Страница:
Гаровд зарделся от смущения, но потом рассмеялся.
– А скромницей тебя не назовешь, – сказал он. – Смелая, как малиновка!
– Или королек, – многозначительно добавил Маркдж'н.
Гаровд взъерошил волосы Минды, а она с притворным испугом уставилась на его огромную ладонь – она была по крайней мере в три раза больше ее собственной.
– Кто бы мог подумать, – задумчиво произнесла она, снова прислоняясь к стволу дерева. – Кто бы мог подумать еще год назад, что я буду путешествовать между мирами – мирами! – встречаться с говорящими барсуками, эльфами, медниками и великанами. Да еще воспринимать все это как нечто само собой разумеющееся.
– В твоем мире нет кавранов? – спросил Гаровд, называя свою расу старинным словом.
– Ну, крупные мужчины у нас есть, но ни один из них не достанет головой и до средней пуговицы на твоей рубашке. Хотя у нас рассказывают сказки о великанах, там говорится, что их рост превышает тридцать футов и они способны одной ногой раздавить целую деревню. – Минда усмехнулась. – И еще у них только один глаз посередине лба.
Гаровда явно удивило такое описание.
– И никакого волшебства, – продолжала Минда. – Вернее, ничего такого, о чем бы я знала и была уверена, что все происходило на самом деле. Я жила в маленьком городке под названием Фернвиллоу на северной окраине земли Элерон. У моего отца там гостиница, и его заботит только выручка. Он человек недалекий. Да и большинство жителей Фернвиллоу немногим от него отличаются. Исключение, пожалуй, составляют лишь мои приятельницы Джейни и Эллен и, конечно же, мой лучший друг Рабберт. Вот ему бы здесь точно понравилось. Он всегда верил в колдовство, эльфов и тому подобное, то есть не отвергал возможность их существования. Вот только когда я рассказала, что встретилась с одним из них и решила отправиться в другой мир, он немного засомневался. Рабберт всегда давал мне почитать книги со старыми волшебными сказками и легендами. Я не знала, чему верить, но он утверждал, что древность этих историй уже сама по себе является доказательством их правдивости. Хотелось бы, чтоб Рабберт узнал, насколько он был прав.
– Похоже, он умный человек, – заметил Маркдж'н. – Как ты думаешь, ему бы понравилось это вино? – С этими словами он отхлебнул из фляги, лежавшей у него на коленях, и предложил Минде. Поскольку она отрицательно покачала головой, медник протянул флягу Гаровду. – Он напомнил мне моего деда, – продолжил Маркдж'н. – Тот всегда считал, что в старых сказках есть доля истины, а на свете есть много такого, что мы могли бы увидеть, если бы не смотрели только себе под нос. Я помню…
– Что за чепуху ты несешь! – со смехом пророкотал Гаровд. – Можно подумать, что медники Йенханвитля были такими отсталыми, что не знали о бесконечности Вейдернесса. Ведь твой род восходит к путешественникам из долины Медников с Лилловена – родины вислингов и основателей Вистлора, где волшебства больше, чем во всех остальных мирах, вместе взятых. Ах, Маркдж'н! До чего ты договорился!
Медник усмехнулся и пожал плечами:
– Но у нас в Лэнглине нет такой госпожи, как леди Сиан.
– Да, здесь ты прав. Во всем мире нет такой госпожи. – Гаровд сделал еще глоток из фляги и вернул ее меднику. На его лице появилось мечтательное выражение. – А кто-нибудь из вас бывал на севере? Там величественные горные вершины вздымаются к самому небу. Ах, это зрелище способно потрясти душу. Между тобой и звездами остается лишь один шажок. Много ночей я провел там с фляжкой доброго вина из Эленвуда за разговорами со звездами. Ничто в мире с этим не сравнится.
– Кроме купания, – сказала Минда, поднимаясь на ноги. – Я ухожу.
Крутя на пальце пустую кружку, она снова направилась к реке.
– Но, Минда! – закричал Маркдж'н.
– С меня довольно хмельных разговоров, – ответила она, оглянувшись через плечо. – Увидимся позже.
Не обращая больше внимания на их призывы вернуться и хотя бы пригубить вино, Минда оставила друзей и вскоре добралась до берега реки. Вода оказалась прохладной, но солнышко уже начало припекать, и Минда вскоре лениво растянулась на мелководье, чтобы продлить удовольствие. Жизнь снова стала казаться прекрасной, и Минда погрузилась в полудрему. Только почувствовав, что вот-вот уйдет под воду с головой, Минда решила выйти на берег. Отжав волосы, она подождала, пока солнце высушит кожу, и только потом натянула одежду. И все же Минда была еще не готова вернуться во дворец. Гримбольд нашел ее у реки, Минда сидела на камне, подперев подбородок руками, и смотрела на воду.
– Привет, Гримбольд, – сказала Минда, когда барсук улегся на траву рядом с ней.
И тебе привет. Он взглянул на ее еще влажные волосы и продолжил: Река позвала тебя сюда, но, думаю, есть что-то еще, что удерживает тебя на берегу. Что же это, Таленин?
— Не знаю. Кажется, я задумалась. О своем друге Рабберте, о Фернвиллоу, о Джейни…
Ты, должно быть, очень скучаешь по ним?
Минда вздохнула:
– Я думаю о них каждую свободную минуту. Это место и остальные миры… Ты, и Танет, и Маркдж'н воспринимаете все гораздо проще. Это привычно для вас – множество миров, и чудеса, и колдовство. А для меня все внове и все удивляет. Я никогда не знаю, как надо поступать. Начинаю спорить с людьми вроде Кэмлина или Хорна. Кроме того, что-то происходит со мной. Это не только связано с Ильдраном. Меняюсь я сама.
Минда повернулась к Гримбольду, в его мудрых карих глазах было сочувствие.
– Наверно, мне не следует об этом говорить, – добавила она. – Но теперь я даже не знаю, кто я такая.
К тому же еще и венейт, продолжил Гримбольд.
– Что?
Венейт. Мысленные разговоры.
Она кивнула.
– И еще… знак Пана. Что это такое, Гримбольд? Почему Кэмлин так испугался? И откуда я его знаю?
Ты ведь слышала, как мы с Танет говорили о богах – Светлых Туатанах и Дакетах, Темных богах?
— Да, но боги… – Она досадливо взмахнула рукой. – Какое отношение они имеют ко всему этому? Вряд ли они вообще замечают, что я делаю. Кроме того, это даже не мои боги.
Может, и не твои, согласился Гримбольд. И все же в силонеле ты встретила самого Увенчанного Рогами. Как ты думаешь, почему?
— А кто он – Светлый бог или Темный?
Ни то ни другое. Знаешь, Таленин, есть ещеи третья группа богов, если так можно выразиться. Множество миров, которое мы называем Вейдернессом, существовало задолго до того, как пришли Туатаны и Дакеты. Легенды дают противоречивые представления о том, как они появились. Некоторые утверждают, что после разрушения Авенвереса миры образовались из его осколков. Другие настаивают, что все миры существовали всегда, а разлетевшиеся осколки Авенвереса только связали их между собой. Но в одном все сходятся: до того, как в Вейдернессе появились Туатаны и Дакеты, множество миров находилось под опекой других существ – Господина и Госпожи.
Имя Госпожи – Аннан. Она – мать земли и луны, некоторые называют ее Арн, и у нее есть три лица – девушка, мать и старуха. Еемуж – Цернуннос, или Увенчанный Рогами. Он является людям в виде мужчины с козлиными ногами и с рогами на лбу. Он – ВеррнАрл – покровитель веррнов, Вольного Народа. Когда Аннан являет людям лик матери, а Цернуннос предстает перед ними с копытами и рогами, это предвещает изобилие и плодородие, наступает весна и урожайное лето.
Когда Аннан предстает в облике девушки, ВеррнАрл оборачивается Паном, наполовину мужчиной, наполовину козлом. В таком обличье он может быть мирным музыкантом, которого ты встретила в силонеле, или существом с яростным взглядом, вселяющим ужас в сердца всех, кто его увидит. А иногда обе стороны его натуры проявляются одновременно.
Единственный народ, кто поклоняется им двоим, по крайней мере, под теми же именами, это – Вольный Народ. Большинство из них – мьюриане, хотя по сведениям Вистлора они относятся к эрлкинам. Веррны были здесь задолго до того, как появились потомки Туатанов или Дакетов. Они не принимают ни одну из сторон в борьбе между Светом и Тьмой. Они лишены морали и никогда не подчинялись законам, созданным Киндредами или Порождениями Тьмы. Иногда они встают на сторону Киндредов и поддерживают их в борьбе против Тьмы, поскольку являются защитниками миров и не могут допустить их разрушения. Но, как я уже сказал, они не придерживаются бесчисленных заповедей Киндредов, стремящихся контролировать каждую мелочь.
Гримбольд надолго замолчал, и Минда попыталась осмыслить его слова. Там, откуда она пришла, все было гораздо проще. Был один-единственный бог, не особенно влиявший на повседневную жизнь, если не считать постоянных проповедей его служителей.
– А если Аннан является в облике старухи, – спросила она, – как тогда выглядит… ВеррнАрл?
Третий лик Увенчанного Рогами – это Сумрачный человек. Некоторые считают его беспечным, но другие называют Целителем Душ, Лекарем и Арфистом. Он может принять облик ворона или любого зверя, и вместе с Аннан-старухой они поддерживают равновесие между жизнью и смертью.
— Итак, – сказала Минда, стараясь вернуть разговор к тому, что касалось непосредственно ее, – что же такое знак Пана?
Он может означать предостережение, приказ сдерживать дурные порывы. Если он применяется против врага, то может довести человека или эльфа до безумия.
Минда с изумлением и страхом посмотрела на свои пальцы.
– И я… могу это сделать?
Гримбольд покачал головой:
Этого я не знаю. И Кэмлину хватило благоразумия не пытаться это проверить.
— Но как я могла вообще узнать об этом жесте? Как случилось, что я совершенно неожиданно стала передавать свои мысли, если никогда раньше даже не пробовала?
Если это связано с Увенчанным Рогами, сказал Гримбольд, то, боюсь, ни я, ни Тонет, не сможем тебе ничего объяснить. Мы слишком мало знаем о веррнах, не говоря уже об их божественных покровителях. Но я бы рискнул предположить, что причиной этих перемен является меч. Я и раньше говорил тебе о своих опасениях. За все приходится платить, Таленин. Использование этого оружия может привести к необратимым последствиям.
— Не знаю, – задумчиво заметила Минда и прикоснулась к амулету, спрятанному под рубашкой. Перемены стали происходить еще до того, как она нашла меч. Все началось с Яна Пеналюрика и его амулета. – Мне кажется, я бы стала меняться и без меча. Гримбольд, это пугает меня. Иногда я думаю, что хотела бы измениться, но в то же время мне очень страшно. – Она покачала головой. – Гримбольд, я хочу знать, кто я и что я.
И мы все тоже, устало ответил вислинг. Он поднял голову и посмотрел, высоко ли поднялось солнце. Большой совет скоро соберется.
Минда кивнула и подобрала кружку. Обратно к замку они отправились вместе.
Совет собрался на просторной поляне к северу от Эленвуда. Высоченные дубы так плотно сомкнули над ней ветви, что на них повесили множество далинов. Корни деревьев выступали над землей и образовывали сиденья, а также поддерживали стол в самой середине площадки. После вчерашнего праздника Минда знала всех собравшихся вокруг стола. Увидев Танет, Минда подсела к ней и забросала подругу вопросами. Как она себя чувствует? Как ей понравилась эта чудесная одежда? Не рано ли она встала с постели? Нравится ли ей великолепный дворец? И уверена ли она, что вполне поправилась? Танет улыбнулась:
– Теперь я прекрасно себя чувствую, но был момент, в бездне, перед тем, как ты отворила врата…
– Я бы не сумела ничего сделать, если бы ты не послала мне мысленный образ кромлеха.
– Может быть, – произнесла Танет. Минда ощутила, как по спине побежали мурашки.
– Не говори так, – попросила она. – Я – все еще я.
Танет накрыла ее руку своей ладонью.
– Конечно, ты. И все же что-то с тобой происходит, иначе ты не оказалась бы здесь. Эти перемены бурные, но прекрасные.
Минда отвела глаза, не выдержав серьезного взгляда Танет. Минда хотела спросить еще кое о чем, но леди Сиан попросила всех соблюдать тишину, и вскоре Минда оказалась в центре всеобщего внимания. Рассказывая о том, что произошло с тех пор, как она увидела странные сны, Минда в основном смотрела в стол, лишь изредка бросая взгляды на вислинга, когда требовались дополнительные разъяснения. Эльфы слушали внимательно, и вопросов последовало немного, но все же обсуждение затянулось до полудня. Когда все было сказано, за столом воцарилось молчание. Из дворца тем временем принесли чай и пирожные, чтобы присутствующие могли подкрепить силы. Леди Сиан нарушила молчание, когда последний из слуг скрылся из виду.
– Итак, – заговорила она, обращаясь к Гримбольду, – ты полагаешь, что в закрытии врат и в смерти Озеона повинен Ильдран?
Разве ты считаешь, что это невозможно? – ответил он вопросом на вопрос.
– Невозможно? Нет, скорее маловероятно. Речь идет не только о Корсандре, ллан Гримбольд. Алскег, Перан, Саутвелл, Хайферн – на всех вратах Гителена лежит заклятие. На всех. У наших бардов есть одна или две песни об этом Ильдране и его силе. Но сложно представить, что она так велика. Он из мьюриан, но он не бог. Или он обрел божественное могущество?
Боюсь, это близко к истине. В том, что произошло, видна его рука. То, что, по твоим словам, случилось с Озеоном, слишком похоже на кошмар, грозящий Таленин и постигший Гверинн, сестру Хорна. Таленин спасло только вмешательство Пеналюрика. Ты испытывала заклятие Корсандры?
— Да, – медленно произнесла леди Сиан, – и оно могло быть наложено Ильдраном, но чары слишком сильны, намного сильнее любого волшебства мьюриан.
– А ты полагаешь, что сначала мы должны освободить Пеналюрика? – спросил Котвас Холдмастер.
Если те немногие легенды, которые повествуют о веррнах, не обманывают нас, значит, Пеналюрик однажды уже победил Ильдрана. Он знаком с Повелителем Снов. Возможно, только он один, а я боюсь, что так оно и есть, способен снова справиться с ним.
— Тарин Велдвен живет в Голдингхолле, – заметила леди Сиан и непроизвольно потерла пальцами виски.
Это далеко?
— Два дня верхом, – ответил Дайан Харпер.
Нет ли более быстрого способа туда добраться?
Сиан вздохнула:
– Неделю назад при помощи врат мы могли бы перенестись туда с быстротой мысли. Сейчас вынуждены передвигаться гораздо медленнее. Но у меня есть скакуны, которые смогут преодолеть это расстояние вдвое быстрее. Если мы имеем дело с Ильдраном, в скором времени на Гителене следует ожидать его самого или его посланников. Он намеренно погубил Озеона. Намеренно заколдовал врата. И если он охотится за Таленин, как ты говоришь, то непременно явится снова. Но почему он так неотступно ее преследует?
Все взоры снова обратились на Минду, что привело ее в крайнее смущение. Она заерзала на сиденье из корней, пытаясь сообразить, что ответить.
Она удивлена этим не меньше, чем мы, сказал Гримбольд.
– Есть еще вопросы относительно меча, – добавила Танет, впервые взяв слово.
Минда озабоченно взглянула на нее. После схватки у Джазелхенджа и путешествия в бездне Танет все еще выглядела осунувшейся и бледной.
Меча и музыканта со свирелью, добавил Гримбольд.
Сиан задумчиво кивнула.
– Могу я посмотреть на меч?
По совету Гримбольда Минда принесла меч с собой. Теперь она достала его из ножен и положила на стол перед леди Сиан.
– Осторожнее с ним, – предупредил Кэмлин, вспомнив эльфа, который пытался подобрать меч у Корсандры.
– Оружие ни разу не причинило мне вреда, – заметил Маркдж'н.
Леди Сиан внимательно изучила клинок, затем медленно провела над ним руками. Голубые искры рассыпались по лезвию.
– Это меч Туатанов, – сказала леди Сиан, подняла клинок и повернула его перед собой. – Он никогда не причинит вреда истинному другу его владельца. На лезвии видны письмена, но я не могу их прочесть. Этот язык очень древний, я не знаю его. В данный момент оружие предназначено Таленин. Интересно, кто владел им в прежние времена?
Леди Сиан передала меч Минде. Танет внимательно осмотрела изображенные на лезвии символы, но покачала головой.
– Похожие письмена мне приходилось видеть, – сказала она. – В Вистлоре их называют языком богов, но никому еще не удалось их расшифровать.
– Меч Туатанов, – пробормотал Котвас. Холдмастер наклонился вперед, подперев подбородок рукой, и тоже осмотрел меч. – Тогда, возможно, мы имеем дело с Дакетами, а не с Ильдраном.
Гримбольд покачал головой:
Вряд ли. Мне приходилось сталкиваться с заклятиями Дакетов, но в этом случае я не узнаю их почерка. Боги больше не посещают Мидволд. У них есть собственные царства, кроме того, существует Договор.
— Договор нарушался и раньше, – сказала Мерривел Харпер. – Если верить старинным балладам и сказаниям, в Мидволде появится Дакет, и против него непременно выступит кто-то из Туатанов. Равновесие должно сохраняться.
Да, я помню, ответил Гримбольд. Но эти сказания очень стары. Богам необходимо наше поклонение. Они не станут нарушать Договор и рисковать существованием Множества Миров. Если Вейдернесс падет, то кто будет им поклоняться?
Сиан покачала головой:
– Пути богов неисповедимы. Но одно мы знаем точно: веррны вовлечены в эту борьбу. И что бы ни говорили в Вистлоре относительно их принадлежности к роду Киндредов, они в первую очередь потомки Увенчанного Рогами. Если вам требуется еще доказательство, то им может служить встреча Таленин с ВеррнАрлом.
– Во сне, – заметил Котвас.
– В силонеле, – поправила его Мерривел. – А это совсем не одно и то же.
– Даже если и так, – сказала Сиан, – не стоит преуменьшать значения сновидений. Сны погубили моего брата, а Ильдран зовется Повелителем Снов.
Вернее было бы звать его Повелителем Иллюзий, сказал Гримбольд.
– Не имеет значения, как мы его назовем, – возразила леди Сиан. – Озеон был убит во сне, когда он, как считалось, находился в безопасности, в своей постели в Эленвуде. Так что я согласна с тобой, Гримбольд. Надо обратиться к Тарин, Пеналюрика необходимо освободить. Неспроста Ильдран заточил его в камень. Мне кажется, Повелитель Снов боится предводителя мьюриан. Одного этого достаточно, чтобы мы предприняли все возможное.
– Но врата заколдованы, – возразил Кэмлин. – Как мы можем освободить его, если даже не в состоянии до него добраться?
Слова Хранителя Врат сопровождались одобрительными кивками остальных членов совета. Минда устала. Совет продолжался уже много часов, и она едва улавливала нить рассуждений. Для нее все казалось просто: найти Тарин, выяснить у нее путь на Вейр, вызволить Яна, остановить Ильдрана. При чем тут происхождение мьюриана? И какая разница, участвуют во всем этом боги или нет?
– Есть еще кое-что, – заговорила она, нарушив общее молчание. – Ян сказал, что это поможет мне попасть на Вейр.
Она вытащила из кармана мешочек с камнями и высыпала их на стол. Они со стуком покатились по деревянной столешнице и привлекли всеобщее внимание.
Никто из нас не имеет понятия, как ими пользоваться, резко возразил Гримбольд. На врата наложено заклятие, и неизвестно, что ожидает нас за пределами Гителена. Последствия такого необдуманного шага могут оказаться роковыми.
— Да, такая опасность есть, – сказала Сиан. Она с задумчивым видом дотронулась пальцем до одного из камней. – Но, будем надеяться, Тарин известны их свойства. Итак, наше обсуждение завершило круг. Прежде чем строить дальнейшие планы, мы должны поговорить с Тарин. Я поскачу в Голдингхолл, и Таленин будет меня сопровождать. Если нам повезет, Тарин прольет свет на эти тайны.
Леди Сиан поднялась из-за стола и поклонилась совету.
– Я объявляю заседание закрытым, – произнесла она официальным тоном. – Есть ли у кого-нибудь возражения?
Гримбольд неодобрительно взглянул на нее, но ничего не сказал, а лишь тяжело вздохнул.
– Быть по сему, – сказала леди Сиан. – Тэнгл, проследи, чтобы лошади были готовы. Мы с Таленин отправимся через час.
Эльфы поспешно стали расходиться. Собирая со стола камни, Минда невольно подслушала разговор Маркдж'на и Гаровда, покидавших поляну.
– После всех этих обсуждений меня замучила жажда, – сказал великан.
– Ты читаешь мои мысли, – отозвался Маркдж'н.
Минда убрала меч в ножны и встала из-за стола. «Ну вот, все начинается сначала, – подумала она. – Спешка, суета, и так много непонятного. Хорошо, хоть Тарин Велдвен все же находится в этом мире». Минда подняла голову и обнаружила, что леди Сиан стоит с ней рядом.
– Мне жаль, что мое появление доставило вам столько проблем, – сказала Минда. – Я этого не хотела.
– Знаю, – ласково ответила Сиан. – Не вини себя. Несчастья начались еще до твоего прибытия. Наши врата, мой брат. Это не только твоя борьба, проблемы сплетаются в запутанный клубок и стремительно разрастаются. Теперь дело касается всех нас – хотим мы этого или нет. Остается лишь надеяться, что общими усилиями нам удастся остановить поток несчастий как можно быстрее и не допустить дальнейших потерь.
Она права, Таленин.
Минда оглянулась на барсука и печально кивнула.
– Вероятно, – сказала она и снова обратилась к Сиан: – Почему ты просто не узнала мою душу, как это сделал Кэмлин в кромлехе?
– Этот процесс позволяет постичь сущность, а нам требовались все подробности. Когда мысли соприкасаются, они смешиваются и начинают перескакивать с одного на другое. Такой способ хорош в тех случаях, когда необходимо понять главное или судить о чьей-либо правоте.
– Вот как, – вздохнула Минда, оглядываясь на Гримбольда и Танет, и снова повернулась к леди Сиан: – Пожалуйста, расскажи мне о веррнах. Мне показалось, что все относятся к ним с недоверием.
Сиан улыбнулась, но улыбка ее была печальной.
– К веррнам относятся с подозрением, поскольку они не принимают ни одну из сторон в борьбе между Светом и Тьмой. Я права, ллан Гримбольд?
Это непредсказуемый народ, пробормотал вислинг.
– Мы слишком мало о них знаем, – добавила Танет.
– А кто такой Хорн? – снова задала вопрос Минда. – Это кто-то вроде… Увенчанного Рогами?
– Только внешне, – ответила леди Сиан. – Но он тоже из веррнов. Рогатых созданий, вроде Хорна, и мьюриан не всегда относят к веррнам, поскольку они часто делают выбор между Светом и Тьмой. Больше всего Киндредов приводят в замешательство другие представители Вольного Народа – неуправляемые существа вроде хобоглей и таббукинов.
На лице Минды отразилось недоумение, и леди Сиан улыбнулась.
– Временами ты кажешься такой зрелой и мудрой, – сказала она Минде, – а иногда выглядишь гораздо моложе своих семнадцати лет. Я не знаю, что о тебе и подумать, Таленин. Мудрость и наивность редко уживаются в одном человеке.
Улыбка леди Сиан стала теплее. Через мгновение она излучала веселье, словно у нее не было никаких забот, а об Ильдране никто не вспоминал. Минда ответила на ее улыбку, хотя и не могла понять, чему можно радоваться в такой час.
– Ты проголодалась? – спросила леди Сиан.
– Немного.
– Что ж, пойдем перекусим, нам предстоит дальняя дорога, и в пути не будет привалов. Как заживает твоя рана? Аренна говорила, что у тебя сильно повреждено плечо.
Минда уже успела забыть о своем раненом плече. Она дотронулась до того места, но совсем не почувствовала боли. Когда же она сняла повязку? Вчера, перед тем как лечь спать? Сегодня утром ее уже точно не было. И колено тоже зажило удивительно быстро, даже шрама не осталось.
– Все… в порядке, – медленно ответила она.
Гримбольд и Танет переглянулись. Еще одна тайна. Но леди Сиан не придала значения ни их взглядам, ни замешательству Минды. Взяв девушку за руку, она повела ее обратно к дворцу Эленвуд.
Глава 4
– А скромницей тебя не назовешь, – сказал он. – Смелая, как малиновка!
– Или королек, – многозначительно добавил Маркдж'н.
Гаровд взъерошил волосы Минды, а она с притворным испугом уставилась на его огромную ладонь – она была по крайней мере в три раза больше ее собственной.
– Кто бы мог подумать, – задумчиво произнесла она, снова прислоняясь к стволу дерева. – Кто бы мог подумать еще год назад, что я буду путешествовать между мирами – мирами! – встречаться с говорящими барсуками, эльфами, медниками и великанами. Да еще воспринимать все это как нечто само собой разумеющееся.
– В твоем мире нет кавранов? – спросил Гаровд, называя свою расу старинным словом.
– Ну, крупные мужчины у нас есть, но ни один из них не достанет головой и до средней пуговицы на твоей рубашке. Хотя у нас рассказывают сказки о великанах, там говорится, что их рост превышает тридцать футов и они способны одной ногой раздавить целую деревню. – Минда усмехнулась. – И еще у них только один глаз посередине лба.
Гаровда явно удивило такое описание.
– И никакого волшебства, – продолжала Минда. – Вернее, ничего такого, о чем бы я знала и была уверена, что все происходило на самом деле. Я жила в маленьком городке под названием Фернвиллоу на северной окраине земли Элерон. У моего отца там гостиница, и его заботит только выручка. Он человек недалекий. Да и большинство жителей Фернвиллоу немногим от него отличаются. Исключение, пожалуй, составляют лишь мои приятельницы Джейни и Эллен и, конечно же, мой лучший друг Рабберт. Вот ему бы здесь точно понравилось. Он всегда верил в колдовство, эльфов и тому подобное, то есть не отвергал возможность их существования. Вот только когда я рассказала, что встретилась с одним из них и решила отправиться в другой мир, он немного засомневался. Рабберт всегда давал мне почитать книги со старыми волшебными сказками и легендами. Я не знала, чему верить, но он утверждал, что древность этих историй уже сама по себе является доказательством их правдивости. Хотелось бы, чтоб Рабберт узнал, насколько он был прав.
– Похоже, он умный человек, – заметил Маркдж'н. – Как ты думаешь, ему бы понравилось это вино? – С этими словами он отхлебнул из фляги, лежавшей у него на коленях, и предложил Минде. Поскольку она отрицательно покачала головой, медник протянул флягу Гаровду. – Он напомнил мне моего деда, – продолжил Маркдж'н. – Тот всегда считал, что в старых сказках есть доля истины, а на свете есть много такого, что мы могли бы увидеть, если бы не смотрели только себе под нос. Я помню…
– Что за чепуху ты несешь! – со смехом пророкотал Гаровд. – Можно подумать, что медники Йенханвитля были такими отсталыми, что не знали о бесконечности Вейдернесса. Ведь твой род восходит к путешественникам из долины Медников с Лилловена – родины вислингов и основателей Вистлора, где волшебства больше, чем во всех остальных мирах, вместе взятых. Ах, Маркдж'н! До чего ты договорился!
Медник усмехнулся и пожал плечами:
– Но у нас в Лэнглине нет такой госпожи, как леди Сиан.
– Да, здесь ты прав. Во всем мире нет такой госпожи. – Гаровд сделал еще глоток из фляги и вернул ее меднику. На его лице появилось мечтательное выражение. – А кто-нибудь из вас бывал на севере? Там величественные горные вершины вздымаются к самому небу. Ах, это зрелище способно потрясти душу. Между тобой и звездами остается лишь один шажок. Много ночей я провел там с фляжкой доброго вина из Эленвуда за разговорами со звездами. Ничто в мире с этим не сравнится.
– Кроме купания, – сказала Минда, поднимаясь на ноги. – Я ухожу.
Крутя на пальце пустую кружку, она снова направилась к реке.
– Но, Минда! – закричал Маркдж'н.
– С меня довольно хмельных разговоров, – ответила она, оглянувшись через плечо. – Увидимся позже.
Не обращая больше внимания на их призывы вернуться и хотя бы пригубить вино, Минда оставила друзей и вскоре добралась до берега реки. Вода оказалась прохладной, но солнышко уже начало припекать, и Минда вскоре лениво растянулась на мелководье, чтобы продлить удовольствие. Жизнь снова стала казаться прекрасной, и Минда погрузилась в полудрему. Только почувствовав, что вот-вот уйдет под воду с головой, Минда решила выйти на берег. Отжав волосы, она подождала, пока солнце высушит кожу, и только потом натянула одежду. И все же Минда была еще не готова вернуться во дворец. Гримбольд нашел ее у реки, Минда сидела на камне, подперев подбородок руками, и смотрела на воду.
– Привет, Гримбольд, – сказала Минда, когда барсук улегся на траву рядом с ней.
И тебе привет. Он взглянул на ее еще влажные волосы и продолжил: Река позвала тебя сюда, но, думаю, есть что-то еще, что удерживает тебя на берегу. Что же это, Таленин?
— Не знаю. Кажется, я задумалась. О своем друге Рабберте, о Фернвиллоу, о Джейни…
Ты, должно быть, очень скучаешь по ним?
Минда вздохнула:
– Я думаю о них каждую свободную минуту. Это место и остальные миры… Ты, и Танет, и Маркдж'н воспринимаете все гораздо проще. Это привычно для вас – множество миров, и чудеса, и колдовство. А для меня все внове и все удивляет. Я никогда не знаю, как надо поступать. Начинаю спорить с людьми вроде Кэмлина или Хорна. Кроме того, что-то происходит со мной. Это не только связано с Ильдраном. Меняюсь я сама.
Минда повернулась к Гримбольду, в его мудрых карих глазах было сочувствие.
– Наверно, мне не следует об этом говорить, – добавила она. – Но теперь я даже не знаю, кто я такая.
К тому же еще и венейт, продолжил Гримбольд.
– Что?
Венейт. Мысленные разговоры.
Она кивнула.
– И еще… знак Пана. Что это такое, Гримбольд? Почему Кэмлин так испугался? И откуда я его знаю?
Ты ведь слышала, как мы с Танет говорили о богах – Светлых Туатанах и Дакетах, Темных богах?
— Да, но боги… – Она досадливо взмахнула рукой. – Какое отношение они имеют ко всему этому? Вряд ли они вообще замечают, что я делаю. Кроме того, это даже не мои боги.
Может, и не твои, согласился Гримбольд. И все же в силонеле ты встретила самого Увенчанного Рогами. Как ты думаешь, почему?
— А кто он – Светлый бог или Темный?
Ни то ни другое. Знаешь, Таленин, есть ещеи третья группа богов, если так можно выразиться. Множество миров, которое мы называем Вейдернессом, существовало задолго до того, как пришли Туатаны и Дакеты. Легенды дают противоречивые представления о том, как они появились. Некоторые утверждают, что после разрушения Авенвереса миры образовались из его осколков. Другие настаивают, что все миры существовали всегда, а разлетевшиеся осколки Авенвереса только связали их между собой. Но в одном все сходятся: до того, как в Вейдернессе появились Туатаны и Дакеты, множество миров находилось под опекой других существ – Господина и Госпожи.
Имя Госпожи – Аннан. Она – мать земли и луны, некоторые называют ее Арн, и у нее есть три лица – девушка, мать и старуха. Еемуж – Цернуннос, или Увенчанный Рогами. Он является людям в виде мужчины с козлиными ногами и с рогами на лбу. Он – ВеррнАрл – покровитель веррнов, Вольного Народа. Когда Аннан являет людям лик матери, а Цернуннос предстает перед ними с копытами и рогами, это предвещает изобилие и плодородие, наступает весна и урожайное лето.
Когда Аннан предстает в облике девушки, ВеррнАрл оборачивается Паном, наполовину мужчиной, наполовину козлом. В таком обличье он может быть мирным музыкантом, которого ты встретила в силонеле, или существом с яростным взглядом, вселяющим ужас в сердца всех, кто его увидит. А иногда обе стороны его натуры проявляются одновременно.
Единственный народ, кто поклоняется им двоим, по крайней мере, под теми же именами, это – Вольный Народ. Большинство из них – мьюриане, хотя по сведениям Вистлора они относятся к эрлкинам. Веррны были здесь задолго до того, как появились потомки Туатанов или Дакетов. Они не принимают ни одну из сторон в борьбе между Светом и Тьмой. Они лишены морали и никогда не подчинялись законам, созданным Киндредами или Порождениями Тьмы. Иногда они встают на сторону Киндредов и поддерживают их в борьбе против Тьмы, поскольку являются защитниками миров и не могут допустить их разрушения. Но, как я уже сказал, они не придерживаются бесчисленных заповедей Киндредов, стремящихся контролировать каждую мелочь.
Гримбольд надолго замолчал, и Минда попыталась осмыслить его слова. Там, откуда она пришла, все было гораздо проще. Был один-единственный бог, не особенно влиявший на повседневную жизнь, если не считать постоянных проповедей его служителей.
– А если Аннан является в облике старухи, – спросила она, – как тогда выглядит… ВеррнАрл?
Третий лик Увенчанного Рогами – это Сумрачный человек. Некоторые считают его беспечным, но другие называют Целителем Душ, Лекарем и Арфистом. Он может принять облик ворона или любого зверя, и вместе с Аннан-старухой они поддерживают равновесие между жизнью и смертью.
— Итак, – сказала Минда, стараясь вернуть разговор к тому, что касалось непосредственно ее, – что же такое знак Пана?
Он может означать предостережение, приказ сдерживать дурные порывы. Если он применяется против врага, то может довести человека или эльфа до безумия.
Минда с изумлением и страхом посмотрела на свои пальцы.
– И я… могу это сделать?
Гримбольд покачал головой:
Этого я не знаю. И Кэмлину хватило благоразумия не пытаться это проверить.
— Но как я могла вообще узнать об этом жесте? Как случилось, что я совершенно неожиданно стала передавать свои мысли, если никогда раньше даже не пробовала?
Если это связано с Увенчанным Рогами, сказал Гримбольд, то, боюсь, ни я, ни Тонет, не сможем тебе ничего объяснить. Мы слишком мало знаем о веррнах, не говоря уже об их божественных покровителях. Но я бы рискнул предположить, что причиной этих перемен является меч. Я и раньше говорил тебе о своих опасениях. За все приходится платить, Таленин. Использование этого оружия может привести к необратимым последствиям.
— Не знаю, – задумчиво заметила Минда и прикоснулась к амулету, спрятанному под рубашкой. Перемены стали происходить еще до того, как она нашла меч. Все началось с Яна Пеналюрика и его амулета. – Мне кажется, я бы стала меняться и без меча. Гримбольд, это пугает меня. Иногда я думаю, что хотела бы измениться, но в то же время мне очень страшно. – Она покачала головой. – Гримбольд, я хочу знать, кто я и что я.
И мы все тоже, устало ответил вислинг. Он поднял голову и посмотрел, высоко ли поднялось солнце. Большой совет скоро соберется.
Минда кивнула и подобрала кружку. Обратно к замку они отправились вместе.
Совет собрался на просторной поляне к северу от Эленвуда. Высоченные дубы так плотно сомкнули над ней ветви, что на них повесили множество далинов. Корни деревьев выступали над землей и образовывали сиденья, а также поддерживали стол в самой середине площадки. После вчерашнего праздника Минда знала всех собравшихся вокруг стола. Увидев Танет, Минда подсела к ней и забросала подругу вопросами. Как она себя чувствует? Как ей понравилась эта чудесная одежда? Не рано ли она встала с постели? Нравится ли ей великолепный дворец? И уверена ли она, что вполне поправилась? Танет улыбнулась:
– Теперь я прекрасно себя чувствую, но был момент, в бездне, перед тем, как ты отворила врата…
– Я бы не сумела ничего сделать, если бы ты не послала мне мысленный образ кромлеха.
– Может быть, – произнесла Танет. Минда ощутила, как по спине побежали мурашки.
– Не говори так, – попросила она. – Я – все еще я.
Танет накрыла ее руку своей ладонью.
– Конечно, ты. И все же что-то с тобой происходит, иначе ты не оказалась бы здесь. Эти перемены бурные, но прекрасные.
Минда отвела глаза, не выдержав серьезного взгляда Танет. Минда хотела спросить еще кое о чем, но леди Сиан попросила всех соблюдать тишину, и вскоре Минда оказалась в центре всеобщего внимания. Рассказывая о том, что произошло с тех пор, как она увидела странные сны, Минда в основном смотрела в стол, лишь изредка бросая взгляды на вислинга, когда требовались дополнительные разъяснения. Эльфы слушали внимательно, и вопросов последовало немного, но все же обсуждение затянулось до полудня. Когда все было сказано, за столом воцарилось молчание. Из дворца тем временем принесли чай и пирожные, чтобы присутствующие могли подкрепить силы. Леди Сиан нарушила молчание, когда последний из слуг скрылся из виду.
– Итак, – заговорила она, обращаясь к Гримбольду, – ты полагаешь, что в закрытии врат и в смерти Озеона повинен Ильдран?
Разве ты считаешь, что это невозможно? – ответил он вопросом на вопрос.
– Невозможно? Нет, скорее маловероятно. Речь идет не только о Корсандре, ллан Гримбольд. Алскег, Перан, Саутвелл, Хайферн – на всех вратах Гителена лежит заклятие. На всех. У наших бардов есть одна или две песни об этом Ильдране и его силе. Но сложно представить, что она так велика. Он из мьюриан, но он не бог. Или он обрел божественное могущество?
Боюсь, это близко к истине. В том, что произошло, видна его рука. То, что, по твоим словам, случилось с Озеоном, слишком похоже на кошмар, грозящий Таленин и постигший Гверинн, сестру Хорна. Таленин спасло только вмешательство Пеналюрика. Ты испытывала заклятие Корсандры?
— Да, – медленно произнесла леди Сиан, – и оно могло быть наложено Ильдраном, но чары слишком сильны, намного сильнее любого волшебства мьюриан.
– А ты полагаешь, что сначала мы должны освободить Пеналюрика? – спросил Котвас Холдмастер.
Если те немногие легенды, которые повествуют о веррнах, не обманывают нас, значит, Пеналюрик однажды уже победил Ильдрана. Он знаком с Повелителем Снов. Возможно, только он один, а я боюсь, что так оно и есть, способен снова справиться с ним.
— Тарин Велдвен живет в Голдингхолле, – заметила леди Сиан и непроизвольно потерла пальцами виски.
Это далеко?
— Два дня верхом, – ответил Дайан Харпер.
Нет ли более быстрого способа туда добраться?
Сиан вздохнула:
– Неделю назад при помощи врат мы могли бы перенестись туда с быстротой мысли. Сейчас вынуждены передвигаться гораздо медленнее. Но у меня есть скакуны, которые смогут преодолеть это расстояние вдвое быстрее. Если мы имеем дело с Ильдраном, в скором времени на Гителене следует ожидать его самого или его посланников. Он намеренно погубил Озеона. Намеренно заколдовал врата. И если он охотится за Таленин, как ты говоришь, то непременно явится снова. Но почему он так неотступно ее преследует?
Все взоры снова обратились на Минду, что привело ее в крайнее смущение. Она заерзала на сиденье из корней, пытаясь сообразить, что ответить.
Она удивлена этим не меньше, чем мы, сказал Гримбольд.
– Есть еще вопросы относительно меча, – добавила Танет, впервые взяв слово.
Минда озабоченно взглянула на нее. После схватки у Джазелхенджа и путешествия в бездне Танет все еще выглядела осунувшейся и бледной.
Меча и музыканта со свирелью, добавил Гримбольд.
Сиан задумчиво кивнула.
– Могу я посмотреть на меч?
По совету Гримбольда Минда принесла меч с собой. Теперь она достала его из ножен и положила на стол перед леди Сиан.
– Осторожнее с ним, – предупредил Кэмлин, вспомнив эльфа, который пытался подобрать меч у Корсандры.
– Оружие ни разу не причинило мне вреда, – заметил Маркдж'н.
Леди Сиан внимательно изучила клинок, затем медленно провела над ним руками. Голубые искры рассыпались по лезвию.
– Это меч Туатанов, – сказала леди Сиан, подняла клинок и повернула его перед собой. – Он никогда не причинит вреда истинному другу его владельца. На лезвии видны письмена, но я не могу их прочесть. Этот язык очень древний, я не знаю его. В данный момент оружие предназначено Таленин. Интересно, кто владел им в прежние времена?
Леди Сиан передала меч Минде. Танет внимательно осмотрела изображенные на лезвии символы, но покачала головой.
– Похожие письмена мне приходилось видеть, – сказала она. – В Вистлоре их называют языком богов, но никому еще не удалось их расшифровать.
– Меч Туатанов, – пробормотал Котвас. Холдмастер наклонился вперед, подперев подбородок рукой, и тоже осмотрел меч. – Тогда, возможно, мы имеем дело с Дакетами, а не с Ильдраном.
Гримбольд покачал головой:
Вряд ли. Мне приходилось сталкиваться с заклятиями Дакетов, но в этом случае я не узнаю их почерка. Боги больше не посещают Мидволд. У них есть собственные царства, кроме того, существует Договор.
— Договор нарушался и раньше, – сказала Мерривел Харпер. – Если верить старинным балладам и сказаниям, в Мидволде появится Дакет, и против него непременно выступит кто-то из Туатанов. Равновесие должно сохраняться.
Да, я помню, ответил Гримбольд. Но эти сказания очень стары. Богам необходимо наше поклонение. Они не станут нарушать Договор и рисковать существованием Множества Миров. Если Вейдернесс падет, то кто будет им поклоняться?
Сиан покачала головой:
– Пути богов неисповедимы. Но одно мы знаем точно: веррны вовлечены в эту борьбу. И что бы ни говорили в Вистлоре относительно их принадлежности к роду Киндредов, они в первую очередь потомки Увенчанного Рогами. Если вам требуется еще доказательство, то им может служить встреча Таленин с ВеррнАрлом.
– Во сне, – заметил Котвас.
– В силонеле, – поправила его Мерривел. – А это совсем не одно и то же.
– Даже если и так, – сказала Сиан, – не стоит преуменьшать значения сновидений. Сны погубили моего брата, а Ильдран зовется Повелителем Снов.
Вернее было бы звать его Повелителем Иллюзий, сказал Гримбольд.
– Не имеет значения, как мы его назовем, – возразила леди Сиан. – Озеон был убит во сне, когда он, как считалось, находился в безопасности, в своей постели в Эленвуде. Так что я согласна с тобой, Гримбольд. Надо обратиться к Тарин, Пеналюрика необходимо освободить. Неспроста Ильдран заточил его в камень. Мне кажется, Повелитель Снов боится предводителя мьюриан. Одного этого достаточно, чтобы мы предприняли все возможное.
– Но врата заколдованы, – возразил Кэмлин. – Как мы можем освободить его, если даже не в состоянии до него добраться?
Слова Хранителя Врат сопровождались одобрительными кивками остальных членов совета. Минда устала. Совет продолжался уже много часов, и она едва улавливала нить рассуждений. Для нее все казалось просто: найти Тарин, выяснить у нее путь на Вейр, вызволить Яна, остановить Ильдрана. При чем тут происхождение мьюриана? И какая разница, участвуют во всем этом боги или нет?
– Есть еще кое-что, – заговорила она, нарушив общее молчание. – Ян сказал, что это поможет мне попасть на Вейр.
Она вытащила из кармана мешочек с камнями и высыпала их на стол. Они со стуком покатились по деревянной столешнице и привлекли всеобщее внимание.
Никто из нас не имеет понятия, как ими пользоваться, резко возразил Гримбольд. На врата наложено заклятие, и неизвестно, что ожидает нас за пределами Гителена. Последствия такого необдуманного шага могут оказаться роковыми.
— Да, такая опасность есть, – сказала Сиан. Она с задумчивым видом дотронулась пальцем до одного из камней. – Но, будем надеяться, Тарин известны их свойства. Итак, наше обсуждение завершило круг. Прежде чем строить дальнейшие планы, мы должны поговорить с Тарин. Я поскачу в Голдингхолл, и Таленин будет меня сопровождать. Если нам повезет, Тарин прольет свет на эти тайны.
Леди Сиан поднялась из-за стола и поклонилась совету.
– Я объявляю заседание закрытым, – произнесла она официальным тоном. – Есть ли у кого-нибудь возражения?
Гримбольд неодобрительно взглянул на нее, но ничего не сказал, а лишь тяжело вздохнул.
– Быть по сему, – сказала леди Сиан. – Тэнгл, проследи, чтобы лошади были готовы. Мы с Таленин отправимся через час.
Эльфы поспешно стали расходиться. Собирая со стола камни, Минда невольно подслушала разговор Маркдж'на и Гаровда, покидавших поляну.
– После всех этих обсуждений меня замучила жажда, – сказал великан.
– Ты читаешь мои мысли, – отозвался Маркдж'н.
Минда убрала меч в ножны и встала из-за стола. «Ну вот, все начинается сначала, – подумала она. – Спешка, суета, и так много непонятного. Хорошо, хоть Тарин Велдвен все же находится в этом мире». Минда подняла голову и обнаружила, что леди Сиан стоит с ней рядом.
– Мне жаль, что мое появление доставило вам столько проблем, – сказала Минда. – Я этого не хотела.
– Знаю, – ласково ответила Сиан. – Не вини себя. Несчастья начались еще до твоего прибытия. Наши врата, мой брат. Это не только твоя борьба, проблемы сплетаются в запутанный клубок и стремительно разрастаются. Теперь дело касается всех нас – хотим мы этого или нет. Остается лишь надеяться, что общими усилиями нам удастся остановить поток несчастий как можно быстрее и не допустить дальнейших потерь.
Она права, Таленин.
Минда оглянулась на барсука и печально кивнула.
– Вероятно, – сказала она и снова обратилась к Сиан: – Почему ты просто не узнала мою душу, как это сделал Кэмлин в кромлехе?
– Этот процесс позволяет постичь сущность, а нам требовались все подробности. Когда мысли соприкасаются, они смешиваются и начинают перескакивать с одного на другое. Такой способ хорош в тех случаях, когда необходимо понять главное или судить о чьей-либо правоте.
– Вот как, – вздохнула Минда, оглядываясь на Гримбольда и Танет, и снова повернулась к леди Сиан: – Пожалуйста, расскажи мне о веррнах. Мне показалось, что все относятся к ним с недоверием.
Сиан улыбнулась, но улыбка ее была печальной.
– К веррнам относятся с подозрением, поскольку они не принимают ни одну из сторон в борьбе между Светом и Тьмой. Я права, ллан Гримбольд?
Это непредсказуемый народ, пробормотал вислинг.
– Мы слишком мало о них знаем, – добавила Танет.
– А кто такой Хорн? – снова задала вопрос Минда. – Это кто-то вроде… Увенчанного Рогами?
– Только внешне, – ответила леди Сиан. – Но он тоже из веррнов. Рогатых созданий, вроде Хорна, и мьюриан не всегда относят к веррнам, поскольку они часто делают выбор между Светом и Тьмой. Больше всего Киндредов приводят в замешательство другие представители Вольного Народа – неуправляемые существа вроде хобоглей и таббукинов.
На лице Минды отразилось недоумение, и леди Сиан улыбнулась.
– Временами ты кажешься такой зрелой и мудрой, – сказала она Минде, – а иногда выглядишь гораздо моложе своих семнадцати лет. Я не знаю, что о тебе и подумать, Таленин. Мудрость и наивность редко уживаются в одном человеке.
Улыбка леди Сиан стала теплее. Через мгновение она излучала веселье, словно у нее не было никаких забот, а об Ильдране никто не вспоминал. Минда ответила на ее улыбку, хотя и не могла понять, чему можно радоваться в такой час.
– Ты проголодалась? – спросила леди Сиан.
– Немного.
– Что ж, пойдем перекусим, нам предстоит дальняя дорога, и в пути не будет привалов. Как заживает твоя рана? Аренна говорила, что у тебя сильно повреждено плечо.
Минда уже успела забыть о своем раненом плече. Она дотронулась до того места, но совсем не почувствовала боли. Когда же она сняла повязку? Вчера, перед тем как лечь спать? Сегодня утром ее уже точно не было. И колено тоже зажило удивительно быстро, даже шрама не осталось.
– Все… в порядке, – медленно ответила она.
Гримбольд и Танет переглянулись. Еще одна тайна. Но леди Сиан не придала значения ни их взглядам, ни замешательству Минды. Взяв девушку за руку, она повела ее обратно к дворцу Эленвуд.
Глава 4
Заходящее солнце уже отбрасывало на тропинку длинные тени, но во дворе перед дворцом их разогнали мерцающие фонарики гномов. Леди Сиан одна прошла внутрь, чтобы распорядиться об ужине, а друзья остались снаружи вместе с Гаровдом. Они удобно устроились на траве, прислонившись к живой стене Колонга. Все сидели молча, вдыхая густой запах леса и наслаждаясь временным спокойствием. Минда всматривалась в знакомые лица. Гримбольд, Танет, Маркдж'н. Их присутствие придавало ей силы. Устремленный на нее взгляд Гаровда излучал уверенность.
– Я бы тоже хотел пойти с вами, – сказал великан. – В дороге всякое может случиться, даже если ты путешествуешь с леди Сиан.
Танет кивнула:
– Я участвовала во всем этом почти с самого начала и хотела бы посмотреть, чем все закончится.
Но в Голдингхолле вряд ли все закончится, заметил Гримбольд. Встреча с Тарин – всего лишь шаг на долгом пути. Барсук беспокойно потряс мордой. Мне тоже не нравится, что вы отправляетесь на юг вдвоем. Ильдрану больше незачем скрывать свое участие. Теперь он может нанести удар где угодно и в любой момент.
— Но разве он догонит таких красавцев?
Все обернулись на голос Сиан и увидели, что Тэнгл ведет к ним двух гарцующих жеребцов. Свет фонариков вспыхивал на золотистых шкурах яркими искрами. Ослепительно белые гривы и хвосты струились по ветру. Их легкая поступь по утоптанной земле двора была почти неслышной.
– Я бы тоже хотел пойти с вами, – сказал великан. – В дороге всякое может случиться, даже если ты путешествуешь с леди Сиан.
Танет кивнула:
– Я участвовала во всем этом почти с самого начала и хотела бы посмотреть, чем все закончится.
Но в Голдингхолле вряд ли все закончится, заметил Гримбольд. Встреча с Тарин – всего лишь шаг на долгом пути. Барсук беспокойно потряс мордой. Мне тоже не нравится, что вы отправляетесь на юг вдвоем. Ильдрану больше незачем скрывать свое участие. Теперь он может нанести удар где угодно и в любой момент.
— Но разве он догонит таких красавцев?
Все обернулись на голос Сиан и увидели, что Тэнгл ведет к ним двух гарцующих жеребцов. Свет фонариков вспыхивал на золотистых шкурах яркими искрами. Ослепительно белые гривы и хвосты струились по ветру. Их легкая поступь по утоптанной земле двора была почти неслышной.