Дрейк Дэвид. Королева демонов

   — Такое изящество! — соловьем разливался он. — Все в золоте и так красиво!
   Халфемос начал раскачиваться из стороны в сторону. Илне было тяжело тащить коляску одной.
   — Проснись же! — велела она.
   И сам не поняла, кто произнес эти слова. Губы высохли и запеклись.
   Впереди открылась круглая дверь, вокруг которой сверкали краски зимнего рассвета. Туда-сюда сновали люди. Они были золотыми, прекрасными, светились собственным светом.
   Халфемос запнулся и упал, как будто у него остановилось сердце. Он не мог встать. Илна еще пару шагов сделала одна, не замечая этого. Но, когда коляска зацепилась за ногу юноши, она остановилась и встала на колени, пытаясь поднять голову Халфемоса. Пыль начала засасывать его, словно вода в океане. Наконец, она смогла очистить его рот и нос от пыли и вытащить его за волосы.
   Золотой человек из мира галлюцинаций бережно поднял юношу. Другие помогли подняться Илне. Она ощутила себя легкой, словно пух одуванчика.
   — Расслабься, просто позволь нам нести тебя, — пропел в ушах мелодичный голос. Илна двинулась через долину к двери, окруженной светом. Своих спутников она не видела. Видимо, она уже умерла.
   Губка, пропитанная сладким вином, коснулась ее губ. Там, где были трещинки, начало пощипывать от алкоголя.
   Боль оказалась вполне реальной. Глаза снова обрели фокус. Мужская фигура, высокая и стройная, пронесла ее в дверь, ему помогала женщина с телом статуи. Похожие люди несли ее спутников.
   Впереди же открылась картина, переполненная ослепительно-ярким светом, пышной растительностью и архитектурой редкостного изящества. В ручьях и фонтанах сверкала вода. Свет наполнил само существование Илны. Она слышала поющие голоса, словно птицы щебетали вокруг.
   Ее сознание затопило золотое сияние, и оно исчезло в тепле и неге.
 
   Волшебник Нимет, называвший себя Ноннусом-Отшельником, когда носил свою нынешнюю личину, начертил круг силы на крыше хижины Унарка. И атамом, сделанным из кости, начал постукивать по кругу, бормоча:
   —  Барбилиойс эйлипсата атариат…
   Шестеро солдат Нимета поджидали у входа в полость внутри гигантского баобаба. Осан делал вид, что изучает собственный вещмешок, якобы не догадываясь, что в двух шагах от него творится магия. Остальные выглядели спокойными, за исключением их командира, Краттуса. У девчонки пьюлский нож, она активна и опасна.
   —  Пелчафиаон бабатиеаот ио,— продолжал повторять Нимет. Солнце уже встало несколько минут тому назад, просто еще не успело пробиться сквозь стену растительности. Над магическим кругом силы темнело небо, слегка освещенное первыми солнечными лучами. На небе виднелись облака, вокруг сновали мрачные летучие мыши.
   Солдаты держали в левой руке небольшие щиты. На них были простые бронзовые шлемы и колеты из плотного льна, пропитавшиеся их собственным потом. Деналт и Бис держали копья наготове: им первым предстояло ворваться в убежище. Осан и Сено тоже обнажили мечи: они войдут следом.
   —  Мармараиот иеаот,— продолжал маг. По мере произнесения этих слов иллюзия солнечного неба поднималась на высоту человеческого роста. Она двигалась ко входу в дупло баобаба.
   Краттус и Байен были ветеранами битв. Они могли бы пригвоздить девушку к стене, если бы захотели, но Нимету она была нужна живой. Правда, ему самому остаться живым было еще важнее, в чем Краттус его поддерживал.
   —  Ачраммачамарей!— перешел маг на крик. Он зашатался. Яркая иллюзия окрасила ствол дерева и вошла внутрь.
   — Настало время отрабатывать свой хлеб, — произнес Краттус, кивая Деналту. Вожак проник в дупло.
   — А ты считаешь, раньше мы этого не делали? — удивился Бис, состроив недовольную гримасу. Каждый из солдат по очереди проскользнул в дупло. Им пришлось делать это долго, выдерживая паузу после каждого, дабы не натыкаться друг на друга.
   Солнечное небо висело в центре пещеры, испуская мягкое свечение. Фигура, покрытая голубым плащом, лежала у дальнего конца пещеры. Рядом с ней к стене было прислонено внушительных размеров копье.
   — Она что, мертва? — удивился Деналт. Он сделал осторожный шажок.
   — Глядите… — заорал Бис.
   Ноннус согнулся в три погибели и прошмыгнул в убежище позади них. И вот уже в дверях застрял Осан, из горла которого торчал пьюлский нож. Еще один удар, — и нож вонзился в живот Биса, у нижнего края колета. Следующий же удар перерезал сухожилия и артерии под коленями у Деналта — а он не успел даже сообразить, кто его противник.
   Осан завертелся на месте, истекая кровью, словно петух с отрубленной головой, и наступил на внутренности Биса, вывалившиеся из его живота. Они вдвоем рухнули прямо на вопящего от боли Деналта.
   — Что такое? — закричал Сено, пытаясь разглядеть, почему Осан скакнул вперед. Ноннус молниеносно пробрался мимо него и тенью проскользнул вперед.
   — Назад! — закричал Краттус. Он не мог понять смысла раздававшихся в пещере криков, но уже сумел почуять запах свежей крови.
   Байен отступил в сторону, пропуская Сено через узкий проход. Он открыл было рот, чтобы сказать что-то Краттусу. Ноннус выхватил копье Байена, оттолкнув солдата в сторону. Байен выронил копье, но не успел удержать равновесие, когда острейший пьюлский нож вонзился ему в спину. Изо рта у него хлынула кровь.
   Краттус рванулся к Ноннусу. И тут же выругался и отскочил назад. Молниеносный выпад ножа распорол ему левое бедро до кости. Мышцы повисли лоскутьями, обнажив бедренную артерию. Кровь не просто лилась, а падала сгустками. Краттус упал на спину. Он был хорошим человеком и кинул свое копье в Ноннуса, хотя и понимая, сколь ничтожны его шансы.
   Ноннус просто отбил копье рукояткой ножа. Он попытался было из милосердия прикончить Краттуса, но старый ветеран не дал ему сделать этого, он еще раз пытался достать Ноннуса копьем, зажимал рукой кровоточащую рану.
   Это не помогло ему, но Ноннус уважал его за попытку.
   Нимет помчался прочь, когда увидел кровавого демона, выскочившего из пещеры. Ноннус наклонился, вытер нож о тунику лежавшего Байена и погнался за магом. Ориентироваться в джунглях оказалось не так-то просто, но, если соблюдать определенные законы, это начинает получаться.
   Он обнаружил Нимета в пятидесяти шагах от баобаба. Маг прятался в зарослях бамбука. Ноннус ухмыльнулся. Сейчас ему не то что стволы бамбука — стена из гранита не послужила бы преградой!
   Нимет просочился между плотно растущих стволов, пытаясь создать стену между собой и преследующим его врагом. Он увидел Ноннуса, поджидавшего его за деревом с широкими листьями, напоминавшими слоновьи уши.
   Нимет завизжал и попытался выхватить меч, но запутался в зарослях бамбука. Листья, хоть и узкие, но с острыми краями, оставляли глубокие порезы на коже.
   — Узнаешь меня, Нимет? — спросил Ноннус. Левой рукой он схватил мага за шею и рывком выдернул из зарослей. Они стояли теперь нос к носу. Нимет пытался ослабить железную хватку врага, но безуспешно.
   Их лица были похожи, как две капли воды, но у жертвы кровь струилась ручьями, заливая одежду. Свободной рукой он схватился за нож, но ничего не мог с ним поделать. Он хотел заговорить, но изо рта пошли кровавые пузыри.
   — Сталь не обманешь! — объявил Ноннус. Он швырнул мага лицом на траву и, прежде чем тот сумел подняться, наступил ему на спину.
   — Да я… — прохрипел Нимет.
   Ноннус взял его за волосы и резко дернул. Раздался оглушительный треск: шея сломалась.
   Отшельник отступил назад, тяжело дыша. Он завершил свою задачу.
   Он задрал голову, глядя в бескрайнее синее небо. Улыбнулся. И тут внезапно, словно во время тропического заката, произошла смена декораций. На месте мужчины лет сорока с небольшим оказалась гибкая юная девушка. Ее руки и одежда были алыми от обильно покрывавшей их крови. Крови ее врагов.
 
   Кэшел не мог дышать. По лицу его ползали пауки. Он протянул руку, пытаясь отбросить их.
   Он лежал вниз лицом в соленой воде и медленно погружался глубже. Ария кричала что-то у него над ухом, пытаясь развернуть его голову к поверхности. Но у него вовсе не было сил, он даже не помнил, как очутился в воде.
   — Захаг! Помоги же мне! — надрывалась принцесса. Она тянула Кэшела за ворот туники.
   Кэшел пытался дышать, вдохнул воду и в бессильной злости замахал руками. На сей раз ему удалось поднять голову. И увидел лодку неподалеку от себя. В ней сидел человек…
   Человеком этим был Козро, хозяин корабля, привезшим труп Чешуйчатого в Эрдин. Что же он здесь делает?
   Козро сидел на носу лодки и неуклюже греб обеими руками. Он просто-напросто не замечал Кэшела и девушку. Она же визжала так, что ее могли бы, наверное, услышать даже в Пандахе.
   Захаг проворно перелез через борт лодки. Козро перестал грести и поднял ржавый кортик. Обезьяна перепрыгнула на корму, ловко уклонившись от удара. Она громко вопила.
   Кэшел поплыл к лодке, энергично работая руками. От усталости он даже не чувствовал воду, в которой двигалось его тело, просто слышал плеск волн.
   Козро увидел плывущего Кэшела. Он выпрямился на носу лодки и закричал:
   — Кто ты такой?
   Кэшел ухватился за борт. Он не был уверен, что сумеет перекинуть тело через борт. Ему и подплыть-то удалось лишь потому, что он беспокоился за Захага.
   — Опусти кинжал! — потребовал он.
   Ария тоже приняла участие в конфликте.
   — Захаг! — кричала она что было мочи. — Помоги Кэшелу забраться в лодку!
   Она прыгнула в воду и поплыла навстречу лодке. Одежда надулась пузырем и поддерживала ее на плаву.
   — Откуда мне знать, люди вы или нет?! — отвечал Козро. Он опустил кортик, но пока что не убирал его. — Я думал, вас здесь много, очень много…
   Захаг схватил Кэшела за руку и потащил его в лодку. Он пытался удерживать суденышко в равновесии, но оно все равно опасно накренилось. Козро закричал от страха и шагнул на другой борт, чтобы не дать лодке опрокинуться. Кэшел собрал все силы и, сделав рывок, втащил тело через борт.
   Несколько секунд все молчали. Ария тоже забралась в лодку: ей помог Захаг.
   — Кто вы такие? — задал вопрос Козро. Он положил кортик и больше к нему не притрагивался.
   Кэшел тяжело дышал. Ему хотелось сесть на скамью вместо того, чтобы лежать на дне лодки, но сил на это уже не осталось.
   Он поднял голову и посмотрел на Козро. Пытаясь контролировать свой гнев, он заговорил:
   — Вы плыли на остров. Так и плывите туда. А мы с друзьями не будем спускать с вас глаз.
   Козро кивнул, нервно сглотнул и снова начал работать в воде руками. Он верно рассудил, что, если Кэшел действительно рассердится, ему несдобровать.
   Кэшел придерживался того же мнения.

27-й день месяца Цапли

 
   Гаррик уложил голову на руки, чувствуя, как сильно он устал. Он больше привык к крестьянскому труду, когда трудишься от зари до зари, собирая урожай, потому что назавтра может пойти дождь, и тогда зерно погибнет.
   Но там все было просто и понятно. Сейчас же он чувствовал, что устал больше не физически, а умственно. Все последние десять часов он провел в кресле, решая важные вопросы.
   Гаррик слабо улыбнулся. Ну, положим, отдохнуть ему тоже удалось. Он поспал на сундуке в нише — там прежде у королевы была секретная резиденция. Лиэйн предположила, что для Гаррика будет политически более верным устроить штаб-квартиру здесь, в бывшем королевском дворце, а не в имении Ройяса.
   — Следующий проситель — Нимир бор-Нуммерман, землевладелец с полуострова Рутан, что расположен к западу отсюда, — сообщила Лиэйн. В руке она держала восковую табличку с записями. — Он сказал мне, что хочет всего лишь подтвердить свою преданность в обмен на право владеть этим районом. Но Тадай утверждает, будто Нимир борется за наследство с двумя своими единокровными братьями.
   — Мы вполне можем поддержать его в этой борьбе, — пробормотал Гаррик. — Его братья получили право наследования от королевы. Может быть, сама Госпожа направляет мои стопы в нужную сторону!
   Гаррик давно уже не обращался так часто мыслями к Великим Богам — с тех пор, как маленьким мальчуганом наблюдал за благодарственной процессией жрецов.
   Жрецы из Каркозы привозили на тележках громадные статуи Госпожи и Пастыря и провозили их вокруг деревни, собирая дань с общинников. Когда Гаррик вырос, он понял: статуи представляют собой всего лишь раскрашенное дерево, но в те времена их разноцветные шелковые одеяния и грозный вид делали их настоящими божествами в глазах мальчишки.
   Теперь же он вспомнил о Богах, потому как нуждался в вере в нечто великое — нечто, что сумеет объяснить ему те явления, которых он сам не понимал.
   — Мне впустить его? — спросила Лиэйн. Ройяс — да и прочие заговорщики — готовы были предоставить Гаррику опытного секретаря, знающего все тонкости орнифолской политики. Но Лиэйн по-прежнему оставалась лучшей. Гаррик всегда мог доверять ей, был уверен в ее преданности, неважно даже, о чем шла речь.
   Гаррик почесал в затылке.
   — Лиэйн, я не думаю, что мне удастся поговорить с кем-либо еще.
   Он глотнул воды с лимонным соком из кувшина, украшенного сценой сражения героев с крылатыми демонами. Кувшин был сандракканской работы — красные фигуры по черному фону. В Онифоле изготавливали керамику с росписью черным по бежевому.
   Он поднял взгляд и улыбнулся девушке. Все необходимое для работы она купила днем ранее.
   — Судовладелец, которого ты нашла для доставки письма, еще не прибыл? — спросил он.
   — Его зовут Ансульф, — отвечала Лиэйн, вставая. — Не думаю, что он мог прибыть, но на всякий случай посмотрю в комнате ожидания. Передать остальным, что ты больше никого сегодня не примешь?
   — Да, пожалуйста, — отозвался Гаррик. Конечно, завтра просители вернутся снова: здесь собираются сотни людей, которым что-нибудь да нужно от Гаррика ор-Рейзе. — Я еще не закончил письмо. Я…
   — Я оставлю тебя одного, — сообщила Лиэйн, отзываясь на его невысказанную просьбу. Ему нужно было побыть наедине с собой — и с Карусом. — Когда прибудет Ансульф, я постучу в дверь. Договорились?
   Гаррик кивнул. Принц Гаррик, вот кто он такой. При мысли об этом желудок скрутило в тугой узел. О, Госпожа, пожалуйста, направь мои стопы…
   Он подошел к окну. На улице давно уже стемнело. Остальные заговорщики были заняты правительственными делами — Ройяс, Тадай и Валдрон, по крайней мере. Питре договаривался с королем о встрече. А Соурус устраивал собрание гильдий торговцев города. Его семья контролировала торговлю одеждой во всем Орнифоле. Ройяс утверждал: каким бы ни был сам Соурус, его работники — чистое золото.
   Но люди желали иметь дело с тем, кто за все это отвечает. Гаррик застонал. Нелегкое бремя он на себя взвалил!
   Он облокотился на подоконник и нахмурился, погрузившись в думы. Потом позволил всем мыслям уйти и пригласил своего могущественного союзника и предка.
   Перед ними лежала заполненная народом площадь, окруженная величественными зданиями. Гаррик решил, что узнал храм, стоявший перед ним, хотя в нынешнее время от шести колонн осталось лишь три.
   — Это храм Пастыря-Хранителя Королевства? — спросил он.
   Карус кивнул.
   — Это церемония моего усыновления, — пояснил он. — Король Карлиан усыновил меня и сделал своим преемником. Я был всего лишь троюродным племянником. У него были более близкие родственники, но он и его советники решили, что моя рука будет достаточно сильной, дабы удержать королевство в кулаке в столь трудные времена, когда грядет опасность.
   Из алтаря, устроенного на низкой платформе на ступенях храма, поднимался дым. Жрецы и придворные в золоченых одеждах и разноцветных мантиях в соответствии с рангом выстроились по обе стороны от него. Карлиан и подросток-Карус преклонили колени перед алтарем, облаченные, согласно древней традиции в одеяния из белой шерсти.
   — Как тебе нравится быть королем, сынок? — с ухмылкой спросил Карус.
   — Я это просто ненавижу, — признался Гаррик. — Люди, с которыми я имею дело, настолько несчастны, что им приходится идти ко мне со своими просьбами, потому как они не могут обратиться к Валенсу.
   Он невесело рассмеялся и добавил:
   — А может, они не могли до него добраться. Ройяс утверждает, что король полгода не показывался на публике, он лишь посылал кого-либо с заданием, если нуждался в помощи. Таким же образом он передал Ройясу приказ разделаться со мной.
   Карус кивнул. Улыбка исчезла с его лица.
   — Говоришь, тебе это не по нутру, сынок. Я тоже это ненавидел, все эти дела по управлению государством, и старался отлынивать от них сколько мог. И лучший способ не заниматься ими — воевать. Разве не для этого меня сделали королем — разве не ради могучего кулака?
   Карлиан был человеком хрупкого телосложения лет семидесяти, хотя Гаррику было известно из «Истории» Адилера, что королю было не более пятидесяти, просто здоровьем он не отличался. Сейчас Карлиан снял со среднего пальца левой руки массивное золотое кольцо и надел его на палец коленопреклоненного юноши! Каруса.
   — Но ведь тебя короновали, чтобы ты держал королевство в кулаке, разве не так? — спросил Гаррик, встревоженный злостью, прозвучавшей в голосе короля, который чаще смеялся. — Ты и должен был это делать.
   — Да, должен был. Но должен был делать не только это. А я не делал. Если ты умеешь только держать топор в руках — иди в лесорубы!
   Он покачал головой. Злость покинула его.
   — Я сказал лордам Орнифола, что камня на камне не оставлю от их острова, если они не прекратят привлекать к торговле моих врагов. О чем я думал тогда? Разве не мог предусмотреть, чем это обернется для меня?
   — Они перестали платить налоги в казну Каркозы? — спросил Гаррик. — Думали, что ты уже заготовил веревку, чтобы их повесить?
   — И еще они удвоили субсидии, которые тайно выплачивали герцогам Кордина и Блейза. Посчитали, что, начни они бунт, я не решусь поднять флот и повести его через Внутреннее море к Вэллису.
   — А ты решился, — произнес Гаррик. На внутреннем экране Карлиан поднял Каруса с колен. Они стояли, подняв руки. Низшие жрецы поднимались по ступеням и с осторожностью несли в руках огромную гирлянду с позолоченными рогами. — Ты пересек море и сокрушил герцога Йоля.
   — Не один я ошибался в расчетах, — проговорил Карус, снова мрачнея. — Я думал, что сумею сокрушить Йоля внезапной атакой, повешу дюжину дворян Вэллиса по пути назад, а потом одним махом разделаюсь с Блейзом и Кордином. Это могло сработать. Двигаясь быстрее прочих, можно расправляться с военными кампаниями так же быстро, как с дуэлями, сынок.
   — Но у герцога Йоля был придворный маг, — промолвил Гаррик. Он подумал о Твари в Капюшоне, творившей черные дела в те дни, когда мир вокруг него рушился. — А может, произошло что-то наподобие.
   — Как бы то ни было, они обязались платить мне и моему флоту, — пояснил Карус. — И все королевство, и любая община численностью свыше трех лачуг, за каждого пахотного быка. Не будь это в Йоле, было бы в любом другом месте, а где не послушались моего указа, пришлось бы соглашаться с моим мечом.
   Жрец принес молот с шипами и ударил по лбу приготовленного в жертву быка. Животное дернулось в смертельной агонии и рухнуло на платформу. Младший жрец принес позолоченный нож и распорол быку горло, собирая кровь в жертвенный сосуд.
   Кровавые жертвоприношения исчезли, когда исчезло Старое Королевство. Гаррик был только рад этому. Сосуды с кровью вряд ли могли пригодиться Госпоже, и кровавая резня не имела ничего общего с мирным Пастырем.
   — Я заполучил себе врагов среди орнифолского дворянства, — тихо проговорил Карус. — Они оказались одураченными. Правда, меньшими дураками, нежели я сам, когда считал, что мой меч может решить все проблемы. Ты лучше с этим справишься, сынок. Тебе всегда это удавалось лучше.
   Сцена перед ними растворялась. Издалека послышался резкий звук: Лиэйн стучала в дверь бронзовым стилом.
   — Мастер Ансульф прибыл!
   — Но в том, что касается проблем, решаемых с помощью меча, — продолжал Карус, вновь улыбнувшись, — они встретятся с моим мощным кулаком. Клянусь Госпожой и Пастырем, непременно встретятся!
   Гаррик остался в одиночестве в зале с высоким потолком, что находился во дворце королевы. Под ладонями ощущался холодный гладкий алебастр — холодный, как образ самой королевы, какой она предстала перед ними два дня назад в Вэллисе. Ночной ветерок дул сквозь открытое окно. На улицах счастливые горожане распевали о солнце и свободе.
   — Приведи его сюда, Лиэйн, пожалуйста, — попросил Гаррик, отворачиваясь от окна. Он все еще не закончил письмо.
   Он сел за стол и улыбнулся в знак приветствия, встретившись глазами с Лиэйн и с вошедшим в комнату человеком. Ансульф оказался светловолосым бледным мужчиной, одетым в двойную тунику орнифолского стиля и с орнифолским же узором, но сам он был родом из Кордина, либо, вероятнее всего, с Тизумара.
   — Мастер Ансульф, — обратился к нему Гаррик, — простите, что задерживаю вас. Подождите меня еще пару минут, прошу вас.
   Ансульф провел большую часть жизни на службе у серианских купцов. Сериане, отличавшиеся по культуре и религии от остальных жителей островов, вечно были притчею во языцех. Их промышленность, ремесла, деловая жизнь сделали их изгоями, которых ненавидели остальные.
   В соответствии со своей религией, они никому не причиняли насилия и использовали пигмеев-людоедов, живущих в горах на их острове, чтобы охранять свои корабли и жилища. В большинстве случаев, они нанимали людей, подобных Ансульфу, чтобы те представляли их интересы в бизнесе — в тех областях, где коренных сериан легко могли убить или ограбить. Семья Лиэйн пользовалась услугами банкиров-сериан, благодаря чему ей и удалось найти посланца для Гаррика.
   Гаррик писал быстрым, аккуратным почерком, которому его научил отец:
 
    «Если у тебя все в порядке, это хорошо, а я тоже в порядке.
    Здесь, в этом месте, у меня есть друзья, а есть также люди, которые называют себя моими друзьями. Если будет на то соизволение Богов, завтра я стану принцем и буду действовать на правах официального властителя Островов. Я рассчитываю на помощь людей, которые обещали обучить меня управлять королевством, также у меня есть необходимый штат прислуги и дворец, но нет никого, кому бы я мог доверить подобное поручение.
    Мне нужна твоя помощь. Тот, кто передаст это письмо, снабдит тебя необходимыми средствами и финансами для путешествия. Вряд ли мне удалось бы преувеличить опасности, которые могут подстерегать тебя, но больше мне обратиться не к кому. Надеюсь, что ты прибудешь сразу же.
 
    Гаррик ор-Рейзе.
    Писано в Вэллисе на Орнифоле,
    в королевском дворце».
 
   Гаррик сложил письмо крестообразно. Написал адрес и запечатал письмо восковой печатью. Подождал немного, потом снова вскрыл письмо и вычеркнул слова «ор-Рейзе». Потом приписал сверху над подписью: «твой любящий сын» и лишь потом снова запечатал и отдал Ансульфу.
   Корабельщик взял документ с профессиональной предупредительностью и сложил в специальный мешок, стянутый железной проволокой.
   — Я обсудил с купцами, знающими этот район, где можно бросить якорь, Ваше Высочество, — проговорил он.
   — Близ Барка Хамлет? — удивился Гаррик. — Но там негде бросать якорь. Разве что рыбацкой лодке…
   Ансульф пожал плечами.
   — Думаю, мы что-нибудь придумаем, — сообщил он. — Пристанем к восточному берегу и сбережем, по крайней мере, неделю, чтобы не огибать земли, начиная от Каркозы. Все в руках Госпожи, но…
   Он улыбнулся, излучая спокойное чувство собственного достоинства, какое Гаррику часто доводилось встречать на лицах людей, отличающихся высоким профессионализмом в своем деле.
   — …Вас рекомендовали мне высокие персоны. Могу сказать также, что они убедили меня: вы заслуживаете доверия.
   Гаррик рассмеялся. Он встал и пожал Ансульфу руку.
   — Да пребудет над вами водительство Пастыря, — произнес он. — И еще — когда прибудете в Барка Хамлет, не пожертвуете ли от моего имени немного сыра Дузи? Мой отец покажет вам холм, где стоит статуя.
   Корабельщик усмехнулся.
   — Никогда не был настолько гордым, чтобы не попросить Богов о помощи. Надеюсь, и на сей раз вреда от этого не будет.
   Он вышел, прикрыв за собой дверь. Лиэйн прислонилась к дверному косяку и проговорила:
   — Мы получили сообщения от всех, кроме Валдрона. В основном, реорганизация бюрократического аппарата проходит лучше, нежели ожидалось. Соурос организовал на завтра встречу с Папнотисом во дворце короля. Если все пойдет хорошо, ты вскоре и сам станешь королем.
   Гаррик кивнул с отсутствующим видом. Он чувствовал тошноту при упоминании о каких-либо завтрашних делах и планах.
   — Не знаю, что может означать молчание Валдрона, — продолжала Лиэйн, наблюдая за Гарриком.
   Он пожал плечами.
   — То, что Валдрон упрям, как стадо баранов, — предположил он. — А это мы и так знаем. Будь здесь серьезная проблема с переводом войска под наши знамена, Ройяс уже сообщил бы мне об этом. У него есть свои люди в стане Валдрона. В этом я уверена.
   — Тогда… — начала Лиэйн.
   — Интересно, прибудет ли он? — задумался Гаррик. Он не заметил, что Лиэйн начала говорить. — Ведь я не настоящий его сын…