Страница:
– Почему? - изумилась Майя.
– Потому что во Всероссийском центре изучения общественного мнения как раз интересуются общественным мнением, и сотрудники будут рады госпоже Филипенко, решившей сообщить им о своих вкусах и пристрастиях.
– Ну согласись, полицейские книжонки - просто мрак! - выдала Майя.
Я быстро нажала на красную кнопку. Если ударить в стену кулаком, каменная кладка ответит ударом на удар. Я, конечно, не кирпич, но с какой стати должна выслушивать гадости, если кому-то взбрело в голову их высказывать?
Телефон снова ожил, я схватила трубку и гаркнула:
– Беспокоить человека в десять вечера следует лишь по достойному поводу! Говори коротко, на бла-бла у меня времени нет!
– Ой, простите, - прозвучало в ответ, - ей-богу, я не хотела вам помешать! Звонила сегодня весь вечер, но никто не подходил. Еще раз прошу извинения.
– Вы кто? - не успев остыть, спросила я.
– Ирина Сергеевна Ермакова.
– Какого черта? Первый раз слышу ваше имя! - выпалила я и тут же прикусила язык: «Вилка, ты дура! Сейчас на том конце провода журналист с включенным магнитофоном».
– Еще раз извините, - лепетала женщина. - Неужели вы запамятовали наше знакомство?
– За день у меня перед глазами проходит большое количество людей, - обтекаемо ответила я, взяв себя в руки.
– Вы замещали в нашей гимназии Веронику Терешкину.
– Вспомнила! Вы завуч Ирина Сергеевна!
– Верно, - обрадовалась дама. - Я видела вас на похоронах, но не успела с вами поговорить. Понимаете… прямо не знаю, с чего начать… Грядут большие неприятности! Умоляю вас, помогите!
– Я?
– Вы!
– Но что я могу?
– Конечно, Тимофей Андреев - отвратительный мальчишка, - неожиданно искренне воскликнула педагог, - но его отец, Николай Тимофеевич, наш щедрый спонсор. То денег на ремонт даст, то книги в библиотеку купит, то бассейн построит. Вот я и вынуждена улыбаться Тиме. А он ощущает особенность своего положения и вовсю этим пользуется. Омерзительно наглый ребенок!
– Думаю, гимназии придется найти иного благодетеля.
– Ох, может, вы и правы, но дело не такое простое. Потом… Виола, я надеюсь на вашу деликатность. Короче, это секрет… Понимаете?
– Пока нет.
– Николай Тимофеевич - истинный владелец учебного заведения, - понизила голос Ирина Сергеевна, - наш директор - всего лишь служащий на зарплате, как все мы. Андреев не желает светиться, ясно?
– Нет, - твердо ответила я.
– Сейчас, сейчас. В гимназии есть директор…
– Не понимаю, чего вы хотите от меня.
– Вы у нас начали работать…
– Я замещала Веронику Терешкину, находилась в классе всего один день, по ее просьбе. Правда, она говорила о неделе, но после кончины Ники необходимость в моей службе у вас отпала.
– А вот и нет! - заголосила Ирина Сергеевна. - Тут такая катавасия случилась… Виола, насколько я поняла, вы нигде не состоите в штате?
Я замялась. В гимназию я пришла в парике и затемненных очках - не хотела быть узнанной кем-то из детей или педагогов. Правда, я представилась настоящим именем - Виола Тараканова. С другой стороны, свои неожиданно ставшие популярными книги я пишу под псевдонимом Арина Виолова, и далеко не всем известны паспортные данные писательницы.
– А все Тимофей! - чуть не зарыдала Ермакова. - Мальчишка выдвинул ультиматум: либо вы у них будете классной дамой, либо он в школу не пойдет. И засел дома, поганец! Николай Тимофеевич обожает сыночка, потакает ему во всем… Ужас! Душенька, спасите, иначе меня уволят!
– Никак не пойму суть дела!
– Очень просто, - занудила завуч, - если вы не придете завтра в гимназию, я окажусь на улице! Тима поставил условие - либо вы в классе, либо он дома.
– Тут какая-то ошибка, - я попыталась успокоить плачущую даму. - Я ведь даже не успела как следует познакомиться с детьми.
– Тима, - всхлипнула Ермакова, - прыщавый такой.
– А-а-а, - осенило меня, - плохо воспитанный мальчишка.
– Он самый, - возликовала Ирина Сергеевна. - Отвратительный характер, отягощенный нездоровой генетикой. Ой, только не подумайте, что я плохо отношусь к Николаю Тимофеевичу! Но мальчик унаследовал гены матери, мда… Тима избалован, груб, ужасно учится, и с внешностью у него проблема. Он пытался вывести угри, мать сыночка по элитным клиникам возила, но эффекта ноль. А потом в классе случайно появились вы и сообщили ему некий чудодейственный рецепт…
– Ерунда! Самые общие рекомендации: нормальная еда, очищение и подсушивание кожи.
– Но мальчишке это помогло!
– Замечательно, я рада.
– Невероятно, но его лицо очистилось почти полностью.
– Значит, ему повезло.
– И теперь Тима заявляет: без Виолы в школу не пойду!
– С ума сойти, но я не собираюсь служить классной дамой.
– Милая!
– Это совершенно исключено.
– Дорогая!!
– Даже не просите.
– Солнышко!!! Хотите я на колени встану?
– Ни в коем случае. Тем более что это не поможет.
– Виолочка, - зашептала Ирина Сергеевна, - мне уже к полтиннику подкатывает.
– Вы замечательно выглядите, больше сорока вам не дать, - отпустила я комплимент.
– Возраст почти пенсионный, - всхлипывала Ермакова. - Выгонит меня Андреев вон, куда идти? В обычную общеобразовательную, на копеечную зарплату плюс классное руководство? Ни сил, ни здоровья нет.
– Кха, кха, - принялась я усиленно кашлять. Сейчас сообщу, что подцепила грипп, авось прилипчивая завуч отвяжется.
– Дочь с зятем - нищие бюджетники, - прошептала Ирина Сергеевна, - я тяну двух внуков-близнецов. Создам вам исключительные условия! Станете ходить на работу лишь тогда, когда присутствует Тима, а он прогульщик. Милая, дорогая… О моих детях подумайте! Они будут голодать!
– Ладно, - сломалась я.
– О-о-о! Спасительница!
– Есть небольшое «но».
– Я согласна на все!
– Я, правда, не планирую делать карьеру на педагогической ниве, долго работать не смогу.
– Душенька, а и не надо! - закричала Ирина Сергеевна. - Тимофей баловник, повозится с новой игрушкой и забудет. И каникулы летние скоро, за три месяца оболтус о вас и не вспомнит. Значит, завтра, в десять утра… Вы моя спасительница, я непременно вас отблагодарю, не люблю оставаться в долгу!
Я швырнула трубку на диван, осуждая себя за мягкотелость. Дорогая Вилка, прими искренние поздравления, ты в очередной раз стала жертвой манипуляций, купилась на сказочку о несчастных малютках, которые неминуемо скончаются от голода, если их бабушка окажется за воротами гимназии. Ну почему я не заявила решительно: «Нет!»?
Телефон вновь ожил.
– Алло, - мрачно сказала я. - Говорите, незачем молча сопеть!
– Я не сопю, - послышалось из трубки, - то есть не сопаю. Ой, не знаю, как правильно сказать! Говорю, а ты не слышишь.
– Майя? Опять? - невежливо отреагировала я на новый звонок Филипенко.
– Угу, нас разъединили, а потом почему-то пошел сигнал «занято», - как ни в чем не бывало продолжала приставала. - Так вот, я уже сказала: детективы не читаю!
– А я уже слышала твое заявление.
– Но здесь такая ситуация… Понимаешь, мне не с кем посоветоваться, а очень надо. Слушай, давай встретимся!
– Прямо сейчас?!
– А что? Время детское.
– Думаю, не стоит сегодня вести разговоры. Ты была на поминках и…
– Я абсолютно не пью!
– И, наверное, устала, - твердо закончила я фразу. - Лучше тебе пораньше лечь спать.
– Я никогда не укладываюсь до полуночи, - отбила мяч Майя.
Безбрежный эгоизм собеседницы начал меня раздражать.
– Охотно верю, что ты маешься бессонницей, - буркнула я, - но у меня никаких проблем со сном нет, а завтра к десяти я должна быть в одном месте. Предлагаю встречный вариант: беседуем в пятницу, часов в шесть, кафе на твой вкус.
– Но сегодня только среда! - возразила Филипенко.
– Пятница всего через день, - твердо поправила я.
– И мне очень надо! Я могу сама к тебе приехать!
Последнее заявление заставило меня засмеяться. Интересно, Майя всерьез полагала, что я сейчас помчусь куда-то ради того, чтобы она мне рассказала о своих проблемах? Нет, у некоторых людей определенно беда с головой. И, к огромному сожалению, личностей со сдвинутой психикой появляется все больше и больше. Сначала на меня давила Ирина Сергеевна Ермакова, которой я нужна в качестве игрушки для избалованного юнца, а теперь я попала под пресс нахалки Маечки. И если в первом случае я таки дала слабину, то во втором я это делать не намерена. У Филипенко должны быть близкие подруги, пусть они и выслушивают ее причитания.
– Говори адрес, - наседала тем временем Майя.
– Лучше в пятницу, выбери уютное кафе.
– Скажи, во время поминок ты не обратила внимания на одну странную деталь? - вдруг перевела разговор на другую тему Филипенко.
– Да нет, обычная скорбная церемония, - пожала я плечами. - Разве только закрытый гроб смущал, но это было на похоронах.
– Тут как раз все понятно, - протянула Майя. - Раз лицо изуродовано, зачем людей пугать? Василий жену капитально измолотил. Тело опознавала коллега по работе, вроде она завуч в гимназии, была сегодня в крематории. Даже менты дрогнули. Вере не показали маму. Ужас прямо! Понимаешь, я очень устала…
– Вот и отдохни, - обрадовалась я. - Давай, пока, бай-бай.
– Устала во время поминок, - уточнила Майя. - И пошла в спальню к Нике, легла на ее кровать. Не очень приятно, скажу тебе, в моральном смысле, на койке мертвеца дрыхнуть, но я глаза прикрыла, задремала, потом вскочила и думаю: что-то тут не так. Оглядываюсь, осматриваюсь, и тут меня как стукнет: Ларсика нет!
– Кого? - удивилась я. - Я такого не знаю и не видела. Хотя не заметила на погребении и Ермакову, народу много было.
– Ларсика, - повторила Майя. - А Ника с ним никогда не расставалась, его ей Грета подарила.
Глава 5
Глава 6
– Потому что во Всероссийском центре изучения общественного мнения как раз интересуются общественным мнением, и сотрудники будут рады госпоже Филипенко, решившей сообщить им о своих вкусах и пристрастиях.
– Ну согласись, полицейские книжонки - просто мрак! - выдала Майя.
Я быстро нажала на красную кнопку. Если ударить в стену кулаком, каменная кладка ответит ударом на удар. Я, конечно, не кирпич, но с какой стати должна выслушивать гадости, если кому-то взбрело в голову их высказывать?
Телефон снова ожил, я схватила трубку и гаркнула:
– Беспокоить человека в десять вечера следует лишь по достойному поводу! Говори коротко, на бла-бла у меня времени нет!
– Ой, простите, - прозвучало в ответ, - ей-богу, я не хотела вам помешать! Звонила сегодня весь вечер, но никто не подходил. Еще раз прошу извинения.
– Вы кто? - не успев остыть, спросила я.
– Ирина Сергеевна Ермакова.
– Какого черта? Первый раз слышу ваше имя! - выпалила я и тут же прикусила язык: «Вилка, ты дура! Сейчас на том конце провода журналист с включенным магнитофоном».
– Еще раз извините, - лепетала женщина. - Неужели вы запамятовали наше знакомство?
– За день у меня перед глазами проходит большое количество людей, - обтекаемо ответила я, взяв себя в руки.
– Вы замещали в нашей гимназии Веронику Терешкину.
– Вспомнила! Вы завуч Ирина Сергеевна!
– Верно, - обрадовалась дама. - Я видела вас на похоронах, но не успела с вами поговорить. Понимаете… прямо не знаю, с чего начать… Грядут большие неприятности! Умоляю вас, помогите!
– Я?
– Вы!
– Но что я могу?
– Конечно, Тимофей Андреев - отвратительный мальчишка, - неожиданно искренне воскликнула педагог, - но его отец, Николай Тимофеевич, наш щедрый спонсор. То денег на ремонт даст, то книги в библиотеку купит, то бассейн построит. Вот я и вынуждена улыбаться Тиме. А он ощущает особенность своего положения и вовсю этим пользуется. Омерзительно наглый ребенок!
– Думаю, гимназии придется найти иного благодетеля.
– Ох, может, вы и правы, но дело не такое простое. Потом… Виола, я надеюсь на вашу деликатность. Короче, это секрет… Понимаете?
– Пока нет.
– Николай Тимофеевич - истинный владелец учебного заведения, - понизила голос Ирина Сергеевна, - наш директор - всего лишь служащий на зарплате, как все мы. Андреев не желает светиться, ясно?
– Нет, - твердо ответила я.
– Сейчас, сейчас. В гимназии есть директор…
– Не понимаю, чего вы хотите от меня.
– Вы у нас начали работать…
– Я замещала Веронику Терешкину, находилась в классе всего один день, по ее просьбе. Правда, она говорила о неделе, но после кончины Ники необходимость в моей службе у вас отпала.
– А вот и нет! - заголосила Ирина Сергеевна. - Тут такая катавасия случилась… Виола, насколько я поняла, вы нигде не состоите в штате?
Я замялась. В гимназию я пришла в парике и затемненных очках - не хотела быть узнанной кем-то из детей или педагогов. Правда, я представилась настоящим именем - Виола Тараканова. С другой стороны, свои неожиданно ставшие популярными книги я пишу под псевдонимом Арина Виолова, и далеко не всем известны паспортные данные писательницы.
– А все Тимофей! - чуть не зарыдала Ермакова. - Мальчишка выдвинул ультиматум: либо вы у них будете классной дамой, либо он в школу не пойдет. И засел дома, поганец! Николай Тимофеевич обожает сыночка, потакает ему во всем… Ужас! Душенька, спасите, иначе меня уволят!
– Никак не пойму суть дела!
– Очень просто, - занудила завуч, - если вы не придете завтра в гимназию, я окажусь на улице! Тима поставил условие - либо вы в классе, либо он дома.
– Тут какая-то ошибка, - я попыталась успокоить плачущую даму. - Я ведь даже не успела как следует познакомиться с детьми.
– Тима, - всхлипнула Ермакова, - прыщавый такой.
– А-а-а, - осенило меня, - плохо воспитанный мальчишка.
– Он самый, - возликовала Ирина Сергеевна. - Отвратительный характер, отягощенный нездоровой генетикой. Ой, только не подумайте, что я плохо отношусь к Николаю Тимофеевичу! Но мальчик унаследовал гены матери, мда… Тима избалован, груб, ужасно учится, и с внешностью у него проблема. Он пытался вывести угри, мать сыночка по элитным клиникам возила, но эффекта ноль. А потом в классе случайно появились вы и сообщили ему некий чудодейственный рецепт…
– Ерунда! Самые общие рекомендации: нормальная еда, очищение и подсушивание кожи.
– Но мальчишке это помогло!
– Замечательно, я рада.
– Невероятно, но его лицо очистилось почти полностью.
– Значит, ему повезло.
– И теперь Тима заявляет: без Виолы в школу не пойду!
– С ума сойти, но я не собираюсь служить классной дамой.
– Милая!
– Это совершенно исключено.
– Дорогая!!
– Даже не просите.
– Солнышко!!! Хотите я на колени встану?
– Ни в коем случае. Тем более что это не поможет.
– Виолочка, - зашептала Ирина Сергеевна, - мне уже к полтиннику подкатывает.
– Вы замечательно выглядите, больше сорока вам не дать, - отпустила я комплимент.
– Возраст почти пенсионный, - всхлипывала Ермакова. - Выгонит меня Андреев вон, куда идти? В обычную общеобразовательную, на копеечную зарплату плюс классное руководство? Ни сил, ни здоровья нет.
– Кха, кха, - принялась я усиленно кашлять. Сейчас сообщу, что подцепила грипп, авось прилипчивая завуч отвяжется.
– Дочь с зятем - нищие бюджетники, - прошептала Ирина Сергеевна, - я тяну двух внуков-близнецов. Создам вам исключительные условия! Станете ходить на работу лишь тогда, когда присутствует Тима, а он прогульщик. Милая, дорогая… О моих детях подумайте! Они будут голодать!
– Ладно, - сломалась я.
– О-о-о! Спасительница!
– Есть небольшое «но».
– Я согласна на все!
– Я, правда, не планирую делать карьеру на педагогической ниве, долго работать не смогу.
– Душенька, а и не надо! - закричала Ирина Сергеевна. - Тимофей баловник, повозится с новой игрушкой и забудет. И каникулы летние скоро, за три месяца оболтус о вас и не вспомнит. Значит, завтра, в десять утра… Вы моя спасительница, я непременно вас отблагодарю, не люблю оставаться в долгу!
Я швырнула трубку на диван, осуждая себя за мягкотелость. Дорогая Вилка, прими искренние поздравления, ты в очередной раз стала жертвой манипуляций, купилась на сказочку о несчастных малютках, которые неминуемо скончаются от голода, если их бабушка окажется за воротами гимназии. Ну почему я не заявила решительно: «Нет!»?
Телефон вновь ожил.
– Алло, - мрачно сказала я. - Говорите, незачем молча сопеть!
– Я не сопю, - послышалось из трубки, - то есть не сопаю. Ой, не знаю, как правильно сказать! Говорю, а ты не слышишь.
– Майя? Опять? - невежливо отреагировала я на новый звонок Филипенко.
– Угу, нас разъединили, а потом почему-то пошел сигнал «занято», - как ни в чем не бывало продолжала приставала. - Так вот, я уже сказала: детективы не читаю!
– А я уже слышала твое заявление.
– Но здесь такая ситуация… Понимаешь, мне не с кем посоветоваться, а очень надо. Слушай, давай встретимся!
– Прямо сейчас?!
– А что? Время детское.
– Думаю, не стоит сегодня вести разговоры. Ты была на поминках и…
– Я абсолютно не пью!
– И, наверное, устала, - твердо закончила я фразу. - Лучше тебе пораньше лечь спать.
– Я никогда не укладываюсь до полуночи, - отбила мяч Майя.
Безбрежный эгоизм собеседницы начал меня раздражать.
– Охотно верю, что ты маешься бессонницей, - буркнула я, - но у меня никаких проблем со сном нет, а завтра к десяти я должна быть в одном месте. Предлагаю встречный вариант: беседуем в пятницу, часов в шесть, кафе на твой вкус.
– Но сегодня только среда! - возразила Филипенко.
– Пятница всего через день, - твердо поправила я.
– И мне очень надо! Я могу сама к тебе приехать!
Последнее заявление заставило меня засмеяться. Интересно, Майя всерьез полагала, что я сейчас помчусь куда-то ради того, чтобы она мне рассказала о своих проблемах? Нет, у некоторых людей определенно беда с головой. И, к огромному сожалению, личностей со сдвинутой психикой появляется все больше и больше. Сначала на меня давила Ирина Сергеевна Ермакова, которой я нужна в качестве игрушки для избалованного юнца, а теперь я попала под пресс нахалки Маечки. И если в первом случае я таки дала слабину, то во втором я это делать не намерена. У Филипенко должны быть близкие подруги, пусть они и выслушивают ее причитания.
– Говори адрес, - наседала тем временем Майя.
– Лучше в пятницу, выбери уютное кафе.
– Скажи, во время поминок ты не обратила внимания на одну странную деталь? - вдруг перевела разговор на другую тему Филипенко.
– Да нет, обычная скорбная церемония, - пожала я плечами. - Разве только закрытый гроб смущал, но это было на похоронах.
– Тут как раз все понятно, - протянула Майя. - Раз лицо изуродовано, зачем людей пугать? Василий жену капитально измолотил. Тело опознавала коллега по работе, вроде она завуч в гимназии, была сегодня в крематории. Даже менты дрогнули. Вере не показали маму. Ужас прямо! Понимаешь, я очень устала…
– Вот и отдохни, - обрадовалась я. - Давай, пока, бай-бай.
– Устала во время поминок, - уточнила Майя. - И пошла в спальню к Нике, легла на ее кровать. Не очень приятно, скажу тебе, в моральном смысле, на койке мертвеца дрыхнуть, но я глаза прикрыла, задремала, потом вскочила и думаю: что-то тут не так. Оглядываюсь, осматриваюсь, и тут меня как стукнет: Ларсика нет!
– Кого? - удивилась я. - Я такого не знаю и не видела. Хотя не заметила на погребении и Ермакову, народу много было.
– Ларсика, - повторила Майя. - А Ника с ним никогда не расставалась, его ей Грета подарила.
Глава 5
– Кто такой Ларсик? - еще больше удивилась я.
Майя тяжело вздохнула.
– Видно, вы с Никой не очень близки были, раз ты про талисман не слышала.
– У нас были хорошие отношения, даже дружеские, - по непонятной причине начала оправдываться я.
– Домой к Терешкиной ты заглядывала?
– Сто раз.
– В спальню заходила?
– Конечно.
– Видела на тумбочке игрушку?
– Плюшевую собачку?
– Это тигр, - поправила Майя.
– Без полосок, весь какой-то серо-коричневый, - протянула я.
– От старости истрепался, - пояснила Филипенко. - Сейчас я в двух словах объясню ситуэйшен. Мы с Терешкиной в один класс ходили, Ника в школе отвратительно училась, на одни тройки. По идее, она заслуживала двоек, но отец Терешкиной заведовал гастрономом. Врубаешься?
Я прилегла на диван. В советские времена человек, имевший доступ к продуктам питания, обладал почти безграничной властью над окружающими. Оно и понятно, кушать хочется каждый день, причем не один раз. А прилавки аж до середины 90-х годов прошлого века выглядели удручающе, даже простой кефир считался дефицитом. Поэтому дружить со всякими начальниками баз и директорами продмагов считалось престижным, даже обычный продавец затрапезной лавки являлся небожителем, он мог вытащить из подсобки массу вкусностей. Ясное дело, школьница Терешкина с таким папой была любимицей педагогов.
– Ей бы и пятерки ставили, - продолжала Майя, - но только не получалось, Ника тупая была.
– Совсем дура в университет не поступит.
– Ой, не смеши! - фыркнула Филипенко. - Или ты забыла, как в советские годы дела обстояли? Впрочем, думаю, и нынче не слишком традиции изменились: берешь конверт, кладешь пять сантиметров денег, и - оп-ля, твоя деточка - студентка. Вот только с Никой чудо приключилось.
– Какое?
– Я пытаюсь сообщить суть дела, а ты безостановочно меня перебиваешь, - рассердилась Майя. - Если замолчишь на минутку, я все объясню.
Я вытянула ноги и устроилась поудобнее на диванной подушке. Нет, быстро от Филипенко не отделаться. Но во всем плохом есть изрядная доля хорошего. Пусть сейчас Майя помучает меня, зато все расскажет, и не придется с ней встречаться. Согласитесь, беседовать по телефону с назойливой особой намного комфортнее, чем трепаться с ней же, сидя в кафе. Филипенко не видит собеседницу, можно включить без звука телик… Внезапно мне стало весело, вспомнилась одна забавная ситуация.
Уж и не помню, в каком году, но точно до знакомства с Куприным я устроилась на работу в фирму, торгующую средствами безопасности. Контора предлагала желающим видеодомофоны, камеры слежения, разнообразные датчики и прочую технику. В мои обязанности входило отвечать на звонки клиентов и доходчиво объяснять им: самый лучший товар, причем по наивыгоднейшей цене, находится именно там, куда они обратились.
Один раз позвонила тетка, желавшая приобрести, как она выразилась, «прибор подгляда за нянькой». Я начала расхваливать имевшиеся в наличии шпионские камеры, но бабенка постоянно перебивала меня, восклицая:
– Че? Говори громче! Повтори, ни хрена не слышно!
В конце концов мне надоело работать попугаем, и я весьма невежливо приказала:
– У вас там миксер работает, выключите его, и замечательно все расслышите.
Через секунду назойливое жужжание, доносившееся из телефонной трубки, стихло, и клиентка пролепетала:
– Сейчас приеду за покупкой, говорите адрес.
Не прошло и часа, как в офис явилась чудовищно толстая бабища, вся обвешанная золотыми цепями и браслетами толщиной в две моих ноги, и направилась в торговый отдел. Спустя некоторое время старший продавец Коля Миткин, кланяясь в пояс, проводил клиентку до танкообразного джипа, куда подсобные рабочие уже начали грузить огромное количество коробок.
– Слышь, Вилка, мы тебе от отдела премию подкинем! - воскликнул счастливый Колька. - Ну, удружила! Знаешь, сколько она нахапала? Весь ассортимент приобрела.
– Рада за вас, - засмеялась я.
– И знаешь, по какой причине тетя-бегемот склад опустошила? - прищурился он. - Ты молодец!
– Я? Но я же ничего не успела ей объяснить. Вернее, попыталась это сделать, только у мадам шум стоял, она, похоже, одновременно с разговором яйца взбивала, кулинарка оказалась.
– И чего ты ей сказала? - прищурился Миткин.
– Попросила выключить миксер.
– Во! - заржал Николай. - Убила зверя наповал, угодила слону в глаз! Вошла бегемотиха к нам и заявила: «Беру все! Я убедилась, что у вас замечательная аппаратура в продаже».
– И каким образом она сумела оценить приборы, ничего о них не узнав? - изумилась я.
Колька утер выступившие от смеха слезы.
– Она объяснила: «Ваша девушка, с которой я по телефону говорила, увидела, что моя домработница белки для торта взбивает, и приказала отключить миксер. Шикарная техника, хочу такую!»
На секунду я растерялась.
– Ничего я не видела, из телефона звук шел, он и мешал разговору.
– Я так и понял, - кивнул Колька, - только покупательнице не стал ничего объяснять. Круто получилось! Молодца, Вилка…
– Ты меня слышишь? - взвизгнула трубка.
– Да, - очнулась я от воспоминаний и сосредоточилась на словах Филипенко.
Постоянные двойки Ники, которые превращались в тройки после продуктовых «инъекций» учителям, очень раздражали маму Терешкиной. Она отчаянно ругала нерадивую дочь, ставила ее в угол и даже применяла ремень. Но вот парадокс - чем сильнее наказывали маленькую Веронику, тем хуже она училась. Странно, что до Олимпиады Николаевны, матери девочки, не дошла простая истина: дочь не хулиганит, она настолько боится заработать очередного «лебедя», что цепенеет от ужаса у доски. Получился замкнутый круг: Ника хватала двойки, потому что больше всего на свете не хотела их получать. Выучит она дома параграф наизусть, вызовет ее учительница, затрясутся у Ники ноги, и голова мигом превращается в решето.
Многие родители, желая детям добра, постоянно твердят: «Учись хорошо, иначе не поступишь в вуз, умрешь бомжом под забором». Или, еще хуже, пугают: «Если принесешь домой двойку, у мамы случится инфаркт». К сожалению, эффект от данных заявлений бывает прямо противоположный ожидаемому, и Ника не являлась исключением.
Неизвестно, как бы события развивались дальше, но, когда Никуша перешла в третий класс, к ее родителям прибыла на постоянное жительство Грета, мать отца. Очевидно, она обладала острым умом - через пару недель разобралась в ситуации и подарила внучке игрушку, плюшевого тигренка.
– Солнышко, - сказала бабушка, - возьми себе Ларсика.
– Он очень старый, - невежливо заметила девочка, но Грета не обиделась.
– Верно, моя кошечка, - сказала она, - зато Ларсик - талисман. Твой дедушка Миклас привез его из командировки, купил в магазине и подарил мне. Ларсик никогда не расставался со мной, охранял меня во всех случаях, но теперь готов служить тебе. Посади Ларсика на тумбочку у кровати, никогда не выноси его из дома и знай: тигренок придет тебе на помощь. Прямо завтра ты почувствуешь его поддержку: как вызовет тебя учительница к доске, не пугайся, иди спокойно, повернись к классу лицом, а про себя скажи: «Ларсик! Сюда!»
– Хорошо, бабуля, - пообещала Ника.
О чудо! На следующий день в дневнике Терешкиной появилась вполне заслуженная пятерка. Ларсик чудесным образом подсказал ей выученное домашнее задание.
С тех пор Ника считала тигренка своим ангелом-хранителем, держала Ларсика на тумбочке у кровати. Трогать тигренка всем категорически запрещалось! Даже когда Ника выросла и сама стала матерью, своей дочке, маленькой Верочке, ни разу не дала повозиться с игрушкой. Ларсик не выносился из дома, даже пыль с него стряхивалась раз в году.
И вот сегодня на поминках, решив отдохнуть, Майя забрела в спальню подруги детства и не нашла там тигренка.
– Очень странное обстоятельство, - бубнила Филипенко. - Куда подевался Ларсик?
– Может, упал на пол? - предположила я.
– Нет, я осмотрела всю комнату.
– Вера знала, какую ценность представляла для матери игрушка?
– Конечно, - ответила Майя. - Правда, она посмеивалась над привычкой матери общаться с талисманом. Терешкина ведь каждое утро непременно здоровалась с Ларсиком, а вечером желала ему спокойной ночи. Кстати, в детстве Вера ненавидела тигренка.
– За что? - улыбнулась я. - Разве может плюшевая игрушка вызвать столь сильное чувство?
– Да, - вздохнула Майя, - Ника не разрешала Вере спать в своей кровати. Вернее, лет до трех дочка забиралась к маме, но потом Вася взбунтовался. Оно и понятно, мужу хочется к жене под теплый бочок, а местечко занято. О каком сексе может идти речь, когда рядом малышка сопит? Василий терпел, терпел, а потом устроил скандал, и Ника стала не разрешать Вере заходить в спальню родителей. Подлинную причину этого запрета объяснить было нельзя, поэтому мать твердила девочке:
– Ты уже большая, надо спать одной!
Верочка сначала плакала, а затем заявила:
– Ты тоже большая, а спишь с папой.
Ника рассердилась, отшлепала капризницу и ушла на кухню готовить ужин. Минут через десять ее встревожила тишина в квартире. Все родители знают: если в доме вдруг становится тихо, а малыш не крутится под ногами, значит, он занимается очень увлекательным и скорей всего запрещенным делом. Ника пошла искать Веру и обнаружила дочь в своей спальне - крошка упоенно отдирала голову Ларсику.
– Немедленно прекрати! - заорала мать и выхватила из цепких ручонок плюшевого уродца. - Не смей прикасаться к талисману!
– Я его убью, - угрюмо ответила Верочка. - Он с тобой спит, а мне нельзя…
– Детская ревность - страшная вещь, - признала я.
– Ника тогда наказала Веру, и больше девочка не делала попыток «обидеть» игрушку. Во всяком случае, Ника считала, что дочка подросла и проблема исчезла, но знаешь, один раз… Тогда был день рождения Терешкиной, и я пришла в сарафане, а к вечеру начался дождь. Короче говоря, замерзла я и попросила у подруги кофту, - продолжала Майя.
…Вероника, бегавшая по маршруту кухня - гостиная - кухня, велела:
– Возьми сама в моем шкафу любую одежду.
Майя отправилась в спальню Терешкиной, приоткрыла дверь и увидела Веру, которая стояла у кровати мамы.
– Ищешь что-то? - улыбнулась гостья.
– Нет, - огрызнулась Вера и убежала.
Майя покачала головой. Она успела заметить, чем занимался подросток - тринадцатилетняя Верочка со злостью щипала Ларсика. Очевидно, с годами недоброе отношение к талисману стало еще сильнее…
– И вот теперь Ларсик испарился. Это меня пугает, - закончила Филипенко.
– Почему? - зевнула я.
– Не знаю. Но уверена: талисман пропал неспроста!
И тут меня осенило.
– Ника прихватила оберег с собой на свидание с любовником.
– Маловероятно, - хмыкнула Филипенко. - Детский сад какой-то! Представь реакцию мужика: он ждет в номере любовницу, и тут она появляется с плюшевой игрушкой, водружает ее на стол и сообщает: «Познакомься с Ларсиком». Лично я на месте парня мигом бы смылась. Зачем общаться с психопаткой? Вокруг полно нормальных баб. И еще: Ника не выносила Ларсика из дома. Никогда! Не припомню такого случая. Она пару раз попадала в больницу: Веру рожала, и аппендицит у нее был, - но тигренок оставался в спальне на тумбочке. И где же он сейчас?
– Думаю, ты слишком много внимания уделяешь ерунде.
– Вилка, у тебя есть связи в милиции, ты пишешь детективы, твой бывший муж работает в МВД…
– И что?
– Попроси кого-нибудь поинтересоваться у арестованного Васи, не выбрасывал ли он Ларсика?
– Вот уж нелепая затея.
– Ну пожалуйста, разве тебе трудно? Мне отчего-то очень тревожно.
Я заколебалась. Майя права, я имею большое количество знакомых в различных милицейских подразделениях. Но все они являются приятелями Олега, а потому мне страшно не хочется к ним обращаться. И потом, какая разница, куда подевался плюшевый тигренок, если его хозяйка умерла?
– Понимаешь, - всхлипнула Майя, - мы же с детства дружили. Только в последнее время общались редко. Но ближе Ники у меня никого не было. И зачем только ей любовник понадобился! Так глупо получилось!
– Мысль сходить налево подбросила ей ты, - напомнила я.
– Нет, нет! Неправда! - возмутилась Майя. - С чего тебе эта глупость в башку взбрела? Мы с Никой, кстати, давно не встречались!
Я решила прекратить никчемный разговор.
– Ладно, попрошу кого-нибудь узнать о тигренке, но точно ничего не обещаю.
– Спасибо, - обрадовалась Майя. - Можно перезвонить через час?
– Не стоит, лучше завтра, - процедила я.
Майя тяжело вздохнула.
– Видно, вы с Никой не очень близки были, раз ты про талисман не слышала.
– У нас были хорошие отношения, даже дружеские, - по непонятной причине начала оправдываться я.
– Домой к Терешкиной ты заглядывала?
– Сто раз.
– В спальню заходила?
– Конечно.
– Видела на тумбочке игрушку?
– Плюшевую собачку?
– Это тигр, - поправила Майя.
– Без полосок, весь какой-то серо-коричневый, - протянула я.
– От старости истрепался, - пояснила Филипенко. - Сейчас я в двух словах объясню ситуэйшен. Мы с Терешкиной в один класс ходили, Ника в школе отвратительно училась, на одни тройки. По идее, она заслуживала двоек, но отец Терешкиной заведовал гастрономом. Врубаешься?
Я прилегла на диван. В советские времена человек, имевший доступ к продуктам питания, обладал почти безграничной властью над окружающими. Оно и понятно, кушать хочется каждый день, причем не один раз. А прилавки аж до середины 90-х годов прошлого века выглядели удручающе, даже простой кефир считался дефицитом. Поэтому дружить со всякими начальниками баз и директорами продмагов считалось престижным, даже обычный продавец затрапезной лавки являлся небожителем, он мог вытащить из подсобки массу вкусностей. Ясное дело, школьница Терешкина с таким папой была любимицей педагогов.
– Ей бы и пятерки ставили, - продолжала Майя, - но только не получалось, Ника тупая была.
– Совсем дура в университет не поступит.
– Ой, не смеши! - фыркнула Филипенко. - Или ты забыла, как в советские годы дела обстояли? Впрочем, думаю, и нынче не слишком традиции изменились: берешь конверт, кладешь пять сантиметров денег, и - оп-ля, твоя деточка - студентка. Вот только с Никой чудо приключилось.
– Какое?
– Я пытаюсь сообщить суть дела, а ты безостановочно меня перебиваешь, - рассердилась Майя. - Если замолчишь на минутку, я все объясню.
Я вытянула ноги и устроилась поудобнее на диванной подушке. Нет, быстро от Филипенко не отделаться. Но во всем плохом есть изрядная доля хорошего. Пусть сейчас Майя помучает меня, зато все расскажет, и не придется с ней встречаться. Согласитесь, беседовать по телефону с назойливой особой намного комфортнее, чем трепаться с ней же, сидя в кафе. Филипенко не видит собеседницу, можно включить без звука телик… Внезапно мне стало весело, вспомнилась одна забавная ситуация.
Уж и не помню, в каком году, но точно до знакомства с Куприным я устроилась на работу в фирму, торгующую средствами безопасности. Контора предлагала желающим видеодомофоны, камеры слежения, разнообразные датчики и прочую технику. В мои обязанности входило отвечать на звонки клиентов и доходчиво объяснять им: самый лучший товар, причем по наивыгоднейшей цене, находится именно там, куда они обратились.
Один раз позвонила тетка, желавшая приобрести, как она выразилась, «прибор подгляда за нянькой». Я начала расхваливать имевшиеся в наличии шпионские камеры, но бабенка постоянно перебивала меня, восклицая:
– Че? Говори громче! Повтори, ни хрена не слышно!
В конце концов мне надоело работать попугаем, и я весьма невежливо приказала:
– У вас там миксер работает, выключите его, и замечательно все расслышите.
Через секунду назойливое жужжание, доносившееся из телефонной трубки, стихло, и клиентка пролепетала:
– Сейчас приеду за покупкой, говорите адрес.
Не прошло и часа, как в офис явилась чудовищно толстая бабища, вся обвешанная золотыми цепями и браслетами толщиной в две моих ноги, и направилась в торговый отдел. Спустя некоторое время старший продавец Коля Миткин, кланяясь в пояс, проводил клиентку до танкообразного джипа, куда подсобные рабочие уже начали грузить огромное количество коробок.
– Слышь, Вилка, мы тебе от отдела премию подкинем! - воскликнул счастливый Колька. - Ну, удружила! Знаешь, сколько она нахапала? Весь ассортимент приобрела.
– Рада за вас, - засмеялась я.
– И знаешь, по какой причине тетя-бегемот склад опустошила? - прищурился он. - Ты молодец!
– Я? Но я же ничего не успела ей объяснить. Вернее, попыталась это сделать, только у мадам шум стоял, она, похоже, одновременно с разговором яйца взбивала, кулинарка оказалась.
– И чего ты ей сказала? - прищурился Миткин.
– Попросила выключить миксер.
– Во! - заржал Николай. - Убила зверя наповал, угодила слону в глаз! Вошла бегемотиха к нам и заявила: «Беру все! Я убедилась, что у вас замечательная аппаратура в продаже».
– И каким образом она сумела оценить приборы, ничего о них не узнав? - изумилась я.
Колька утер выступившие от смеха слезы.
– Она объяснила: «Ваша девушка, с которой я по телефону говорила, увидела, что моя домработница белки для торта взбивает, и приказала отключить миксер. Шикарная техника, хочу такую!»
На секунду я растерялась.
– Ничего я не видела, из телефона звук шел, он и мешал разговору.
– Я так и понял, - кивнул Колька, - только покупательнице не стал ничего объяснять. Круто получилось! Молодца, Вилка…
– Ты меня слышишь? - взвизгнула трубка.
– Да, - очнулась я от воспоминаний и сосредоточилась на словах Филипенко.
Постоянные двойки Ники, которые превращались в тройки после продуктовых «инъекций» учителям, очень раздражали маму Терешкиной. Она отчаянно ругала нерадивую дочь, ставила ее в угол и даже применяла ремень. Но вот парадокс - чем сильнее наказывали маленькую Веронику, тем хуже она училась. Странно, что до Олимпиады Николаевны, матери девочки, не дошла простая истина: дочь не хулиганит, она настолько боится заработать очередного «лебедя», что цепенеет от ужаса у доски. Получился замкнутый круг: Ника хватала двойки, потому что больше всего на свете не хотела их получать. Выучит она дома параграф наизусть, вызовет ее учительница, затрясутся у Ники ноги, и голова мигом превращается в решето.
Многие родители, желая детям добра, постоянно твердят: «Учись хорошо, иначе не поступишь в вуз, умрешь бомжом под забором». Или, еще хуже, пугают: «Если принесешь домой двойку, у мамы случится инфаркт». К сожалению, эффект от данных заявлений бывает прямо противоположный ожидаемому, и Ника не являлась исключением.
Неизвестно, как бы события развивались дальше, но, когда Никуша перешла в третий класс, к ее родителям прибыла на постоянное жительство Грета, мать отца. Очевидно, она обладала острым умом - через пару недель разобралась в ситуации и подарила внучке игрушку, плюшевого тигренка.
– Солнышко, - сказала бабушка, - возьми себе Ларсика.
– Он очень старый, - невежливо заметила девочка, но Грета не обиделась.
– Верно, моя кошечка, - сказала она, - зато Ларсик - талисман. Твой дедушка Миклас привез его из командировки, купил в магазине и подарил мне. Ларсик никогда не расставался со мной, охранял меня во всех случаях, но теперь готов служить тебе. Посади Ларсика на тумбочку у кровати, никогда не выноси его из дома и знай: тигренок придет тебе на помощь. Прямо завтра ты почувствуешь его поддержку: как вызовет тебя учительница к доске, не пугайся, иди спокойно, повернись к классу лицом, а про себя скажи: «Ларсик! Сюда!»
– Хорошо, бабуля, - пообещала Ника.
О чудо! На следующий день в дневнике Терешкиной появилась вполне заслуженная пятерка. Ларсик чудесным образом подсказал ей выученное домашнее задание.
С тех пор Ника считала тигренка своим ангелом-хранителем, держала Ларсика на тумбочке у кровати. Трогать тигренка всем категорически запрещалось! Даже когда Ника выросла и сама стала матерью, своей дочке, маленькой Верочке, ни разу не дала повозиться с игрушкой. Ларсик не выносился из дома, даже пыль с него стряхивалась раз в году.
И вот сегодня на поминках, решив отдохнуть, Майя забрела в спальню подруги детства и не нашла там тигренка.
– Очень странное обстоятельство, - бубнила Филипенко. - Куда подевался Ларсик?
– Может, упал на пол? - предположила я.
– Нет, я осмотрела всю комнату.
– Вера знала, какую ценность представляла для матери игрушка?
– Конечно, - ответила Майя. - Правда, она посмеивалась над привычкой матери общаться с талисманом. Терешкина ведь каждое утро непременно здоровалась с Ларсиком, а вечером желала ему спокойной ночи. Кстати, в детстве Вера ненавидела тигренка.
– За что? - улыбнулась я. - Разве может плюшевая игрушка вызвать столь сильное чувство?
– Да, - вздохнула Майя, - Ника не разрешала Вере спать в своей кровати. Вернее, лет до трех дочка забиралась к маме, но потом Вася взбунтовался. Оно и понятно, мужу хочется к жене под теплый бочок, а местечко занято. О каком сексе может идти речь, когда рядом малышка сопит? Василий терпел, терпел, а потом устроил скандал, и Ника стала не разрешать Вере заходить в спальню родителей. Подлинную причину этого запрета объяснить было нельзя, поэтому мать твердила девочке:
– Ты уже большая, надо спать одной!
Верочка сначала плакала, а затем заявила:
– Ты тоже большая, а спишь с папой.
Ника рассердилась, отшлепала капризницу и ушла на кухню готовить ужин. Минут через десять ее встревожила тишина в квартире. Все родители знают: если в доме вдруг становится тихо, а малыш не крутится под ногами, значит, он занимается очень увлекательным и скорей всего запрещенным делом. Ника пошла искать Веру и обнаружила дочь в своей спальне - крошка упоенно отдирала голову Ларсику.
– Немедленно прекрати! - заорала мать и выхватила из цепких ручонок плюшевого уродца. - Не смей прикасаться к талисману!
– Я его убью, - угрюмо ответила Верочка. - Он с тобой спит, а мне нельзя…
– Детская ревность - страшная вещь, - признала я.
– Ника тогда наказала Веру, и больше девочка не делала попыток «обидеть» игрушку. Во всяком случае, Ника считала, что дочка подросла и проблема исчезла, но знаешь, один раз… Тогда был день рождения Терешкиной, и я пришла в сарафане, а к вечеру начался дождь. Короче говоря, замерзла я и попросила у подруги кофту, - продолжала Майя.
…Вероника, бегавшая по маршруту кухня - гостиная - кухня, велела:
– Возьми сама в моем шкафу любую одежду.
Майя отправилась в спальню Терешкиной, приоткрыла дверь и увидела Веру, которая стояла у кровати мамы.
– Ищешь что-то? - улыбнулась гостья.
– Нет, - огрызнулась Вера и убежала.
Майя покачала головой. Она успела заметить, чем занимался подросток - тринадцатилетняя Верочка со злостью щипала Ларсика. Очевидно, с годами недоброе отношение к талисману стало еще сильнее…
– И вот теперь Ларсик испарился. Это меня пугает, - закончила Филипенко.
– Почему? - зевнула я.
– Не знаю. Но уверена: талисман пропал неспроста!
И тут меня осенило.
– Ника прихватила оберег с собой на свидание с любовником.
– Маловероятно, - хмыкнула Филипенко. - Детский сад какой-то! Представь реакцию мужика: он ждет в номере любовницу, и тут она появляется с плюшевой игрушкой, водружает ее на стол и сообщает: «Познакомься с Ларсиком». Лично я на месте парня мигом бы смылась. Зачем общаться с психопаткой? Вокруг полно нормальных баб. И еще: Ника не выносила Ларсика из дома. Никогда! Не припомню такого случая. Она пару раз попадала в больницу: Веру рожала, и аппендицит у нее был, - но тигренок оставался в спальне на тумбочке. И где же он сейчас?
– Думаю, ты слишком много внимания уделяешь ерунде.
– Вилка, у тебя есть связи в милиции, ты пишешь детективы, твой бывший муж работает в МВД…
– И что?
– Попроси кого-нибудь поинтересоваться у арестованного Васи, не выбрасывал ли он Ларсика?
– Вот уж нелепая затея.
– Ну пожалуйста, разве тебе трудно? Мне отчего-то очень тревожно.
Я заколебалась. Майя права, я имею большое количество знакомых в различных милицейских подразделениях. Но все они являются приятелями Олега, а потому мне страшно не хочется к ним обращаться. И потом, какая разница, куда подевался плюшевый тигренок, если его хозяйка умерла?
– Понимаешь, - всхлипнула Майя, - мы же с детства дружили. Только в последнее время общались редко. Но ближе Ники у меня никого не было. И зачем только ей любовник понадобился! Так глупо получилось!
– Мысль сходить налево подбросила ей ты, - напомнила я.
– Нет, нет! Неправда! - возмутилась Майя. - С чего тебе эта глупость в башку взбрела? Мы с Никой, кстати, давно не встречались!
Я решила прекратить никчемный разговор.
– Ладно, попрошу кого-нибудь узнать о тигренке, но точно ничего не обещаю.
– Спасибо, - обрадовалась Майя. - Можно перезвонить через час?
– Не стоит, лучше завтра, - процедила я.
Глава 6
К школьному зданию я примчалась за пять минут до звонка и обнаружила, что весь двор завален могучими деревьями. Между стволами бродил мужчина в спортивном костюме.
– Что случилось? - не утерпела я. - В Москве ночью бушевал ураган?
– Спокойно, мамаша, - прохрипел дядька и осторожно потрогал пальцем подбородок, на котором виднелся след от сильного ожога. - Все сделано для удобства вашего ребенка.
– Меня зовут Виола, - решила представиться я, прикидывая в уме, в каком месте лучше перелезать через бревна, - я временно работаю классной дамой в девятом «А».
– Лёня, - откликнулся собеседник, - я веду уроки физкультуры. Черт, болит!
– Как вы ухитрились обжечь подбородок? - спросила я.
– Рубашку гладил, - прозвучало в ответ, - об утюг приложился.
– Лицом? - изумилась я. - Вот странно.
– Ничего удивительного, - закряхтел физкультурник, стараясь откатить в сторону толстенное бревно. - Вверх его поднял - а как иначе под воротником погладить? - ну и того, прижег кожу.
– Не надо низко наклоняться, - улыбнулась я, - лучше отрегулировать гладильную доску по своему росту.
– Какая, на фиг, доска? - удивился мужик. - Сорочка на мне была.
– Вы решили гладить одежду, натянув ее на себя? - попятилась я.
– Я всегда так делаю, - кивнул Лёня, - это очень удобно.
– Вполне вероятно, - согласилась я, - во всяком случае, оригинально, я впервые слышу о таком способе. Ой, опаздываю! Где тут можно перелезть?
– Левее иди! - посоветовал физрук.
– Зачем только замечательные дубы погубили? - вырвалось у меня.
– В целях безопасности, - объявил Лёня. - Чтобы в случае штормового ветра их не повалило и не поубивало детей, гуляющих во дворе. Мы за них ответственны в радиусе двадцати метров от здания гимназии. А родители у каждого с деньгами, мало в случае неприятности никому не покажется.
Я остановилась, так и не перескочив через очередной ствол. Однако замечательно придумало местное начальство! Правда, поступили они нелогично. Предположим, неохватные дубы могут свалиться во время непогоды. А как насчет стекол? Их может выбить порыв ветра, осколки попадут на детей, поранят их. Или лестница со скользкими ступенями? Школьники могут упасть, сломать ноги. Или весь пролет рухнет из-за некачественного бетона. Далее - библиотека. Кажется, самое спокойное место на свете, ан нет: возьмет ученик книжку, начнет читать на ходу, налетит на стену, получит сотрясение мозга… До абсурда легко довести любую ситуацию, и мне очень жаль деревья, ставшие жертвой людской глупости.
В класс я вошла в тот момент, когда учительница, дама преклонного возраста, мрачно сказала:
– Все посмотрели туда, где я стою!
– Извините, - прошептала я и втиснулась за последнюю парту.
Тут же, распространяя запах дорогого одеколона, ко мне подсел Тима.
– Привет, - зашептал он.
– Доброе утро, - отозвалась я.
– Чего в нем хорошего?
– Кто-то сегодня умер, а ты жив, - оптимистично отбила я мяч.
– Ну да, - согласился Тима, - я не думал так. Смотри, прыщи проходят! А кролик такой прикольный - лучше всяких кошек. У мамы на них аллергия, поэтому взяли кроля.
– Что случилось? - не утерпела я. - В Москве ночью бушевал ураган?
– Спокойно, мамаша, - прохрипел дядька и осторожно потрогал пальцем подбородок, на котором виднелся след от сильного ожога. - Все сделано для удобства вашего ребенка.
– Меня зовут Виола, - решила представиться я, прикидывая в уме, в каком месте лучше перелезать через бревна, - я временно работаю классной дамой в девятом «А».
– Лёня, - откликнулся собеседник, - я веду уроки физкультуры. Черт, болит!
– Как вы ухитрились обжечь подбородок? - спросила я.
– Рубашку гладил, - прозвучало в ответ, - об утюг приложился.
– Лицом? - изумилась я. - Вот странно.
– Ничего удивительного, - закряхтел физкультурник, стараясь откатить в сторону толстенное бревно. - Вверх его поднял - а как иначе под воротником погладить? - ну и того, прижег кожу.
– Не надо низко наклоняться, - улыбнулась я, - лучше отрегулировать гладильную доску по своему росту.
– Какая, на фиг, доска? - удивился мужик. - Сорочка на мне была.
– Вы решили гладить одежду, натянув ее на себя? - попятилась я.
– Я всегда так делаю, - кивнул Лёня, - это очень удобно.
– Вполне вероятно, - согласилась я, - во всяком случае, оригинально, я впервые слышу о таком способе. Ой, опаздываю! Где тут можно перелезть?
– Левее иди! - посоветовал физрук.
– Зачем только замечательные дубы погубили? - вырвалось у меня.
– В целях безопасности, - объявил Лёня. - Чтобы в случае штормового ветра их не повалило и не поубивало детей, гуляющих во дворе. Мы за них ответственны в радиусе двадцати метров от здания гимназии. А родители у каждого с деньгами, мало в случае неприятности никому не покажется.
Я остановилась, так и не перескочив через очередной ствол. Однако замечательно придумало местное начальство! Правда, поступили они нелогично. Предположим, неохватные дубы могут свалиться во время непогоды. А как насчет стекол? Их может выбить порыв ветра, осколки попадут на детей, поранят их. Или лестница со скользкими ступенями? Школьники могут упасть, сломать ноги. Или весь пролет рухнет из-за некачественного бетона. Далее - библиотека. Кажется, самое спокойное место на свете, ан нет: возьмет ученик книжку, начнет читать на ходу, налетит на стену, получит сотрясение мозга… До абсурда легко довести любую ситуацию, и мне очень жаль деревья, ставшие жертвой людской глупости.
В класс я вошла в тот момент, когда учительница, дама преклонного возраста, мрачно сказала:
– Все посмотрели туда, где я стою!
– Извините, - прошептала я и втиснулась за последнюю парту.
Тут же, распространяя запах дорогого одеколона, ко мне подсел Тима.
– Привет, - зашептал он.
– Доброе утро, - отозвалась я.
– Чего в нем хорошего?
– Кто-то сегодня умер, а ты жив, - оптимистично отбила я мяч.
– Ну да, - согласился Тима, - я не думал так. Смотри, прыщи проходят! А кролик такой прикольный - лучше всяких кошек. У мамы на них аллергия, поэтому взяли кроля.