покинуть этот мир, перелетев на Землю…
   — Может быть, и это удастся устроить, — многозначительно изрек Борель. Он был не прочь наобещать ей с три короба, а потом бросить за ненадобностью, а поэтому отнюдь не собирался сразу раскрывать перед ней все свои карты.
   — Правда? — Она бросила на него пламенный взгляд. — Ничего бы не пожалела …
   Борель подумал, что все так говорят: ничего бы не пожалел или не пожалела, если бы он сделал то, что им нужно.
   — Возможно, для одного моего дела здесь мне понадобится помощь. Вы готовы мне ее оказать?
   — Всем моим сердцем!
   — Хорошо. Я постараюсь, чтобы вы об этом не пожалели. У нас будет замечательная команда, как вам кажется? С вашей красотой и моим опытом мы сметем любые преграды. Представьте: мы вдвоем путешествуем по всей галактике и производим фурор!
   Она наклонилась к нему и проникновенным голосом сказала:
   — Вы великолепны!
   — Ничуть, — улыбнулся он. — Это вы бесподобны.
   — Нет, вы.
   — Нет, вы. У вас есть красота, ум, выдержка… Впрочем, у меня еще будет много возможностей вам об этом сказать. Когда я организую эту лотерею.
   — О! — Она словно опустилась с небес на землю своей Кришны. Зердай взглянула на свечу-часы, притушила свою сигару и добавила: — Великие звезды, и не думала, как уже поздно! Мне надо идти спать, сэр Феликс Золотой. Вы не проводите меня в опочивальню?
 
   За завтраком сэр Кубанан сообщил:
   — Слава звездам, Великий Совет собирается сегодня утром. Я доложу о вашей лотерее, и если это предложение будет одобрено, можно будет приступить к работе немедленно. Почему бы вам прямо сейчас не заняться подготовкой?
   — Великолепная идея, ваше превосходительство, — согласился Борель и начал работать. После завтрака он занялся дизайном лотерейных билетов и рекламных объявлений. Зердай вертелась рядом, то и дело предлагала свою помощь, старалась как бы невзначай его коснуться и подталкивала руку с пером. Кришнанка смотрела на него с таким обожанием, что даже он, обычно невозмутимый, как носорог, под ее взглядами чувствовал себя не в своей тарелке.
   Однако он решил извлечь пользу из этой ситуации — в деле, которое обещало ему, Феликсу Этьену Борелю, солидный куш.
   Днем вернулся ликующий Кубанан:
   — Они одобрили! Сначала Великий Магистр Джувайн возражал, но потом изменил свое мнение. Он не любит, когда кого-то не из членов Ордена посвящают в наши дела. Говорит: что это за секретный Орден, если его тайны всем известны? Он немного испугался, но мне удалось его переубедить. Как там наши дела?
   Борель показал ему образцы билетов и рекламных объявлений.
   Казначей пришел в восторг:
   — Замечательно! Великолепно! Продолжайте, мой мальчик, и обращайтесь ко мне, если вам что-нибудь понадобится.
   — Непременно. Сегодня я приготовлю все для печати. Затем нам понадобится киоск. Как насчет того, чтобы установить его в конце переулка у входа в крепость? И надо будет обучить двух кришнанцев, чтобы они продавали билеты, и еще нескольких для охраны денег.
   — Все будет сделано. Дорогой мой, почему бы вам не перебраться сюда из ваших нынешних апартаментов? У меня есть хорошая комната, а вы сбережете время, и удобства вам добавится. Убьете одной стрелой двух анхасов .
   — Переезжайте, — поддержала Зердай.
   — О’кей. А где мне держать свою айю и куда поселить моего слугу?
   Кубанан все объяснил.
   После обеда Борель готовился к печатанию билетов. В Миши имелось только два печатных станка, оба с ручным прессом, и на всю работу требовалось по крайней мере двадцать дней.
   За ужином Борель изложил эти соображения Кубанану и добавил:
   — Вы не дадите мне полторы тысячи карда из казначейства Ордена на начальные расходы? — (Это было больше половины стоимости упомянутых печатных станков, но Кубанан беспрекословно согласился.) — А теперь, — продолжил Борель, — давайте обсудим еще кое-что. Так как Зердай — ваша личная секретарша, думаю, вы не будете возражать против ее присутствия.
   — Ничуть. Вы что-то придумали в связи с технологической блокадой?
   — И да, и нет. Могу вас заверить, нет никакого смысла мне ехать в Новоресифе и пытаться контрабандой привезти оттуда револьвер или его чертежи. Там на пропускном пункте есть специальные устройства, которые просвечивают человека насквозь, а пока этот контроль не пройдешь, выехать оттуда нельзя.
   — А как же частная жизнь? Им что, на нее наплевать?
   — В данной ситуации — да. Кроме того, даже если найти какую-то лазейку, они пошлют агента, чтобы вернуть нарушителя, живым или мертвым.
   — Слышал я об этих агентах. — Кубанан слегка содрогнулся.
   — Вдобавок я ничего не смыслю в технике — учился разве что торговле, — поэтому запомнить устройство револьвера и потом рассказать вашим мастерам не в силах. Это оружие слишком сложное.
   — Что же тогда?
   — Думаю, есть только один способ. Надо предложить им какую-то настолько ценную для них штуковину, чтобы они в обмен ослабили блокаду.
   — Да, но что у нас есть? Ничего им от нас не нужно. Говорят, на Земле ценится золото, но оно тяжелое, и доставка за много миллиардов миль обойдется очень дорого. А почти все, что мы производим, делают и они, только быстрее и дешевле. Я уже обсуждал этот вопрос с представителями компании «Вигенс» в Новоресифе. Хоть я и рыцарь, мне приходится заниматься презренными коммерческими вопросами.
   Борель достал сигару и заметил:
   — Земляне очень изобретательны, и все время что-то выдумывают и будут выдумывать дальше.
   Кубанан поежился:
   — Ужасное, должно быть, место — ваша Земля. Никакой стабильности.
   — Так-то оно так, но если у вас есть какое-то изобретение, которого у них нет, они возжелают узнать секрет. И с ними можно заключить выгодную сделку. Понимаете?
   — Но что мы можем им предложить? У нас здесь никаких изобретений нет. Никто техникой не интересуется, должно быть, нашим гражданам недостает на это мозгов.
   Борель улыбнулся:
   — Предположим, что такой секрет есть у меня?
   — Это меняет дело. А что за секрет?
   — Его мне поведал один старик перед смертью. Земляне осыпбли этого человека насмешками и говорили, что его устройство противоречит природе вещей. Тем не менее оно действует. Говорю с уверенностью, потому что он показал мне модель…
   — Но что это? — воскликнул Кубанан.