Страница:
– Я не желаю с вами разговаривать! – запищал лупоглазый. – Предъявите документы!
– Это можно, – я полез в карман джинсов, собираясь достать редакционное удостоверение и еще слегка повалять дурака. – Наше отделение занимается такими преступлениями, как…
Тут я сбился во второй раз – неслыханное дело! – поскольку взгляд мой зацепился за одну из статуэток на полке. И этого взгляда оказалось достаточно, чтобы сердце мое заледенело, а волосы на затылке зашевелились.
Фигурка была высотой сантиметров двадцать, и изображала она сидящую человекоподобную тварь с крыльями за спиной. Тело ее покрывала чешуя, на конечностях имелись длинные когти, а с похожей на осьминожью башки свешивались пучки длинных щупалец.
Вроде бы ничего жуткого, в любом фильме ужасов можно встретить гадов померзостнее. Но все же эта статуэтка вызвала у меня страх, да такой сильный, что я на миг онемел.
– Документы! – повторил лупоглазый, и тут негромко щелкнула открывшаяся дверь.
В офис Церкви Святой Воды вошел высокий холеный старикан с блестящей лысиной и черными, глубоко посаженными глазами. Блеснул бриллиант в зажиме на галстуке, качнулся рукав дорогого костюма, открывая золотой «Ролекс» за бешеную тьму баксов.
Выражение лица моего собеседника изменилось – ярость ушла, испуг усилился, но к нему добавилось подобострастие.
– Кто это? – спросил старик голосом гулким, как эхо горного обвала.
Кожа у лысого была смуглой, двигался он странно, скособочившись, но не похоже, чтобы это ему особенно мешало. Говорил по-русски с легким, почти неслышным акцентом.
Иностранец? Полинезийский вождь этого святоводного балагана?
– Не могу знать, – ответил лупоглазый, вскакивая. – Ворвался только что, вопросы задает…
Старик посмотрел на меня, черные глаза вспыхнули злобой и презрением.
– Наглый безмозглый писака, – холодно сказал он. – Сам уйдешь или мне охрану вызвать?
– Сам.
Я поднялся, и в этот момент ощутил запах – дорогой парфюм, который лысый, судя по всему, лил на себя ведрами, и под ним – резкую, вызывающую отвращение вонь.
Ту самую, что я уловил на месте убийства.
Так что, этот холеный дедуган был на берегу Клязьминского водохранилища?
– Вон! – прорычал старик, и только оказавшись у двери, я осознал, что безропотно подчинился приказу.
Ну, ничего, я тебе еще покажу, колдун заморский!
– До встречи, парни, – сказал я, обернувшись. – Мы еще вместе помедитируем, узнаем природу кузькиной матери.
И, оставив поле словесной баталии за собой, вышел в коридор.
Из здания я выбрался тем же путем, что и вошел – через служебный вход.
Незачем зря смущать усатого охранника и испытывать крепость его нервной системы.
– Ну что? – встретил меня вопросом скучавший у машины Бартоломью.
– Истинно говорю вам, – загундосил я голосом дешевого проповедника, – если кто не утонет, то не воскреснет во славу Божию. Ибо только вода дает жизнь вечную. Постигнув таинства священные, вам ныне я их передам.
Глаза Антона округлились, в них возникла растерянность.
Испортил всю малину высунувшийся из окошка «Лексуса» Аркадий, который раздраженно заявил:
– И не стыдно?
– Нет, – честно сказал я. – Просто я люблю придуриваться. Вот, изобразил, что злобные сектанты меня зомбировали, закодировали, ну и так далее. А вы видели такого лысого дедугана?
– Я его даже сфоткал три или четыре раза, пока он к дверям шел, – с гордостью сообщил Бартоломью. – Еще бы не заметить, вон он на какой тачке приехал! Ух ты, ай-яй-яй!
На обочине рядом с входом в офисное здание, во чреве которого пряталась Церковь Святой Воды, стоял длинный роскошный черный «Роллс-ройс», вполне достойный возить султанов и президентов.
– Да, машина – супер, – одобрил я, после чего кратко поведал соратникам о своих похождениях в логове потенциального противника. – Так что сейчас я связываюсь с шефом, и вы везете в редакцию весь собранный материал – фотки, мои заметки. А я попробую последить за лысым хмырем.
Физиономия Антона обиженно вытянулась:
– Один?
– Один, – отрезал я. – В одиночку проще маскироваться, да и машина наша слишком заметная.
Не хватало еще, чтобы этот увалень попытался играть в шпиона.
Подавив бунт на корабле, я вытащил телефон и связался с шефом. Тот выслушал мой доклад, не перебивая, только пару раз удивленно хмыкнул, а когда я поделился планами, сказал:
– Пусть едут. Я на месте, гляну, что вы там нарыли. А ты будь осторожнее. Ты понимаешь?
– Да, – бодро ответил я. – Всеми средствами обеспечу целостность собственного организма.
– Шутник, – буркнул шеф и, как обычно, отключился, не прощаясь.
– Летите, голуби, – сказал я Антону и Аркадию. – Начальство ждет.
Водила осклабился, фотокор-худред помахал мне ручкой, белый «Лексус» с ревом исчез за поворотом, и я остался в Малом Матросском переулке один. Проливать слезы по этому поводу я не стал, а набрал номер знакомого таксиста по кличке Камаз, и вызвал его на подмогу.
Камаз был мужчиной тертым, бывшим ментом, и на него я мог положиться.
Назвав ему место встречи, я вразвалочку зашагал к «Роллс-ройсу», имея целью не столько машину, сколько решившего покурить шофера – рослого, плечистого, в синей с золотом униформе.
– Здорово, земляк, – сказал я ему. – Классная у тебя тачка!
– Если бы у меня, – буркнул шофер без особого дружелюбия. – Я при ней только состою.
– Да ну? – поразился я. – Это типа такси, что ли?
Через пять минут я знал, что моего собеседника зовут Алексеем, что работает он в фирме «Пять звезд», предоставляющей в аренду богатым шишкам всяческие лимузины. Что сегодня он на смене с восьми утра и возит лысого смуглого старичину, отлично говорящего по-русски, но велевшего называть себя «мистером Джаваном».
– Черт его знает, кто он такой, – делился Алексей, размахивая сигаретой. – Араб не араб, макаронник не макаронник. Я всяких возил, даже саму Мадонну один раз, а уж олигархов и забугорных бизнесменов – не сосчитать. Привык разбираться, кто есть кто, а этого понять не могу. Иной раз поймаешь его взгляд в зеркале – и жуть пробирает… Глаза черные, злые…
Болтая вот так с шофером «Роллс-ройса», я, конечно, рисковал.
Холеный дедуган наверняка запомнил меня, и, обнаружь он мою хитрую физиономию рядом с лимузином, неприятности могут быть и у меня, и у словоохотливого Алексея.
Но все обошлось.
– Да, вот как бывает, – сказал я, увидев, что у перекрестка остановился серый «Форд Фокус» Камаза. – Ладно, не грусти, дружище, еще будут Мадонны в твоей машине. Пора мне.
– Счастливо, – Алексей кивнул, и я затопал к такси.
Камаз поприветствовал меня, как обычно – скорчил мрачную рожу и сунул сложенную лодочкой ладонь.
– Привет, – сказал я, пожав ее. – Интуиция подсказывает мне, что сегодня ты хорошо заработаешь.
– Да? – Камаз, родившийся в Набережных Челнах и там нареченный Ринатом, слегка оживился.
– Видишь тот роскошный «лапоть»? – я ткнул в сторону «Роллс-ройса». – Будем за ним кататься, пока каталки не отвалятся. Только чтобы нас не заметили. Обеспечишь, татарская морда?
– Обижаешь, – Камаз поглядел на меня осуждающе. – Забирайся.
Через пятнадцать минут после того, как я устроился в пропахшем табаком салоне «Форда», мистер Джаван покинул офис Церкви Святой Воды. Сел в лимузин, и тот плавно, бесшумно тронулся.
– Экий тип, – прокомментировал Камаз. – Сейчас сядем ему на хвост, мягко и чисто…
Не знаю, чем он конкретно занимался во время службы в милиции, но водит Ринат отменно, хорошо знает Москву и умеет следовать за другой машиной так, что в ней ничего не заподозрят.
Сначала мы поехали в сторону центра и некоторое время проторчали в районе Чистых прудов – мы на улице, в автомобиле, а мистер Джаван – в офисе по работе с ВИП-клиентами «АБВГД-банка». Переместились к ресторану «Кантинетта Антинори», что в Денежном переулке, прямо за зданием МИДа. Тут я воспользовался обеденным перерывом «клиента», чтобы слопать шаурму в уличном ларьке.
А то со вчерашнего ужина в «Борее» нормально не ел.
Из ресторана «Роллс-ройс» двинулся в сторону северной окраины.
– Куда это он? – спросил Камаз, когда мы миновали железнодорожную платформу Дегунино. – Я в этой местности не шибко ориентируюсь, но делать тут подобному типу нечего…
– А я почем знаю? – пожал я плечами. – Может, у него дела какие с местными гопниками?
Камаз посмотрел на меня мрачно, но ничего больше не сказал.
Несколько поворотов, пара безлюдных улочек, и мы оказались на узкой дорожке среди задрипанных гаражей. «Роллс-ройс», кативший в полусотне метров впереди, ушел за поворот.
– А ну-ка, стой, – сказал я, понимая, что дальше незаметной слежки не выйдет. – Я пешком пройдусь, гляну, что там да как.
– Давай, – Камаз тормознул. – Монтировку возьмешь?
– Обойдусь.
Я выбрался из машины и двинулся вперед. Обошел огромную вонючую лужу, вполне способную приютить десяток свиней, и тут услышал позади какой-то скрежет.
Повернув голову, я обнаружил, что ворота одного из гаражей открылись, и изнутри вышли двое злобных молодцев довольно-таки пропитого вида, и каждый – с бейсбольной битой в руке.
– «Вот так сюрприз», – сказала принцесса, обнаружив, что в бок ей упирается совсем не горошина, – пробормотал я, раздумывая, что предпринять. – Эй, ребятишки, может, побеседуем?
Пусть эти уроды не умеют как следует владеть оружием, пусть я в куда лучшей форме, все равно их вполне хватит, чтобы измолотить меня до полусмерти. Впрочем, удрать-то я всегда успею…
Один из злобных молодцев заулыбался, обнажив гнилые зубы, а в следующий момент выяснилось, что насчет бегства я ошибся. Уловив за спиной шорох, я попытался развернуться. Но не успел, поскольку что-то шарахнуло меня по затылку и сознание выпорхнуло из моей башки.
Глава 3
Я лежал на чем-то твердом, а под затылком не было подушки.
В той области организма, что у разумных людей называется головой, ощущался изрядный дискомфорт, а тело намекало на то, что его некоторое время назад довольно сильно били.
– Пат-пат-патрясающе, – сказал я и открыл глаза.
Далеко вверху обнаружилась полоска неба, кое-где запятнанного облаками, а много ближе – две стенки, одна кирпичная, а другая – железная, покрытая ярким граффито-рисунком – Моисей выводит из Египта толпу доходяг с пейсами. Проснувшееся обоняние сообщило, что воняет кошачьей мочой и объедками, а слух дал понять, что вокруг тихо, словно в могиле.
Я сел, и боль из затылка потекла вниз по позвоночнику, усилившись настолько, что я поморщился.
– Вот мать ети? – сказал я, пытаясь сообразить, где нахожусь и как попал в такую передрягу.
Вроде и не пил вчера… работал… А, работал!
Дальше воспоминания хлынули, точно вода из лопнувшей трубы. Мне осталось только не утонуть в них и слегка устыдиться – вот дурак, попался в простейшую ловушку этого мистера Джавана, оказавшегося куда более ловким перцем, чем я думал. Его подопечные оглушили меня, наверняка обыскали и зашвырнули в проем между гаражами.
Но я стыдиться не стал, для этого время будет потом, когда я спляшу на могиле этого лысого ублюдка.
– Итак, проведем ревизию, – сказал я, пытаясь собрать разлетавшиеся мысли. – Что у нас есть и чего нет…
К первому пункту относилась боль в черепе плюс признаки того, что меня слегка попинали, но вроде бы ничего не сломали, а также… лежавшая на бедре визитная карточка из белого картона…
Перевернув ее, я обнаружил, что принадлежит она офису Церкви Святой Воды в Малом Матросском переулке.
– Засранцы драные, – прошипел я. – Напугать хотели? Хрен вам. Да я теперь землю есть буду, но вас достану…
Карточку я отшвырнул и продолжил ревизию. Бумажник оказался на месте, и наличных в нем не стало меньше. Документы – паспорт, редакционное удостоверение – тоже никуда не делись. А вот сотового телефона в кармане не обнаружилось, и, окончательно убедившись в этом, я сотряс воздух многочисленными и разнообразными ругательствами.
Человек без мобилы в наше время – пустое место.
Придерживаясь за одну из стенок, где Моисей воздевал руки над Красным морем, я встал и осмотрел себя: кроссовки целы, одежда вроде не порвана, пыль и грязь можно стряхнуть…
Да, а что с Камазом?
Он не из тех парней, что бросают друзей в беде, особенно тех друзей, что должны ему кучу бабла.
Значит, его вывели из игры, как и меня.
«Надо пойти, осмотреться», – подумал я и выбрался из вонючей дыры, где предавался «отдыху».
Абреки мистера Джавана оставили мое бренное тело неподалеку от места, где я вылез из машины. Протопав с сотню метров, я обнаружил, что никаких следов Камаза и его «Форда» в окрестностях не наблюдается.
Выбираться из этих богом и Лужковым забытых мест придется пешком, и главное – не заплутать.
После некоторых усилий, физических и умственных, я вышел к платформе Дегунино и тут у одного из аборигенов разузнал дорогу к ближайшей станции метро – «Владыкино».
До нее я доехал без особых проблем и рядом с метро, к собственной радости, обнаружил киоск, торгующий подержанными сотовыми. Через пару минут я стал обладателем древнего, как кости динозавра, «Сименса», сим-карты и пятидесяти рублей на счете.
Ну а номер редакции я не забуду, даже если мне промыть не только головной, но и спинной мозг.
– Журнал «Вспыш. Ка», слушаю вас, – прожурчал мне в ухо приятный женский голос.
– Привет, крошка, – сказал я. – Это Пат. Дай мне шефа или хотя бы Бартоломью.
Девушка-оператор, чья обязанность – разговаривать с идиотами-читателями и всякими безумцами, испуганно ойкнула.
– Быстрее! – рявкнул я. – Вопрос жизни и смерти! Бартоломью должен быть на месте!
– Да… сейчас, – ответила она, и в трубке заиграла приятная музычка.
– Алло, Пат? – сменил ее голос Антона. – Это ты? Ты где?
– Около метро «Владыкино», – ответил я. – Меня тут… слегка помяли… Шеф на месте?
– Ух ты! Ну надо же! – испуганно-радостно завопил Бартоломью. – Но ты им навалял? Ты жив?
Трудно придумать более идиотский вопрос.
– Нет, мертв, – ответил я. – И разговариваю с тобой по прямой линии Ад – Москва. Шеф на месте?
– Ну да, да.
– Скажи ему, что я сейчас буду. Пусть никуда не уходит.
«Владыкино» и «Пражская» – это одна линия, серая, хотя и разные ее концы, и с первой на вторую попасть куда проще и быстрее на метро, чем на машине.
– Да, хорошо, понял. Ждем.
Я сунул телефон в карман и отправился к входу на станцию.
Двое ментов, скучавших неподалеку от эскалатора, посмотрели на меня подозрительно, но останавливать не стали. А я спустился на платформу, забежал в вагон и плюхнулся на сиденье.
Выбравшись из подземки на «Пражской», я наткнулся на хмурого Аркадия.
– Велено домчать тебя пулей, – сообщил он.
– Да тут пятьсот метров! – удивился я.
– Шеф приказал.
Ну, если так, то деваться некуда.
Эти полкилометра мы преодолели со скоростью баллистической ракеты, ну а лифт, тащившийся на седьмой этаж, подстегнуть не удалось. Выйдя из него, я уперся в нервно улыбавшегося Антона.
– Рад видеть, что ты цел, Пат! – выпалил он, пыша сочувствием и энтузиазмом. – Пошли! Шеф ждет! Приказал, чтобы немедленно! Он даже этого позвал, эскулапа своего узкоглазого!
Наш Бартоломью – парень добрый и искренний, но порой шумноватый.
– Оп-па, – только и выдавил я.
«Эскулапом» у нас именовали личного врача Арнольда Тарасовича, маленького то ли китайца, то ли корейца по имени то ли Хан, то ли Чан. Периодически шеф решал, что кто-то из нас нуждается во врачебной помощи, и вызывал этого типа в редакцию. Ну а тот при помощи иголок, курительных палочек и собственных пальцев творил чудеса, несовместимые с научной картиной мира.
Я сам видел, как он за пару минут вылечил Борю Герца, нашего рекламщика, от сильнейшей простуды. Хрусть, щелк, и Герц, только что загибавшийся, помчался на рабочее место.
Появление эскулапа означало, что шеф всерьез обеспокоен моим здоровьем.
Мы пересекли приемную, в честь субботы лишенную Танечки, и без стука вошли в кабинет.
– Раздевайся! – приказал растекшийся в кресле шеф. – Пока Чен (ага, все же Чен!) тебя посмотрит, ты будешь рассказывать. Что, кто, куда, как и зачем – с малейшими подробностями.
Когда он начинает выражаться таким образом, остается только безропотно повиноваться.
Так что моя рубаха оказалась на спинке стула, узкоглазый Чен, похожий на Будду в белом костюме-тройке, принялся исследовать мой торс, а я приступил к изложению событий вчерашнего вечера и сегодняшнего утра. Пару раз пришлось прерваться на недовольное кряхтение – когда эскулап добрался до особо болезненных синяков на ребрах, – но с грехом пополам я рассказ закончил.
– Ясно, – сказал шеф и посмотрел на Чена. – Что?
– Ушибы, – ответил тот шелестящим тонким голосом. – Его били очень аккуратно, почти вежливо.
– Так, так, – Арнольд Тарасович побарабанил пальцами по подлокотнику кресла и внезапно преобразился. Сонные обычно глазки засверкали, движения стали резкими, лицо сделалось свирепым.
Он, конечно, тиран и самодур, но за своих стоит не то что горой, а целыми Гималаями. Сам ради того, чтобы очередной номер вышел вовремя, вынет душу из всех, начиная от выпускающего редактора и заканчивая последним верстальщиком, но стоит кому из посторонних наехать на того же верстальщика – ой, мама, только успевай прятаться…
Я помню, что он сделал с прицепившейся к Антону миграционной службой.
Смял в кашу, уничтожил, выставил на посмешище и заставил извиняться.
– Значит, так, – шеф чуточку повысил голос, и это означало, что он в настоящей ярости. – Ты пока остаешься в редакции и работаешь над статьей. Из сейфа возьмешь свой пистолет…
Я скривился – с оружием выучился обращаться еще в армии, стреляю неплохо, разрешение давно оформлено, но не особо люблю это дело, поскольку считаю, что пушка в зубах только притягивает агрессию и что хорошо подвешенный язык – куда более сильная штука, чем «кольт» или «глок».
– Возьмешь пистолет, – с нажимом повторил Арнольд Тарасович. – Ты, Антон, тоже будь пока здесь. Я по своим каналам соберу информацию об этом мистере Джаване и Церкви Святой Воды.
«По своим каналам» означало, что для некоторых сотрудников спецслужб уик-энд окажется испорчен.
– А вечером, – тут шеф прищелкнул пальцами и сладострастно улыбнулся, – мы проведем силовую акцию в офисе ЦСВ. Надо показать этим зарвавшимся ублюдкам, что наших трогать нельзя. Прошерстим там все, а потом, если что, передадим сведения ментам.
Я отогнал искушение вскочить и заорать: «Яволь, мейн либер фюрер!»
– Ты понимаешь? – спросил Арнольд Тарасович, подозрительно меня разглядывая.
– Конечно, – уныло ответил я. – Да, только бы надо узнать, что с Камазом случилось… в смысле, с Ринатом Ибрагимовичем Садыковым, с тем таксистом, что меня возил сегодня.
Шеф выслушал объяснения и обещал помочь.
Сейф с оружием располагался в самом подходящем месте – в редакционной бухгалтерии.
Открылась дверка, способная выдержать попадание противокорабельной ракеты «Гарпун», стал ощутим запах оружейного масла. Я забрал с верхней полки свой «ПМ», кобуру к нему и коробку с патронами.
– Почувствуй себя ковбоем, – сказал я наблюдавшему за мной Бартоломью.
– Шляпы нет, – поддержал он игру. – Хочешь, я тебе подарю? Мне из Америки привезли – настоящая, клевая. Если на тебя нацепить – такой мачо получится, что ай-яй-яй!
– Я и так мачо хоть куда, – ответил я, – а сейчас пойду мачить клавиатуру. Ты фотки на сервак сбросил?
– А то.
И я отправился в ту комнату, где имелся «ничейный» компьютер, предназначенный для таких вот экстренных случаев, и принялся за дело. Несколько часов потратил на то, чтобы обработать и пополнить вчерашние заметки, а также проглядеть фотографии и выбрать нужные.
А затем я застрял на названии.
«Убийство на берегу водохранилища»? Банально.
«Злобные сектанты из Матросского переулка». Слишком бульварно.
«Человеческие жертвоприношения в Подмосковье». Вроде бы правильно, но все равно не то.
Сгонявший в магазин Антон приволок круассанов, еще какой-то съедобной ботвы, и мы попили кофе. Но даже это не простимулировало мою творческую мысль, намертво застрявшую в ментальной яме.
Так что я вздохнул с облегчением, когда в семь вечера нас вызвал шеф.
В кабинете у него обнаружился начальник службы безопасности Витя, прозванный за глаза Рэмбо. За долгую службу в спецчастях он побывал в Афгане, Анголе, в Гондурасе и чуть ли даже не в Антарктиде.
С пингвинами там воевал, похоже.
– Здорово, Пат, – пробасил Витя, протягивая мне широкую, как саперная лопатка, ладонь.
Он был мощный, жилистый, резкий, с обветренным лицом и холодными серыми глазами. Голову брил, а одевался всегда в черные костюмы и белые рубашки, словно гробовщик.
– Привет и тебе, гроза джунглей, – ответил я.
– Закончили шутки, – вмешался шеф. – Через пятнадцать минут вы выезжаете, а на восемь я назначил начало операции «Батискаф». В восемь ноль три стартуют страховочные и отвлекающие мероприятия…
Да, это вам не «Али-Баба» какой-нибудь. Тут все продумано профессионалами.
– В твоей компетенции, Антон, – Арнольд Тарасович посмотрел на Бартоломью, что сидел с горевшими глазами, – снимки. Щелкай все подряд, только постарайся, чтобы никто из наших в кадр не попал. Ну а тебя, Пат, – суровый взгляд достался мне, – учить нечему. И сам все знаешь. И помните – любой приказ Виктора Ивановича, – это он Рэмбо так поименовал, – исполнять немедленно. Даже если он прикажет вам обосраться и жрать собственное дерьмо.
– Уи, мон женераль! – все же не удержался я, но шеф не обратил на глупую реплику внимания.
Знал, что язык мой – враг мой, и давно привык к моим выходкам.
Внизу, у подъезда, нас ждал бронированный фургончик вроде тех, на которых ездят инкассаторы, только с надписью «Служба доставки» на черном боку. Внутри скучали двое крепких парней из команды Рэмбо, оба в синих рабочих комбинезонах и оранжевых бейсболках.
– Переоденьтесь, – велел забравшийся в кабину Витя. – Там одежи полно, на заднем сиденье.
Переоблачаться пришлось на ходу, в трясущейся и подпрыгивающей машине.
Антон в комбинезоне и бейсболке стал напоминать молдавского гастарбайтера, спершего где-то дорогой фотоаппарат. Я же, судя по ехидным взглядам парней из службы безопасности, сделался форменным идиотом. Одно хорошо – подмышечная кобура с пистолетом без следа исчезла под безразмерными шмотками.
Мы мчались по Москве, Витя общался с рацией, Бартоломью время от времени нервно икал.
Понятное дело – худредам редко приходится участвовать в «силовых акциях».
– Стой, – скомандовал Рэмбо водителю, когда мы проехали метро «Сокольники». – Ждем пока.
Ждать пришлось минут пятнадцать, затем рация в руках Вити разразилась ликующей скороговоркой. Мы вновь ускорились и быстренько добрались до уже знакомого мне переулка.
Около входа в офисное здание стоял грузовичок коммунальных служб, рядом с ним курили двое «работяг», вряд ли когда державших в руках гаечный ключ, но хорошо знакомых с «СВД» и «ПСС»[1].
– Значит так, парни, – Рэмбо повернулся и смерил нас с Антоном скептическим взглядом. – Вперед не соваться, позади не болтаться, под ногами не путаться. Стратегия понятна?
Бартоломью только рот раскрыл, будто удивленная рыба, а я сказал:
– Как прикажешь, босс. Если понадобится совершить сеппуку – приказывай.
– Юморист, – хмыкнул Витя. – Пошли.
Время для шуток закончилось – это я понял, когда в руках наших спутников появились пистолеты. Мы выбрались из фургончика, прихватили из багажника пару больших спортивных сумок и мимо даже не посмотревших в нашу сторону «работяг» прошли к двери. За ней обнаружился охранник, не тот, что был утром, а помоложе и покрепче, с ежиком черных волос на каком-то угловатом черепе.
Он мирно спал, уронив голову на руки, а рядом скучал один из заместителей Рэмбо, чьего имени я не знал, – невысокий, но плечистый, с узкими змеиными глазами и шрамом на лбу.
– Нейтрализация – сто процентов, – доложил он. – Система безопасности изолирована, путь открыт.
– Хорошо, – кивнул Витя. – Прикрывайте.
Оказалось, что дверь в офис Церкви Святой Воды аккуратненько вскрыта, а рядом с ней топчется еще один громила.
Внутри царила та же полутьма, стояли на полке статуэтки из черного камня, и никуда не делся аквариум с зеленоватой водой. Разве что место, где утром сидел лупоглазый тип, пустовало.
– Так, парни, за дело! – скомандовал Рэмбо. – Бартоломью, быстренько все сфотографируй! Коля, Олег – на вас компьютеры. Ты, Пат, разберешься со столами и шкафом.
Антон защелкал «лейкой», снимая антураж во всех возможных ракурсах. Когда он сделал достаточное количество кадров, подопечные Вити занялись ближайшим компом и мигом распотрошили системный блок. Не тратя время на ерунду, просто вытащили винт.
– Это можно, – я полез в карман джинсов, собираясь достать редакционное удостоверение и еще слегка повалять дурака. – Наше отделение занимается такими преступлениями, как…
Тут я сбился во второй раз – неслыханное дело! – поскольку взгляд мой зацепился за одну из статуэток на полке. И этого взгляда оказалось достаточно, чтобы сердце мое заледенело, а волосы на затылке зашевелились.
Фигурка была высотой сантиметров двадцать, и изображала она сидящую человекоподобную тварь с крыльями за спиной. Тело ее покрывала чешуя, на конечностях имелись длинные когти, а с похожей на осьминожью башки свешивались пучки длинных щупалец.
Вроде бы ничего жуткого, в любом фильме ужасов можно встретить гадов померзостнее. Но все же эта статуэтка вызвала у меня страх, да такой сильный, что я на миг онемел.
– Документы! – повторил лупоглазый, и тут негромко щелкнула открывшаяся дверь.
В офис Церкви Святой Воды вошел высокий холеный старикан с блестящей лысиной и черными, глубоко посаженными глазами. Блеснул бриллиант в зажиме на галстуке, качнулся рукав дорогого костюма, открывая золотой «Ролекс» за бешеную тьму баксов.
Выражение лица моего собеседника изменилось – ярость ушла, испуг усилился, но к нему добавилось подобострастие.
– Кто это? – спросил старик голосом гулким, как эхо горного обвала.
Кожа у лысого была смуглой, двигался он странно, скособочившись, но не похоже, чтобы это ему особенно мешало. Говорил по-русски с легким, почти неслышным акцентом.
Иностранец? Полинезийский вождь этого святоводного балагана?
– Не могу знать, – ответил лупоглазый, вскакивая. – Ворвался только что, вопросы задает…
Старик посмотрел на меня, черные глаза вспыхнули злобой и презрением.
– Наглый безмозглый писака, – холодно сказал он. – Сам уйдешь или мне охрану вызвать?
– Сам.
Я поднялся, и в этот момент ощутил запах – дорогой парфюм, который лысый, судя по всему, лил на себя ведрами, и под ним – резкую, вызывающую отвращение вонь.
Ту самую, что я уловил на месте убийства.
Так что, этот холеный дедуган был на берегу Клязьминского водохранилища?
– Вон! – прорычал старик, и только оказавшись у двери, я осознал, что безропотно подчинился приказу.
Ну, ничего, я тебе еще покажу, колдун заморский!
– До встречи, парни, – сказал я, обернувшись. – Мы еще вместе помедитируем, узнаем природу кузькиной матери.
И, оставив поле словесной баталии за собой, вышел в коридор.
Из здания я выбрался тем же путем, что и вошел – через служебный вход.
Незачем зря смущать усатого охранника и испытывать крепость его нервной системы.
– Ну что? – встретил меня вопросом скучавший у машины Бартоломью.
– Истинно говорю вам, – загундосил я голосом дешевого проповедника, – если кто не утонет, то не воскреснет во славу Божию. Ибо только вода дает жизнь вечную. Постигнув таинства священные, вам ныне я их передам.
Глаза Антона округлились, в них возникла растерянность.
Испортил всю малину высунувшийся из окошка «Лексуса» Аркадий, который раздраженно заявил:
– И не стыдно?
– Нет, – честно сказал я. – Просто я люблю придуриваться. Вот, изобразил, что злобные сектанты меня зомбировали, закодировали, ну и так далее. А вы видели такого лысого дедугана?
– Я его даже сфоткал три или четыре раза, пока он к дверям шел, – с гордостью сообщил Бартоломью. – Еще бы не заметить, вон он на какой тачке приехал! Ух ты, ай-яй-яй!
На обочине рядом с входом в офисное здание, во чреве которого пряталась Церковь Святой Воды, стоял длинный роскошный черный «Роллс-ройс», вполне достойный возить султанов и президентов.
– Да, машина – супер, – одобрил я, после чего кратко поведал соратникам о своих похождениях в логове потенциального противника. – Так что сейчас я связываюсь с шефом, и вы везете в редакцию весь собранный материал – фотки, мои заметки. А я попробую последить за лысым хмырем.
Физиономия Антона обиженно вытянулась:
– Один?
– Один, – отрезал я. – В одиночку проще маскироваться, да и машина наша слишком заметная.
Не хватало еще, чтобы этот увалень попытался играть в шпиона.
Подавив бунт на корабле, я вытащил телефон и связался с шефом. Тот выслушал мой доклад, не перебивая, только пару раз удивленно хмыкнул, а когда я поделился планами, сказал:
– Пусть едут. Я на месте, гляну, что вы там нарыли. А ты будь осторожнее. Ты понимаешь?
– Да, – бодро ответил я. – Всеми средствами обеспечу целостность собственного организма.
– Шутник, – буркнул шеф и, как обычно, отключился, не прощаясь.
– Летите, голуби, – сказал я Антону и Аркадию. – Начальство ждет.
Водила осклабился, фотокор-худред помахал мне ручкой, белый «Лексус» с ревом исчез за поворотом, и я остался в Малом Матросском переулке один. Проливать слезы по этому поводу я не стал, а набрал номер знакомого таксиста по кличке Камаз, и вызвал его на подмогу.
Камаз был мужчиной тертым, бывшим ментом, и на него я мог положиться.
Назвав ему место встречи, я вразвалочку зашагал к «Роллс-ройсу», имея целью не столько машину, сколько решившего покурить шофера – рослого, плечистого, в синей с золотом униформе.
– Здорово, земляк, – сказал я ему. – Классная у тебя тачка!
– Если бы у меня, – буркнул шофер без особого дружелюбия. – Я при ней только состою.
– Да ну? – поразился я. – Это типа такси, что ли?
Через пять минут я знал, что моего собеседника зовут Алексеем, что работает он в фирме «Пять звезд», предоставляющей в аренду богатым шишкам всяческие лимузины. Что сегодня он на смене с восьми утра и возит лысого смуглого старичину, отлично говорящего по-русски, но велевшего называть себя «мистером Джаваном».
– Черт его знает, кто он такой, – делился Алексей, размахивая сигаретой. – Араб не араб, макаронник не макаронник. Я всяких возил, даже саму Мадонну один раз, а уж олигархов и забугорных бизнесменов – не сосчитать. Привык разбираться, кто есть кто, а этого понять не могу. Иной раз поймаешь его взгляд в зеркале – и жуть пробирает… Глаза черные, злые…
Болтая вот так с шофером «Роллс-ройса», я, конечно, рисковал.
Холеный дедуган наверняка запомнил меня, и, обнаружь он мою хитрую физиономию рядом с лимузином, неприятности могут быть и у меня, и у словоохотливого Алексея.
Но все обошлось.
– Да, вот как бывает, – сказал я, увидев, что у перекрестка остановился серый «Форд Фокус» Камаза. – Ладно, не грусти, дружище, еще будут Мадонны в твоей машине. Пора мне.
– Счастливо, – Алексей кивнул, и я затопал к такси.
Камаз поприветствовал меня, как обычно – скорчил мрачную рожу и сунул сложенную лодочкой ладонь.
– Привет, – сказал я, пожав ее. – Интуиция подсказывает мне, что сегодня ты хорошо заработаешь.
– Да? – Камаз, родившийся в Набережных Челнах и там нареченный Ринатом, слегка оживился.
– Видишь тот роскошный «лапоть»? – я ткнул в сторону «Роллс-ройса». – Будем за ним кататься, пока каталки не отвалятся. Только чтобы нас не заметили. Обеспечишь, татарская морда?
– Обижаешь, – Камаз поглядел на меня осуждающе. – Забирайся.
Через пятнадцать минут после того, как я устроился в пропахшем табаком салоне «Форда», мистер Джаван покинул офис Церкви Святой Воды. Сел в лимузин, и тот плавно, бесшумно тронулся.
– Экий тип, – прокомментировал Камаз. – Сейчас сядем ему на хвост, мягко и чисто…
Не знаю, чем он конкретно занимался во время службы в милиции, но водит Ринат отменно, хорошо знает Москву и умеет следовать за другой машиной так, что в ней ничего не заподозрят.
Сначала мы поехали в сторону центра и некоторое время проторчали в районе Чистых прудов – мы на улице, в автомобиле, а мистер Джаван – в офисе по работе с ВИП-клиентами «АБВГД-банка». Переместились к ресторану «Кантинетта Антинори», что в Денежном переулке, прямо за зданием МИДа. Тут я воспользовался обеденным перерывом «клиента», чтобы слопать шаурму в уличном ларьке.
А то со вчерашнего ужина в «Борее» нормально не ел.
Из ресторана «Роллс-ройс» двинулся в сторону северной окраины.
– Куда это он? – спросил Камаз, когда мы миновали железнодорожную платформу Дегунино. – Я в этой местности не шибко ориентируюсь, но делать тут подобному типу нечего…
– А я почем знаю? – пожал я плечами. – Может, у него дела какие с местными гопниками?
Камаз посмотрел на меня мрачно, но ничего больше не сказал.
Несколько поворотов, пара безлюдных улочек, и мы оказались на узкой дорожке среди задрипанных гаражей. «Роллс-ройс», кативший в полусотне метров впереди, ушел за поворот.
– А ну-ка, стой, – сказал я, понимая, что дальше незаметной слежки не выйдет. – Я пешком пройдусь, гляну, что там да как.
– Давай, – Камаз тормознул. – Монтировку возьмешь?
– Обойдусь.
Я выбрался из машины и двинулся вперед. Обошел огромную вонючую лужу, вполне способную приютить десяток свиней, и тут услышал позади какой-то скрежет.
Повернув голову, я обнаружил, что ворота одного из гаражей открылись, и изнутри вышли двое злобных молодцев довольно-таки пропитого вида, и каждый – с бейсбольной битой в руке.
– «Вот так сюрприз», – сказала принцесса, обнаружив, что в бок ей упирается совсем не горошина, – пробормотал я, раздумывая, что предпринять. – Эй, ребятишки, может, побеседуем?
Пусть эти уроды не умеют как следует владеть оружием, пусть я в куда лучшей форме, все равно их вполне хватит, чтобы измолотить меня до полусмерти. Впрочем, удрать-то я всегда успею…
Один из злобных молодцев заулыбался, обнажив гнилые зубы, а в следующий момент выяснилось, что насчет бегства я ошибся. Уловив за спиной шорох, я попытался развернуться. Но не успел, поскольку что-то шарахнуло меня по затылку и сознание выпорхнуло из моей башки.
Глава 3
Малыми силами на чужой территории
Раз голова болит – значит, она есть.
Профессор Доуэль
Я лежал на чем-то твердом, а под затылком не было подушки.
В той области организма, что у разумных людей называется головой, ощущался изрядный дискомфорт, а тело намекало на то, что его некоторое время назад довольно сильно били.
– Пат-пат-патрясающе, – сказал я и открыл глаза.
Далеко вверху обнаружилась полоска неба, кое-где запятнанного облаками, а много ближе – две стенки, одна кирпичная, а другая – железная, покрытая ярким граффито-рисунком – Моисей выводит из Египта толпу доходяг с пейсами. Проснувшееся обоняние сообщило, что воняет кошачьей мочой и объедками, а слух дал понять, что вокруг тихо, словно в могиле.
Я сел, и боль из затылка потекла вниз по позвоночнику, усилившись настолько, что я поморщился.
– Вот мать ети? – сказал я, пытаясь сообразить, где нахожусь и как попал в такую передрягу.
Вроде и не пил вчера… работал… А, работал!
Дальше воспоминания хлынули, точно вода из лопнувшей трубы. Мне осталось только не утонуть в них и слегка устыдиться – вот дурак, попался в простейшую ловушку этого мистера Джавана, оказавшегося куда более ловким перцем, чем я думал. Его подопечные оглушили меня, наверняка обыскали и зашвырнули в проем между гаражами.
Но я стыдиться не стал, для этого время будет потом, когда я спляшу на могиле этого лысого ублюдка.
– Итак, проведем ревизию, – сказал я, пытаясь собрать разлетавшиеся мысли. – Что у нас есть и чего нет…
К первому пункту относилась боль в черепе плюс признаки того, что меня слегка попинали, но вроде бы ничего не сломали, а также… лежавшая на бедре визитная карточка из белого картона…
Перевернув ее, я обнаружил, что принадлежит она офису Церкви Святой Воды в Малом Матросском переулке.
– Засранцы драные, – прошипел я. – Напугать хотели? Хрен вам. Да я теперь землю есть буду, но вас достану…
Карточку я отшвырнул и продолжил ревизию. Бумажник оказался на месте, и наличных в нем не стало меньше. Документы – паспорт, редакционное удостоверение – тоже никуда не делись. А вот сотового телефона в кармане не обнаружилось, и, окончательно убедившись в этом, я сотряс воздух многочисленными и разнообразными ругательствами.
Человек без мобилы в наше время – пустое место.
Придерживаясь за одну из стенок, где Моисей воздевал руки над Красным морем, я встал и осмотрел себя: кроссовки целы, одежда вроде не порвана, пыль и грязь можно стряхнуть…
Да, а что с Камазом?
Он не из тех парней, что бросают друзей в беде, особенно тех друзей, что должны ему кучу бабла.
Значит, его вывели из игры, как и меня.
«Надо пойти, осмотреться», – подумал я и выбрался из вонючей дыры, где предавался «отдыху».
Абреки мистера Джавана оставили мое бренное тело неподалеку от места, где я вылез из машины. Протопав с сотню метров, я обнаружил, что никаких следов Камаза и его «Форда» в окрестностях не наблюдается.
Выбираться из этих богом и Лужковым забытых мест придется пешком, и главное – не заплутать.
После некоторых усилий, физических и умственных, я вышел к платформе Дегунино и тут у одного из аборигенов разузнал дорогу к ближайшей станции метро – «Владыкино».
До нее я доехал без особых проблем и рядом с метро, к собственной радости, обнаружил киоск, торгующий подержанными сотовыми. Через пару минут я стал обладателем древнего, как кости динозавра, «Сименса», сим-карты и пятидесяти рублей на счете.
Ну а номер редакции я не забуду, даже если мне промыть не только головной, но и спинной мозг.
– Журнал «Вспыш. Ка», слушаю вас, – прожурчал мне в ухо приятный женский голос.
– Привет, крошка, – сказал я. – Это Пат. Дай мне шефа или хотя бы Бартоломью.
Девушка-оператор, чья обязанность – разговаривать с идиотами-читателями и всякими безумцами, испуганно ойкнула.
– Быстрее! – рявкнул я. – Вопрос жизни и смерти! Бартоломью должен быть на месте!
– Да… сейчас, – ответила она, и в трубке заиграла приятная музычка.
– Алло, Пат? – сменил ее голос Антона. – Это ты? Ты где?
– Около метро «Владыкино», – ответил я. – Меня тут… слегка помяли… Шеф на месте?
– Ух ты! Ну надо же! – испуганно-радостно завопил Бартоломью. – Но ты им навалял? Ты жив?
Трудно придумать более идиотский вопрос.
– Нет, мертв, – ответил я. – И разговариваю с тобой по прямой линии Ад – Москва. Шеф на месте?
– Ну да, да.
– Скажи ему, что я сейчас буду. Пусть никуда не уходит.
«Владыкино» и «Пражская» – это одна линия, серая, хотя и разные ее концы, и с первой на вторую попасть куда проще и быстрее на метро, чем на машине.
– Да, хорошо, понял. Ждем.
Я сунул телефон в карман и отправился к входу на станцию.
Двое ментов, скучавших неподалеку от эскалатора, посмотрели на меня подозрительно, но останавливать не стали. А я спустился на платформу, забежал в вагон и плюхнулся на сиденье.
Выбравшись из подземки на «Пражской», я наткнулся на хмурого Аркадия.
– Велено домчать тебя пулей, – сообщил он.
– Да тут пятьсот метров! – удивился я.
– Шеф приказал.
Ну, если так, то деваться некуда.
Эти полкилометра мы преодолели со скоростью баллистической ракеты, ну а лифт, тащившийся на седьмой этаж, подстегнуть не удалось. Выйдя из него, я уперся в нервно улыбавшегося Антона.
– Рад видеть, что ты цел, Пат! – выпалил он, пыша сочувствием и энтузиазмом. – Пошли! Шеф ждет! Приказал, чтобы немедленно! Он даже этого позвал, эскулапа своего узкоглазого!
Наш Бартоломью – парень добрый и искренний, но порой шумноватый.
– Оп-па, – только и выдавил я.
«Эскулапом» у нас именовали личного врача Арнольда Тарасовича, маленького то ли китайца, то ли корейца по имени то ли Хан, то ли Чан. Периодически шеф решал, что кто-то из нас нуждается во врачебной помощи, и вызывал этого типа в редакцию. Ну а тот при помощи иголок, курительных палочек и собственных пальцев творил чудеса, несовместимые с научной картиной мира.
Я сам видел, как он за пару минут вылечил Борю Герца, нашего рекламщика, от сильнейшей простуды. Хрусть, щелк, и Герц, только что загибавшийся, помчался на рабочее место.
Появление эскулапа означало, что шеф всерьез обеспокоен моим здоровьем.
Мы пересекли приемную, в честь субботы лишенную Танечки, и без стука вошли в кабинет.
– Раздевайся! – приказал растекшийся в кресле шеф. – Пока Чен (ага, все же Чен!) тебя посмотрит, ты будешь рассказывать. Что, кто, куда, как и зачем – с малейшими подробностями.
Когда он начинает выражаться таким образом, остается только безропотно повиноваться.
Так что моя рубаха оказалась на спинке стула, узкоглазый Чен, похожий на Будду в белом костюме-тройке, принялся исследовать мой торс, а я приступил к изложению событий вчерашнего вечера и сегодняшнего утра. Пару раз пришлось прерваться на недовольное кряхтение – когда эскулап добрался до особо болезненных синяков на ребрах, – но с грехом пополам я рассказ закончил.
– Ясно, – сказал шеф и посмотрел на Чена. – Что?
– Ушибы, – ответил тот шелестящим тонким голосом. – Его били очень аккуратно, почти вежливо.
– Так, так, – Арнольд Тарасович побарабанил пальцами по подлокотнику кресла и внезапно преобразился. Сонные обычно глазки засверкали, движения стали резкими, лицо сделалось свирепым.
Он, конечно, тиран и самодур, но за своих стоит не то что горой, а целыми Гималаями. Сам ради того, чтобы очередной номер вышел вовремя, вынет душу из всех, начиная от выпускающего редактора и заканчивая последним верстальщиком, но стоит кому из посторонних наехать на того же верстальщика – ой, мама, только успевай прятаться…
Я помню, что он сделал с прицепившейся к Антону миграционной службой.
Смял в кашу, уничтожил, выставил на посмешище и заставил извиняться.
– Значит, так, – шеф чуточку повысил голос, и это означало, что он в настоящей ярости. – Ты пока остаешься в редакции и работаешь над статьей. Из сейфа возьмешь свой пистолет…
Я скривился – с оружием выучился обращаться еще в армии, стреляю неплохо, разрешение давно оформлено, но не особо люблю это дело, поскольку считаю, что пушка в зубах только притягивает агрессию и что хорошо подвешенный язык – куда более сильная штука, чем «кольт» или «глок».
– Возьмешь пистолет, – с нажимом повторил Арнольд Тарасович. – Ты, Антон, тоже будь пока здесь. Я по своим каналам соберу информацию об этом мистере Джаване и Церкви Святой Воды.
«По своим каналам» означало, что для некоторых сотрудников спецслужб уик-энд окажется испорчен.
– А вечером, – тут шеф прищелкнул пальцами и сладострастно улыбнулся, – мы проведем силовую акцию в офисе ЦСВ. Надо показать этим зарвавшимся ублюдкам, что наших трогать нельзя. Прошерстим там все, а потом, если что, передадим сведения ментам.
Я отогнал искушение вскочить и заорать: «Яволь, мейн либер фюрер!»
– Ты понимаешь? – спросил Арнольд Тарасович, подозрительно меня разглядывая.
– Конечно, – уныло ответил я. – Да, только бы надо узнать, что с Камазом случилось… в смысле, с Ринатом Ибрагимовичем Садыковым, с тем таксистом, что меня возил сегодня.
Шеф выслушал объяснения и обещал помочь.
Сейф с оружием располагался в самом подходящем месте – в редакционной бухгалтерии.
Открылась дверка, способная выдержать попадание противокорабельной ракеты «Гарпун», стал ощутим запах оружейного масла. Я забрал с верхней полки свой «ПМ», кобуру к нему и коробку с патронами.
– Почувствуй себя ковбоем, – сказал я наблюдавшему за мной Бартоломью.
– Шляпы нет, – поддержал он игру. – Хочешь, я тебе подарю? Мне из Америки привезли – настоящая, клевая. Если на тебя нацепить – такой мачо получится, что ай-яй-яй!
– Я и так мачо хоть куда, – ответил я, – а сейчас пойду мачить клавиатуру. Ты фотки на сервак сбросил?
– А то.
И я отправился в ту комнату, где имелся «ничейный» компьютер, предназначенный для таких вот экстренных случаев, и принялся за дело. Несколько часов потратил на то, чтобы обработать и пополнить вчерашние заметки, а также проглядеть фотографии и выбрать нужные.
А затем я застрял на названии.
«Убийство на берегу водохранилища»? Банально.
«Злобные сектанты из Матросского переулка». Слишком бульварно.
«Человеческие жертвоприношения в Подмосковье». Вроде бы правильно, но все равно не то.
Сгонявший в магазин Антон приволок круассанов, еще какой-то съедобной ботвы, и мы попили кофе. Но даже это не простимулировало мою творческую мысль, намертво застрявшую в ментальной яме.
Так что я вздохнул с облегчением, когда в семь вечера нас вызвал шеф.
В кабинете у него обнаружился начальник службы безопасности Витя, прозванный за глаза Рэмбо. За долгую службу в спецчастях он побывал в Афгане, Анголе, в Гондурасе и чуть ли даже не в Антарктиде.
С пингвинами там воевал, похоже.
– Здорово, Пат, – пробасил Витя, протягивая мне широкую, как саперная лопатка, ладонь.
Он был мощный, жилистый, резкий, с обветренным лицом и холодными серыми глазами. Голову брил, а одевался всегда в черные костюмы и белые рубашки, словно гробовщик.
– Привет и тебе, гроза джунглей, – ответил я.
– Закончили шутки, – вмешался шеф. – Через пятнадцать минут вы выезжаете, а на восемь я назначил начало операции «Батискаф». В восемь ноль три стартуют страховочные и отвлекающие мероприятия…
Да, это вам не «Али-Баба» какой-нибудь. Тут все продумано профессионалами.
– В твоей компетенции, Антон, – Арнольд Тарасович посмотрел на Бартоломью, что сидел с горевшими глазами, – снимки. Щелкай все подряд, только постарайся, чтобы никто из наших в кадр не попал. Ну а тебя, Пат, – суровый взгляд достался мне, – учить нечему. И сам все знаешь. И помните – любой приказ Виктора Ивановича, – это он Рэмбо так поименовал, – исполнять немедленно. Даже если он прикажет вам обосраться и жрать собственное дерьмо.
– Уи, мон женераль! – все же не удержался я, но шеф не обратил на глупую реплику внимания.
Знал, что язык мой – враг мой, и давно привык к моим выходкам.
Внизу, у подъезда, нас ждал бронированный фургончик вроде тех, на которых ездят инкассаторы, только с надписью «Служба доставки» на черном боку. Внутри скучали двое крепких парней из команды Рэмбо, оба в синих рабочих комбинезонах и оранжевых бейсболках.
– Переоденьтесь, – велел забравшийся в кабину Витя. – Там одежи полно, на заднем сиденье.
Переоблачаться пришлось на ходу, в трясущейся и подпрыгивающей машине.
Антон в комбинезоне и бейсболке стал напоминать молдавского гастарбайтера, спершего где-то дорогой фотоаппарат. Я же, судя по ехидным взглядам парней из службы безопасности, сделался форменным идиотом. Одно хорошо – подмышечная кобура с пистолетом без следа исчезла под безразмерными шмотками.
Мы мчались по Москве, Витя общался с рацией, Бартоломью время от времени нервно икал.
Понятное дело – худредам редко приходится участвовать в «силовых акциях».
– Стой, – скомандовал Рэмбо водителю, когда мы проехали метро «Сокольники». – Ждем пока.
Ждать пришлось минут пятнадцать, затем рация в руках Вити разразилась ликующей скороговоркой. Мы вновь ускорились и быстренько добрались до уже знакомого мне переулка.
Около входа в офисное здание стоял грузовичок коммунальных служб, рядом с ним курили двое «работяг», вряд ли когда державших в руках гаечный ключ, но хорошо знакомых с «СВД» и «ПСС»[1].
– Значит так, парни, – Рэмбо повернулся и смерил нас с Антоном скептическим взглядом. – Вперед не соваться, позади не болтаться, под ногами не путаться. Стратегия понятна?
Бартоломью только рот раскрыл, будто удивленная рыба, а я сказал:
– Как прикажешь, босс. Если понадобится совершить сеппуку – приказывай.
– Юморист, – хмыкнул Витя. – Пошли.
Время для шуток закончилось – это я понял, когда в руках наших спутников появились пистолеты. Мы выбрались из фургончика, прихватили из багажника пару больших спортивных сумок и мимо даже не посмотревших в нашу сторону «работяг» прошли к двери. За ней обнаружился охранник, не тот, что был утром, а помоложе и покрепче, с ежиком черных волос на каком-то угловатом черепе.
Он мирно спал, уронив голову на руки, а рядом скучал один из заместителей Рэмбо, чьего имени я не знал, – невысокий, но плечистый, с узкими змеиными глазами и шрамом на лбу.
– Нейтрализация – сто процентов, – доложил он. – Система безопасности изолирована, путь открыт.
– Хорошо, – кивнул Витя. – Прикрывайте.
Оказалось, что дверь в офис Церкви Святой Воды аккуратненько вскрыта, а рядом с ней топчется еще один громила.
Внутри царила та же полутьма, стояли на полке статуэтки из черного камня, и никуда не делся аквариум с зеленоватой водой. Разве что место, где утром сидел лупоглазый тип, пустовало.
– Так, парни, за дело! – скомандовал Рэмбо. – Бартоломью, быстренько все сфотографируй! Коля, Олег – на вас компьютеры. Ты, Пат, разберешься со столами и шкафом.
Антон защелкал «лейкой», снимая антураж во всех возможных ракурсах. Когда он сделал достаточное количество кадров, подопечные Вити занялись ближайшим компом и мигом распотрошили системный блок. Не тратя время на ерунду, просто вытащили винт.