Зазвонил его мобильный телефон, и он ответил коротко, разъяренный, что его потревожили. Говорили по-украински, и Малко понял лишь, что его собеседника требовали. Червоненко сложил мобильный.
— Хорошо. Едемте со мной. Я передам собранное мной досье. Там всевозможные адреса и кой-какие идеи.
Малко проследовал за ним до шестисотого «Мерседеса» черного цвета, с эскортом из двух мотоциклистов. Руководитель службы безопасности Виктора Ющенко был осторожным человеком. Пока они мчались очертя голову, Малко обратился с вопросом:
— Это вы рассказали Дональду Редстоуну о Романе Марчуке?
— Да.
— Вам известно, кто его завербовал?
Украинец потер большим и указательным пальцами.
— Это был бедный тип... Ему, наверное, предложили несколько сотен долларов. Он даже не знал, что делает.
— Да, но кто?
— Нам об этом ничего не известно. Возможно, кто-то из СБУ, регулярно посещавший его «тошниловку»... Но таких типов полно.
— А как в отношении Евгении Богдановой?
— Она сыграла второстепенную роль, в самом конце. Этого было достаточно, чтобы ее ликвидировали. Ведь девиз «чекистов»: никакого риска.
— Вы знаете Владимира Шевченко? — поинтересовался вдруг Малко.
— Бледного? Да. А почему вы спрашиваете?
Казалось, он удивился, услышав это имя.
— Он оказал мне кой-какие услуги, — сознался Малко — но сейчас его нет в Киеве...
Евгений Червоненко улыбнулся.
— Он один из тех, кто выжил после большой разборки между СБУ и мафией. У него были хорошие связи.
Автомобиль остановился возле небольшого здания, окруженного охранниками в оранжевых шарфах и сонмом журналистов. Впрочем, оранжевый цвет был везде. Малко последовал за Евгением Червоненко вовнутрь, через магнитную рамку, яростно запищавшую при проходе двух мужчин.
Евгений Червоненко повернулся к нему.
— Вы вооружены?
— Да.
— И правильно.
Они пересекли оживленный холл, заполненный агитационной продукцией и возбужденными людьми, затем двинулись по коридору, который вел к офису руководителя службы безопасности. Сразу перед офисом находилась пресс-служба. Туда выстроилась очередь из журналистов, желающих получить оранжевые шарфы и шапочки из рук добровольной помощницы. Малко резко остановился.
Это была незнакомка с поломанным чемоданом, прибывшая московским рейсом.
— Вы знакомы со Светланой?
— Знакомы — это слишком громко сказано! Мы столкнулись в аэропорту, у нее были проблемы с чемоданом, и я помог ей.
Светлана стояла неподвижно, с шарфом в руке, как бы съежившись внутри. Наконец она нарисовала вымученную улыбку и произнесла:
— Добрый день!
Евгений Червоненко довольно улыбнулся.
— Светлана одна из лучших наших добровольцев. Нам бы побольше таких, как она. Пойдемте.
— Не очень разговорчивая, — заметил Малко.
Прекрасная Светлана вновь занялась раздачей шапочек и шарфов, не обращая больше внимания на Малко.
А тот, пока руководитель службы безопасности открывал свой сейф, размышлял об этом необычном совпадении. По меньшей мере, теперь у него была возможность вновь повидаться с ней... Кончится тем, что она все-таки оттает.
— Возле стойки администрации вас ожидает дама, — сообщил сотрудник «Премьер-Палаца».
— Я спускаюсь, — ответил Малко, размышляя о том, действительно ли он сможет узнать хоть что-нибудь от аппетитной Виктории. Он, конечно, предпочел бы провести вечер с таинственной Светланой или с Ириной Мюррей, в сексуальной ауре которой было что-то чарующее.
В любом случае, «Премьер-Палац» никак не поощрял к разврату. Правила безопасности были драконовские. Не имея магнитного ключа от номера, невозможно было воспользоваться лифтом. Посетителей ресторана на девятом этаже, не живущих в отеле, сопровождал коридорный. Неустанной заботой руководства было избежать наплыва проституток, как в гостинице «Днепр», где они прямо-таки изобиловали. Малко набросил пальто и спустился вниз. Виктория Позняк ожидала в крошечном фойе, одетая в длинное пальто из белого меха. Из-за своих собранных в косы волос она была похожа на патронессу.
— Быстрее! — начала подгонять она. — Я умираю от голода. Нас ждет такси.
Когда она уселась в машину, пальто соскользнуло, и взгляду Малко открылось, почти до самой промежности, длинное бедро в черных колготках.
«Эгоист» был расположен на Московской улице, в глубине Печерского квартала, плохо освещенного и безлюдного. Когда Виктория Позняк сняла свое белое пальто, Малко обнаружил на ней черный пуловер на пуговицах, облегающий тяжелую грудь, и мини-юбку с разрезом сбоку. Она выбрала боевое снаряжение...
Этот модный ресторан был оборудован в странном марокканском стиле, и пустовал! По крайней мере, на первом этаже, потому что имелись еще залы на нижнем уровне. Им отвели место в глубине длинного зала, в кабинке на возвышении, и Виктория Позняк с гордостью заявила:
— Это место президента Путина, когда он приходит сюда.
По украинским меркам цены были чудовищные. Малко все-таки заказал икру и бутылку шампанского «Тэтэнже Конт де Шампань Блан де Блан» урожая 1995 года. По-видимому, Виктория Позняк, вошедшая во вкус после налета на косметический отдел, решила соблазнить его. Как только он поворачивал голову в ее сторону, его встречал взгляд, полный обещаний. Покончив с икрой, она неожиданно спросила:
— Вы хорошо знали Евгению?
— Нет, не очень, — сознался Малко.
— Она была хорошей подругой, — произнесла она задумчиво. — Ну да ладно... ее уже нет, а жизнь продолжается.
Неожиданно она наклонилась и легонько поцеловала его в губы.
— Вы такой соблазнительный, — со вздохом сказала она, — и такой щедрый.
Не сводя с него глаз, она улыбалась ему, как настоящая шлюха. Было видно, что она принимала его за богатого лоха, и хотела этим воспользоваться. Ее юбка задралась еще выше, но, казалось, это ее не обеспокоило. Как у большинства людей, живущих в бывших коммунистических странах, у нее был талант к выживанию, не отягченный излишней щепетильностью. После икры настала очередь лосося на гриле. Совсем неплохого. И второй бутылки «Тэтэнже Конт де Шампань Блан де Блан».
Виктория Позняк, с сияющим лицом, становилась все более провокационной. В их приподнятой кабинке они были недосягаемы для взглядов с прохода, ведущего к столикам. Она потянулась и предложила:
— А если мы спустимся вниз потанцевать?
Подвал «Эгоиста» был оборудован совсем по-другому, в более современном стиле, с неизбежными плоскими телеэкранами в обоих залах. Мягкая музыка проникала сквозь невидимые динамики. Виктория повисла на Малко и подняла к нему свои великолепные голубые глаза.
— Я так счастлива, что встретила вас.
— Я тоже, — поклялся Малко.
Это теплое тело, прижимавшееся к нему, в довершение к пузырькам шампанского, приводило его в состояние эйфории. Но было ясно, что он еще не коснулся сути проблемы.
— Мне хочется развлечься, — продолжала Виктория. — Возможно, это шампанское... Оно такое вкусное.
«Тэтэнже» действительно не было похоже на отвратительное крымское пойло, которое украинцы потребляли в ужасающих количествах... Они еще немного потанцевали и затем вернулись на место.
— Едем домой? — предложила Виктория.
Малко оставил на столе пухлую пачку гривен. Выйдя на улицу, они оказались под чем-то похожим на мокрый снег. Виктория остановила старую «Волгу», и Малко слышал, как она спрашивала ее владельца, сколько тот возьмет, чтобы отвезти их к «Премьер-Палацу». Они сошлись на двадцати гривнах.
В машине она положила голову на плечо Малко, а потом, когда они остановились возле отеля, первой вышла из салона и без малейших колебаний поднялась по лестнице, ведущей к стойке администратора. Если бы у Малко и оставались еще какие-то сомнения относительно ее намерений, то они рассеялись бы в кабине лифта. Едва та начала движение, как Виктория всем телом прижалась к нему для их первого поцелуя. Малко не смог устоять перед желанием засунуть свою руку под микро-юбку, потом еще дальше, тогда как язык Виктории вовсю усердствовал у него во рту, пытаясь достать до самих миндалин.
Затем они почти рысью пробежали через оббитый голубым мокетом коридор.
Малко едва успел открыть дверь. Виктория уже сбросила свое красивое белое пальто и начала расстегивать пальто на Малко, яростно обвиваясь вокруг него. Некоторое время они извивались в маленьком коридорчике, с силой прижимаясь друг к другу, потом молодая женщина неожиданно замерла. Малко понадобилось несколько долей секунды, чтобы понять, почему.
Пальцы молодой украинки как раз задели рукоятку пистолета Макарова, засунутого за пояс посредине спины.
Она отпрыгнула назад с резко расширившимися зрачками. Желая успокоить ее, он вынул пистолет, чтобы засунуть его куда-нибудь, но не успел. Ударом наотмашь Виктория выбила пистолет у него из руки. Он полетел на пол. Когда Малко наклонился, чтобы поднять его, она оттолкнула его и первой схватила пистолет.
— Виктория! — начал было он.
С искаженным от страха лицом, с опущенными книзу уголками рта, она наставила оружие на него и закричала:
— Подонок! Ты хотел сделать со мной то же, что и с Евгенией! Но сейчас я грохну тебя!
Вытянув руку, она направляла большой пистолет прямо на него. Ее рука немного дрожала, но на таком расстоянии это не имело большого значения. Он видел, как указательный палец молодой женщины сжимается на пусковом крючке, который начал подаваться назад. Черное отверстие ствола казалось ему чем-то вроде огромной дыры. В голове у него молнией пронеслась мысль о том, что от вечности его отделяет какая-то доля секунды.
Глава 5
— Хорошо. Едемте со мной. Я передам собранное мной досье. Там всевозможные адреса и кой-какие идеи.
Малко проследовал за ним до шестисотого «Мерседеса» черного цвета, с эскортом из двух мотоциклистов. Руководитель службы безопасности Виктора Ющенко был осторожным человеком. Пока они мчались очертя голову, Малко обратился с вопросом:
— Это вы рассказали Дональду Редстоуну о Романе Марчуке?
— Да.
— Вам известно, кто его завербовал?
Украинец потер большим и указательным пальцами.
— Это был бедный тип... Ему, наверное, предложили несколько сотен долларов. Он даже не знал, что делает.
— Да, но кто?
— Нам об этом ничего не известно. Возможно, кто-то из СБУ, регулярно посещавший его «тошниловку»... Но таких типов полно.
— А как в отношении Евгении Богдановой?
— Она сыграла второстепенную роль, в самом конце. Этого было достаточно, чтобы ее ликвидировали. Ведь девиз «чекистов»: никакого риска.
— Вы знаете Владимира Шевченко? — поинтересовался вдруг Малко.
— Бледного? Да. А почему вы спрашиваете?
Казалось, он удивился, услышав это имя.
— Он оказал мне кой-какие услуги, — сознался Малко — но сейчас его нет в Киеве...
Евгений Червоненко улыбнулся.
— Он один из тех, кто выжил после большой разборки между СБУ и мафией. У него были хорошие связи.
Автомобиль остановился возле небольшого здания, окруженного охранниками в оранжевых шарфах и сонмом журналистов. Впрочем, оранжевый цвет был везде. Малко последовал за Евгением Червоненко вовнутрь, через магнитную рамку, яростно запищавшую при проходе двух мужчин.
Евгений Червоненко повернулся к нему.
— Вы вооружены?
— Да.
— И правильно.
Они пересекли оживленный холл, заполненный агитационной продукцией и возбужденными людьми, затем двинулись по коридору, который вел к офису руководителя службы безопасности. Сразу перед офисом находилась пресс-служба. Туда выстроилась очередь из журналистов, желающих получить оранжевые шарфы и шапочки из рук добровольной помощницы. Малко резко остановился.
Это была незнакомка с поломанным чемоданом, прибывшая московским рейсом.
* * *
Их взгляды встретились, и несколько мгновений они в упор смотрели друг на друга, одинаково удивленные. Евгений Червоненко обернулся и бросил Малко:— Вы знакомы со Светланой?
— Знакомы — это слишком громко сказано! Мы столкнулись в аэропорту, у нее были проблемы с чемоданом, и я помог ей.
Светлана стояла неподвижно, с шарфом в руке, как бы съежившись внутри. Наконец она нарисовала вымученную улыбку и произнесла:
— Добрый день!
Евгений Червоненко довольно улыбнулся.
— Светлана одна из лучших наших добровольцев. Нам бы побольше таких, как она. Пойдемте.
— Не очень разговорчивая, — заметил Малко.
Прекрасная Светлана вновь занялась раздачей шапочек и шарфов, не обращая больше внимания на Малко.
А тот, пока руководитель службы безопасности открывал свой сейф, размышлял об этом необычном совпадении. По меньшей мере, теперь у него была возможность вновь повидаться с ней... Кончится тем, что она все-таки оттает.
— Возле стойки администрации вас ожидает дама, — сообщил сотрудник «Премьер-Палаца».
— Я спускаюсь, — ответил Малко, размышляя о том, действительно ли он сможет узнать хоть что-нибудь от аппетитной Виктории. Он, конечно, предпочел бы провести вечер с таинственной Светланой или с Ириной Мюррей, в сексуальной ауре которой было что-то чарующее.
В любом случае, «Премьер-Палац» никак не поощрял к разврату. Правила безопасности были драконовские. Не имея магнитного ключа от номера, невозможно было воспользоваться лифтом. Посетителей ресторана на девятом этаже, не живущих в отеле, сопровождал коридорный. Неустанной заботой руководства было избежать наплыва проституток, как в гостинице «Днепр», где они прямо-таки изобиловали. Малко набросил пальто и спустился вниз. Виктория Позняк ожидала в крошечном фойе, одетая в длинное пальто из белого меха. Из-за своих собранных в косы волос она была похожа на патронессу.
— Быстрее! — начала подгонять она. — Я умираю от голода. Нас ждет такси.
Когда она уселась в машину, пальто соскользнуло, и взгляду Малко открылось, почти до самой промежности, длинное бедро в черных колготках.
«Эгоист» был расположен на Московской улице, в глубине Печерского квартала, плохо освещенного и безлюдного. Когда Виктория Позняк сняла свое белое пальто, Малко обнаружил на ней черный пуловер на пуговицах, облегающий тяжелую грудь, и мини-юбку с разрезом сбоку. Она выбрала боевое снаряжение...
Этот модный ресторан был оборудован в странном марокканском стиле, и пустовал! По крайней мере, на первом этаже, потому что имелись еще залы на нижнем уровне. Им отвели место в глубине длинного зала, в кабинке на возвышении, и Виктория Позняк с гордостью заявила:
— Это место президента Путина, когда он приходит сюда.
По украинским меркам цены были чудовищные. Малко все-таки заказал икру и бутылку шампанского «Тэтэнже Конт де Шампань Блан де Блан» урожая 1995 года. По-видимому, Виктория Позняк, вошедшая во вкус после налета на косметический отдел, решила соблазнить его. Как только он поворачивал голову в ее сторону, его встречал взгляд, полный обещаний. Покончив с икрой, она неожиданно спросила:
— Вы хорошо знали Евгению?
— Нет, не очень, — сознался Малко.
— Она была хорошей подругой, — произнесла она задумчиво. — Ну да ладно... ее уже нет, а жизнь продолжается.
Неожиданно она наклонилась и легонько поцеловала его в губы.
— Вы такой соблазнительный, — со вздохом сказала она, — и такой щедрый.
Не сводя с него глаз, она улыбалась ему, как настоящая шлюха. Было видно, что она принимала его за богатого лоха, и хотела этим воспользоваться. Ее юбка задралась еще выше, но, казалось, это ее не обеспокоило. Как у большинства людей, живущих в бывших коммунистических странах, у нее был талант к выживанию, не отягченный излишней щепетильностью. После икры настала очередь лосося на гриле. Совсем неплохого. И второй бутылки «Тэтэнже Конт де Шампань Блан де Блан».
Виктория Позняк, с сияющим лицом, становилась все более провокационной. В их приподнятой кабинке они были недосягаемы для взглядов с прохода, ведущего к столикам. Она потянулась и предложила:
— А если мы спустимся вниз потанцевать?
Подвал «Эгоиста» был оборудован совсем по-другому, в более современном стиле, с неизбежными плоскими телеэкранами в обоих залах. Мягкая музыка проникала сквозь невидимые динамики. Виктория повисла на Малко и подняла к нему свои великолепные голубые глаза.
— Я так счастлива, что встретила вас.
— Я тоже, — поклялся Малко.
Это теплое тело, прижимавшееся к нему, в довершение к пузырькам шампанского, приводило его в состояние эйфории. Но было ясно, что он еще не коснулся сути проблемы.
— Мне хочется развлечься, — продолжала Виктория. — Возможно, это шампанское... Оно такое вкусное.
«Тэтэнже» действительно не было похоже на отвратительное крымское пойло, которое украинцы потребляли в ужасающих количествах... Они еще немного потанцевали и затем вернулись на место.
— Едем домой? — предложила Виктория.
Малко оставил на столе пухлую пачку гривен. Выйдя на улицу, они оказались под чем-то похожим на мокрый снег. Виктория остановила старую «Волгу», и Малко слышал, как она спрашивала ее владельца, сколько тот возьмет, чтобы отвезти их к «Премьер-Палацу». Они сошлись на двадцати гривнах.
В машине она положила голову на плечо Малко, а потом, когда они остановились возле отеля, первой вышла из салона и без малейших колебаний поднялась по лестнице, ведущей к стойке администратора. Если бы у Малко и оставались еще какие-то сомнения относительно ее намерений, то они рассеялись бы в кабине лифта. Едва та начала движение, как Виктория всем телом прижалась к нему для их первого поцелуя. Малко не смог устоять перед желанием засунуть свою руку под микро-юбку, потом еще дальше, тогда как язык Виктории вовсю усердствовал у него во рту, пытаясь достать до самих миндалин.
Затем они почти рысью пробежали через оббитый голубым мокетом коридор.
Малко едва успел открыть дверь. Виктория уже сбросила свое красивое белое пальто и начала расстегивать пальто на Малко, яростно обвиваясь вокруг него. Некоторое время они извивались в маленьком коридорчике, с силой прижимаясь друг к другу, потом молодая женщина неожиданно замерла. Малко понадобилось несколько долей секунды, чтобы понять, почему.
Пальцы молодой украинки как раз задели рукоятку пистолета Макарова, засунутого за пояс посредине спины.
Она отпрыгнула назад с резко расширившимися зрачками. Желая успокоить ее, он вынул пистолет, чтобы засунуть его куда-нибудь, но не успел. Ударом наотмашь Виктория выбила пистолет у него из руки. Он полетел на пол. Когда Малко наклонился, чтобы поднять его, она оттолкнула его и первой схватила пистолет.
— Виктория! — начал было он.
С искаженным от страха лицом, с опущенными книзу уголками рта, она наставила оружие на него и закричала:
— Подонок! Ты хотел сделать со мной то же, что и с Евгенией! Но сейчас я грохну тебя!
Вытянув руку, она направляла большой пистолет прямо на него. Ее рука немного дрожала, но на таком расстоянии это не имело большого значения. Он видел, как указательный палец молодой женщины сжимается на пусковом крючке, который начал подаваться назад. Черное отверстие ствола казалось ему чем-то вроде огромной дыры. В голове у него молнией пронеслась мысль о том, что от вечности его отделяет какая-то доля секунды.
Глава 5
Внешний боек «Макарова» сухо щелкнул в тот самый момент, когда мозг Малко выдал обнадеживающее сообщение: в патроннике автоматического пистолета не было патрона. Его нервы разом расслабились. Лицо Виктории Позняк обмякло, и она с недоумением уставилась на пистолет. Так, как будто он предал ее. По всей очевидности, она не была знакома с огнестрельным оружием. Малко схватился за ствол правой рукой и вывернул его, заставляя молодую женщину выпустить рукоятку. Голубые зрачки увеличились в размере, и Виктория Позняк отступила к стене, объятая ужасом.
— Пожалуйста, не убивайте меня, — произнесла она умоляющим голосом.
Она была так напугана, что у нее подкосились ноги. Точно сломанная кукла, она скользнула по стене и опустилась на пол. Все это произошло чрезвычайно быстро, и тут Малко вдруг понял, что этот инцидент дает ему возможность перейти к самой сути дела, осознавая вместе с тем, что Дональд Редстоун все правильно предвидел. Виктория Позняк могла быть очень полезной.
Чтобы успокоить ее, он бросил пистолет на кровать, потом помог молодой женщине подняться. У нее дрожало все тело. Малко усадил ее в одно из кресел и ласково сказал:
— Не надо бояться, я не убийца.
Она протянула руку в сторону кровати, указывая на пистолет.
— Тогда почему это у вас?
Малко понял, что настало время рискнуть. Другой такой возможности у него не будет.
— Для самозащиты. А теперь я должен рассказать вам правду. Наша с вами встреча не была случайной.
Виктория Позняк уставилась на него с ошеломленным видом.
— Что вы хотите этим сказать?
— Успокойтесь, я вам сейчас объясню, — ответил Малко.
Она подняла свою сумку и достала оттуда тоненькую сигарету. Она зажгла ее, а потом долго выпускала дым. Понемногу дрожание ее рук успокаивалось. Она снова посмотрела на пистолет, потом на Малко.
— Кто вы?
— Я расследую смерть вашей подруги, Евгении Богдановой, — объяснил он. — Я знаю, что вы были связаны. Именно поэтому я и начал ухаживать за вами. Мне рассказали, что вы часто приходите в «Дом кофе». Отчего вы так напуганы?
Она посомневалась, выпустила еще одно облако дыма от своей сигареты.
— Потому что Евгения впуталась во что-то странное, как раз накануне своей смерти. Я спрашиваю себя, действительно ли этот тип, Роман Марчук, убил ее. Он не был ее любовником. Я это знаю, потому что она рассказывала мне о многих вещах. Ее любовником был один поляк, в которого она была безумно влюблена. Так что...
Она оставила фразу недоговоренной.
— Вы правы, Виктория, — отозвался Малко. — Евгению убили, но сделал это не Марчук. Сейчас я объясню вам, как это произошло.
Виктория выслушала его внимательно, впитывая каждое слово, и сразу же задала вопрос:
— Откуда вам известны все эти детали? Вы были там?
— Нет, но за Евгенией наблюдали.
— Кто именно?
— Друзья Виктора Ющенко, расследующие его отравление. Я из их числа. Я в Киеве для того, чтобы понять, почему ее убили. И кто убийца.
— Вы работаете на американцев? Они ведь поддерживают Ющенко.
— Да, я работаю на них.
— Но Евгения никак не была связана с Ющенко, — возразила Виктория Позняк.
— Виктория нет, а вот Роман Марчук был связан. Существуют серьезные подозрения, что это он подсыпал яд в блюдо Виктора Ющенко. Он работал в качестве помощника на даче Владимира Сацюка в тот вечер, когда состоялся этот знаменитый ужин.
Лицо Виктории Позняк исказилось.
— Боже мой! — издала она почти неслышно.
Она так побледнела, что он предложил ей:
— Хотите чего-нибудь выпить?
— Да. Виски, если можно.
Он достал из мини-бара фляжку «Дефендера» и наполнил стакан. Виктория Позняк осушила его одним движением. Малко подождал, пока она придет в себя, и продолжил:
— Я полагаю, что вы можете дать мне недостающие детали...
Она внезапно вздыбилась.
— Я не стукачка! И не хочу больше слышать обо всем этом.
Малко долго фиксировал ее своим взглядом, так, как будто его золотистые зрачки были способны загипнотизировать ее.
— Виктория, речь не идет о том, чтобы шпионить. Скорее о том, чтобы защитить вас. Евгению убили, чтобы помешать ей говорить. Если они заподозрят, что вам что-то известно, вас может постичь ее участь. Я не исключаю, что я под наблюдением. Именно по этой причине я ношу пистолет. Люди, убившие Евгению, не способны на жалость. Возможно, они следят за вами. Если они видели вас со мной, то могут...
— Но это омерзительно! — взорвалась молодая женщина. — Я ничего не сделала. И если бы эта дуреха Евгения слушалась меня, она была бы сейчас жива.
Она резко замолчала, осознав, что сболтнула лишнее.
— Хорошо, — произнес Малко. — Я считаю, что для вашей безопасности будет лучше всего, если вы расскажете мне все, что вам известно.
Виктория Позняк несколько секунд сидела молча, потом закурила вторую сигарету и покачала головой.
— Евгении нужны были деньги, — объяснила она неуверенным голосом. — В своей вонючей конторе она едва зарабатывала 2000 гривен. И вкладывала их в шмотки, чтобы подцеплять богатых мужчин. Несколько месяцев назад она встретила одного поляка, классного парня, у которого, как ей казалось, было полно денег. Естественно, она рассказала мне об этом.
— Как его звали?
— Стефан. Это все, что мне известно. Она меня с ним не познакомила. Я видела его только однажды, в кафе. Это длилось минут пять. Возможно, она боялась, что я его уведу. Какое-то время все шло хорошо, Евгения купалась в золоте, покупала великолепные шмотки, даже купила мне сапоги в «Метрограде»[7]. Она была влюблена по уши. А потом однажды, может быть, неделю назад, она позвонила мне и попросила об одной услуге.
— Об услуге какого рода?
— Ее поляк попросил ее приютить на несколько дней одного человека, до тех пор, пока тот не уедет из страны. Якобы его приятеля. Евгении это было хлопотно из-за Марины, ее дочери, жившей вместе с ней на квартире. Она спросила, не могу ли я сделать это за 2000 гривен. Я отказалась. Это было слишком рискованно. Впрочем, она поклялась, что милиция не будет совать свой нос в это дело, что речь идет о политике... Тем не менее я не согласилась.
— Она упоминала Ющенко?
— Нет.
— А что было потом?
— Она держала этого парня у себя несколько дней. До событий. Это был Роман Марчук.
— Это все?
Виктория Позняк затянулась сигаретой.
— Да. На следующий день я пошла на ее квартиру. Я волновалась за Мариночку. Я застала там ее мужа, который пришел за своими вещами. Милиция предупредила его накануне. Роясь в квартире, он нашел 10 000 гривен, спрятанные под матрасом у Евгении, в банкнотах по 50 гривен. Возможно, это были деньги, которые она получила за то, что прятала этого типа.
— Вам известно что-либо о нем?
— Нет. Я увидела его имя в газетах, и это все. Сейчас я начинаю понимать больше.
— Вы поступили правильно, ответив отказом, — сказал Малко, — иначе из окна выпали бы вы. Эти люди не хотят оставлять следы. Вы действительно ничего не знаете об этом Стефане?
— Не очень много, — призналась Виктория. — Евгения рассказывала мне, что он живет на даче одного богатого приятеля, на Осокорках.
— А как он выглядит?
— Высокий, блондин, со светло-голубыми глазами и, по словам Евгении, с большим членом. Она любила хорошо сложенных мужчин, почти так же, как деньги...
Найти кого-то с такими приметами будет не просто...
— А что в отношении мужа Евгении? — продолжал Малко.
— Симпатичный парень. Его зовут Юрий Богданов.
— Вам известно, где он живет?
— Нет, но когда я видела его, он оставил мне номер своего мобильного. Хотите записать?
— Да.
Виктория достала из своей сумочки небольшой блокнот, полистала его и объявила:
— Вот: 8 044 202 36 93. Но ему ничего не известно. Когда она встретила Стефана, Евгения уже оставила мужа.
Она замолчала, докурила свою сигарету и повернулась к Малко.
— Я могу уйти? Мне больше ничего не хочется. Как бы там ни было, спасибо за ужин.
Она поднялась.
— Вы могли бы покинуть Киев на несколько дней? — спросил Малко. — Так было бы надежней.
— Да, конечно. Я могу съездить к своим родителям в Харьков. Но мне надо будет немного денег.
Не колеблясь, Малко достал из кармана пачку стодолларовых банкнот, взял из нее десяток и протянул Виктории.
— Уезжайте завтра же, — посоветовал он. — Дайте мне номер вашего мобильного. Мне, может быть, понадобится связаться с вами. Возможно, для того чтобы опознать Стефана, если я отыщу его след.
— Я видела его только однажды, — повторила она. — И не очень долго.
Было видно, что в голове у нее была только одна мысль: смыться. Натянув пальто, она посмотрела ему прямо в лицо и бросила:
— Надеюсь никогда больше не встретиться с вами и никогда больше не слышать об этой истории.
У нее был потухший взгляд, лицо осунулось, плечи сгорбились. В ней уже ничего не осталось от той сексуальной штучки, с которой он флиртовал сегодня утром. Хлопнула дверь. Малко посмотрел на свой «Брейтлинг». За три часа он все-таки неплохо продвинулся вперед. Этот таинственный поляк, Стефан, несомненно причастен к заговору против Ющенко. Его, однако, будет трудно найти по тем малозначительным приметам, которыми он располагал, при условии, что он все еще в Киеве. Что же касается мужа Евгении, это чисто формальная проверка. Организаторы покушения разработали надежное прикрытие для своей операции.
Он снова занялся созерцанием унылого проспекта, по которому как раз проходил автобус, окрашенный в красноватый оттенок. До 1991 года в Киеве не было российского посольства, ведь Украина входила в состав Советского Союза. И вот застигнутый врасплох Кремль решил разместить своих дипломатов в скромном особняке в глубине довольно мрачного квартала. Персонал был ограниченный, помещения тесные, и Николай Заботин со времени своего тайного прибытия на автомобиле должен был довольствоваться крошечным кабинетом на третьем этаже здания с зеленой крышей, в котором размещались службы посольства.
Он зажег сигарету и на несколько секунд погрузился в размышления, вперив взгляд в голую стену предоставленной ему комнаты. Он был уверен, что американцы прослушивают все разговоры в посольстве, но так как им не было известно о его присутствии, это его не очень волновало. Кроме того, все местные телефонные разговоры он вел на украинском языке, которым владел в совершенстве. С 1988 по 1990 год он, еще только в звании майора, провел два года в Киеве в качестве «контролера» КГБ, как это было во всех странах-сателлитах или республиках советской империи. Уже тогда Николаю приходилось заниматься некоторыми «инакомыслящими» оппозиционерами. Именно этому он обучался с того момента, как стал агентом КГБ. Центральный нападающий футбольной команды «Динамо» (Москва), он был отобран, частью благодаря своим физическим качествам, после того, как обратился в КГБ с заявлением о приеме. Тот факт, что его отец был высокопоставленным аппаратчиком, создал благоприятные условия для его зачисления в «Большую контору». Эти обстоятельства способствовали его назначению в пятый отдел Первого управления КГБ, самого секретного, на которое была возложена задача по тайному устранению врагов советского государства, главным образом за границей, тогда как Второе управление занималось советскими гражданами.
Николай Заботин начал свою подготовку убийцы в незаметном особняке на углу улицы Метростроевской и Турнанинского переулка, где он научился пользоваться всевозможными видами оружия.
После прохождения этих курсов его направили на большую дачу в Тушино, в пригороде Москвы, где обучили применению всяческого рода «экзотического» оружия, которое изготавливалось в техническом отделе КГБ и предназначалось для бесследного устранения противников. Миниатюрные пистолеты, спрятанные в повседневных вещах, капсулы с ядом, не оставляющим следов, — целый арсенал, о котором было известно только горстке агентов, работающих в центральном управлении. Никто и никогда не должен был заподозрить об этой деятельности, факт существования которой ни за что не получил бы официального подтверждения со стороны политического руководства. По этой причине «идеологической безопасности» уделялось первостепенное значение. После нескольких удачных операций Николай Заботин был направлен на официальную должность в Киев, с тем чтобы он мог получить свои полковничьи погоны. Все-таки КГБ был неповоротливой бюрократической машиной со строгими правилами, а ему надо было думать о пенсии...
Падение Советского Союза стало ужасным ударом для молодого полковника, еще полного веры в коммунизм. В течение нескольких месяцев Николай Заботин сидел без работы, не зная, останется ли он в КГБ, спрашивая себя при этом, куда податься. Благодаря телефонному звонку своему товарищу по военной академии он вступил в контакт с Николаем Патрушевым, вторым номером в только что созданном ФСБ. Он набирал лучших людей старого КГБ, тех, кто не был еще полностью охвачен гангреной стремительно распространяющейся коррупции.
Патрушев понял, какую выгоду он может извлечь из такого человека, как Николай Заботин. Последний оказался в специальном подразделении ФСБ, ведавшем всеми коварными операциями. Понятно, что его направили в Чечню, где он работал с вооруженными чеченскими группировками, часто рискуя своей жизнью. А потом в какой-то день его без объяснений отозвали в Москву, где он снова долгие месяцы оставался без работы. Он начал уже отчаиваться, когда ему наконец-то предложили достойное его задание: устранить кандидата на должность президента Украины, противостоящего кандидату, которого поддерживал Кремль, — Виктору Януковичу. Официально он прибыл в Киев как политический обозреватель. Ему одному было известно, что приказы, которые он получал, исходили из совсем крошечного офиса в глубинах Кремля, занимаемого Ремом Толкачевым, человеком, наделенным безграничной властью и уполномоченным воплощать в действия желания нового царя, Владимира Владимировича Путина. Он также знал, что об его успехе не станут трубить на всех углах и что в случае проблем он не должен попасть живым в руки противников. В это непримечательное время он опять переживал острые ощущения, характерные для периода холодной войны. К сожалению, он не руководил всем процессом. Он прибыл без приключений и в течение нескольких дней активировал свою старую сеть: агентов СБУ, оставшихся верными Москве, одну из своих бывших любовниц, которая не знала, кто он на самом деле, да еще нескольких оказавшихся под рукой убийц. У него даже был джокер: Стефан Освенцим, профессиональный польский убийца, сбежавший из своей страны и прятавшийся в Киеве, где благодаря своим связям с бывшими мафиози и агентами СБУ он на какое-то время нашел надежное убежище. Человек, который его обеспечил, был в действительности связан с Николаем Заботиным и являлся стержнем операции против Виктора Ющенко. Постоянно скрывая свои пророссийские симпатии, он был вне подозрений.
— Пожалуйста, не убивайте меня, — произнесла она умоляющим голосом.
Она была так напугана, что у нее подкосились ноги. Точно сломанная кукла, она скользнула по стене и опустилась на пол. Все это произошло чрезвычайно быстро, и тут Малко вдруг понял, что этот инцидент дает ему возможность перейти к самой сути дела, осознавая вместе с тем, что Дональд Редстоун все правильно предвидел. Виктория Позняк могла быть очень полезной.
Чтобы успокоить ее, он бросил пистолет на кровать, потом помог молодой женщине подняться. У нее дрожало все тело. Малко усадил ее в одно из кресел и ласково сказал:
— Не надо бояться, я не убийца.
Она протянула руку в сторону кровати, указывая на пистолет.
— Тогда почему это у вас?
Малко понял, что настало время рискнуть. Другой такой возможности у него не будет.
— Для самозащиты. А теперь я должен рассказать вам правду. Наша с вами встреча не была случайной.
Виктория Позняк уставилась на него с ошеломленным видом.
— Что вы хотите этим сказать?
— Успокойтесь, я вам сейчас объясню, — ответил Малко.
Она подняла свою сумку и достала оттуда тоненькую сигарету. Она зажгла ее, а потом долго выпускала дым. Понемногу дрожание ее рук успокаивалось. Она снова посмотрела на пистолет, потом на Малко.
— Кто вы?
— Я расследую смерть вашей подруги, Евгении Богдановой, — объяснил он. — Я знаю, что вы были связаны. Именно поэтому я и начал ухаживать за вами. Мне рассказали, что вы часто приходите в «Дом кофе». Отчего вы так напуганы?
Она посомневалась, выпустила еще одно облако дыма от своей сигареты.
— Потому что Евгения впуталась во что-то странное, как раз накануне своей смерти. Я спрашиваю себя, действительно ли этот тип, Роман Марчук, убил ее. Он не был ее любовником. Я это знаю, потому что она рассказывала мне о многих вещах. Ее любовником был один поляк, в которого она была безумно влюблена. Так что...
Она оставила фразу недоговоренной.
— Вы правы, Виктория, — отозвался Малко. — Евгению убили, но сделал это не Марчук. Сейчас я объясню вам, как это произошло.
Виктория выслушала его внимательно, впитывая каждое слово, и сразу же задала вопрос:
— Откуда вам известны все эти детали? Вы были там?
— Нет, но за Евгенией наблюдали.
— Кто именно?
— Друзья Виктора Ющенко, расследующие его отравление. Я из их числа. Я в Киеве для того, чтобы понять, почему ее убили. И кто убийца.
— Вы работаете на американцев? Они ведь поддерживают Ющенко.
— Да, я работаю на них.
— Но Евгения никак не была связана с Ющенко, — возразила Виктория Позняк.
— Виктория нет, а вот Роман Марчук был связан. Существуют серьезные подозрения, что это он подсыпал яд в блюдо Виктора Ющенко. Он работал в качестве помощника на даче Владимира Сацюка в тот вечер, когда состоялся этот знаменитый ужин.
Лицо Виктории Позняк исказилось.
— Боже мой! — издала она почти неслышно.
Она так побледнела, что он предложил ей:
— Хотите чего-нибудь выпить?
— Да. Виски, если можно.
Он достал из мини-бара фляжку «Дефендера» и наполнил стакан. Виктория Позняк осушила его одним движением. Малко подождал, пока она придет в себя, и продолжил:
— Я полагаю, что вы можете дать мне недостающие детали...
Она внезапно вздыбилась.
— Я не стукачка! И не хочу больше слышать обо всем этом.
Малко долго фиксировал ее своим взглядом, так, как будто его золотистые зрачки были способны загипнотизировать ее.
— Виктория, речь не идет о том, чтобы шпионить. Скорее о том, чтобы защитить вас. Евгению убили, чтобы помешать ей говорить. Если они заподозрят, что вам что-то известно, вас может постичь ее участь. Я не исключаю, что я под наблюдением. Именно по этой причине я ношу пистолет. Люди, убившие Евгению, не способны на жалость. Возможно, они следят за вами. Если они видели вас со мной, то могут...
— Но это омерзительно! — взорвалась молодая женщина. — Я ничего не сделала. И если бы эта дуреха Евгения слушалась меня, она была бы сейчас жива.
Она резко замолчала, осознав, что сболтнула лишнее.
— Хорошо, — произнес Малко. — Я считаю, что для вашей безопасности будет лучше всего, если вы расскажете мне все, что вам известно.
Виктория Позняк несколько секунд сидела молча, потом закурила вторую сигарету и покачала головой.
— Евгении нужны были деньги, — объяснила она неуверенным голосом. — В своей вонючей конторе она едва зарабатывала 2000 гривен. И вкладывала их в шмотки, чтобы подцеплять богатых мужчин. Несколько месяцев назад она встретила одного поляка, классного парня, у которого, как ей казалось, было полно денег. Естественно, она рассказала мне об этом.
— Как его звали?
— Стефан. Это все, что мне известно. Она меня с ним не познакомила. Я видела его только однажды, в кафе. Это длилось минут пять. Возможно, она боялась, что я его уведу. Какое-то время все шло хорошо, Евгения купалась в золоте, покупала великолепные шмотки, даже купила мне сапоги в «Метрограде»[7]. Она была влюблена по уши. А потом однажды, может быть, неделю назад, она позвонила мне и попросила об одной услуге.
— Об услуге какого рода?
— Ее поляк попросил ее приютить на несколько дней одного человека, до тех пор, пока тот не уедет из страны. Якобы его приятеля. Евгении это было хлопотно из-за Марины, ее дочери, жившей вместе с ней на квартире. Она спросила, не могу ли я сделать это за 2000 гривен. Я отказалась. Это было слишком рискованно. Впрочем, она поклялась, что милиция не будет совать свой нос в это дело, что речь идет о политике... Тем не менее я не согласилась.
— Она упоминала Ющенко?
— Нет.
— А что было потом?
— Она держала этого парня у себя несколько дней. До событий. Это был Роман Марчук.
— Это все?
Виктория Позняк затянулась сигаретой.
— Да. На следующий день я пошла на ее квартиру. Я волновалась за Мариночку. Я застала там ее мужа, который пришел за своими вещами. Милиция предупредила его накануне. Роясь в квартире, он нашел 10 000 гривен, спрятанные под матрасом у Евгении, в банкнотах по 50 гривен. Возможно, это были деньги, которые она получила за то, что прятала этого типа.
— Вам известно что-либо о нем?
— Нет. Я увидела его имя в газетах, и это все. Сейчас я начинаю понимать больше.
— Вы поступили правильно, ответив отказом, — сказал Малко, — иначе из окна выпали бы вы. Эти люди не хотят оставлять следы. Вы действительно ничего не знаете об этом Стефане?
— Не очень много, — призналась Виктория. — Евгения рассказывала мне, что он живет на даче одного богатого приятеля, на Осокорках.
— А как он выглядит?
— Высокий, блондин, со светло-голубыми глазами и, по словам Евгении, с большим членом. Она любила хорошо сложенных мужчин, почти так же, как деньги...
Найти кого-то с такими приметами будет не просто...
— А что в отношении мужа Евгении? — продолжал Малко.
— Симпатичный парень. Его зовут Юрий Богданов.
— Вам известно, где он живет?
— Нет, но когда я видела его, он оставил мне номер своего мобильного. Хотите записать?
— Да.
Виктория достала из своей сумочки небольшой блокнот, полистала его и объявила:
— Вот: 8 044 202 36 93. Но ему ничего не известно. Когда она встретила Стефана, Евгения уже оставила мужа.
Она замолчала, докурила свою сигарету и повернулась к Малко.
— Я могу уйти? Мне больше ничего не хочется. Как бы там ни было, спасибо за ужин.
Она поднялась.
— Вы могли бы покинуть Киев на несколько дней? — спросил Малко. — Так было бы надежней.
— Да, конечно. Я могу съездить к своим родителям в Харьков. Но мне надо будет немного денег.
Не колеблясь, Малко достал из кармана пачку стодолларовых банкнот, взял из нее десяток и протянул Виктории.
— Уезжайте завтра же, — посоветовал он. — Дайте мне номер вашего мобильного. Мне, может быть, понадобится связаться с вами. Возможно, для того чтобы опознать Стефана, если я отыщу его след.
— Я видела его только однажды, — повторила она. — И не очень долго.
Было видно, что в голове у нее была только одна мысль: смыться. Натянув пальто, она посмотрела ему прямо в лицо и бросила:
— Надеюсь никогда больше не встретиться с вами и никогда больше не слышать об этой истории.
У нее был потухший взгляд, лицо осунулось, плечи сгорбились. В ней уже ничего не осталось от той сексуальной штучки, с которой он флиртовал сегодня утром. Хлопнула дверь. Малко посмотрел на свой «Брейтлинг». За три часа он все-таки неплохо продвинулся вперед. Этот таинственный поляк, Стефан, несомненно причастен к заговору против Ющенко. Его, однако, будет трудно найти по тем малозначительным приметам, которыми он располагал, при условии, что он все еще в Киеве. Что же касается мужа Евгении, это чисто формальная проверка. Организаторы покушения разработали надежное прикрытие для своей операции.
* * *
Николай Заботин поднял глаза от бумаг, которые он изучал, и рассеянно посмотрел на тротуар по ту сторону Воздухофлотского проспекта. Туда, где находился мебельный магазин, смотрящий окнами прямо на скромное посольство России в Украине. Россиянин, несмотря на отличную подготовку силовика, еле сдерживал слепую ярость. Приложив так много тяжелых усилий к разработке сложнейшей коварной спецоперации, он стоял теперь перед болезненным выбором. Либо ликвидировать поднявшуюся пыль и вернуть себе спокойствие духа, рискуя породить другие проблемы, либо ничего не предпринимать, молясь, чтобы удача была на его стороне. Решение, которое ему крайне не нравилось. В его профессии никогда нельзя оставлять место неопределенности.Он снова занялся созерцанием унылого проспекта, по которому как раз проходил автобус, окрашенный в красноватый оттенок. До 1991 года в Киеве не было российского посольства, ведь Украина входила в состав Советского Союза. И вот застигнутый врасплох Кремль решил разместить своих дипломатов в скромном особняке в глубине довольно мрачного квартала. Персонал был ограниченный, помещения тесные, и Николай Заботин со времени своего тайного прибытия на автомобиле должен был довольствоваться крошечным кабинетом на третьем этаже здания с зеленой крышей, в котором размещались службы посольства.
Он зажег сигарету и на несколько секунд погрузился в размышления, вперив взгляд в голую стену предоставленной ему комнаты. Он был уверен, что американцы прослушивают все разговоры в посольстве, но так как им не было известно о его присутствии, это его не очень волновало. Кроме того, все местные телефонные разговоры он вел на украинском языке, которым владел в совершенстве. С 1988 по 1990 год он, еще только в звании майора, провел два года в Киеве в качестве «контролера» КГБ, как это было во всех странах-сателлитах или республиках советской империи. Уже тогда Николаю приходилось заниматься некоторыми «инакомыслящими» оппозиционерами. Именно этому он обучался с того момента, как стал агентом КГБ. Центральный нападающий футбольной команды «Динамо» (Москва), он был отобран, частью благодаря своим физическим качествам, после того, как обратился в КГБ с заявлением о приеме. Тот факт, что его отец был высокопоставленным аппаратчиком, создал благоприятные условия для его зачисления в «Большую контору». Эти обстоятельства способствовали его назначению в пятый отдел Первого управления КГБ, самого секретного, на которое была возложена задача по тайному устранению врагов советского государства, главным образом за границей, тогда как Второе управление занималось советскими гражданами.
Николай Заботин начал свою подготовку убийцы в незаметном особняке на углу улицы Метростроевской и Турнанинского переулка, где он научился пользоваться всевозможными видами оружия.
После прохождения этих курсов его направили на большую дачу в Тушино, в пригороде Москвы, где обучили применению всяческого рода «экзотического» оружия, которое изготавливалось в техническом отделе КГБ и предназначалось для бесследного устранения противников. Миниатюрные пистолеты, спрятанные в повседневных вещах, капсулы с ядом, не оставляющим следов, — целый арсенал, о котором было известно только горстке агентов, работающих в центральном управлении. Никто и никогда не должен был заподозрить об этой деятельности, факт существования которой ни за что не получил бы официального подтверждения со стороны политического руководства. По этой причине «идеологической безопасности» уделялось первостепенное значение. После нескольких удачных операций Николай Заботин был направлен на официальную должность в Киев, с тем чтобы он мог получить свои полковничьи погоны. Все-таки КГБ был неповоротливой бюрократической машиной со строгими правилами, а ему надо было думать о пенсии...
Падение Советского Союза стало ужасным ударом для молодого полковника, еще полного веры в коммунизм. В течение нескольких месяцев Николай Заботин сидел без работы, не зная, останется ли он в КГБ, спрашивая себя при этом, куда податься. Благодаря телефонному звонку своему товарищу по военной академии он вступил в контакт с Николаем Патрушевым, вторым номером в только что созданном ФСБ. Он набирал лучших людей старого КГБ, тех, кто не был еще полностью охвачен гангреной стремительно распространяющейся коррупции.
Патрушев понял, какую выгоду он может извлечь из такого человека, как Николай Заботин. Последний оказался в специальном подразделении ФСБ, ведавшем всеми коварными операциями. Понятно, что его направили в Чечню, где он работал с вооруженными чеченскими группировками, часто рискуя своей жизнью. А потом в какой-то день его без объяснений отозвали в Москву, где он снова долгие месяцы оставался без работы. Он начал уже отчаиваться, когда ему наконец-то предложили достойное его задание: устранить кандидата на должность президента Украины, противостоящего кандидату, которого поддерживал Кремль, — Виктору Януковичу. Официально он прибыл в Киев как политический обозреватель. Ему одному было известно, что приказы, которые он получал, исходили из совсем крошечного офиса в глубинах Кремля, занимаемого Ремом Толкачевым, человеком, наделенным безграничной властью и уполномоченным воплощать в действия желания нового царя, Владимира Владимировича Путина. Он также знал, что об его успехе не станут трубить на всех углах и что в случае проблем он не должен попасть живым в руки противников. В это непримечательное время он опять переживал острые ощущения, характерные для периода холодной войны. К сожалению, он не руководил всем процессом. Он прибыл без приключений и в течение нескольких дней активировал свою старую сеть: агентов СБУ, оставшихся верными Москве, одну из своих бывших любовниц, которая не знала, кто он на самом деле, да еще нескольких оказавшихся под рукой убийц. У него даже был джокер: Стефан Освенцим, профессиональный польский убийца, сбежавший из своей страны и прятавшийся в Киеве, где благодаря своим связям с бывшими мафиози и агентами СБУ он на какое-то время нашел надежное убежище. Человек, который его обеспечил, был в действительности связан с Николаем Заботиным и являлся стержнем операции против Виктора Ющенко. Постоянно скрывая свои пророссийские симпатии, он был вне подозрений.