Страница:
Он двинулся к крыльцу. Хорманн поспешил за ним. Ветер улегся, пыль осела, и жара стала сносной.
— Кофейку отведаю с удовольствием. А что вы думаете о Форе?
— Он не разобрался в смысле человеческой экспансии. — Сейрон покачал головой. — Его идею о независимости колоний на других планетах трудно принять всерьез.
Хорманн едва не рассмеялся тем горьковато-печальным смехом, который охватывал его всякий раз, когда он сталкивался с непониманием великих идей. «Мы боремся за это, но никто об этом не подозревает…»
— Я прочел большинство ваших стихов, — вновь заговорил Сейрон. Он остановился на верхней ступеньке крыльца и обернулся. — Почему вы перестали писать, Хорманн? Неужели «Бард Сопротивления» утратил эпический дар, который его прославил?
— Нет, просто бросил писать. Может быть, еще вернусь к своему ремеслу. Слово недостаточно эффективное оружие.
Они вошли в гостиную, Сейрон указал на дымящийся кофейник на столике и продекламировал:
Они прошли по дорогам И все сожгли по пути.
Они бросили вызов И собрали армии.
Искромсанные птицы Утонули в озерах.
Хорманн восхищенно присвистнул.
— Теперь я верю, что вы читали мои стихи. Вы первый человек, сумевший процитировать более двух строк.
— Я очень люблю «Орду». Ну что ж, прошу к кофе. Вместо чашечек стаканы, но…
— Знаю — в наши времена.
Первый глоток обжег горло. Хорманн почти опорожнил стакан вкусного напитка, как вдруг в глазах его все расплылось. Он тряхнул головой.
— Черт возьми! — Он попытался встать. — Сейрон…
И услышал четкие и понятные слова Сейрона:
— Забыл оказать. Среди книг Фора я обнаружил кое-что еще. Записную книжку Делишера. Очень интересный документ, Хорманн. Очень интересный.
Хорманн попытался привстать, но зад его словно прирос к стулу. Он потянулся к оружию, но рука налилась неимоверной тяжестью. Кровь по жилам все же бежала. И бежала слишком быстро. Она била в виски тысячами барабанов и жгла грудь.
— Вы помогли мне, — продолжал Сейрон. — Я ждал, чтобы вы сделали работу за меня. Я не знал, куда Делишер запрятал пленку, но главное, что она все же досталась мне. Весьма плохо сыграно, господин роялист. Хотя вы все же поэт, а наши времена не для вас… Жаль.
Хорманна затошнило. Он отчаянно боролся с собой. Потом упал со стула и остался лежать на спине, прислушиваясь к звучащему в голове барабанному бою.
— Это простое снотворное, — произнес голос Сейрона. — Когда вы проснетесь, я буду далеко…
Хорманн хотел сказать, что тот ошибается, играет на руку ненавистному врагу. И фразы в его голове складывались четкими и понятными.
Но слова, которые он хотел произнести, поглотила ночь.
Он слышал свое имя в туманном и тяжелом сне. Он был в погребе, но далеко от поместья и стоял, склонившись над человеком с темным квадратным лицом и синими-пресиними глазами, начавшими выцветать после долгих недель страданий. Тело человека скрывал прозрачный мешок, наполненный обезболивающими препаратами. Белые губы снова произнесли его имя.
Жаку Делишеру оставалось жить считанные мгновения. Еще никому не удавалось выжить после роялистской каторги на Марсе.
— Мы отсрочили смерть на несколько часов, хотя хватило бы нескольких минут.
Он еще ниже склонился над умирающим, и мрак подвала словно сгустился, накрыв их темной ночной волной…
…Он открыл глаза. Виски ломило от боли.
Он видел ножку столика и осколки стакана, разбившегося при падении.
Воспоминания медленно всплыли на поверхность, и Хорманн привстал.
Сейрон оказался хитрее, а он показал себя полным идиотом.
— Слишком много риска, — пробормотал он. — Я бы никогда не выкрутился в одиночку…
Хорманн тряхнул головой. Ноги были невероятно тяжелы. Он едва перевел дыхание после первых шагов, остановился и оперся на столик.
— Опоили, как ребенка…
Он собрался с силами, подошел к окну. Розовые полосы на небе говорили о приближении сумерек. В саду теперь было прохладно. На север тянулась стая птиц.
Теперь можно было не спешить. Сейрон обыскал его и нашел моток проволоки. И прихватил лучемет. Но это не имело ни малейшего значения… Старик скорее всего быстро пересек двор, чтобы завладеть лошадью. Вошел…
Хорманн с улыбкой вышел из гостиной. Он знал, что Сейрон едва успел переступить порог амбара. И бросить взгляд на передаточную антенну. На той стороне постоянно дежурили техники. И сделали все необходимое.
Хорманн постоял на крыльце. Пыль двора еще хранила послеполуденный жар. Вдали лаяла собака. Поместье Делишера напоминало огромный памятник прошлым векам, тем векам, когда люди вели бесконечные сражения, шрамы от которых зарубцевались и исчезли один за другим.
Хорманн пересек двор. Ворота амбара были приоткрыты. Он распахнул их, чтобы свет проник внутрь.
Сейрон лежал у трактора. Падая, он рассадил лоб о машину. Лучемет отлетел метра на два и валялся рядом с антенной. Хорманн поднял его и перевел регулятор на минимум. Включил его. По сетке пробежали искорки. Каждая стеклянная деталь превратилась в огромный сверкающий бриллиант.
Он наклонился над Сейроном. Техники воспользовались банальным, но эффективным способом психошока. Он знал, что надо делать, но все же потратил немало времени, чтобы привести Сейрон в чувство. Потом выпрямился, ожидая, пока тот придет в себя.
Лошадь в глубине амбара переступала с ноги на ногу.
Сейрон пошевелился, и его глаза остановились на кружке света. Потом он сел и ощупал лоб.
— Всему свой черед, — проговорил Хорманн. — Вы не могли выиграть, Сейрон. Даже у столь беспечного противника, как я…
— Ничего не понимаю.
Слова с трудом срывались с губ Сейрона. Его лицо казалось еще более старым, словно обожженным пламенем гигантского солнца. Оно напоминало маску демона, в глазах которого сверкала ярость.
«Он опасен, — подумал Хорманн. — Ему удалось усыпить мою бдительность… Но против нас он бессилен…»
— Сейрон, вам не кажется, что пора объясниться? Партия закончилась, даже не начавшись.
— Партия началась, господин Хорманн! — Сейрон почти кричал от ненависти. — И будет продолжаться еще долго. Пока вас и вам подобных не уничтожат до последнего. Вы представляете собой клику мерзавцев, каких было немало в нашей истории. Республика снова вернется. Даже несмотря на то, что вы пользуетесь плодами научных исследований. Но у нас тоже есть ученые. Делишер был из наших… Он открыл нечто великое, но вам не удастся этим воспользоваться. Он умер, как мужественный человек. Даже если вы выиграете сегодня, смерть его не окажется бесполезной…
— Хватит болтовни, — прервал его Хорманн усталым голосом. — Вы ничего не поняли.
— Жака Делишера сослали на Марс, — продолжал Сейрон, не слушая Хорманна. — У него не было ни малейшего шанса выстоять. Вы вырвали у него секрет под пытками, и вас послали за пленкой. Но мы предусмотрели это, Хорманн. Я жду вас здесь уже несколько недель.
— Не меня, — усмехнулся Хорманн. — Почему вы считаете меня агентом роялистов? Бомон, наверно, послал бы нескольких…
Сейрон оскалился.
— Смешно, Хорманн. Очень смешно… Прованс не оккупирован, и роялисты не любят здесь появляться. Как, впрочем, и в других французских провинциях. Нет, Хорманн. Вы прибыли один.
Хорманн молча смотрел на удивительно загорелое лицо, и мысль о беспощадном солнце, которое превратило кожу в Обожженную глину, вдруг принесла разгадку.
— Меркурий, — выдохнул он. — Вы были на Меркурии!
Глаза Сейрона засверкали.
— Верно, Хорманн. Я занимался электроникой на этом выжженном шарике. Мне нет шестидесяти восьми. Мне столько же лет, сколько и вам. Станция Терминатора изнашивает людей. Вы не можете знать… — Он саркастически усмехнулся. — Но в силах себе вообразить. Вы написали несколько стихотворений о Меркурии. Вы все угадали. Солнце там иногда заполняет все небо и слепит даже через черные фильтры…
— Быть может, там вы и набрались ненависти и приобрели вкус к борьбе. Я никогда не сомневался в жестокости роялистов. Но вы ошибаетесь.
— Старик Делишер не мог ошибиться. Я уже говорил, что нашел его записную книжку. Он говорит о вашем отце… и о вас. Полагаю, он хорошо вас знал. Он ощутил в вас стремление к могуществу, жажду власти, понял, куда вы пойдете…
Хорманн пожал плечами и вдруг ощутил усталость и печаль.
— Делишер не был психологом, Сейрон. Не стоит полагаться на его суждение. Он едва доверял собственному сыну и, думаю, чудом доверил ему тайну своего открытия… Он был всего-навсего великим ученым. Но, понимаю, вы могли ошибиться…
— Я не ошибаюсь! — крикнул Сейрон. — Я ждал агента-роялиста и дождался. Меня это расстроило, ибо я действительно читал ваши стихи, Хорманн. Я верил, что они воспевают Революцию, все великое и чистое. Но теперь понимаю, что вы обрушились на нас, на борцов Сопротивления. Вас никогда не устраивало, что ваш отец был арендатором, вы хотели сделать поместье своей вотчиной. Вотчиной изменника, Хорманн…
— Хватит! — Голос Хорманна сорвался от гнева. — Ад Меркурия свел вас с ума! Впрочем, с ума сошли и те, кто ослеплен борьбой. Вы — истинный француз, следует это признать. И всегда опаздываете на одну войну… Мир вокруг вас меняется, но потребуются долгие годы, чтобы вы это поняли. В моих стихах никогда не воспевалась Революция или роялисты. Стихи относятся даже не к этому миру, Сейрон, а к другому, единственному, который я признаю, — к Марсу. Пока вы плетете заговоры против жалкой марионетки Бомона, который падет сам через десяток лет, европейские корабли несутся к звездам. Азиаты, американцы и Славянские Республики осваивают Афродиту, готовятся к высадке на Альтаир…
— Мы тоже, — сказал Сейрон, протягивая руку. — Мы могли бы добиться успеха. Имея в руках открытие Делишера. Европа согласилась бы помочь нам опрокинуть Бомона…
— Примерный патриот! — оскалился Хорманн. — Вы считаете, что живете в XVII веке? Это не Варенн. И дела идут не так, как вы предполагаете. Какое открытие, по-вашему, сделал Делишер?
На несколько секунд воцарилась тишина. Потом Сейрон вздохнул и пробормотал:
— Сверхдвигатель. Способ достичь световой скорости, открыть людям дорогу к звездам…
Хорманн гневно схватил его за руку.
— Дайте мне моток! Быстрее!
Сейрон нехотя повиновался. Хорманн выпрямился.
— Смотрите! — прошипел он сквозь зубы. — Старику Делишеру удалось переснять все документы на пленку и спрятать ее в оболочку провода. Для вас этот предмет бесценен. Для меня — лишен какой-либо ценности. Вы все еще не поняли? Я явился за пленкой, но могу уничтожить ее, ибо мы знаем, что здесь записано!
Он перевел регулятор лучемета, бросил пленку на пол и сжег ее во вспышке голубого пламени.
Когда Хорманн поднял голову, то заметил слезы в глазах человека с Меркурия.
— Поймите, Сейрон, — медленно сказал он. К нему вернулось спокойствие.
— Через два года Марс обретет независимость, а вы еще не будете знать, что мы существуем. Мы вытащили Жака Делишера с каторги. Он умер, сообщив нам тайну отца. Мы уже уничтожили каторгу. Через год нам будет принадлежать Северное полушарие… И тогда мы сможем диктовать свою волю Земле, если захотим, ибо у нас есть то, что вы хотели предложить европейцам за их помощь. Мы этим уже обладаем. Мы сами открыли это!
— Сверхдвигатель, — простонал Сейрон.
— Нет… Не сверхдвигатель. Куда лучше, Сейрон. Вы опять отстали… То, чем мы обладаем, кончает с армадами фотонных кораблей. Мы открыли передатчик материи, Сейрон! — он понизил голос, наслаждаясь обескураженным лицом противника, понизил голос и продолжил почти конфиденциальным тоном:
— Передатчик материи, ясно? Миллиарды и миллиарды километров, преодолеваемые в мгновение ока. Звезды в таком случае оказываются на расстоянии вытянутой руки. Стоит послать один корабль с передатчиком и… Хоп! Любые грузы пересекут световые годы. Корабли пойдут от системы к системе. Затем настанет черед человека… И эта власть у Марса!
Сейрон медленно качал головой. Он понял, что в лице Хорманна он встретился с более опасным противником, чем роялисты. С этим врагом придется считаться в ближайшее десятилетие. Ему показалось, что он видит дурной сон, в котором ему не осталось места.
— Вы правы, — процедил он. — Если в ваших словах есть правда, мы отстали. И Земля попадает в вашу власть. Теперь я могу умереть спокойно. Мне больше нечего делать.
Хорманн вгляделся в него.
— Ну нет, вы не умрете. По крайней мере, надеюсь на это. — Он показал на антенну. — Любезные техники, следящие за нами с той стороны цепи, с удовольствием проведут опыт на вашей персоне! Вам предстоит путешествие на полсотни миллионов километров. Вы не можете оставаться на Земле, Сейрон! Вы достаточно умны, чтобы заронить сомнение в нескольких толковых головах. Я улечу обычным звездолетом, он ожидает меня на юге. Передача человеческих существ без повреждения клеток еще недостаточно надежна. Но у нас не каждый день бывают подопытные кролики. У вас есть шанс, Сейрон. Я уверен, что мы еще увидимся в Генштабе на Экваторе.
Он улыбнулся и отступил к порогу. Сейрон поглядел на антенну.
— Мне не страшно. Я любопытен, Хорманн. И спрашиваю себя, если это просто…
Он не окончил фразы.
Стеклянные детали налились голубоватым светом, их яркость увеличилась, и Хорманн прикрыл глаза рукой. Когда он опустил ее, Сейрона не было.
Он вздохнул и подождал несколько секунд. Он представил себе разъятое на электроны тело, несущееся через пространство, обычный сигнал в эфире.
Потом подошел к стене и вызвал техников.
Когда он выпрямился, его лицо сияло. Он вышел во двор и посмотрел на небо. Венера сверкала над кипарисами. А красный Марс был еще невидим. Но Сейрон уже прибыл туда со скоростью мысли — в полном здравии и уме.
Хорманн немного постоял во дворе. Потом вернулся в амбар и быстро разобрал антенну. Удила стали обычным куском металла, а стеклянные детали улеглись на дно мешков.
Через мгновение он уже сидел в седле и медленно удалялся от затихшего поместья Делишера. Он ни разу не обернулся, чтобы бросить последний взгляд, и, выбравшись на пыльную дорогу, заросшую лопухами, направился на юг. В фиолетовой тьме трещали сверчки.
Где-то на Средиземноморском побережье его ждал корабль…
— Кофейку отведаю с удовольствием. А что вы думаете о Форе?
— Он не разобрался в смысле человеческой экспансии. — Сейрон покачал головой. — Его идею о независимости колоний на других планетах трудно принять всерьез.
Хорманн едва не рассмеялся тем горьковато-печальным смехом, который охватывал его всякий раз, когда он сталкивался с непониманием великих идей. «Мы боремся за это, но никто об этом не подозревает…»
— Я прочел большинство ваших стихов, — вновь заговорил Сейрон. Он остановился на верхней ступеньке крыльца и обернулся. — Почему вы перестали писать, Хорманн? Неужели «Бард Сопротивления» утратил эпический дар, который его прославил?
— Нет, просто бросил писать. Может быть, еще вернусь к своему ремеслу. Слово недостаточно эффективное оружие.
Они вошли в гостиную, Сейрон указал на дымящийся кофейник на столике и продекламировал:
Они прошли по дорогам И все сожгли по пути.
Они бросили вызов И собрали армии.
Искромсанные птицы Утонули в озерах.
Хорманн восхищенно присвистнул.
— Теперь я верю, что вы читали мои стихи. Вы первый человек, сумевший процитировать более двух строк.
— Я очень люблю «Орду». Ну что ж, прошу к кофе. Вместо чашечек стаканы, но…
— Знаю — в наши времена.
Первый глоток обжег горло. Хорманн почти опорожнил стакан вкусного напитка, как вдруг в глазах его все расплылось. Он тряхнул головой.
— Черт возьми! — Он попытался встать. — Сейрон…
И услышал четкие и понятные слова Сейрона:
— Забыл оказать. Среди книг Фора я обнаружил кое-что еще. Записную книжку Делишера. Очень интересный документ, Хорманн. Очень интересный.
Хорманн попытался привстать, но зад его словно прирос к стулу. Он потянулся к оружию, но рука налилась неимоверной тяжестью. Кровь по жилам все же бежала. И бежала слишком быстро. Она била в виски тысячами барабанов и жгла грудь.
— Вы помогли мне, — продолжал Сейрон. — Я ждал, чтобы вы сделали работу за меня. Я не знал, куда Делишер запрятал пленку, но главное, что она все же досталась мне. Весьма плохо сыграно, господин роялист. Хотя вы все же поэт, а наши времена не для вас… Жаль.
Хорманна затошнило. Он отчаянно боролся с собой. Потом упал со стула и остался лежать на спине, прислушиваясь к звучащему в голове барабанному бою.
— Это простое снотворное, — произнес голос Сейрона. — Когда вы проснетесь, я буду далеко…
Хорманн хотел сказать, что тот ошибается, играет на руку ненавистному врагу. И фразы в его голове складывались четкими и понятными.
Но слова, которые он хотел произнести, поглотила ночь.
Он слышал свое имя в туманном и тяжелом сне. Он был в погребе, но далеко от поместья и стоял, склонившись над человеком с темным квадратным лицом и синими-пресиними глазами, начавшими выцветать после долгих недель страданий. Тело человека скрывал прозрачный мешок, наполненный обезболивающими препаратами. Белые губы снова произнесли его имя.
Жаку Делишеру оставалось жить считанные мгновения. Еще никому не удавалось выжить после роялистской каторги на Марсе.
— Мы отсрочили смерть на несколько часов, хотя хватило бы нескольких минут.
Он еще ниже склонился над умирающим, и мрак подвала словно сгустился, накрыв их темной ночной волной…
…Он открыл глаза. Виски ломило от боли.
Он видел ножку столика и осколки стакана, разбившегося при падении.
Воспоминания медленно всплыли на поверхность, и Хорманн привстал.
Сейрон оказался хитрее, а он показал себя полным идиотом.
— Слишком много риска, — пробормотал он. — Я бы никогда не выкрутился в одиночку…
Хорманн тряхнул головой. Ноги были невероятно тяжелы. Он едва перевел дыхание после первых шагов, остановился и оперся на столик.
— Опоили, как ребенка…
Он собрался с силами, подошел к окну. Розовые полосы на небе говорили о приближении сумерек. В саду теперь было прохладно. На север тянулась стая птиц.
Теперь можно было не спешить. Сейрон обыскал его и нашел моток проволоки. И прихватил лучемет. Но это не имело ни малейшего значения… Старик скорее всего быстро пересек двор, чтобы завладеть лошадью. Вошел…
Хорманн с улыбкой вышел из гостиной. Он знал, что Сейрон едва успел переступить порог амбара. И бросить взгляд на передаточную антенну. На той стороне постоянно дежурили техники. И сделали все необходимое.
Хорманн постоял на крыльце. Пыль двора еще хранила послеполуденный жар. Вдали лаяла собака. Поместье Делишера напоминало огромный памятник прошлым векам, тем векам, когда люди вели бесконечные сражения, шрамы от которых зарубцевались и исчезли один за другим.
Хорманн пересек двор. Ворота амбара были приоткрыты. Он распахнул их, чтобы свет проник внутрь.
Сейрон лежал у трактора. Падая, он рассадил лоб о машину. Лучемет отлетел метра на два и валялся рядом с антенной. Хорманн поднял его и перевел регулятор на минимум. Включил его. По сетке пробежали искорки. Каждая стеклянная деталь превратилась в огромный сверкающий бриллиант.
Он наклонился над Сейроном. Техники воспользовались банальным, но эффективным способом психошока. Он знал, что надо делать, но все же потратил немало времени, чтобы привести Сейрон в чувство. Потом выпрямился, ожидая, пока тот придет в себя.
Лошадь в глубине амбара переступала с ноги на ногу.
Сейрон пошевелился, и его глаза остановились на кружке света. Потом он сел и ощупал лоб.
— Всему свой черед, — проговорил Хорманн. — Вы не могли выиграть, Сейрон. Даже у столь беспечного противника, как я…
— Ничего не понимаю.
Слова с трудом срывались с губ Сейрона. Его лицо казалось еще более старым, словно обожженным пламенем гигантского солнца. Оно напоминало маску демона, в глазах которого сверкала ярость.
«Он опасен, — подумал Хорманн. — Ему удалось усыпить мою бдительность… Но против нас он бессилен…»
— Сейрон, вам не кажется, что пора объясниться? Партия закончилась, даже не начавшись.
— Партия началась, господин Хорманн! — Сейрон почти кричал от ненависти. — И будет продолжаться еще долго. Пока вас и вам подобных не уничтожат до последнего. Вы представляете собой клику мерзавцев, каких было немало в нашей истории. Республика снова вернется. Даже несмотря на то, что вы пользуетесь плодами научных исследований. Но у нас тоже есть ученые. Делишер был из наших… Он открыл нечто великое, но вам не удастся этим воспользоваться. Он умер, как мужественный человек. Даже если вы выиграете сегодня, смерть его не окажется бесполезной…
— Хватит болтовни, — прервал его Хорманн усталым голосом. — Вы ничего не поняли.
— Жака Делишера сослали на Марс, — продолжал Сейрон, не слушая Хорманна. — У него не было ни малейшего шанса выстоять. Вы вырвали у него секрет под пытками, и вас послали за пленкой. Но мы предусмотрели это, Хорманн. Я жду вас здесь уже несколько недель.
— Не меня, — усмехнулся Хорманн. — Почему вы считаете меня агентом роялистов? Бомон, наверно, послал бы нескольких…
Сейрон оскалился.
— Смешно, Хорманн. Очень смешно… Прованс не оккупирован, и роялисты не любят здесь появляться. Как, впрочем, и в других французских провинциях. Нет, Хорманн. Вы прибыли один.
Хорманн молча смотрел на удивительно загорелое лицо, и мысль о беспощадном солнце, которое превратило кожу в Обожженную глину, вдруг принесла разгадку.
— Меркурий, — выдохнул он. — Вы были на Меркурии!
Глаза Сейрона засверкали.
— Верно, Хорманн. Я занимался электроникой на этом выжженном шарике. Мне нет шестидесяти восьми. Мне столько же лет, сколько и вам. Станция Терминатора изнашивает людей. Вы не можете знать… — Он саркастически усмехнулся. — Но в силах себе вообразить. Вы написали несколько стихотворений о Меркурии. Вы все угадали. Солнце там иногда заполняет все небо и слепит даже через черные фильтры…
— Быть может, там вы и набрались ненависти и приобрели вкус к борьбе. Я никогда не сомневался в жестокости роялистов. Но вы ошибаетесь.
— Старик Делишер не мог ошибиться. Я уже говорил, что нашел его записную книжку. Он говорит о вашем отце… и о вас. Полагаю, он хорошо вас знал. Он ощутил в вас стремление к могуществу, жажду власти, понял, куда вы пойдете…
Хорманн пожал плечами и вдруг ощутил усталость и печаль.
— Делишер не был психологом, Сейрон. Не стоит полагаться на его суждение. Он едва доверял собственному сыну и, думаю, чудом доверил ему тайну своего открытия… Он был всего-навсего великим ученым. Но, понимаю, вы могли ошибиться…
— Я не ошибаюсь! — крикнул Сейрон. — Я ждал агента-роялиста и дождался. Меня это расстроило, ибо я действительно читал ваши стихи, Хорманн. Я верил, что они воспевают Революцию, все великое и чистое. Но теперь понимаю, что вы обрушились на нас, на борцов Сопротивления. Вас никогда не устраивало, что ваш отец был арендатором, вы хотели сделать поместье своей вотчиной. Вотчиной изменника, Хорманн…
— Хватит! — Голос Хорманна сорвался от гнева. — Ад Меркурия свел вас с ума! Впрочем, с ума сошли и те, кто ослеплен борьбой. Вы — истинный француз, следует это признать. И всегда опаздываете на одну войну… Мир вокруг вас меняется, но потребуются долгие годы, чтобы вы это поняли. В моих стихах никогда не воспевалась Революция или роялисты. Стихи относятся даже не к этому миру, Сейрон, а к другому, единственному, который я признаю, — к Марсу. Пока вы плетете заговоры против жалкой марионетки Бомона, который падет сам через десяток лет, европейские корабли несутся к звездам. Азиаты, американцы и Славянские Республики осваивают Афродиту, готовятся к высадке на Альтаир…
— Мы тоже, — сказал Сейрон, протягивая руку. — Мы могли бы добиться успеха. Имея в руках открытие Делишера. Европа согласилась бы помочь нам опрокинуть Бомона…
— Примерный патриот! — оскалился Хорманн. — Вы считаете, что живете в XVII веке? Это не Варенн. И дела идут не так, как вы предполагаете. Какое открытие, по-вашему, сделал Делишер?
На несколько секунд воцарилась тишина. Потом Сейрон вздохнул и пробормотал:
— Сверхдвигатель. Способ достичь световой скорости, открыть людям дорогу к звездам…
Хорманн гневно схватил его за руку.
— Дайте мне моток! Быстрее!
Сейрон нехотя повиновался. Хорманн выпрямился.
— Смотрите! — прошипел он сквозь зубы. — Старику Делишеру удалось переснять все документы на пленку и спрятать ее в оболочку провода. Для вас этот предмет бесценен. Для меня — лишен какой-либо ценности. Вы все еще не поняли? Я явился за пленкой, но могу уничтожить ее, ибо мы знаем, что здесь записано!
Он перевел регулятор лучемета, бросил пленку на пол и сжег ее во вспышке голубого пламени.
Когда Хорманн поднял голову, то заметил слезы в глазах человека с Меркурия.
— Поймите, Сейрон, — медленно сказал он. К нему вернулось спокойствие.
— Через два года Марс обретет независимость, а вы еще не будете знать, что мы существуем. Мы вытащили Жака Делишера с каторги. Он умер, сообщив нам тайну отца. Мы уже уничтожили каторгу. Через год нам будет принадлежать Северное полушарие… И тогда мы сможем диктовать свою волю Земле, если захотим, ибо у нас есть то, что вы хотели предложить европейцам за их помощь. Мы этим уже обладаем. Мы сами открыли это!
— Сверхдвигатель, — простонал Сейрон.
— Нет… Не сверхдвигатель. Куда лучше, Сейрон. Вы опять отстали… То, чем мы обладаем, кончает с армадами фотонных кораблей. Мы открыли передатчик материи, Сейрон! — он понизил голос, наслаждаясь обескураженным лицом противника, понизил голос и продолжил почти конфиденциальным тоном:
— Передатчик материи, ясно? Миллиарды и миллиарды километров, преодолеваемые в мгновение ока. Звезды в таком случае оказываются на расстоянии вытянутой руки. Стоит послать один корабль с передатчиком и… Хоп! Любые грузы пересекут световые годы. Корабли пойдут от системы к системе. Затем настанет черед человека… И эта власть у Марса!
Сейрон медленно качал головой. Он понял, что в лице Хорманна он встретился с более опасным противником, чем роялисты. С этим врагом придется считаться в ближайшее десятилетие. Ему показалось, что он видит дурной сон, в котором ему не осталось места.
— Вы правы, — процедил он. — Если в ваших словах есть правда, мы отстали. И Земля попадает в вашу власть. Теперь я могу умереть спокойно. Мне больше нечего делать.
Хорманн вгляделся в него.
— Ну нет, вы не умрете. По крайней мере, надеюсь на это. — Он показал на антенну. — Любезные техники, следящие за нами с той стороны цепи, с удовольствием проведут опыт на вашей персоне! Вам предстоит путешествие на полсотни миллионов километров. Вы не можете оставаться на Земле, Сейрон! Вы достаточно умны, чтобы заронить сомнение в нескольких толковых головах. Я улечу обычным звездолетом, он ожидает меня на юге. Передача человеческих существ без повреждения клеток еще недостаточно надежна. Но у нас не каждый день бывают подопытные кролики. У вас есть шанс, Сейрон. Я уверен, что мы еще увидимся в Генштабе на Экваторе.
Он улыбнулся и отступил к порогу. Сейрон поглядел на антенну.
— Мне не страшно. Я любопытен, Хорманн. И спрашиваю себя, если это просто…
Он не окончил фразы.
Стеклянные детали налились голубоватым светом, их яркость увеличилась, и Хорманн прикрыл глаза рукой. Когда он опустил ее, Сейрона не было.
Он вздохнул и подождал несколько секунд. Он представил себе разъятое на электроны тело, несущееся через пространство, обычный сигнал в эфире.
Потом подошел к стене и вызвал техников.
Когда он выпрямился, его лицо сияло. Он вышел во двор и посмотрел на небо. Венера сверкала над кипарисами. А красный Марс был еще невидим. Но Сейрон уже прибыл туда со скоростью мысли — в полном здравии и уме.
Хорманн немного постоял во дворе. Потом вернулся в амбар и быстро разобрал антенну. Удила стали обычным куском металла, а стеклянные детали улеглись на дно мешков.
Через мгновение он уже сидел в седле и медленно удалялся от затихшего поместья Делишера. Он ни разу не обернулся, чтобы бросить последний взгляд, и, выбравшись на пыльную дорогу, заросшую лопухами, направился на юг. В фиолетовой тьме трещали сверчки.
Где-то на Средиземноморском побережье его ждал корабль…