Донцова Дарья. Ангел на метле

   Я хотел было сказать, что не испытываю никаких проблем в интимной жизни, но потом сообразил: на фоне признания Сергея это будет выглядеть некорректно. Митяев искренне хочет поделиться со мной замечательным средством. Наверное, ему приятно осознавать, что не у него одного есть подобные проблемы.
   – Спасибо, – кивнул я и положил в карман подарок, – непременно воспользуюсь.
   Сергей кивнул и, продолжая тяжело дышать, пошел в свой кабинет. Я отыскал дверь с цифрой «8», постучал, не услышал ничего в ответ и заглянул внутрь.
   В небольшом помещении стояло несколько столов. Около одного, заваленного бумагами и украшенного плюшевыми игрушками, не было никого, другой радовал глаз идеальной пустотой, а за третьим сидела Наташа Капустина.
   – Еще раз добрый день, – заулыбался я.
   Девица кивнула.
   – Теперь мы с вами соседи, – решил я продолжить беседу.
   Наташа равнодушно пожала плечами.
   – Где можно устроиться? – Я упорно пытался завязать разговор.
   – Там, – односложно сообщила журналистка и вновь уставилась в компьютер.
   – Читаете нечто интересное? – сделал я еще одну попытку к сближению.
   – «Желтую правду» просматриваю, – неожиданно пояснила Капустина.
   – Зачем? – удивился я.
   – Надо знать, о чем пишут конкуренты! В основном, конечно, врут, но иногда прикольные статьи печатают, – вдруг засмеялась Капустина, – вот, например. В городе Екатеринбурге судили воровку, некую Нину Суржикову, она украла в магазине с прилавка серебряный молочник. Полная дура! Стырила вещицу на глазах у продавщицы и двух покупательниц. Суржикову тут же задержали и через некоторое время отправили на скамью подсудимых. Дело совершенно ясное, три свидетельницы преступления, да еще камера наблюдения четко зафиксировала факт кражи. А Суржикова отделалась условным сроком, ее отпустили. Знаешь почему?
   – Нет, а действительно, почему? – заинтересовался я.
   – Адвокат прикольный попался, – усмехнулась Капустина. – Заявил в своей речи: «Мой клиент не виноват. Подзащитный преступил закон помимо своей воли, его принудили участвовать в воровстве, он даже не знал, что совершает гадкий поступок, и поэтому не может нести наказание!» И бах! Положил перед судьей на стол фото воришки. В результате – условный срок.
   – Невероятно, – воскликнул я, – свидетели, камера… и Суржикова не виновата? А! Сообразил! Она клептоманка!
   – Серебряный молочник – вещь дорогая, клептоманы же тырят фигню, – фыркнула Наталья, – нет, ответ другой!
   – Какой?
   – Не дошло? – усмехнулась Наташа.
   – Нет, – растерянно ответил я, – воров было двое? Но тогда это называется преступной группой, и срок им светит больше, чем одиночке! Можно я прочитаю статью?
   – Нет, – тоном вредной учительницы заявила Капустина и снова схватила «мышку», – сам догадайся, в чем там было дело! Я сразу поняла, но у меня замечательный ум и редкая сообразительность!
   Я постарался удержать на лице милую улыбку. Не знаю, как в отношении ума и сообразительности, но вот вредность и полнейшее отсутствие хорошего воспитания налицо! Если бы я на самом деле пришел на работу в «Час пик», то после разговора с этой неприятной во всех отношениях девицей постарался бы больше с ней не общаться. Но должен выполнить поручение Митяева, поэтому следует предпринять еще одну попытку подружиться с Капустиной. Я заулыбался еще шире и воскликнул:
   – Какие милые игрушки, вы их собираете?
   – Я похожа на дуру? – фыркнула Капустина. – Это Светкино дерьмо.
   – А кто она?
   – Послушай, – оторвалась от компьютера Наташа, – мне некогда трепаться! Потом разберешься ху из ху!
   Дверь противно заскрипела, в нос ударил сильный запах французской парфюмерии, он показался мне знакомым.
   – Вот и Светик, – хмыкнула Капустина, – у нее про плюшевых дегенератов и спрашивай.
   Я обернулся и вздрогнул. На пороге стояла симпатичная белокурая девочка с огромными голубыми глазами, над пухлой верхней губой виднелась намечающаяся морщинка. Блондинка отвела изящной рукой прядь волос и нежным голосом спросила:
   – Летучка была?
   – Нет, – ответила Наташа, не отрывая взора от компьютера.
   – Фу! Успела! – выдохнула Светик. – Я думала, что опоздала. В парикмахерскую заскакивала.
   – Иди в кабинет к главному, – посоветовала Капустина. – Небось сейчас начнут.
   – Ага, – засуетилась девчонка, – только мордочку освежу!
   Легкой тенью Светик проскользнула мимо меня, плюхнулась в вертящееся кресло, начала рыться в сумке, потом, чертыхаясь, перевернула торбу и вывалила ее содержимое в гору бумаг. Расческа, мятные конфетки, бумажные носовые платки, куча смятых чеков, два презерватива, золотая зажигалка с инкрустированной зелеными камушками буквой «S», ингалятор…
   – Ну где же помада? – причитала Светик.
   – Может, она осталась лежать у педали тормоза? – злорадно спросил я.
   Светик подняла глаза, в небесных очах не появилось ни малейшего смущения.
   – Где? – спросила она.
   – У вас есть машина? – задал я вопрос.
   – Да, – подтвердила нахалка.
   – Красная малолитражка?
   – Верно. Откуда вы знаете? – с потрясающе разыгранным изумлением ахнула Светик.
   Капустина оторвала взгляд от монитора и с любопытством принялась слушать нашу беседу.
   – Вы уже успели исправить бампер? – ядовито улыбнулся я.
   – Чей? – вытаращила глаза девица.
   – Бампер вашего автомобиля слегка пострадал, когда вы съехали в кювет. Правда, вам повезло намного больше, чем мне, вы быстро умчались с места спровоцированной вами аварии, а я остался там надолго.
   Светик беспомощно посмотрела на Капустину.
   – Натка, он псих?
   – Нет, – отозвалась коллега, – новый сотрудник, зовут Иван Павлович.
   – Давайте без отчества, – предложил я, – и на «ты».
   – Неудобно как-то со стариком по-простому, – без всякой издевки отметила Наташа. – Вам небось хорошо за сорок.
   – Он дурак? – вопрошала Светик. – Чего несет? Какая авария?
   Самообладание блондинки удивляло меня, ее актерские данные вызывали восхищение. Похоже, Светик ошиблась в выборе ремесла, по ней плачут театральные подмостки. Другая бы смутилась, испугалась, а этой море по колено, изображает полнейшую невинность.
   – Вчера утром на проселочной дороге вы устроили ДТП, слава богу, дело обошлось гнутыми железками, – резко сказал я, – а потом удрали, вышвырнув из окна сто долларов.
   – Круто! – восхитилась Наташа. – Всем известно, что Светик – золотая молодежь. Че ей стольник? Как мне на трамвае проехать!
   – Я весь день сидела дома, – закричала Светик, – носа не высовывала! И ваще ни про какую аварию не знаю! Никогда ни о чем не слышала! Ваще! Не вылезала из квартиры!
   – Кто-то может это подтвердить? – спросил я.
   – Нет, – протянула Светик, – я голову мыла, маску делала, эпиляцию… Зачем мне зрители? Одна была! Не слышала про ДТП!
   – Че тогда дергаешься? – внезапно зло спросила Наташа.
   – Сейчас вы на машине приехали? – задал я вопрос.
   – Конечно, – сказала Светик.
   – Давайте спустимся и вместе осмотрим ваш автомобиль, – предложил я.
   – Я на летучку тороплюсь, – мигом отбоярилась Светик.
   – Собрание закончилось!
   – Но… Натка… сказала, – растерялась блондинка.
   – Шутка! – заржала Капустина. – Эх, жаль, ты к Сереге в кабинет не ворвалась! То-то наслушалась бы эпитетов!
   Огромные невинные глаза наполнились влагой, большая слеза медленно поползла по румяной щеке.
   – Вы меня ненавидите, – зашептала Светик. – Ну почему? Я ведь не виновата в своем богатстве! Никак его не демонстрирую, нос не задираю, пытаюсь всем угодить… За что же так? Ната, тебе будет приятно узнать, что Серега на меня наорал?
   Капустина молча уткнулась в экран, Светик вскочила и подбежала к коллеге.
   – Нет уж, ответь!
   – Отвянь, – буркнула Наташа.
   – Ты мне завидуешь!
   – Было бы чему!
   – У меня кавалеров полно.
   – Зато я ни от кого не завишу, – равнодушно парировала Капустина.
   – Одеваешься в секонд-хенде, – выложила свой козырь Светик.
   – Там то же, что и в бутиках, вон моя сумка висит, розовая, ручка из камушков, фирменная, а за десятую часть цены досталась. Только гламурные дуры платят по пятьсот баксов за вещь, которой цена копейка, – огрызнулась Наташа.
   Светик шмыгнула носом и нашла убойный аргумент:
   – Николаша меня выбрал! С тобой он даже здороваться не захочет.
   – Ясное дело, – кивнула Наташа, – зачем ему нормальная девушка? Я привыкла, чтобы за мной молодые парни ухаживали, а не мумии египетские. Может, лет через двадцать, когда я стану сумасшедшей сорокалетней старухой, соглашусь с каким-нибудь пыльным мешком встречаться. Твоему Николаше скока годков? Пятьдесят? Шестьдесят? Небось красавец! Жаль, никогда не встречались!
   Пухлые щечки Светика вытянулись, брови изогнулись домиком, уголки рта поплыли вниз.
   На столе у Наташи затрезвонил мобильный.
   – Да, – резко ответила Капустина, – вы ошиблись!
   – Затравили, волки, – всхлипнула Светик.
   – Николаше пожалуйся, он мне козью морду оформит, – посоветовала Наташа и снова схватила сотовый. – Идиот, я уже сказала тебе, не туда попал.
   – Ну почему, почему, почему, – заныла Светик.
   – Господи, – прошипела Капустина, поднося телефон к уху, – чудила болотная! Смотри на кнопки! Не знаю, почему тебя со мной соединяет! Нет тут Вани! Нету! Усек?
   Внезапно меня осенило, я вынул из кармана мобильный и набрал свой собственный номер.
   – Да!!! – заорала Ната. – Кто там?
   – Предлагаю совершить обмен, – ответил я.
   Капустина растерянно глянула в мою сторону, потом уже нормальным голосом поинтересовалась:
   – Откуда ты знаешь мой номер?
   Я рассмеялся:
   – У нас одинаковые аппараты, я помог тебе отключить звук на совещании и машинально положил трубку на столик, ты взяла потом мой телефон, а я – твой. Звонки у нас с тобой самые обычные, не мелодия, стандартный вариант. Странно, что тебе такой понравился.
   – Прикольно, – протянула Ната, и мы обменялись трубками.
   – Да, – согласился я, – чем дольше нахожусь в редакции, тем прикольней кажется ситуация. Кто сейчас меня искал?
   – Он не представился, – пожала плечами Наташа, – загавкал, как Полкан: «Ваня, иди скорей, список принесли».
   – Ясно, – кивнул я и вышел из кабинета.
   В кабинете Сергея сильно пахло коньяком.
   – Хочешь рюмашку? – спросил хозяин.
   – Нет, спасибо, – ответил я, – день только начался, а мне за руль потом садиться.
   – Ерунда, давай выпьем.
   – Прости, но на службе я предпочитаю сохранять трезвую голову, – решительно отказался я.
   – Тебе дозвониться невозможно! Смени оператора, – буркнул Митяев. – Вот список!
   – Спасибо, но он, похоже, уже не нужен.
   – Ты нашел мерзавца?
   – Пока не могу утверждать со стопроцентной уверенностью, съезжу к трем часам на одну встречу и все выясню. Кстати, мне бы хотелось получить во временное пользование фотоаппарат.
   – Без проблем, – легко согласился Сергей, – сейчас пошлю человека, он купит.
   – Нужен не совсем обычный, а такой, чтобы объект съемки ничего не заметил.
   – «Боковик»?
   – Что? – не понял я.
   Метяев усмехнулся и ткнул пальцем в селектор на столе.
   – Слушаю, – прозвенела секретарша.
   – Леся, пусть немедленно придет Мишка с «боковиком», – приказал начальник, – может, все-таки хлебнешь коньяковского?
   Последняя часть фразы адресовалась мне.
   – Нет, спасибо, – не поддался я.
   – Давай, не стесняйся, – продолжал хозяин, доставая из бара пузатые фужеры и бутылку благородного напитка, – по чуть-чуть, для тонуса.
   – Звали? – заглянул в кабинет Миша.
   – Затекай, – велел Сергей. – Аппарат принес?
   – Вот. – Репортер протянул Митяеву самую обычную с виду «мыльницу».
   – Классная штука, – кивнул Сергей, – цифровая, я снимаю тебя, навожу объектив на лицо, чик-чирик, вылетела птичка, кто у нас на фото?
   – Я, – ощущая себя полнейшим идиотом, ответил я.
   Миша и Митяев засмеялись.
   – А вот и нет, – радовался главный, – смотри! Чья физия?
   – Михаила, – недоуменно сказал я. – Как же так вышло? Объектив был направлен прямехонько на меня! Миша стоял у стола.
   – Зрительный обман, – ухмыльнулся репортер. – Снимает не то, что перед носом, а то, что под углом в девяносто градусов, хитрая штука.
   – Поэтому и называется «боковик», – объяснил Митяев, – навел его на лужайку, а сам щелкаешь совсем иной вид. Суперская вещь. Подходит?
   – Вполне, – кивнул я. – Только научите меня им правильно пользоваться.
   – Он че, ко мне в отдел сядет? – насторожился Миша. – Вроде говорили, новенький редактор!
   – Мишаня, давай по капельке? – благосклонно предложил начальник.
   Фоторепортер потер ладони:
   – Кто ж от такого коньяка откажется!
   – Угощайся, – кивнул Сергей, – впрочем, сейчас сюда отдел светской жизни заявится, расслабиться тебе не даст. Знаешь что, бери-ка бутылочку на вынос.
   – Всю? – деловито осведомился Михаил.
   Более идиотский вопрос и представить трудно. Но Сергея не насмешила глупость Михаила.
   – Да, – подтвердил он, – еще лимон сунь в карман.
   Миша в мгновение ока схватил коньяк и со скоростью мухи вылетел из кабинета главного.
   – Он не растреплет всем, что новому литературному редактору зачем-то понадобился «боковик»? – насторожился я. – Мне досужие разговоры не нужны, они могут помешать выполнить задание.
   Сергей посмотрел на большие круглые часы, висящие над дверью.
   – Насколько я знаю Михаила, он начал пить коньяк уже в коридоре, прямо из горлышка. Через пятнадцать минут он ляжет в лаборатории на диван и проспит до ночи, а когда протрезвеет, то ни о чем не вспомнит. Замечательное свойство!
   – Да уж! – покачал я головой. – Всегда завидовал людям, способным жить одним днем.

Глава 5

   Положив «мыльницу» в карман, я спустился на первый этаж и вышел на парковку. Почти на девяносто девять процентов я уверен в том, что Наташа и есть человек, сливающий информацию в «Желтую правду». Но в любом деле всегда остаются некоторые сомнения. Ровно в три часа дня я постараюсь запечатлеть на пленке момент передачи гонорара и принесу обличительные снимки Сергею. Порой маленькая оплошность становится большой удачей. Не возьми я со стола телефон корреспондентки, бог весть сколько времени пришлось бы провести в редакции, изображая литредактора.
   Да уж, любая незадача в конце концов оборачивается нам во благо. Несколько лет назад наш с Норой общий знакомый Игорь Гаврилов торопился в аэропорт и, чтобы не опоздать на самолет, слегка превысил скорость. На одном из поворотов его автомобиль занесло и выбросило в огород к какой-то бабке. Гаврилов хотел, несмотря на помятые двери и крыло, завести свою машину, он все же надеялся улететь на отдых. Но старуха не поверила его обещаниям оплатить ущерб по возвращении и спустила с цепи здоровенного, злющего Полкана, который не замедлил вцепиться зубами в брюки Игоря.
   Лайнер отправился к далеким островам без него. Гаврилов очутился в отделении ГАИ, домой он попал лишь к утру, искренне желая и собаке, и бабке всяческих неприятностей. Кипя от бешенства, Гаврилов включил телевизор, стал варить себе кофе и уронил джезву. Диктор сообщала:
   – Сегодня в пять утра произошла авиакатастрофа…
   Самолет, на который не успел наш знакомый, рухнул в океан.
   У Игоря случился сердечный приступ, придя в себя, он немедленно нашел рабочих, которые выстроили на месте старухиной развалюхи вполне приличный домик. Полкан теперь живет в загородном особняке Гаврилова, собака отвратительно воспитана, оставляет на паркете лужи, грызет на диване кости и может укусить вас исключительно из вредности. Но Игорь прощает монстру все. Вот так маленькая неприятность обернулась огромной удачей сразу для троих: Игорь остался жив, бабка получила новую избу, а Полкан стал псом богатого хозяина и воротит нос от миски, если в ней не курятина, а говядина.
   Вот и мне повезло, сегодня же покончу с делом, получу новые «Жигули» и с чувством глубочайшего удовлетворения сяду в кресло с интересной книгой в руках. Мой отпуск только начинается, Нора вернется не скоро.
   Я посмотрел на часы и направился к «Бентли». Время есть, загляну-ка по дороге в кафе, опрокину чашечку эспрессо. И тут мой взгляд упал на ярко-красную «букашку». Я приблизился к малолитражке, сомнений нет, это машина Светика. Вон на заднем стекле идиотская наклейка, на которой нарисована ярко-зеленая гусеница с красными глазами, а чуть повыше белеет надпись «Еду, как умею».
   Я присел около пародии на машину и начал внимательно осматривать бампер. Ну что ж, Светик аккуратная девочка, она съездила на мойку и отдраила свою «кошечку». Не надо быть экспертом, чтобы понять, автомобиль недавно попал в ДТП, вот небольшие вмятины, и номерной знак слегка покороблен…
   – Эй, эй, эй, – полетел над двором тоненький голос, – чего ты около моей тачки делаешь? Сейчас охрану позову!
   В нос ударил резкий запах французского парфюма, я, продолжая сидеть на корточках, поднял голову и увидел сердитую мордочку Светика.
   – Послушай, – топнула она изящной ножкой, – какого черта ты здесь ковыряешься?
   – За вами долг, – напомнил я.
   – Какой? – захлопала густыми ресницами нахалка.
   Ситуация стала меня раздражать.
   – Послушайте, деточка, я понимаю, почему вы устроили спектакль в кабинете – не хотели, чтобы коллега услышала правду о том, что вы сбежали с места ДТП. У вас с Наташей непростые отношения, и последняя не откажет себе в удовольствии растрепать всем о вашем поступке. Но мы-то с вами знаем правду.
   – Не понимаю, о чем вы! – фыркнула нахалка.
   Я набрал полную грудь воздуха и решил ни в коем случае не выходить из себя.
   – Видите следы аварии?
   – Где? – прищурилась обманщица.
   – На бампере.
   – Где?
   Я мысленно посчитал до десяти и перешел на понятный для блондинки сленг.
   – На железочке, которая опоясывает низ. Там такие маленькие ямочки, и красочка слегка отковырнулась.
   – А-а-а, – протянула Светик.
   – Вы сползли в овражек и поцарапали «кошечку»!
   – Нет, – покачала головой Светик.
   – Да, мой ангел, вы наклонились, чтобы поднять губную помадку, отпустили рулевое колесико, а тут, как назло, вам навстречу «жигулик»! Он свалился в кюветик, вы очутились в канавочке, попросили меня вытолкнуть «кошечку», пообещали пять тысяч баксиков и смылись. Думали, мы никогда не встретимся, но бог шельму метит. Заинька, перестаньте врать! Из-за вас я вынужден ездить на «Бентли».
   Глаза Светика загорелись.
   – На «Бентли»? – переспросила она. – Гонишь!
   – Вон он стоит, – в запале воскликнул я и нажал на брелок сигнализации.
   Пафосная иномарка моргнула фарами.
   – Вау! – взвизгнула Светик. – Покатаешь?
   Я посмотрел на циферблат:
   – Только до ГАИ.
   – За фигом мне туда?
   – Вы обязаны дать показания об аварии.
   – Очумел? И круто же ты про пять штук придумал!
   Я ощутил желание надавать нахальной девчонке пощечин.
   – Светлана! Моя машина застрахована.
   – Понятно, – кивнула она. – Такая красота стоит диких бабок.
   – Я про «Жигули», на которых вчера попал в аварию!
   Светик прищурилась:
   – Ну прямо анекдот, слышал, как мужик «Феррари» покупал? Протянул продавцу купюру в два миллиона евро и говорит: «Оформите мне новую машинку, а сдачу дайте в «Жигулях». Ты че, таратайку тоже на остатки от «Бентли» взял?
   – Ассигнаций в два миллиона евро не существует, – машинально уточнил я.
   Светик вытаращила глаза, потом расхохоталась, я с удивлением смотрел на веселящуюся блондинку.
   – Ой, какой ты дурак, – простонала девушка, – зануда, идиот!
   Вот тут мое терпение лопнуло, до сих пор лишь одной Николетте удавалось довести меня до бешенства, но ведь все в жизни когда-то происходит впервые.
   Я схватил Свету за плечи и встряхнул с такой силой, что глупая голова девицы мотнулась на шее.
   – Потише, балбесина, – взвизгнула Света, – у меня сразу синяки появляются! Ща на помощь позову! Милиция!
   – Ори погромче, – пошел я вразнос, – сам помогу тебе, пусть сюда побыстрее явятся представители властей.
   Светик перестала сопротивляться, а я прекратил трясти нахалку. Некоторое время мы стояли, глядя друг на друга, потом у меня от запаха ее вонючих духов началась мигрень.
   – Ванечка, – вдруг томно произнесла Светик, – а зачем нам милиция?
   – Приедут специалисты, – ответил я, – возьмут соскоб с «кошечки» и докажут, что ты была на месте аварии.
   – Тебе так нужны деньги? – нежно проворковала блондинка, прижимаясь ко мне всем телом.
   Внезапно сквозь удушливую вонь парфюма проступил другой запах, вроде детского мыла, конфет… чего-то милого, ребячьего.
   – Нет, – улыбнулся я, – но «Жигули» застрахованы, надо доказать, что произошло ДТП, понимаешь? Просто дай показания, и разойдемся друзьями. В аварии никто не погиб, особых претензий ГАИ не предъявит.
   – Так бы сразу и сказал, – прошептала Светик, – а то налетел, затряс, словно грушу, вон уже синяк вылез, хочешь поглядеть? Я всегда готова помочь человеку, попавшему в беду. Ладно, мне сейчас пора по делам, послали материал делать. Давай адрес ГАИ и объясни, что там надо рассказывать.
   – Правду, – коротко посоветовал я, – как ехала, потеряла помаду…
   Светик облизала пухлые губы:
   – Ванечка! Я же там не была! Никогда! Ты ошибся! Перепутал машины! Но я готова тебе помочь. Мне нравятся мальчики на «Бентли», смотри, какой у меня синячок!
   Я замер, а девчонка, призывно улыбаясь, повела плечиком, легкий трикотаж соскользнул к локтю, обнажилась красивая рука и одна грудь, упакованная в роскошный лифчик из розового кружева. На белой коже предплечья краснели пятна – следы от моих пальцев.
   – Ванюшечка, – прошептала Светик, – значит, вечером! Где?
   Я опомнился и молча пошел к «Бентли». Впервые столкнулся с особой, наглость которой можно измерять в тоннах.
   – Ванечка! – заорала Светик.
   Я автоматически обернулся:
   – Что случилось?
   – Это не моя «кошечка», – взвизгнула девица.
   – Вы о чем?
   – Не моя «кошечка», – нервно повторила Светик.
   – Хотите сказать, что машину вам подменили? – усмехнулся я.
   – Да!!!
   Мне стало весело, ну, Светик, это уже слишком.
   – Вы на чем приехали сюда?
   – На машинке.
   – Которой?
   – «Кошечке».
   – Замечательно. А теперь уверяете, что она не она?
   – Ага!
   – И на чем основывается ваше утверждение?
   Светик принялась тыкать пальцем в ветровое стекло.
   – Там «кисонька».
   – Ваша машина? Я чудесно вижу ее!
   – Нет, «кисонька».
   – Автомобиль?
   – Он «кошечка»!
   – А «кисонька» кто?
   – Гусеничка, – заныла Светик.
   У меня опять закружилась голова.
   – Кто?
   – Машинка «кошечка», а гусеничка «кисонька», – простонала Светик, – разве не понятно? Ну как зовут ваш автомобильчик?
   – «Бентли», – ответил я.
   – А имечко?
   – Чье? – Я окончательно потерял нить разговора.
   – Машиночки!
   – «Бентли», – повторил я.
   – Ох уж эти мужчины, – с видом умудренной женщины вздохнула Светик, – тупые и неэмоциональные. Видишь, у «кисоньки» красные глаза?
   – Вы сейчас говорите о наклейке «Еду, как умею»?
   – Догадался через год! У «кисоньки» какие глазки?
   – У гусеницы?
   – Да!!!
   – Красные.
   – Вот! «Кошечку» подменили, – заломила руки Светик, – у моей они были черные.
   – Глаза?
   – Да.
   – У гусеницы на картинке?
   – Да!!!
   – Вы перепутали.
   – Нет!!! Когда покупала ее в магазине, глазоньки другими были!
   Сам не понимая почему, я поддержал идиотскую беседу.
   – Маловероятно, наклейка не способна измениться!
   – А сейчас у «кошечки» неправильная «кисонька», не фирменная, подделка! – чуть не зарыдала Светик.
   Я рассмеялся:
   – Вам следует сменить профессию, умение определять издали подлинность товара – это талант.
   – Это легко, – шмыгнула носом корреспондентка. – Вон чмо идет, видишь? Ну, корова в золотых босоножках.
   – Вы говорите о даме в белом костюме?
   – Юбка стоила ей рублей пятьсот, а пиджак и того меньше, – застрекотала Светик, – куплено в дерьмовозке, с машины, а сумка фальшивая. Сечешь?
   Я посмотрел на кожаное изделие в руках незнакомки и честно признался:
   – Нет.
   – Ванюшечка! – закатила глаза девушка. – Наклейка на машине такая же фальшивая, как сумка у той коровы в золотых босоножках. Моя «кисонька» другая!
   – Сделайте одолжение, сядьте в автомобиль, – попросил я.
   Светик покорно плюхнулась на сиденье:
   – Дальше чего?
   – Теперь попробуйте завести мотор.
   Тоненькие пальчики деловито повернули ключ, «букашка» затряслась.
   – Работает? – уточнил я.
   – Сам не слышишь? – вновь вступила на тропу хамства Светик.
   – Значит, машину не подменили!
   – Нет, она другая, – упорно ныла Светик, – «кисонька» не та!
   – Деточка, каким же образом вы сумели своим ключом завести «не ту» машину, не говоря уже о том, что легко открыли двери? – поинтересовался я и, не дожидаясь ответа, пошел к «Бентли».
   Пусть страховая компания не оплачивает ущерб, фиг с ним, я не способен общаться со Светиком.
   – Ванюшенька, – заорала девушка, высовываясь в окно, – ладно, машина моя, но «кисонька» стопудово чужая! И я никогда не была в Озерках! Чао, бамбино!