Страница:
— Ладно, там видно будет. Выпьем напиток моей родины!
— Как, вы из России? — воскликнул Мэтьюз удивленно.
И вновь Рассказову показалось, что в его голосе слышится какая-то фальшь, словно он только вид делает, будто впервые услышал, что Рассказов из России.
— А разве Большой Стэн не упоминал об этом? — как бы между прочим спросил Рассказов.
— О вас. Хозяин, он вообще старался ничего не говорить… Правда однажды по пьяной лавочке заметил, что с вами нужно держать ухо востро: чуть что и… — Мэтьюэ воздел глаза вверх.
— Что, неужели так и сказал? — Рассказов весело рассмеялся. — Вот так: живешь тихо, мирно, никого не обижаешь, а о тебе такие ужасные байки рассказывают… Скажи, а ты давно с Большим Стэном работаешь? — неожиданно спросил он.
— Нельзя сказать, чтобы очень, но порядочно. — Мэтьюз пытался увильнуть от прямого ответа.
— Знаешь, дружище, когда я задаю вопрос, то на него нужно отвечать точно. — Рассказов говорил тихо, с улыбкой, но от этой улыбки собеседнику стало жутко, словно он столкнулся с коброй!
— Что вы, Хозяин, я и не думал увиливать от ответа! Я сразу хотел сказать, но… — Он хотел пояснить, что Рассказов не дал ему договорить, но подумал, что это еще больше разозлит Рассказова, и закончил мысль совсем подругому: — просто не успел! — В его глазах был испуг, и Рассказову это понравилось. Он покровительственно похлопал Мэтьюза по спине:
— Хорошо, забыли… до поры… — Он долил в стаканчики водки, добавил льда. Все это он делал нарочито медленно, словно в задумчивости. Несмотря на изрядное количество выпитой водки. Рассказов продолжал испытывать собеседника даже в мелочах, и сейчас ему было интересно: ответит ли Мэтьюз на заданный вопрос или сделает вид, что забыл о нем?
Вполне возможно, что Мэтьюз и допустил бы здесь очередной промах, но Рассказов вел себя слишком нарочито, и он не решился рисковать.
— Кстати, я же так и не ответил на ваш вопрос, — как можно спокойнее заметил он. — Работаю я у Большого Стэна… хотя нужно сказать — работал… шесть месяцев, а рекомендовал меня ему… — он сделал эффектную паузу, — … я сам! — Мэтьюз с вызовом взглянул в глаза Рассказову. Судя по всему, тот не был готов к такому неожиданному ответу и был заинтригован. Он долго смотрел на Мэтьюза, потом не выдержал:
— Каким образом ты ему рекомендовал сам себя?
— Все просто. Мы столкнулись с его ребятами. Я имею в виду двух моих парней, кстати сказать, весьма толковых. В ту ночь мы наведались в один магазинчик, чтобы там разжиться, и когда уже собирались убираться восвояси, нагрянули его ребята. Мы думали, что это копы, а они думали, что копы мы. Постреляли немного: они двоих потеряли, а у нас одного… подранили. А когда разобрались, то выяснилось, что наводчик, который работал на меня, оказывается, снабжал информацией и Большого Стэна… — Он улыбнулся, сделал глоток водки. — Наводчика Стэн убрал, и мы поделились добычей. После чего он предложил работать на него, обещая хорошие деньги, а оказалось… — Он брезгливо махнул рукой…
— Что ж, лишний раз подтвердилось жизненно важное правило: скупость до добра не доводит, — хмыкнул Рассказов. — Что-то наши ребятишки задерживаются… — Не успел он закончить фразу, как дверь распахнулась и на пороге показался Красавчик-Стив. — Разрешите, шеф?
— Вас только за смертью посылать! — хмуро бросил Рассказов и тут же рассмеялся двусмысленности сказанного. — Ну что, отдали последние почести покойным?
— Даже молитву прочитали… за упокой рабов божьих! — Красавчик-Стив изобразил на лице мировую скорбь.
— Вот и прекрасно, можно выпить за их грешные души, — облегченно вздохнул Рассказов. — Присаживайтесь. — Он кивнул на стулья и протянул бутылку водки своему любимчику. — Но может быть, кто-то предпочитает другое?
— Лично я люблю водочку! — потер руками Николас.
— А я мешать не люблю… — поддержал его Мэтьюз. Он был очень рад, что наконец появились эти двое и прервали опасные вопросы Рассказова. А вот почему он так всполошился от этих вопросов, нам еще предстоит узнать…
Сейчас же Рассказов, удовлетворенный беседой со своим новым сотрудником, решил гульнуть. Он уже давно не уходил в «общественный» разврат, довольствуясь своей ЛюбавойУонг, но сейчас расслабился, выпил лишнего, и его понесло.
— А ну-ка. Красавчик, веди сюда моих «курочек», а то совсем застоялись, бедные… — Он по-купечески хлопнул в ладоши. — Кому кого?
— спокойно спросил Стив. — Николасу — нашу немку. — Так Рассказов называл свою домоправительницу — мощную, под метр восемьдесят, женщину с бюстом седьмого размера. Красавчик-Стив ехидно хихикнул. — Мэту, мне и себе — на твой вкус.
Хорошо зная шефа, Красавчик-Стив понял, что коль скоро он сам не назвал ни свою Любаву, ни его девушку, то это означало, что их иметь в виду не стоило. Он сразу направился к Гертруде и коротко обрисовал мужика, к которому ей придется направиться по приказу хозяина.
— Наконец-то вспомнил и о своей Гертруде! — пробасила довольная женщина и сразу стала вертеться перед зеркалом. — Я одна буду или еще кого позовете? — поинтересовалась она.
— Ишь, губы раскатала! — рассмеялся Красавчик-Стив, — Что, кровушка совсем застоялась? Ничего, Николас парень крепкий, погоняет от души. Захвати с собой трех пташек, что давно скучают, и к нам: там разберемся!
Вскоре «курочки», возглавляемые мощной Гертрудой, вошли в бар. Заметив, что Хозяин совершенно пьян, Гертруда все взяла в свои руки.
— Женское население просит вас предоставить право быть активными на этот раз нам! Возражения есть? — Она хитро взглянула на Рассказова, зная, что в такие моменты именно это ему больше всего и нравится.
— Желание дамы — закон для настоящего джентльмена! — заплетающимся языком выговорил Рассказов. — Что мы должны делать? — Ничего! — усмехнулась Гертруда. — Как? Совсем?
— Совсем! Более того, кто попытается хоть как-то проявить инициативу, заработает штраф.
— Интересно! — буркнул Рассказов. — И в чем же выражается этот штраф?
— Проштрафившийся должен будет десять минут продержать на руках свою партнершу. — Она с усмешкой взглянула на Николаса, и все, как по команде, тоже посмотрели на него.
— Ай да немка! — воскликнул довольный Рассказов и тут же ткнул пальцем в самую худенькую девушку. — Тебя выбираю!
Счастливая от того, что выбор Хозяина пал на нее, та сразу же бросилась ему на шею.
— Стоп! Еще не все! — остановила ее Гертруда.
— А что? — спросил Рассказов, все больше увлекаясь игрой.
— В задачу партнерш, как вы уже, наверно, поняли, входит еще раздевание партнеров. — Хитра, ничего не скажешь! — Рассказов подмигнул, сразу смекнув, в чем дело.
Красавчик-Стив тоже вспомнил, как с год назад именно он и попался на этой хитрости Гертруды: машинально помог расстегнуть на себе брюки. В тот раз ему пришлось трижды пронести ее вокруг бассейна. Он тут же указал на девушку, которая была чуть-чуть покрупнее той, что выбрал для себя Рассказов: килограммов на шестьдесят. В третьей, с весьма соблазнительными формами, было килограммов на семь-восемь побольше, не говоря о самой Гертруде, весившей далеко за восемьдесят. Вначале, когда Гертруда только посвящала в «правила игры», Николас почти не вслушивался в ее слова и жадным взором пожирал ее аппетитное тело, но когда до него дошел их смысл, его тут же прошиб пот. Но он пересилил себя и спросил шутливым тоном:
— А если проштрафившийся не сможет продержать свою партнершу на руках десять минут?
— О, тогда его ждет наказание от самого Хозяина — бутылка водки из горлышка и залпом? А если и это не получится — еще коечто…
У бедного Николаса весь хмель мгновенно выветрился из головы, и он жалобно переглянулся с Мэтьюзом, словно ища поддержки. Перехватив его взгляд. Рассказов решил пожалеть и его и Гертруду, которой, при таком его состоянии, придется работать вхолостую:
— Может быть, чуть уменьшим дозу? А то пол-литра «Посольской» даже быка с ног свалит! — Он подмигнул Николасу и громко заржал. — Ты Хозяин, ты и решай, — рассудительно заметила Гертруда.
— Ладно, пол-литра так пол-литра! — Он достал из кармана свой «магнум» и выстрелил в потолок. — Начали!
Выстрел прозвучал так неожиданно, что новички, не ожидавшие ничего подобного, вздрогнули и этим вызвали бурное веселье среди остальных, а Мэтьюз отметил про себя, что выстрел был холостым.
Девушки устремились к своим партнерам. Рассказов и Красавчик-Стив незаметно следили за новичками и едва не одновременно воскликнули:
— Попались! Попались! — Рассказов указывал на Николаса, а Красавчик-Стив — на Мэтьюза: тот и другой сразу же стали помогать своим дамам раздеть себя.
— Я же ясно сказала: кто попытается проявить инициативу, получит штраф. — Гертруда ехидно усмехнулась: — Засекай, Хозяин!
— Взяли! — бросил Рассказов, и, когда оба новичка подхватили своих дам, нажал на кнопку секундомера.
Первым, на седьмой минуте, стал сдавать Мэтьюз, но, прекрасно понимая, что пол-литровую бутылку он не осилит, а значит, его будет ожидать еще один, неизвестный штраф, решил держаться до последнего. И тут ему неожиданно помогла партнерша: она обхватила руками его шею и Мэтьюз облегченно перевел дух.
Николасу было намного труднее, потому что Гертруда весила больше и совсем не пыталась прийти ему на помощь. На девятой минуте он рухнул вместе с ней на пол.
Рассказов взглянул на вторую пару и с усмешкой бросил: — Все!
Мэтьюз хотел уже опустить девушку на пол, но та его не отпускала. Чем-то этот парень пришелся ей по душе, и ей не хотелось, чтобы он попал впросак: стоило ему опустить ее до срока, как он сразу бы присоединился к Николасу.
— Ну, девка! — с некоторым огорчением хмыкнул Рассказов, потом повернулся к Красавчику-Стиву: — Сколько натикало?
— Еще шестнадцать секунд. Хозяин! — весело ответил он, радуясь за Мэтьюза, потом начал отсчитывать, как на ринге, только наоборот: — Десять… девять… восемь…
Мэтьюз держался из последних сил и на слове «ноль» медленно повалился на пол. Он выглядел не намного лучше, чем его приятель. Пот градом заливал лицо Николаса, когда он с трудом поднялся на ноги, но все-таки сумел заставить себя улыбнуться:
— Где та бутылка, которую я должен трахнуть? — тяжело дыша, бросил он.
— Молодец! — ухмыльнулся Рассказов. — Вот! — Он протянул ему поллитровку «Посольской».
Взяв ее, Николас потянулся за стаканом, но Рассказов покачал головой. — Из горла и без остановки! — О'кей! Эх, вспомним молодость!
— воскликнул Николас, быстро раскрутил водку в бутылке, потом запрокинул голову и стал вливать жидкость в рот, не прикасаясь к губам горлышком. Водка винтом исчезала в нем, и Рассказов восхищенно воскликнул: — Во, дает! Наш человек! Когда он полностью опустошил бутылку, Рассказов похлопал его по плечу: — А ты настоящий боец!
— Конечно! — буркнул тот, и это было его последнее слово. Он снова рухнул на пол, и Гертруда, по знаку Рассказова, подхватила бедного Николаса и потащила к себе.
— Хозяин, я могу спросить? — продолжая тяжело дышать, произнес Мэтьюз. — Валяй!
— А если бы он не справился с бутылкой? — Тогда продолжил бы платить штраф, — заметил Рассказов. — Каким образом?
— Русской рулеткой! — Он усмехнулся. — Знаешь о таком испытании? — Один патрон в барабане? Жестоко! — А что, отличный способ проверить свою судьбу, — вмешался Красавчик-Стив. — Лично я готов попробовать!
— Ты не чокнулся, приятель? — деланно встревожился Рассказов.
— А я везунчик! — задиристо воскликнул тот. — Стреляй, Хозяин! Вручаю вам свою жизнь и судьбу, — пропел он, дурачась.
— Как хочешь! — Тот пожал плечами, высыпал все патроны, потом вставил один, крутанул барабан и направил револьвер на КрасавчикаСтива. — Не передумал? — Нет!
— Ну и дурак! — поморщился Рассказов и нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел, и Красавчик-Стив согнулся в три погибели, потом с болью взглянул на Рассказова:
— Вы были правы. Хозяин! — выдавил он и ткнулся носом вперед.
Растерянный Мэтьюз смотрел на распростертое тело Красавчика-Стива и не знал, как реагировать на случившееся. — Я ж предупреждал его, не так ли? — вздохнул Рассказов с огорчением. — Да, но…
В этот момент Рассказов не выдержал и громко засмеялся. Мэтьюз с недоумением посмотрел на него, но в этот момент раздался и смех «покойника». — Ну и шутки у вас. Хозяин! — Неужели ты мог подумать, что я стану убивать своих? — Рассказов испытующе глянул ему в глаза. — И, мне кажется, ты заметил, что патроны были холостые, не так ли?
— Когда вы стреляли в первый раз, то мне так показалось, — прямо ответил Мэтьюз. — Но когда Красавчик так реально сыграл, то я засомневался…
— Видите, Хозяин, я вам давно говорил, что в моем лице сцена потеряла гениального артиста! — хвастливо заметил Стив.
— Может, хочешь всерьез попробовать? — Рассказов прищурился.
— Что вы. Хозяин?! — воскликнул Красавчик-Стив. — Я же шучу!
— Так и я шучу! Давай тостуй! — Он подмигнул и как-то странно посмотрел на Мэтьюза.
— Как, вы из России? — воскликнул Мэтьюз удивленно.
И вновь Рассказову показалось, что в его голосе слышится какая-то фальшь, словно он только вид делает, будто впервые услышал, что Рассказов из России.
— А разве Большой Стэн не упоминал об этом? — как бы между прочим спросил Рассказов.
— О вас. Хозяин, он вообще старался ничего не говорить… Правда однажды по пьяной лавочке заметил, что с вами нужно держать ухо востро: чуть что и… — Мэтьюэ воздел глаза вверх.
— Что, неужели так и сказал? — Рассказов весело рассмеялся. — Вот так: живешь тихо, мирно, никого не обижаешь, а о тебе такие ужасные байки рассказывают… Скажи, а ты давно с Большим Стэном работаешь? — неожиданно спросил он.
— Нельзя сказать, чтобы очень, но порядочно. — Мэтьюз пытался увильнуть от прямого ответа.
— Знаешь, дружище, когда я задаю вопрос, то на него нужно отвечать точно. — Рассказов говорил тихо, с улыбкой, но от этой улыбки собеседнику стало жутко, словно он столкнулся с коброй!
— Что вы, Хозяин, я и не думал увиливать от ответа! Я сразу хотел сказать, но… — Он хотел пояснить, что Рассказов не дал ему договорить, но подумал, что это еще больше разозлит Рассказова, и закончил мысль совсем подругому: — просто не успел! — В его глазах был испуг, и Рассказову это понравилось. Он покровительственно похлопал Мэтьюза по спине:
— Хорошо, забыли… до поры… — Он долил в стаканчики водки, добавил льда. Все это он делал нарочито медленно, словно в задумчивости. Несмотря на изрядное количество выпитой водки. Рассказов продолжал испытывать собеседника даже в мелочах, и сейчас ему было интересно: ответит ли Мэтьюз на заданный вопрос или сделает вид, что забыл о нем?
Вполне возможно, что Мэтьюз и допустил бы здесь очередной промах, но Рассказов вел себя слишком нарочито, и он не решился рисковать.
— Кстати, я же так и не ответил на ваш вопрос, — как можно спокойнее заметил он. — Работаю я у Большого Стэна… хотя нужно сказать — работал… шесть месяцев, а рекомендовал меня ему… — он сделал эффектную паузу, — … я сам! — Мэтьюз с вызовом взглянул в глаза Рассказову. Судя по всему, тот не был готов к такому неожиданному ответу и был заинтригован. Он долго смотрел на Мэтьюза, потом не выдержал:
— Каким образом ты ему рекомендовал сам себя?
— Все просто. Мы столкнулись с его ребятами. Я имею в виду двух моих парней, кстати сказать, весьма толковых. В ту ночь мы наведались в один магазинчик, чтобы там разжиться, и когда уже собирались убираться восвояси, нагрянули его ребята. Мы думали, что это копы, а они думали, что копы мы. Постреляли немного: они двоих потеряли, а у нас одного… подранили. А когда разобрались, то выяснилось, что наводчик, который работал на меня, оказывается, снабжал информацией и Большого Стэна… — Он улыбнулся, сделал глоток водки. — Наводчика Стэн убрал, и мы поделились добычей. После чего он предложил работать на него, обещая хорошие деньги, а оказалось… — Он брезгливо махнул рукой…
— Что ж, лишний раз подтвердилось жизненно важное правило: скупость до добра не доводит, — хмыкнул Рассказов. — Что-то наши ребятишки задерживаются… — Не успел он закончить фразу, как дверь распахнулась и на пороге показался Красавчик-Стив. — Разрешите, шеф?
— Вас только за смертью посылать! — хмуро бросил Рассказов и тут же рассмеялся двусмысленности сказанного. — Ну что, отдали последние почести покойным?
— Даже молитву прочитали… за упокой рабов божьих! — Красавчик-Стив изобразил на лице мировую скорбь.
— Вот и прекрасно, можно выпить за их грешные души, — облегченно вздохнул Рассказов. — Присаживайтесь. — Он кивнул на стулья и протянул бутылку водки своему любимчику. — Но может быть, кто-то предпочитает другое?
— Лично я люблю водочку! — потер руками Николас.
— А я мешать не люблю… — поддержал его Мэтьюз. Он был очень рад, что наконец появились эти двое и прервали опасные вопросы Рассказова. А вот почему он так всполошился от этих вопросов, нам еще предстоит узнать…
Сейчас же Рассказов, удовлетворенный беседой со своим новым сотрудником, решил гульнуть. Он уже давно не уходил в «общественный» разврат, довольствуясь своей ЛюбавойУонг, но сейчас расслабился, выпил лишнего, и его понесло.
— А ну-ка. Красавчик, веди сюда моих «курочек», а то совсем застоялись, бедные… — Он по-купечески хлопнул в ладоши. — Кому кого?
— спокойно спросил Стив. — Николасу — нашу немку. — Так Рассказов называл свою домоправительницу — мощную, под метр восемьдесят, женщину с бюстом седьмого размера. Красавчик-Стив ехидно хихикнул. — Мэту, мне и себе — на твой вкус.
Хорошо зная шефа, Красавчик-Стив понял, что коль скоро он сам не назвал ни свою Любаву, ни его девушку, то это означало, что их иметь в виду не стоило. Он сразу направился к Гертруде и коротко обрисовал мужика, к которому ей придется направиться по приказу хозяина.
— Наконец-то вспомнил и о своей Гертруде! — пробасила довольная женщина и сразу стала вертеться перед зеркалом. — Я одна буду или еще кого позовете? — поинтересовалась она.
— Ишь, губы раскатала! — рассмеялся Красавчик-Стив, — Что, кровушка совсем застоялась? Ничего, Николас парень крепкий, погоняет от души. Захвати с собой трех пташек, что давно скучают, и к нам: там разберемся!
Вскоре «курочки», возглавляемые мощной Гертрудой, вошли в бар. Заметив, что Хозяин совершенно пьян, Гертруда все взяла в свои руки.
— Женское население просит вас предоставить право быть активными на этот раз нам! Возражения есть? — Она хитро взглянула на Рассказова, зная, что в такие моменты именно это ему больше всего и нравится.
— Желание дамы — закон для настоящего джентльмена! — заплетающимся языком выговорил Рассказов. — Что мы должны делать? — Ничего! — усмехнулась Гертруда. — Как? Совсем?
— Совсем! Более того, кто попытается хоть как-то проявить инициативу, заработает штраф.
— Интересно! — буркнул Рассказов. — И в чем же выражается этот штраф?
— Проштрафившийся должен будет десять минут продержать на руках свою партнершу. — Она с усмешкой взглянула на Николаса, и все, как по команде, тоже посмотрели на него.
— Ай да немка! — воскликнул довольный Рассказов и тут же ткнул пальцем в самую худенькую девушку. — Тебя выбираю!
Счастливая от того, что выбор Хозяина пал на нее, та сразу же бросилась ему на шею.
— Стоп! Еще не все! — остановила ее Гертруда.
— А что? — спросил Рассказов, все больше увлекаясь игрой.
— В задачу партнерш, как вы уже, наверно, поняли, входит еще раздевание партнеров. — Хитра, ничего не скажешь! — Рассказов подмигнул, сразу смекнув, в чем дело.
Красавчик-Стив тоже вспомнил, как с год назад именно он и попался на этой хитрости Гертруды: машинально помог расстегнуть на себе брюки. В тот раз ему пришлось трижды пронести ее вокруг бассейна. Он тут же указал на девушку, которая была чуть-чуть покрупнее той, что выбрал для себя Рассказов: килограммов на шестьдесят. В третьей, с весьма соблазнительными формами, было килограммов на семь-восемь побольше, не говоря о самой Гертруде, весившей далеко за восемьдесят. Вначале, когда Гертруда только посвящала в «правила игры», Николас почти не вслушивался в ее слова и жадным взором пожирал ее аппетитное тело, но когда до него дошел их смысл, его тут же прошиб пот. Но он пересилил себя и спросил шутливым тоном:
— А если проштрафившийся не сможет продержать свою партнершу на руках десять минут?
— О, тогда его ждет наказание от самого Хозяина — бутылка водки из горлышка и залпом? А если и это не получится — еще коечто…
У бедного Николаса весь хмель мгновенно выветрился из головы, и он жалобно переглянулся с Мэтьюзом, словно ища поддержки. Перехватив его взгляд. Рассказов решил пожалеть и его и Гертруду, которой, при таком его состоянии, придется работать вхолостую:
— Может быть, чуть уменьшим дозу? А то пол-литра «Посольской» даже быка с ног свалит! — Он подмигнул Николасу и громко заржал. — Ты Хозяин, ты и решай, — рассудительно заметила Гертруда.
— Ладно, пол-литра так пол-литра! — Он достал из кармана свой «магнум» и выстрелил в потолок. — Начали!
Выстрел прозвучал так неожиданно, что новички, не ожидавшие ничего подобного, вздрогнули и этим вызвали бурное веселье среди остальных, а Мэтьюз отметил про себя, что выстрел был холостым.
Девушки устремились к своим партнерам. Рассказов и Красавчик-Стив незаметно следили за новичками и едва не одновременно воскликнули:
— Попались! Попались! — Рассказов указывал на Николаса, а Красавчик-Стив — на Мэтьюза: тот и другой сразу же стали помогать своим дамам раздеть себя.
— Я же ясно сказала: кто попытается проявить инициативу, получит штраф. — Гертруда ехидно усмехнулась: — Засекай, Хозяин!
— Взяли! — бросил Рассказов, и, когда оба новичка подхватили своих дам, нажал на кнопку секундомера.
Первым, на седьмой минуте, стал сдавать Мэтьюз, но, прекрасно понимая, что пол-литровую бутылку он не осилит, а значит, его будет ожидать еще один, неизвестный штраф, решил держаться до последнего. И тут ему неожиданно помогла партнерша: она обхватила руками его шею и Мэтьюз облегченно перевел дух.
Николасу было намного труднее, потому что Гертруда весила больше и совсем не пыталась прийти ему на помощь. На девятой минуте он рухнул вместе с ней на пол.
Рассказов взглянул на вторую пару и с усмешкой бросил: — Все!
Мэтьюз хотел уже опустить девушку на пол, но та его не отпускала. Чем-то этот парень пришелся ей по душе, и ей не хотелось, чтобы он попал впросак: стоило ему опустить ее до срока, как он сразу бы присоединился к Николасу.
— Ну, девка! — с некоторым огорчением хмыкнул Рассказов, потом повернулся к Красавчику-Стиву: — Сколько натикало?
— Еще шестнадцать секунд. Хозяин! — весело ответил он, радуясь за Мэтьюза, потом начал отсчитывать, как на ринге, только наоборот: — Десять… девять… восемь…
Мэтьюз держался из последних сил и на слове «ноль» медленно повалился на пол. Он выглядел не намного лучше, чем его приятель. Пот градом заливал лицо Николаса, когда он с трудом поднялся на ноги, но все-таки сумел заставить себя улыбнуться:
— Где та бутылка, которую я должен трахнуть? — тяжело дыша, бросил он.
— Молодец! — ухмыльнулся Рассказов. — Вот! — Он протянул ему поллитровку «Посольской».
Взяв ее, Николас потянулся за стаканом, но Рассказов покачал головой. — Из горла и без остановки! — О'кей! Эх, вспомним молодость!
— воскликнул Николас, быстро раскрутил водку в бутылке, потом запрокинул голову и стал вливать жидкость в рот, не прикасаясь к губам горлышком. Водка винтом исчезала в нем, и Рассказов восхищенно воскликнул: — Во, дает! Наш человек! Когда он полностью опустошил бутылку, Рассказов похлопал его по плечу: — А ты настоящий боец!
— Конечно! — буркнул тот, и это было его последнее слово. Он снова рухнул на пол, и Гертруда, по знаку Рассказова, подхватила бедного Николаса и потащила к себе.
— Хозяин, я могу спросить? — продолжая тяжело дышать, произнес Мэтьюз. — Валяй!
— А если бы он не справился с бутылкой? — Тогда продолжил бы платить штраф, — заметил Рассказов. — Каким образом?
— Русской рулеткой! — Он усмехнулся. — Знаешь о таком испытании? — Один патрон в барабане? Жестоко! — А что, отличный способ проверить свою судьбу, — вмешался Красавчик-Стив. — Лично я готов попробовать!
— Ты не чокнулся, приятель? — деланно встревожился Рассказов.
— А я везунчик! — задиристо воскликнул тот. — Стреляй, Хозяин! Вручаю вам свою жизнь и судьбу, — пропел он, дурачась.
— Как хочешь! — Тот пожал плечами, высыпал все патроны, потом вставил один, крутанул барабан и направил револьвер на КрасавчикаСтива. — Не передумал? — Нет!
— Ну и дурак! — поморщился Рассказов и нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел, и Красавчик-Стив согнулся в три погибели, потом с болью взглянул на Рассказова:
— Вы были правы. Хозяин! — выдавил он и ткнулся носом вперед.
Растерянный Мэтьюз смотрел на распростертое тело Красавчика-Стива и не знал, как реагировать на случившееся. — Я ж предупреждал его, не так ли? — вздохнул Рассказов с огорчением. — Да, но…
В этот момент Рассказов не выдержал и громко засмеялся. Мэтьюз с недоумением посмотрел на него, но в этот момент раздался и смех «покойника». — Ну и шутки у вас. Хозяин! — Неужели ты мог подумать, что я стану убивать своих? — Рассказов испытующе глянул ему в глаза. — И, мне кажется, ты заметил, что патроны были холостые, не так ли?
— Когда вы стреляли в первый раз, то мне так показалось, — прямо ответил Мэтьюз. — Но когда Красавчик так реально сыграл, то я засомневался…
— Видите, Хозяин, я вам давно говорил, что в моем лице сцена потеряла гениального артиста! — хвастливо заметил Стив.
— Может, хочешь всерьез попробовать? — Рассказов прищурился.
— Что вы. Хозяин?! — воскликнул Красавчик-Стив. — Я же шучу!
— Так и я шучу! Давай тостуй! — Он подмигнул и как-то странно посмотрел на Мэтьюза.
Он не может по-другому
Савелий вышел из подъезда и был приятно удивлен тем, что находится почти в центре Москвы. Он не лукавил, когда сказал «ночной бабочке», что ему было хорошо с ней. И не столь важно, по каким причинам: хорошо и хорошо! Сейчас он вспомнил, что за инцидент был с ним в том заведении, куда она его затащила. Кажется, это было дорогое заведение, валютное.
Савелий неожиданно подумал, что, возможно, он напрасно так доверился этой приятной, но совершенно незнакомой девице. Он сунул руку в карман и вытащил бумажник. Нет-нет, он совершенно бы не расстроился, если бы обнаружил его пустым: то, что он получил от нее, было гораздо дороже денег. Просто ему было интересно, оставила ли она ему хоть что-нибудь на дорогу? И сколько она взяла с него за то, что ему было так хорошо?
Савелий помнил, что у него было порядка двухсот долларов. Как же он удивился, когда обнаружил все деньги на месте! Неужели эта девица говорила правду? Ладно, нужно будет както компенсировать ее потерянное время, а сейчас, когда в памяти всплыли вчерашние мысли, он понял, что ему нужно делать.
Телефонных будок не было видно, и он решительно вошел в метро, где сразу же увидел несколько автоматов. Бросив в один из них жетон, Савелий быстро набрал номер.
— Михаил Никифорович? — спросил он, услышав знакомый голос.
— Слушаю вас, капитан! Чем могу помочь? — приветливо ответил помощник Богомолова.
— Мне необходимо срочно переговорить с шефом.
— Минуту, попытаюсь узнать: у него сейчас люди… — Савелий слышал, как полковник докладывал по селектору. — Сейчас Константин Иванович возьмет трубку.
— Слушаю! — сухо проговорил генерал. То ли он был весь в делах, то ли не мог простить того разговора.
— Доброе утро, Константин Иванович, — деловито сказал Савелий. — Первым делом хочу извиниться.
— Принимаю. Кстати, те сотрудники под арестом.
— Я нисколько не сомневался в вас. — Ну спасибо! — обиженно воскликнул генерал. — Какие проблемы, капитан? — Мне необходимо срочно с вами повидаться. Было в его голосе что-то такое, из-за чего Богомолов не решился отказать ему. Дела могут подождать. Чуть подумав, он коротко бросил: — Пятнадцати минут тебе достаточно? — Вполне!
— Отсчет начнется через двадцать минут. — Понял! — Савелий бросил взгляд на часы: на метро он явно не успевал. К счастью, машину удалось поймать довольно быстро. До назначенного времени оставалось две минуты, когда он вошел в приемную Богомолова. Там было многолюдно, но Михаил Никифорович тут же сказал: — Константин Иванович ждет вас.
— Спасибо! — Под недоуменно-любопытные взгляды майора и двух полковников Савелий пересек приемную и открыл дверь в кабинет. — Разрешите, Константин Иванович?
— Входи, Савелий. — В глазах генерала было легкое беспокойство: что придумал этот неугомонный парень? Судя по всему, он пришел с какой-то идеей. — Садись и рассказывай!
— Константин Иванович, прошу меня извинить, но я вынужден отказаться от вашего столь лестного предложения. — Савелий вытащил из внутреннего кармана свое служебное удостоверение и решительно положил его перед генералом.
Такого поворота Богомолов явно не ожидал и несколько минут молча смотрел на красные «корочки», словно пытаясь что-то понять. Неужели он ошибся в Савелии и тот решил найти себе более спокойное место?
— Судя по твоему серьезному тону, уговаривать тебя — бесполезная трата времени. Но позволь, дружок, тебя спросить: чем думаешь заняться?
— Работать… с вами! — спокойно ответил Савелий и недоуменно пожал плечами, словно говоря: «Это же само собой разумеется».
— Ничего не понимаю! — Богомолов встал, обошел вокруг стола и сел в кресло напротив Савелия. «С этим парнем действительно не соскучишься», — подумал он и коротко бросил: — Говори!
— Я согласен работать с вами, но контактировать буду только с тремя людьми: редко с Вороновым, еще реже с вами, и в самом крайнем случае — с генералом Говоровым. Для всех я — уволился! Никаких приказов, никаких документов: все должно быть уничтожено. Савелий Кузьмич Говорков должен исчезнуть даже из архивов, как в свое время исчез бывший генерал КГБ Рассказов.
— И появится другой человек с новой легендой? — подхватил генерал и тут же добавил: — Но что тебе это даст, если твое лицо известно даже за границей?
— А это уже второй этап подготовки! — воскликнул довольный Савелий. — Не понял? — нахмурился Богомолов. — Я же сказал вам, что Савелий Говорков должен исчезнуть, словно его и не было! — Он решительно взмахнул рукой.
— Пластическая операция? — неуверенно протянул Константин Иванович.
— Так точно. Я хочу начать работать автономно! Слишком много я задолжал тем, кто ушел в иной мир после контактов со мной.
— Не нужно себя казнить, Савелий. В том нет твоей вины! — попытался успокоить его Богомолов.
— Есть или нет, Бог рассудит, я знаю только одно: не встреть они меня на своем пути, остались бы в живых, — с грустью выдохнул Савелий.
— Ты хочешь мстить? — нахмурился генерал. — Нет, Константин Иванович, это было моим первым и ошибочным решением. К счастью, я это вовремя осознал. Как сказал мне мой Учитель, «НЕ МСТИТЬ, НО НАКАЗЫВАТЬ ЗЛО!»
— Что ж, видно, твой Учитель был очень мудрым человеком. Что требуется от меня? — Интонация генерала сразу стала деловой. Тот, кто его знал, понял бы сразу, что Богомолов уже принял то, что предложил Говорков, знает, как ему помочь, но сначала хочет выслушать своего собеседника.
— Вы как-то говорили, что у вас есть знакомый мастер по пластическим операциям?
— Да еще какой! Нисколько не преувеличу, если скажу, что во всем мире вряд ли найдется специалист лучше, чем он.
— И это значит, что он известен и за границей? — с иронией добавил Савелий.
— А как же! — воодушевленно начал Богомолов, но тут же горячо запротестовал: — Можешь быть совершенно спокоен: за этого человека я могу поручиться головой!
— Извините, Константин Иванович, я, конечно же, ценю ваше мнение, как, впрочем, и вашу голову, но… — Он столь красноречиво поморщился, что Богомолову ничего не оставалось, как только спросить его:
— Тогда что ты предлагаешь? Если ты, как я понял, не доверяешь ему, то каким образом он сможет проделать операцию?
— Я все продумал: ваш чудо-мастер сделает операцию, но никогда не увидит окончательного творения своих рук. И это мое безоговорочное условие. — Голос Савелия звучал твердо и решительно.
— Ты хочешь сказать, что доктор, проделав такую сложную операцию, должен будет отказаться от послеоперационного лечения? Ты что, не представляешь, как это опасно для тебя? — Богомолов смотрел на него как на умалишенного.
— Представляю, — с усмешкой ответил Савелий. — Этот доктор будет знать, каким я был до операции, а другой, который продолжит лечение, будет знать, каким я буду после операции! Если же лечение будет протекать без осложнений, то и он не увидит окончательного результата. И, конечно же, никаких снимков: ни до, ни во время, ни после операции… И еще: врачи не должны знать друг друга.
— Ну и задачку ты мне подкинул: чувствуется, ты действительно серьезно подготовился к этому разговору… — задумчиво протянул генерал, а про себя вынужден был признаться, что голова у этого парня предназначена не только для головного убора.
— Речь идет о моей жизни, — тихо и очень серьезно добавил Савелий.
— Я совершил немало ошибок, пора стать более осторожным, что ли… Не бросаться, очертя голову, а сначала все тщательно продумывать… — Он запнулся и с улыбкой добавил: — Конечно при условии, что на это есть время.
В этот момент в кабинет заглянул Михаил Никифорович.
— Извините, Константин Иванович, вы просили напомнить про совещание…
Генерал недовольно взглянул на него, хотел, видно, ругнуться, но вовремя вспомнил, что действительно просил об этом.
— Спасибо, сейчас выезжаю! — буркнул он, и Михаил Никифорович тут же прикрыл дверь. Богомолов повернулся к Савелию. — Ты чем сейчас занят?
— В общем, ничем… — пожал плечами Савелий, не понимая, к чему клонит генерал.
— Вот что… — Богомолов поднялся с кресла, ударив себя по коленям. — Дождись меня. Совещание очень важное, и я обязан там быть, но это на час-полтора, не более… — Он снова внимательно посмотрел на Савелия и задумчиво добавил: — Это очень интересно! Очень! — Конечно я дождусь вас. — Можешь прямо в моем кабинете… А чтобы провел время с пользой… — Генерал подошел к сейфу, открыл его и вытащил оттуда какую-то папку с документами. — Поизучай пока!
С первых же страниц Савелия охватил настоящий азарт, какого он давно не испытывал. В папке была пара десятков листков, написанных от руки и, судя по всему, содержавших мысли самого генерала. Речь шла о мобильной, строго засекреченной группе по борьбе с организованной преступностью. Она должна была выполнять только самые важные и самые опасные задания, на мелочи не размениваться.
Савелия поразило то, что эта группа, обладая исключительными правами при выполнении заданий, становилась совершенно незащищенной даже при небольших провалах: она не имела никакого официального статуса, как бы и не существовала вовсе. Все члены группы снабжались самыми технически совершенными и весомыми документами, но все они сохраняли свою силу только до провала. Случись что, и все эти документы моментально аннулировались, и провалившийся член группы должен бы сам выбираться из создавшейся ситуации.
Нужно заметить, что все, изложенное Богомоловым, Савелия вполне устраивало. Именно об этом он и размышлял в последнее время. Конечно, замыслы генерала нуждались, с его точки зрения, в доработке, по в основном все было правильно.
Савелий взял со стола генерала чистый листок бумаги, ручку и стал набрасывать свои поправки к проекту. Он так и написал в заглавии: «Поправки», однако, подумав, решил, что это будет не совсем корректно по отношению к Богомолову. Чуть поразмыслив, взял другой лист, вывел: «Дополнения».
Что не устраивает его в этом проекте? То, о чем он только что говорил с Богомоловым: документы. Если он так серьезно готовит свое исчезновение, то как же можно быть уверенным в документах, которые пройдут с добрый десяток рук?
И снова Савелий задумался: как ни крути, а документы действительно нужны. Без них, как говорится, и не туды и не сюды. А коль скоро обойтись без документов невозможно, то нужно подумать, как максимально уменьшить риск.
Есть! Савелий даже вскочил со стула, обрадовавшись простоте решения. Необходимо договориться с Богомоловым, чтобы подготовили различные документы без указания данных. Конечно, риск остается, потому что все документы обязательно имеют свой номер, но это будет иметь значение только при провале. Тогда уже никакая бумага не выручит, придется применять метод Бондаря, «сухариться» вчистую, то есть выдавать себя за другого.
Теперь второе: в проекте Богомолова речь идет о группе, а Савелий хочет работать один: достаточно он принес несчастий другим людям. Нужно продумать систему контактов с однимдвумя связными. Савелий уже решил, что тем, кто станет осуществлять не только связь с Органами, но и помогать ему, будет его названый брат — Андрей Воронов, а в качестве запасного варианта — бывший учитель Савелия, генерал в отставке Говоров.
Савелий задумался. Обычно самым слабым звеном в таких делах является система связи, именно здесь чаще всего и случаются проколы. Необходимо придумать что-то очень оригинальное, безопасное и простое. Во-первых, все контакты должны быть сведены к минимуму, а вовторых, быть только односторонними, то есть с его стороны. Возможно, ему самому будет грозить смертельная опасность, но даже если об этом можно будет известить Органы, о возможности их вмешательства нужно просто забыть и, как говорится, положиться на волю Господа. Это отчасти и к лучшему: он сам постоянно будет в боевой готовности.
А теперь нужно все подытожить. Савелий взял лист бумаги и стал быстро записывать свои дополнения.
Когда он закончил и внимательно все прочел, то остался доволен. Теперь нужно подумать о «соучастниках». Он подошел к генеральскому столу и набрал номер Воронова.
— Братишка, ты сейчас очень занят? — спокойно спросил он.
— Савка? — В голосе Воронова чувствовалось волнение. — Ты где это пропадал? Что-нибудь случилось? Мог бы и раньше позвонить.
Савелий неожиданно подумал, что, возможно, он напрасно так доверился этой приятной, но совершенно незнакомой девице. Он сунул руку в карман и вытащил бумажник. Нет-нет, он совершенно бы не расстроился, если бы обнаружил его пустым: то, что он получил от нее, было гораздо дороже денег. Просто ему было интересно, оставила ли она ему хоть что-нибудь на дорогу? И сколько она взяла с него за то, что ему было так хорошо?
Савелий помнил, что у него было порядка двухсот долларов. Как же он удивился, когда обнаружил все деньги на месте! Неужели эта девица говорила правду? Ладно, нужно будет както компенсировать ее потерянное время, а сейчас, когда в памяти всплыли вчерашние мысли, он понял, что ему нужно делать.
Телефонных будок не было видно, и он решительно вошел в метро, где сразу же увидел несколько автоматов. Бросив в один из них жетон, Савелий быстро набрал номер.
— Михаил Никифорович? — спросил он, услышав знакомый голос.
— Слушаю вас, капитан! Чем могу помочь? — приветливо ответил помощник Богомолова.
— Мне необходимо срочно переговорить с шефом.
— Минуту, попытаюсь узнать: у него сейчас люди… — Савелий слышал, как полковник докладывал по селектору. — Сейчас Константин Иванович возьмет трубку.
— Слушаю! — сухо проговорил генерал. То ли он был весь в делах, то ли не мог простить того разговора.
— Доброе утро, Константин Иванович, — деловито сказал Савелий. — Первым делом хочу извиниться.
— Принимаю. Кстати, те сотрудники под арестом.
— Я нисколько не сомневался в вас. — Ну спасибо! — обиженно воскликнул генерал. — Какие проблемы, капитан? — Мне необходимо срочно с вами повидаться. Было в его голосе что-то такое, из-за чего Богомолов не решился отказать ему. Дела могут подождать. Чуть подумав, он коротко бросил: — Пятнадцати минут тебе достаточно? — Вполне!
— Отсчет начнется через двадцать минут. — Понял! — Савелий бросил взгляд на часы: на метро он явно не успевал. К счастью, машину удалось поймать довольно быстро. До назначенного времени оставалось две минуты, когда он вошел в приемную Богомолова. Там было многолюдно, но Михаил Никифорович тут же сказал: — Константин Иванович ждет вас.
— Спасибо! — Под недоуменно-любопытные взгляды майора и двух полковников Савелий пересек приемную и открыл дверь в кабинет. — Разрешите, Константин Иванович?
— Входи, Савелий. — В глазах генерала было легкое беспокойство: что придумал этот неугомонный парень? Судя по всему, он пришел с какой-то идеей. — Садись и рассказывай!
— Константин Иванович, прошу меня извинить, но я вынужден отказаться от вашего столь лестного предложения. — Савелий вытащил из внутреннего кармана свое служебное удостоверение и решительно положил его перед генералом.
Такого поворота Богомолов явно не ожидал и несколько минут молча смотрел на красные «корочки», словно пытаясь что-то понять. Неужели он ошибся в Савелии и тот решил найти себе более спокойное место?
— Судя по твоему серьезному тону, уговаривать тебя — бесполезная трата времени. Но позволь, дружок, тебя спросить: чем думаешь заняться?
— Работать… с вами! — спокойно ответил Савелий и недоуменно пожал плечами, словно говоря: «Это же само собой разумеется».
— Ничего не понимаю! — Богомолов встал, обошел вокруг стола и сел в кресло напротив Савелия. «С этим парнем действительно не соскучишься», — подумал он и коротко бросил: — Говори!
— Я согласен работать с вами, но контактировать буду только с тремя людьми: редко с Вороновым, еще реже с вами, и в самом крайнем случае — с генералом Говоровым. Для всех я — уволился! Никаких приказов, никаких документов: все должно быть уничтожено. Савелий Кузьмич Говорков должен исчезнуть даже из архивов, как в свое время исчез бывший генерал КГБ Рассказов.
— И появится другой человек с новой легендой? — подхватил генерал и тут же добавил: — Но что тебе это даст, если твое лицо известно даже за границей?
— А это уже второй этап подготовки! — воскликнул довольный Савелий. — Не понял? — нахмурился Богомолов. — Я же сказал вам, что Савелий Говорков должен исчезнуть, словно его и не было! — Он решительно взмахнул рукой.
— Пластическая операция? — неуверенно протянул Константин Иванович.
— Так точно. Я хочу начать работать автономно! Слишком много я задолжал тем, кто ушел в иной мир после контактов со мной.
— Не нужно себя казнить, Савелий. В том нет твоей вины! — попытался успокоить его Богомолов.
— Есть или нет, Бог рассудит, я знаю только одно: не встреть они меня на своем пути, остались бы в живых, — с грустью выдохнул Савелий.
— Ты хочешь мстить? — нахмурился генерал. — Нет, Константин Иванович, это было моим первым и ошибочным решением. К счастью, я это вовремя осознал. Как сказал мне мой Учитель, «НЕ МСТИТЬ, НО НАКАЗЫВАТЬ ЗЛО!»
— Что ж, видно, твой Учитель был очень мудрым человеком. Что требуется от меня? — Интонация генерала сразу стала деловой. Тот, кто его знал, понял бы сразу, что Богомолов уже принял то, что предложил Говорков, знает, как ему помочь, но сначала хочет выслушать своего собеседника.
— Вы как-то говорили, что у вас есть знакомый мастер по пластическим операциям?
— Да еще какой! Нисколько не преувеличу, если скажу, что во всем мире вряд ли найдется специалист лучше, чем он.
— И это значит, что он известен и за границей? — с иронией добавил Савелий.
— А как же! — воодушевленно начал Богомолов, но тут же горячо запротестовал: — Можешь быть совершенно спокоен: за этого человека я могу поручиться головой!
— Извините, Константин Иванович, я, конечно же, ценю ваше мнение, как, впрочем, и вашу голову, но… — Он столь красноречиво поморщился, что Богомолову ничего не оставалось, как только спросить его:
— Тогда что ты предлагаешь? Если ты, как я понял, не доверяешь ему, то каким образом он сможет проделать операцию?
— Я все продумал: ваш чудо-мастер сделает операцию, но никогда не увидит окончательного творения своих рук. И это мое безоговорочное условие. — Голос Савелия звучал твердо и решительно.
— Ты хочешь сказать, что доктор, проделав такую сложную операцию, должен будет отказаться от послеоперационного лечения? Ты что, не представляешь, как это опасно для тебя? — Богомолов смотрел на него как на умалишенного.
— Представляю, — с усмешкой ответил Савелий. — Этот доктор будет знать, каким я был до операции, а другой, который продолжит лечение, будет знать, каким я буду после операции! Если же лечение будет протекать без осложнений, то и он не увидит окончательного результата. И, конечно же, никаких снимков: ни до, ни во время, ни после операции… И еще: врачи не должны знать друг друга.
— Ну и задачку ты мне подкинул: чувствуется, ты действительно серьезно подготовился к этому разговору… — задумчиво протянул генерал, а про себя вынужден был признаться, что голова у этого парня предназначена не только для головного убора.
— Речь идет о моей жизни, — тихо и очень серьезно добавил Савелий.
— Я совершил немало ошибок, пора стать более осторожным, что ли… Не бросаться, очертя голову, а сначала все тщательно продумывать… — Он запнулся и с улыбкой добавил: — Конечно при условии, что на это есть время.
В этот момент в кабинет заглянул Михаил Никифорович.
— Извините, Константин Иванович, вы просили напомнить про совещание…
Генерал недовольно взглянул на него, хотел, видно, ругнуться, но вовремя вспомнил, что действительно просил об этом.
— Спасибо, сейчас выезжаю! — буркнул он, и Михаил Никифорович тут же прикрыл дверь. Богомолов повернулся к Савелию. — Ты чем сейчас занят?
— В общем, ничем… — пожал плечами Савелий, не понимая, к чему клонит генерал.
— Вот что… — Богомолов поднялся с кресла, ударив себя по коленям. — Дождись меня. Совещание очень важное, и я обязан там быть, но это на час-полтора, не более… — Он снова внимательно посмотрел на Савелия и задумчиво добавил: — Это очень интересно! Очень! — Конечно я дождусь вас. — Можешь прямо в моем кабинете… А чтобы провел время с пользой… — Генерал подошел к сейфу, открыл его и вытащил оттуда какую-то папку с документами. — Поизучай пока!
С первых же страниц Савелия охватил настоящий азарт, какого он давно не испытывал. В папке была пара десятков листков, написанных от руки и, судя по всему, содержавших мысли самого генерала. Речь шла о мобильной, строго засекреченной группе по борьбе с организованной преступностью. Она должна была выполнять только самые важные и самые опасные задания, на мелочи не размениваться.
Савелия поразило то, что эта группа, обладая исключительными правами при выполнении заданий, становилась совершенно незащищенной даже при небольших провалах: она не имела никакого официального статуса, как бы и не существовала вовсе. Все члены группы снабжались самыми технически совершенными и весомыми документами, но все они сохраняли свою силу только до провала. Случись что, и все эти документы моментально аннулировались, и провалившийся член группы должен бы сам выбираться из создавшейся ситуации.
Нужно заметить, что все, изложенное Богомоловым, Савелия вполне устраивало. Именно об этом он и размышлял в последнее время. Конечно, замыслы генерала нуждались, с его точки зрения, в доработке, по в основном все было правильно.
Савелий взял со стола генерала чистый листок бумаги, ручку и стал набрасывать свои поправки к проекту. Он так и написал в заглавии: «Поправки», однако, подумав, решил, что это будет не совсем корректно по отношению к Богомолову. Чуть поразмыслив, взял другой лист, вывел: «Дополнения».
Что не устраивает его в этом проекте? То, о чем он только что говорил с Богомоловым: документы. Если он так серьезно готовит свое исчезновение, то как же можно быть уверенным в документах, которые пройдут с добрый десяток рук?
И снова Савелий задумался: как ни крути, а документы действительно нужны. Без них, как говорится, и не туды и не сюды. А коль скоро обойтись без документов невозможно, то нужно подумать, как максимально уменьшить риск.
Есть! Савелий даже вскочил со стула, обрадовавшись простоте решения. Необходимо договориться с Богомоловым, чтобы подготовили различные документы без указания данных. Конечно, риск остается, потому что все документы обязательно имеют свой номер, но это будет иметь значение только при провале. Тогда уже никакая бумага не выручит, придется применять метод Бондаря, «сухариться» вчистую, то есть выдавать себя за другого.
Теперь второе: в проекте Богомолова речь идет о группе, а Савелий хочет работать один: достаточно он принес несчастий другим людям. Нужно продумать систему контактов с однимдвумя связными. Савелий уже решил, что тем, кто станет осуществлять не только связь с Органами, но и помогать ему, будет его названый брат — Андрей Воронов, а в качестве запасного варианта — бывший учитель Савелия, генерал в отставке Говоров.
Савелий задумался. Обычно самым слабым звеном в таких делах является система связи, именно здесь чаще всего и случаются проколы. Необходимо придумать что-то очень оригинальное, безопасное и простое. Во-первых, все контакты должны быть сведены к минимуму, а вовторых, быть только односторонними, то есть с его стороны. Возможно, ему самому будет грозить смертельная опасность, но даже если об этом можно будет известить Органы, о возможности их вмешательства нужно просто забыть и, как говорится, положиться на волю Господа. Это отчасти и к лучшему: он сам постоянно будет в боевой готовности.
А теперь нужно все подытожить. Савелий взял лист бумаги и стал быстро записывать свои дополнения.
Когда он закончил и внимательно все прочел, то остался доволен. Теперь нужно подумать о «соучастниках». Он подошел к генеральскому столу и набрал номер Воронова.
— Братишка, ты сейчас очень занят? — спокойно спросил он.
— Савка? — В голосе Воронова чувствовалось волнение. — Ты где это пропадал? Что-нибудь случилось? Мог бы и раньше позвонить.