Страница:
Де Вет продолжил движение вперёд ночью 9-го, по пути избавляясь от фургонов и бросая запасы. На фермах, мимо которых он проходил, ему удалось заменить некоторых из обессиленных лошадей. Утром 10-го Метуэн стремительно направился на запад, отправив депешу Бродвуду и Китчинеру держаться восточного направления, чтобы таким образом зажать бурскую колонну. Одновременно он послал курьера (который, к несчастью, так и не добрался) с приказом Смит-Дорриену на Бэнк-Стейшн встать на пути у Де Вета. 11-го стало ясно, что Де Вету удалось, несмотря на все усилия пехоты Смита-Дорриена, пересечь железнодорожную линию и оставить свих преследователей к югу от себя. Но перед ним находился Магализбергский хребет, в ущельях которого имеются только три перевала: Магато-Пасс, Олифантс-Нек и Коммандо-Нек. Было ясно, что все три удерживаются британскими войсками. Таким образом, становилось очевидно, что если Метуэну удастся продвинуться и перекрыть западное направление, уйти Де Вету будет некуда. Позади него будут Бродвуд и Китчинер, к востоку — Претория и основная британская армия. Метуэн продолжал действовать с огромной энергией и хладнокровием. 12-го в три часа утра он двинулся из Фредерикстадта и к пяти часам дня во вторник, за шестьдесят часов он прошёл восемьдесят миль. Все его солдаты были верхом: 1200 человек из Колониальной дивизии (1-ый полк Брабанта, Капский полк конных стрелков, Полк кафрских стрелков и Конный пограничный полк), а также части территориальной конницы с десятью орудиями. Дуглас с пехотой должен был двигаться следом; эти мужественные воины преодолели шестьдесят шесть миль за семьдесят шесть часов, движимые стремлением успеть вовремя. Никто бы не смог приложить больших усилий, чем люди Метуэна, поскольку все до одного осознавали важность предприятия и жаждали встречи с коварным бурским командиром, который так долго расстраивал наши планы. 12-го числа передовые части Метуэна вновь догнали арьергард Де Вета, и возобновилась старая игра, в которой участвовали арьергардные стрелки с одной стороны и полевая артиллерия — с другой. Весь день по вельду двигались буры, а за ними по пятам — орудия и всадники. Снаряд орудия 78-й батареи попал в одну из пушек Де Вета, которая была брошена бурами и захвачена в качестве трофея. Было захвачено много запасов, но гораздо большее количество буры сожгли вместе с фургонами. В этот день, продолжая вести непрерывные бои, обе армии прошли тридцать пять миль.
Поскольку считалось что Олифантс-Нек удерживается британцами, Метуэн понимал, что если он сможет блокировать Магато-Пасс, все сложится отлично. Он прекратил прямое преследование Де Вета, зная, что за ним следуют другие британские части, и, продолжал своё стремительное наступление, пока не достиг нужной позиции. В самом деле, казалось, что теперь неуловимый рейдер загнан в угол. Но, увы, надежды оказались напрасными, а все усилия отважных солдат — тщетными! Олифантс-Нек был оставлен, и Де Вет, благополучно проскользнув через него, вышел на равнину, которая все ещё была под контролем сил Деларея. Изнурённый долгим переходом отряд Метуэна понапрасну форсировал Магато-Пасс и спускался к Рюстенбургу. Враг вновь оказался на безопасной территории. Чья в этом была вина и вообще можно ли было винить кого-либо, это решит будущее. По крайней мере, бурский командир может быть удостоен похвалы за то, каким удивительным образом ему удалось избежать множества опасностей. 17-го числа, продвигаясь вдоль северного склона гор, он появился у Коммандо-Нек на Малой Крокодиловой реке, где обратился к Бейдн-Поуэллу с требованием сдаться и получил иронический ответ от беспечного командира. Затем, отклонившись в восточном направлении, он предпринял попытку пересечь территорию к северу от Претории. 19-го о нем услышали в Хеброне. Бейдн-Поуэлл и Паже, однако, уже преградили ему путь, и Де Вет, отправив Стейна с небольшим сопровождением, повернул назад, в Оранжевую Республику. 22-го пришло сообщение, что с горсткой своих сторонников он пересёк Магализбергский хребет по верховой тропе и направляется на юг. Лорд Робертс наконец получил возможность сконцентрировать своё внимание на Боте.
Два бурских заговора были раскрыты в первой половине августа — один в Претории, а другой в Йоханнесбурге: цель обоих — поднять восстание против британцев. Первый из них, наиболее серьёзный — он даже предусматривал похищение лорда Робертса — был расстроен в результате ареста его организатора, Ганса Кордуа, германского лейтенанта из Трансваальской артиллерии. По существу маловероятно, чтобы за это преступление последовало суровое наказание, особенно, если учесть, что не совсем ясна была роль, сыгранная agent provocateur. Но повторяющиеся нарушения обещаний, в результате которых наши сегодняшние пленники оказывались нашими завтрашними противниками на поле боя, настоятельно требовали показательного суда, и скорее за нарушение доверия, чем за свой неразумный план Кордуа был казнён. В то же время, невозможно не испытывать жалости по отношению к этому двадцатитрехлетнему идеалисту, который отдал свою жизнь за чужое дело. Он был расстрелян 24 августа, во дворе Преторийской тюрьмы. Новое и более жёсткое воззвание лорда Робертса свидетельствовало, что британский командующий начал терять терпение из-за массового возвращения на поле боя бурских солдат, отпущенных под честное слово; в воззвании заявлялось, что такое вероломство отныне будет строго наказываться. Достаточно известен тот печальный факт, что одни и те же люди попадали в плен и освобождались неоднократно. У одного солдата, убитого в бою, в кармане обнаружили девять подписанных пропусков. Именно против таких злоупотреблений были направлены суровые меры британцев.
Глава XXIX.
Поскольку считалось что Олифантс-Нек удерживается британцами, Метуэн понимал, что если он сможет блокировать Магато-Пасс, все сложится отлично. Он прекратил прямое преследование Де Вета, зная, что за ним следуют другие британские части, и, продолжал своё стремительное наступление, пока не достиг нужной позиции. В самом деле, казалось, что теперь неуловимый рейдер загнан в угол. Но, увы, надежды оказались напрасными, а все усилия отважных солдат — тщетными! Олифантс-Нек был оставлен, и Де Вет, благополучно проскользнув через него, вышел на равнину, которая все ещё была под контролем сил Деларея. Изнурённый долгим переходом отряд Метуэна понапрасну форсировал Магато-Пасс и спускался к Рюстенбургу. Враг вновь оказался на безопасной территории. Чья в этом была вина и вообще можно ли было винить кого-либо, это решит будущее. По крайней мере, бурский командир может быть удостоен похвалы за то, каким удивительным образом ему удалось избежать множества опасностей. 17-го числа, продвигаясь вдоль северного склона гор, он появился у Коммандо-Нек на Малой Крокодиловой реке, где обратился к Бейдн-Поуэллу с требованием сдаться и получил иронический ответ от беспечного командира. Затем, отклонившись в восточном направлении, он предпринял попытку пересечь территорию к северу от Претории. 19-го о нем услышали в Хеброне. Бейдн-Поуэлл и Паже, однако, уже преградили ему путь, и Де Вет, отправив Стейна с небольшим сопровождением, повернул назад, в Оранжевую Республику. 22-го пришло сообщение, что с горсткой своих сторонников он пересёк Магализбергский хребет по верховой тропе и направляется на юг. Лорд Робертс наконец получил возможность сконцентрировать своё внимание на Боте.
Два бурских заговора были раскрыты в первой половине августа — один в Претории, а другой в Йоханнесбурге: цель обоих — поднять восстание против британцев. Первый из них, наиболее серьёзный — он даже предусматривал похищение лорда Робертса — был расстроен в результате ареста его организатора, Ганса Кордуа, германского лейтенанта из Трансваальской артиллерии. По существу маловероятно, чтобы за это преступление последовало суровое наказание, особенно, если учесть, что не совсем ясна была роль, сыгранная agent provocateur. Но повторяющиеся нарушения обещаний, в результате которых наши сегодняшние пленники оказывались нашими завтрашними противниками на поле боя, настоятельно требовали показательного суда, и скорее за нарушение доверия, чем за свой неразумный план Кордуа был казнён. В то же время, невозможно не испытывать жалости по отношению к этому двадцатитрехлетнему идеалисту, который отдал свою жизнь за чужое дело. Он был расстрелян 24 августа, во дворе Преторийской тюрьмы. Новое и более жёсткое воззвание лорда Робертса свидетельствовало, что британский командующий начал терять терпение из-за массового возвращения на поле боя бурских солдат, отпущенных под честное слово; в воззвании заявлялось, что такое вероломство отныне будет строго наказываться. Достаточно известен тот печальный факт, что одни и те же люди попадали в плен и освобождались неоднократно. У одного солдата, убитого в бою, в кармане обнаружили девять подписанных пропусков. Именно против таких злоупотреблений были направлены суровые меры британцев.
Глава XXIX.
Наступление на Коматипоорт
Пришло время для крупных объединённых действий, имевших целью были отбросить бурскую армию от железнодорожной магистрали Делагоа и, отрезав её от источника снабжения, оттеснить к отдалённому гористому району Лиденбурга, который всегда провозглашался последним оплотом бюргеров. Прежде чем начать одно из своих труднейших наступлений, лорд Робертс дождался, пока кавалерия и конные пехотинцы будут обеспечены хорошими лошадьми. Затем, когда все было готово, первый шаг последнего этапа очередной кампании был сделан генералом Буллером, который отвёл армию своих натальских ветеранов от железнодорожной линии и начал выдвижение на позицию, откуда он мог бы угрожать флангу и тылу Боты в случае, если тот будет упорствовать в противостоянии лорду Робертсу. Кавалерия Буллера была усилена прибытием Стратконского кавалерийского полка — отличного канадского войскового соединения, солдаты которого были приглашены на службу нации дворянином, отличающимся высоким чувством общественного долга, чьим именем и был назван отряд. Их отличала великолепная физическая подготовка, они использовали лассо, ковбойские стремена и большие шпоры, характерные для северо-западных равнин Американского континента.
В первую неделю июля Клери объединился с Хайделбергским гарнизоном, в то время как Коук с 10-й бригадой чрезвычайно быстро очистил правую сторону железной дороги до самого Амерсфурта. 6 июля натальская магистраль была восстановлена, а 7-го — Буллер смог пройти через Преторию и встретиться с главнокомандующим. Бурский отряд, вооружённый мощными пушками, все ещё рыскал вдоль железной дороги, где на участке между Флакфонтейном и Грейлингстадом произошло несколько стычек, с целью оттеснить буров от железной дороги. К середине июля территории, непосредственно прилегающие к железнодорожному полотну, были очищены от противника и лишь небольшие шайки бандитов пытались наносить ущерб железной дороге и мостам. К концу месяца вся натальская армия была дислоцирована вдоль коммуникационных линий от Хайделберга до Стандертона в ожидании прибытия фуража и транспорта, который позволил бы ей двинуться на север против армии Боты.
8 августа соединение Буллера с пятью орудиями двинулось на северо-восток из Паардекопа, тесня слабое бурское войско. Ценой двадцати пяти раненых, главным образом из 60-го стрелкового полка, местность была очищена и город Амерсфурт был взят. 13-го, двигаясь в том же направлении и почти не встречая сопротивления, Буллер захватил Эрмело. Наступление оказало благоприятное воздействие на близлежащие районы: так, стандертонский отряд, насчитывающий 182 человека, 12 августа сдался Клери. 15-го, отражая постоянные наскоки противника, армия Буллера оказалась в Твифелааре и овладела городом Каролина. Постоянно, то здесь, то там, появлялся всадник, скачущий среди покрытых оливами холмов, демонстрируя, как пристально и непрерывно за ними наблюдали; но, не считая мелких укусов, на флангах боев не было. Буллер довольно близко подошёл к кавалерии Френча, действующей из Мидделбурга, а 14-го была установлена гелиографическая связь с бригадой Гордона.
Колонна Буллера приблизилась к своим товарищам, но она также оказалась ближе и к основным войскам буров, ожидавшим британцев на изрезанной местности, простиравшейся между Белфастом на западе и Машадодорпом на востоке. Из этого скалистого опорного пункта они отправляли мобильные отряды, чтобы препятствовать британскому наступлению с юга, но каждый день Буллер оказывался все ближе к этим авангардным отрядам противника. 21 августа он продвинулся на восемь миль к Белфасту, тогда как Френч в это время действовал на левом фланге. Там он обнаружил значительное количество буров, но силами своей кавалерии, конных пехотинцев и артиллерии Буллер отбросил их к северу, потеряв около тридцати-сорока убитыми и ранеными, большая часть из рядов 18-го гусарского полка и Гордонского хайлендского полка. В результате этого марша он оказался в пятнадцати милях на юг от Белфаста. В то же самое время Пол-Карю с центральной колонной войска лорда Робертса выдвинулся вперёд вдоль железнодорожной линии, и 24 августа, преодолев незначительное сопротивление, занял Белфаст. Однако вскоре выяснилось, что противник удерживает значительный горный хребет, лежащий между городком и Далманутой: буры довольно демонстративно готовились к боевым действиям, хорошо укреплённым фронтом встречая Буллера на юге, а армию Робертса на западе.
23-го им удалось приостановить наступление с юга. В течение дня Буллер неуклонно двигался вперёд под беспрестанным огнём. К вечеру он был всего в шести милях к югу от Далмануты — центра бурских позиций. К несчастью, по стечению обстоятельств, после наступления темноты две роты из Ливерпульского полка оказались отрезанными от своих товарищей и попали под очень сильный огонь противника. Слишком вырвавшись вперёд, они оказались на грани разгрома и капитуляции. Пятьдесят шесть человек были выбиты из их рядов, а тридцать два, в том числе их раненый капитан, взяты в плен. Общие потери в этот день составили 121 человека.
25 августа стало очевидно, что надвигаются важные события, поскольку в этот день лорд Робертс прибыл в Белфаст и провёл совещание с Буллером, Френчем и Пол-Карю. 26-го генерал сообщил о своих планах заместителям, а уже на следующий день результаты совещания проявились в ряде стремительных манёвров, благодаря которым буры были выбиты со своих позиций — самых прочных из тех, на которых они находились с момента отступления от Тугелы.
Как обычно, лорд Робертс начал своё наступление двумя широкими фланговыми крыльями и основными силами в центре. Такой манёвр всегда обескураживает противника: ведь неизвестно, какой фланг будет действительно атакован, а если он рискнёт оголить свой центр, чтобы укрепить фланги, возникнет опасность фронтальной атаки, которая может расколоть его надвое. Френч с двумя кавалерийскими бригадами формировал левое крыло наступления, Пол-Карю — центр, а Буллер — правое; все операции растягивались более чем на тридцать миль сильно пересечённой местности. Вероятно, лорд Робертс предположил, что правый фланг буров является их самой сильной позицией, поскольку, если он будет опрокинут, это отрежет путь отступления на Лиденбург, поэтому главное наступление Робертса было нацелено на левый фланг. В течение 26-го и 27-го августа эта операция была осуществлена генералом Буллером.
В первый день наступления действия Буллера заключались в осторожной рекогносцировке вражеских позиций и приближении к ним; его войска расположились на занятой территории. На второй день, обнаружив, что дальнейшему продвижению препятствует мощный хребет Бергендал, он провёл мощную артподготовку, а затем двинул в атаку пехоту. Это был настоящий подвиг оружия с обеих сторон. Позицию буров удерживал отряд полицейских из Йоханнесбурга, которые в обычной жизни могли быть хвастунами, но во время войны, несомненно, были героями. В течение двух часов огонь шестидесяти орудий был сконцентрирован на позиции диаметром всего в несколько сотен ярдов. В этом адском огне, когда скалы становились жёлтыми от лиддита, оставшиеся в живых все ещё упрямо ждали подхода пехоты. В ходе этой войны не было более замечательной обороны. Штурм осуществлялся через открытый скат бруствера 2-й бригадой стрелков и полком иннискиллинских фузилеров — воинов Питерс-Хилла. Под яростным огнём смелые пехотинцы ворвались на позиции, но семьдесят человек, в том числе отважный командир стрелков полковник Меткалф, а также восемь других офицеров, были убиты или ранены. Лисли, Стюарт и Кэмпбелл были убиты, когда вели свои роты в атаку, но они не могли встретить свою смерть при более достойных для батальона обстоятельствах. Надо отдать должное ротам «А» и «В» Иннискиллинского фузилерского полка, которые первыми ворвались на позиции буров. Окончание артобстрела было отлично рассчитано. Огонь вели до самого последнего момента. Капитан ведущей роты рассказывал: «94-фунтовый снаряд разорвался примерно в тридцати ярдах справа от наших бойцов. Запах лиддита был отвратителен». В этот день в качестве трофея была захвачена малокалиберная пушка, а также двадцать пленных, включая начальника полиции. Взяли внешние линии бурских позиций, и оттуда начал распространяться слух о поражении. Не было людей сильней и отважней бюргеров, но и они дошли до грани человеческой выносливости, а многочисленные поражения на поле боя уменьшили их уверенность и ослабили крепость духа. Это были уже совсем не те люди, что врывались в траншеи Спион-Копа или стояли лицом к лицу с воинами Ледисмита мрачным январским утром в Сизарс-Кэмпе. Голландское упорство не позволяли им сдаться, однако они понимали, сколь безнадёжно это сражение. Почти пятнадцать тысяч их лучших солдат находились в плену, по меньшей мере десять тысяч вернулись на свои фермы, поклявшись не брать в руки оружия. Ещё десять тысяч были убиты, ранены или выведены из строя. Большинство европейских наёмников бежали, оставив поле боя; буры защищали последний уголок своей собственной страны, не имея выхода к железной дороге, с подходившим к концу запасом продовольствия и боеприпасов. В таком критическом положении оказалась ранее сильная армия, так уверенно отправившаяся на завоевание Южной Африки одиннадцать месяцев назад.
В то время как Буллер прочно закрепился слева от бурских позиций, Пол-Карю направился вперёд, на север от железнодорожной линии, а Френч продвинулся до самого холма Сварт — справа от буров. Эти операции, проведённые 26-го и 27-го августа, встретили активное сопротивление и повлекли за собой потери от сорока до пятидесяти убитых и раненых; но скоро стало очевидно, что унижение, которое буры испытали при Бергендале, надломило их боевой дух и эти прочные позиции будут оставлены, как ранее были оставлены другие. Бюргеры отступили, и Машадодорп, где Крюгер так долго сидел в своём железнодорожном вагоне, упорно не соглашаясь двигаться на запад (а не на восток), 28-го был захвачен Буллером. Френч со своей кавалерией, двигаясь несколько севернее, в тот же день вступил в Ватервалондер, тесня перед собой небольшой отряд буров. Под дождём и в тумане британские колонны быстро продвигались вперёд, но бюргеры все ещё держались вместе, а их артиллерию никак не удавалось уничтожить или захватить. Отступление больше походило на бегство, но это ещё не было разгромом.
30 августа британские кавалеристы находились совсем рядом с Нуйтхедахом, когда их взору предстала длинная колонна оборванных солдат, которые спешно двигались в их направлении вдоль железнодорожной линии. Это были тысяча восемьсот британских пленных, половина из которых была доставлена из Ватерваля после капитуляции Претории, а другая половина была переправлена с юга Де Ветом и с запада Делареем. Необходимо учесть то, как противник, который сам испытывал недостаток в провизии, обращался с пленными, но ничто не может оправдать жестокости, которую буры проявляли в отношении захваченных ими солдат колониальных войск, так же как и бессердечность по отношению к больным пленным, захваченным при Ватервале. Унизителен, но интересен тот факт, что с начала войны буры захватили не менее семи тысяч пленных, и все теперь были возвращены, за исключением шестидесяти офицеров, которых они, отступая, увели с собой.
1 сентября лорд Робертс продемонстрировал присущую ему решительность, опубликовав декларацию, подготовленную ещё 4 июля, согласно которой Трансвааль становился частью Британской империи. В тот же день генерал Буллер приостановил наступление на восток и, вернувшись по своим следам в Гельветию, начал движение на север в направлении Лиденбурга, находящегося почти в пятидесяти милях от железнодорожной линии. В этот день его войска совершили марш-бросок на четырнадцать миль и после пересечения Крокодиловой реки оказались у Бадфонтейна. Здесь 2 сентября Буллер обнаружил, что упрямый Бота все ещё осмеливается оказывать сопротивление: армия Буллера оказалась под таким сильным огнём, который вёлся с таких укреплённых позиций, что ей пришлось остановиться и ждать, пока другие части не обойдут буров с флангов. Навсегда прошло время бессмысленных лобовых атак, а его войско, хотя и было готово выполнить все, что от него потребуется, достаточно настрадалось в последних операциях. Начиная с 21 августа почти каждый день они находились под огнём, и их потери, хотя и не были крупными в каждом отдельном случае, составили в общей сложности 365 человек. Они переправились через Тугелу, они сняли осаду с Ледисмита, они взяли штурмом Лаингс-Нек, и теперь именно им выпала честь последовать за врагом в его последний оплот. Какая бы критика не раздавалась по поводу некоторых эпизодов в Натальской кампании, никогда нельзя забывать, что на долю Буллера и его солдат выпали самые трудные задачи войны и что эти задачи, в конечном счёте, всегда оказывались успешно выполненными. Противоречивая информация по поводу пресловутого послания Уайту и воспоминания о потерянных при Коленсо орудиях не должны заставить нас несправедливо забыть все то, что делает честь этим воинам.
3 сентября лорд Робертс, узнав, насколько сильны были позиции, перед которыми стоял Буллер, отправил отряд Яна Гамильтона обойти их справа. Кавалерийская бригада Броклехерста во время наступления присоединилась к Гамильтону. 4 сентября соединение было в пределах прямой видимости от Буллера и в тылу бурских позиций. Взятие горы Зваггенхок позволило бы Гамильтону занять прочную позицию; эта сложная задача — захват высоты ночью — была возложена на полковника Дугласа и его славный Королевский шотландский полк. Операция оказалась повторением Спион-Копа, но на этот раз. с более счастливым исходом. На самом рассвете буры обнаружили, что их позиция стала непригодной для обороны, и отошли, очистив для Буллера дорогу на Лиденбург. 6 сентября Буллер и Гамильтон заняли город. Буры разделились на два отряда: более крупный с орудиями отошёл на Крюгерс-Пост, а второй — на Пилгримс-Рест. Посреди окутанных облаками вершин и труднопроходимых ущелий две армии, пройдя через суровые и длительные испытания, все ещё продолжали бороться за окончательное господство.
На северо-востоке, между Лиденбургом и Спитскопом находится мощный хребет Маучберг, и вот там-то противник вновь оказался в безвыходном положении. Буры сделали больше, чем обещали, поскольку всегда утверждали, что их последним рубежом обороны станет Лиденберг, а теперь они находились уже за его пределами. Но сопротивление ослабевало. Даже эта отличная позиция не могла выдержать натиск трех полков — Девонского, Королевского ирландского и Королевского шотландского, которые буквально набросились на неё. Артиллерия оказывала великолепную огневую поддержку. «Они действовали отлично, — отмечал один из участников наступления, — невозможно переоценить важность этой поддержки. Огонь прекратился точно в нужный момент. Следующий снаряд попал бы в нас». Туман в горах спас разгромленных бюргеров от плотного преследования, но горы были взяты. В этот день, 8 сентября, потери британцев составили тринадцать человек убитыми и двадцать пять ранеными; но из числа этих тридцати восьми половина пала жертвой одной из тех злых шуток судьбы, которые невозможно предвидеть, и нельзя предотвратить. Шрапнельный снаряд, выпущенный с невероятного расстояния, разорвался как раз над головами Гордонских волонтёров, двигавшихся маршевой колонной. Девятнадцать человек пали, но нужно отметить, что, даже получив такой страшный и неожиданный удар, отважные волонтёры продолжали наступление так же упорно, как и до этого несчастья. 9-го Буллер все ещё продвигался к Спитскопу, его орудия и 1-й пехотный полк преодолевали слабое сопротивление арьергарда буров. 10-го он достиг Клипгата, находящегося на полпути между Маучбергом и Спитскопом. Преследователи были так близко, что буры, которые карабкались через перевалы, сбросили в ущелье тринадцать фургонов с боеприпасами, чтобы те не достались противнику. В какой-то момент стало казаться, что отважные бурские артиллеристы несколько замешкались с прикрытием отхода бюргеров. Конница Стратконы подошла к ним совсем близко. Положение было спасено лишь благодаря необычайному хладнокровию и храбрости бурских артиллеристов. «Когда кавалерия находилась менее чем в полумиле от заднего орудия, — рассказывает очевидец, — и мы считали его захват делом уже решённым, ведущая дальнобойная пушка „Длинный Том“ развернулась к заливу и через голову своего собрата дала залп по преследователям, двигающимся цепью по склону холма. Это был великолепный и абсолютно точный удар. Кавалерии пришлось ретироваться, оставив несколько раненых, и к тому времени, когда прибыли наши тяжёлые орудия, оба „Длинных Тома“ исчезли». Но бурские стрелки не могли больше обороняться. В течение одиннадцати месяцев они показывали великолепные боевые качества, но сейчас деморализованные бюргеры являли собой разбитую беспорядочную толпу, в панике бегущую на восток, толпу, которую объединяло лишь сознание того, что в этой катастрофической ситуации безопаснее и удобнее держаться вместе. Война, казалось, стремительно приближалась к своему завершению. 15-го числа Буллер занял на севере Спитскоп, захватив большое количество продовольствия и аммуниции, а 14-го Френч на юге взял Барбертон, освободив всех остававшихся британских военнопленных и захватив сорок вагонов, которые не были повреждены противником. Тем временем Пол-Карю, двигаясь вдоль железнодорожной линии, занял Каапмуйден, крупный железнодорожный узел, где Барбертонская ветка соединяется с линией Лоренсо-Маркес. Войска Яна Гамильтона после взятия Лиденбурга и последующих боевых действий повернули обратно, оставив Буллера идти своим путём, и 24 сентября дошли до Коматипоорта, двигаясь, таким образом, с 9 сентября без остановки по очень сложной местности.
11 сентября произошёл инцидент, который должен был доказать любому, кто ещё верил в доблесть и героизм буров, что их дело проиграно. В этот день Паулус Крюгер, бежавший из страны, которую он же довёл до разрушения, прибыл в Лоренсо-Маркес, бросив свои разбитые отряды и введённых в заблуждение бюргеров. Как много событий произошло с тех далёких времён, когда маленький мальчик-пастух шёл вслед за волами по великому северному пути! Какой жалкий финал всех его устремлений и планов! Жизнь, которая могла бы завершиться почитанием нации и восхищением мира, должна была закончиться в изгнании, бесчестии и бесславии. Наверное, во время бегства его посещали разные мысли, воспоминания о его мужественной и бурной молодости, о днях первых поселений на этих великих землях, о тех варварских войнах, во время которых он так жестоко обходился с туземцами, о триумфальных днях войны за независимость, когда, казалось, Англия отступила перед ружьями бюргеров. Затем годы процветания, годы, когда простой фермер стал одним из сильных мира сего, а его имя получило широкую известность в Европе; его государство стало богатым и сильным, а его сундуки заполнились сокровищами, благодаря тяжёлому труду бедняков, которые надрываясь на работе, с такой готовностью платили налоги. Это были дни его величия, но и дни, когда его сердце ожесточилось и стало равнодушным к мольбам о справедливости, именно в эти дни его взгляд устремился за пределы своей страны в надежде, что вся Южная Африка будет принадлежать ему. И чем же все закончилось? Горстка верных спутников и старик, спасающийся бегством, цепляющийся за свои документы и денежные сундуки. Последний из пуритан старого мира, он покинул страну, погрузившись в зачитанную Библию, заявляя, что причины трагедии его страны лежат не в его ограниченной и порочной администрации, а в отходе некоторых его соратников от строгих догматов вероисповедания. Итак, Паулус Крюгер покинул страну, которую он любил и которую он в конце концов погубил.
В первую неделю июля Клери объединился с Хайделбергским гарнизоном, в то время как Коук с 10-й бригадой чрезвычайно быстро очистил правую сторону железной дороги до самого Амерсфурта. 6 июля натальская магистраль была восстановлена, а 7-го — Буллер смог пройти через Преторию и встретиться с главнокомандующим. Бурский отряд, вооружённый мощными пушками, все ещё рыскал вдоль железной дороги, где на участке между Флакфонтейном и Грейлингстадом произошло несколько стычек, с целью оттеснить буров от железной дороги. К середине июля территории, непосредственно прилегающие к железнодорожному полотну, были очищены от противника и лишь небольшие шайки бандитов пытались наносить ущерб железной дороге и мостам. К концу месяца вся натальская армия была дислоцирована вдоль коммуникационных линий от Хайделберга до Стандертона в ожидании прибытия фуража и транспорта, который позволил бы ей двинуться на север против армии Боты.
8 августа соединение Буллера с пятью орудиями двинулось на северо-восток из Паардекопа, тесня слабое бурское войско. Ценой двадцати пяти раненых, главным образом из 60-го стрелкового полка, местность была очищена и город Амерсфурт был взят. 13-го, двигаясь в том же направлении и почти не встречая сопротивления, Буллер захватил Эрмело. Наступление оказало благоприятное воздействие на близлежащие районы: так, стандертонский отряд, насчитывающий 182 человека, 12 августа сдался Клери. 15-го, отражая постоянные наскоки противника, армия Буллера оказалась в Твифелааре и овладела городом Каролина. Постоянно, то здесь, то там, появлялся всадник, скачущий среди покрытых оливами холмов, демонстрируя, как пристально и непрерывно за ними наблюдали; но, не считая мелких укусов, на флангах боев не было. Буллер довольно близко подошёл к кавалерии Френча, действующей из Мидделбурга, а 14-го была установлена гелиографическая связь с бригадой Гордона.
Колонна Буллера приблизилась к своим товарищам, но она также оказалась ближе и к основным войскам буров, ожидавшим британцев на изрезанной местности, простиравшейся между Белфастом на западе и Машадодорпом на востоке. Из этого скалистого опорного пункта они отправляли мобильные отряды, чтобы препятствовать британскому наступлению с юга, но каждый день Буллер оказывался все ближе к этим авангардным отрядам противника. 21 августа он продвинулся на восемь миль к Белфасту, тогда как Френч в это время действовал на левом фланге. Там он обнаружил значительное количество буров, но силами своей кавалерии, конных пехотинцев и артиллерии Буллер отбросил их к северу, потеряв около тридцати-сорока убитыми и ранеными, большая часть из рядов 18-го гусарского полка и Гордонского хайлендского полка. В результате этого марша он оказался в пятнадцати милях на юг от Белфаста. В то же самое время Пол-Карю с центральной колонной войска лорда Робертса выдвинулся вперёд вдоль железнодорожной линии, и 24 августа, преодолев незначительное сопротивление, занял Белфаст. Однако вскоре выяснилось, что противник удерживает значительный горный хребет, лежащий между городком и Далманутой: буры довольно демонстративно готовились к боевым действиям, хорошо укреплённым фронтом встречая Буллера на юге, а армию Робертса на западе.
23-го им удалось приостановить наступление с юга. В течение дня Буллер неуклонно двигался вперёд под беспрестанным огнём. К вечеру он был всего в шести милях к югу от Далмануты — центра бурских позиций. К несчастью, по стечению обстоятельств, после наступления темноты две роты из Ливерпульского полка оказались отрезанными от своих товарищей и попали под очень сильный огонь противника. Слишком вырвавшись вперёд, они оказались на грани разгрома и капитуляции. Пятьдесят шесть человек были выбиты из их рядов, а тридцать два, в том числе их раненый капитан, взяты в плен. Общие потери в этот день составили 121 человека.
25 августа стало очевидно, что надвигаются важные события, поскольку в этот день лорд Робертс прибыл в Белфаст и провёл совещание с Буллером, Френчем и Пол-Карю. 26-го генерал сообщил о своих планах заместителям, а уже на следующий день результаты совещания проявились в ряде стремительных манёвров, благодаря которым буры были выбиты со своих позиций — самых прочных из тех, на которых они находились с момента отступления от Тугелы.
Как обычно, лорд Робертс начал своё наступление двумя широкими фланговыми крыльями и основными силами в центре. Такой манёвр всегда обескураживает противника: ведь неизвестно, какой фланг будет действительно атакован, а если он рискнёт оголить свой центр, чтобы укрепить фланги, возникнет опасность фронтальной атаки, которая может расколоть его надвое. Френч с двумя кавалерийскими бригадами формировал левое крыло наступления, Пол-Карю — центр, а Буллер — правое; все операции растягивались более чем на тридцать миль сильно пересечённой местности. Вероятно, лорд Робертс предположил, что правый фланг буров является их самой сильной позицией, поскольку, если он будет опрокинут, это отрежет путь отступления на Лиденбург, поэтому главное наступление Робертса было нацелено на левый фланг. В течение 26-го и 27-го августа эта операция была осуществлена генералом Буллером.
В первый день наступления действия Буллера заключались в осторожной рекогносцировке вражеских позиций и приближении к ним; его войска расположились на занятой территории. На второй день, обнаружив, что дальнейшему продвижению препятствует мощный хребет Бергендал, он провёл мощную артподготовку, а затем двинул в атаку пехоту. Это был настоящий подвиг оружия с обеих сторон. Позицию буров удерживал отряд полицейских из Йоханнесбурга, которые в обычной жизни могли быть хвастунами, но во время войны, несомненно, были героями. В течение двух часов огонь шестидесяти орудий был сконцентрирован на позиции диаметром всего в несколько сотен ярдов. В этом адском огне, когда скалы становились жёлтыми от лиддита, оставшиеся в живых все ещё упрямо ждали подхода пехоты. В ходе этой войны не было более замечательной обороны. Штурм осуществлялся через открытый скат бруствера 2-й бригадой стрелков и полком иннискиллинских фузилеров — воинов Питерс-Хилла. Под яростным огнём смелые пехотинцы ворвались на позиции, но семьдесят человек, в том числе отважный командир стрелков полковник Меткалф, а также восемь других офицеров, были убиты или ранены. Лисли, Стюарт и Кэмпбелл были убиты, когда вели свои роты в атаку, но они не могли встретить свою смерть при более достойных для батальона обстоятельствах. Надо отдать должное ротам «А» и «В» Иннискиллинского фузилерского полка, которые первыми ворвались на позиции буров. Окончание артобстрела было отлично рассчитано. Огонь вели до самого последнего момента. Капитан ведущей роты рассказывал: «94-фунтовый снаряд разорвался примерно в тридцати ярдах справа от наших бойцов. Запах лиддита был отвратителен». В этот день в качестве трофея была захвачена малокалиберная пушка, а также двадцать пленных, включая начальника полиции. Взяли внешние линии бурских позиций, и оттуда начал распространяться слух о поражении. Не было людей сильней и отважней бюргеров, но и они дошли до грани человеческой выносливости, а многочисленные поражения на поле боя уменьшили их уверенность и ослабили крепость духа. Это были уже совсем не те люди, что врывались в траншеи Спион-Копа или стояли лицом к лицу с воинами Ледисмита мрачным январским утром в Сизарс-Кэмпе. Голландское упорство не позволяли им сдаться, однако они понимали, сколь безнадёжно это сражение. Почти пятнадцать тысяч их лучших солдат находились в плену, по меньшей мере десять тысяч вернулись на свои фермы, поклявшись не брать в руки оружия. Ещё десять тысяч были убиты, ранены или выведены из строя. Большинство европейских наёмников бежали, оставив поле боя; буры защищали последний уголок своей собственной страны, не имея выхода к железной дороге, с подходившим к концу запасом продовольствия и боеприпасов. В таком критическом положении оказалась ранее сильная армия, так уверенно отправившаяся на завоевание Южной Африки одиннадцать месяцев назад.
В то время как Буллер прочно закрепился слева от бурских позиций, Пол-Карю направился вперёд, на север от железнодорожной линии, а Френч продвинулся до самого холма Сварт — справа от буров. Эти операции, проведённые 26-го и 27-го августа, встретили активное сопротивление и повлекли за собой потери от сорока до пятидесяти убитых и раненых; но скоро стало очевидно, что унижение, которое буры испытали при Бергендале, надломило их боевой дух и эти прочные позиции будут оставлены, как ранее были оставлены другие. Бюргеры отступили, и Машадодорп, где Крюгер так долго сидел в своём железнодорожном вагоне, упорно не соглашаясь двигаться на запад (а не на восток), 28-го был захвачен Буллером. Френч со своей кавалерией, двигаясь несколько севернее, в тот же день вступил в Ватервалондер, тесня перед собой небольшой отряд буров. Под дождём и в тумане британские колонны быстро продвигались вперёд, но бюргеры все ещё держались вместе, а их артиллерию никак не удавалось уничтожить или захватить. Отступление больше походило на бегство, но это ещё не было разгромом.
30 августа британские кавалеристы находились совсем рядом с Нуйтхедахом, когда их взору предстала длинная колонна оборванных солдат, которые спешно двигались в их направлении вдоль железнодорожной линии. Это были тысяча восемьсот британских пленных, половина из которых была доставлена из Ватерваля после капитуляции Претории, а другая половина была переправлена с юга Де Ветом и с запада Делареем. Необходимо учесть то, как противник, который сам испытывал недостаток в провизии, обращался с пленными, но ничто не может оправдать жестокости, которую буры проявляли в отношении захваченных ими солдат колониальных войск, так же как и бессердечность по отношению к больным пленным, захваченным при Ватервале. Унизителен, но интересен тот факт, что с начала войны буры захватили не менее семи тысяч пленных, и все теперь были возвращены, за исключением шестидесяти офицеров, которых они, отступая, увели с собой.
1 сентября лорд Робертс продемонстрировал присущую ему решительность, опубликовав декларацию, подготовленную ещё 4 июля, согласно которой Трансвааль становился частью Британской империи. В тот же день генерал Буллер приостановил наступление на восток и, вернувшись по своим следам в Гельветию, начал движение на север в направлении Лиденбурга, находящегося почти в пятидесяти милях от железнодорожной линии. В этот день его войска совершили марш-бросок на четырнадцать миль и после пересечения Крокодиловой реки оказались у Бадфонтейна. Здесь 2 сентября Буллер обнаружил, что упрямый Бота все ещё осмеливается оказывать сопротивление: армия Буллера оказалась под таким сильным огнём, который вёлся с таких укреплённых позиций, что ей пришлось остановиться и ждать, пока другие части не обойдут буров с флангов. Навсегда прошло время бессмысленных лобовых атак, а его войско, хотя и было готово выполнить все, что от него потребуется, достаточно настрадалось в последних операциях. Начиная с 21 августа почти каждый день они находились под огнём, и их потери, хотя и не были крупными в каждом отдельном случае, составили в общей сложности 365 человек. Они переправились через Тугелу, они сняли осаду с Ледисмита, они взяли штурмом Лаингс-Нек, и теперь именно им выпала честь последовать за врагом в его последний оплот. Какая бы критика не раздавалась по поводу некоторых эпизодов в Натальской кампании, никогда нельзя забывать, что на долю Буллера и его солдат выпали самые трудные задачи войны и что эти задачи, в конечном счёте, всегда оказывались успешно выполненными. Противоречивая информация по поводу пресловутого послания Уайту и воспоминания о потерянных при Коленсо орудиях не должны заставить нас несправедливо забыть все то, что делает честь этим воинам.
3 сентября лорд Робертс, узнав, насколько сильны были позиции, перед которыми стоял Буллер, отправил отряд Яна Гамильтона обойти их справа. Кавалерийская бригада Броклехерста во время наступления присоединилась к Гамильтону. 4 сентября соединение было в пределах прямой видимости от Буллера и в тылу бурских позиций. Взятие горы Зваггенхок позволило бы Гамильтону занять прочную позицию; эта сложная задача — захват высоты ночью — была возложена на полковника Дугласа и его славный Королевский шотландский полк. Операция оказалась повторением Спион-Копа, но на этот раз. с более счастливым исходом. На самом рассвете буры обнаружили, что их позиция стала непригодной для обороны, и отошли, очистив для Буллера дорогу на Лиденбург. 6 сентября Буллер и Гамильтон заняли город. Буры разделились на два отряда: более крупный с орудиями отошёл на Крюгерс-Пост, а второй — на Пилгримс-Рест. Посреди окутанных облаками вершин и труднопроходимых ущелий две армии, пройдя через суровые и длительные испытания, все ещё продолжали бороться за окончательное господство.
На северо-востоке, между Лиденбургом и Спитскопом находится мощный хребет Маучберг, и вот там-то противник вновь оказался в безвыходном положении. Буры сделали больше, чем обещали, поскольку всегда утверждали, что их последним рубежом обороны станет Лиденберг, а теперь они находились уже за его пределами. Но сопротивление ослабевало. Даже эта отличная позиция не могла выдержать натиск трех полков — Девонского, Королевского ирландского и Королевского шотландского, которые буквально набросились на неё. Артиллерия оказывала великолепную огневую поддержку. «Они действовали отлично, — отмечал один из участников наступления, — невозможно переоценить важность этой поддержки. Огонь прекратился точно в нужный момент. Следующий снаряд попал бы в нас». Туман в горах спас разгромленных бюргеров от плотного преследования, но горы были взяты. В этот день, 8 сентября, потери британцев составили тринадцать человек убитыми и двадцать пять ранеными; но из числа этих тридцати восьми половина пала жертвой одной из тех злых шуток судьбы, которые невозможно предвидеть, и нельзя предотвратить. Шрапнельный снаряд, выпущенный с невероятного расстояния, разорвался как раз над головами Гордонских волонтёров, двигавшихся маршевой колонной. Девятнадцать человек пали, но нужно отметить, что, даже получив такой страшный и неожиданный удар, отважные волонтёры продолжали наступление так же упорно, как и до этого несчастья. 9-го Буллер все ещё продвигался к Спитскопу, его орудия и 1-й пехотный полк преодолевали слабое сопротивление арьергарда буров. 10-го он достиг Клипгата, находящегося на полпути между Маучбергом и Спитскопом. Преследователи были так близко, что буры, которые карабкались через перевалы, сбросили в ущелье тринадцать фургонов с боеприпасами, чтобы те не достались противнику. В какой-то момент стало казаться, что отважные бурские артиллеристы несколько замешкались с прикрытием отхода бюргеров. Конница Стратконы подошла к ним совсем близко. Положение было спасено лишь благодаря необычайному хладнокровию и храбрости бурских артиллеристов. «Когда кавалерия находилась менее чем в полумиле от заднего орудия, — рассказывает очевидец, — и мы считали его захват делом уже решённым, ведущая дальнобойная пушка „Длинный Том“ развернулась к заливу и через голову своего собрата дала залп по преследователям, двигающимся цепью по склону холма. Это был великолепный и абсолютно точный удар. Кавалерии пришлось ретироваться, оставив несколько раненых, и к тому времени, когда прибыли наши тяжёлые орудия, оба „Длинных Тома“ исчезли». Но бурские стрелки не могли больше обороняться. В течение одиннадцати месяцев они показывали великолепные боевые качества, но сейчас деморализованные бюргеры являли собой разбитую беспорядочную толпу, в панике бегущую на восток, толпу, которую объединяло лишь сознание того, что в этой катастрофической ситуации безопаснее и удобнее держаться вместе. Война, казалось, стремительно приближалась к своему завершению. 15-го числа Буллер занял на севере Спитскоп, захватив большое количество продовольствия и аммуниции, а 14-го Френч на юге взял Барбертон, освободив всех остававшихся британских военнопленных и захватив сорок вагонов, которые не были повреждены противником. Тем временем Пол-Карю, двигаясь вдоль железнодорожной линии, занял Каапмуйден, крупный железнодорожный узел, где Барбертонская ветка соединяется с линией Лоренсо-Маркес. Войска Яна Гамильтона после взятия Лиденбурга и последующих боевых действий повернули обратно, оставив Буллера идти своим путём, и 24 сентября дошли до Коматипоорта, двигаясь, таким образом, с 9 сентября без остановки по очень сложной местности.
11 сентября произошёл инцидент, который должен был доказать любому, кто ещё верил в доблесть и героизм буров, что их дело проиграно. В этот день Паулус Крюгер, бежавший из страны, которую он же довёл до разрушения, прибыл в Лоренсо-Маркес, бросив свои разбитые отряды и введённых в заблуждение бюргеров. Как много событий произошло с тех далёких времён, когда маленький мальчик-пастух шёл вслед за волами по великому северному пути! Какой жалкий финал всех его устремлений и планов! Жизнь, которая могла бы завершиться почитанием нации и восхищением мира, должна была закончиться в изгнании, бесчестии и бесславии. Наверное, во время бегства его посещали разные мысли, воспоминания о его мужественной и бурной молодости, о днях первых поселений на этих великих землях, о тех варварских войнах, во время которых он так жестоко обходился с туземцами, о триумфальных днях войны за независимость, когда, казалось, Англия отступила перед ружьями бюргеров. Затем годы процветания, годы, когда простой фермер стал одним из сильных мира сего, а его имя получило широкую известность в Европе; его государство стало богатым и сильным, а его сундуки заполнились сокровищами, благодаря тяжёлому труду бедняков, которые надрываясь на работе, с такой готовностью платили налоги. Это были дни его величия, но и дни, когда его сердце ожесточилось и стало равнодушным к мольбам о справедливости, именно в эти дни его взгляд устремился за пределы своей страны в надежде, что вся Южная Африка будет принадлежать ему. И чем же все закончилось? Горстка верных спутников и старик, спасающийся бегством, цепляющийся за свои документы и денежные сундуки. Последний из пуритан старого мира, он покинул страну, погрузившись в зачитанную Библию, заявляя, что причины трагедии его страны лежат не в его ограниченной и порочной администрации, а в отходе некоторых его соратников от строгих догматов вероисповедания. Итак, Паулус Крюгер покинул страну, которую он любил и которую он в конце концов погубил.