Страница:
Отец Насти, Владимир Петрович Куваев, человек порядочный и, что весьма странно для военного, абсолютно непьющий. И у Куваева начисто отсутствовали карьерные амбиции, он дослужился всего лишь до прапорщика. Никакого высшего образования Володя не имел, состоял в частях шофером, а его жена Зинаида работала в столовой поваром. Пределом мечтаний семейной пары было получить хорошую квартиру и достойную зарплату. Куваевы всегда жили честно, Зинаида никогда не воровала продукты, а Володя не «химичил» с бензином, и в конце концов им повезло. Положительную во всех смыслах семью выделил из общей массы полковник Андрей Серебров. Вот уж кто изо всех сил лез наверх, так это он.
За короткий срок Володя стал для нового начальника не только водителем, но и адъютантом, электриком, сантехником, плотником и чернорабочим в одном флаконе. Зиночка превратилась в повариху, горничную, а заодно и няню детей Сереброва. Переводясь c места на место, Андрей всегда брал с собой Куваевых, а Володя с Зиной не уставали радоваться своему счастью. Серебров был им как отец родной, он всегда следил, чтобы его прислуга получила хорошую комнату в общежитии, паек и обмундирование. В конце восьмидесятых у Куваевых случилось сразу два радостных события: Андрей, успевший стать генералом, очутился в Москве и перетащил туда своих верных вассалов, а Зиночка родила дочь, слава богу, здоровую девочку.
Страну медленно втягивало в гражданскую войну, жить в столице становилось все опаснее, служба в армии в начале девяностых потеряла всякую престижность, зарплату личному составу не платили месяцами, но Серебров постоянно твердил:
– Спокойно, я решу все проблемы.
Володя с Зиной верили в хозяина, тот обладал активностью охотничьего пса, мимикрировал как хамелеон и казался окружающим безобидным, как белый кролик. В голодном девяносто втором году Андрей привез Куваевых в Барабанный тупик, открыл вход в подземелье и спросил:
– Нравится? Будете здесь жить?
Зиночка обомлела от восторга.
– Это наше?
– Мое, – уточнил Андрей, – но и ваше тоже.
– Это бункер? – поинтересовался Володя.
Серебров кивнул:
– Да. Таких помещений в Москве несколько, все состояли на балансе у разных служб: Министерства обороны, Комитета госбезопасности, кое-каких других структур. Оборудовали бункеры в самый разгар холодной войны с Америкой. В начале шестидесятых годов двадцатого века мир всерьез готовился к ядерной войне. Вы сейчас находитесь в убежище, которое предназначалось для высокопоставленных чиновников и членов их семей. Мне удалось приватизировать несколько таких катакомб в столице и в Питере. Короче, живите здесь в свое удовольствие, приглядывайте за хозяйством, я вас сюда пропишу. Пока будете получать небольшую зарплату, но за коммунальные услуги платить не придется. И никаких проблем с едой, в дальней галерее есть продуктовое хранилище, там полно тушенки, крупы и макарон.
У любой семьи, предложи им кто поселиться в подобном месте, возникла бы масса вопросов. Каким образом Серебров ухитрился заполучить в собственность такую площадь? Будет ли законной их прописка? Не вредно ли жить без дневного света? Какой, в конце концов, почтовый адрес жилища? Но Володя с Зиной, долгие годы обитавшие в небольших каморках в густонаселенных бараках, очумели от радости. Двенадцать комнат, обставленных мебелью и застеленных коврами! Огромная кухня с утварью! Ванные! Туалеты! Кладовки с бельем и едой! Радость не померкла даже при дальнейших уточнениях Сереброва.
– Вам принадлежат четыре помещения, в остальных иногда будут останавливаться нужные мне люди, ваша задача – уборка, готовка и мелкий ремонт.
Фактически Куваевы стали управлять небольшой гостиницей, но Володя и Зина, похоже, так этого и не поняли.
Настя в детстве ездила по бесконечным коридорам на трехколесном велосипеде. Мама и папа очень любили дочку, баловали ее и никогда не наказывали. Постояльцы, приезжавшие в бункер, вели себя сдержанно. В основном это были малоразговорчивые мужчины, тенью шмыгавшие к выходу. Но спустя несколько лет Настя узнала имена постоянных гостей: Арама, вечно ходившего в темно-синем костюме «Адидас», дядю Гошу, который произносил вместо звука «г» – «хе», Виталика, щедро разукрашенного наколками, и сурового с виду Анатолия Михайловича, никогда не расстававшегося с небольшим портфельчиком. Иногда дядьки привозили девочке подарки. Арам угощал ее вкусной чурчхелой, дядя Гоша – семечками, Виталик дарил кукол, а Анатолий Михайлович вручал книги.
Собственно говоря, до сего времени ничего не поменялось, Серебров по-прежнему присылает гостей, Володя с Зиной следят за порядком, зарабатывают они немного, поэтому Настя иногда жульничает, говорит предкам:
– Можно у нас поживет тетя моей подруги Нины? Она всего на недельку в Москву прикатила.
Папа тут же ответит:
– Нет, Андрей Валентинович строго-настрого запретил пускать сюда посторонних, только его гостей.
– Конечно, папочка, – кивает Настя и всхлипывает, – как ты приказал, так и будет. Правда, Нина обидится, перестанет со мной дружить, а я так одинока! Подруг домой привести нельзя, помочь им я тоже не могу…
Отец крякает и дает задний ход:
– Ну ладно, в виде исключения, пусть пока въедет. Но если Серебров кого из своих пришлет, ей придется сматываться.
Настя соглашается и… зарабатывает небольшую сумму себе на мелочи.
– Зря отец Сереброва боится, – по-юношески беззаботно щебетала моя новая знакомая, – тот сюда никогда не заглядывает. Я бы на месте папки бизнес основала, типа отеля. От клиентов не отбиться будет, но родители не хотят.
– Неужели они ни разу не поймали тебя на лжи? – удивилась я.
Настя захихикала:
– Раньше не прищучили, а сейчас и подавно не смогут. У них… да ладно, увидишь моих родичей, сама поймешь. Отец никогда не врет, поэтому считает, что все говорят исключительно правду. И потом, я подрабатывать начала, когда они немного странными стали, наверное, постарели, вообще на улицу выходить не хотят. Держи ключи, устраивайся. И, уж извини за совет, сходи к врачу, у тебя лицо стало как ошпаренное, глаза совсем затекли.
– Пойду в машину, – пробормотала я, – позвоню Эле Москвитиной, может, это естественная реакция на ботокс?
– Валяй, – кивнула Настя и ушла.
Я преодолела длинный коридор, с огромным трудом открыла толстенную дверь, поднялась по бесконечной лестнице на улицу и потрясла головой. Ну и ну! А еще в газетах постоянно пишут об угрозе терроризма, рассказывают об обязательной регистрации гостей столицы. Однако милый Арам с чурчхелой и дядя Гоша с семечками преспокойно живут временами в бункере. Очень надеюсь, что они простые контрабандисты, нелегально привозят в Москву восточные сладости и украинские продукты. Но что-то мне подсказывает – все совсем не так радужно. Вероятно, у Арама всегда при себе есть пара килограммов героина, а чем занимаются дядя Гоша, Виталик и солидный Анатолий Михайлович – лучше не знать.
«Мини-купер» приветствовал меня бодрым попискиванием, я села за руль, взяла мобильный и соединилась с Наташей Расковой.
– Все поняла, – ответила подруга, выслушав мою просьбу, – праздную без остановки, ты остаешься у нас на десять дней.
– Маловероятно, что Кеша или Маня будут тебе звонить, – уточнила я, – но на всякий случай предупреждаю.
– Да без проблем, – засмеялась Ната, – он блондин?
– Кто? – не поняла я.
– Твой «обоже», – вкрадчиво промурлыкала Раскова, – тот, с кем ты намерилась весело провести время.
– Даже и не думала, – возмутилась я.
– Ладно, ладно, не хочешь рассказывать – не надо, – зачастила Ната, – я могила. Очень за тебя рада, давно пора завести себе мужика, а то сохнешь в одиночестве. И перестань оглядываться на детей! Я бы на твоем месте не пряталась, а назло Машке и Аркадию привела бы кавалера и…
– Ната, дети тут ни при чем, – попыталась я остановить подругу.
– …сказала, – не дала мне договорить Раскова, – вы эгоисты! Лишили мать секса и прочих радостей! Лишь о себе думаете!
– Натуся! Погоди…
– Считаете меня старухой! – возбудилась Раскова. – Похоронили заживо!
– Ты ошибаешься.
– Как бы не так! Покажи нахалам зубы! Интересно у вас получается, – кипела Наташка, – почему ты боишься правду сказать: мне нужен мужик!
– Дело не в любовнике, – ляпнула я, – просто…
Я тут же прикусила длинный язык: нельзя рассказывать об уколах, Наташка мигом раструбит по всем знакомым.
– Просто что? – разозлилась она.
– Ну… я хочу отдохнуть… в одиночестве, – глупо соврала я.
– Господи, – возмутилась Натка, – Васильева, ты никогда не могла набрехать по-человечески! Всем сразу ясно: Дашка лжет!
– Неужели так трудно понять: мне не нужен любовник! – отбивалась я.
– Ничего стыдного в физиологических потребностях нет, – заявила Ната, – сон, еда, секс! Рок-н-ролл и наркотики не предлагать. Ладно, можешь прикидываться монашкой, меня бесит не твоя старперская стыдливость, а поведение Машки и Кеши! Затоптали мать! Сели ей на голову! И Зайка хороша!
Оставалось только ждать, пока Раскова перестанет бить копытами в землю и успокоится, что и наступило после десяти минут фонтанирующего недовольства.
– Хорошо, – выдохнула Ната, – езжай со своим блондином куда пожелаешь, я тебя прикрою.
Сделав несколько глубоких вдохов, я позвонила в Ложкино, но городской номер был занят, поэтому я спешно соединилась с Москвитиной.
– Ну, понравилось? – сразу спросила Эля. – Ты уже красавица?
– Легко займу первое место на конкурсе «Утка, больная водянкой», – ответила я и описала свой внешний вид.
– Вау! – испугалась Эля. – Срочно беги к врачу! Это похоже на аллергию.
– Мне нужно ехать в кабинет, где принимает Вилли? – спросила я.
– Он уже улетел из России, – засуетилась Москвитина. – Так, вот, записывай. Емельянов Бурдюк, отличный специалист! Гений! Спасал после неудачных операций актеров и телезвезд. Непременно ему позвони!
– Ты уверена, что светило зовут Бурдюк? – на всякий случай уточнила я. – Несколько странное имя, так называется мешок с водой, который возят при себе кочевники в пустыне.
– За дуру меня держишь? – возмутилась Элька. – Я отправила к нему с десяток знакомых. Точно знаю, он Бурдюк! Не тормози, доползет отек до мозга – и кирдык. Ты мне дорога, как память о глупо проведенной юности.
Весьма испуганная словом «кирдык», я набрала полученный номер и попросила:
– Мне нужен господин Бурдюк Емельянов.
– Весь внимание, – бойко ответил баритон.
– Ваш телефон мне дала…
– …Эля Москвитина, – перебил врач. – Что случилось?
Я слегка расслабилась, похоже, у доктора ярко выраженные экстрасенсорные способности, он с ходу угадал, что я собиралась ему сказать, значит, он отличный диагност!
– У меня лицо красное! Щеки толстые! Губы – бананы, – изливала я ему свои жалобы, – кожа серо-фиолетовая в красную точку! А еще на лоб словно надвинули шапку из цемента, давит сильно.
– Сколько вам лет? – спросил врач.
– Какая разница? – разозлилась я. – Тридцать!
– Трудно поставить диагноз по телефону. Подъезжайте в начале ноября, но предварительно запишитесь на прием, сейчас дам вам телефон регистратуры, – вежливо проинструктировал меня врач.
– А вдруг кирдык до мозга доберется? – чуть не зарыдала я.
– Кто? – воскликнул Бурдюк.
– Простите, я оговорилась, отек! Что будет, если он проникнет в черепную коробку?
– Будет нехорошо, – весело пообещал специалист по пластике, – но я почему-то уверен: столь мрачная перспектива вам не грозит.
– Не разделяю вашего оптимизма, с утра мое лицо увеличилось втрое, – дрожащим голосом возразила я, – и продолжает расти!
– Вы опухаете? – посерьезнел доктор.
– Говорила же про щеки и губы!
– Я решил, что вы слишком самокритичны. Можете подъехать прямо сейчас?
– Да! Записываю адрес, – обрадовалась я.
В отличие от доктора Вилли, принимавшего пациентов в однокомнатной квартире, Бурдюк занимал кабинет в современной клинике. Перед дверью с табличкой «Главный врач, д.м.н. профессор Емельянов» сидели обрюзгший брюнет и девочка лет четырнадцати.
– Вы к хирургу? – вежливо спросила я.
Дядька кивнул. Девочка приоткрыла рот.
– Видишь, Анечка, – неожиданно сказал мужчина, – вот она сюда правильно явилась! Как с такой мордой лица жить? А ты себе в голову чушь вбила! Уши у тебя оттопыренные! Нашла беду! Ты на тетку глянь, у нее ваще лопухи, как у слона Дамбо!
Я машинально схватилась за свои ушки. Так, похоже, все, что прикреплено к моей голове, стихийно увеличивается в размерах.
– Пап, а она не заразная? – прошептала школьница.
– Хрен ее знает, детка, – забеспокоился отец, – пошли лучше отсюда! Теперь понимаешь, что ты красавица? Всегда полезно урода увидеть и себя объективно оценить!
Высказавшись, родитель заботливо схватил испуганную дочь и потащил ее прочь. Я опустилась на стул. Кто еще думает, что слово «блондинка» синоним вселенской глупости? Как вам нравится брюнет и его восхитительное поведение? Уши как у слона Дамбо! Даже если и так, кто его просил произносить это вслух?!
Дверь кабинета приоткрылась, оттуда вынырнула женщина с повязкой на носу. Я подождала минутку, потом постучала.
– Входите, – крикнули изнутри.
Глава 5
За короткий срок Володя стал для нового начальника не только водителем, но и адъютантом, электриком, сантехником, плотником и чернорабочим в одном флаконе. Зиночка превратилась в повариху, горничную, а заодно и няню детей Сереброва. Переводясь c места на место, Андрей всегда брал с собой Куваевых, а Володя с Зиной не уставали радоваться своему счастью. Серебров был им как отец родной, он всегда следил, чтобы его прислуга получила хорошую комнату в общежитии, паек и обмундирование. В конце восьмидесятых у Куваевых случилось сразу два радостных события: Андрей, успевший стать генералом, очутился в Москве и перетащил туда своих верных вассалов, а Зиночка родила дочь, слава богу, здоровую девочку.
Страну медленно втягивало в гражданскую войну, жить в столице становилось все опаснее, служба в армии в начале девяностых потеряла всякую престижность, зарплату личному составу не платили месяцами, но Серебров постоянно твердил:
– Спокойно, я решу все проблемы.
Володя с Зиной верили в хозяина, тот обладал активностью охотничьего пса, мимикрировал как хамелеон и казался окружающим безобидным, как белый кролик. В голодном девяносто втором году Андрей привез Куваевых в Барабанный тупик, открыл вход в подземелье и спросил:
– Нравится? Будете здесь жить?
Зиночка обомлела от восторга.
– Это наше?
– Мое, – уточнил Андрей, – но и ваше тоже.
– Это бункер? – поинтересовался Володя.
Серебров кивнул:
– Да. Таких помещений в Москве несколько, все состояли на балансе у разных служб: Министерства обороны, Комитета госбезопасности, кое-каких других структур. Оборудовали бункеры в самый разгар холодной войны с Америкой. В начале шестидесятых годов двадцатого века мир всерьез готовился к ядерной войне. Вы сейчас находитесь в убежище, которое предназначалось для высокопоставленных чиновников и членов их семей. Мне удалось приватизировать несколько таких катакомб в столице и в Питере. Короче, живите здесь в свое удовольствие, приглядывайте за хозяйством, я вас сюда пропишу. Пока будете получать небольшую зарплату, но за коммунальные услуги платить не придется. И никаких проблем с едой, в дальней галерее есть продуктовое хранилище, там полно тушенки, крупы и макарон.
У любой семьи, предложи им кто поселиться в подобном месте, возникла бы масса вопросов. Каким образом Серебров ухитрился заполучить в собственность такую площадь? Будет ли законной их прописка? Не вредно ли жить без дневного света? Какой, в конце концов, почтовый адрес жилища? Но Володя с Зиной, долгие годы обитавшие в небольших каморках в густонаселенных бараках, очумели от радости. Двенадцать комнат, обставленных мебелью и застеленных коврами! Огромная кухня с утварью! Ванные! Туалеты! Кладовки с бельем и едой! Радость не померкла даже при дальнейших уточнениях Сереброва.
– Вам принадлежат четыре помещения, в остальных иногда будут останавливаться нужные мне люди, ваша задача – уборка, готовка и мелкий ремонт.
Фактически Куваевы стали управлять небольшой гостиницей, но Володя и Зина, похоже, так этого и не поняли.
Настя в детстве ездила по бесконечным коридорам на трехколесном велосипеде. Мама и папа очень любили дочку, баловали ее и никогда не наказывали. Постояльцы, приезжавшие в бункер, вели себя сдержанно. В основном это были малоразговорчивые мужчины, тенью шмыгавшие к выходу. Но спустя несколько лет Настя узнала имена постоянных гостей: Арама, вечно ходившего в темно-синем костюме «Адидас», дядю Гошу, который произносил вместо звука «г» – «хе», Виталика, щедро разукрашенного наколками, и сурового с виду Анатолия Михайловича, никогда не расстававшегося с небольшим портфельчиком. Иногда дядьки привозили девочке подарки. Арам угощал ее вкусной чурчхелой, дядя Гоша – семечками, Виталик дарил кукол, а Анатолий Михайлович вручал книги.
Собственно говоря, до сего времени ничего не поменялось, Серебров по-прежнему присылает гостей, Володя с Зиной следят за порядком, зарабатывают они немного, поэтому Настя иногда жульничает, говорит предкам:
– Можно у нас поживет тетя моей подруги Нины? Она всего на недельку в Москву прикатила.
Папа тут же ответит:
– Нет, Андрей Валентинович строго-настрого запретил пускать сюда посторонних, только его гостей.
– Конечно, папочка, – кивает Настя и всхлипывает, – как ты приказал, так и будет. Правда, Нина обидится, перестанет со мной дружить, а я так одинока! Подруг домой привести нельзя, помочь им я тоже не могу…
Отец крякает и дает задний ход:
– Ну ладно, в виде исключения, пусть пока въедет. Но если Серебров кого из своих пришлет, ей придется сматываться.
Настя соглашается и… зарабатывает небольшую сумму себе на мелочи.
– Зря отец Сереброва боится, – по-юношески беззаботно щебетала моя новая знакомая, – тот сюда никогда не заглядывает. Я бы на месте папки бизнес основала, типа отеля. От клиентов не отбиться будет, но родители не хотят.
– Неужели они ни разу не поймали тебя на лжи? – удивилась я.
Настя захихикала:
– Раньше не прищучили, а сейчас и подавно не смогут. У них… да ладно, увидишь моих родичей, сама поймешь. Отец никогда не врет, поэтому считает, что все говорят исключительно правду. И потом, я подрабатывать начала, когда они немного странными стали, наверное, постарели, вообще на улицу выходить не хотят. Держи ключи, устраивайся. И, уж извини за совет, сходи к врачу, у тебя лицо стало как ошпаренное, глаза совсем затекли.
– Пойду в машину, – пробормотала я, – позвоню Эле Москвитиной, может, это естественная реакция на ботокс?
– Валяй, – кивнула Настя и ушла.
Я преодолела длинный коридор, с огромным трудом открыла толстенную дверь, поднялась по бесконечной лестнице на улицу и потрясла головой. Ну и ну! А еще в газетах постоянно пишут об угрозе терроризма, рассказывают об обязательной регистрации гостей столицы. Однако милый Арам с чурчхелой и дядя Гоша с семечками преспокойно живут временами в бункере. Очень надеюсь, что они простые контрабандисты, нелегально привозят в Москву восточные сладости и украинские продукты. Но что-то мне подсказывает – все совсем не так радужно. Вероятно, у Арама всегда при себе есть пара килограммов героина, а чем занимаются дядя Гоша, Виталик и солидный Анатолий Михайлович – лучше не знать.
«Мини-купер» приветствовал меня бодрым попискиванием, я села за руль, взяла мобильный и соединилась с Наташей Расковой.
– Все поняла, – ответила подруга, выслушав мою просьбу, – праздную без остановки, ты остаешься у нас на десять дней.
– Маловероятно, что Кеша или Маня будут тебе звонить, – уточнила я, – но на всякий случай предупреждаю.
– Да без проблем, – засмеялась Ната, – он блондин?
– Кто? – не поняла я.
– Твой «обоже», – вкрадчиво промурлыкала Раскова, – тот, с кем ты намерилась весело провести время.
– Даже и не думала, – возмутилась я.
– Ладно, ладно, не хочешь рассказывать – не надо, – зачастила Ната, – я могила. Очень за тебя рада, давно пора завести себе мужика, а то сохнешь в одиночестве. И перестань оглядываться на детей! Я бы на твоем месте не пряталась, а назло Машке и Аркадию привела бы кавалера и…
– Ната, дети тут ни при чем, – попыталась я остановить подругу.
– …сказала, – не дала мне договорить Раскова, – вы эгоисты! Лишили мать секса и прочих радостей! Лишь о себе думаете!
– Натуся! Погоди…
– Считаете меня старухой! – возбудилась Раскова. – Похоронили заживо!
– Ты ошибаешься.
– Как бы не так! Покажи нахалам зубы! Интересно у вас получается, – кипела Наташка, – почему ты боишься правду сказать: мне нужен мужик!
– Дело не в любовнике, – ляпнула я, – просто…
Я тут же прикусила длинный язык: нельзя рассказывать об уколах, Наташка мигом раструбит по всем знакомым.
– Просто что? – разозлилась она.
– Ну… я хочу отдохнуть… в одиночестве, – глупо соврала я.
– Господи, – возмутилась Натка, – Васильева, ты никогда не могла набрехать по-человечески! Всем сразу ясно: Дашка лжет!
– Неужели так трудно понять: мне не нужен любовник! – отбивалась я.
– Ничего стыдного в физиологических потребностях нет, – заявила Ната, – сон, еда, секс! Рок-н-ролл и наркотики не предлагать. Ладно, можешь прикидываться монашкой, меня бесит не твоя старперская стыдливость, а поведение Машки и Кеши! Затоптали мать! Сели ей на голову! И Зайка хороша!
Оставалось только ждать, пока Раскова перестанет бить копытами в землю и успокоится, что и наступило после десяти минут фонтанирующего недовольства.
– Хорошо, – выдохнула Ната, – езжай со своим блондином куда пожелаешь, я тебя прикрою.
Сделав несколько глубоких вдохов, я позвонила в Ложкино, но городской номер был занят, поэтому я спешно соединилась с Москвитиной.
– Ну, понравилось? – сразу спросила Эля. – Ты уже красавица?
– Легко займу первое место на конкурсе «Утка, больная водянкой», – ответила я и описала свой внешний вид.
– Вау! – испугалась Эля. – Срочно беги к врачу! Это похоже на аллергию.
– Мне нужно ехать в кабинет, где принимает Вилли? – спросила я.
– Он уже улетел из России, – засуетилась Москвитина. – Так, вот, записывай. Емельянов Бурдюк, отличный специалист! Гений! Спасал после неудачных операций актеров и телезвезд. Непременно ему позвони!
– Ты уверена, что светило зовут Бурдюк? – на всякий случай уточнила я. – Несколько странное имя, так называется мешок с водой, который возят при себе кочевники в пустыне.
– За дуру меня держишь? – возмутилась Элька. – Я отправила к нему с десяток знакомых. Точно знаю, он Бурдюк! Не тормози, доползет отек до мозга – и кирдык. Ты мне дорога, как память о глупо проведенной юности.
Весьма испуганная словом «кирдык», я набрала полученный номер и попросила:
– Мне нужен господин Бурдюк Емельянов.
– Весь внимание, – бойко ответил баритон.
– Ваш телефон мне дала…
– …Эля Москвитина, – перебил врач. – Что случилось?
Я слегка расслабилась, похоже, у доктора ярко выраженные экстрасенсорные способности, он с ходу угадал, что я собиралась ему сказать, значит, он отличный диагност!
– У меня лицо красное! Щеки толстые! Губы – бананы, – изливала я ему свои жалобы, – кожа серо-фиолетовая в красную точку! А еще на лоб словно надвинули шапку из цемента, давит сильно.
– Сколько вам лет? – спросил врач.
– Какая разница? – разозлилась я. – Тридцать!
– Трудно поставить диагноз по телефону. Подъезжайте в начале ноября, но предварительно запишитесь на прием, сейчас дам вам телефон регистратуры, – вежливо проинструктировал меня врач.
– А вдруг кирдык до мозга доберется? – чуть не зарыдала я.
– Кто? – воскликнул Бурдюк.
– Простите, я оговорилась, отек! Что будет, если он проникнет в черепную коробку?
– Будет нехорошо, – весело пообещал специалист по пластике, – но я почему-то уверен: столь мрачная перспектива вам не грозит.
– Не разделяю вашего оптимизма, с утра мое лицо увеличилось втрое, – дрожащим голосом возразила я, – и продолжает расти!
– Вы опухаете? – посерьезнел доктор.
– Говорила же про щеки и губы!
– Я решил, что вы слишком самокритичны. Можете подъехать прямо сейчас?
– Да! Записываю адрес, – обрадовалась я.
В отличие от доктора Вилли, принимавшего пациентов в однокомнатной квартире, Бурдюк занимал кабинет в современной клинике. Перед дверью с табличкой «Главный врач, д.м.н. профессор Емельянов» сидели обрюзгший брюнет и девочка лет четырнадцати.
– Вы к хирургу? – вежливо спросила я.
Дядька кивнул. Девочка приоткрыла рот.
– Видишь, Анечка, – неожиданно сказал мужчина, – вот она сюда правильно явилась! Как с такой мордой лица жить? А ты себе в голову чушь вбила! Уши у тебя оттопыренные! Нашла беду! Ты на тетку глянь, у нее ваще лопухи, как у слона Дамбо!
Я машинально схватилась за свои ушки. Так, похоже, все, что прикреплено к моей голове, стихийно увеличивается в размерах.
– Пап, а она не заразная? – прошептала школьница.
– Хрен ее знает, детка, – забеспокоился отец, – пошли лучше отсюда! Теперь понимаешь, что ты красавица? Всегда полезно урода увидеть и себя объективно оценить!
Высказавшись, родитель заботливо схватил испуганную дочь и потащил ее прочь. Я опустилась на стул. Кто еще думает, что слово «блондинка» синоним вселенской глупости? Как вам нравится брюнет и его восхитительное поведение? Уши как у слона Дамбо! Даже если и так, кто его просил произносить это вслух?!
Дверь кабинета приоткрылась, оттуда вынырнула женщина с повязкой на носу. Я подождала минутку, потом постучала.
– Входите, – крикнули изнутри.
Глава 5
На вид Бурдюку можно было дать лет сорок, но кто их знает, пластических хирургов. Ничего примечательного во внешности расхваленного Москвитиной специалиста не было. Обычный мужчина, слегка склонный к полноте, наверное, недавно приехал из теплых краев, потому что лицо и руки покрывал загар, явно приобретенный не в солярии.
Емельянов быстро стучал пальцами по клавиатуре ноутбука.
– Садитесь, – не поднимая головы, сказал он, – излагайте свою проблему.
– Щеки красные…
– Губы – бананы, – усмехнулся Бурдюк, отодвинул компьютер и крякнул: – М-да! Интересная картина! И почему с вами такое случилось?
– Доктор Вилли уколол мне ботокс, – залепетала я, – и гель в губы. Они с возрастом теряют половину объема…
– Вилли-Билли-Шмилли, – протянул Бурдюк, – а вам, значит, хочется губки – бантиком, бровки – домиком?
Мне стало обидно.
– Я решила избавиться от морщин!
– Скажите своему Дилли-Милли спасибо, – потер руки Бурдюк, – лично я не вижу на представленном к осмотру фейсе ни единой складочки. Ровненький арбузик!
– Глаза исчезли, – прошептала я.
– Ох уж эти женщины, – покачал головой Бурдюк, – совершенно непредсказуемы. Вы хотели иметь натянутую кожу? Получайте! Так нет, теперь ей очи нужны. Надо понимать так, что ласты над подбородком и крышки от кастрюли вместо ушей – предел ваших мечтаний? Кстати, где ваш нос?
– С утра был на месте, – окончательно пала я духом.
– Слава богу! А то я уж решил, что его забыли прикрепить при рождении. Ну, что вы хотите?
– Неужели не понятно? – стараясь не зареветь в голос, ответила я. – Сделайте, как раньше было!
– А как было раньше? – с явным интересом повторил доктор.
Я начала размахивать руками.
– Ну… обычно! На конкурсе красоты у меня никогда не было шансов на первое место, но для обыденной жизни я выглядела вполне привлекательно. Глаза голубые, блондинка.
Бурдюк откинулся в кресле.
– Глаза голубые, блондинка!
– Это не значит, что перед вами дура! – возмутилась я. – Между прочим, у меня диплом о высшем образовании, я преподавала в институте французский язык!
– Я не имел ни малейшего желания вас оскорбить, – сказал профессор, – просто уточнил: глаза голубые, блондинка. Но это все, что я пока знаю о прежней внешности пациентки. Не очень обширная информация. Можете показать фотографию? Некоторые дамы носят при себе, допустим, свой снимок на пляже…
Я зашмыгала носом.
– В моей сумочке всегда лежит групповое фото наших собак, у нас дома их целая стая: пуделиха Черри, мопс Хуч, ротвейлер Снап, питбуль Банди, йоркшир-терьер Жюли. Но сегодня утром у меня украли ридикюль, хорошо хоть ключи от машины были в кармане.
Бурдюк взял стопку бумаг с левой стороны стола и переместил ее вправо.
– Мопсы – милые собаки, но сомневаюсь, что вы хотите иметь их щеки, да и уши пуделя в комплекте с челюстью пита и лбом ротвейлера не лучший вариант для дамы. Единственное, что могу посоветовать, – это пересадка волос от йорка. Не пугайтесь, я глупо пошутил, мне действительно желательно взглянуть на ваше нормальное изображение.
– Его нет, – расстроилась я.
– Сойдет и то, что на правах. Вы упомянули о ключах от машины, следовательно, имеете права? – предположил хирург.
– Они испорчены, их раздавили охранники, понимаете, сегодня утром я стала участницей ограбления банка!
Глаза врача округлились.
– Все в порядке, – поспешила уточнить я, – я не являюсь членом банды, пряталась от преступников под столом, а мои документы попали под ноги секьюрити.
Бурдюк побарабанил пальцами по столешнице.
– Ну да! Понятно! Заедем с другого бока. Что вам вколол доктор Килли?
– Вилли, – педантично поправила я, – ботокс.
– Угу, – кивнул Емельянов, – а в губы?
– Гель! – радостно возвестила я. – Его же он ввел в носогубные складки.
– Гель, – обрадовался Бурдюк, – отличная вещь! А какой именно?
– Ну… такой… наверное, жидкий, – осторожно предположила я, – Вилли его в шприц набрал.
– Хорошо бы услышать название, – вздохнул профессор.
– Он бывает разный? – удивилась я.
– Конечно, – потер руки хирург, – один для мытья посуды, другим чистят кастрюли. Если Офигилли вколол вам первый, то очень скоро проявится побочный эффект: вы начнете пускать носом пузыри, а вот ежели Попадилли воспользовался субстанцией для полировки сковородок…
– Вы издеваетесь, – прошептала я.
– Нет, просто удивляюсь вашей глупости, – заявил Бурдюк. – Фамилию Крокодилли знаете?
– Он Вилли!
– Это имя. А дальше? Откуда прибыл сей врач?
– Вроде из Лондона, нет, из Америки, я не в курсе! Но могу спросить у Эли.
– Звоните, – кивнул Бурдюк и пошел к стеклянному шкафу, который стоял возле кушетки.
Я вытащила мобильный и попыталась устроить подруге допрос.
– Что ты ко мне пристала? – возмутилась в конце концов Москвитина. – Вилли вся Москва знает! Он уже много лет своих колет, бабы довольны, молятся на него! А с тобой вечно если не понос, так золотуха приключается. Зачем Вилли фамилия? Я не в курсе!
– Она не в курсе? – прищурился Бурдюк, когда я запихнула сотовый в карман.
– Если вы телепат, то лучше используйте свой талант, чтобы мне помочь, – огрызнулась я.
Емельянов сел за стол и начал быстро писать.
– Таблетки продаются в любой аптеке, мазь тоже не дефицит, рецепта у вас не потребуют. Лекарство принимайте три раза в день перед едой, лоб и щеки мажьте утром и вечером. Косметикой пока не пользуйтесь. Через пару суток отек пройдет, звоните, если возникнут вопросы.
– Так просто? – обрадовалась я.
– Хотели операцию по пересадке лица? Я пока их не делаю, – отбрил Бурдюк, – вот счет, оплатите в кассе. И помните, никогда не пейте бензин на автозаправках! Даже если вам предложат его бесплатно.
Я обернулась от двери.
– Спасибо за совет. Непременно им воспользуюсь. Вот только мне и в голову не придет смаковать топливо. Даже блондинка с голубыми глазами способна понять, что нефтепродукт здорово отличается от кофе!
– Дама, которая отправилась в подпольный кабинет к врачу, чья фамилия и страна проживания ей неизвестны, сумасшедшая, разрешившая вколоть себе неизвестную гадость, даже не поинтересовавшись ни дипломом специалиста, ни тем, что он с ней собирается делать, идиотка, ставшая благодаря своей пещерной тупости похожей на помесь ванильного пудинга с сардельками, вполне способна хлебнуть бензина из канистры, – ехидно пропел Бурдюк, – хорошо хоть вы не решились на установку грудных имплантатов по Интернету. А я-то, наивный человек, все удивлялся, ну кто из нормальных людей способен приобрести набор «Сам себе стоматолог» и применить его на практике! Видели на сайте «Куплю-продам» такое предложение? Поинтересуйтесь, вам понравится, сможете сама ставить пломбы себе, членам семьи и своим собакам.
Я вылетела в коридор, забыв попрощаться с зубоскалом. Возмущение улеглось только в аптеке, когда приветливая провизор положила на прилавок тюбик с таблетками и вдруг спросила:
– У вас аллергия на уколы красоты?
– Жутко выгляжу, – поежилась я.
– Не расстраивайтесь, – начала утешать меня фармацевт, – отек спадет. Хотите, я дам вам великолепное средство? Вот, принимайте по таблетке два раза в день и назавтра о нем забудете.
Я решила проявить бдительность:
– Что это?
– Специально разработанный американскими врачами комплекс, помогающий побороть осложнения после пластических операций, – объяснила провизор, – в России мода на изменение внешности началась пару лет назад, а в США она уже не первое десятилетие длится, поэтому там проблема изучена вдоль и поперек. У них много чего придумано, берите, не пожалеете.
– Почему же профессор выписал мне другие пилюли? – не успокаивалась я.
Аптекарша сдвинула аккуратно выщипанные брови.
– Я вам советую биологически активную добавку, она состоит из экологически чистых водорослей, никакой химии, дополняет лечение, но не заменяет его. БАД дорогая, не всякому по карману, вот доктор и не стал вам ее предлагать, но средство великолепное. Наши врачи оглядываются на кошелек пациента. Например, статины! Давно доказано, что эта группа препаратов снижает уровень холестерина, продлевает человеку жизнь. А почему их массово не выписывают и молчат о великолепных средствах? Они стоят о-го-го как! Вот и весь ответ.
– Давайте, – согласилась я, – попробую. И еще добавьте бутылку минералки, прямо сразу приму препараты.
Вернувшись в машину, я внимательно изучила себя в зеркале и пришла к радостному выводу: лицо перестало увеличиваться, а поскольку моя лучшая подруга по профессии хирург, то я знаю – отсутствие отрицательной динамики можно считать доказательством правильного лечения.
На душе стало спокойнее, надеюсь, скоро щеки начнут «сдуваться». Продолжая улыбаться, я позвонила в Ложкино. На этот раз телефон оказался свободен. Отчего я не воспользовалась сотовыми номерами никого из домашних? Есть простой ответ на этот вопрос: врать о своем желании веселиться у Расковой нужно исключительно Ирке, остальные могут заподозрить неладное, а трубку в коттедже всегда снимает домработница.
– Алло! – откликнулся звонкий голосок.
– Ируся, передай нашим, – бойко начала я, – Наташа…
– Это Зайка, – прозвучало в ответ, – я сегодня иду на тусовку, приехала переодеться. Так что там про Наташу?
Отступать было поздно, собрав воедино все свои весьма хилые актерские таланты, я продолжила:
– Раскова закатила суперпраздник! Здесь клоуны, дрессированные собаки!
– Здорово! – восхитилась Зайка. – Повеселись от души.
– Хочу задержаться у Натки на пару деньков, максимум на недельку, – расхрабрилась я.
– Давно пора оттянуться, – одобрила Ольга, – у Расковой много народа?
– Толпа! – соврала я.
– Отлично! Расслабься по полной. Прослежу, чтобы ни Машка, ни Кеша, ни Дегтярев к тебе не приставали, незачем им туда звонить, – пообещала Заюшка, – распусти хвост и вперед! Чмоки, убегаю!
Мобильный принялся издавать частые короткие гудки, я бросила его на пассажирское сиденье. Если вечером вас засыпало снегом, то утром непременно появится солнце и растопит сугроб, не стоить думать, что жизненные неприятности вечны. С утра мне не везло, зато сейчас я договорилась с Зайкой! Ольга любит меня, ворчит она обычно из-за усталости или стресса, значит, я пока свободна, как ветер, и могу заниматься поисками папки с анализами. Но теперь лучше вернуться в бункер и лечь спать. День сегодня оказался нервным. Начался он у Вилли, продолжился налетом в банке, а завершился визитом к Бурдюку. Надо отдохнуть, а завтра, прямо с утра, поехать на место происшествия и трезво оценить ситуацию!
…На следующий день в операционном зале банка ничто не напоминало о трагическом происшествии. Помещение, где принимали коммунальные платежи, выглядело самым обычным образом, но охранники у двери и девушка на кассе были другие. Я подошла к мраморному прилавку и облокотилась о него. Именно здесь я стояла после того, как не смогла попасть в отдел по обслуживанию вип-клиентов. Дашутка, напряги память и постарайся припомнить мельчайшие детали.
Так, я спокойно ждала представителя вип-отдела, рядом ругался с кассиршей мужчина, похоже, бизнесмен средней руки, который не знал, сколько лет его сыну. Костюм у него был дорогой, а на запястье сверкали здоровенные золотые часы. Значит, грубиян никак не из списка «Форбс». Олигархи скорее пошлют в банк помощника, и они давно поняли: таскать на запястье кирпич из платины с бриллиантами – это моветон, нынче в моде элегантная строгость: кожаный ремешок и «простые» часы. То, что такой скромненький механизм стоит дороже хорошей квартиры, известно лишь своим.
Я потрясла головой: не стоит сейчас строить предположения по поводу крикуна, он ушел до появления бандитов. Сосредоточимся на свидетелях происшествия.
Глаза обежали зал. Настя находилась у стола, заполняла бланк. Тетка с башней на голове изучала стенд, на котором рекламировались банковские услуги. Бабушка с девочкой топтались по правую руку от меня, возле закрытого окошка с цифрой «2». Но я могу ошибаться, потому что только краем глаза заметила старушку с малышкой, когда ко мне приблизилась Вера.
Емельянов быстро стучал пальцами по клавиатуре ноутбука.
– Садитесь, – не поднимая головы, сказал он, – излагайте свою проблему.
– Щеки красные…
– Губы – бананы, – усмехнулся Бурдюк, отодвинул компьютер и крякнул: – М-да! Интересная картина! И почему с вами такое случилось?
– Доктор Вилли уколол мне ботокс, – залепетала я, – и гель в губы. Они с возрастом теряют половину объема…
– Вилли-Билли-Шмилли, – протянул Бурдюк, – а вам, значит, хочется губки – бантиком, бровки – домиком?
Мне стало обидно.
– Я решила избавиться от морщин!
– Скажите своему Дилли-Милли спасибо, – потер руки Бурдюк, – лично я не вижу на представленном к осмотру фейсе ни единой складочки. Ровненький арбузик!
– Глаза исчезли, – прошептала я.
– Ох уж эти женщины, – покачал головой Бурдюк, – совершенно непредсказуемы. Вы хотели иметь натянутую кожу? Получайте! Так нет, теперь ей очи нужны. Надо понимать так, что ласты над подбородком и крышки от кастрюли вместо ушей – предел ваших мечтаний? Кстати, где ваш нос?
– С утра был на месте, – окончательно пала я духом.
– Слава богу! А то я уж решил, что его забыли прикрепить при рождении. Ну, что вы хотите?
– Неужели не понятно? – стараясь не зареветь в голос, ответила я. – Сделайте, как раньше было!
– А как было раньше? – с явным интересом повторил доктор.
Я начала размахивать руками.
– Ну… обычно! На конкурсе красоты у меня никогда не было шансов на первое место, но для обыденной жизни я выглядела вполне привлекательно. Глаза голубые, блондинка.
Бурдюк откинулся в кресле.
– Глаза голубые, блондинка!
– Это не значит, что перед вами дура! – возмутилась я. – Между прочим, у меня диплом о высшем образовании, я преподавала в институте французский язык!
– Я не имел ни малейшего желания вас оскорбить, – сказал профессор, – просто уточнил: глаза голубые, блондинка. Но это все, что я пока знаю о прежней внешности пациентки. Не очень обширная информация. Можете показать фотографию? Некоторые дамы носят при себе, допустим, свой снимок на пляже…
Я зашмыгала носом.
– В моей сумочке всегда лежит групповое фото наших собак, у нас дома их целая стая: пуделиха Черри, мопс Хуч, ротвейлер Снап, питбуль Банди, йоркшир-терьер Жюли. Но сегодня утром у меня украли ридикюль, хорошо хоть ключи от машины были в кармане.
Бурдюк взял стопку бумаг с левой стороны стола и переместил ее вправо.
– Мопсы – милые собаки, но сомневаюсь, что вы хотите иметь их щеки, да и уши пуделя в комплекте с челюстью пита и лбом ротвейлера не лучший вариант для дамы. Единственное, что могу посоветовать, – это пересадка волос от йорка. Не пугайтесь, я глупо пошутил, мне действительно желательно взглянуть на ваше нормальное изображение.
– Его нет, – расстроилась я.
– Сойдет и то, что на правах. Вы упомянули о ключах от машины, следовательно, имеете права? – предположил хирург.
– Они испорчены, их раздавили охранники, понимаете, сегодня утром я стала участницей ограбления банка!
Глаза врача округлились.
– Все в порядке, – поспешила уточнить я, – я не являюсь членом банды, пряталась от преступников под столом, а мои документы попали под ноги секьюрити.
Бурдюк побарабанил пальцами по столешнице.
– Ну да! Понятно! Заедем с другого бока. Что вам вколол доктор Килли?
– Вилли, – педантично поправила я, – ботокс.
– Угу, – кивнул Емельянов, – а в губы?
– Гель! – радостно возвестила я. – Его же он ввел в носогубные складки.
– Гель, – обрадовался Бурдюк, – отличная вещь! А какой именно?
– Ну… такой… наверное, жидкий, – осторожно предположила я, – Вилли его в шприц набрал.
– Хорошо бы услышать название, – вздохнул профессор.
– Он бывает разный? – удивилась я.
– Конечно, – потер руки хирург, – один для мытья посуды, другим чистят кастрюли. Если Офигилли вколол вам первый, то очень скоро проявится побочный эффект: вы начнете пускать носом пузыри, а вот ежели Попадилли воспользовался субстанцией для полировки сковородок…
– Вы издеваетесь, – прошептала я.
– Нет, просто удивляюсь вашей глупости, – заявил Бурдюк. – Фамилию Крокодилли знаете?
– Он Вилли!
– Это имя. А дальше? Откуда прибыл сей врач?
– Вроде из Лондона, нет, из Америки, я не в курсе! Но могу спросить у Эли.
– Звоните, – кивнул Бурдюк и пошел к стеклянному шкафу, который стоял возле кушетки.
Я вытащила мобильный и попыталась устроить подруге допрос.
– Что ты ко мне пристала? – возмутилась в конце концов Москвитина. – Вилли вся Москва знает! Он уже много лет своих колет, бабы довольны, молятся на него! А с тобой вечно если не понос, так золотуха приключается. Зачем Вилли фамилия? Я не в курсе!
– Она не в курсе? – прищурился Бурдюк, когда я запихнула сотовый в карман.
– Если вы телепат, то лучше используйте свой талант, чтобы мне помочь, – огрызнулась я.
Емельянов сел за стол и начал быстро писать.
– Таблетки продаются в любой аптеке, мазь тоже не дефицит, рецепта у вас не потребуют. Лекарство принимайте три раза в день перед едой, лоб и щеки мажьте утром и вечером. Косметикой пока не пользуйтесь. Через пару суток отек пройдет, звоните, если возникнут вопросы.
– Так просто? – обрадовалась я.
– Хотели операцию по пересадке лица? Я пока их не делаю, – отбрил Бурдюк, – вот счет, оплатите в кассе. И помните, никогда не пейте бензин на автозаправках! Даже если вам предложат его бесплатно.
Я обернулась от двери.
– Спасибо за совет. Непременно им воспользуюсь. Вот только мне и в голову не придет смаковать топливо. Даже блондинка с голубыми глазами способна понять, что нефтепродукт здорово отличается от кофе!
– Дама, которая отправилась в подпольный кабинет к врачу, чья фамилия и страна проживания ей неизвестны, сумасшедшая, разрешившая вколоть себе неизвестную гадость, даже не поинтересовавшись ни дипломом специалиста, ни тем, что он с ней собирается делать, идиотка, ставшая благодаря своей пещерной тупости похожей на помесь ванильного пудинга с сардельками, вполне способна хлебнуть бензина из канистры, – ехидно пропел Бурдюк, – хорошо хоть вы не решились на установку грудных имплантатов по Интернету. А я-то, наивный человек, все удивлялся, ну кто из нормальных людей способен приобрести набор «Сам себе стоматолог» и применить его на практике! Видели на сайте «Куплю-продам» такое предложение? Поинтересуйтесь, вам понравится, сможете сама ставить пломбы себе, членам семьи и своим собакам.
Я вылетела в коридор, забыв попрощаться с зубоскалом. Возмущение улеглось только в аптеке, когда приветливая провизор положила на прилавок тюбик с таблетками и вдруг спросила:
– У вас аллергия на уколы красоты?
– Жутко выгляжу, – поежилась я.
– Не расстраивайтесь, – начала утешать меня фармацевт, – отек спадет. Хотите, я дам вам великолепное средство? Вот, принимайте по таблетке два раза в день и назавтра о нем забудете.
Я решила проявить бдительность:
– Что это?
– Специально разработанный американскими врачами комплекс, помогающий побороть осложнения после пластических операций, – объяснила провизор, – в России мода на изменение внешности началась пару лет назад, а в США она уже не первое десятилетие длится, поэтому там проблема изучена вдоль и поперек. У них много чего придумано, берите, не пожалеете.
– Почему же профессор выписал мне другие пилюли? – не успокаивалась я.
Аптекарша сдвинула аккуратно выщипанные брови.
– Я вам советую биологически активную добавку, она состоит из экологически чистых водорослей, никакой химии, дополняет лечение, но не заменяет его. БАД дорогая, не всякому по карману, вот доктор и не стал вам ее предлагать, но средство великолепное. Наши врачи оглядываются на кошелек пациента. Например, статины! Давно доказано, что эта группа препаратов снижает уровень холестерина, продлевает человеку жизнь. А почему их массово не выписывают и молчат о великолепных средствах? Они стоят о-го-го как! Вот и весь ответ.
– Давайте, – согласилась я, – попробую. И еще добавьте бутылку минералки, прямо сразу приму препараты.
Вернувшись в машину, я внимательно изучила себя в зеркале и пришла к радостному выводу: лицо перестало увеличиваться, а поскольку моя лучшая подруга по профессии хирург, то я знаю – отсутствие отрицательной динамики можно считать доказательством правильного лечения.
На душе стало спокойнее, надеюсь, скоро щеки начнут «сдуваться». Продолжая улыбаться, я позвонила в Ложкино. На этот раз телефон оказался свободен. Отчего я не воспользовалась сотовыми номерами никого из домашних? Есть простой ответ на этот вопрос: врать о своем желании веселиться у Расковой нужно исключительно Ирке, остальные могут заподозрить неладное, а трубку в коттедже всегда снимает домработница.
– Алло! – откликнулся звонкий голосок.
– Ируся, передай нашим, – бойко начала я, – Наташа…
– Это Зайка, – прозвучало в ответ, – я сегодня иду на тусовку, приехала переодеться. Так что там про Наташу?
Отступать было поздно, собрав воедино все свои весьма хилые актерские таланты, я продолжила:
– Раскова закатила суперпраздник! Здесь клоуны, дрессированные собаки!
– Здорово! – восхитилась Зайка. – Повеселись от души.
– Хочу задержаться у Натки на пару деньков, максимум на недельку, – расхрабрилась я.
– Давно пора оттянуться, – одобрила Ольга, – у Расковой много народа?
– Толпа! – соврала я.
– Отлично! Расслабься по полной. Прослежу, чтобы ни Машка, ни Кеша, ни Дегтярев к тебе не приставали, незачем им туда звонить, – пообещала Заюшка, – распусти хвост и вперед! Чмоки, убегаю!
Мобильный принялся издавать частые короткие гудки, я бросила его на пассажирское сиденье. Если вечером вас засыпало снегом, то утром непременно появится солнце и растопит сугроб, не стоить думать, что жизненные неприятности вечны. С утра мне не везло, зато сейчас я договорилась с Зайкой! Ольга любит меня, ворчит она обычно из-за усталости или стресса, значит, я пока свободна, как ветер, и могу заниматься поисками папки с анализами. Но теперь лучше вернуться в бункер и лечь спать. День сегодня оказался нервным. Начался он у Вилли, продолжился налетом в банке, а завершился визитом к Бурдюку. Надо отдохнуть, а завтра, прямо с утра, поехать на место происшествия и трезво оценить ситуацию!
…На следующий день в операционном зале банка ничто не напоминало о трагическом происшествии. Помещение, где принимали коммунальные платежи, выглядело самым обычным образом, но охранники у двери и девушка на кассе были другие. Я подошла к мраморному прилавку и облокотилась о него. Именно здесь я стояла после того, как не смогла попасть в отдел по обслуживанию вип-клиентов. Дашутка, напряги память и постарайся припомнить мельчайшие детали.
Так, я спокойно ждала представителя вип-отдела, рядом ругался с кассиршей мужчина, похоже, бизнесмен средней руки, который не знал, сколько лет его сыну. Костюм у него был дорогой, а на запястье сверкали здоровенные золотые часы. Значит, грубиян никак не из списка «Форбс». Олигархи скорее пошлют в банк помощника, и они давно поняли: таскать на запястье кирпич из платины с бриллиантами – это моветон, нынче в моде элегантная строгость: кожаный ремешок и «простые» часы. То, что такой скромненький механизм стоит дороже хорошей квартиры, известно лишь своим.
Я потрясла головой: не стоит сейчас строить предположения по поводу крикуна, он ушел до появления бандитов. Сосредоточимся на свидетелях происшествия.
Глаза обежали зал. Настя находилась у стола, заполняла бланк. Тетка с башней на голове изучала стенд, на котором рекламировались банковские услуги. Бабушка с девочкой топтались по правую руку от меня, возле закрытого окошка с цифрой «2». Но я могу ошибаться, потому что только краем глаза заметила старушку с малышкой, когда ко мне приблизилась Вера.