Дункан Дэйв
Небосвод мечей (Королевские Клинки - 3)

   Дэйв Дункан
   Небосвод мечей
   (Королевские Клинки - 3)
   Пер. с англ. Н.Кукушкиной
   Это - мир дождей и туманов, высоких замков и таинственных полумонашеских орденов, в коих из поколения в поколение передается умение улавливать чужую магию. Это - мир, где воины принимают имена Клинков и становятся клинками, защищающими тех, с кем связаны магическими Узами... Ныне сила Уз - единственное, на что может положиться юная Малинда, принявшая тяжесть венценосной доли. Однако Клинки - и величайшая опасность для молодой королевы, ибо именно против их власти восстает армия мятежников огнем и мечом прокладывающая путь к столице...
   СУД
   День первый
   Подняв голову и покачивая руками, Малинда быстрым шагом шла под высокими сводами зала на встречу с Великим Инквизитором, и вид у нее был такой, словно она собиралась с ним драться. Следом спешили стражники, стуча каблуками по плитам пола и позвякивая металлическими кольцами доспехов. Мало того что им приходилось тащить на себе копья, все они к тому же значительно уступали пленнице в росте.
   Зал Знамен Бастиона построили в древние времена из грубого камня, пол выложили досками, и он даже в лучшие свои дни походил на мрачный коровник. Свежий весенний ветерок разгонял белые клубы дыма из камина, трепал посеревшие тряпки стягов, которые свешивались со стропил. Огонь сотен свечей поблескивал на пышных украшениях важных сановников. Они сидели за крытыми красным столами во всю ширину комнаты - тринадцать членов комитета и в середине Великий Инквизитор. В центре зала находился единственный незанятый стул из дерева, как раз напротив жуткого старика. Воины резко остановились за спиной Малинды, и через мгновение в помещении повисла тишина.
   Она по росту узнала его еще от двери - сидя, он превосходил на голову даже тех, кто стоял рядом; настоящий человек-виселица. Все инквизиторы обратили на вошедшую пристальные немигающие взгляды, словно напоминая о своей способности различать ложь, но на его черепообразном лице не отразилось ни единого чувства. Еще отец назначил его главой Темной Палаты, по восшествии на престол Малинда сама утвердила его в этой должности - так что Великий Инквизитор предал свою госпожу.
   Измена пошла ему на пользу: он был одет в алые одежды, вокруг шеи свисала цепь лорд-канцлера Шивиаля. Малинда провела в темнице не один месяц и ничего не знала о недавних событиях.
   - По какому праву вы осмеливаетесь так со мной обращаться? - сурово спросила она. - Прислать за мной стражников и притащить сюда, словно простого разбойника!
   - Вы бы предпочли остаться в камере? - пробормотал он и продолжил уже громче: - Малинда Ранульф, вас вызвали именем короля...
   - Именем узурпатора!
   Глаза канцлера были подернуты пленкой, словно он пролил в них молоко, из-под алой шапочки свешивались седые пряди, похожие на клочья паутины, но годы совершенно его не смягчили.
   - Вы обвиняетесь в государственной измене, бесчисленных убийствах, злом и незаконном колдовстве, блуде, шпионаже в пользу...
   - Должно быть, я трудилась постоянно, раз за такую короткую жизнь успела так много! Будучи законной королевой Шивиаля, я не признаю право суда обвинять меня ни в этих, ни в других преступлениях.
   В ночь присяги он назвал свое имя - Горацио Ламбскин. Теперь наверняка канцлер именуется Лордом Чего-то. Он всегда изображал безродного слугу, готового положить жизнь на благо народа. Скорее всего он сам верил своей лжи и считал измену не преступлением, а, напротив, проявлением высшей верности. Если представить себе, что Ламбскин не сумеет осудить ее на смерть и она когда-нибудь займет законный трон, то он на следующий же день придет на службу как ни в чем не бывало, в полной уверенности, что надо продолжать дело.
   - Я признаю над собой только суд пэров, - заявила она.
   Но у них был уже готов ответ.
   - Это не суд, госпожа. Указ о лишении гражданских прав представлен на рассмотрение Парламенту вместе с обвинениями в государственной измене, многочисленных убийствах, злом...
   - Вы повторяетесь.
   На мертвенном лице ничто не дрогнуло.
   - Если Парламент пропустит указ, и его величество поставит подпись, ваша голова полетит с плеч. Парламент собрал комитет по сбору доказательств ваших преступлений. Если не желаете признаваться, у вас есть право молчать.
   То есть никто не настаивает, чтобы она давала показания, но если она не согласится, то головы ей не носить. Впрочем, конец так или иначе будет один. Канцлер грозился отправить ее обратно в камеру, где Малинда уже и так провела слишком много времени без общения, удобств и хоть малейших известий о своих друзьях. В тюрьме каждый день длится неделю, а месяц тянется год. Канцлер прекрасно понимал, что Малинда готова на что угодно, лишь бы остаться среди людей, пусть даже придется подвергнуться допросу.
   Она мельком взглянула на судей: шесть человек по правую руку, шесть по левую, все старше пятидесяти, облаченные в шелка и меха, золото и драгоценные камни. Целый выводок зимородков. Ближе всего к центральному креслу сидели принцы крови, с коронами на головах и в подбитых горностаем алых одеждах. Дальше сидели горожане - птицы меньшего полета, но и их роскошные камзолы, плащи и шляпы с плюмажем наносили серьезный урон государственному бюджету. Здесь не было ни одного незнакомого лица, кроме двух представителей Общин; все эти люди приносили ей присягу верности и клялись служить честно и преданно. Как ни странно, некоторые из них даже могли смотреть ей в глаза. Малинда заметила лорда Кэндльфрена, своего дальнего родственника, и достопочтенного Альфреда Кильдера, который все еще носил регалии спикера Палаты Общин.
   Их прислали сюда, чтобы осудить законную королеву, и они нисколько не затруднятся; пройдет всего дня два или три, чтобы правдоподобно изобразить потуги быть честными.
   Зачем вообще они все это затеяли? Почему просто не швырнули ее под лезвие топора? Ради соблюдения приличий. Непременно надо предоставить Парламенту доказательства, и только тогда он сможет одобрить указ. Потом члены Палаты спокойно разъедутся по домам в разные города и графства Шивиаля, и пойдут разговоры, что прежняя королева была настоящим чудовищем, и осудили ее за дело. К тому же - Шивиаль ведь не в пустоте находится. Правители других стран никак не одобрят казни монарха.
   В тени зала за спинами членов суда сидело около сотни человек: разнообразные клерки и служащие и, конечно же, другие инквизиторы, призванные запоминать и записывать поименно всех недовольных. В толпе Малинда узнала немало людей из свит послов и консулов, так что этот издевательский судебный процесс предназначался для повышения авторитета Шивиаля и узурпатора лично в глазах других стран Эйрании. Значит, планируется хотя бы изобразить правосудие.
   - Я протестую против несправедливости! - Она обращалась к председателю, однако на самом деле желала привлечь внимание заграничных свидетелей. - О заседании меня предупредили меньше чем за день. У меня не было времени познакомиться с обвинениями и подготовить линию защиты. В течение полугода меня держали в одиночной камере без слуг, новостей и даже книг. Мне отказано в законом суде, в суде пэров, от меня требуют отвечать за...
   - Это не дворец правосудия. Вы будете или не будете сотрудничать со следствием?
   - Почту за честь рассказать благородным лордам и досточтимым членам совета всю правду о вышеупомянутых событиях, если мне предоставят разумные условия существования. Я требую почестей, сообразных моему положению: трон государства, королевский титул...
   - Госпожа Ранульф, если вы продолжите упрямиться, нам придется вернуть вас туда, откуда вы пришли.
   Он наверняка не шутил. Этого краткого появления на публике будет достаточно для иностранных наблюдателей: они убедятся, что законная королева жива, но сама отказалась изложить свою версию произошедшего.
   - Да будут все свидетелями, я соглашаюсь только под давлением!
   Малинда развернулась на каблуках и направилась к одинокому стулу в середине зала. Оттуда придется говорить очень громко, чтобы быть услышанной, и она все время будет чувствовать себя отверженной - все это очень характерные методы Темной Палаты.
   - Совет, приготовиться к делу, - проговорил председатель. - Господин секретарь, будьте любезны напомнить благородным лордам и досточтимым членам совета о Первой Поправке.
   За его спиной раздался сильный, звучный голос. Малинда откинулась на твердую спинку и оправила юбки, в который раз осознав, сколь они коротки по сравнению с дворцовой модой; впрочем, лучше у нее все равно не было. Конечно, драгоценности конфисковали. Ей пришлось убирать волосы не только без зеркала, но и даже без приличной расчески.
   Стратегия... Необходимо выработать стратегию. Где-то за этими мрачными стенами в мире улыбок и солнечного света ее друзья придумывают, как ее спасти, хотя, конечно, они не могут сделать многого, пока Малинда в тюрьме. Узурпатор не успокоится на троне, пока законная королева Шивиаля жива. Она все время ждала, что ее придут убивать - ядом, кинжалом или шелковой удавкой. Каждый новый рассвет она встречала с удивлением. Публичная казнь не слишком вероятна; Малинда не верила в официальный суд, пока вчера вечером не принесли повестку. Быть может, лорд-канцлер Чего-то держал Парламент в руках не так крепко, как ему бы хотелось. Или устроить нелепый фарс узурпатора вынудило внешнее недовольство?
   Может ли она надеяться, что не погибнет вскорости? Увы, надежда гасла, а вместе с ней испарялась ярость и приходил страх, от которого кожа покрывалась мурашками, а пальцы начинали дрожать. От этого допроса зависит жизнь, но в колоде Великого Инквизитора все карты крапленые.
   Клерк замолчал.
   Один из пэров тут же выдал вопрос.
   - ...состояли в заговоре, чтобы убить вашего отца, его величество Амброза IV...
   - Нет! - выкрикнула она. - Категорически отвергаю эти обвинения.
   - Как бы вы описали свои отношения с отцом? Приязнь? Терпимость? Чувство долга?
   - Ни для кого не секрет, - отчетливо выговаривала Малинда, - что ребенком меня научили его ненавидеть, бояться и презирать. Когда я выросла достаточно, чтобы принимать собственные решения, то убедилась, что незачем менять отношение. Он свел с ума первых двух жен, убил третью, а четвертой стала девочка на месяц моложе меня. Я всегда искренне считала, что он очень сильный и могущественный человек, и что королевство много потеряло после его безвременной кончины. В частной жизни это был настоящий тиран, и я никогда его не любила. Тем не менее его смерть не входила в число моих планов или желаний.
   Она никогда не помышляла об убийстве отца. Возможно, зря.
   ГЛАВА 1
   Любовь может причинять боль: таков последний урок детства.
   Фонателлис
   Малинда проснулась ясным морозным утром Одиннадцатого месяца и вспомнила, что сегодня второй день ее девятой недели рождения. Она выпрыгнула из кровати и приоткрыла дверь; в другом конце коридора на ступенях лестницы перед дверью в комнату ее матери сидел Клинок, неся стражу, как ему и положено. Все Клинки походили друг на друга - худые и гибкие, - и с такого угла Малинда не могла отличить, кого именно из двух охранников королевы Годелевы она видела: сэра де Фейта или сэра Арунделя. Впрочем, все равно. Важен только зеленый камзол. Клинки королевы редко облачались в эти наряды, ибо за семь лет изгнания парадные одежды нередко подвергались штопке и латанию. Мечи же их оставались по-прежнему остры - по крайней мере они сами так утверждали.
   Почувствовав на себе взгляд принцессы, Клинок закрыл книгу, заложил страницу пальцем и с улыбкой обернулся.
   Сэр де Фейт.
   - Сегодня? - спросила она. - Он сегодня приедет?
   Вчера состоялся торжественный праздник по случаю ее недели рождения. Практически все население острова собралось в большом зале, принеся с собой сильный запах овец и прочей живности, за исключением, к счастью, рыбы - на Королевском Мысе не было порта. Малинде достались чудесные подарки: платье золотого шелка, сшитое леди де Фейт, покрывало из овечьей шерсти от леди Арабель и сотни роговых пуговиц, птичьих силков, деревянных свистулек и прочих радостей, сделанных руками местных детей, а также перчатки и спальные носки, связанные няньками.
   Леди Арабель, которая еще помнила придворные манеры, изо всех сил старалась обучить им Малинду, и та благодарила каждого дарителя, хотя теперь у нее скопилось пятьдесят семь деревянных свистулек, а способов их применения не было ни одного. Мать подарила ей книгу стихов в кожаном переплете. Пока девочка не понимала ни слова, однако непременно поймет, когда станет старше.
   Не у каждого человека неделя рождения отмечалась столь торжественно, но ведь Малинда была наследной принцессой - что она радостно объясняла каждому, кто не осознавал всей важности сего титула, - и каждый год ее отец Чудовище присылал дочери дар, особый дар. В прошлом году - ожерелье из кроваво-красных гранатов; в позапрошлом - ходики с кукушкой, которая чирикала каждый час, еще раньше - плащ на соболином меху, мягкий, как дым. Из плаща она уже выросла, часы с кукушкой заржавели от морского ветра, а ожерелье не разрешалось носить за пределами Кингстеда на случай, если Малинда забудет о нем и отправится исследовать пещеры или лазить по скалам, но все равно подарки Чудовища составляли самую важную часть недели рождения.
   Из Греймерского дворца в Грендоне приезжал Клинок, проведший три или четыре дня в седле, чтобы преклонить колена перед наследной принцессой и вручить ей сверток и свиток, исписанный каллиграфическими буквами, и на обоих подарках красовалась королевская печать. Она до последнего момента не знала, когда случится это чудесное событие, потому что дороги могут оказаться в плохом состоянии или астролог в Кингстеде высчитает фазы луны не так точно, как в Грендоне. Но два Клинка королевы Годелевы всегда знали, когда именно настанет этот день. Они говорили, что так действуют чары, которые связывают всех их, подобно клинку, пронизывающему сердца.
   Сэр де Фейт кивнул и приложил палец к губам.
   - Мама еще не проснулась? - громко спросила Малинда, зная, что ничего не произойдет, пока королева не встанет и не оденется.
   Он нахмурился и покачал головой.
   Малинда вернулась к себе, хлопнув дверью, и подошла к окну, откуда открывался вид на сине-зеленое море с белыми барашками и белыми птицами; прибрежные утесы прятались в туманной дали. Она не видела ни тюленей, ни китов, ни даже рыбачьих лодок.
   Сколько еще ждать? Предугадать режим матери было невозможно. Та проводила дни и ночи напролет, погрузившись в божественные знания, изучая магические книги, переписываясь с волшебниками из Шивиаля и других земель, и непрестанно искала заклинание, которое вернуло бы ей любовь короля. Изредка она принималась рассуждать о своих несчастьях, и тогда Малинде приходилось обращаться к ней "ваша милость" или "ваше величество". После каждого материнского объятия девочку ожидала очередная тирада о злодеяниях Чудовища, и постепенно Малинда осознала, что такие условия ее не устраивают. Госпожа де Фейт и леди Арабель почти что удочерили ее: Клинки стали ее отцами, а их дети - ее братьями и сестрами. И девочка не могла представить себе жизни без них.
   Решив полностью одеться потом, Малинда натянула вчерашнее платье и ботинки на толстой подошве и отправилась на поиски завтрака, предварительно громко потоптавшись у двери матери.
   Впереди лежал долгий путь, но не потому, что Кингстед отличался большим размером, соответствующим королевским постройкам. Просто Малинда спала в верхней башне на утесе, а главный зал находился внизу, во впадине, между деревьев. И их соединяло множество ступеней. Как только Малинда вошла, навстречу ей бросилась Диана де Фейт, самая близкая ее подруга. Они разделяли любовь к лошадям и умопомрачительным путешествиям, и презрительное отношение к авторитетам. Хотя многое их различало: Диана имела склонность к полноте и страсть к объятиям и нежностям; Малинда росла долговязой и неуклюжей, и ей постоянно приходилось сохранять королевское достоинство. Диана не снимала руки с ее плеч по дороге к столу королевы, где уже мирно беседовали леди Арабель и госпожа де Фейт.
   На расстоянии двух дам различить было так же сложно, как и их мужей, обе пухлые, уютные и до крайности плодовитые. Только госпожа де Фейт была розовощекой блондинкой, и от нее всегда исходил запах свежего хлеба или пирожных; уроженка Фишпорта, что всего в нескольких милях ниже по берегу, она любила диковатую уединенность Королевского Мыса, крики чаек и немолчный рокот прибоя. А леди Арабель, с темными волосами и смуглой кожей, приносила с собой аромат цветов, и поскольку являлась графской дочерью, то сохранила титул даже после бракосочетания с простолюдином и теперь занимала должность старшей компаньонки королевы. Она тосковала по дворцовой суете и милым сплетням и до бесконечности рассказывала истории о головокружительных балах и маскарадах. Две дамы обучали позабытую принцессу изящным искусствам чтения, танцев и музыки, а их супруги - верховой езде и стрельбе из лука. Теперь они прервали разговор и встали, приветствуя девочку реверансами. Это что-то новое! Быть может, девять лет что-то значат. Теперь она стала леди.
   Малинда кивнула в ответ и уселась на скамейку достаточно близко от дам, чтобы можно было незаметно подслушать.
   - Доброе утро, леди. Вы не находите, что погода нас балует?
   Такому обращению обучила ее леди Арабель, и дамы ответили... Хотя, похоже, что-то не так. Малинда не могла понять, что ее беспокоило, и обратилась за помощью к подруге. Диана, как всегда, сидела очень близко. Она прижималась к любому соседу, не обращая внимания, кто находился рядом с ней. Мать называла ее человеческой блохой.
   - Твой отец говорил, что это произойдет сегодня! - бесцеремонно заявила принцесса.
   - Ну, конечно. Причем, как и в прошлом году, приедет сэр Доминик. Он такой красивый!
   - Откуда ты знаешь?
   Глаза Дианы блеснули торжествующей уверенностью.
   - Оттуда! Он вчера приехал и провел ночь в домике вдовы Нэн.
   Малинда разинула рот, и мечтания ее рассыпались в прах. Так вот откуда Клинки узнавали каждый год о приезде гонца? Они все время смеялись над ней!
   - Диана, не разноси сплетни! - одернула госпожа де Фейт. - У вдовы Нэн есть свободная комната, которую она сдает приезжим.
   Ну да, есть, только если сама вдова спит со свиньей!.. Впрочем, на вдову Нэн Малинде было глубоко наплевать. Все равно история неправдоподобна, потому что Клинки никогда не спят, и кровати им не нужны.
   - Он в самом деле вчера приехал?
   - Поздно ночью, - призналась мать Дианы. - Ему нужно привести себя в порядок после долгой скачки. Ведь вам бы не хотелось, чтобы он ввалился сюда, воняя лошадью и весь в грязи?
   - Нет, - согласилась Малинда, все равно чувствуя, что ее предали.
   Сколько людей объединились, чтобы всем вместе обманывать ее? Девочка потянулась за яблоком - урожай этого года подходил к концу, и следующие появятся, только когда ей будет уже почти десять. Как приятно осознавать, что начался десятый год жизни!
   - Радуйся, что это не королевский гонец, - сказала Диана. - Он бы вытащил тебя из постели в любое время дня и ночи. И вообще, камергер не передает письма через гонцов, их доставляют только Клинки, потому что только так они могут узнать, как поживают мой отец и сэр...
   - Диана! - рявкнула ее мать.
   - Это же правда! Папа говорит, что Клинки связаны друг с другом, как рыбьи чешуйки!
   Вмешалась леди Арабель:
   - Возможно, в этом есть малая толика правды, почему именно Клинки доставляют подарок короля, но истина в том, что на самом деле они хотят видеть принцессу. Помните, что большинство Клинков охраняют только одного подопечного, однако Клинки из Гвардии приносят клятву защищать короля и его наследников и потомков. Так что принцесса Малинда тоже в некотором роде подопечная Клинков из Гвардии, потому что она - наследница.
   Малинда поразмыслила над этим объяснением и признала его удовлетворительным.
   - Главное, Чудовище помнит...
   Госпожа де Фейт ахнула: "Принцесса!" ровно в тот момент, когда леди Арабель воскликнула: "Ваше высочество!"
   Леди Арабель умела говорить громче.
   - Вы не должны употреблять это слово, моя дорогая. Вам следует говорить о вашем венценосном отце "его величество", или "его милость", или...
   - Королева говорит...
   - Ваша дорогая мама очень много страдала в жизни, и...
   - Восемь выкидышей, шесть мертворожденных и двенадцать лет тирании.
   - И этого вы тоже не должны повторять!
   Леди Арабель посмотрела круглыми глазами на госпожу де Фейт.
   Они редко вели себя столь странным образом. Малинда сделала еще одну попытку.
   - Он думал, что Белокурая Сучка принесет ему сыновей, но за семь лет у нее даже выкидышей не было!
   - О духи! - пробормотала госпожа де Фейт. - Сколько нам еще предстоит?
   - Не слишком долго, не сомневайтесь.
   Что-то действительно было не так, и леди Арабель заговорила о приметах теплой зимы явно, чтобы переменить тему.
   Малинда потянулась за куском хлеба и горшочком с медом. Что ж, сэр Доминик вполне ее устраивал. Обладатель меча "Костолом" походил на молодую копию Клинков ее матери, только у него были золотые брови, а ресницы отсутствовали. Он умел заставлять лошадь пятиться задом, а еще подбрасывал яблоко в воздух и разрубал его на четыре части - впрочем, Малинда подозревала, что первый надрез он делал заранее.
   * * *
   Казалось, прошли годы, пока все собрались в зале: королева восседала на своем троне, принцесса - на маленьком стульчике, Диана находилась рядом, в качестве ее фрейлины, леди Арабель как главная компаньонка стояла сбоку от ее величества, сэр Арундель нес стражу, а вся прислуга выстроилась вдоль стен, изображая придворных.
   На голове королевы Годелевы возвышалась тиара из драгоценных камней, но платье повседневного красного цвета уже изрядно обтрепалось, а нарядная тесьма испачкалась и вытерлась. Королева отличалась крайней худобой, в волосах виднелись белые пряди, и даже ребенок понял бы, что ее прическа оставляет желать лучшего. Забрызганные чернилами пальцы сжимали толстую пачку писем; несколько раз королева роняла свои послания, и Диана или леди Арабель поднимали их и возвращали ей. С каждым годом пачка становилась все толще, и Клинок всякий раз забирал ее и обещал доставить его величеству.
   Малинду неизменно удивляло, зачем ее мать пишет Чудовищу.
   Но королеву Годелеву никогда не беспокоило то, что волновало других. В качестве перемены вида деятельности после продолжительного и воодушевленного раскачивания на стуле Малинда решилась на эксперимент.
   - Очень мило со стороны Чудовища помнить о моей неделе рождения, правда?
   Мать в ответ грозно фыркнула.
   - Он даже не помнит о твоем существовании! Выслав тебя со мной, он, вероятно, велел лорду-камергеру присылать что-нибудь каждый год. Это будет продолжаться, даже когда тебе стукнет сто лет.
   Такой ответ потряс Малинду, однако она продолжала:
   - Тем не менее он пишет, и таким красивым почерком...
   - Это рука писца. У него самого отвратительный почерк, а таких слов он вообще не знает. Камергер велел клерку написать что-нибудь соответствующее.
   - Ох.
   Малинда умолкла и больше не смотрела на Диану. Она уперлась взглядом в пол; в глазах защипало. Придет ли конец сегодняшним разочарованиям?
   Дверные петли заскрипели. Наконец-то! Сэр де Фейт исчез за широкими створками в дальнем конце зала, оставив за собой узкую щель. Сердце Малинды бешено заколотилось.
   - Ваша милость! - закричал он. - Приближается посланец.
   - Откройте дверь и впустите посланца! - приказала королева.
   В прошлом году в зал ворвался настоящий снеговой вихрь, но на этот раз на пол легли солнечные лучи. По дороге бешеным галопом скакал всадник. Приблизившись к лестнице, он натянул поводья, и конь свечкой взвился в воздух, со свистом рассекая воздух передними копытами. Всадник спрыгнул с седла и бросил конюху поводья. О да, он был облачен в синий с серебром камзол Королевской Гвардии! И да, это был сэр Доминик. Он взбежал по ступеням и быстрыми шагами пересек зал, держа в одной руке сверток и салютуя мечом над головой.
   - Принцесса Малинда! Проведите меня к ее милости, ибо у меня срочное послание для наследной принцессы Шивиаля! Где прекрасная девица? Горе тому, кто рискнет встать у меня на пути!
   - Стой! - выступил сэр Арундель, обнажая меч. - Кто осмелился преступить порог сего чертога со столь воинственными намерениями?
   Несколько лет назад, будучи еще совсем ребенком, Малинда приходила в восторг от этого розыгрыша, который совершался всякий раз. Да и теперь церемония казалась вполне правдоподобной и льстила самолюбию девочки. Но самый радостный момент наступил, когда мечи вернулись в ножны, и сэр Доминик преклонил перед ней колено, протягивая свиток и завернутую в шелк коробку. Сверток был слишком большим для ожерелья, а для плаща слишком маленьким. Дрожащими руками Малинда поставила подарок себе на колени, а неразвернутое письмо передала Диане. Послание неизвестного клерка можно прочитать попозже.
   Она сломала печать, ощупывая упаковку со всех сторон.
   - Это корзинка! И она тяжелая, там внутри что-то есть.
   - Надеюсь, что так, черт подери! - пробормотал сэр Доминик.
   Он невинно заморгал, когда Малинда посмотрела на него, едва удержавшись от хихиканья.
   Она неторопливо разворачивала сверток. В конце концов это же главная радость в году! Девочка вытащила квадратную коробочку, красиво украшенную и позолоченную. На крышке виднелся покрытый эмалью герб с ее монограммой пурпурного и серебряного цветов. Малинда раскрыла замочек и откинула крышку: внутри оказалась мягкая овечья шерсть.