В надежде отвлечься от мрачных мыслей о сегодняшнем вечере Клэр попыталась представить себя на месте своего спасителя.
   Он не был инвалидом – его тело исправно выполняло свои функции, и все же Дэйви нельзя было назвать полноценным: подобно тому, как люди, глядя на Клэр, не видели ничего, кроме ее трости, точно так же при взгляде на Дэйви они замечали лишь его уродство. Главное различие между ними заключалось в том, что Клэр изо всех сил стремилась изменить отношение к себе, и ей это удавалось, тогда как у Дэйви не было ни малейшего шанса.
   – Ты' прочла все те книги? – неожиданно спросил он.
   Клэр вздрогнула и вернулась в реальность.
   – Что?
   – Ну, книги в библиотеке. – Дэйви махнул рукой. – Ты все их прочла?
   Клэр улыбнулась:
   – Нет, еще не все. Но я много читаю. А что?
   – Ну, мне хотелось бы знать, каково это.
   – Каково что – прочесть все книги?
   – Нет, книгу вообще. Но от начала до конца, и настоящую, без картинок.
   – Ты никогда не читал книг? – Клэр стоило немалого труда скрыть изумление в голосе.
   Дэйви пожал плечами:
   – Да как-то времени не было…
   – И на что же ты его тратишь? – язвительно поинтересовалась Клэр и тут же прикусила язык. – Прости, Дэйви. Мне не следовало…
   – Нет-нет, все в порядке. Ну, я люблю гулять. А теперь, когда Вилли отдал мне свой велосипед, я часто катаюсь – например, до Сент-Ивза и обратно. Еще я очень люблю слушать радио, а по вечерам мы с мамой смотрим телик. К тому же я обожаю ходить в кино. Но вот посмотрел на твои книги и подумал: прочитав столько, волей-неволей поумнеешь.
   – Нужно не просто читать, – покачала головой Клэр.
   Ей, продавщице книжного магазина, лучше других было известно, какая литература пользовалась наибольшим спросом среди покупателей: любовные романы и детективы. Она даже не помнила, когда в последний раз кто-нибудь кроме студентов спрашивал Джойса.
   – Нужно осмысливать то, что читаешь, – объяснила она Дэйви. – Книга должна бросать вызов твоему интеллекту. Хотя я не имею ничего против развлекательной литературы. Стараюсь читать всего понемножку.
   Дэйви кивнул, но Клэр сразу же стало ясно, что он ее не понимает.
   – Ты ведь еще и музыкой занимаешься, – перевел он разговор на другую тему. – Играешь у Чарли Бойда, да?
   – Да, по пятницам. А откуда ты знаешь? Вроде бы мы с тобой там не встречались.
   Дэйви пожал плечами:
   – Бывает, я прогуливаюсь мимо дома Чарли и, если оттуда доносится музыка, останавливаюсь, чтобы послушать.
   – А почему ты никогда не заходишь?
   – Ну, я же не умею ни играть, ни петь.
   – Ты мог бы рассказать какую-нибудь историю – например, что-нибудь о временах твоего деда.
   – Да не знаю я никаких историй. Я… – Дэйви нервно заерзал на стуле. – Стоит мне где-нибудь появиться, как все тут же умолкают и начинают глазеть на меня. Чтобы поладить с людьми, мне приходится разыгрывать из себя дурачка. Тогда сперва все смеются надо мной, а потом угощают выпивкой или предлагают партию в бильярд, но… – Дэйви запнулся.
   Клэр в растерянности не знала, что сказать.
   – Иногда я так от всего устаю, – добавил он.
   – Дэйви, быть не похожим на других очень нелегко. Мне это прекрасно известно.
   – Не сравнивай себя со мной. Ты красивая и умная, а я… – Он вздохнул и одним глотком допил свой чай. – Уже поздно. Не могла бы ты дать мне подушку и одеяло, я постелю себе на кушетке.
   Клэр хотела сказать что-нибудь утешительное, но не решилась, боясь обидеть Дэйви жалостью, которую сама ненавидела до глубины души.
   Она поднялась со стула:
   – Сейчас я все тебе принесу.
 
   Позже Клэр заглянула к матери. Та спокойно спала. Девушка оставила на тумбочке записку, в которой коротко объяснила, почему Дэйви ночует у них, и отправилась к себе. Раздевшись, Клэр легла в постель, но очень скоро поняла, что не сможет уснуть. В итоге она провела остававшиеся до рассвета часы, наблюдая, как постепенно прекращается дождь. И только небо было по-прежнему облачным и тяжелым, напоминая о минувшей ночи.
   Чайки уже начали кружить над крышей, когда Клэр наконец задремала, сидя в кресле. Ей снился мужчина в маске. Он гнался за ней по узким извилистым улочкам, а она не могла двигаться быстро, потому что потеряла свою трость. И вот над ней склонилось закрытое очками и шарфом лицо, и рука с татуировкой в виде голубя на запястье приставила к ее горлу нож. Из-под шарфа донесся приглушенный смех.
   Очнувшись, Клэр продолжала слышать его и лишь спустя некоторое время осознала, что это всего-навсего крики чаек. Чувствуя себя совершенно разбитой, она кое-как доковыляла до кровати и заползла под одеяло, где вскоре снова забылась сном, но на этот раз без сновидений.
 
8
 
   Входная дверь хлопнула, и Дедушка, вздрогнув, проснулся. Книга Данторна свалилась с его коленей и упала бы на пол, если бы он не успел ее подхватить. Старик быстро вскочил на ноги, когда его промокшая, перепачканная внучка ввела в коридор такого же мокрого и грязного Феликса, спавшего, казалось, прямо на ходу.
   – Ты нашла его! – обрадовался он. – Феликс, я даже выразить не могу, как сильно сожалею о…
   – С ним сейчас бесполезно разговаривать, дедуля, – перебила его Джейни.
   Дедушка подошел ближе и обнаружил, что, хотя глаза Феликса были широко раскрыты, он явно ничего не видел. Двигался же он исключительно потому, что Джейни буквально волокла его за собой.
   – Что с ним стряслось? – спросил Дедушка. – Несчастный случай?
   Джейни покачала головой:
   – Да нет, дедушка, ничего случайного – все было тщательно спланировано… Помоги мне дотащить его до кровати.
   Они потратили с полчаса на то, чтобы доставить полуживого Феликса наверх, раздеть его и уложить в постель, и еще примерно столько же времени переносили вещи из машины в дом, после чего дед с внучкой уселись на диване в гостиной, и Джейни по порядку рассказала обо всех событиях минувше го вечера. Закончив свою историю, девушка уткнулась Дедушке в плечо и разрыдалась.
   В течение некоторого времени старик молча обдумывал услышанное, а затем крепко обнял Джейни и принялся ее успокаивать. Он шептал ей на ухо, что все уладится, что они обязательно докопаются до истины и что ей не о чем волноваться.
   Но это были всего лишь слова…
   Произнося их, Дедушка смотрел на лежащую в кресле книгу Данторна и не мог избавиться от странного ощущения, что самое худшее еще впереди.
   Дедушка слушал завывание ветра за окном, и необъяснимое предчувствие чего-то ужасного усиливалось.
   Да, это только начало. Дальше будет хуже.

Глупый старик

   Философы веками спорят, сколько ангелов одновременно может танцевать на острие булавки. Материалисты полагают, что все зависит от того, танцуют ли они буги-вуги или же прильнув щекой к щеке.
Том Роббинс. Аромат джаза

1
 
   Оглушенная ударом о волны, Джоди с головой погрузилась в темную глубину, но через несколько мгновений вынырнула на поверхность.
   Холод моментально сковал ее тело, и Джоди вспомнила, что на дворе стоит поздняя осень. В эту пору многие моряки, оказавшись в воде, замерзали насмерть. Иногда их посиневшие распухшие тела выбрасывало на берег, и для родственников это было слабым, но все-таки утешением, однако большинство пропадало без вести, превратившись в вечную игрушку волн.
   Но Джоди уже не чувствовала холода, который высасывал жизнь из ее тела. Она просто плыла, отчаянно работая руками и ногами, и мысли ее были совсем о другом.
   Эдерн Ги…
   Его кожа, которая плавилась, словно воск…
   Дыра у него в груди, из которой сыпались болтики и гаечки…
   Эта картина застыла в ее памяти, вытеснив все остальное…
   Задумавшись, девушка опустила голову и чуть было не захлебнулась. Соленая вода попала в нос, Джоди закашлялась и задрожала.
   «Плыви, – сказала она себе. – Плыви, или ты погибла!»
   Но ее трясло все сильнее, и все труднее было держаться на воде.
   Течение уносило ее прочь от пристани. Уиндл, фамильяр Вдовы, сидя на ящике, злобно смотрел ей вслед, самой Вдовы нигде не было видно. Теперь, когда Джоди была размером с мышь, ей казалось, что до берега так далеко.
   Девушка закрыла глаза…
   И снова увидела Эдерна, его расплывшееся лицо, разорванную грудь и металлические детали.
   «Плыви! Плыви!» – твердила она себе.
   Но руки и ноги онемели, и Джоди почувствовала, что теряет надежду.
   «Зачем бороться с холодом? – думала она, слабея. – Зачем бороться со стихией?»
   Море никогда не было ей другом – оно украло у нее отца и мать и вот сейчас отнимало жизнь. В темной глубине ее ждал покой – он манил ее, обещая тепло и уют, если только она перестанет сопротивляться…
   Внезапно волна подхватила Джоди, и, приподнявшись над поверхностью залива, девушка заметила, как что-то темное, оставляя за собой клинообразный след, быстро приближается к ней.
   «Акула!» – ахнула она.
   Вероятно, это была маленькая голубая акула, таких местные рыбаки прямо в гавани ловили удочкой на макрель или сардину.
   Еще секунду назад Джоди готова была сдаться, но теперь инстинкт самосохранения заставил ее продолжить борьбу. Ей вовсе не хотелось становиться закуской для акулы.
   Девушка принялась отчаянно барахтаться, однако вовремя сообразила, что этим только быстрее привлечет внимание зубастой хищницы.
   «Это несправедливо, – всхлипнула Джоди, – что бы там ни говорила тетя Нетти по поводу распределения справедливости на земле». В это время года здесь вообще не должно быть акул.
   Девушка взлетела на очередной волне и с удивлением обнаружила, что ее преследовательница исчезла.
   «Слава богу!» – с облегчением выдохнула Джоди и тут же вскрикнула от неожиданности, почувствовав прикосновение чего-то живого и очень крупного.
   Она бешено замолотила по неизвестному существу своими крошечными кулачками, но вдруг поняла, что это не скользкая кожа акулы, а всего-навсего мокрая тюленья шкура. Взволнованная, Джоди прижалась к ней и забормотала:
   – Спасибо, спасибо, спасибо…
   У нее лихорадочно стучали зубы, дрожали руки и ноги, но девушка накрепко вцепилась в своего спасителя, направлявшегося к берегу, не ослабила хватку даже тогда, когда смертельная усталость смежила наконец ей веки.
 
2
 
   Спустя час после общения с трупом Джона Бриелло Дензил Госсип все еще не мог решить, разыграли его или нет. Если да, то мистификация была спланирована поистине великолепно и имела продолжение, поскольку теперь все четверо плыли в лодке по темному заливу.
   Хенки Вэйл, благоразумно поместив свою массу в центре лодки, гнул спину на веслах. Он сменил медвежью шкуру на привычные штаны, свитер и шарф. Топин, вооружившись фонарем, устроился на носу и пристально вглядывался в волны, высматривая Джоди и брошенные корабельные снасти, которые могли представлять серьезную угрозу для лодки. Дензил, также с фонарем, сидел на корме вместе с Лиззи Снелл, походившей сейчас на бывалого пирата, – Хенки предложил ей облачиться в один из костюмов, в какие наряжал своих моделей, если вообще наряжал. Лиззи склонилась на одну сторону лодки, Дензил на другую, и оба внимательно изучали поверхность воды в поисках Джоди, которая, превратившись в Крошку из старого детского стихотворения, в эти минуты должна была беспомощно барахтаться в заливе.
   Если, конечно, верить словам мертвеца, что, по мнению Дензила, было совершенной глупостью.
   Вся эта история казалась ему сплошным абсурдом. За исключением того, что Джоди действительно пропала, а сам он до сих пор чувствовал прикосновение холодных пальцев к своей руке и слышал загробный голос, слетающий с обескровленных губ Бриелло…
   – Что это?! – воскликнула Лиззи, когда свет от фонаря Дензила упал на какое-то движущееся по волнам существо.
   Топин направил на него луч своего фонаря, а Хенки перестал грести и прищурился.
   – Оно гораздо больше мыши, – покачал головой Топин.
   – Это всего лишь тюлень, – добавил Хенки.
   – Так, может, и у него попросим помощи? – усмехнулся Дензил, не в силах сдержать сарказм.
   Однако Хенки заметно оживился.
   – О нет, – пробормотал Дензил. – Это уже чересчур…
   В Бодбери рыбаки с промысловых люггеров и матросы с торговых кораблей, контрабандисты и ловцы крабов – все, чья работа была так или иначе связана с морем, – отличались крайней суеверностью.
   Они не любили, когда что-то пропадало с их судов, и не только по очевидной причине, но еще и потому, что, согласно примете, вместе с исчезнувшим предметом корабль терял и часть своей удачи. Из этих же соображений моряки неохотно одалживали вещи и считали необходимым немного подпортить их, прежде чем передать в чужие руки.
   Большим несчастьем считалось отправиться в плавание со священником, поэтому моряки старались даже слова этого не произносить, используя вмест0 него выражения вроде «белая удавка».
   Поднявшись на борт, не стоило возвращаться на берег за какой-нибудь забытой вещью.
   Появление женщины на корабле воспринималась как предвестие несчастья.
   Если сардину начать есть с головы, можно отпугнуть целый косяк рыбы.
   И сотни других, разнообразных и зачастую совершенно немыслимых поверий.
   О душах мертвых у моряков тоже было собственное представление, не имеющее отношения к традиционным раю и аду. Души рыбаков, по их мнению, вселялись в чаек, а души усопших эльфов – в тюленей, поэтому причинить вред этим существам – все равно что разбить зеркало: к большой беде.
   Подобное отношение позволяло чайкам свободно летать повсюду, а тюленям, колония которых располагалась на Йолен-Рок, к югу от городка, безбоязненно заплывать в гавань. Никто не осмеливался тронуть их. К тому же разве они не помогали рыбакам отыскивать косяки сардин и не указывали в густом тумане путь к причалу?
   В Бодбери не верили в селчей – тюленей-оборотней, напротив, этих животных считали символом Доброго Соседства и чтили не меньше, чем домовых.
   И только для Дензила Госсипа все это оставалось полнейшей ерундой…
   Между тем Хенки неожиданно сложил руки рупором и прокричал что-то тюленю.
   – У нее есть что-то на голове, – заметила Лиззи.
   – Шляпа, должно быть, – съязвил Дензил. – Кстати, с чего вы взяли, что это она, а не он? Может, станем определять пол по головному убору?
   – Это она, – мягко ответил Хенки.
   «Ну еще бы, – хмыкнул про себя Дензил. – Такому волоките, как ты, всюду мерещатся самки».
   – Посветите на нее, – попросил Хенки, снова взявшись за весла.
   Дензил тяжело вздохнул и стал смотреть на берег. Его взгляд упал на человека, явно наблюдавшего за ними с Новой Пристани. В темноте с такого расстояния Дензил мог различить лишь силуэт, имевший бесспорное сходство с очертаниями Вдовы Пендер.
   Странный холодок пробежал у него по спине. Пытаясь избавиться от неприятного ощущения, старик зажмурился, а когда он снова открыл глаза, фигура уже исчезла.
   – Боже мой! – завопил вдруг Топин. Усталый и раздраженный, Дензил повернулся взглянуть, что так взволновало чудаковатого философа, и в следующую секунду во второй раз за ночь лишился дара речи.
 
3
 
   Джоди видела странный сон.
   Стоял солнечный летний день, и море у Йолен-Рок было удивительно спокойным. Джоди мерно покачивалась в каркере – крошечной лодочке, какие местные мальчишки мастерили из древесной коры. Как раз то, что надо для Маленького Человечка.
   Вокруг – ив воде, и на скалах – виднелись тюлени. Больше сотни тюленей. Взрослые самки и самцы, молодые особи и совсем еще юные детеныши. Все они грелись на солнышке или плескались в теплом море. Она повсюду слышала их голоса – низкий лай стариков и тоненькое повизгивание малышей сплетались в разговор, и Джоди казалось, что она смогла бы его понять, если бы хорошенько сосредоточилась.
   Прежде она часто приходила сюда с Олли. В плохую погоду он забирался к ней за пазуху, а в хорошую сидел у Джоди на плече или просто бежал рядом. Иногда она часами напролет болтала с Дензилом или молча наблюдала за тюленями в обществе Топина.
   Но никогда еще она не оказывалась так близко к этим животным, как сейчас.
   Несколько малышей резвились на берегу, наполняя воздух своими криками, – ну точь-в-точь расшалившиеся ребятишки из Трущоб. Джоди направила каркер в их сторону, но тут у нее на пути возник взрослый тюлень. Он поднял голову над водой и посмотрел на девушку.
   Камень, – послышалось ей.
   Это прозвучало словно звон колокольчика и не имело ничего общего с грубым тюленьим лаем. Джоди вдруг почудилось, что она уже слышала этот голос, эту четкую, правильную речь.
   Она бросила взгляд на Йолен-Рок.
   – Что – камень?
   Камень с дыркой.
   У Джоди появилось неприятное ощущение, словно туча закрыла солнце.
   – Нет… – прошептала она.
   Пройти девять раз.
   Неприятное чувство стремительно нарастало, сжимая. грудь, и Джоди задрожала всем телом.
   – Не говори со мной так!
   На восходе луны.
   В сознании Джоди что-то щелкнуло. Боль сдавила виски.
   – Пожалуйста, не…
   Но было уже поздно. В то же мгновение она вспомнила все: и Вдову, и ее прихвостней, и Эдерна – растерзанный на кусочки часовой механизм, из которого сыпались болтики и гаечки…
   Когда ты проснешься, – сказал тюлень, глядя на нее своими огромными влажными глазами, – не забудь о камне.
   – Но я не хочу просыпаться.
   Быть Маленьким Человечком здесь – хорошо и приятно, а наяву это означало снова столкнуться с ведьмами, их фамильярами и слочами. И еще там ее ждало море – такое же враждебное, как в день гибели отца…
   – Ты не можешь заставить меня проснуться! Но все вокруг уже начало расплываться, словно гигантская рука стирала наваждение со стекла реальности.
   – Нет! – закричала она.
   Но ты нужна нам.
   Джоди опять плыла, но теперь уже не по волнам: она будто бы парила в темноте, где не было ни неба, ни земли.
   Ты нужна мне…
   Девушка невольно вспомнила старые морские байки, будто души умерших эльфов вселяются в тюленей, и перед мысленным взором снова возник образ Маленького Человечка – ее погибшего друга…
   – Эдерн?
   Тишина.
   – Эдерн, а может, ты все-таки был настоящим?
   Но ответа не последовало, а сама. Джоди постепенно возвращалась в свое измученное тело, и вскоре тьма отступила перед лучом яркого света, ударившим ей прямо в лицо.
 
4
 
   – Какая крошка! – ахнула Лиззи, захлопав глазами от удивления. – Словно куколка.
   Хенки только хмыкнул, мельком взглянув на Джоди, сейчас его гораздо больше волновало другое: он изо всех сил старался удержать лодку на месте, чтобы тюлень мог спокойно приблизиться, не уронив своего пассажира.
   Дензил же, стоя рядом с Лиззи, молча смотрел на крошечную фигурку на голове животного и размышлял, сошел ли с ума он сам или же мир вокруг. Сняв очки, он старательно протер их и водрузил на переносицу.
   Для него изменилось все – невозможное каким-то необъяснимым образом стало возможным.
   Все утратило смысл. Он больше ни в чем не был уверен. Облегчение от сознания того, что Джоди жива и здорова, смешивалось с недоумением по поводу ее размера. Бедный Дензил чувствовал себя глупым стариком, посмешищем со всеми своими научными принципами и элементарной логикой.
   Как страшно вдруг обнаружить, что ты всю жизнь заблуждался! Но в то же время в груди у Дензила поднималось странное, неведомое ему доселе волнение: существование чудес открывало безграничные возможности для принципиально новых исследований.
   Кроме того, Дензила утешало, что Лиззи и Топин были ошарашены ничуть не меньше, чем он, да и немудрено: не каждый день увидишь Джоди размером с мышь.
   Лиззи осторожно сняла девушку с головы тюленя, завернула ее в носовой платок, поднесла к фонарю и принялась качать, напевая при этом какую-то песенку, что, насколько было известно Дензилу, привело бы Джоди в неописуемую ярость, если бы она услышала.
   Старик наклонился ниже:
   – Джоди…
   – Она насквозь промокла и промерзла до костей, – шепнула ему Лиззи. – Но с ней все будет в порядке. Да, Хенки?
   Хенки, направлявший лодку в сторону складов, опять неопределенно хмыкнул, но Дензил предпочел расценить это как согласие. Пусть уж лучше великан не отвлекается, поскольку лавировать среди останков кораблей и без того не так-то просто.
   Топин поднялся, намереваясь получше рассмотреть малютку Джоди. Лодка закачалась.
   – А ну-ка сядь! – рявкнул Хенки. Философ повиновался.
   Между тем Дензил оторвал взгляд от Джоди и повернулся к тюленю, однако тот уже успел уплыть.
   – Какое поразительное создание, – задумчиво произнес старик и громко прокричал в темноту: – Спасибо тебе!
   Хенки с улыбкой посмотрел на него, но ничего не сказал. Великан старательно греб к берегу, и его массивные мускулы перекатывались под свитером. Дензил снова обратил все свое внимание на Джоди и удивленно вскинул взгляд, когда лодка ударилась о причал: обратный путь показался ему слишком коротким.
   – Ну что, вы изменили свое мнение? – поинтересовался Хенки.
   – О чем?
   – Обо всем.
   – Пожалуй.
   – Ой, смотрите! – перебила их Лиззи. – Она приходит в себя.
   И правда, тонюсенькие реснички задрожали, и в следующую секунду Джоди очнулась.
   – Чертово волшебство, – выдохнул Хенки. – Жаль, что у нее нет крылышек. Хотел бы я увидеть, как они работают.
   – Она же не фея, – возразил Дензил.
   – Но в любом случае она служит живым доказательством существования магии, не так ли?
   – Да тише вы! – зашипела на них Лиззи, когда Джоди поморщилась и заткнула уши.
   – Давайте поскорее внесем ее в дом, – предложил Хенки, привязывая лодку.
   Он пытался говорить приглушенно, но даже шепот его звучал как раскаты грома.
   – Тише! – простонала Лиззи.
   Хенки кивнул и, пробормотав себе нос: «Черт побери», – зашагал к своему жилищу.
   Остальные последовали за ним. Дензил, замыкавший цепочку, задержался в дверях и внимательно оглядел вымощенную булыжником дорожку, соединявшую Старый Причал и Новую Пристань. Вдовы нигде не было видно, и все же он испытывал навязчивое ощущение, что кто-то наблюдает за ними. В воздухе воняло болотом, хотя Дензил понятия не имел, откуда мог исходить подобный запах.
   Он постоял еще немного, а затем тряхнул головой и вошел внутрь.
 
5
 
   Оправившись от шока, вызванного появлением над ней громадных лиц, Джоди грелась в одежде, снятой с куклы, которую Хенки отыскал в одной из бесчисленных коробок, заполонивших его дом, пила чай из наперстка и рассказывала свою историю. Девушка совершенно охрипла, и, чтобы смягчить горло, в чай добавили немного рому из пипетки. К счастью, гиганты, как Джоди мысленно называла своих спасителей, теперь говорили только шепотом, так что в ушах больше не звенело.
   – Я чувствую себя членом банды заговорщиков, – признался Топин.
   – В некотором роде так оно и есть, – заверил его Хенки.
   От его голоса у девушки по-прежнему закладывало уши.
   Как и все, кто вырос в Трущобах, Джоди прекрасно знала эксцентричного художника, однако дома у него оказалась впервые. Здесь все было именно так, как она и представляла, вместе с другими ребятишками украдкой заглядывая в жилище Хенки сквозь грязные окошки. Она могла бы часами бродить по этому огромному лабиринту, а учитывая ее нынешний размер, пожалуй, и целыми днями… Мысли Джоди вернулись к насущной проблеме.
   – Как мне снова стать прежней? – спросила она.
   – Для начала, – ответил Хенки, – мы отправимся к чертовой Вдове и заберем у нее пуговицу.
   – Это не так-то просто, – возразил Дензил.
   – Почему же? – скривился Хенки.
   – Потому что, когда мы были еще в море, я видел, как Вдова шпионила за нами с пристани. Наверняка она уже успела надежно спрятать пуговицу.
   – Эта старая карга ни за что не скажет, куда она ее подевала, – вздохнула Лиззи.
   – Уж мы-то заставим ее заговорить, – прорычал Хенки.
   – Угу, – хмыкнул Топин. – Не думаю, что это понравится констеблю.
   – К тому же среди нас есть некоторые нарушители общественного спокойствия, – не преминул съязвить Дензил.
   – Тремер не упустит случая упрятать тебя за решетку, Хенки, – добавила Лиззи.
   – Значит, нужно найти другой выход! – заревел Хенки, в очередной раз заставив Джоди вздрогнуть.
   – А как насчет камня? – напомнила она. – Камня Мен-эн-Тол?
   – Это всего лишь сказка, – возразил Дензил. – Какой бы ни был камень – с дыркой или без, – магии в нем не больше, чем в…
   – Чем в чем? – ухмыльнулся Топин.
   – Не важно, – насупился Дензил.
   Все рассмеялись, и Джоди пришлось снова заткнуть уши, когда захохотал великан.
   – Хенки, – укоризненно покачала головой Лиззи.
   Он взглянул на нее, потом на Джоди и замолчал, скривив губы в беззвучном «черт побери».
   – А тот Маленький Человечек… – сменил тему Топин. – Ты говоришь, он оказался заводной игрушкой?
   Смех тут же оборвался, и Джоди грустно кивнула.
   – А потом тебе приснилось, что его душа вселилась в тюленя?
   – Да.
   – Я считал, что только боги и ангелы могут обращаться к кому-то во сне, – саркастически заметил Дензил.
   – Вообще-то да, – растерянно согласился Хенки.
   – А что если эльфы обладают способностями, о которых мы не подозревали, – задумчиво произнес Топин.
   – Например? Является во сне? – поинтересовался Хенки.
   – Вероятно, они могут говорить с людьми посредством других существ, когда их собственные тела почему-то не подходят для реализации замысла, – предположил Топин.