Дебби Макомбер. Поворот дороги

   – Мне бы хотелось посетить город, в котором родился папа, – заявила Энни. – Не могли бы мы заночевать там вместо Спокана? – Она снова потянулась к телефону. – Это вовсе не означает, что нам придется менять маршрут, мы лишь немного отклонимся в сторону.
   – Мы жили в Пендлтоне до тех пор, пока Гранту не исполнился год, – сказала Руфь.
   – У тебя остались там какие-нибудь друзья? – Не дав бабушке возможности ответить, Энни тут же задала следующий вопрос: – Готова поспорить, ты сто лет с ними не общалась.
   – Ну, это было сорок девять лет назад. Уверена, что все давно разъехались.
   – Как их звали? – Пальцы Энни в ожидании замерли над кнопками телефона. – Я поищу их в Интернете.
   – Энни, – предупредительно произнесла Бетани. Ее дочь, по-видимому, вознамерилась взять на себя бразды правления, чего допускать было нельзя.
   – Хорошо-хорошо, я замолкаю. Давайте заночуем в Спокане, а всю вторую половину дня проторчим в номере отеля.
   Бетани послала Руфи извиняющийся взгляд.
   – У меня была подруга Мэри Филипс, – неуверенно произнесла пожилая дама. – Она тоже была замужем, и у нее тоже родился ребенок. Ее родителям принадлежало небольшое кафе на окраине Пендлтона. Уверена, что его давно уже не существует.
   – Нам же нужно будет поесть, правда? – триумфально изрекла Энни.
   – Мне кажется, кафе уже не работает, – не преминула напомнить Бетани.
   – Имя моей подруги есть в твоем компьютере? – спросила Руфь, интерес которой к происходящему возрастал с каждой минутой.
   Бетани слышала, как Энни нажимает на кнопки.
   – Ф-и-л-и-п-с? – по буквам произнесла она. – С одной «л»?
   – Да. А кафе находилось рядом с автобусной остановкой. Там подавали самую лучшую в городе домашнюю выпечку. Мэри была мне настоящей подругой, но мы потеряли связь после того, как мы с Ричардом переехали.
   – А кафе как называлось?
   – Ох, милая… – Руфь отрицательно покачала головой. – Не помню. Зато знаю, где оно находится. Или находилось.
   – Так могу я увидеть город, в котором родился мой папа? – с надеждой спросила Энни. – Даже если заночевать нам придется в Спокане, я все равно очень хотела бы посетить Пендлтон.
   – Не вижу причин для отказа, – ответила пожилая дама, явно заразившаяся энтузиазмом внучки. – Боже мой, я не вспоминала о Мэри долгие годы. У нее сын примерно одного возраста с Грантом. Интересно, каким он стал? У Мэри был и еще один мальчик, постарше. Как я уже говорила, она очень меня поддерживала. Она из весьма достойных людей. – Руфь, казалось, полностью погрузилась в воспоминания.
   Бетани продолжала вести машину в молчании. Они миновали Элленсбург и теперь направлялись к мосту через реку Колумбия. Их целью был город Мозес-Лейк. До сих пор путешественницы следовали намеченным маршрутом. Если они все же решат отправиться в Пендлтон, то, перебравшись через мост, придется отклониться от пути следования.
   Энни продолжала нажимать кнопки телефона.
   – Я нашла упоминание об одной Мэри Филипс из Пендлтона.
   – В самом деле? – с энтузиазмом воскликнула Руфь. – Давай ей позвоним.
   Энни так и сделала, оставив сообщение на голосовой почте. Затем спросила бабушку:
   – Хочешь, чтобы я отменила бронь в отеле в Спокане?
   – Но я уже внесла задаток, – посетовала Руфь.
   Бетани с неохотой отметила, что тоже ощущает разочарование. Она наслаждалась ездой и считала пустой тратой времени задерживаться в Спокане на целых полдня.
   – Это сеть гостиниц, – сказала Энни. – Если в Пендлтоне есть такая же, держу пари, мне удастся изменить бронь без применения к нам штрафных санкций.
   Руфь некоторое время хранила молчание.
   – Хорошо, – наконец сказала она. – Позвони и узнай, можно ли что-нибудь сделать.
   – Диктуй номер телефона.
   Руфь скороговоркой произнесла цифры. Энни тут же связалась с отелем и все уладила. Разъединившись, она пояснила:
   – Все в порядке. Менеджер заверил меня, что нет никаких проблем.
   – Вот и хорошо, – заключила Бетани, радуясь, что ее дочь отлично владеет современными средствами связи. У нее самой была та же модель телефона, что и у Гранта и Энни, но она не сумела бы сделать ничего подобного. Проблема заключалась в том, что она даже не пыталась научиться. Всякий раз, когда она, как ей думалось, полностью осваивала функции мобильного устройства, приходило время обновлять прошивку, и весь процесс приходилось осваивать заново.
   – Интересно, чем Мэри занимается? – задумчиво произнесла Руфь.
   – Ну, скоро мы это выясним, – отозвалась девушка.
   – Думаю, нам стоит слегка перекусить, как доберемся в «Три города», – предложила Бетани, – а оказавшись в Пендлтоне, займемся поисками кафе, которым владели родители ваших друзей.
   – Мне нравится такой план, – сказала Руфь. – Однако нам всем известно, что кафе могло давно прекратить свое существование.
   – Верно, но попытаться-то стоит, правда? – возразила Энни. – А после обеда ты покажешь мне дом, в котором вы жили, когда родился мой папа?
   – Разумеется, – ответила Руфь. – И снова не следует забывать, что это было много лет назад.
   Бетани никак не могла понять, чем вызван столь неожиданный интерес дочери к месту рождения Гранта. Руфь же, казалось, была просто счастлива погрузиться в воспоминания. Энни задавала вопросы и поощряла бабушку рассказывать все новые истории. Такое общение шло на пользу обеим.
   Мобильный телефон Энни зазвонил, когда они остановились на обед в Ричленде. Выбрав ресторан подальше от автострады, они все заказали по тарелке супа.
   – А, привет, пап, – проворковала девушка, немедленно переведя взгляд на мать. – Да, мы в Ричленде. – Улыбнувшись, она добавила: – Отлично проводим время. Мама за рулем. Угадай, что мы задумали?
   Бетани намеревалась не слушать разговора, но это было неизбежно.
   – Мама рядом. Хочешь с ней поговорить?
   Бетани отчаянно затрясла головой, но дочь проигнорировала этот жест и передала ей трубку.
   Она неохотно поднесла ее к уху.
   – Здравствуй, Грант, – без энтузиазма произнесла Бетани.
   – Ты отключила свой мобильный телефон, – с укоризной сказал он.
   – Я же за рулем, – напомнила она. Во взятой напрокат машине не было связи блютуз.
   – Энни мне об этом сказала.
   Повисла пауза.
   – Как вы справляетесь?
   – Хорошо. – Бетани подавила желание напомнить, что они выехали лишь сегодня утром и находились всего в двухстах милях от Сиэтла.
   – Так вы решили заночевать в Пендлтоне? Тебе известно, что я родился в этом городе?
   Если бы она и забыла, то за последнее время напоминаний было более чем достаточно.
   – Да, Энни об этом упоминала, – сказала Бетани, уже начавшая подозревать, что Грант подговорил их дочь затеять все это. Было очевидно, что девушка преследует свои цели. А может, у Бетани просто разыгралось воображение.
   – Я-то надеялся, что время от времени ты будешь звонить и сообщать, как идут дела, – голосом обиженного маленького мальчика заявил Грант, явно взывая к ее совести.
   – Тебе следовало звонить Энни или своей матери, – отрезала она. – Если хочешь, я попрошу Руфь звонить тебе или Робин каждый день, чтобы вы не волновались.
   – Да, пожалуйста.
   – Поговори с матерью. – Бетани передала телефон свекрови.
   Дождавшись, когда принесут их заказ, Энни произнесла с укоризной:
   – Мам, ну в самом деле, разве ты не можешь разговаривать с папой чуть более приветливо?
   – Неужели?
   – Да. Мне понятны его чувства.
   Бетани не стала с ней спорить:
   – Речь идет не только о чувствах, Энни.
   – По крайней мере, дай ему шанс. Тебе вовсе не обязательно быть такой… – Она замялась, подыскивая подходящее слово. – Неприветливой, – наконец изрекла она, повторяясь.
   – Разве так тебе показалось, когда я разговаривала с твоим отцом? – удивилась она.
   – Да, немного.
   Бетани вопросительно посмотрела на Руфь, которая лишь пожала плечами:
   – Всего лишь чуточку, милая.
   Вздохнув, Бетани напомнила себе, что путешествует с двумя преданными сторонницами Гранта.
   – Допускаешь ли ты возможность, что вы снова будете вместе? – поинтересовалась свекровь, глядя на нее широко раскрытыми глазами, в которых светилась надежда.
   – Конечно же допускает, – поспешила заверить ее Энни от лица матери. – Шанс есть всегда, правда, мам?
   Бетани не отвечала так долго, что Руфь и Энни перестали есть и выжидающе воззрились на нее.
   – Полагаю, что есть, – наконец согласилась она.

Глава 7

   – Вы только посмотрите, кафе осталось на прежнем месте! – воскликнула Руфь с заднего сиденья.
   В Ричленде за руль села Энни, а Бетани расположилась с вязаньем рядом с ней. Руфь подалась вперед, предвкушая встречу с давней подругой. Когда много лет назад она познакомилась с Мэри, то была беременной, жила вдали от семьи и друзей, да и с мужем отношения не ладились.
   Они переехали в Пендлтон из-за работы Ричарда. Он в то время был очень молод, амбициозен и решительно настроен показать, на что способен, чтобы произвести хорошее впечатление на своего работодателя. Они были женаты меньше года, и муж пропадал на работе целыми днями, оставляя Руфь одну в съемном доме в городе, где она никого не знала. Знакомство с соседкой Мэри стало для нее спасением. Руфь нуждалась в подруге, родственной душе, с которой могла бы общаться. Она очень тяжело переносила беременность и большую часть дня страдала от тошноты.
   Мэри стала ей больше чем приятельницей. Она посоветовала Руфи хорошую акушерку и лично возила ее на первые несколько приемов. Мэри делилась с ней одеждой для ребенка и своими платьями. Более того, она частенько беседовала с Руфью долгими вечерними часами, несмотря на то что у нее были собственные дети и она помогала родителям в кафе.
   Руфь прожила в Пендлтоне всего пару лет, но Мэри запомнилась ей навсегда, хотя ее жизнь вскоре изменилась в лучшую сторону. Несколько лет они поддерживали отношения, поздравляли друг друга с Рождеством, но потом все же потеряли друг друга из виду. О Мэри и дружбе с ней Руфь и по сей день вспоминала с большой теплотой.
   Кафе располагалось на самой окраине города, в стороне от дороги, и было окружено гравиевой зоной парковки. Белая краска стен давно облупилась, а окна выглядели так, будто их не мыли долгие месяцы. На вывеске в витрине значилось: «Еда по-домашнему».
   – Кажется, заведение все еще на плаву, – заметила Руфь, не в силах скрывать охватившее ее возбуждение.
   – Я же тебе говорила, что это хорошая идея, – не преминула заметить Энни. – Ты же рада, что мы сюда заехали, правда, бабушка?
   – Очень рада, – подтвердила та, ничуть не покривив душой.
   – На здании указано, что это кафе «У Мэри», – сказала девушка.
   – Должно быть, она унаследовала бизнес от своих родителей, – предположила Руфь.
   Схватив сумочку, пожилая дама выскочила из машины, едва Энни свернула на парковку. Руфь не могла больше ждать ни секунды.
   Входная дверь со скрипом отворилась, и Руфь вошла внутрь. Она почувствовала себя так, словно перенеслась на пятьдесят лет назад. Обстановка кафе была точно такой же, как она запомнила, вплоть до алюминиевых держателей для салфеток и музыкальных автоматов вдоль стен. Кабинки, в которых располагались столики, были обиты все тем же красным винилом, а вот сиденья стульев, очевидно, заменяли, и не один раз. Заламинированное меню было заткнуто за бутылочки с кетчупом и горчицей, по-прежнему стоящие рядом с солонкой и перечницей.
   Руфь не смогла бы сосчитать, сколько раз сидела в одной из таких кабинок с маленьким сынишкой на коленях, потягивала содовую и рассказывала Мэри о своих жизненных трудностях.
   Был даже период, сразу после рождения Гранта, когда Руфь совсем было собралась признать свой брак величайшей ошибкой. Она хотела развестись. Мэри же выслушивала ее бесконечные жалобы и сочувствовала. Ричард так мало времени уделял семье, что Руфь уверовала, будто он совсем ее не любит и никогда не любил. «Наш союз – фикция, – говорила она тогда подруге, – лучше признать это сейчас и расстаться, пока все не стало еще более сложным».
   Мэри не пыталась отговорить Руфь не принимать скоропалительных решений, она лишь задала женщине несколько вопросов. Отвечая на них, Руфь осознала, как важно для нее приложить максимум усилий, чтобы сохранить семью. Не только ради сына, но и из-за того, что брак предполагает дружеские отношения и старание со стороны обоих супругов, а также выполнение обязательств. Руфь с большой неохотой призналась себе в том, что в молодости всегда считала, будто в любой момент может бросить все и вернуться домой во Флориду…
   …Обратно к Ройсу Джеймсону. Пожилая дама подозревала, что Бетани известно, что за встречей выпускников кроется нечто большее. Джейн написала Руфи, что Ройс также собирается присутствовать, и только предвкушение снова увидеть его сделало поездку во Флориду оправданной. В школе они были возлюбленными… В старомодном значении этого слова, заставившего бы Энни презрительно фыркнуть, но именно так и обстояло дело. Они были очень молоды и безумно влюблены друг в друга. Но Руфь больно ранила его чувства и не была уверена, что он простил ее даже сейчас, спустя столько лет.
   В последний раз они виделись с Ройсом летом после окончания школы. Они обнимались и целовались, заверяя друг друга, что ничто на свете не сможет разлучить их. Он отправлялся в Тренировочный центр морской пехоты США, а она – в колледж. Они дали клятву любить друг друга до конца своих дней. Шесть месяцев спустя Руфь обручилась с Ричардом.
   Последний разговор с Ройсом получился ужасным. Отвратительным. Она смалодушничала, решив сообщить ему о свадьбе с Ричардом самым легким способом – письмом. В то время Ройс служил в морской пехоте в Калифорнии. Получив ее послание, он немедленно позвонил ей в студенческое общежитие. Он был зол и уязвлен. Разговор с бывшим возлюбленным явился для Руфи очень болезненным опытом, и впоследствии она много часов проплакала.
   Она знала о Ройсе лишь то, что на все предыдущие вечера встречи выпускников он не ходил. Так же как и она. И так же как и она, он потерял вторую половину.
   Как бы то ни было, Руфь осталась с Ричардом, и через несколько лет на свет появилась Робин. От школьной подруги Дианы Руфь узнала, что Ройс женился. В то время ее собственная семейная жизнь складывалась удачно, и она искренне за него порадовалась, желая ему только добра.
   – Могу я вам чем-то помочь? – К ней из кухни спешила женщина лет семидесяти или около того. На талии ее был повязан белый фартук, а на руках красовались желтые резиновые перчатки. Очевидно, она мыла посуду.
   – Мэри? – несмело произнесла Руфь. – Это ты?
   Мэри подошла ближе:
   – Руфь? Руфь Хэмлин?
   Они закричали и бросились в объятия друг друга, смеясь и говоря одновременно.
   – Я узнала бы тебя в любом случае, – сказала Мэри.
   – Отлично выглядишь.
   – Что ты, я превратилась в старую брюзгу, – со смехом запротестовала Мэри.
   – Да и я тоже.
   Они снова крепко обнялись, точно давно разлученные друг с другом сестры, которые наконец-то снова обрели друг друга.
 
   Бетани последовала за свекровью в кафе и стала свидетельницей развернувшейся там милой сценки. Когда Энни предложила, чтобы ночь они провели в Пендлтоне, у Бетани имелись возражения. Она не хотела нарушать тщательно разработанный план свекрови. Однако с тех пор, как они пересекли реку Колумбия, Руфь словно подменили. Она очень оживилась, стала рассказывать о первых годах своего замужества, о тех городах, в которых им с Ричардом довелось пожить, и о друзьях, которых она там заводила.
   – Бетани, Энни! – позвала пожилая дама, поворачиваясь к невестке и внучке. Лицо ее светилось неподдельной радостью. – Познакомьтесь с Мэри. Она была моей лучшей подругой много лет назад. – Покачав головой, Руфь снова заключила Мэри в объятия. – Энни – моя внучка, а Бетани, ее мать, раньше была замужем за Грантом. – Понизив голос, она доверительно сообщила подруге, надеясь, что Бетани не слышит, хотя это было не так: – Официально они в разводе, но я очень надеюсь, что они снова воссоединятся теперь, когда к моему сыну, похоже, вернулся здравый смысл.
   – Здравствуйте! – сказала Энни, поднимая в знак приветствия руку.
   Бетани решила притвориться, что не разобрала слов свекрови. Она тепло улыбнулась Мэри, которая, казалось, была лет на пять – десять старше Руфи. Волосы женщины совсем поседели, а лицо испещряли морщинки. Время явно обошлось с ней гораздо менее милосердно, чем с Руфью.
   – А где все? – удивилась Руфь, обводя взглядом кафе. Столики пустовали, за стойкой тоже никто не сидел, хотя там еще остались две неубранные бутылки из-под сиропа, оставившие на поверхности липкие следы. – Когда мы с Ричардом жили здесь, в этом заведении яблоку негде было упасть ни днем, ни ночью. Помнишь, мы, бывало, цитировали Йоги Берра? Говорили, что, когда заведение становится слишком популярным, никто туда больше не ходит. – Она захихикала, как школьница, и Мэри присоединилась к ней.
   – Нынче все хотят обедать поближе к автостраде, – посетовала Мэри. – Слава богу, автобусную остановку не убрали, а то я давно бы обанкротилась.
   – Жареный цыпленок твоей матери был самым вкусным блюдом, которое мне доводилось есть, – сказала Руфь. – И соус к нему подавался просто божественный.
   – Он все еще есть в меню. Бомба для сердца на тарелке, как про него говорят, но это мое фирменное блюдо.
   – Неудивительно.
   – Я уже собиралась закрываться, – заявила Мэри, вытирая руки о фартук. – Мэгги позвонила предупредить, что слегла с простудой, и посудомойка тоже заболела. Выбора у меня нет.
   – Я думала, автобус останавливается здесь каждый день.
   – Так и есть, но я сама не могу готовить, подавать еду и мыть посуду. – Она нахмурилась, беспомощно разведя руками.
   – А сегодня автобус уже приходил?
   – Пока нет. – Мэри бросила взгляд на часы. – Будет примерно через сорок минут.
   Энни подергала Бетани за рукав и прошептала:
   – Мы могли бы помочь.
   Мэри воззрилась на них:
   – В самом деле? Я вам, конечно, заплачу. Боюсь, что, если я хоть на день закрою кафе, автобусная компания не станет продлевать со мной контракт и мне придется свернуть дело.
   Руфь по локоть закатала рукава свитера:
   – Чемпионка по мытью посуды к твоим услугам.
   – А я буду убирать со столов, – тут же подхватила Энни.
   – Ну… – Бетани колебалась. Она-то рассчитывала, что сама будет мыть посуду.
   – Давай, мам, соглашайся. Из тебя получится превосходная официантка!
   – Красивая девушка очень способствует продвижению бизнеса, – с улыбкой заявила Мэри. – Я буду благодарна вам за помощь.
   – Хорошо, с удовольствием. – Бетани работала официанткой летом после окончания школы. Тогда она устроилась в местное заведение «У Дэнни» и вскоре убедилась, что это занятие ей совершенно не подходит. Носить подносы с едой оказалось очень тяжело, так же как и убирать со столов грязные тарелки. К тому же посетители зачастую оказывались излишне требовательными, а то и грубыми. Но сейчас она вполне может продержаться несколько часов.
   – У меня в подсобке есть запасной фартук. Сейчас принесу.
   С этими словами Мэри бросилась на кухню, а Руфь последовала за ней.
   – Надеюсь, что не расплескаю кофе и не сотворю чего-то в этом роде, – обеспокоенно произнесла Бетани. – И не напутаю заказы.
   – Мам, как любит повторять бабушка, не буди лихо, пока оно тихо. Мы отлично справимся.
   Спустя десять минут Бетани уже спокойно сидела в машине и вязала перчатки для своей будущей невестки. На ней был розовый фартук, отороченный накрахмаленными кружевами. Бетани очень напоминала героиню фильма о закусочной и, облаченная в униформу, могла бы вполне получить роль. Она намеренно заткнула за ухо карандаш, а в карман фартука положила блокнот для записи заказов.
   – Спецпредложения написаны мелом на доске у входа, – пояснила Мэри. – Хорошо бы тебе их запомнить.
   – Конечно, – согласилась Бетани, выходя из машины и принимаясь изучать доску. Первым номером в списке значилась ветчина под винным соусом, затем макароны с сыром. Третью позицию занимало тушеное мясо с картофельным пюре и соусом. Очевидно, к соусам Мэри питала слабость.
   Едва ознакомившись со списком спецпредложений, Бетани заслышала рев мотоциклов в отдалении. По мере их приближения звук становился оглушительным.
   – И что только мужчины находят в мотоциклах? – пробормотала она, входя в кафе.
   – Сколько у нас еще времени до прибытия автобуса? – поинтересовалась Энни. Также облаченная в фартук, она несла большой серый тазик с горой грязной посуды.
   – Около двадцати минут! – прокричала Мэри из кухни. – Ты можешь пока наполнять стаканы питьевой водой. В дальнейшем это здорово сэкономит тебе время.
   – Я этим займусь, – вызвалась Бетани.
   Отыскав кувшин, она стала наливать воду в стаканы, потом разобралась с устройством кофемашины. В это время Энни протерла барную стойку и столешницы и принялась раскладывать столовые приборы.
   Рев двигателей замер прямо за стенами кафе, и мгновение спустя в зал ввалились четверо дородных мужчин, одетых в кожаные жилеты и высокие сапоги. Они вели себя здесь совершенно по-свойски.
   Бетани воззрилась на посетителей, которые принялись лениво осматриваться. Ее было не так-то легко напугать – по крайней мере, она привыкла так думать, – но эти мужчины действительно внушали ей страх. Воины дороги. Именно о них предупреждала сестра Гранта. Бетани почти ничего не знала о культуре байкеров, и, на ее неискушенный взгляд, двое мужчин показались ей более или менее благопристойными, а вот двое других выглядели подозрительно. Она не оставила бы свою дочь наедине ни с одним из них. Бетани встревожилась, ведь четыре женщины вряд ли смогут противостоять этим громилам…
   От страха у нее по позвоночнику забегали мурашки. Она стояла не шевелясь и, кажется, даже не дыша. Мысленно она уже представляла заголовки газет: «Четыре женщины изнасилованы и убиты», «Банда байкеров совершила преступление». Если что-то случится, Робин во всем обвинит ее. Хотя это уже не будет иметь значения, потому что она к тому времени, вероятно, уже будет мертва.
   Энни встретилась с ней взглядом. Бетани решила не давать волю своему не в меру разыгравшемуся воображению. Расправив плечи, она произнесла:
   – Джентльмены, вы можете занять любой столик, какой пожелаете.
   Самый старший из них, с собранными в конский хвост волосами, заявил:
   – Обычно мы так и делаем.
   Его приятели разразились хохотом. Вся четверка забилась в одну из кабинок, и они принялись рассматривать Бетани так, словно она – кусок мяса, а они голодные волки.
   – Через минуту я приму заказ, – сказала Бетани, стараясь не обращать внимания на устрашающий вид посетителей.
   Перехватив взгляд матери, Энни поспешно скрылась на кухне. Бетани последовала за ней размеренным шагом, чтобы не показать страха.
   – Ты знаешь этих людей? – поинтересовалась Руфь у подруги, заглядывая на кухню через черный ход. – Вид у них такой, словно они члены какой-то банды.
   – Байкеры постоянно ко мне заезжают, – возразила Мэри. – Не позволяйте им запугать себя. Все они с виду страшные и неприступные, но в душе милые, как котята. – Она помешивала соус в сковородке и даже не подняла головы от своего занятия. – И расплачиваются они такими же деньгами, как и все прочие посетители.
   – Верно.
   Изо всех сил стараясь вести себя как ни в чем не бывало, Бетани направилась обратно в зал, на ходу вытаскивая из кармана фартука блокнот и вынимая карандаш из-за уха.
   – Что будете заказывать, мальчики? – произнесла она, представляя, что участвует в театральной постановке или снимается в фильме о закусочной. Не хватало только жвачки.
   – Мальчики? – снова заговорил старший из мужчин, тот, что с конским хвостом. Бетани окрестила его про себя Волосатиком. – Я тебе кажусь мальчиком?
   – Это всего лишь фигура речи, – пробормотала Бетани, пытаясь нащупать почву под ногами. – Рассчитывать вас по отдельности?
   – Уж пожалуйста. – На этот раз ответил самый загорелый мужчина. Очевидно, он больше всего времени проводил в дороге. Его глаза были насыщенного карего цвета. Его кожаный жилет был очень потертым, на шее красовалась кожаная бандана, а на руках – перчатки без пальцев. Бетани чуть было не сказала, что вяжет такие же для невесты своего сына, но сдержалась. Вряд ли этот человек заинтересуется ее вязальными проектами.
   – Чизбургер с двойной порцией маринованных огурцов и без лука, – заказал мужчина, сидящий напротив Волосатика.
   Бетани сделала пометку в блокноте. Вопросительно посмотрев на другого мужчину, она записала: «Макароны с сыром». Кожаная Бандана пожелал миску чили, а Волосатик – указанное в спецпредложении тушеное мясо.
   – Ваш заказ будет готов через несколько минут.
   Лишь сообщив о пожеланиях посетителей Мэри, Бетани сообразила, что не уточнила, что они будут пить. Кофейник был полон, и она принесла его к столику. Когда все мужчины протянули чашки, она стала разливать кофе, изо всех сил стараясь, чтобы рука не дрожала. Она не хотела, чтобы эти люди заметили, как сильно они заставляют ее нервничать.
   Бетани хотела уже отойти от столика, как ее остановил Волосатик:
   – А где твой беджик с именем?
   – Э-э-э… дома забыла. Меня зовут Бетани. – Едва слова слетели с ее губ, она пожалела, что не назвалась вымышленным именем.