Нина Демина
Предсказания китайского печенья
Пролог 15.07.1987
Стараясь прикрыть рот, и не забывая придерживать челюсть коленкой, я делала вид, что сталкиваюсь с подобной роскошью каждый день. Анри бережно держал меня под руку, французская галантность пришлась очень кстати, от множества ярких впечатлений у меня закружилась голова. Сопроводив нас в полутемный зал ресторана, официант, подождав пока Анри пододвинет за мной стул, подал объемное меню.
Я впервые была в подобном месте, словно попала за границу. Несмотря на то, что я работала в организации обслуживающей иностранных туристов, еще ни разу не выезжала за пределы Родины.
Размах крыльев Центра международной торговли поразил мое воображение.
Разнообразные магазинчики, шикарные рестораны и уютные бистро, приютившиеся на этажах под сенью живых и искусственных деревьев, играли своими сверкающими витринами, как бриллианты в колье на шее аристократки.
Мне ничего не оставалось, как положиться на вкус Анри. Местных блюд я не знала, да и мои познания в английском не располагали к обсуждению достоинств деликатесов и внушительной карты вин.
Язык, наш камень преткновения. Вернее мой, Анри – француз, кроме родного языка говорит на английском и немецком. Я же в школе изучала немецкий, но к двадцати одному году все благополучно забыла, по работе немного говорю по-английски, и поэтому, вместо легкого и приятного общения, приходится напрягать слух, пытаясь уловить знакомое слово, затем проделать это все в обратном порядке, отвечая на заданный вопрос. Вопросов много. Ему интересно, где я живу, кем работаю, что люблю и ненавижу. Ищем точки соприкосновения. Пока что их не очень много, Анри в России недавно и ему в диковинку наша российская действительность.
– Как, родители, дети и внуки в одной квартире? – удивлялся он.
– Государственный комитет СССР по иностранному туризму и больше никаких конкурентов в этой сфере? – это о месте моей работы.
– Никогда не была за границей? – мне хотелось спросить "что же тут удивительного?", но я вовремя прикусила язык и принялась объяснять, что это не так просто.
– Хм… для сотрудника единственной в стране туристической фирмы такой слабенький английский? – камушек в мой огород я подхватила, не позволив ему нарушить показную красоту моих грядок, рассмеялась и посетовала на природную лень.
Ну, как тут объяснить французу, что место в фирме мне досталось по великому блату, работаю там недавно и английским языком пользуюсь исключительно для решения единственной проблемы возникающей у интуриста: "Заполните, пожалуйста, эту форму, вам предоставят трансфер до аэропорта и обратно".
Насчет люблю и ненавижу – вот тут намного интересней. Я люблю молодых, красивых, и богатых мужчин, с коими в нашей стране, как и со многим другим напряженка.
Особенно с последним прилагательным – богатые мясники или сборщики макулатуры меня не интересуют, а с бизнесменами новой волны, в малиновых пиджаках и с золотыми цепями, мне скучно и попросту страшно связываться, так что, интерес с моей стороны проглядывался четко. Но чем я так заинтересовала Анри, что спустя минуту знакомства со мной, он очень ревностно следил, чтобы ни Мишель, ни Константен и близко ко мне не приближались.
Глава первая
Неделей ранее, прячась от дождя под липами на Смоленском бульваре, мы увидели, как против движения, летящего к центру Москвы, к нам пятится голубенькое "Вольво".
Больше всего на свете моей подруге Аллочке нравилось раскатывать по Москве на иномарках с дипломатическими номерами, нравилось, когда внимательным взглядом сопровождает машину сотрудник ГАИ, а остальные "жигуленки" и "москвичи" от зависти корчатся в своих жестяных коробочках.
Автомобиль остановился около нас, и гостеприимно открылись двери. Против алчного Аллочкиного желания воспользоваться приглашением у меня шансов не было, да и ливню, похоже, не было конца. Воцарившись в велюрово-парфюмных недрах машины, мы оказались лицом к лицу с представителями загнивающего капитализма, но весьма симпатичными молодыми людьми. Мне показалось это немного странным – ведь раскатывать с юными москвичками – любимая забава стареющих, и пресытившихся капризными соотечественницами, богатых деловых дядек…
– Мишель и Константен, сотрудники французского консульства, – представились они.
– Алла и Неле. Просто москвички, – наперебой представились мы.
– И красивые девушки!
Французы!
Оба прекрасно говорили по-русски. Быстро выяснилось, что мы никуда не спешим, а попробовала бы я возразить, так острый Аллочкин локоток на всякий случай был уперт в мои ребра. Завязалась легкая, ни к чему не обязывающая беседа пока "Вольво" выруливал на Комсомольский проспект, прекрасный ход холеной машины по колдобинам московских дорог и вот мы у высотки Университета. Ливень закончился, и в воздухе явно пахло озоном. Прогуливаясь по парку, мы познакомились ближе.
Оказывается Мишеля и Константена вполне можно назвать старожилами Москвы, они работают в России уже более трех лет и отлично ориентируются в огромном мегаполисе. Обеспечение у них отличное, и не сказывается тщательно прикрываемая консервными банками пустота столичных прилавков.
– Только "Березка"!
Даже женским вниманием они не обделены.
– В любое время дня и ночи.
Так и было сказано.
Мгновенно в недрах Аллочкиного мозга возник вопрос:
– Раз все так просто, зачем же знакомиться на улицах?
– Две совершенно очаровательных блондинки мокли под дождем. Французское сердце, оно ведь шоколадное, сразу тает, – разъяснили нам свой поступок новые знакомые.
А мы-то думали, что они увидели в нас что-то особенное…
– Хорошо, что нас был не десяток! – иронично заметила Аллочка.
– Интересный вариант. Бедный "Вольво"! – мысленно размещая дам в салоне, серьезно пошутил Константен.
Мы весело смеялись над чудным акцентом Мишеля и черным, на грани, юмором Константена. Проведя вместе еще немного времени, мы расстались весьма довольные друг другом, запланировав встречу на ближайшие выходные дни.
Трудясь на благо Родины в нашей престижной конторе, мы с надеждой ожидали выходных, только я никак не могла выбрать себе кавалера. За дело, со свойственным ей энтузиазмом, взялась Аллочка. Заявив, что ей решительно все равно, она предложила сделать выбор мне. Мишель или Константен?
– Если ты, сейчас же, не примешь решение, будем тянуть на спичках! Я не собираюсь стать старухой у разбитого корыта!
Аллочка надеялась прокатиться за город, на обед в шикарном ресторане и все положенные в этом случае знаки мужского внимания. Мои же чаяния простирались куда дальше.
– Наверное, Мишель…- протянула я, вспомнив шутки Константена, и поставив на нем клеймо несерьезной личности, не подходящей для моих далеко идущих планов.
В субботний день мы встретились у памятника Маяковскому. Голубенький "Вольво" сменился на представительный и отчаянно пахнущий деньгами "Мерседес". Аллочка была в восторге! С места в карьер наши новые друзья пригласили нас в гости к Мишелю.
– Ну, если это свидание на четверых, тогда можно и в гости, – к удовольствию наших кавалеров решили мы.
В автомобиле царила приподнятая атмосфера, все были рады видеть друг друга, и промчались до "Кропоткинской" обмениваясь комплиментами. Подъехав к домам дипломатического корпуса и обнаружив будку с охранником, мы с Аллочкой поначалу немного струхнули.
– Вы должны предупредить власти о своих гостях? – отчего-то шепотом спросила Аллочка.
– Абсолютно, нет. Простая формальность, даже не поинтересуются, кто у нас в машине, – был ответ.
Я решила промолчать, хотя прекрасно знала, что наши органы очень даже интересовались, как проводят время сотрудники дипломатических служб. Показать свой страх перед всесильным комитетом, в этот момент мне показалось не слишком разумным. Все равно деваться некуда, камеры видео наблюдения уже ощупывали затемненный салон "Мерседеса". "Техника у них на уровне, камера с эффектом ночного слежения", подумала я. С минуту, я чувствовала себя бабочкой наколотой на булавку, но приказала себе успокоиться и сделать вид, что нас совершенно не беспокоит внимание службы безопасности.
Пропустив "Мерседес" на прилегающую территорию, службист отвернулся, словно потеряв интерес, и мы с Аллочкой облегченно вздохнули. Мишель припарковал машину у современного здания. Архитектурными излишествами оно не отличалось, но, попав внутрь, мы сразу ощутили разницу между Моссоветовским жильем и апартаментами для граждан капиталистических держав.
Зеркальный лифт, пахнущий ландышем, бесшумно доставил нас на двенадцатый этаж.
Мишель открыл обитую бордовой кожей дверь и с приглашающим жестом ввел нас в свое жилье.
Подавив попытку снять обувь в холле, мы прошли в гостиную. Экскурсия по квартире входила в развлекательную программу вечера. Все было новым, блестящим, стоящим огромных денег. Только в спальне я не ощутила частички души человека, который каждый день просыпался здесь – слишком все вылизано. "Чего я хочу, – подумала я, – это все-таки служебная квартира, может, в его парижском appartement, постель даже простынею не прикрыта".
Огромная, набитая бытовой техникой, кухня прилегала к столовой, овальный стол был накрыт скатертью и уже сервирован. От нашей помощи Мишель отказался, сам достал из набитого продуктами холодильника коробочки с уже готовыми салатами и большое стеклянное блюдо с запеченным мясом по-французски. С шутками: пудинг – это Алиса, Алиса – это пудинг, он установил блюдо в микроволновую печь, извлек из недр подстолья бутылочку французского вина, За это время он попросил нас лишь развлекать его какими-нибудь забавными историями. С чем вполне прилично справилась Аллочка, рассказав старый анекдот:
– Двое парижан, юноша и девушка сидят в кафе. Девушка с мечтательным видом оглаживает, обхватив пальцами, донышко бутылки вина. Юноша, укоризненно: "Ты опять вспоминаешь Жана?". Девушка, переместив пальцы на узкое горлышко, безразлично: "Хорошо, я буду вспоминать тебя".
Конец этой забавной истории был оглашен заразительным хохотом Константена и освящен голливудской улыбкой Мишеля.
– Красавицы мои, в ваших жилах есть примесь французской крови! – объявил довольный удачной шуткой, Константен.
– О, нет! – запротестовали мы.
– На ваших лбах написано – "Наполеон"! – не унимался Константен.
Мишель был галантен, не забывал о нашем соседстве, проявил себя гурманом и, подкладывая мне лучшие кусочки, сопровождал ужин рассказами о традициях французской кухни. Мой бокал ни минуты не оставался пустым.
Ужин был в самом разгаре, когда раздался звонок домофона. Мишель вышел в холл и спустя несколько минут, вернулся с новым гостем.
Вот это неожиданность! Юноша был настолько хорош собою, высок, черноволос, с голубыми глазами, и яркими, слегка влажными губами, как будто он только что облизнул их. Ни дать, ни взять, Ален Делон времен "Рокко и его братья". Я была сражена.
Мишель подвел его к столу и представил.
– Анри Лален, наш соотечественник, представитель коммерческой фирмы заключившей очень выгодный контракт с "Союзхимкомом". К сожалению, Анри не говорит по-русски, но у него все еще впереди. Насколько я знаю, у него всегда была тяга к изучению языков, ведь мы вместе учились в колледже.
Затем Мишель с поклоном обратился к нам:
– С удовольствием представляю тебе, Анри, наших милых гостий, Неле и Аллу. К сказанному могу только добавить, как это говорят русские: мм… чего-то там… и просто красавицы.
– Очень приятно, – прозвучало с обеих сторон.
Мишель усадил гостя напротив меня. Мысленно я молила, что бы он предоставил ему место рядом со мной, тогда бы я была окружена интересующими меня мужчинами и смогла бы сравнить их в желании услужить мне, но, вышло даже лучше, чем мечталось. Сев на предложенное место, Анри поднял на меня глаза… В моем мозгу запела Эдит Пиаф "…Падам, падам, падам…", я опустила очи долу, и более не смогла проглотить ни кусочка.
Ужин набирал обороты, на столе появилась вторая бутылка вина, я заставляла себя делать маленькие глотки из бокала, надеясь, что вино снимет мое напряжение, и я смогу смотреть на Анри и общаться со всеми без боязни случайно выдать свое пребывание в состоянии любовного ступора.
Мы покинули столовую и разместились в гостиной, тихо играла музыка. Разговор с Анри не клеился из-за языкового барьера, но глаза его были красноречивы. Иногда Мишель, по просьбе Анри, переводил интересующие его вопросы.
– Permettez-moi de vous engager a cette danse?
На этот вопрос знает ответ любая советская девушка.
– Да, конечно.
Лучше мы потанцуем, чем будем пожирать друг друга глазами. Анри обнял меня за талию, я не разбирала слов звучавшей песни и машинально следовала за ним. Он двигался, прижимаясь в танце к моим бедрам, отчего между нами пробегала искра и я, грешным делом, думала, как бы не воспламенились его брюки. Мишель смотрел на нас и чему-то про себя улыбался. Глядя на него, я радовалась, что не успела дать ему надежду на продолжение наших отношений в виде пары. Хороша бы я была!
Интересно, как у французов относятся к девушкам с легкостью заменяющим одного партнера другим?
В эти минуты я даже забыла про задуманный "блицкриг", мне было до одури хорошо в объятиях Анри, Аллочка танцевала и с Мишелем и с Константеном, словно поняв с полу взгляда, на внимание моей персоны никто не посягал.
Домой нас провожали Мишель и Анри, который не мог допустить, что оставит меня наедине с другим мужчиной. Свернув к Москве-реке, мы прокатились по утыканным мачтами городского освещения набережным, долетели до Котельнической и решили выйти, немного постоять у парапета и подышать воздухом. Высотка прорезала ночное небо, светилась реклама кинотеатра "Иллюзион". Анри взял мою, прохладную от ночной свежести руку, и, глядя мне в глаза, спросил:
– Неле, мы увидимся снова? Я хочу пригласить тебя на ужин…
Я сделала робкую попытку освободить ладонь. По моей реакции он понял, что погорячился:
– На обед… – исправился он и поспешил заинтересовать меня, выпалив скороговоркой. – В Москве я впервые и живу в отеле Центра международной торговли.
Скоро меня переведут сюда на постоянную работу. Я на хорошем счету и быстро устроюсь в Москве. Так, ты согласна пообедать со мной?
– Хорошо, Анри.
– Я еще не знаю ресторанной Москвы, но в Центре есть отличный, с французской кухней ресторан. Тебе нравится французская кухня?
В тот момент мне нравилось все.
– Тогда, завтра?
Надо немножко притормозить, решила я, пусть не считает, что такая доступная.
– Нет, Анри, к сожалению, я завтра не могу.
И сославшись на неотложные семейные дела, милостиво дала себя уговорить на свидание через два дня – разрыв не такой большой, что бы он мог остыть, наоборот, воображение только распалит его.
Оглянулась посмотреть, где же моя Аллочка? Вижу – целуется с Мишелем! Однако быстро договорились… А Мишель, каков флюгер! Сразу ориентировался на мою подружку, когда понял, что со мной не светит. Может, просто уступил своему приятелю? Мужчины!
Сегодня мы решили переночевать у Аллочки, ее мать работала в ночную смену, а отец, выпив, как он выражается "грамульку", давно уже спал. Забравшись в постель, мы делились впечатлениями от проведенного вечера.
– Ну, Нелька, покорила мужика! Мне тоже от этого откололось, при ближайшем рассмотрении Мишель мне больше понравился. Честно, я даже рада, что так вышло, – восторгалась Аллочка.
– Скажи, Аллочка, это не "Мерседес" вызвал у тебя такую эйфорию? – спросила я.
– А что, все лучше, чем "Вольво", правда, по мне бы и то и другое.
– Жадность, Аллочка, фраера губит, – подружкина всеядность даже у меня иногда вызывала оторопь.
– Нель, скажи, о чем вы там шептались? – Аллочка приподнялась на локтях и положила пышную грудь на подушку.
– Ну не шептались, а разговаривали. Представить себе не можешь, как трудно разговаривать на языке, которого практически не знаешь, – пожаловалась я. – А уж поломаться, для приличия, мне никогда не стоило таких усилий.
– Для чего пришлось ломаться? – спросила Аллочка, накручивая на палец прядь светлых волос.
– Анри пригласил меня на обед.
– Фу, стоило из-за этого…
– Сначала приглашал на ужин, да я отстояла… Как говорила моя покойная бабушка: парень плачет – просит, и ты плачь, но не давай. Пусть не думает, что советские девушки соглашаются поужинать с мужчиной при первой встрече. Приглашение на ужин, на западе, это нечто большее, чем желание угостить девушку и потанцевать. Если ты соглашаешься на ужин, значит, ты соглашаешься и на то, что у вас что-нибудь получится и после ужина.
– Нель, скажи, а если у вас, что-нибудь получится, то… – мечтательно и уже позевывая, пробормотала Аллочка.
– Загадала бабка с вечера… Спи. Утро вечера мудренее.
Глава вторая
И вот сейчас я сижу в полумраке ресторана Центра международной торговли и снова не могу есть, хотя стол заставлен яствами, и Анри явно хочет поразить меня.
Шампанского за нашу встречу!
– Завтра мы поужинаем вместе? – умоляет Анри. Я уже устала работать переводчиком и не сопротивляюсь.
Он красив, женщины, обедающие в ресторане, украдкой посматривают на него и следом на меня. Кому это так повезло?
После обеда он отвез меня в центр города, к гостинице "Метрополь", где находилось отделение "Интуриста" в котором трудились мы с Аллочкой. Ради обеда с Анри, я отпросилась на несколько часов, и вернувшись, никак не могла сосредоточиться на работе, да и Аллочка не отставала от меня с расспросами.
– Ну, как? – понизив голос, спросила она.
– До чего красив… – мечтательно промолвила я.
– Это я видела. И все? – нетерпеливая Аллочка повысила тон, и на нас стали оборачиваться коллеги.
Я приложила палец к губам, призывая ее к молчанию, и Аллочка наклонилась ко мне, щекотнув прядью своих волос.
– Шикарный обед, – призналась я, – только съесть ничего не могла, как будто ком в горле. Только шампанское.
– Вот дурища, я от такого шанса взяла бы все, что смогла. Все бы попробовала! А что было вкусненькое? – Аллочка любила обстоятельные рассказы о свиданиях, с мельчайшими подробностями в описании застолья.
– Много чего, но главное, что я действительно дурища, потому что согласилась поужинать с ним завтра, – я покаянно опустила голову, не забыв потушить лукавый блеск в глазах.
– Святая ты наша, что в этом особенного? – Аллочка, похоже, ждала от нашего свидания радикальных действий.
– Дело в том, что я не смогу мотивированно ему отказать, мне попросту не хватит слов. Вот и поужинать я с ним согласилась потому, что не было больше сил ему доказывать, что я не такая легкомысленная. А если он будет соблазнять меня, как я буду отстаивать свою честь? И когда только он выучит русский! – я самозабвенно придумывала себе оправдания, притворно всплеснув ладонями.
– Девственницу из себя не строй. Посмотришь по ситуации, – оборвала меня Аллочка, не заметив моей игры. – Я бы такому милашке не отказала. Насчет языка – он первый раз в России, а вот тебе должно быть стыдно! Берись-ка, душа моя, за учебник и подзубри немножко. Хотя бы, что бы за столом не ударить в грязь лицом.
Вот уже и стихами заговорила.
Взяла я не учебник, а русско-английский разговорник, благо подобной литературы в нашей конторе было много. До конца рабочего дня листала его, стараясь запомнить полезные мне фразы.
Вечер мы провели выбирая подобающий мне наряд. Это не обед, к ужину принято принаряжаться, и мне самой хотелось добить Анри. Был выбран костюм бирюзового цвета, белые открытые лодочки и белая сумка. Не хватало только белых перчаток и будет настоящая леди.
До чего тянется рабочий день когда ожидаешь свидания с любимым! Меня слегка трясло от возбуждения, но я успокоилась, приняв по совету Аллочки ванну с морской солью. Мои светлые волосы, подкрученные электрической плойкой, волной лежали на спине. Скромный макияж, длинные ресницы и блестящие губы. Аллочка посмотрев на окончательный вариант, сочла меня достойной принца Чарльза.
– Он хоть и принц, но внешне не сравнить с Анри, – похвалилась я.
– С лица воды не пить, по мне так и Майкла Джексон подойдет, глянь, какие у него деньжищи, несмотря, что худой и чудненький. Ну, чем ему раса-то его не угодила!
Вот я, красивая, белая женщина. Да толку-то! За такие деньги стала бы хоть головешкой!
– Ой, накличешь ты себе, Аллочка, – сказала я.
– Тьфу, тьфу, – Аллочка поплевала через левое плечо. – Анри-то твой, ей богу, темная лошадка. Что за душой? Одно только – французик. Вот Мишель, сразу видно,
"Мерседес", квартирка. А этот, живет в отеле, ездит на такси. Только, что рожа красивая.
– Конечно, у Мишеля и "Мерседес" и квартира. Да только это для таких дурочек как ты, – пыталась я объяснить подруге. – Все это консульское, пока он здесь в Москве. Я не думаю, что в Париже он, как клошар, живет под каким-нибудь мостом, тот, кто работает в иностранных консульствах не нуждается в средствах. Но, бог его знает, что у него на самом деле за собственность.
– Утешила, подруга, теперь я без страха смотрю в будущее. Скажи, Нелька, – задала коварный вопрос Аллочка, – с какой целью ты собираешься лишить парня разума?
– Действительно, имею намерения, преследую цель, – я подмигнула ей.
– Не томи, – взмолилась она.
– Ох, Аллочка, я хочу неизведанного, манят меня дальние страны, удивительные приключения…
– Будут тебе приключения, на Лубянке, – пригрозила Аллочка.
– Вот для того, что бы они не были, хочу я, подруга моя единственная, выйти замуж за представителя враждебного нам лагеря.
– Я же говорю, лагеря пошли… – округлила глаза Аллочка, не ожидавшая от меня такой прыти.
– Аллочка, я девушка материальная, – повела плечами я, рассматривая свое отражение в зеркале. – Но и мне не чуждо ничто человеческое. Ну, влюбилась.
– Радость моя, ты не знаешь, что такое любовь! Когда любят, уж ни о чем таком не думают, только о предмете страсти. А у тебя холодный расчет, – твердо сказала Аллочка, не представлявшая другой причины интереса к красивому французу.
– Нет, Аллочка, с Анри мне очень хорошо. Сердце так сладко замирает, – мое отражение мне нравилось, и я улыбнулась ему. – От любви сердце сладко замирает?
Вот, видишь.
– Оно у тебя сладко замирает при виде красна личика. А, еще пуще, при подсчете, хоть бы и в уме, Анриевых денежек, – не сдавалась Аллочка.
– Что ты! Я совершенно бескорыстно…- сказав эту ложь, я засмеялась вслед за Аллочкой, погрозившей мне пальцем.
– Парня не искалечь. Бессеребренница.
Анри заехал за мной, и я, благословленная своей подругой, отправилась навстречу своему еще туманному будущему.
"Националь". Лестница по-царски укрытая ковром. Сколько помнишь ты ножек легкомысленных дев, взлетавших по тебе?
Вооруженная знаниями, почерпнутыми из разговорника, я довольно шустро справилась с меню. Анри поменялся со мной ролями, в то время как я пробовала закуски, он сидел напротив, расплавляя глазами расстегнутые пуговки лифа моего костюма.
– Delicious! – похвалила я.
– Ооо… – произнес он. Похоже, он не мог не только есть, но и говорить.
Я испугалась, что наш ужин может полететь к черту из-за его неспособности вести беседу, думать головой или хотя бы составить мне компанию по уничтожению произведений кулинарного искусства, появляющихся на нашем столике, как по мановению волшебной салфетки фокусника-официанта.
Переборщила… С пуговками явно переборщила!
Наконец Анри сообразил, что нехорошо оставлять даму ужинать в относительном одиночестве. Мне стало легче, когда он с юмором начал вспоминать перипетии нашей первой встречи.
Отлично, у нас уже есть общие воспоминания!
Он довольно точно охарактеризовал Аллочку, выразил благодарность Мишелю за то, что тот не стал соперничать с ним, хотя, возвращаясь после наших проводов по ночной Москве, все-таки упрекнул Анри в том, что он отбил у него самую интересную женщину, встретившуюся ему за время трехгодичного пребывания в России.
Прежнего дискомфорта от словарного голода я не ощущала и получала огромное удовольствие от великолепной кухни, тихо звучавшей музыки и общества мужчины, в которого была влюблена. Все складывалось как нельзя лучше и в полном соответствии моим планам, в коих особым пунктом стояло окончание вечера, и самое убийственное оружие, предназначавшееся для Анри, было спрятано в складках моего коварного костюма.
На предложение кудесника-официанта закончить ужин десертом, я скромно сказала Анри что, кофе и пирожные я хотела бы отведать в Венской кофейне Центра международной торговли.
Опустив глазки, из-под ресниц смотрю на Анри. Бедняга выглядит так, как будто пропустил удар в подвздошную область. Эге, дружочек, похоже, я опередила тебя.
Его заранее отрепетированная речь осталась невостребованной. Умею же я облегчить жизнь мужчине, не женщина, а сказка.
Официант, поняв происходящее, сохраняя профессионально безучастное лицо, слегка подмигнул мне (или мне показалось?) словно одобряя "во дает, девка!", и мгновенно принес счет. Боясь, что я вдруг передумаю, Анри подхватил меня под руку и потащил к выходу, где стояло такси. Если бы не правила приличия, он, наверное, понес бы меня на руках, чтобы приблизить желанный момент.