Страница:
— Будь осторожна, — прошептал Комо, но, как выяснилось, в пустое пространство — Саманта уже растаяла в ночи.
Комо напряженно следил за стрелками часов. На восьмой минуте он предупредил пилотов, на девятой опустил смотровое окошко шлема. На десятой… ничего не произошло. И на одиннадцатой тоже. Комо забеспокоился. На двенадцатой возникла ослепительная вспышка — это взлетела на воздух чья-то припаркованная рядом со зданием машина. Комо усмехнулся. Саманта все сделала правильно. Принуждая себя выждать, он смотрел, как охранники заметались во все стороны, налетая друг на друга и «переговариваясь» с помощью щупалец; некоторые открыли стрельбу. То, что при этом сами они не издавали ни звука, придавало зрелищу фантастический оттенок, делая его похожим на пантомиму, изображающую какое-то странное стихийное бедствие. Но громко потрескивающее пламя, безусловно, было вполне реальным. Когда суматоха достигла апогея, Комо подал пилотам знак, и атака началась.
В первый момент зорды даже не поняли, что это нападение. Фигуры, бегущие к ним на фоне трепещущего пламени, мало чем отличались от их товарищей, сражающихся с огнем. Но тут кто-то из пилотов испустил леденящий душу вопль, и до зордов наконец дошло. Говорить они не могут, но со слухом у них все в порядке. Не давая охранникам времени прийти в себя, Комо и пилоты открыли огонь, кося их направо и налево.
И вот он прорвался во внутренний двор. Гранатомет содрогался в его руке, один за другим вспыхивали разрывы. Комо выругался, когда последняя граната угодила в здание, обрушив целый блок слепленных из грязи кирпичей. Услышав крик справа от себя, Комо обернулся и увидел, что один из пилотов катается по земле, с ног до головы объятый пламенем. Спасти его было невозможно, и другой пилот застрелил несчастного.
Зорды понемногу приходили в себя, завязался нешуточный бой. Они использовали все четыре больших щупальца, превращаясь каждый в двух стрелков. Непривычные к наземным схваткам пилоты дрогнули. Передвинув опустевший гранатомет за спину, Комо выхватил оба пистолета и закричал:
— Вперед! Последний, кто прорвется внутрь, ставит всем выпивку!
С победным криком пилоты бросились на штурм здания, бластерами прожигая в телах защитников черные дыры; зорды падали, открыв рты в безмолвном крике. В Комо попали дважды, но бронированный защитный костюм, как обычно, оказался на высоте. Выстрелами своих пистолетов Комо уложил обоих стрелявших — одного впереди, другого слева.
Наконец пилоты прорвались в здание. Внутри охранников было немного. Они попытались оказать сопротивление, но были убиты или выведены из строя с помощью станеров. На случай возможной контратаки Комо расставил своих людей вокруг здания, а сам отправился на поиски управляющего центра. Нашел его и, войдя внутрь, прежде всего увидел два тела — одно распростерлось на полу, другое навалилось на пульт управления. Рядом с пультом стояла ухмыляющаяся Сэм. Дым все еще вился над дулом ее пистолета.
— Как мило, что ты решил заглянуть сюда, — подчеркнуто небрежно бросила она.
Комо удивленно покачал головой.
— Кончай красоваться, лучше иди и возьми на себя командование оцеплением, — проворчал он.
— Я тоже рада тебя видеть, — с улыбкой ответила Сэм и вышла.
Комо повернулся к большому, мигающему огнями пульту управления с множеством клавиш и кнопок. Для него все это было тайной за семью печатями. По счастью, один из пилотов, совсем еще молодой, с лицом херувимчика из церковного хора, но тем не менее имеющий на своем боевом счету восемь уничтоженных кораблей противника, оказался еще и квалифицированным инженером в области силовых установок. Перед началом операции ему было строго-настрого приказано ни в коем случае в сражение не ввязываться. Сейчас Комо приказал позвать его. Пилот сбросил тело убитого охранника на пол и сел в освободившееся кресло. Нервно похрустывая суставами пальцев, он некоторое время сосредоточенно изучал пульт, а потом приступил к работе, точными, обдуманными движениями нажимая одну клавишу за другой.
— Следите за этой штукой, — он указал на длинную светящуюся трубку, установленную горизонтально над пультом управления. Пока он говорил, свет в трубке начал перемещаться справа налево, его зеленоватый оттенок сменился на желтый. — Отлично, — отрывисто бросил пилот. — Пошло!
Его пальцы снова забегали по клавишам. Внезапно свет в трубке приобрел красный оттенок. Одновременно раздался громкий вой аварийной сирены — признак того, что агрегат работает с перегрузкой.
— Ну вот и все, старшина, — сказал пилот. — Наши либо уже внутри поля, либо мертвы. Так или иначе, пора заглушить эту малютку, а то как бы ее не разнесло на куски.
Комо кивнул в знак согласия, пытаясь представить себе, как идут дела у Стелла.
Стеллу казалось, что он обречен вечно слышать мягкое гудение силового поля. Поэтому, когда оно внезапно исчезло, он даже не сразу отреагировал. Господи… Получилось! Он вскочил на ноги и прошептал:
— Поля нет… Пошли!
С обеих сторон из тени выскользнули пилоты и бросились вперед. Пробежав футов пятьдесят, они снова рухнули на землю.
Теперь здания на территории аэродрома как будто придвинулись ближе. Сквозь полуразбитые окна лился яркий свет, доносились слабые звуки зордианской музыки и человеческая речь. По какой-то причине охранников-людей было немного, да и тех, казалось, больше интересовали разговоры друг с другом, чем выполнение своих прямых обязанностей — следить, чтобы никто не проник на территорию аэродрома. Очевидно, наличие силового поля внушило им ложное ощущение безопасности. Оглянувшись, Стелл увидел, что Сокол в нескольких ярдах от него поднял большой палец вверх. Стелл продолжал неподвижно лежать, ожидая реакции охранников, но ничего не происходило. Может, они слишком расслабились, а может, это ловушка. Уж слишком гладко все идет. Он выждал минуту, две…
И только собрался скомандовать пилотам сделать новый бросок вперед, как дверь одного из зданий распахнулась. Скрип ее несмазанных петель заставил сердце Стелла подскочить. Два человека и зорд вышли наружу и быстро направились в сторону другого здания.
— Ну что за идиоты в городе, — сказал один из охранников. — Заснули они там, что ли?
Зорд ответил жестами, и второй человек кивнул в знак согласия.
— Да. Скорее всего, кто-то по ошибке увеличил мощность генератора. Мы просто свяжемся с ними по рации и убедимся, что все в порядке.
— Ну, я не знаю, — с сомнением в голосе ответил первый. — Почему в таком случае у нас не горят огни на взлетно-посадочной полосе?
Стелл усмехнулся. «Потому что мы нашли соединительный кабель и перерезали его», — подумал он. Как только троица скрылась в здании, он негромко свистнул. Пилоты вскочили и рванули вперед. Пропитанная влагой земля под ногами заглушала шаги. Забывшие об осторожности охранники падали один за другим, парализованные станерами. С ними разберутся позже. Обезвредив охрану, пилоты бросились к зданию, где держали людей Сокола.
Однако здесь они наткнулись на двух охранников, которые, в виде исключения, были настороже. Заметив бегущих в их сторону пилотов, они забежали внутрь и заперлись. Стелл подал знак Соколу, и тот с помощью бластера выжег замок вместе с внушительным куском двери. Стелл ударом ноги распахнул дверь, пригнулся и сделал кувырок вперед. Когда он поднимался, у него над головой шарахнула голубая молния, проделав черную дыру в стене. Резко повернувшись, Стелл выстрелил дважды, вмазав охранника-зорда в стену. Тот соскользнул вниз, оставляя за собой пятно липкой пурпурной крови.
Второго охранника бластер Сокола попросту разрезал пополам.
— Много грязи, зато наверняка, — с кривой усмешкой заметил Стелл, глядя на разрубленное тело.
— Результат, вот что главное, — ответил Сокол.
Тем временем его пилоты сломали вторую дверь и освободили своих плененных товарищей. Внезапно Стелл и Сокол оказались в окружении ухмыляющихся пилотов и техников, которые хлопали их по спинам и пытались говорить все разом. Понимая, что Готеб вскоре наверняка пришлет подкрепление, Сокол переходил от одного к другому, не просто обнимая каждого, но тут же отдавая ему приказ. Прошло несколько минут, и в помещении остались лишь он сам и Стелл; авиабригада готовилась к взлету. Сокол протянул Стеллу руку.
— Спасибо, генерал. Мы перед вами в долгу.
— И я не прочь получить его, — с улыбкой ответил Стелл. — Должен сказать, для космических бродяг ваши люди действовали очень даже неплохо.
Сокол засмеялся.
— Еще раз спасибо, генерал. Очень приятно слышать этот комплимент из уст пехотинца. — Он оглянулся: — Ну, хватит нам тут болтаться… Пошли.
Плечом к плечу они вышли в ночь. В то же мгновение, словно по мановению волшебной палочки, дождь прекратился и в плотном слое облаков образовался просвет. Стелл с улыбкой поднял взгляд к звездам. Отныне одна из них стала его домом.
Глава двенадцатая
Комо напряженно следил за стрелками часов. На восьмой минуте он предупредил пилотов, на девятой опустил смотровое окошко шлема. На десятой… ничего не произошло. И на одиннадцатой тоже. Комо забеспокоился. На двенадцатой возникла ослепительная вспышка — это взлетела на воздух чья-то припаркованная рядом со зданием машина. Комо усмехнулся. Саманта все сделала правильно. Принуждая себя выждать, он смотрел, как охранники заметались во все стороны, налетая друг на друга и «переговариваясь» с помощью щупалец; некоторые открыли стрельбу. То, что при этом сами они не издавали ни звука, придавало зрелищу фантастический оттенок, делая его похожим на пантомиму, изображающую какое-то странное стихийное бедствие. Но громко потрескивающее пламя, безусловно, было вполне реальным. Когда суматоха достигла апогея, Комо подал пилотам знак, и атака началась.
В первый момент зорды даже не поняли, что это нападение. Фигуры, бегущие к ним на фоне трепещущего пламени, мало чем отличались от их товарищей, сражающихся с огнем. Но тут кто-то из пилотов испустил леденящий душу вопль, и до зордов наконец дошло. Говорить они не могут, но со слухом у них все в порядке. Не давая охранникам времени прийти в себя, Комо и пилоты открыли огонь, кося их направо и налево.
И вот он прорвался во внутренний двор. Гранатомет содрогался в его руке, один за другим вспыхивали разрывы. Комо выругался, когда последняя граната угодила в здание, обрушив целый блок слепленных из грязи кирпичей. Услышав крик справа от себя, Комо обернулся и увидел, что один из пилотов катается по земле, с ног до головы объятый пламенем. Спасти его было невозможно, и другой пилот застрелил несчастного.
Зорды понемногу приходили в себя, завязался нешуточный бой. Они использовали все четыре больших щупальца, превращаясь каждый в двух стрелков. Непривычные к наземным схваткам пилоты дрогнули. Передвинув опустевший гранатомет за спину, Комо выхватил оба пистолета и закричал:
— Вперед! Последний, кто прорвется внутрь, ставит всем выпивку!
С победным криком пилоты бросились на штурм здания, бластерами прожигая в телах защитников черные дыры; зорды падали, открыв рты в безмолвном крике. В Комо попали дважды, но бронированный защитный костюм, как обычно, оказался на высоте. Выстрелами своих пистолетов Комо уложил обоих стрелявших — одного впереди, другого слева.
Наконец пилоты прорвались в здание. Внутри охранников было немного. Они попытались оказать сопротивление, но были убиты или выведены из строя с помощью станеров. На случай возможной контратаки Комо расставил своих людей вокруг здания, а сам отправился на поиски управляющего центра. Нашел его и, войдя внутрь, прежде всего увидел два тела — одно распростерлось на полу, другое навалилось на пульт управления. Рядом с пультом стояла ухмыляющаяся Сэм. Дым все еще вился над дулом ее пистолета.
— Как мило, что ты решил заглянуть сюда, — подчеркнуто небрежно бросила она.
Комо удивленно покачал головой.
— Кончай красоваться, лучше иди и возьми на себя командование оцеплением, — проворчал он.
— Я тоже рада тебя видеть, — с улыбкой ответила Сэм и вышла.
Комо повернулся к большому, мигающему огнями пульту управления с множеством клавиш и кнопок. Для него все это было тайной за семью печатями. По счастью, один из пилотов, совсем еще молодой, с лицом херувимчика из церковного хора, но тем не менее имеющий на своем боевом счету восемь уничтоженных кораблей противника, оказался еще и квалифицированным инженером в области силовых установок. Перед началом операции ему было строго-настрого приказано ни в коем случае в сражение не ввязываться. Сейчас Комо приказал позвать его. Пилот сбросил тело убитого охранника на пол и сел в освободившееся кресло. Нервно похрустывая суставами пальцев, он некоторое время сосредоточенно изучал пульт, а потом приступил к работе, точными, обдуманными движениями нажимая одну клавишу за другой.
— Следите за этой штукой, — он указал на длинную светящуюся трубку, установленную горизонтально над пультом управления. Пока он говорил, свет в трубке начал перемещаться справа налево, его зеленоватый оттенок сменился на желтый. — Отлично, — отрывисто бросил пилот. — Пошло!
Его пальцы снова забегали по клавишам. Внезапно свет в трубке приобрел красный оттенок. Одновременно раздался громкий вой аварийной сирены — признак того, что агрегат работает с перегрузкой.
— Ну вот и все, старшина, — сказал пилот. — Наши либо уже внутри поля, либо мертвы. Так или иначе, пора заглушить эту малютку, а то как бы ее не разнесло на куски.
Комо кивнул в знак согласия, пытаясь представить себе, как идут дела у Стелла.
Стеллу казалось, что он обречен вечно слышать мягкое гудение силового поля. Поэтому, когда оно внезапно исчезло, он даже не сразу отреагировал. Господи… Получилось! Он вскочил на ноги и прошептал:
— Поля нет… Пошли!
С обеих сторон из тени выскользнули пилоты и бросились вперед. Пробежав футов пятьдесят, они снова рухнули на землю.
Теперь здания на территории аэродрома как будто придвинулись ближе. Сквозь полуразбитые окна лился яркий свет, доносились слабые звуки зордианской музыки и человеческая речь. По какой-то причине охранников-людей было немного, да и тех, казалось, больше интересовали разговоры друг с другом, чем выполнение своих прямых обязанностей — следить, чтобы никто не проник на территорию аэродрома. Очевидно, наличие силового поля внушило им ложное ощущение безопасности. Оглянувшись, Стелл увидел, что Сокол в нескольких ярдах от него поднял большой палец вверх. Стелл продолжал неподвижно лежать, ожидая реакции охранников, но ничего не происходило. Может, они слишком расслабились, а может, это ловушка. Уж слишком гладко все идет. Он выждал минуту, две…
И только собрался скомандовать пилотам сделать новый бросок вперед, как дверь одного из зданий распахнулась. Скрип ее несмазанных петель заставил сердце Стелла подскочить. Два человека и зорд вышли наружу и быстро направились в сторону другого здания.
— Ну что за идиоты в городе, — сказал один из охранников. — Заснули они там, что ли?
Зорд ответил жестами, и второй человек кивнул в знак согласия.
— Да. Скорее всего, кто-то по ошибке увеличил мощность генератора. Мы просто свяжемся с ними по рации и убедимся, что все в порядке.
— Ну, я не знаю, — с сомнением в голосе ответил первый. — Почему в таком случае у нас не горят огни на взлетно-посадочной полосе?
Стелл усмехнулся. «Потому что мы нашли соединительный кабель и перерезали его», — подумал он. Как только троица скрылась в здании, он негромко свистнул. Пилоты вскочили и рванули вперед. Пропитанная влагой земля под ногами заглушала шаги. Забывшие об осторожности охранники падали один за другим, парализованные станерами. С ними разберутся позже. Обезвредив охрану, пилоты бросились к зданию, где держали людей Сокола.
Однако здесь они наткнулись на двух охранников, которые, в виде исключения, были настороже. Заметив бегущих в их сторону пилотов, они забежали внутрь и заперлись. Стелл подал знак Соколу, и тот с помощью бластера выжег замок вместе с внушительным куском двери. Стелл ударом ноги распахнул дверь, пригнулся и сделал кувырок вперед. Когда он поднимался, у него над головой шарахнула голубая молния, проделав черную дыру в стене. Резко повернувшись, Стелл выстрелил дважды, вмазав охранника-зорда в стену. Тот соскользнул вниз, оставляя за собой пятно липкой пурпурной крови.
Второго охранника бластер Сокола попросту разрезал пополам.
— Много грязи, зато наверняка, — с кривой усмешкой заметил Стелл, глядя на разрубленное тело.
— Результат, вот что главное, — ответил Сокол.
Тем временем его пилоты сломали вторую дверь и освободили своих плененных товарищей. Внезапно Стелл и Сокол оказались в окружении ухмыляющихся пилотов и техников, которые хлопали их по спинам и пытались говорить все разом. Понимая, что Готеб вскоре наверняка пришлет подкрепление, Сокол переходил от одного к другому, не просто обнимая каждого, но тут же отдавая ему приказ. Прошло несколько минут, и в помещении остались лишь он сам и Стелл; авиабригада готовилась к взлету. Сокол протянул Стеллу руку.
— Спасибо, генерал. Мы перед вами в долгу.
— И я не прочь получить его, — с улыбкой ответил Стелл. — Должен сказать, для космических бродяг ваши люди действовали очень даже неплохо.
Сокол засмеялся.
— Еще раз спасибо, генерал. Очень приятно слышать этот комплимент из уст пехотинца. — Он оглянулся: — Ну, хватит нам тут болтаться… Пошли.
Плечом к плечу они вышли в ночь. В то же мгновение, словно по мановению волшебной палочки, дождь прекратился и в плотном слое облаков образовался просвет. Стелл с улыбкой поднял взгляд к звездам. Отныне одна из них стала его домом.
Глава двенадцатая
С растущим удовлетворением Руп наблюдал за тем, как сенаторы один за другим проходят регистрацию и заполняют зал. Продумывание каждого шага, интриги, страх — все это наконец через несколько минут останется позади. А что будет дальше? Богатство, слава, власть… Все, что он пожелает. Чувства буквально распирали его.
Зарегистрировавшись, Оливер и Оливия Кастен заняли свои места в задней части зала. Обратив внимание на усталый и обеспокоенный вид отца, Оливия спросила:
— Тебе известно что-нибудь о причине этой внеочередной сессии?
Оливер нахмурился.
— Нет, дорогая. Аустин ведет какую-то свою игру. К сожалению, регламент позволяет созывать внеочередную сессию без объяснения причин. Все, что Рупу требовалось, это заручиться согласием двадцати пяти процентов сенаторов. Как ты знаешь, примерно столько карманных сенаторов и есть в его распоряжении. Теперь нам остается лишь подождать и увидеть.
— И все же я не понимаю, чего он добивается? На что рассчитывает? — продолжала допытываться Оливия. — Любое предложение может быть утверждено лишь путем голосования, а независимые твердо стоят на твоей стороне. Он не сможет победить.
— Знаю, дорогая, — ответил отец, озабоченно хмурясь, — но Стелла сейчас нет здесь, и, возможно, именно в расчете на это Руп припрятал в рукаве какой-то законодательный трюк. Сегодня ночью я чуть голову не сломал, снова и снова перечитывая наши законы и пытаясь понять, какую ловушку Руп нам готовит, но так ни до чего и не додумался. Однако уверен, он что-то замышляет. — Оливер пожал плечами и попытался улыбнуться, но у него ничего не получилось.
Слова отца напомнили Оливии о Марке Стелле. Жаль, что его нет здесь. Трудно сказать почему, но она была уверена, что Руп не стал бы ничего затевать, если бы Стелл не улетел. При этой мысли она ощутила внутреннюю опустошенность, как будто он унес с собой какую-то часть ее, о существовании которой она даже не догадывалась до их первой ночи на вилле. Тогда за несомненной силой Стелла Оливия почувствовала удивительную мягкость и чувствительность. Лежа в его объятиях, она слушала его рассказы о своей жизни, о бригаде и опасениях по поводу того, во что она могла превратиться, снова и снова убивая без причины, утрачивая понятие чести. А она поделилась с ним своими мечтами о будущем Фригольда. Мало-помалу их надежды и планы начали сливаться воедино, обретая форму общей цели. Сейчас, сидя в зале сената, Оливия невольно подняла взгляд к потолку, на котором разворачивались картины славного будущего Фригольда. «Может быть, все так и будет, — подумала она. — Вместе мы сможем добиться, чтобы наши мечты стали явью».
Сенатор Витмор, высокий, стройный черноволосый человек, призвал всех к порядку.
— Леди и джентльмены, уважаемые сенаторы. Эта сессия созвана по требованию сенатора Рупа, который в соответствии с нашим регламентом представил подписи двадцати пяти процентов сенаторов, согласных с тем, что такая встреча необходима. Предоставляю слово сенатору Рупу.
На помост поднялся Руп. За его спиной в своем вечном ритме пульсировала и пенилась река, как бы обрамляя фигуру человека своей силой и мощью.
— Леди и джентльмены, уважаемые сенаторы. Прежде всего позвольте извиниться за неожиданный вызов и прочие неудобства, которые вам доставила эта встреча. Я, однако, убежден в ее необходимости. Как вам известно, у нас наступили странные времена, происходят необычные события. Я утверждаю, что такие времена и такие события иногда вынуждают принимать не менее странные и необычные решения — решения, которые не для слабых и близоруких. Они требуют новаторского подхода, взывают к появлению нового лидера, имеющего мужество действовать.
Руп замолчал, глядя поверх голов собравшихся, словно видя то, чего они видеть не могли. Потом взгляд его метнулся вниз, и он продолжил свою речь:
— Не так давно я нашел такое решение и имел мужество действовать. — По залу прокатился недоверчивый ропот. Руп поднял руку и улыбнулся, терпеливо выжидая, пока все успокоятся. — Пожалуйста, позвольте мне закончить. Выйти на трибуну меня вынудили сложившиеся у нас экстраординарные обстоятельства и явная неспособность сената адекватно реагировать на них. Совершенно очевидно, что мы нуждаемся в полной реорганизации существующей системы правления, в замене нашего правительства на то, которое сможет справиться с кризисом.
— Это возмутительно! — воскликнул Кастен, вскочив на ноги и гневно сверкая глазами. — На этот раз вы зашли слишком далеко, Аустин. Стража! Арестуйте сенатора Рупа как изменника!
Зал взорвался — все сенаторы кричали одновременно, не слушая друг друга, стараясь довести до общего сведения собственную точку зрения. Пожилой начальник караула с двумя своими людьми был уже на полпути к Рупу, как вдруг все трое упали, изрешеченные пулями. Когда грохот выстрелов смолк, в зале воцарилась полная тишина. Не веря своим глазам, сенаторы переводили взгляды с распростертых на полу тел на двенадцать роннанских воинов, словно по волшебству появившихся из аварийных выходов. Войдя, они замерли совершенно неподвижно — двенадцать безмятежных демонов, — держа сенаторов под прицелом своих автоматов. Все были потрясены, никто не двигался, понимая, что это равносильно самоубийству. Со стороны наружных коридоров послышались приглушенные звуки сражения — это роннанцы расправлялись с остальными охранниками. Вскоре вой сигнала тревоги смолк, и чужеземные воины заняли все основные позиции.
Руп смотрел на них, упиваясь своей властью и могуществом. Что же, сенаторы получили то, что заслуживали. Он дал им совет, дал возможность воспользоваться им, но они не прислушались к нему. Вот пусть теперь и расплачиваются. Руп улыбнулся.
— Клянусь Богом, ты ответишь за это, грязный предатель! — воскликнул Кастен, вырываясь из рук Оливии, пытавшейся удержать его.
Больше он не успел сказать ни слова — один из роннанских воинов возник откуда-то сзади и нанес ему мощный удар прикладом своего автомата. Кастен рухнул в кресло, Оливия тут же склонилась над ним.
Руп с видом притворного беспокойства покачал головой:
— Пожалуйста, поймите, нет никакой необходимости в новых жертвах. Приношу свои извинения за то, что пришлось прибегнуть к насилию, но… Иногда оно необходимо — ради высшей цели. Сейчас как раз такое время. Заверяю вас, что появление роннанских воинов не повод для тревоги. Совсем наоборот. Они здесь, чтобы помочь нам. Только с их помощью мы сможем избежать ужасного кровопролития. Думаете, пираты осмелятся напасть на нас, узнав, что мы находимся под покровительством Второй Роннанской Империи? Убежден, что нет. Кто прогнал пиратов во время их последнего нападения? Может быть, наемники? Нет, доблестная эскадрилья роннанских кораблей, появившихся в самый ответственный момент. Теперь я хотел бы, чтобы вы выслушали роннанского офицера, того самого, который приказал этим кораблям прийти нам на помощь. Уже некоторое время он живет на Фригольде, прямо под носом у генерала Стелла, ожидая возможности помочь нам. Итак, без лишних слов имею честь представить вам командующего Кланом Фига. Прислушайтесь к тому, что он скажет, сделайте так, как он просит, и все будет прекрасно.
Слова Рупа почти не доходили до сознания Фига. Он стоял во тьме позади сенаторов, полностью погрузившись в созерцание реки; стоял так с того самого момента, как вошел в зал. Ничего прекраснее этой реки ему до сих пор видеть не доводилось. Его рука снова и снова прикасалась к губам традиционным жестом преданности и уважения. Там, где зародилась и развивалась его раса, в мире под названием Истинный Дом, достаточно было плюнуть на ладонь, чтобы слюна почти мгновенно испарилась под воздействием иссушающей жары. Здесь же перед ним предстало зрелище, от которого мутилось в голове, и переполняющие его чувства готовы были вырваться наружу. Невероятная мощь и красота реки подавляли. Стоять и смотреть на поток священной жидкости было почти то же самое, что познать Бога. Наверняка Совет примет решение придать этой планете статус огромного храма, и братья Фига будут пересекать пространство в тысячи световых лет только ради того, чтобы поклониться воплощенному Богу.
Руп откашлялся.
— Командующий Кланом Фиг?
Рупу стало не по себе; все загнанные внутрь страхи внезапно ожили и всплыли на поверхность. Больше всего он опасался, что Фиг каким-то образом нарушит их соглашение, оставив его одного расхлебывать последствия случившегося.
Невероятным усилием воли Фиг оторвал взгляд от реки и заставил себя сосредоточиться на происходящем. Он двинулся вниз по проходу, перешагнул через мертвого начальника караула, словно это было пустое место, и поднялся на помост. Руп нервно отскочил в сторону и остановился на самом краю, как можно дальше от чужеземца. Некоторое время Фиг молча стоял, разглядывая аудиторию и пытаясь оценить настроение сидящих перед ним сенаторов. Он потратил немало времени, просматривая топографические записи людей, во всех нюансах изучая выражение их лиц, язык движений, одежду и украшения. Теперь эти его усилия были вознаграждены. На всех лицах он видел страх, смятение, ярость и горечь. Хорошо. Это то, что надо.
— Я устанавливаю следующие правила, — начал Фиг. — Первое. Тот, кто двинется без позволения, умрет. — Когда он заговорил, его воины с трудом оторвали взгляды от реки и перевели их на людей. Священная жидкость явно оказывала и на них свое гипнотическое воздействие. С трудом заставив себя вернуться к происходящему, Фиг продолжал. — Второе правило. Тот, кто заговорит без позволения, умрет. И третье. Все личное оружие должно быть немедленно сложено в проходе.
Передача оружия несколько нарушила тишину в зале. Воины тут же собрали небольшой арсенал. Фиг не сомневался, что кое-кто из сенаторов утаил оружие, но обыскивать их сейчас было бы несвоевременно. Это могло ослабить силу его психологического воздействия на людей. Когда оружие унесли, Фиг снова заговорил:
— В дальнейшем по мере необходимости будут вводиться новые правила. Теперь я хочу обратиться к тем, кто на самом деле не присутствует в этом зале, а представлен с помощью электронных средств, — его глаза пробежали по рядам, отмечая то там, то здесь легкое мерцание и полупрозрачность голограмм, представляющих физически отсутствующих сенаторов. Некоторые из них уже исчезли — наверняка бросились организовывать какое-то сопротивление. Было очень важно убедить тех, кто еще оставался в зале, что все подобные попытки совершенно бесполезны. — Благополучие ваших людей целиком и полностью зависит от вас. В самое ближайшее время я издам все необходимые распоряжения. Они должны выполняться буквально. Нарушителей ждет немедленная смерть.
Внезапно Фиг указал на сидящую во втором ряду пожилую женщину с тщательно уложенными седыми волосами. Грохнул выстрел, и ее голова взорвалась, обдав окружающих брызгами крови и мозга. Все произошло так быстро, что сидящие рядом не успели даже отшатнуться.
— Это просто демонстрация серьезности всего, что только что прозвучало, — хладнокровно заявил Фиг.
Руп отвел взгляд от тела женщины. Волею случая она принадлежала к числу самых горячих его сторонников. На мгновение его глаза встретились с глазами Кастена, и их испепеляющий взгляд буквально пронзил его. В нем полыхала ненависть, которая не нуждалась в словах. Президент дернулся, как будто хотел встать, и Оливия обхватила его руками, стараясь удержать на месте.
— Теперь, — продолжал Фиг, — я хочу сообщить вам нечто важное о моих соплеменниках. В отличие от вас мы не сторонники насилия без крайней необходимости. Смерть, свидетелями которой вы только что стали, была вызвана именно такой крайней необходимостью. Она научила вас воспринимать меня со всей серьезностью и тем самым спасла множество жизней. В моей власти уничтожить всех жителей планеты до единого. Вместо этого я позволю тем, кто пожелает, покинуть ее, взяв то, что он сможет унести на себе. Под владычеством Второй Роннанской Империи останется ограниченное число добровольцев. Они пройдут специальное обучение и впоследствии займут административные посты на тех человеческих мирах, которые мы сочтем нужным включить в состав своей Империи. Желающие могут записаться у сенатора Рупа.
Один из сенаторов, плотный мужчина, сидящий в среднем ряду, плюнул в проход, выразив таким образом свое отношение к перспективе жизни под владычеством Второй Роннанской Империи и, соответственно, к тому, чтобы «записываться у Рупа». Реакция последовала незамедлительно — его голова разлетелась на множество кусков, а туловище упало вперед и проскользнуло между креслами.
— Я знаю, что у представителей вашей расы плевок является формой самовыражения и, следовательно, равнозначен словам, — невозмутимо прокомментировал случившееся Фиг. Он не стал добавлять, что у роннанцев плевок расценивается как оскорбление настолько серьезное, что реакция воина, скорее всего, была чисто автоматической. Его он накажет позднее. — А теперь слушайте меня внимательно, я дважды повторять не буду…
Фиг приступил к изложению своего плана эвакуации людей с Фригольда. Оливия была поражена наглостью роннанского офицера. Этот план обязывал людей не только проделать всю связанную с эвакуацией работу, но и оплатить все расходы. Организовать и проверить эвакуацию предстояло тем сенаторам, которые сейчас отсутствовали в зале; те же, кто находился здесь, будут задержаны в качестве заложников. Первыми Фригольд должны были покинуть бригада и добровольцы, затем правительство и гражданские служащие «Таким образом, — мрачно отметила про себя Оливия, — планета почти сразу же останется без руководства». Возможность организации сопротивления сведется практически к нулю, что, безусловно, облегчит достижение задачи, которую поставил перед собой Фиг. И вопреки тому, что он говорил раньше, становилось ясно, что определенное число ученых и техников будут насильно удерживаться на планете, по крайней мере, на некоторое время. Скорее всего, чтобы обучить роннанских техников тому, как добывать и использовать термиум.
Шаттлы должны доставить людей на транспортные корабли бригады, а те отвезут их туда, куда они сами пожелают. «Вряд ли у кого-то возникнет сильное желание принять нас», — с грустью подумала Оливия. Поскольку три транспортника бригады не смогут вывезти все население общей численностью примерно четыреста тысяч человек, Фиг порекомендовал нанять лайнеры или другие большие корабли и разрешил использовать для оплаты весь имеющийся запас очищенного термиума.
Самоуверенность Фига поражала Оливию, ведь не приходилось сомневаться, что, по крайней мере в данный момент, в его распоряжении была всего лишь горстка воинов, удерживающих контроль над сенатом. Следовательно, вряд ли на самом деле он мог помешать людям использовать термиум так, как они сочтут нужным. И все же, давая свое «разрешение», он создавал иллюзию, будто все находится в его власти. «Ясное дело, — думала Оливия, — это не что иное, как остроумная комбинация реальной угрозы, блефа и бравады. Хорошо спланированная, хорошо продуманная, и все же… Ничего у него не получится». Оливия не знала, каким образом будут освобождены сенаторы и что именно предпримут Красновски и Стелл, но в одном она не сомневалась: эвакуацией планеты они заниматься не станут. Судя по всему, Фиг предварительно тщательно изучил людей, и его план был основан на результатах этого изучения, но он допустил несколько серьезных ошибок. Оливия была истинной дочерью своего отца, и потому ей не составило особого труда вычислить, в чем именно он оказался не прав.
Во-первых, Вторая Роннанская Империя никогда в полной мере не понимала, что человеческая Империя в целом и ее приграничные миры — отнюдь не одно и то же. Несмотря на все доказательства обратного, чужеземцы, распространяя на людей свои собственные понятия, упорно придерживались мнения, будто люди представляют собой единое, сплоченное образование. Поэтому, когда Империя позволила пиратам грабить приграничные миры, роннанцы восприняли это как слабость всего человечества.
Кроме того, во время бесчисленных столкновений с пиратами роннанцы, вероятно, заметили, что люди часто провозглашают ценность жизни каждого отдельного человека, пусть даже действуя вовсе не в соответствии с этим принципом, и сделали отсюда вывод, что они не допустят гибели своих соплеменников, если этого можно избежать. «Очень серьезный просчет», — с горькой улыбкой подумала Оливия.
Зарегистрировавшись, Оливер и Оливия Кастен заняли свои места в задней части зала. Обратив внимание на усталый и обеспокоенный вид отца, Оливия спросила:
— Тебе известно что-нибудь о причине этой внеочередной сессии?
Оливер нахмурился.
— Нет, дорогая. Аустин ведет какую-то свою игру. К сожалению, регламент позволяет созывать внеочередную сессию без объяснения причин. Все, что Рупу требовалось, это заручиться согласием двадцати пяти процентов сенаторов. Как ты знаешь, примерно столько карманных сенаторов и есть в его распоряжении. Теперь нам остается лишь подождать и увидеть.
— И все же я не понимаю, чего он добивается? На что рассчитывает? — продолжала допытываться Оливия. — Любое предложение может быть утверждено лишь путем голосования, а независимые твердо стоят на твоей стороне. Он не сможет победить.
— Знаю, дорогая, — ответил отец, озабоченно хмурясь, — но Стелла сейчас нет здесь, и, возможно, именно в расчете на это Руп припрятал в рукаве какой-то законодательный трюк. Сегодня ночью я чуть голову не сломал, снова и снова перечитывая наши законы и пытаясь понять, какую ловушку Руп нам готовит, но так ни до чего и не додумался. Однако уверен, он что-то замышляет. — Оливер пожал плечами и попытался улыбнуться, но у него ничего не получилось.
Слова отца напомнили Оливии о Марке Стелле. Жаль, что его нет здесь. Трудно сказать почему, но она была уверена, что Руп не стал бы ничего затевать, если бы Стелл не улетел. При этой мысли она ощутила внутреннюю опустошенность, как будто он унес с собой какую-то часть ее, о существовании которой она даже не догадывалась до их первой ночи на вилле. Тогда за несомненной силой Стелла Оливия почувствовала удивительную мягкость и чувствительность. Лежа в его объятиях, она слушала его рассказы о своей жизни, о бригаде и опасениях по поводу того, во что она могла превратиться, снова и снова убивая без причины, утрачивая понятие чести. А она поделилась с ним своими мечтами о будущем Фригольда. Мало-помалу их надежды и планы начали сливаться воедино, обретая форму общей цели. Сейчас, сидя в зале сената, Оливия невольно подняла взгляд к потолку, на котором разворачивались картины славного будущего Фригольда. «Может быть, все так и будет, — подумала она. — Вместе мы сможем добиться, чтобы наши мечты стали явью».
Сенатор Витмор, высокий, стройный черноволосый человек, призвал всех к порядку.
— Леди и джентльмены, уважаемые сенаторы. Эта сессия созвана по требованию сенатора Рупа, который в соответствии с нашим регламентом представил подписи двадцати пяти процентов сенаторов, согласных с тем, что такая встреча необходима. Предоставляю слово сенатору Рупу.
На помост поднялся Руп. За его спиной в своем вечном ритме пульсировала и пенилась река, как бы обрамляя фигуру человека своей силой и мощью.
— Леди и джентльмены, уважаемые сенаторы. Прежде всего позвольте извиниться за неожиданный вызов и прочие неудобства, которые вам доставила эта встреча. Я, однако, убежден в ее необходимости. Как вам известно, у нас наступили странные времена, происходят необычные события. Я утверждаю, что такие времена и такие события иногда вынуждают принимать не менее странные и необычные решения — решения, которые не для слабых и близоруких. Они требуют новаторского подхода, взывают к появлению нового лидера, имеющего мужество действовать.
Руп замолчал, глядя поверх голов собравшихся, словно видя то, чего они видеть не могли. Потом взгляд его метнулся вниз, и он продолжил свою речь:
— Не так давно я нашел такое решение и имел мужество действовать. — По залу прокатился недоверчивый ропот. Руп поднял руку и улыбнулся, терпеливо выжидая, пока все успокоятся. — Пожалуйста, позвольте мне закончить. Выйти на трибуну меня вынудили сложившиеся у нас экстраординарные обстоятельства и явная неспособность сената адекватно реагировать на них. Совершенно очевидно, что мы нуждаемся в полной реорганизации существующей системы правления, в замене нашего правительства на то, которое сможет справиться с кризисом.
— Это возмутительно! — воскликнул Кастен, вскочив на ноги и гневно сверкая глазами. — На этот раз вы зашли слишком далеко, Аустин. Стража! Арестуйте сенатора Рупа как изменника!
Зал взорвался — все сенаторы кричали одновременно, не слушая друг друга, стараясь довести до общего сведения собственную точку зрения. Пожилой начальник караула с двумя своими людьми был уже на полпути к Рупу, как вдруг все трое упали, изрешеченные пулями. Когда грохот выстрелов смолк, в зале воцарилась полная тишина. Не веря своим глазам, сенаторы переводили взгляды с распростертых на полу тел на двенадцать роннанских воинов, словно по волшебству появившихся из аварийных выходов. Войдя, они замерли совершенно неподвижно — двенадцать безмятежных демонов, — держа сенаторов под прицелом своих автоматов. Все были потрясены, никто не двигался, понимая, что это равносильно самоубийству. Со стороны наружных коридоров послышались приглушенные звуки сражения — это роннанцы расправлялись с остальными охранниками. Вскоре вой сигнала тревоги смолк, и чужеземные воины заняли все основные позиции.
Руп смотрел на них, упиваясь своей властью и могуществом. Что же, сенаторы получили то, что заслуживали. Он дал им совет, дал возможность воспользоваться им, но они не прислушались к нему. Вот пусть теперь и расплачиваются. Руп улыбнулся.
— Клянусь Богом, ты ответишь за это, грязный предатель! — воскликнул Кастен, вырываясь из рук Оливии, пытавшейся удержать его.
Больше он не успел сказать ни слова — один из роннанских воинов возник откуда-то сзади и нанес ему мощный удар прикладом своего автомата. Кастен рухнул в кресло, Оливия тут же склонилась над ним.
Руп с видом притворного беспокойства покачал головой:
— Пожалуйста, поймите, нет никакой необходимости в новых жертвах. Приношу свои извинения за то, что пришлось прибегнуть к насилию, но… Иногда оно необходимо — ради высшей цели. Сейчас как раз такое время. Заверяю вас, что появление роннанских воинов не повод для тревоги. Совсем наоборот. Они здесь, чтобы помочь нам. Только с их помощью мы сможем избежать ужасного кровопролития. Думаете, пираты осмелятся напасть на нас, узнав, что мы находимся под покровительством Второй Роннанской Империи? Убежден, что нет. Кто прогнал пиратов во время их последнего нападения? Может быть, наемники? Нет, доблестная эскадрилья роннанских кораблей, появившихся в самый ответственный момент. Теперь я хотел бы, чтобы вы выслушали роннанского офицера, того самого, который приказал этим кораблям прийти нам на помощь. Уже некоторое время он живет на Фригольде, прямо под носом у генерала Стелла, ожидая возможности помочь нам. Итак, без лишних слов имею честь представить вам командующего Кланом Фига. Прислушайтесь к тому, что он скажет, сделайте так, как он просит, и все будет прекрасно.
Слова Рупа почти не доходили до сознания Фига. Он стоял во тьме позади сенаторов, полностью погрузившись в созерцание реки; стоял так с того самого момента, как вошел в зал. Ничего прекраснее этой реки ему до сих пор видеть не доводилось. Его рука снова и снова прикасалась к губам традиционным жестом преданности и уважения. Там, где зародилась и развивалась его раса, в мире под названием Истинный Дом, достаточно было плюнуть на ладонь, чтобы слюна почти мгновенно испарилась под воздействием иссушающей жары. Здесь же перед ним предстало зрелище, от которого мутилось в голове, и переполняющие его чувства готовы были вырваться наружу. Невероятная мощь и красота реки подавляли. Стоять и смотреть на поток священной жидкости было почти то же самое, что познать Бога. Наверняка Совет примет решение придать этой планете статус огромного храма, и братья Фига будут пересекать пространство в тысячи световых лет только ради того, чтобы поклониться воплощенному Богу.
Руп откашлялся.
— Командующий Кланом Фиг?
Рупу стало не по себе; все загнанные внутрь страхи внезапно ожили и всплыли на поверхность. Больше всего он опасался, что Фиг каким-то образом нарушит их соглашение, оставив его одного расхлебывать последствия случившегося.
Невероятным усилием воли Фиг оторвал взгляд от реки и заставил себя сосредоточиться на происходящем. Он двинулся вниз по проходу, перешагнул через мертвого начальника караула, словно это было пустое место, и поднялся на помост. Руп нервно отскочил в сторону и остановился на самом краю, как можно дальше от чужеземца. Некоторое время Фиг молча стоял, разглядывая аудиторию и пытаясь оценить настроение сидящих перед ним сенаторов. Он потратил немало времени, просматривая топографические записи людей, во всех нюансах изучая выражение их лиц, язык движений, одежду и украшения. Теперь эти его усилия были вознаграждены. На всех лицах он видел страх, смятение, ярость и горечь. Хорошо. Это то, что надо.
— Я устанавливаю следующие правила, — начал Фиг. — Первое. Тот, кто двинется без позволения, умрет. — Когда он заговорил, его воины с трудом оторвали взгляды от реки и перевели их на людей. Священная жидкость явно оказывала и на них свое гипнотическое воздействие. С трудом заставив себя вернуться к происходящему, Фиг продолжал. — Второе правило. Тот, кто заговорит без позволения, умрет. И третье. Все личное оружие должно быть немедленно сложено в проходе.
Передача оружия несколько нарушила тишину в зале. Воины тут же собрали небольшой арсенал. Фиг не сомневался, что кое-кто из сенаторов утаил оружие, но обыскивать их сейчас было бы несвоевременно. Это могло ослабить силу его психологического воздействия на людей. Когда оружие унесли, Фиг снова заговорил:
— В дальнейшем по мере необходимости будут вводиться новые правила. Теперь я хочу обратиться к тем, кто на самом деле не присутствует в этом зале, а представлен с помощью электронных средств, — его глаза пробежали по рядам, отмечая то там, то здесь легкое мерцание и полупрозрачность голограмм, представляющих физически отсутствующих сенаторов. Некоторые из них уже исчезли — наверняка бросились организовывать какое-то сопротивление. Было очень важно убедить тех, кто еще оставался в зале, что все подобные попытки совершенно бесполезны. — Благополучие ваших людей целиком и полностью зависит от вас. В самое ближайшее время я издам все необходимые распоряжения. Они должны выполняться буквально. Нарушителей ждет немедленная смерть.
Внезапно Фиг указал на сидящую во втором ряду пожилую женщину с тщательно уложенными седыми волосами. Грохнул выстрел, и ее голова взорвалась, обдав окружающих брызгами крови и мозга. Все произошло так быстро, что сидящие рядом не успели даже отшатнуться.
— Это просто демонстрация серьезности всего, что только что прозвучало, — хладнокровно заявил Фиг.
Руп отвел взгляд от тела женщины. Волею случая она принадлежала к числу самых горячих его сторонников. На мгновение его глаза встретились с глазами Кастена, и их испепеляющий взгляд буквально пронзил его. В нем полыхала ненависть, которая не нуждалась в словах. Президент дернулся, как будто хотел встать, и Оливия обхватила его руками, стараясь удержать на месте.
— Теперь, — продолжал Фиг, — я хочу сообщить вам нечто важное о моих соплеменниках. В отличие от вас мы не сторонники насилия без крайней необходимости. Смерть, свидетелями которой вы только что стали, была вызвана именно такой крайней необходимостью. Она научила вас воспринимать меня со всей серьезностью и тем самым спасла множество жизней. В моей власти уничтожить всех жителей планеты до единого. Вместо этого я позволю тем, кто пожелает, покинуть ее, взяв то, что он сможет унести на себе. Под владычеством Второй Роннанской Империи останется ограниченное число добровольцев. Они пройдут специальное обучение и впоследствии займут административные посты на тех человеческих мирах, которые мы сочтем нужным включить в состав своей Империи. Желающие могут записаться у сенатора Рупа.
Один из сенаторов, плотный мужчина, сидящий в среднем ряду, плюнул в проход, выразив таким образом свое отношение к перспективе жизни под владычеством Второй Роннанской Империи и, соответственно, к тому, чтобы «записываться у Рупа». Реакция последовала незамедлительно — его голова разлетелась на множество кусков, а туловище упало вперед и проскользнуло между креслами.
— Я знаю, что у представителей вашей расы плевок является формой самовыражения и, следовательно, равнозначен словам, — невозмутимо прокомментировал случившееся Фиг. Он не стал добавлять, что у роннанцев плевок расценивается как оскорбление настолько серьезное, что реакция воина, скорее всего, была чисто автоматической. Его он накажет позднее. — А теперь слушайте меня внимательно, я дважды повторять не буду…
Фиг приступил к изложению своего плана эвакуации людей с Фригольда. Оливия была поражена наглостью роннанского офицера. Этот план обязывал людей не только проделать всю связанную с эвакуацией работу, но и оплатить все расходы. Организовать и проверить эвакуацию предстояло тем сенаторам, которые сейчас отсутствовали в зале; те же, кто находился здесь, будут задержаны в качестве заложников. Первыми Фригольд должны были покинуть бригада и добровольцы, затем правительство и гражданские служащие «Таким образом, — мрачно отметила про себя Оливия, — планета почти сразу же останется без руководства». Возможность организации сопротивления сведется практически к нулю, что, безусловно, облегчит достижение задачи, которую поставил перед собой Фиг. И вопреки тому, что он говорил раньше, становилось ясно, что определенное число ученых и техников будут насильно удерживаться на планете, по крайней мере, на некоторое время. Скорее всего, чтобы обучить роннанских техников тому, как добывать и использовать термиум.
Шаттлы должны доставить людей на транспортные корабли бригады, а те отвезут их туда, куда они сами пожелают. «Вряд ли у кого-то возникнет сильное желание принять нас», — с грустью подумала Оливия. Поскольку три транспортника бригады не смогут вывезти все население общей численностью примерно четыреста тысяч человек, Фиг порекомендовал нанять лайнеры или другие большие корабли и разрешил использовать для оплаты весь имеющийся запас очищенного термиума.
Самоуверенность Фига поражала Оливию, ведь не приходилось сомневаться, что, по крайней мере в данный момент, в его распоряжении была всего лишь горстка воинов, удерживающих контроль над сенатом. Следовательно, вряд ли на самом деле он мог помешать людям использовать термиум так, как они сочтут нужным. И все же, давая свое «разрешение», он создавал иллюзию, будто все находится в его власти. «Ясное дело, — думала Оливия, — это не что иное, как остроумная комбинация реальной угрозы, блефа и бравады. Хорошо спланированная, хорошо продуманная, и все же… Ничего у него не получится». Оливия не знала, каким образом будут освобождены сенаторы и что именно предпримут Красновски и Стелл, но в одном она не сомневалась: эвакуацией планеты они заниматься не станут. Судя по всему, Фиг предварительно тщательно изучил людей, и его план был основан на результатах этого изучения, но он допустил несколько серьезных ошибок. Оливия была истинной дочерью своего отца, и потому ей не составило особого труда вычислить, в чем именно он оказался не прав.
Во-первых, Вторая Роннанская Империя никогда в полной мере не понимала, что человеческая Империя в целом и ее приграничные миры — отнюдь не одно и то же. Несмотря на все доказательства обратного, чужеземцы, распространяя на людей свои собственные понятия, упорно придерживались мнения, будто люди представляют собой единое, сплоченное образование. Поэтому, когда Империя позволила пиратам грабить приграничные миры, роннанцы восприняли это как слабость всего человечества.
Кроме того, во время бесчисленных столкновений с пиратами роннанцы, вероятно, заметили, что люди часто провозглашают ценность жизни каждого отдельного человека, пусть даже действуя вовсе не в соответствии с этим принципом, и сделали отсюда вывод, что они не допустят гибели своих соплеменников, если этого можно избежать. «Очень серьезный просчет», — с горькой улыбкой подумала Оливия.