Ни один офицер не покинул мостика.
Зулу неожиданно заметил, что не может даже улыбнуться из-за большого напряжения.
– Девятая космическая, мистер, – глухо приказал он Лохуру.
"Эксельсиор" молниеносно понесся к Хитомеру, навстречу противостоянию сил добра и зла.
Глава 12
"Энтерпрайз" с бешеной скоростью несся через пространство Клингонов.
Кирк звонил в дверь каюты Спока. Приняв душ, побрившись, переодевшись в чистую форму и обследовавшись в лазарете, Кирк очень хотел выспаться. У него еще было время для короткого отдыха до прибытия на Хитомер. Потом, возможно, будет некогда. У Джима от усталости слипались глаза, и лишь усилием воли он не дал себе заснуть. Он отправился бы к себе, но ему не давал покоя взгляд Спока, на которого подействовало предательство его протеже.
Кирк ожидал приглашения войти, но за распахнутой дверью его встретили темнота и тишина. Капитан неуверенно вошел.
– Спок?
Ответа не последовало. Кирк протянул руку к выключателю.
– Пусть будет темно, – раздался из мрака голос Спока.
Джим Кирк пригляделся и увидел на кровати силуэт вулканца. Капитан опустил руку и тихо прошел вперед, не жалея, что решил навестить друга.
Дверь за ним закрылась.
– Ты что, никак не отойдешь? – негромко спросил Кирк удивленно.
Вулканца капитан знал десятки лет и никогда не думал застать его таким подавленным. Глаза Спока в раздумье сузились, смотрел он на потолок Он даже не поднялся и не взглянул на Кирка. Лежал и молчал.
– Ты был прав, – наконец произнес он, стараясь говорить беспристрастно. – В данную ситуацию нас привела моя самонадеянность. Я не имел права предлагать тебя для выполнения этой миссии без твоего согласия.
– Ты хотел поступить как лучше, – успокаивал его Кирк.
– Нет, это была самонадеянность. Я верил, что встреча с Горконом поможет тебе немного снять боль после утраты сына и погасить гнев.
– Так оно и получилось.
– Мне следовало предусмотреть возможные интриги. Ты ведь мог погибнуть.
Кирк пожал плечами.
– Как бы там ни было, ты ведь сам сказал: это было логичным шагом.
Мир стоит того риска, которому подвергаются единицы. Как можно было предотвратить то, что случилось?
– Он умолк, ожидая ответа, но не получил его. Кирк решил попытаться еще раз найти слова, которые утешили бы вулканца. Он не спеша мерил шагами каюту.
– Знаешь, ты великолепный логик, и в этом нет тебе равных. Я же хорош для ситуаций… когда нужно стремительно ворваться туда, куда ангелы боятся войти на цыпочках. Мы оба любим бросаться в крайности. Реальность проходит где-то между нами, посередине.
Кирк остановился у ромуланской скульптуры и провел пальцами по бюсту.
Спок продолжал молчать, – Перед моими глазами стояла лишь смерть сына, и большего я не мог видеть, – сказал Кирк. – Я видел только то, что натворили Клингоны. В некотором роде сама мысль о том, что их политика может измениться и они прекратят воевать, пугала меня. И пугала настолько, что я боялся им доверять. Кем стану я, если у меня не будет врагов? – Джим пожал плечами.
– Нет, я не мог им доверять.
– Зато я слишком много доверял, – наконец промолвил Спок. – На меня оказали влияние ее успехи и достижения как вулканки. Я желал, чтобы она пришла мне на смену. Я очень гордился ею, – голос его стал глухим. – Я доверял ей, потому что она стопроцентная вулканка, хотя нашу подготовку прошла недавно, а знание ею дисциплин еще далеко до совершенства И все же я был настолько уверен в ее преданности, что назначил ответственной за поиски. Может быть, ты и прав в том, что ответ находится где-то между логикой и эмоциями Я с испугом обнаружил, что логика, не подкрепленная состраданием, может хладнокровно использоваться для оправдания войны. Кирк заметил, что Спок колеблется – Я еще ни разу в жизни не сталкивался с предательством. Тем более не думал, что этого можно ожидать от вулканца.
Меня тревожило, что команда, как мне казалось, относится к Клингонам с предубеждением. Теперь и я вижу свои ошибки.
– Горкон погиб, и только после этого я понял, какое предвзятое мнение у меня о нем было. Я ведь не верил, что Клингоны могут измениться.
Впервые за все время разговора Спок посмотрел Кирку в глаза..
– Неужели мы с тобой настолько постарели и стали твердолобыми, что уже не можем быть полезными? – Спок умолк, и Кирк увидел, что глаза вулканца излучают тепло. – Как, Джим, это похоже на шутку?
– Кто-то сказал, что разница между словами "комический" и "космический" в одной букве "с". Спок, не надо распинать на кресте самого себя. Твоей вины здесь нет. Если бы я отказался от участия в этой миссии, то убийство все равно бы произошло, и обвинили кого-нибудь другого, улыбнулся Кирк.
– Нет, в этом моя вина, – Спок отвел взгляд.
– Ты отвечаешь лишь за свои поступки, но не за чужие.
Вулканец посмотрел на капитана и удивленно вскинул бровь.
– На суде ты говорил совсем другое. Как мне помнится, ты взял на себя ответственность за действия экипажа.
– Я поступил как капитан, а это совсем другое дело. Люди… – вздохнул Кирк.
– Но я не человек, я всего лишь…
– Спок, – перебил его Кирк, – знаешь что? Все мы люди.
– Ты оскорбляешь меня, – отвернулся Спок.
– Люди, – настаивал капитан.
– Расист, – пробурчал Спок, уставившись в потолок, но его глаза заметно заблестели.
– Вулканец, – подал ему руку Кирк, – пойдем, я нуждаюсь в тебе.
Спок помялся немного и затем не торопясь взял протянутую Кирком руку.
В составе вулканской делегации Сарек стоял у невероятных размеров вычурного куполообразного здания, где располагался конференц-зал, и пристально смотрел в небо Хитомера. Ветерок ласково трепал волосы. На этой малонаселенной планете, где основным занятием было сельское хозяйство, климат достаточно теплый, но не жаркий, как на Вулкане, а буйная растительность очень напоминала Землю. Сарек и раньше часто слышал о красоте многих планет Империи Клингонов, но теперь ему выпала возможность увидеть это собственными глазами. После проверки помещений на безопасность делегации вулканцев, землян, Клингонов и ромуланцев должны были пригласить внутрь. Тщательные меры предосторожности сейчас необходимы – по крайней мере, это утверждали ромуланцы и Клингоны – для защиты от бежавшего из заключения Кирка.
Сарек тоже считал эти меры своевременными, но совсем по другой причине: Кирк стал такой же жертвой интриги, как и Горкон. Из-за побега и представившейся новой возможности в связи с конференцией убийц вынуждали предпринять очередные действия. Сарек опасался не за свою жизнь, а за безопасность Азетбур и сам мирный процесс. Он не думал, что убийством вулканцев заговорщики многого добьются, если, конечно, они не преследуют политическую цель для еще одной кровавой бойни, подобной на Кудао.
Беспокоился Сарек, с полным логическим основанием, за Спока. Он был уверен, что "Энтерпрайз" еще не выполнил приказа возвращаться домой. Зная сына и его друзей, он предполагал, что в данный момент "Энтерпрайз" направлялся к Хитомеру, но не для того, о чем говорили Клингоны. Сарек подозревал, что выражение "повышенная безопасность", используемое послом Камарагом, – просто-напросто камуфляж, под которым подразумевалась готовящаяся месть Кирку. Для начала "Энтерпрайзу" требовалось без преград пройти территорию Клингонов.
В последние годы Сареку казалось, что он довольно-таки хорошо понимает Спока. Трения и конфликты, возникавшие между ними по поводу выбора карьеры, уже позади, хотя Сарек до сих пор не совсем одобрял занятия Спока в Звездном Флоте. Упрямство Спока, унаследованное им от матери, – Сарек знал это, хотя она и утверждала обратное, – предопределило его выбор. Еще в раннем детстве сына нельзя было заставить делать что-либо силой – только убеждением.
Спок готовился к увольнению со службы. Отцу не было известно, определился ли сын окончательно относительно-альтернативной карьеры. К большому удивлению Сарека, Спок стал проявлять интерес к дипломатической работе, и его успех в переговорах с Горконом и Высшим Советом производил огромное впечатление. Кто знает, может, он и решился бы теперь вернуться на Вулкан, к большой радости своей матери.
Если у него был шанс выжить.
Сарек слегка вздохнул, продолжая вглядываться в бледное небо, покрытое облаками, за которыми, возможно, где-то летел "Энтерпрайз".
А на борту звездолета в это время все члены экипажа уже заняли свои места согласно расчету. Все, кроме, как заметил Павел Чехов, одного.
Соседнее кресло рулевого пустовало, и это сразу бросалось в глаза. Охрана увела Валерис в помещение для арестованных.
Чехов ничего не понимал. Со Споком он был знаком более двух десятков лет и не знал никого более преданного, чем он, и к нему нельзя было относиться как-то иначе. А тут протеже Спока оказалась предательницей…
Павел вздохнул и отвернулся от пустого кресла, почувствовав приступ тоски при воспоминании о Зулу. Изменения в ходе вещей – непреложный закон Вселенной. Старшие офицеры "Энтерпрайза" собирались уйти в запас, и Чехову предстояло принять самое трудное решение в своей жизни, но сначала требовалось успешно закончить эту миссию. Перспектива службы без друзей ему не улыбалась, и он планировал уйти из Звездного Флота досрочно, чтобы вернуться на Землю и к Ирине Галиулиной. Прошло тридцать лет с их первой встречи на борту "Энтерпрайза", в дальнейшем их роман разгорелся с новой силой. При любой возможности Чехов проводил отпуск с ней. Он думал, Ирина поняла, что после окончания своего последнего похода Павел вернется к ней.
Она не поняла. Совсем недавно прислала сообщение, в котором намекала на серьезные отношения с другим человеком и на то, что переезжает на Ригел.
Она надеялась, что они с Павлом по-прежнему останутся друзьями.
Чехов подавил в себе горечь, но в душе его боролись два чувства.
Чувство самосохранения подавлялось апатией, и поэтому его не интересовало, вернется он с Хитомера живым или нет. В конце концов, какой смысл жить? Он устремил взгляд на главный экран в черноту космоса, принадлежавшего Клингонам, туда, где притаилась зловещая опасность.
Та часть его души, которая еще хотела жить, заставила Чехова нарушить тишину напряженного ожидания на мостике.
– Капитан…
Джим Кирк сидел в командирском кресле, изо всей силы сжимая его ручки, и пристально вглядывался в экран, словно это позволило бы ему заметить скрытого врага. Капитан молчал, застыв в одном положении.
– Когда мы придем к Хитомеру, как мы защитим себя? – спросил Чехов, Если их новый корабль, эта "Хищная птица", невидим и может вести огонь, то…
– А вот это трудная задачка, – беспечно произнес Маккой со своего обычного места, которое занимал рядом с капитаном, но выражение его лица оставалось грустным.
Кирк и Спок обменялись неуверенными взглядами. Чехов нервно заерзал в кресле. Если капитана что-то беспокоило, то ситуация и в самом деле была безнадежна…
– Не думаю, что пришла пора отчаиваться, заметил, к удивлению всех, вулканец, возродив надежду. – По моим подсчетам, у нас в запасе на решение этой дилеммы есть еще пять минут и двадцать две секунды.
– Чертовски много юмора для развития чувства юмора, – пробормотал себе под нос Маккой, но Чехов был уверен, что Спок совсем не собирается шутить.
Капитан никак не отреагировал, но глаза его выдавали неуверенность.
Чехов вновь сосредоточился на управлении, решив, что ему все-таки хочется жить, а не умереть.
Азетбур заняла почетное место рядом с президентом Объединенной Федерации планет Ра-горатреем и теперь наблюдала, как процессия Клингонов с красными лентами отличия заходила в конференц-зал. Шествие возглавлял посол Камараг. Азетбур недолюбливала его – он во многом походил на актера, когда излагал точку зрения Высшего Совета, сопровождая речь театральными жестами. Собственного мнения он не имел. Обязанности свои выполнял должным образом, и его готовность умело отстаивать дело мира или войны, в зависимости от того, что от него требовали, делала его удобным.
Клингоны заняли свои места, и вслед за ними сразу же прошли земляне.
Изобилие флагов и ярких лент, цвет которых выбрали для каждой делегации по взаимному согласованию – желтый для вулканцев, красный для Клингонов, голубой для ромуланцев и зеленый для землян, – напоминал Азетбур спортивные соревнования, а не дипломатическую конференцию. Она сочла сравнение удачным. Азетбур не сомневалась, что среди собравшихся были и те, кто явился заняться кровавым видом спорта. Канцлер неуютно поежилась.
Ей уже не раз говорили о необычном эффекте, производимом феромонами дельтан на землян и представителей других миров, и она радовалась, что Клингоны к летучим веществам имели своего рода иммунитет. Она вовсе не собиралась отвлекаться на такие вещи. Надо было оставаться настороже на тот случай, если будет предпринята попытка убийства, а усталость после двух бессонных ночей давала о себе знать замедленной реакцией.
Все свободное время на корабле она потратила на подготовку к конференции и на размышления о своей возможной смерти. Узнав о побеге Кирка и исчезновении "Энтерпрайза", Керла организовал дополнительную охрану, не афишируя этого. Если он и покажет, что ему, как и Чангу, нельзя доверять, то о надежде остаться в живых не могло быть и речи. Вечером накануне конференции она уже предупредила Ра-горатрея. Дельтанин, похоже, осознал, что и сам может стать целью покушения, но делал вид, что им ничего не грозит, и продолжал твердить, будто меры приняты адекватные. Он предложил ей, если надо, продумать для себя дополнительные меры безопасности…
Азетбур смерть не пугала. Канцлер глубоко переживала за свой народ и его дальнейшую судьбу в случае своей гибели и провала мирной конференции.
Ежесекундное ожидание смерти обострило чувства зрения, слуха и осязания.
Музыка, сопровождавшая торжественный выход, казалась до боли громкой, желтый цвет ленточек вулканцев слишком ярким, а большая металлическая диадема, которая перешла к ней от отца, так давила на шею, что Азетбур приходилось напрягаться, чтобы держать голову прямо.
Вошла делегация ромуланцев, возглавляемая послом Нанклусом и его помощником Тардексом. Канцлер изучающе осмотрела собравшихся: здесь был Сарек, отец Спока, которому она доверяла; посол Камараг, полковник Уорф, с честью выполнивший неприятное для себя задание; рядом с ними она заметила Керлу, которого любила, но которому не доверяла.
Азетбур казалось невозможным, что Спок мог обмануть ее отца В самые пессимистические моменты, когда она не могла уснуть, ей приходила в голову одна и та же мысль а что, если Кирк невиновен? Что, если убийство стало результатом заговора и не имело ничего общего с личной местью убитого горем отца? Если дело действительно обстояло так, то остерегаться предстояло вдвойне.
Президент лишь ухмыльнулся, когда ему сообщили, что сбежавший Джеймс Кирк особо опасен. Если он в самом деле так не считал, то почему Азетбур увидела в его глазах промелькнувший страх?
Музыка стихла. Ра-горатрей встал и поднялся на трибуну.
– Госпожа канцлер, представители дипломатического корпуса, почетные гости. Объединенная Федерация Планет приветствует вас в Кемпе Хитомере.
Теперь, когда мы все собрались здесь, вношу предложение завершить торжественную часть и приступить к делу. Госпожа канцлер? – обратился он к Азетбур с улыбкой Она грациозно поднялась с места с удивительным ощущением какой-то законченности. Земляне любили сравнивать фортуну с колесом. Ей даже почудилось, что она услышала слабый стон его вращения – Не возражаю, – сказала она, даже не улыбнувшись зааплодировавшей публике "Пусть это колесо закрутится "
Адмирал Картрайт занял свое место рядом с другими высокопоставленными особами Федерации и принял вид заинтересованности, сам же осматривал зал.
Ра-горатрей начал свою речь.
– Мы собрались с вами сегодня здесь, лелея большие надежды и веря в то, что разные цивилизации доброй воли совместными усилиями смогут найти пути преодоления нетерпимости В другой ситуации Картрайту не хватило бы терпения выслушивать такое длинное дипломатическое па, но сейчас оно было как нельзя кстати – пока он еще не увидел человека, которого искал. Скрывать свое волнение было очень непростым делом. Они получили удар, узнав о побеге Кирка и участии в его спасении "Энтерпрайза". Хуже всего потерять контакт с лейтенантом Валерис, и теперь Картрайт не мог исключить варианта, при котором Кирк и компания разгадали бы головоломку и направились бы в Хитомер. И все же адмирал не терял надежды, убеждая себя в отсутствии причин для беспокойства "Энтерпрайз" еще могли остановить на подходе, как когда-то "Кронос", команда которого так и не узнала, кто нанес им удар – Мы глубоко верим, что на основе взаимопонимания и терпения, продолжал Ра-горатрей, – появится возможность преодолеть наши разногласия.
Давайте же определимся и будем называть прогрессом следующее наши потенциальные возможности необязательно должны быть руководством к действию.
Адмирал Картрайт захлопал вместе с другими, хотя во многом не согласился бы с президентом. Он был капитаном звездолета, давным-давно, еще до подписания Органианского Договора. В бою с клингонами молодой Картрайт потерял экипаж и знал, чего от них можно было ждать тогда и теперь. Горкон был глуп, думая, что его народ способен измениться. Ему достаточно было посмотреть на своего начальника штаба.
Ра-горатрей прервал свою речь и многозначительно обвел взглядом толпу.
– Мы полагаем, что ответственность за судьбы падает на наши плечи.
Картрайт слегка вздрогнул, когда нужный человек попал в поле его зрения темнокожий, с нависшими бровями клингон. Он вытянул шею и старался поймать его взгляд, с облегчением вздохнул, увидев, что Клингону удалось пронести мимо охраны маленький неприметный чемоданчик.
Президент закончил речь, и зал взорвался аплодисментами в очередной раз На трибуну поднялась Азетбур, и Картрайт с трудом сдержал улыбку.
Время рассчитано как нельзя лучше Клингон незаметно огляделся и увидел Картрайта. Глаза их встретились. Адмирал неприметно кивнул, давая Клингону знак, и почувствовал, как забилось сердце, когда сообщник с чемоданчиком в руке стал медленно продвигаться к трибуне.
"Энтерпрайз" перешел на малый импульсный ход по мере приближения к Хитомеру. Джиму Кирку казалось, что время остановилось Напряжение стало просто невыносимым. На главном видеоэкране пустынное звездное поле не предвещало никакой опасности. Он поднялся и подошел к Споку, склонившемуся над сканерами. На лице вулканца отражался голубой свет мониторов.
Капитан, вглядываясь за спиной старшего помощника в изображение, шепотом спросил"
– Высота позволяет нам транспортироваться по лучу вниз?
– Еще нет. Сканирую сектор четыре-два-три-шесть четыре-два-три-семь…
– Он должен быть где-то здесь, – возбужденно заметил Кирк, бросив взгляд на экран, на котором уже виднелись очертания Хитомера. Проблема не решалась так просто, как раньше, до того как ромуланцы улучшили конструкцию системы-"невидимки", устранив одну недоработку – едва заметное смещение корабля в пространстве, по которому можно было засечь его положение, и это усовершенствование привело к потере не одного боевого корабля.
– Но ведь если корабль невидим – насторожился Чехов – То нам остается узнать об этом по повышенному уровню нейтронного излучения, – закончил Кирк – Если не успеем мы это зарегистрировать, то превратимся в пепел, – он повернулся к Споку в слабой надежде, что у того появилось какое-нибудь решение Вулканец сидел, задумавшись – Капитан, вполне возможно, мы идем не тем путем. Наша цель – попасть на конференцию. Задача противника – остановить нас.
– Ты хочешь сказать мы должны сделать из себя мишень? – предположил Кирк.
Вулканец не ответил, продолжая смотреть на капитана. У Кирка захватило дух. Спок как всегда был прав, им ничего не оставалось, как надеяться на своевременное прибытие Зулу и суперчувствительные сканеры "Эксельсиора". Пока же шанс "Энтерпрайза" уцелеть после нападения "Хищной птицы" был ниже минимального. Кирк был уверен, что Спок не сказал им самого худшего. В некотором смысле капитан чувствовал удивительное облегчение. Он всегда боялся, что ему суждено умереть в одиночестве. Мысль о смерти здесь, на мостике, среди своих друзей такого страха не внушала.
По сути дела это выглядело более привлекательно, чем простой уход в отставку и расставание с ними навсегда.
Иное дело – смерть товарищей, за них Кирк не мог принимать решение.
Невозмутимое спокойствие в глазах вулканца ясно говорило о том, что тот ни о чем не жалеет. Капитан посмотрел на Ухуру, Чехова и Маккоя и увидел в их глазах преданность и готовность к любым действиям. Глубоко тронутый, он отвернулся, но через мгновение совладал со своим голосом и твердо сказал:
– Выставить защитные экраны! Расчеты к бою!
– Выставить защитные экраны! – вторил ему Чехов.
Раздался сигнал боевой тревоги, и экипаж разбежался по своим местам под кровавым пульсирующим светом.
– Расчеты к бою!
– Мистер Чехов, малый ход на вспомогательных двигателях. Идем на средней импульсной мощности.
Пальцы Чехова забегали по кнопкам управления, на которые он даже не глядел, следя, как и другие, за главным экраном.
– Есть идти на вспомогательных двигателях… "Это все равно, что ходить по яйцам", – подумал про себя Джим Кирк и негромко позвал Ухуру.
– Пока ничего, капитан. Если они рядом, то мы их не слышим. В этом случае они уже перешли на бесшумный ход и включили антирадарную систему.
– У них есть основания вести по нам огонь. Мы корабль-изменник, приближающийся на опасное расстояние для двух глав государств, проводящих жизненно важную интерзвездную конференцию.
– Спасибо за информацию, Спок… – состроил гримасу Маккой.
"Энтерпрайз" сильно качнуло, и доктора подбросило вперед. Один из мониторов ослепительно вспыхнул и взорвался.
Кирк схватился за кресло и сумел удержаться, пока звездолет не занял прежнее положение.
Маккой поднялся на ноги и с горечью произнес:
– Стало весело…
– Капитан, – прокричал Чехов, – может, попробуем нанести ответный удар?
– Куда, мистер Чехов?
Для расчета исходной точки пуска торпеды понадобилось бы время, а к тому моменту "Хищная птица" уже сменила бы позицию, особенно если ею, как подозревал Кирк, командовал искусный человек.
Следующий удар швырнул капитана на Маккоя Он замахал руками, пытаясь за что-нибудь уцепиться, и опять ударился, теперь уже лбом о спинку кресла Чехова. Не обращая внимания на росшую шишку, он поднялся и, пошатываясь, пошел к пульту управления. Капитан был бессилен что-либо сделать, но нужно было постараться выиграть время до подхода "Эксельсиора". Кирк инстинктивно посмотрел на экран, забыв, что тот уже выведен из строя, и ударил кулаком по кнопке внутренней связи, еще не зная, что скажет.
– Скотти, задний ход! Отходи назад! Отходи назад!
Чанг стоял около командира торпедного расчета на узком мостике, купаясь в зеленом свете огней. Они наблюдали за отходом "Энтерпрайза".
Раньше генерал презирал Кирка, считая того просто трусом. Он много слышал о землянине, и все говорили о его храбрости. Человек, с которым имел дело Чанг, воином, по его мнению, не был. Кирк скрывал ненависть и даже ни разу не попытался отомстить за смерть сына. Клингон за гибель своего родственника отплатил бы любой ценой, ибо в противном случае его приняли бы за труса. Именно за это Чанг и ненавидел Кирка. Еще он ненавидел его за нечестное поведение во время обеда на "Энтерпрайзе": Кирк мог выразить свое презрение открыто, а не прятать за лживой дипломатией.
Теперь Чанг испытывал невольное восхищение. "Энтерпрайз" мог бы задержаться где-нибудь, спрятаться, но Кирк не струсил и явился встретить смерть открыто, как настоящий воин.
Но что это за странная тактика?
Чанг насупился и спросил у рулевого:
– Что они делают?
Тот недоуменно пожал плечами. Кивком головы и жестом генерал дал знак следовать за ним. И улыбнулся, разобравшись, в чем дело. "Энтерпрайз" дал задний ход, отступив, словно его экипаж хотел показать, что обнаружил противника. Кирк явно пытался сбить его с толку, стараясь выиграть время.
Зачем? От кого он ждал помощи? "Дакрону" некого бояться…
Чанг ухмыльнулся. Пусть Кирк забавляется своими играми, пусть тянет время. Чангу спешить некуда, он мог уничтожить "Энтерпрайз" не торопясь.
Генерал даже сожалел, что они не в равном положении. Уничтожение беспомощного врага – в некотором роде дело позорное. Клингон решил, что, по крайней мере, позволит Кирку узнать своего победителя.
Чанг дал рулевому команду вести звездолет на сближение с "Энтерпрайзом".
Глава 13
– Чего он ждет? – пробормотал Кирк, щурясь на главный видеоэкран, на котором, кроме черного космоса, ничего нельзя было увидеть. Надежда капитана рассмотреть знакомые очертания "Эксельсиора" угасала с каждой минутой. Тишина действовала на нервы больнее, чем сама атака.
– Не сомневаюсь, что они сейчас выясняют, почему мы дали обратный ход, и хотят знать, обнаружили мы их или нет, – спокойно заметил вулканец.
Зулу неожиданно заметил, что не может даже улыбнуться из-за большого напряжения.
– Девятая космическая, мистер, – глухо приказал он Лохуру.
"Эксельсиор" молниеносно понесся к Хитомеру, навстречу противостоянию сил добра и зла.
Глава 12
"Энтерпрайз" с бешеной скоростью несся через пространство Клингонов.
Кирк звонил в дверь каюты Спока. Приняв душ, побрившись, переодевшись в чистую форму и обследовавшись в лазарете, Кирк очень хотел выспаться. У него еще было время для короткого отдыха до прибытия на Хитомер. Потом, возможно, будет некогда. У Джима от усталости слипались глаза, и лишь усилием воли он не дал себе заснуть. Он отправился бы к себе, но ему не давал покоя взгляд Спока, на которого подействовало предательство его протеже.
Кирк ожидал приглашения войти, но за распахнутой дверью его встретили темнота и тишина. Капитан неуверенно вошел.
– Спок?
Ответа не последовало. Кирк протянул руку к выключателю.
– Пусть будет темно, – раздался из мрака голос Спока.
Джим Кирк пригляделся и увидел на кровати силуэт вулканца. Капитан опустил руку и тихо прошел вперед, не жалея, что решил навестить друга.
Дверь за ним закрылась.
– Ты что, никак не отойдешь? – негромко спросил Кирк удивленно.
Вулканца капитан знал десятки лет и никогда не думал застать его таким подавленным. Глаза Спока в раздумье сузились, смотрел он на потолок Он даже не поднялся и не взглянул на Кирка. Лежал и молчал.
– Ты был прав, – наконец произнес он, стараясь говорить беспристрастно. – В данную ситуацию нас привела моя самонадеянность. Я не имел права предлагать тебя для выполнения этой миссии без твоего согласия.
– Ты хотел поступить как лучше, – успокаивал его Кирк.
– Нет, это была самонадеянность. Я верил, что встреча с Горконом поможет тебе немного снять боль после утраты сына и погасить гнев.
– Так оно и получилось.
– Мне следовало предусмотреть возможные интриги. Ты ведь мог погибнуть.
Кирк пожал плечами.
– Как бы там ни было, ты ведь сам сказал: это было логичным шагом.
Мир стоит того риска, которому подвергаются единицы. Как можно было предотвратить то, что случилось?
– Он умолк, ожидая ответа, но не получил его. Кирк решил попытаться еще раз найти слова, которые утешили бы вулканца. Он не спеша мерил шагами каюту.
– Знаешь, ты великолепный логик, и в этом нет тебе равных. Я же хорош для ситуаций… когда нужно стремительно ворваться туда, куда ангелы боятся войти на цыпочках. Мы оба любим бросаться в крайности. Реальность проходит где-то между нами, посередине.
Кирк остановился у ромуланской скульптуры и провел пальцами по бюсту.
Спок продолжал молчать, – Перед моими глазами стояла лишь смерть сына, и большего я не мог видеть, – сказал Кирк. – Я видел только то, что натворили Клингоны. В некотором роде сама мысль о том, что их политика может измениться и они прекратят воевать, пугала меня. И пугала настолько, что я боялся им доверять. Кем стану я, если у меня не будет врагов? – Джим пожал плечами.
– Нет, я не мог им доверять.
– Зато я слишком много доверял, – наконец промолвил Спок. – На меня оказали влияние ее успехи и достижения как вулканки. Я желал, чтобы она пришла мне на смену. Я очень гордился ею, – голос его стал глухим. – Я доверял ей, потому что она стопроцентная вулканка, хотя нашу подготовку прошла недавно, а знание ею дисциплин еще далеко до совершенства И все же я был настолько уверен в ее преданности, что назначил ответственной за поиски. Может быть, ты и прав в том, что ответ находится где-то между логикой и эмоциями Я с испугом обнаружил, что логика, не подкрепленная состраданием, может хладнокровно использоваться для оправдания войны. Кирк заметил, что Спок колеблется – Я еще ни разу в жизни не сталкивался с предательством. Тем более не думал, что этого можно ожидать от вулканца.
Меня тревожило, что команда, как мне казалось, относится к Клингонам с предубеждением. Теперь и я вижу свои ошибки.
– Горкон погиб, и только после этого я понял, какое предвзятое мнение у меня о нем было. Я ведь не верил, что Клингоны могут измениться.
Впервые за все время разговора Спок посмотрел Кирку в глаза..
– Неужели мы с тобой настолько постарели и стали твердолобыми, что уже не можем быть полезными? – Спок умолк, и Кирк увидел, что глаза вулканца излучают тепло. – Как, Джим, это похоже на шутку?
– Кто-то сказал, что разница между словами "комический" и "космический" в одной букве "с". Спок, не надо распинать на кресте самого себя. Твоей вины здесь нет. Если бы я отказался от участия в этой миссии, то убийство все равно бы произошло, и обвинили кого-нибудь другого, улыбнулся Кирк.
– Нет, в этом моя вина, – Спок отвел взгляд.
– Ты отвечаешь лишь за свои поступки, но не за чужие.
Вулканец посмотрел на капитана и удивленно вскинул бровь.
– На суде ты говорил совсем другое. Как мне помнится, ты взял на себя ответственность за действия экипажа.
– Я поступил как капитан, а это совсем другое дело. Люди… – вздохнул Кирк.
– Но я не человек, я всего лишь…
– Спок, – перебил его Кирк, – знаешь что? Все мы люди.
– Ты оскорбляешь меня, – отвернулся Спок.
– Люди, – настаивал капитан.
– Расист, – пробурчал Спок, уставившись в потолок, но его глаза заметно заблестели.
– Вулканец, – подал ему руку Кирк, – пойдем, я нуждаюсь в тебе.
Спок помялся немного и затем не торопясь взял протянутую Кирком руку.
***
В составе вулканской делегации Сарек стоял у невероятных размеров вычурного куполообразного здания, где располагался конференц-зал, и пристально смотрел в небо Хитомера. Ветерок ласково трепал волосы. На этой малонаселенной планете, где основным занятием было сельское хозяйство, климат достаточно теплый, но не жаркий, как на Вулкане, а буйная растительность очень напоминала Землю. Сарек и раньше часто слышал о красоте многих планет Империи Клингонов, но теперь ему выпала возможность увидеть это собственными глазами. После проверки помещений на безопасность делегации вулканцев, землян, Клингонов и ромуланцев должны были пригласить внутрь. Тщательные меры предосторожности сейчас необходимы – по крайней мере, это утверждали ромуланцы и Клингоны – для защиты от бежавшего из заключения Кирка.
Сарек тоже считал эти меры своевременными, но совсем по другой причине: Кирк стал такой же жертвой интриги, как и Горкон. Из-за побега и представившейся новой возможности в связи с конференцией убийц вынуждали предпринять очередные действия. Сарек опасался не за свою жизнь, а за безопасность Азетбур и сам мирный процесс. Он не думал, что убийством вулканцев заговорщики многого добьются, если, конечно, они не преследуют политическую цель для еще одной кровавой бойни, подобной на Кудао.
Беспокоился Сарек, с полным логическим основанием, за Спока. Он был уверен, что "Энтерпрайз" еще не выполнил приказа возвращаться домой. Зная сына и его друзей, он предполагал, что в данный момент "Энтерпрайз" направлялся к Хитомеру, но не для того, о чем говорили Клингоны. Сарек подозревал, что выражение "повышенная безопасность", используемое послом Камарагом, – просто-напросто камуфляж, под которым подразумевалась готовящаяся месть Кирку. Для начала "Энтерпрайзу" требовалось без преград пройти территорию Клингонов.
В последние годы Сареку казалось, что он довольно-таки хорошо понимает Спока. Трения и конфликты, возникавшие между ними по поводу выбора карьеры, уже позади, хотя Сарек до сих пор не совсем одобрял занятия Спока в Звездном Флоте. Упрямство Спока, унаследованное им от матери, – Сарек знал это, хотя она и утверждала обратное, – предопределило его выбор. Еще в раннем детстве сына нельзя было заставить делать что-либо силой – только убеждением.
Спок готовился к увольнению со службы. Отцу не было известно, определился ли сын окончательно относительно-альтернативной карьеры. К большому удивлению Сарека, Спок стал проявлять интерес к дипломатической работе, и его успех в переговорах с Горконом и Высшим Советом производил огромное впечатление. Кто знает, может, он и решился бы теперь вернуться на Вулкан, к большой радости своей матери.
Если у него был шанс выжить.
Сарек слегка вздохнул, продолжая вглядываться в бледное небо, покрытое облаками, за которыми, возможно, где-то летел "Энтерпрайз".
***
А на борту звездолета в это время все члены экипажа уже заняли свои места согласно расчету. Все, кроме, как заметил Павел Чехов, одного.
Соседнее кресло рулевого пустовало, и это сразу бросалось в глаза. Охрана увела Валерис в помещение для арестованных.
Чехов ничего не понимал. Со Споком он был знаком более двух десятков лет и не знал никого более преданного, чем он, и к нему нельзя было относиться как-то иначе. А тут протеже Спока оказалась предательницей…
Павел вздохнул и отвернулся от пустого кресла, почувствовав приступ тоски при воспоминании о Зулу. Изменения в ходе вещей – непреложный закон Вселенной. Старшие офицеры "Энтерпрайза" собирались уйти в запас, и Чехову предстояло принять самое трудное решение в своей жизни, но сначала требовалось успешно закончить эту миссию. Перспектива службы без друзей ему не улыбалась, и он планировал уйти из Звездного Флота досрочно, чтобы вернуться на Землю и к Ирине Галиулиной. Прошло тридцать лет с их первой встречи на борту "Энтерпрайза", в дальнейшем их роман разгорелся с новой силой. При любой возможности Чехов проводил отпуск с ней. Он думал, Ирина поняла, что после окончания своего последнего похода Павел вернется к ней.
Она не поняла. Совсем недавно прислала сообщение, в котором намекала на серьезные отношения с другим человеком и на то, что переезжает на Ригел.
Она надеялась, что они с Павлом по-прежнему останутся друзьями.
Чехов подавил в себе горечь, но в душе его боролись два чувства.
Чувство самосохранения подавлялось апатией, и поэтому его не интересовало, вернется он с Хитомера живым или нет. В конце концов, какой смысл жить? Он устремил взгляд на главный экран в черноту космоса, принадлежавшего Клингонам, туда, где притаилась зловещая опасность.
Та часть его души, которая еще хотела жить, заставила Чехова нарушить тишину напряженного ожидания на мостике.
– Капитан…
Джим Кирк сидел в командирском кресле, изо всей силы сжимая его ручки, и пристально вглядывался в экран, словно это позволило бы ему заметить скрытого врага. Капитан молчал, застыв в одном положении.
– Когда мы придем к Хитомеру, как мы защитим себя? – спросил Чехов, Если их новый корабль, эта "Хищная птица", невидим и может вести огонь, то…
– А вот это трудная задачка, – беспечно произнес Маккой со своего обычного места, которое занимал рядом с капитаном, но выражение его лица оставалось грустным.
Кирк и Спок обменялись неуверенными взглядами. Чехов нервно заерзал в кресле. Если капитана что-то беспокоило, то ситуация и в самом деле была безнадежна…
– Не думаю, что пришла пора отчаиваться, заметил, к удивлению всех, вулканец, возродив надежду. – По моим подсчетам, у нас в запасе на решение этой дилеммы есть еще пять минут и двадцать две секунды.
– Чертовски много юмора для развития чувства юмора, – пробормотал себе под нос Маккой, но Чехов был уверен, что Спок совсем не собирается шутить.
Капитан никак не отреагировал, но глаза его выдавали неуверенность.
Чехов вновь сосредоточился на управлении, решив, что ему все-таки хочется жить, а не умереть.
***
Азетбур заняла почетное место рядом с президентом Объединенной Федерации планет Ра-горатреем и теперь наблюдала, как процессия Клингонов с красными лентами отличия заходила в конференц-зал. Шествие возглавлял посол Камараг. Азетбур недолюбливала его – он во многом походил на актера, когда излагал точку зрения Высшего Совета, сопровождая речь театральными жестами. Собственного мнения он не имел. Обязанности свои выполнял должным образом, и его готовность умело отстаивать дело мира или войны, в зависимости от того, что от него требовали, делала его удобным.
Клингоны заняли свои места, и вслед за ними сразу же прошли земляне.
Изобилие флагов и ярких лент, цвет которых выбрали для каждой делегации по взаимному согласованию – желтый для вулканцев, красный для Клингонов, голубой для ромуланцев и зеленый для землян, – напоминал Азетбур спортивные соревнования, а не дипломатическую конференцию. Она сочла сравнение удачным. Азетбур не сомневалась, что среди собравшихся были и те, кто явился заняться кровавым видом спорта. Канцлер неуютно поежилась.
Ей уже не раз говорили о необычном эффекте, производимом феромонами дельтан на землян и представителей других миров, и она радовалась, что Клингоны к летучим веществам имели своего рода иммунитет. Она вовсе не собиралась отвлекаться на такие вещи. Надо было оставаться настороже на тот случай, если будет предпринята попытка убийства, а усталость после двух бессонных ночей давала о себе знать замедленной реакцией.
Все свободное время на корабле она потратила на подготовку к конференции и на размышления о своей возможной смерти. Узнав о побеге Кирка и исчезновении "Энтерпрайза", Керла организовал дополнительную охрану, не афишируя этого. Если он и покажет, что ему, как и Чангу, нельзя доверять, то о надежде остаться в живых не могло быть и речи. Вечером накануне конференции она уже предупредила Ра-горатрея. Дельтанин, похоже, осознал, что и сам может стать целью покушения, но делал вид, что им ничего не грозит, и продолжал твердить, будто меры приняты адекватные. Он предложил ей, если надо, продумать для себя дополнительные меры безопасности…
Азетбур смерть не пугала. Канцлер глубоко переживала за свой народ и его дальнейшую судьбу в случае своей гибели и провала мирной конференции.
Ежесекундное ожидание смерти обострило чувства зрения, слуха и осязания.
Музыка, сопровождавшая торжественный выход, казалась до боли громкой, желтый цвет ленточек вулканцев слишком ярким, а большая металлическая диадема, которая перешла к ней от отца, так давила на шею, что Азетбур приходилось напрягаться, чтобы держать голову прямо.
Вошла делегация ромуланцев, возглавляемая послом Нанклусом и его помощником Тардексом. Канцлер изучающе осмотрела собравшихся: здесь был Сарек, отец Спока, которому она доверяла; посол Камараг, полковник Уорф, с честью выполнивший неприятное для себя задание; рядом с ними она заметила Керлу, которого любила, но которому не доверяла.
Азетбур казалось невозможным, что Спок мог обмануть ее отца В самые пессимистические моменты, когда она не могла уснуть, ей приходила в голову одна и та же мысль а что, если Кирк невиновен? Что, если убийство стало результатом заговора и не имело ничего общего с личной местью убитого горем отца? Если дело действительно обстояло так, то остерегаться предстояло вдвойне.
Президент лишь ухмыльнулся, когда ему сообщили, что сбежавший Джеймс Кирк особо опасен. Если он в самом деле так не считал, то почему Азетбур увидела в его глазах промелькнувший страх?
Музыка стихла. Ра-горатрей встал и поднялся на трибуну.
– Госпожа канцлер, представители дипломатического корпуса, почетные гости. Объединенная Федерация Планет приветствует вас в Кемпе Хитомере.
Теперь, когда мы все собрались здесь, вношу предложение завершить торжественную часть и приступить к делу. Госпожа канцлер? – обратился он к Азетбур с улыбкой Она грациозно поднялась с места с удивительным ощущением какой-то законченности. Земляне любили сравнивать фортуну с колесом. Ей даже почудилось, что она услышала слабый стон его вращения – Не возражаю, – сказала она, даже не улыбнувшись зааплодировавшей публике "Пусть это колесо закрутится "
***
Адмирал Картрайт занял свое место рядом с другими высокопоставленными особами Федерации и принял вид заинтересованности, сам же осматривал зал.
Ра-горатрей начал свою речь.
– Мы собрались с вами сегодня здесь, лелея большие надежды и веря в то, что разные цивилизации доброй воли совместными усилиями смогут найти пути преодоления нетерпимости В другой ситуации Картрайту не хватило бы терпения выслушивать такое длинное дипломатическое па, но сейчас оно было как нельзя кстати – пока он еще не увидел человека, которого искал. Скрывать свое волнение было очень непростым делом. Они получили удар, узнав о побеге Кирка и участии в его спасении "Энтерпрайза". Хуже всего потерять контакт с лейтенантом Валерис, и теперь Картрайт не мог исключить варианта, при котором Кирк и компания разгадали бы головоломку и направились бы в Хитомер. И все же адмирал не терял надежды, убеждая себя в отсутствии причин для беспокойства "Энтерпрайз" еще могли остановить на подходе, как когда-то "Кронос", команда которого так и не узнала, кто нанес им удар – Мы глубоко верим, что на основе взаимопонимания и терпения, продолжал Ра-горатрей, – появится возможность преодолеть наши разногласия.
Давайте же определимся и будем называть прогрессом следующее наши потенциальные возможности необязательно должны быть руководством к действию.
Адмирал Картрайт захлопал вместе с другими, хотя во многом не согласился бы с президентом. Он был капитаном звездолета, давным-давно, еще до подписания Органианского Договора. В бою с клингонами молодой Картрайт потерял экипаж и знал, чего от них можно было ждать тогда и теперь. Горкон был глуп, думая, что его народ способен измениться. Ему достаточно было посмотреть на своего начальника штаба.
Ра-горатрей прервал свою речь и многозначительно обвел взглядом толпу.
– Мы полагаем, что ответственность за судьбы падает на наши плечи.
Картрайт слегка вздрогнул, когда нужный человек попал в поле его зрения темнокожий, с нависшими бровями клингон. Он вытянул шею и старался поймать его взгляд, с облегчением вздохнул, увидев, что Клингону удалось пронести мимо охраны маленький неприметный чемоданчик.
Президент закончил речь, и зал взорвался аплодисментами в очередной раз На трибуну поднялась Азетбур, и Картрайт с трудом сдержал улыбку.
Время рассчитано как нельзя лучше Клингон незаметно огляделся и увидел Картрайта. Глаза их встретились. Адмирал неприметно кивнул, давая Клингону знак, и почувствовал, как забилось сердце, когда сообщник с чемоданчиком в руке стал медленно продвигаться к трибуне.
***
"Энтерпрайз" перешел на малый импульсный ход по мере приближения к Хитомеру. Джиму Кирку казалось, что время остановилось Напряжение стало просто невыносимым. На главном видеоэкране пустынное звездное поле не предвещало никакой опасности. Он поднялся и подошел к Споку, склонившемуся над сканерами. На лице вулканца отражался голубой свет мониторов.
Капитан, вглядываясь за спиной старшего помощника в изображение, шепотом спросил"
– Высота позволяет нам транспортироваться по лучу вниз?
– Еще нет. Сканирую сектор четыре-два-три-шесть четыре-два-три-семь…
– Он должен быть где-то здесь, – возбужденно заметил Кирк, бросив взгляд на экран, на котором уже виднелись очертания Хитомера. Проблема не решалась так просто, как раньше, до того как ромуланцы улучшили конструкцию системы-"невидимки", устранив одну недоработку – едва заметное смещение корабля в пространстве, по которому можно было засечь его положение, и это усовершенствование привело к потере не одного боевого корабля.
– Но ведь если корабль невидим – насторожился Чехов – То нам остается узнать об этом по повышенному уровню нейтронного излучения, – закончил Кирк – Если не успеем мы это зарегистрировать, то превратимся в пепел, – он повернулся к Споку в слабой надежде, что у того появилось какое-нибудь решение Вулканец сидел, задумавшись – Капитан, вполне возможно, мы идем не тем путем. Наша цель – попасть на конференцию. Задача противника – остановить нас.
– Ты хочешь сказать мы должны сделать из себя мишень? – предположил Кирк.
Вулканец не ответил, продолжая смотреть на капитана. У Кирка захватило дух. Спок как всегда был прав, им ничего не оставалось, как надеяться на своевременное прибытие Зулу и суперчувствительные сканеры "Эксельсиора". Пока же шанс "Энтерпрайза" уцелеть после нападения "Хищной птицы" был ниже минимального. Кирк был уверен, что Спок не сказал им самого худшего. В некотором смысле капитан чувствовал удивительное облегчение. Он всегда боялся, что ему суждено умереть в одиночестве. Мысль о смерти здесь, на мостике, среди своих друзей такого страха не внушала.
По сути дела это выглядело более привлекательно, чем простой уход в отставку и расставание с ними навсегда.
Иное дело – смерть товарищей, за них Кирк не мог принимать решение.
Невозмутимое спокойствие в глазах вулканца ясно говорило о том, что тот ни о чем не жалеет. Капитан посмотрел на Ухуру, Чехова и Маккоя и увидел в их глазах преданность и готовность к любым действиям. Глубоко тронутый, он отвернулся, но через мгновение совладал со своим голосом и твердо сказал:
– Выставить защитные экраны! Расчеты к бою!
– Выставить защитные экраны! – вторил ему Чехов.
Раздался сигнал боевой тревоги, и экипаж разбежался по своим местам под кровавым пульсирующим светом.
– Расчеты к бою!
– Мистер Чехов, малый ход на вспомогательных двигателях. Идем на средней импульсной мощности.
Пальцы Чехова забегали по кнопкам управления, на которые он даже не глядел, следя, как и другие, за главным экраном.
– Есть идти на вспомогательных двигателях… "Это все равно, что ходить по яйцам", – подумал про себя Джим Кирк и негромко позвал Ухуру.
– Пока ничего, капитан. Если они рядом, то мы их не слышим. В этом случае они уже перешли на бесшумный ход и включили антирадарную систему.
– У них есть основания вести по нам огонь. Мы корабль-изменник, приближающийся на опасное расстояние для двух глав государств, проводящих жизненно важную интерзвездную конференцию.
– Спасибо за информацию, Спок… – состроил гримасу Маккой.
"Энтерпрайз" сильно качнуло, и доктора подбросило вперед. Один из мониторов ослепительно вспыхнул и взорвался.
Кирк схватился за кресло и сумел удержаться, пока звездолет не занял прежнее положение.
Маккой поднялся на ноги и с горечью произнес:
– Стало весело…
– Капитан, – прокричал Чехов, – может, попробуем нанести ответный удар?
– Куда, мистер Чехов?
Для расчета исходной точки пуска торпеды понадобилось бы время, а к тому моменту "Хищная птица" уже сменила бы позицию, особенно если ею, как подозревал Кирк, командовал искусный человек.
Следующий удар швырнул капитана на Маккоя Он замахал руками, пытаясь за что-нибудь уцепиться, и опять ударился, теперь уже лбом о спинку кресла Чехова. Не обращая внимания на росшую шишку, он поднялся и, пошатываясь, пошел к пульту управления. Капитан был бессилен что-либо сделать, но нужно было постараться выиграть время до подхода "Эксельсиора". Кирк инстинктивно посмотрел на экран, забыв, что тот уже выведен из строя, и ударил кулаком по кнопке внутренней связи, еще не зная, что скажет.
– Скотти, задний ход! Отходи назад! Отходи назад!
***
Чанг стоял около командира торпедного расчета на узком мостике, купаясь в зеленом свете огней. Они наблюдали за отходом "Энтерпрайза".
Раньше генерал презирал Кирка, считая того просто трусом. Он много слышал о землянине, и все говорили о его храбрости. Человек, с которым имел дело Чанг, воином, по его мнению, не был. Кирк скрывал ненависть и даже ни разу не попытался отомстить за смерть сына. Клингон за гибель своего родственника отплатил бы любой ценой, ибо в противном случае его приняли бы за труса. Именно за это Чанг и ненавидел Кирка. Еще он ненавидел его за нечестное поведение во время обеда на "Энтерпрайзе": Кирк мог выразить свое презрение открыто, а не прятать за лживой дипломатией.
Теперь Чанг испытывал невольное восхищение. "Энтерпрайз" мог бы задержаться где-нибудь, спрятаться, но Кирк не струсил и явился встретить смерть открыто, как настоящий воин.
Но что это за странная тактика?
Чанг насупился и спросил у рулевого:
– Что они делают?
Тот недоуменно пожал плечами. Кивком головы и жестом генерал дал знак следовать за ним. И улыбнулся, разобравшись, в чем дело. "Энтерпрайз" дал задний ход, отступив, словно его экипаж хотел показать, что обнаружил противника. Кирк явно пытался сбить его с толку, стараясь выиграть время.
Зачем? От кого он ждал помощи? "Дакрону" некого бояться…
Чанг ухмыльнулся. Пусть Кирк забавляется своими играми, пусть тянет время. Чангу спешить некуда, он мог уничтожить "Энтерпрайз" не торопясь.
Генерал даже сожалел, что они не в равном положении. Уничтожение беспомощного врага – в некотором роде дело позорное. Клингон решил, что, по крайней мере, позволит Кирку узнать своего победителя.
Чанг дал рулевому команду вести звездолет на сближение с "Энтерпрайзом".
Глава 13
– Чего он ждет? – пробормотал Кирк, щурясь на главный видеоэкран, на котором, кроме черного космоса, ничего нельзя было увидеть. Надежда капитана рассмотреть знакомые очертания "Эксельсиора" угасала с каждой минутой. Тишина действовала на нервы больнее, чем сама атака.
– Не сомневаюсь, что они сейчас выясняют, почему мы дали обратный ход, и хотят знать, обнаружили мы их или нет, – спокойно заметил вулканец.