Страница:
– Господи, я пока плохо разбираюсь в том, что затеваю…
Страну трясло в лихорадке перестройки, и один из влиятельных мужчин, твердо зная, что все блондинки дуры, решил использовать идиотку, пришедшую просить кредит на постройку дома. Дядечка задумал сделать Ванду ширмой, чтобы провернуть личные делишки. Для начала он выделил «Барби» некую сумму. Умный начальник думал потом списать на тетку немалые деньги, подставить ее, но… У «Барби» оказалась хватка акулы, менталитет крокодила и редкостное умение мгновенно перемножать в уме трехзначные числа. Свою аферу мужик провернуть не сумел. Ванда обвела его вокруг пальца, получив огромные дивиденды. Сколько раз потом ей помогал имидж блондинки из анекдотов и не сосчитать. И сейчас «Барби» ворочает миллионами. Судьба умных мужчин, «скушанных» трепетной, кудрявой, глупой на вид девушкой, мне не известна.
Умная женщина никогда не станет спорить с мужиком, который, влезая в обтрепанную, старую машину, горделиво восклицает:
– Все бабы дуры!
Нет, она кивнет, улыбнется, сядет в свою роскошную иномарку и укатит прочь. Правильно, признаем, мы, женщины, очень глупы, как только мужчина осознает это, он успокаивается, расслабляется и… Уж простите за сравнение, но, знаете, какие грызуны чаще всего попадают в мышеловки? Самцы – это доказано наукой. Самки, очевидно, полные кретинки, они не понимают, что сыр можно съесть. А мужская особь, обладатель широких познаний, делает вывод: нос чует кусок сыра, сей продукт вкусен. Ну и…
Вот и Артур угодил в ловушку, сейчас прибежит на свидание с Нюшей, абсолютно уверенный, что легко и за копейки получит эксклюзивную информацию. А почему? Да потому что я оправдала его ожидания. Раз баба – то дура. Думаю, я не достигла бы успеха, начав цитировать Пищикову «Опыты» Монтеня [4] или труды Макиавелли [5].
Глава 6
Глава 7
Страну трясло в лихорадке перестройки, и один из влиятельных мужчин, твердо зная, что все блондинки дуры, решил использовать идиотку, пришедшую просить кредит на постройку дома. Дядечка задумал сделать Ванду ширмой, чтобы провернуть личные делишки. Для начала он выделил «Барби» некую сумму. Умный начальник думал потом списать на тетку немалые деньги, подставить ее, но… У «Барби» оказалась хватка акулы, менталитет крокодила и редкостное умение мгновенно перемножать в уме трехзначные числа. Свою аферу мужик провернуть не сумел. Ванда обвела его вокруг пальца, получив огромные дивиденды. Сколько раз потом ей помогал имидж блондинки из анекдотов и не сосчитать. И сейчас «Барби» ворочает миллионами. Судьба умных мужчин, «скушанных» трепетной, кудрявой, глупой на вид девушкой, мне не известна.
Умная женщина никогда не станет спорить с мужиком, который, влезая в обтрепанную, старую машину, горделиво восклицает:
– Все бабы дуры!
Нет, она кивнет, улыбнется, сядет в свою роскошную иномарку и укатит прочь. Правильно, признаем, мы, женщины, очень глупы, как только мужчина осознает это, он успокаивается, расслабляется и… Уж простите за сравнение, но, знаете, какие грызуны чаще всего попадают в мышеловки? Самцы – это доказано наукой. Самки, очевидно, полные кретинки, они не понимают, что сыр можно съесть. А мужская особь, обладатель широких познаний, делает вывод: нос чует кусок сыра, сей продукт вкусен. Ну и…
Вот и Артур угодил в ловушку, сейчас прибежит на свидание с Нюшей, абсолютно уверенный, что легко и за копейки получит эксклюзивную информацию. А почему? Да потому что я оправдала его ожидания. Раз баба – то дура. Думаю, я не достигла бы успеха, начав цитировать Пищикову «Опыты» Монтеня [4] или труды Макиавелли [5].
Глава 6
Очевидно, Пищиков часто пользуется «Голубым котом» в качестве места для свиданий с информаторами. Метрдотель не выказал никакого удивления, услыхав от меня имя «Артур». «Нюшу» провели в небольшую комнату с одним столиком и оставили в полном одиночестве, забыв предложить кофе или чай.
Впрочем, долго сидеть мне не пришлось, дверь распахнулась, в кабинетик влетел худенький черноволосый парнишка и с ходу затараторил:
– Ты Нюша? Прекрасно! Эй, кто-нибудь, тащите мне чаю, зеленого, с жасмином, пирожков с мясом и ваших пирожных. Сто долларов!
Последняя фраза относилась ко мне.
– Да ну! – восхитилась я.
В глазах Артура промелькнуло разочарование, в них ясно читалось: «Эх, прогадал. Этой бы и двадцати баксов хватило».
– Целая сотняшка, – радовалась я, – да мне за такие тугрики полмесяца работать надо.
Артур опустил руку в карман, потом вытащил ее наружу и воскликнул:
– Васильева так мало платит прислуге?
Сообразив, что мерзавец включил диктофон, я затараторила:
– Ой, беда! Богатые же жаднючие! Работы у ей сколько! Одних вазов сто штук, ищо с собак грязь летит…
– Милочка, – перебил меня Артур, – вы об убийстве говорите.
– А че? Сами не знаете?
– Нет.
– Ваще ничего?
– Нет.
– Во как! А я севодни «Треп» купила, тама статья! Про мою хозяйку! Чего ж таперь говорите, будто не знаете? Прям все подробно описано! Она эту отравила, а на мужа свалила! Ну, не своего, а того, в общим, ейного! Понятно, да?
– Нет! Говори нормально.
– Ща! Ой, можно дверь прикрою, а то дуеть! Я шибко простудливая, мигом заразу цепляю, а все потому, что в яслях…
– Ступай захлопни створку и начинай рассказ по теме, – процедил Артур, – имей в виду, сто баксов предельная цена, если ерунду наболтаешь, и десяти не получишь.
– Вау, – воскликнула я, идя к двери, – ща такое услышите, что и двести не пожалеете!
Артур хмыкнул, я быстро схватилась за ручку, хлопнула створкой о косяк, повернула торчащий в замочной скважине ключик, положила его в карман и спокойно сказала:
– Уважаемый, сто долларов за эксклюзивный рассказ о жизни семьи, которая никогда не пускает в свой дом корреспондентов, является смехотворной суммой. Если платите столько информаторам, то не удивительно, что они приносят вам малозначимые сведения.
Артур вытаращил глаза.
– Вы…
– Давайте познакомимся, – мило улыбнулась я, сдергивая парик и снимая очки, – Даша Васильева, впрочем, думаю, мое лицо вам знакомо.
Пищиков вскочил.
– Спокойно, дружочек, – предостерегла я, – лучше сядьте. Вам не следует сейчас опасаться физической расправы. Вы видите перед собой слабую, беззащитную женщину, без оружия, газового баллончика, электрошокера и пакетика с перцем. Давайте просто поболтаем. Я отвечу на ваши вопросы, а вы на мои, но с одним условием: выньте из правого кармана диктофон.
Артур медленно сел, потом положил на стол сверкающий прямоугольник.
– Что за маскарад? – возмущенно воскликнул он. – Неужели нельзя было нормально сказать: «Артурчик, поговорить надо»?
– Заинька, – снова озарила я комнату улыбкой, – а теперь, сделай одолжение, вытащи звукозаписывающий аппарат из другого кармана.
Пару секунд Пищиков молча смотрел на меня, потом рассмеялся и выложил на столешницу еще один диктофон.
– Теперь все, – ухмыльнулся он.
– Нет, выруби телефон. У тебя какой? О, замечательная модель, она тоже умеет фиксировать слова.
Пищиков захохотал.
– Вас полковник научил таким штучкам?
– Нет, сама докумекала. Кстати, с чего ты взял, что я и Дегтярев любовники?
– Эка новость! Все говорят.
– Кто?
– Все.
– Назови имена.
– Ну… все.
– Понятно. По какой же причине ты решил, будто Звонареву убила я?
– Кто ж еще?
– Действительно. Вообще говоря, это сделал ее муж, Костя.
Артур кивнул.
– Ага. Хорошая версия, но глупая. Никакой критики не выдерживает. Хотя, понимаю, у полковника не было времени, чтобы придумать нечто более внятное. Просто обхохотаться! Вошел в дом и на глазах у всех начал травить бабу. Ни в какие ворота не лезет.
– Понимаешь, что оклеветал меня?
– Не. Я высказал собственное мнение.
– Тиражом в несколько сот тысяч экземпляров.
– Ну… имею право! У нас свобода слова, – нагло заявил Артур.
Мои руки сжались в кулаки, Пищиков заулыбался.
– Если сейчас полезешь драться, я не стану оказывать сопротивления. Но имей в виду, мэтр мигом вызовет ментов. Конечно, твой любовничек выручит курочку из обезьяника, но мне-то рта не заткнуть.
Я раскрыла кошелек.
– Сколько хочешь за молчание?
Артур потер слишком маленькие для мужчины руки.
– Значит, я не ошибся! Ты отравила Людмилу. А теперь хочешь погасить волну. Ну нет, милочка! Артур не продается, хоть кого спроси, Пищиков всегда пишет только то, что думает. Ни один человек не может похвастаться, что купил меня. Вот сейчас вернусь в редакцию и быстро сообщу читателям, как госпожа Васильева пыталась заткнуть рот свободной прессе кляпом из бабла. Ошиблась ты, цыпа. Я не Семенов из «Утки», вот тот за лавэ все отдаст.
Поняв, что совершила глупость, я обозлилась и рявкнула:
– Подам в суд на «Треп».
– Ой-ой, – закривлялся Артур, – действуй. У нас целый отдел юристов нанят, постоянно судимся. Ей-богу, мне насрать на результат процесса, «Треп» только больше читателей приобретет, а твоя репутация умрет. Народ, знаешь, какой? То ли она отравила, то ли ее отравили, но случилась там неприятная история, давайте держаться от Дарьи подальше.
– Ну ты и сволочь!
– Ага, хороший комплимент.
– Просто мерзавец!
– Верно.
– Зачем наболтал ресторатору Ковалю гадости про меня?
Пищиков усмехнулся. Гадливая улыбочка борзописца окончательно лишила меня самообладания, я стукнула кулаком по столу и заорала:
– Меня теперь в кафе не пускают!
– Правильно, – кивнул Артур, – а то вы, богатые, полагаете, если сумели натырить народные денежки, так на все имеете права? Нет уж! Я Робин Гуд, который искореняет несправедливость. Отравила Людмилу и думаешь спокойно по трактирам ходить? Решила, что любовничек отмажет? Нетушки! МВД у нас куплено, суд тоже, но я-то не продаюсь, всем правду расскажу и накажу тебя! Не пустили пожрать? Эка беда, еще и в бутики не войдешь!
Я уставилась в злобное, покрасневшее личико парнишки. Господи, похоже, он и впрямь считает себя борцом за правду и справедливость, санитаром леса, врачом, вскрывающим нарывы.
– И сколько тебе лет? – вырвалось у меня.
– Какая разница?
– Это тайна?
– Нет, двадцать.
– Учишься на журфаке?
– Ха! Туда только свои попадают, по блату, за бабки. А у меня их нет, и у матери тоже, она инвалид. Да и зачем мне диплом? И без него хорошо пишу, – вновь начал размахивать саблей над головой юноша.
Внезапно мне стало жаль мальчишку.
– Отец у тебя есть?
– Неа! И не нужен! Проживем без него!
– Мама чем больна?
– Диабет, – вдруг тихо ответил Артур, – ужасная болячка, особое питание, уколы, да еще ногу год назад отрезали. Зачем любопытничаете? Думаете, деньги возьму?
Из Пищикова снова потоком полились обличительные речи, но я перестала воспринимать звуки. Вот бедолага! Вырос, не зная любви, очевидно, тяжелобольной маме было недосуг говорить сыну хоть раз в неделю:
– Ты самый хороший, умный, замечательный.
Вот Артур и получился волчонком, озлобленным на всех тех, кому в жизни улыбнулось счастье. Еще он, наверное, завидует успешным людям и чувствует собственную значимость, кусая богатых и знаменитых. Только не всегда материальное благополучие достигается воровством, много людей обрело финансовую стабильность благодаря трудолюбию.
– Послушай, милый, – тихо сказала я.
Артур осекся.
– Вы мне?
– Разве тут есть еще кто-нибудь? Ты ошибаешься!
– В чем же, интересно?
– Я не богата.
– Ой, не могу! Да одни часики состояние стоят.
– Это подарок. Деньги наша семья получила по наследству.
– Ага!
– И принадлежат они моим детям.
– Ага!
– Зайди на сайт баронессы Макмайер, вот тебе адрес, и почитай, там рассказана наша история. [6]
– Ага!
– Я не любовница Дегтярева.
– Ага!
– Он просто мой давний друг.
– Ага!
– Да, обитаем с Александром Михайловичем в одном доме.
– Ну конечно!
– И что из этого? Неужели ты бы не пустил к себе приятеля, если у того проблемы с квартирой?
– Нет.
– Да ну? Почему же?
– Я живу в крохотной двушке, не во дворце, как вы, – оскалился Артур, – собаку завести не могу, так тесно! И денег нет, гостей кормить! Самим не хватает! И нечего на стол смотреть, у редакции договор с «Голубым котом», бартер. Они нас бесплатно кормят, а «Треп» их рекламирует.
Я молча смотрела на мальчика. Похоже, нам не понять друг друга. Мы не всегда жили в Ложкине, когда-то имели более чем скромные условия, но вместе с нами обретались собаки, кошка, жаба. А потом заявилась Наташка, она спала в коридоре, и ничего, уместились. Бедный Артур, похоже, он не имеет друзей, вот не повезло мальчишке, тяжело ненавидеть весь свет.
– Обломалось тебе? – радостно воскликнул Пищиков. – Ну не переживай! Рули на своем «Бентли» в «Утку», забашляешь Семенова, он шоколадом тебя обмажет! Дать адресок?
– Ты опять ошибся, у меня «Пежо-206», не самая дорогая машина.
– Ага!
– Выгляни в окно, вон она.
Артур встал.
– Ну… и чего? «Бентли» небось дома, в гараже! Все вы, богатые, брехать горазды!
Внезапно мне стало жарко.
– Значит, ты пишешь только правду?
– Да!
– Тогда давай договоримся.
– О чем?
– Ты пока приостановишь поток дерьма в наш адрес. А я предоставлю тебе через некоторое время эксклюзив.
– Какой?
– Найду настоящего убийцу Людмилы Звонаревой и расскажу «Трепу» о своем расследовании. Ничего не утаю.
– Ха! Нашла дурака! Ты будешь десять лет меня за нос водить.
– Нет. Давай заключим перемирие на месяц, если к середине ноября я не распутаю дело, можешь начинать снова швырять бомбы с навозом.
– Все вы, богатые…
Я встала, подошла к двери, вставила на место ключ, повернула его и сказала:
– Неужели зависть и злоба настолько затмили тебе мозг, что он перестал работать? Что станется с Артуром в тридцать лет, если сейчас он похож на безумного старикашку с транспорантом: «Пусть все живут на сто рублей в год»? Зайди на сайт баронессы Макмайер, а еще можешь поговорить с Олегом Лоскутовым, директором фонда «Помощь». Может, отношение к нашей семье и изменится. Убийцу Людмилы я все равно стану искать, а когда найду, не потребую от тебя публичных извинений, просто пришлю документы, почитаешь, подумаешь, вдруг поймешь: мир полон хороших людей. Впрочем, опарыш, живущий в навозе, считает весь свет дерьмом, на то он и червяк, а ты человек, или, по крайней мере издали похож на него!
В состоянии крайней усталости я села за руль, включила мотор и услышала тихий стук в боковое стекло, около «пежульки» маячил Артур. Я приоткрыла дверь.
– Чего тебе?
– У вас и правда нет «Бентли»?
– Зачем он мне?
– Ну, престижно.
– Я без понтов, это раз. Во-вторых, не люблю большие машины, в-третьих, мне нравится «Пежо», в-четвертых…
– Дайте ваш телефон.
– Записывай.
– Хорошо, – кивнул Артур, – я готов принять ваше предложение о месяце перемирия. Три условия. Первое, я обладатель эксклюзива. Второе, времени у вас тридцать дней и никому не рассказываете о нашем договоре.
– Идет, – кивнула я, – но и без этой беседы я все равно бы начала расследование. Кстати, я не являюсь штатным сотрудником МВД.
Артур повернулся, я нажала на газ и понеслась по улице. Время пошло, некогда балбесничать, любое преступление легче всего раскрывается по горячим следам.
Неожиданно ко мне вернулось хорошее настроение, встав в левый ряд, я поехала вдоль белой линии, сейчас она из непрерывной должна превратиться в пунктирную, во всяком случае, знак, обещающий разворот, я уже проехала.
Сзади недовольно заквакало, мой взгляд переместился в зеркальце. Так и есть, прямо на моем багажнике «сидит» навороченный черный джип, за рулем дядька лет пятидесяти, явно не хозяин, а шофер, ишь, как злится! Привык летать в левом ряду, все небось, завидя тонированный танк со включенными струбоскопами, мигом шарахаются вправо. Я, между прочим, всегда уступаю дорогу тем, кто торопится, и вообще не имею привычки раскатывать в скоростом ряду. Но сейчас-то я хочу развернуться!
Джип заморгал фарами, закрякал, завозмущался. Я вцепилась в руль. Хоть умри – не подамся вправо, мне потом не перестроиться. Во, теперь еще и руками размахивает! Ну что за человек! Неужели так опаздывает? Неожиданно из роскошной иномарки раздался громовой голос:
– Эй, гонщик Спиди [7], ну, ты, на букашке! У машины есть педаль газа. Если не умеешь ею пользоваться, уйди вправо!
У меня вспотела спина и свело шею, у этого джипяры еще и громкоговоритель имеется.
– Слышь, идиотина, стой! – понеслось сзади. – Куда полетела, дура! У тя тачка сломалась!
От неожиданности я нажала на тормоз. «Пежулька» немедленно послушался. Сзади раздался взвизг шин.
Я затрясла головой. «Пежо» испортился? Но он же едет? Я открыла дверь и увидела злого мужика в черном костюме.
– Ты ваще как, с головой дружишь? – заорал он. – Встала в левом ряду!
– Мне надо развернуться.
– Так чего затормозила?
– Сами же велели, заорали: «Пежо» сломался».
Шофер плюнул на дорогу.
– Во, блин, мартышка! Где ехала, там и замерла. Направо податься надо и у тротуара припарковаться, а не на трассе! Хорошо, у меня тормоза мертвые…
– Что с моей машиной?
– Стопы не горят.
– Это где?
– Задние фонари.
– Фу, ерунда!
– Дура! Не понятно ж, тормозишь или нет, езжай срочно чинить, иначе домой с битым задом прикатишь.
– Да?
– Да! И еще проводку замкнет.
– Ой!
– И током долбанет.
– Ой.
– А там пятьсот вольт.
– Это много?
Шофер прищурился.
– Ну, в розетке двести двадцать, всунь туда пальчики и посмотри.
– Мамочка!
– Верно, изжаришься за рулем! Получится электрический «Пежо», прямо в нем и похоронят.
– Почему?
– К креслу пришкваришься, – заржал шофер, – не отдерут. Видела, как яичница на сковородку наваривается? Так и с тобой будет.
Меня затрясло.
– И что делать? Вот беда.
– Ох, мартышки вы, за рулем, – продолжал веселиться мужчина, – ладно, помогу. Сворачивай ща направо, там сервис стоит, позвоню туда, примут, как родную.
– Спасибо! – с жаром воскликнула я. – Вы настоящий джентльмен.
Впрочем, долго сидеть мне не пришлось, дверь распахнулась, в кабинетик влетел худенький черноволосый парнишка и с ходу затараторил:
– Ты Нюша? Прекрасно! Эй, кто-нибудь, тащите мне чаю, зеленого, с жасмином, пирожков с мясом и ваших пирожных. Сто долларов!
Последняя фраза относилась ко мне.
– Да ну! – восхитилась я.
В глазах Артура промелькнуло разочарование, в них ясно читалось: «Эх, прогадал. Этой бы и двадцати баксов хватило».
– Целая сотняшка, – радовалась я, – да мне за такие тугрики полмесяца работать надо.
Артур опустил руку в карман, потом вытащил ее наружу и воскликнул:
– Васильева так мало платит прислуге?
Сообразив, что мерзавец включил диктофон, я затараторила:
– Ой, беда! Богатые же жаднючие! Работы у ей сколько! Одних вазов сто штук, ищо с собак грязь летит…
– Милочка, – перебил меня Артур, – вы об убийстве говорите.
– А че? Сами не знаете?
– Нет.
– Ваще ничего?
– Нет.
– Во как! А я севодни «Треп» купила, тама статья! Про мою хозяйку! Чего ж таперь говорите, будто не знаете? Прям все подробно описано! Она эту отравила, а на мужа свалила! Ну, не своего, а того, в общим, ейного! Понятно, да?
– Нет! Говори нормально.
– Ща! Ой, можно дверь прикрою, а то дуеть! Я шибко простудливая, мигом заразу цепляю, а все потому, что в яслях…
– Ступай захлопни створку и начинай рассказ по теме, – процедил Артур, – имей в виду, сто баксов предельная цена, если ерунду наболтаешь, и десяти не получишь.
– Вау, – воскликнула я, идя к двери, – ща такое услышите, что и двести не пожалеете!
Артур хмыкнул, я быстро схватилась за ручку, хлопнула створкой о косяк, повернула торчащий в замочной скважине ключик, положила его в карман и спокойно сказала:
– Уважаемый, сто долларов за эксклюзивный рассказ о жизни семьи, которая никогда не пускает в свой дом корреспондентов, является смехотворной суммой. Если платите столько информаторам, то не удивительно, что они приносят вам малозначимые сведения.
Артур вытаращил глаза.
– Вы…
– Давайте познакомимся, – мило улыбнулась я, сдергивая парик и снимая очки, – Даша Васильева, впрочем, думаю, мое лицо вам знакомо.
Пищиков вскочил.
– Спокойно, дружочек, – предостерегла я, – лучше сядьте. Вам не следует сейчас опасаться физической расправы. Вы видите перед собой слабую, беззащитную женщину, без оружия, газового баллончика, электрошокера и пакетика с перцем. Давайте просто поболтаем. Я отвечу на ваши вопросы, а вы на мои, но с одним условием: выньте из правого кармана диктофон.
Артур медленно сел, потом положил на стол сверкающий прямоугольник.
– Что за маскарад? – возмущенно воскликнул он. – Неужели нельзя было нормально сказать: «Артурчик, поговорить надо»?
– Заинька, – снова озарила я комнату улыбкой, – а теперь, сделай одолжение, вытащи звукозаписывающий аппарат из другого кармана.
Пару секунд Пищиков молча смотрел на меня, потом рассмеялся и выложил на столешницу еще один диктофон.
– Теперь все, – ухмыльнулся он.
– Нет, выруби телефон. У тебя какой? О, замечательная модель, она тоже умеет фиксировать слова.
Пищиков захохотал.
– Вас полковник научил таким штучкам?
– Нет, сама докумекала. Кстати, с чего ты взял, что я и Дегтярев любовники?
– Эка новость! Все говорят.
– Кто?
– Все.
– Назови имена.
– Ну… все.
– Понятно. По какой же причине ты решил, будто Звонареву убила я?
– Кто ж еще?
– Действительно. Вообще говоря, это сделал ее муж, Костя.
Артур кивнул.
– Ага. Хорошая версия, но глупая. Никакой критики не выдерживает. Хотя, понимаю, у полковника не было времени, чтобы придумать нечто более внятное. Просто обхохотаться! Вошел в дом и на глазах у всех начал травить бабу. Ни в какие ворота не лезет.
– Понимаешь, что оклеветал меня?
– Не. Я высказал собственное мнение.
– Тиражом в несколько сот тысяч экземпляров.
– Ну… имею право! У нас свобода слова, – нагло заявил Артур.
Мои руки сжались в кулаки, Пищиков заулыбался.
– Если сейчас полезешь драться, я не стану оказывать сопротивления. Но имей в виду, мэтр мигом вызовет ментов. Конечно, твой любовничек выручит курочку из обезьяника, но мне-то рта не заткнуть.
Я раскрыла кошелек.
– Сколько хочешь за молчание?
Артур потер слишком маленькие для мужчины руки.
– Значит, я не ошибся! Ты отравила Людмилу. А теперь хочешь погасить волну. Ну нет, милочка! Артур не продается, хоть кого спроси, Пищиков всегда пишет только то, что думает. Ни один человек не может похвастаться, что купил меня. Вот сейчас вернусь в редакцию и быстро сообщу читателям, как госпожа Васильева пыталась заткнуть рот свободной прессе кляпом из бабла. Ошиблась ты, цыпа. Я не Семенов из «Утки», вот тот за лавэ все отдаст.
Поняв, что совершила глупость, я обозлилась и рявкнула:
– Подам в суд на «Треп».
– Ой-ой, – закривлялся Артур, – действуй. У нас целый отдел юристов нанят, постоянно судимся. Ей-богу, мне насрать на результат процесса, «Треп» только больше читателей приобретет, а твоя репутация умрет. Народ, знаешь, какой? То ли она отравила, то ли ее отравили, но случилась там неприятная история, давайте держаться от Дарьи подальше.
– Ну ты и сволочь!
– Ага, хороший комплимент.
– Просто мерзавец!
– Верно.
– Зачем наболтал ресторатору Ковалю гадости про меня?
Пищиков усмехнулся. Гадливая улыбочка борзописца окончательно лишила меня самообладания, я стукнула кулаком по столу и заорала:
– Меня теперь в кафе не пускают!
– Правильно, – кивнул Артур, – а то вы, богатые, полагаете, если сумели натырить народные денежки, так на все имеете права? Нет уж! Я Робин Гуд, который искореняет несправедливость. Отравила Людмилу и думаешь спокойно по трактирам ходить? Решила, что любовничек отмажет? Нетушки! МВД у нас куплено, суд тоже, но я-то не продаюсь, всем правду расскажу и накажу тебя! Не пустили пожрать? Эка беда, еще и в бутики не войдешь!
Я уставилась в злобное, покрасневшее личико парнишки. Господи, похоже, он и впрямь считает себя борцом за правду и справедливость, санитаром леса, врачом, вскрывающим нарывы.
– И сколько тебе лет? – вырвалось у меня.
– Какая разница?
– Это тайна?
– Нет, двадцать.
– Учишься на журфаке?
– Ха! Туда только свои попадают, по блату, за бабки. А у меня их нет, и у матери тоже, она инвалид. Да и зачем мне диплом? И без него хорошо пишу, – вновь начал размахивать саблей над головой юноша.
Внезапно мне стало жаль мальчишку.
– Отец у тебя есть?
– Неа! И не нужен! Проживем без него!
– Мама чем больна?
– Диабет, – вдруг тихо ответил Артур, – ужасная болячка, особое питание, уколы, да еще ногу год назад отрезали. Зачем любопытничаете? Думаете, деньги возьму?
Из Пищикова снова потоком полились обличительные речи, но я перестала воспринимать звуки. Вот бедолага! Вырос, не зная любви, очевидно, тяжелобольной маме было недосуг говорить сыну хоть раз в неделю:
– Ты самый хороший, умный, замечательный.
Вот Артур и получился волчонком, озлобленным на всех тех, кому в жизни улыбнулось счастье. Еще он, наверное, завидует успешным людям и чувствует собственную значимость, кусая богатых и знаменитых. Только не всегда материальное благополучие достигается воровством, много людей обрело финансовую стабильность благодаря трудолюбию.
– Послушай, милый, – тихо сказала я.
Артур осекся.
– Вы мне?
– Разве тут есть еще кто-нибудь? Ты ошибаешься!
– В чем же, интересно?
– Я не богата.
– Ой, не могу! Да одни часики состояние стоят.
– Это подарок. Деньги наша семья получила по наследству.
– Ага!
– И принадлежат они моим детям.
– Ага!
– Зайди на сайт баронессы Макмайер, вот тебе адрес, и почитай, там рассказана наша история. [6]
– Ага!
– Я не любовница Дегтярева.
– Ага!
– Он просто мой давний друг.
– Ага!
– Да, обитаем с Александром Михайловичем в одном доме.
– Ну конечно!
– И что из этого? Неужели ты бы не пустил к себе приятеля, если у того проблемы с квартирой?
– Нет.
– Да ну? Почему же?
– Я живу в крохотной двушке, не во дворце, как вы, – оскалился Артур, – собаку завести не могу, так тесно! И денег нет, гостей кормить! Самим не хватает! И нечего на стол смотреть, у редакции договор с «Голубым котом», бартер. Они нас бесплатно кормят, а «Треп» их рекламирует.
Я молча смотрела на мальчика. Похоже, нам не понять друг друга. Мы не всегда жили в Ложкине, когда-то имели более чем скромные условия, но вместе с нами обретались собаки, кошка, жаба. А потом заявилась Наташка, она спала в коридоре, и ничего, уместились. Бедный Артур, похоже, он не имеет друзей, вот не повезло мальчишке, тяжело ненавидеть весь свет.
– Обломалось тебе? – радостно воскликнул Пищиков. – Ну не переживай! Рули на своем «Бентли» в «Утку», забашляешь Семенова, он шоколадом тебя обмажет! Дать адресок?
– Ты опять ошибся, у меня «Пежо-206», не самая дорогая машина.
– Ага!
– Выгляни в окно, вон она.
Артур встал.
– Ну… и чего? «Бентли» небось дома, в гараже! Все вы, богатые, брехать горазды!
Внезапно мне стало жарко.
– Значит, ты пишешь только правду?
– Да!
– Тогда давай договоримся.
– О чем?
– Ты пока приостановишь поток дерьма в наш адрес. А я предоставлю тебе через некоторое время эксклюзив.
– Какой?
– Найду настоящего убийцу Людмилы Звонаревой и расскажу «Трепу» о своем расследовании. Ничего не утаю.
– Ха! Нашла дурака! Ты будешь десять лет меня за нос водить.
– Нет. Давай заключим перемирие на месяц, если к середине ноября я не распутаю дело, можешь начинать снова швырять бомбы с навозом.
– Все вы, богатые…
Я встала, подошла к двери, вставила на место ключ, повернула его и сказала:
– Неужели зависть и злоба настолько затмили тебе мозг, что он перестал работать? Что станется с Артуром в тридцать лет, если сейчас он похож на безумного старикашку с транспорантом: «Пусть все живут на сто рублей в год»? Зайди на сайт баронессы Макмайер, а еще можешь поговорить с Олегом Лоскутовым, директором фонда «Помощь». Может, отношение к нашей семье и изменится. Убийцу Людмилы я все равно стану искать, а когда найду, не потребую от тебя публичных извинений, просто пришлю документы, почитаешь, подумаешь, вдруг поймешь: мир полон хороших людей. Впрочем, опарыш, живущий в навозе, считает весь свет дерьмом, на то он и червяк, а ты человек, или, по крайней мере издали похож на него!
В состоянии крайней усталости я села за руль, включила мотор и услышала тихий стук в боковое стекло, около «пежульки» маячил Артур. Я приоткрыла дверь.
– Чего тебе?
– У вас и правда нет «Бентли»?
– Зачем он мне?
– Ну, престижно.
– Я без понтов, это раз. Во-вторых, не люблю большие машины, в-третьих, мне нравится «Пежо», в-четвертых…
– Дайте ваш телефон.
– Записывай.
– Хорошо, – кивнул Артур, – я готов принять ваше предложение о месяце перемирия. Три условия. Первое, я обладатель эксклюзива. Второе, времени у вас тридцать дней и никому не рассказываете о нашем договоре.
– Идет, – кивнула я, – но и без этой беседы я все равно бы начала расследование. Кстати, я не являюсь штатным сотрудником МВД.
Артур повернулся, я нажала на газ и понеслась по улице. Время пошло, некогда балбесничать, любое преступление легче всего раскрывается по горячим следам.
Неожиданно ко мне вернулось хорошее настроение, встав в левый ряд, я поехала вдоль белой линии, сейчас она из непрерывной должна превратиться в пунктирную, во всяком случае, знак, обещающий разворот, я уже проехала.
Сзади недовольно заквакало, мой взгляд переместился в зеркальце. Так и есть, прямо на моем багажнике «сидит» навороченный черный джип, за рулем дядька лет пятидесяти, явно не хозяин, а шофер, ишь, как злится! Привык летать в левом ряду, все небось, завидя тонированный танк со включенными струбоскопами, мигом шарахаются вправо. Я, между прочим, всегда уступаю дорогу тем, кто торопится, и вообще не имею привычки раскатывать в скоростом ряду. Но сейчас-то я хочу развернуться!
Джип заморгал фарами, закрякал, завозмущался. Я вцепилась в руль. Хоть умри – не подамся вправо, мне потом не перестроиться. Во, теперь еще и руками размахивает! Ну что за человек! Неужели так опаздывает? Неожиданно из роскошной иномарки раздался громовой голос:
– Эй, гонщик Спиди [7], ну, ты, на букашке! У машины есть педаль газа. Если не умеешь ею пользоваться, уйди вправо!
У меня вспотела спина и свело шею, у этого джипяры еще и громкоговоритель имеется.
– Слышь, идиотина, стой! – понеслось сзади. – Куда полетела, дура! У тя тачка сломалась!
От неожиданности я нажала на тормоз. «Пежулька» немедленно послушался. Сзади раздался взвизг шин.
Я затрясла головой. «Пежо» испортился? Но он же едет? Я открыла дверь и увидела злого мужика в черном костюме.
– Ты ваще как, с головой дружишь? – заорал он. – Встала в левом ряду!
– Мне надо развернуться.
– Так чего затормозила?
– Сами же велели, заорали: «Пежо» сломался».
Шофер плюнул на дорогу.
– Во, блин, мартышка! Где ехала, там и замерла. Направо податься надо и у тротуара припарковаться, а не на трассе! Хорошо, у меня тормоза мертвые…
– Что с моей машиной?
– Стопы не горят.
– Это где?
– Задние фонари.
– Фу, ерунда!
– Дура! Не понятно ж, тормозишь или нет, езжай срочно чинить, иначе домой с битым задом прикатишь.
– Да?
– Да! И еще проводку замкнет.
– Ой!
– И током долбанет.
– Ой.
– А там пятьсот вольт.
– Это много?
Шофер прищурился.
– Ну, в розетке двести двадцать, всунь туда пальчики и посмотри.
– Мамочка!
– Верно, изжаришься за рулем! Получится электрический «Пежо», прямо в нем и похоронят.
– Почему?
– К креслу пришкваришься, – заржал шофер, – не отдерут. Видела, как яичница на сковородку наваривается? Так и с тобой будет.
Меня затрясло.
– И что делать? Вот беда.
– Ох, мартышки вы, за рулем, – продолжал веселиться мужчина, – ладно, помогу. Сворачивай ща направо, там сервис стоит, позвоню туда, примут, как родную.
– Спасибо! – с жаром воскликнула я. – Вы настоящий джентльмен.
Глава 7
У нас в семье много машин, собственно говоря, одна лишь Маня пока не имеет колес. Но если вы живете в Подмосковье, да еще в таком месте, куда не ходит ни электричка, ни автобус, ни маршрутное такси, то вам без личной лошади не обойтись. Поэтому все члены семьи, включая домработницу Ирку, кухарку Катерину и садовника Ивана, получили права и рулят теперь по шоссе. Из всех «гонщиков» я самая аккуратная. В крупные аварии, слава богу, я не попадала ни разу. А почему? Да очень просто. Я реально оцениваю свои возможности и плюхаю с небольшой скоростью в правом ряду. Мне не понять людей, которые мечутся, словно зайцы, шмыгают в любые «дырки», чтобы опередить остальных участников движения.
Москва настолько забита транспортом, что, как ни старайся, пересечь мегаполис из конца в конец за десять минут не получится. А еще мне делается очень страшно, когда, проезжая пост ДПС в Красногорске, я вижу около него «выставку» покореженных, гнутых железок, бывших некогда красивыми машинами. Миновав «экспозицию» с замершим от ужаса сердцем, я хватаюсь за мобильный и начинаю названивать Аркашке и Зайке с вопросом:
– У вас все в порядке?
Ольга, услыхав меня, обычно рявкает:
– Сколько раз тебе говорила: езди через МКАД! Нечего по Красногорску кататься.
А Кеша недовольно заявляет:
– Мать! Я всю жизнь за рулем! Ну сколько можно!
Противные дети абсолютно уверены, что они бессмертны, и от этой их наивности мне делается еще тревожней. Вот катались бы, как я, со скоростью не более сорока километров в час, и проблем никаких. А еще я очень хорошо понимаю, что жизнь и водителя, и пассажиров зависит от состояния автомобиля, поэтому всегда вовремя прохожу всякие «ТО» и меняю летнюю резину на зимнюю. Не надо думать, что самостоятельно ворочаю домкратом, нет, приезжаю на сервис, отдаю машину мастеру и отправляюсь в местное кафе пить чай. Потом просто подписываю счет, честно говоря, даже не читаю его, да и зачем? Все равно ничего не пойму. Один раз заглянула в калькуляцию, приметила там загадочное слово «сальник» и отложила бумагу. Если «Пежо» для лучшей работы следует смазывать салом, пожалуйста, я не против. Главное, чтобы техническое состояние машины было безупречным.
Может, кому-то мое поведение покажется глупым, говорят, что на некоторых сервисах клиентов обманывают, вписывают в калькуляцию невесть что, но я абсолютно доверяю своему мастеру, малоразговорчивому Диме. И сейчас, конечно же, следовало ехать к нему. Одна беда, сервис Димы расположен в Кузьминках, а я нахожусь на Волоколамском шоссе, поломка серьезная… Придется обращаться к незнакомым людям.
Кое-как, со скоростью беременного ленивца, я доплюхала до ворот мастерской. Внешне сервис выглядел вполне пристойно, да и изнутри тоже внушал доверие. Не успела я войти в просторный зал ожидания, как ко мне моментально подошел мужчина в синем комбинезоне.
– Добрый день, – вежливо сказал он, – у вас проблема?
– Да, да, – залепетала я, – стопы… электричество… кресло… пятьсот вольт.
Механик кивнул.
– Мне Игорь Львович звонил, разъяснил ситуацию. Где машина, давайте глянем. Эй, Леша, загони «Пежо» в бокс.
Я молча последовала за мастером, в душе скреблось раскаянье, я так злилась на водителя джипа нагло пытавшегося согнать меня вправо, а он оказался хорошим человеком. Обычно-то люди пообещают и ничего не делают, а Игорь Львович и впрямь позвонил на сервис. Надо потом взять его телефон и поблагодарить за заботу.
Спустя полчаса механик вынес вердикт:
– Да уж! Хорошо, что до нас доехали!
Я посмотрела на бейджик, приколотый к комбинезону, и спросила:
– Скажите, Миша, стопы долго чинить?
– Не очень, но не в них дело.
– Что еще?
– Цапфа еле держится, у нее хомутики лопнули, и сейчас кроншпунт полетит, – спокойно ответил Михаил.
Я вздрогнула. Цапфа, хомутики, кроншпунт. Чего только нет в автомобиле!
– Эти детали обязательно менять?
Миша пожал плечами.
– Так вопрос ставить нельзя. Обязательного ничего нет. Давайте объясню ситуацию. Цапфа держит ребрик, а тот стопорит тормозную колодку руля…
– У баранки есть тормоз? – изумилась я.
– Конечно, – кивнул Миша, – ну подумайте сами, вы поворачиваете налево, крутите, крутите руль, потом бац, он дальше не идет, а почему? Ведь круглый, должен вращаться постоянно? Ан нет, там тормозная колодка имеется. Так что, если цапфу не починить, вы контроль над «Пежо» теряете. Ясно?
Я кивнула. Надо же, какой симпатичный дядька. Дима никогда мне ничего не объясняет. Раньше, когда я еще пыталась задавать на сервисе вопросы, Дмитрий закатывал глаза и отвечал:
– Дарь Иванна, за фигом вам все знать, а? Я ж не спрашиваю, из чего бабы суп варят!
А этот Миша очень спокойно, без всякой насмешки, растолковывает ситуацию.
– Если надо – чините цапфу, – приняла я решение.
Михаил кивнул.
– Очень разумно, кое-кто из водителей экономит на ремонте, а результат… Да вон, поглядите!
Я проследила взором за рукой механика и вздрогнула. В соседнем боксе стояла, нет, лежала, груда покореженного металла, похожая на мятый листок бумаги.
– Увы, – продолжал Михаил, – не послушался нас человек, на цапфе сэкономил.
– Мамочка, – прошептала я, – немедленно поменяйте ее, вместе с этими… как их…
– Хомутики и кроншпунт.
– Да, да!
– А тормозные колодки у руля?
– Непременно.
Михаил вздохнул.
– Ладно, это выполним.
– Что-то еще не так? – напряглась я.
– Ну…
– Говорите сразу.
– Машина не в лучшем состоянии. Хотя то, что вам не сделали полировку от ворон, ерунда.
– Полировку от ворон? – растерялась я. – Есть такая?
– Конечно, – спокойно кивнул Михаил.
– Но к чему она?
Механик поманил меня пальцем.
– Вон на крыше пятнышко, видите?
– Ага.
– Знаете, что это?
– Ну… птичка наследила, надо помыть.
– Как бы так просто! Экология в Москве жуткая, вороны теперь, простите, пожалуйста, кислотой срутся. Это раньше мы тряпочкой дерьмо отмывали, а теперь фекалии разъедают краску, начинается коррозия, и в результате приходится полностью перекрашивать авто. Дабы избежать неприятности, продвинутые сервисы предлагают специальную полировку, разработанную в Германии. Средство двойного действия: оно отпугивает птиц и защищает корпус. Дороговато, правда, зато эффективно. Ну и в конечном результате вы сберегаете свои деньги, иначе такая коррозия кузова пойдет!
Я разозлилась на Диму, ну почему он мне не рассказывал об этой полировке?
– Ну да краска ерунда, – спокойно говорил Миша, – намного хуже, что у вас колеса из вспененной резины.
Я покосилась на покрышки.
– Вроде дорогие брала!
– Дорого не всегда хорошо, – улыбнулся Михаил, – ваш баллон в любой момент рвануть может. Удержите машину?
– Нет, – прошептала я.
– О чем и речь!
– Господи! Что делать?
– Давайте поставим каучуковые, литые.
– Да, конечно.
– Но к таким колесам нужны диски из титана.
– Ага.
– И гайки анодированные.
– Угу.
– Подшипники с цапфами.
– Цапфу уже договорились менять, – напомнила я.
Михаил вздохнул.
– Рулевую. О колесных пока речи не шло. Потом…
Механик замолчал.
– Умоляю, говорите все, – потребовала я.
Михаил сдвинул брови.
– Шайба коленчатого вала погнута.
– Меняйте.
– Сход-развал грязью забит.
– Чистите.
– Насос подтекает.
– Ремонтируйте.
– Еще свечи!
– У вас нет электричества! – возмутилась я. – Хороша мастерская.
Мастер кашлянул.
– Свечи для мотора.
– Ой, конечно! Простите.
– А еще сцепление расцепилось.
– Соединяйте, – в полном отчаянье заявила я, – реанимируйте мой «Пежо». Больше никогда не поеду в свой старый сервис, теперь только к вам! Спасите, миленький. Кстати, это долго? И сколько стоит услуга?
Михаил чихнул.
– Тут есть еще одна проблема.
– Какая? – безнадежно поинтересовалась я.
– Вот, – сообщил мастер, – смотрите, дна нет.
– Где?
– Под мотором.
Я уставилась в пространство под капотом. Действительно, там всякие штуки, а под ними виднеется кафельная плитка, напольное покрытие сервиса.
– В салоне все в порядке, – продолжил Михаил, – ничего не сгнило, а тут отвалился.
Москва настолько забита транспортом, что, как ни старайся, пересечь мегаполис из конца в конец за десять минут не получится. А еще мне делается очень страшно, когда, проезжая пост ДПС в Красногорске, я вижу около него «выставку» покореженных, гнутых железок, бывших некогда красивыми машинами. Миновав «экспозицию» с замершим от ужаса сердцем, я хватаюсь за мобильный и начинаю названивать Аркашке и Зайке с вопросом:
– У вас все в порядке?
Ольга, услыхав меня, обычно рявкает:
– Сколько раз тебе говорила: езди через МКАД! Нечего по Красногорску кататься.
А Кеша недовольно заявляет:
– Мать! Я всю жизнь за рулем! Ну сколько можно!
Противные дети абсолютно уверены, что они бессмертны, и от этой их наивности мне делается еще тревожней. Вот катались бы, как я, со скоростью не более сорока километров в час, и проблем никаких. А еще я очень хорошо понимаю, что жизнь и водителя, и пассажиров зависит от состояния автомобиля, поэтому всегда вовремя прохожу всякие «ТО» и меняю летнюю резину на зимнюю. Не надо думать, что самостоятельно ворочаю домкратом, нет, приезжаю на сервис, отдаю машину мастеру и отправляюсь в местное кафе пить чай. Потом просто подписываю счет, честно говоря, даже не читаю его, да и зачем? Все равно ничего не пойму. Один раз заглянула в калькуляцию, приметила там загадочное слово «сальник» и отложила бумагу. Если «Пежо» для лучшей работы следует смазывать салом, пожалуйста, я не против. Главное, чтобы техническое состояние машины было безупречным.
Может, кому-то мое поведение покажется глупым, говорят, что на некоторых сервисах клиентов обманывают, вписывают в калькуляцию невесть что, но я абсолютно доверяю своему мастеру, малоразговорчивому Диме. И сейчас, конечно же, следовало ехать к нему. Одна беда, сервис Димы расположен в Кузьминках, а я нахожусь на Волоколамском шоссе, поломка серьезная… Придется обращаться к незнакомым людям.
Кое-как, со скоростью беременного ленивца, я доплюхала до ворот мастерской. Внешне сервис выглядел вполне пристойно, да и изнутри тоже внушал доверие. Не успела я войти в просторный зал ожидания, как ко мне моментально подошел мужчина в синем комбинезоне.
– Добрый день, – вежливо сказал он, – у вас проблема?
– Да, да, – залепетала я, – стопы… электричество… кресло… пятьсот вольт.
Механик кивнул.
– Мне Игорь Львович звонил, разъяснил ситуацию. Где машина, давайте глянем. Эй, Леша, загони «Пежо» в бокс.
Я молча последовала за мастером, в душе скреблось раскаянье, я так злилась на водителя джипа нагло пытавшегося согнать меня вправо, а он оказался хорошим человеком. Обычно-то люди пообещают и ничего не делают, а Игорь Львович и впрямь позвонил на сервис. Надо потом взять его телефон и поблагодарить за заботу.
Спустя полчаса механик вынес вердикт:
– Да уж! Хорошо, что до нас доехали!
Я посмотрела на бейджик, приколотый к комбинезону, и спросила:
– Скажите, Миша, стопы долго чинить?
– Не очень, но не в них дело.
– Что еще?
– Цапфа еле держится, у нее хомутики лопнули, и сейчас кроншпунт полетит, – спокойно ответил Михаил.
Я вздрогнула. Цапфа, хомутики, кроншпунт. Чего только нет в автомобиле!
– Эти детали обязательно менять?
Миша пожал плечами.
– Так вопрос ставить нельзя. Обязательного ничего нет. Давайте объясню ситуацию. Цапфа держит ребрик, а тот стопорит тормозную колодку руля…
– У баранки есть тормоз? – изумилась я.
– Конечно, – кивнул Миша, – ну подумайте сами, вы поворачиваете налево, крутите, крутите руль, потом бац, он дальше не идет, а почему? Ведь круглый, должен вращаться постоянно? Ан нет, там тормозная колодка имеется. Так что, если цапфу не починить, вы контроль над «Пежо» теряете. Ясно?
Я кивнула. Надо же, какой симпатичный дядька. Дима никогда мне ничего не объясняет. Раньше, когда я еще пыталась задавать на сервисе вопросы, Дмитрий закатывал глаза и отвечал:
– Дарь Иванна, за фигом вам все знать, а? Я ж не спрашиваю, из чего бабы суп варят!
А этот Миша очень спокойно, без всякой насмешки, растолковывает ситуацию.
– Если надо – чините цапфу, – приняла я решение.
Михаил кивнул.
– Очень разумно, кое-кто из водителей экономит на ремонте, а результат… Да вон, поглядите!
Я проследила взором за рукой механика и вздрогнула. В соседнем боксе стояла, нет, лежала, груда покореженного металла, похожая на мятый листок бумаги.
– Увы, – продолжал Михаил, – не послушался нас человек, на цапфе сэкономил.
– Мамочка, – прошептала я, – немедленно поменяйте ее, вместе с этими… как их…
– Хомутики и кроншпунт.
– Да, да!
– А тормозные колодки у руля?
– Непременно.
Михаил вздохнул.
– Ладно, это выполним.
– Что-то еще не так? – напряглась я.
– Ну…
– Говорите сразу.
– Машина не в лучшем состоянии. Хотя то, что вам не сделали полировку от ворон, ерунда.
– Полировку от ворон? – растерялась я. – Есть такая?
– Конечно, – спокойно кивнул Михаил.
– Но к чему она?
Механик поманил меня пальцем.
– Вон на крыше пятнышко, видите?
– Ага.
– Знаете, что это?
– Ну… птичка наследила, надо помыть.
– Как бы так просто! Экология в Москве жуткая, вороны теперь, простите, пожалуйста, кислотой срутся. Это раньше мы тряпочкой дерьмо отмывали, а теперь фекалии разъедают краску, начинается коррозия, и в результате приходится полностью перекрашивать авто. Дабы избежать неприятности, продвинутые сервисы предлагают специальную полировку, разработанную в Германии. Средство двойного действия: оно отпугивает птиц и защищает корпус. Дороговато, правда, зато эффективно. Ну и в конечном результате вы сберегаете свои деньги, иначе такая коррозия кузова пойдет!
Я разозлилась на Диму, ну почему он мне не рассказывал об этой полировке?
– Ну да краска ерунда, – спокойно говорил Миша, – намного хуже, что у вас колеса из вспененной резины.
Я покосилась на покрышки.
– Вроде дорогие брала!
– Дорого не всегда хорошо, – улыбнулся Михаил, – ваш баллон в любой момент рвануть может. Удержите машину?
– Нет, – прошептала я.
– О чем и речь!
– Господи! Что делать?
– Давайте поставим каучуковые, литые.
– Да, конечно.
– Но к таким колесам нужны диски из титана.
– Ага.
– И гайки анодированные.
– Угу.
– Подшипники с цапфами.
– Цапфу уже договорились менять, – напомнила я.
Михаил вздохнул.
– Рулевую. О колесных пока речи не шло. Потом…
Механик замолчал.
– Умоляю, говорите все, – потребовала я.
Михаил сдвинул брови.
– Шайба коленчатого вала погнута.
– Меняйте.
– Сход-развал грязью забит.
– Чистите.
– Насос подтекает.
– Ремонтируйте.
– Еще свечи!
– У вас нет электричества! – возмутилась я. – Хороша мастерская.
Мастер кашлянул.
– Свечи для мотора.
– Ой, конечно! Простите.
– А еще сцепление расцепилось.
– Соединяйте, – в полном отчаянье заявила я, – реанимируйте мой «Пежо». Больше никогда не поеду в свой старый сервис, теперь только к вам! Спасите, миленький. Кстати, это долго? И сколько стоит услуга?
Михаил чихнул.
– Тут есть еще одна проблема.
– Какая? – безнадежно поинтересовалась я.
– Вот, – сообщил мастер, – смотрите, дна нет.
– Где?
– Под мотором.
Я уставилась в пространство под капотом. Действительно, там всякие штуки, а под ними виднеется кафельная плитка, напольное покрытие сервиса.
– В салоне все в порядке, – продолжил Михаил, – ничего не сгнило, а тут отвалился.