— Я пришел освободить орлов по повелению короля Виндакса.
— Ты опоздал. — Парень сплюнул на пол.
— Я хочу сдать дворец.
— А кто ты такой? — Предводитель кивнул своим людям, те опустили луки.
Фон объяснил.
— Ладно.
Крестьянин поднял руки и подал знак сидящим на насесте птицам. Через несколько минут все стихло, смертоносные снаряды перестали падать. Погром прекратился.
— Командор скоро будет здесь. Ступай, подожди во дворце. Ну, пошел! — обратился крестьянин к герцогу.
Зал Церемоний опустел. На помосте — один-единственный трон; на балконах
— в лучшие времена простой люд собирался на них полюбоваться пышными торжествами — ни души. Помещение не пострадало от бомбардировки; значит, кто-то все же сдерживал эту сорвавшуюся с цепи банду.
Герцог остановился перед помостом и ждал, остро ощущая свою незащищенность под черным от птиц небом. Ждать пришлось долго, но наконец огромный бронзовый орел покружился над Залом и уселся на перила балкона в дальнем конце. Потом на гребень ближайшей стены приземлилась серебристая орлица — кстати, из гнезда Найнэр-Фона.
Бронзового гиганта герцог тоже узнал, узнал и крошечного человечка у него в когтях. Альво подумал, что все на свете бы сейчас отдал за лук и стрелы. Впрочем, он не решился бы ими воспользоваться.
Принц Тень сидел рядом с орлом на перилах, болтая ногами и глядя на герцога.
— Нет, тебя не надо, — негромко сказал он, когда Фон подошел поближе.
Герцог вздрогнул и хотел было уйти, но остановился. Война, осада, смерть — а все его мысли об Элосе. Этот тип хотя бы человек, а не птица, и речь у него человечья.
— Тень? Джэркадон освободил твоих родителей. Я проверял.
Принц Тень посмотрел вниз, на герцога. Лицо его было бесстрастно, но очень бледно. Наверное, от усталости и волнения.
— Я думаю, отец был в королевском войске.
— Свежих новостей я не знаю, — ответил Альво. — Меня держали в Изоляции, но до того он сидел дома, под арестом. Вероятно, его не взяли в армию.
Принц Тень покачал головой:
— Я пролетал мимо Хиандо-Кип, и тамошние орлы все мне рассказали. Поздно набиваться в друзья, властитель.
Герцог резко повернулся на каблуках и вышел. Он отыскал управляющего двором и притащил его в Зал.
Два пожилых человека стояли рядом, разглядывая паренька наверху. Тот лежал на скамейке и крепко спал. Они с трудом добудились его.
— У меня с собой королевский указ. — Принц Тень перевесился через перила и бросил старикам свиток. — Впишите любое имя, документ дает регенту все полномочия — до прибытия короля. Возможно, до завтра.
Герцог подобрал и развернул бумагу, и они прочли:
Объявляем ВИНДАКСА VII королем Ранторры.
Назначаем ></emphasis> временным регентом.
Запрещаем покидать дворец.
Повелеваем задержать и заковать в цепи вплоть до наших высочайших распоряжений следующих лиц:
Узурпатора Джэркадона, герцога Фонского, дочь его Элосу.
Принц Тень вскарабкался на стену; бронзовый орел вновь подхватил его за прикрепленные к одежде шнуры.
— Есть вопросы?
— Нет, — покорно ответил управляющий двором.
— Есть один, — крикнул герцог Фонский. — Как самочувствие? Доволен?
Орел взлетел, захлопал крыльями, набирая высоту; пересек Зал Церемоний, перемахнул через стену, чуть не уронив зеркало. И исчез. Ледяная Молния последовала за ним.
Вопрос так и повис в воздухе.
— Ты опоздал. — Парень сплюнул на пол.
— Я хочу сдать дворец.
— А кто ты такой? — Предводитель кивнул своим людям, те опустили луки.
Фон объяснил.
— Ладно.
Крестьянин поднял руки и подал знак сидящим на насесте птицам. Через несколько минут все стихло, смертоносные снаряды перестали падать. Погром прекратился.
— Командор скоро будет здесь. Ступай, подожди во дворце. Ну, пошел! — обратился крестьянин к герцогу.
Зал Церемоний опустел. На помосте — один-единственный трон; на балконах
— в лучшие времена простой люд собирался на них полюбоваться пышными торжествами — ни души. Помещение не пострадало от бомбардировки; значит, кто-то все же сдерживал эту сорвавшуюся с цепи банду.
Герцог остановился перед помостом и ждал, остро ощущая свою незащищенность под черным от птиц небом. Ждать пришлось долго, но наконец огромный бронзовый орел покружился над Залом и уселся на перила балкона в дальнем конце. Потом на гребень ближайшей стены приземлилась серебристая орлица — кстати, из гнезда Найнэр-Фона.
Бронзового гиганта герцог тоже узнал, узнал и крошечного человечка у него в когтях. Альво подумал, что все на свете бы сейчас отдал за лук и стрелы. Впрочем, он не решился бы ими воспользоваться.
Принц Тень сидел рядом с орлом на перилах, болтая ногами и глядя на герцога.
— Нет, тебя не надо, — негромко сказал он, когда Фон подошел поближе.
Герцог вздрогнул и хотел было уйти, но остановился. Война, осада, смерть — а все его мысли об Элосе. Этот тип хотя бы человек, а не птица, и речь у него человечья.
— Тень? Джэркадон освободил твоих родителей. Я проверял.
Принц Тень посмотрел вниз, на герцога. Лицо его было бесстрастно, но очень бледно. Наверное, от усталости и волнения.
— Я думаю, отец был в королевском войске.
— Свежих новостей я не знаю, — ответил Альво. — Меня держали в Изоляции, но до того он сидел дома, под арестом. Вероятно, его не взяли в армию.
Принц Тень покачал головой:
— Я пролетал мимо Хиандо-Кип, и тамошние орлы все мне рассказали. Поздно набиваться в друзья, властитель.
Герцог резко повернулся на каблуках и вышел. Он отыскал управляющего двором и притащил его в Зал.
Два пожилых человека стояли рядом, разглядывая паренька наверху. Тот лежал на скамейке и крепко спал. Они с трудом добудились его.
— У меня с собой королевский указ. — Принц Тень перевесился через перила и бросил старикам свиток. — Впишите любое имя, документ дает регенту все полномочия — до прибытия короля. Возможно, до завтра.
Герцог подобрал и развернул бумагу, и они прочли:
Объявляем ВИНДАКСА VII королем Ранторры.
Назначаем ></emphasis> временным регентом.
Запрещаем покидать дворец.
Повелеваем задержать и заковать в цепи вплоть до наших высочайших распоряжений следующих лиц:
Узурпатора Джэркадона, герцога Фонского, дочь его Элосу.
Принц Тень вскарабкался на стену; бронзовый орел вновь подхватил его за прикрепленные к одежде шнуры.
— Есть вопросы?
— Нет, — покорно ответил управляющий двором.
— Есть один, — крикнул герцог Фонский. — Как самочувствие? Доволен?
Орел взлетел, захлопал крыльями, набирая высоту; пересек Зал Церемоний, перемахнул через стену, чуть не уронив зеркало. И исчез. Ледяная Молния последовала за ним.
Вопрос так и повис в воздухе.
20
Орел орла видит издалека.
Старинная поговорка
Где начиналось, там и кончалось. Принц Тень стоял у трона Виндакса и наблюдал за церемонией. Один за другим аристократы Ранторры подходили к помосту, преклоняли колени и произносили клятву верности новому королю.
Молодцы они, эти придворные, почистили-таки перышки. Дворец в руинах; повсюду валяются балки, разбитые статуи, штукатурка, куски разломанных плугов, колеса телег, булыжники. До сих пор не убрали тела, у ворот их целая куча. А знать каким-то образом собрала разбежавшихся слуг и принарядилась с прежним великолепием. Затейливые прически, парча, шелка, кружева всех цветов и оттенков, перья, шарфики… Лицо мертвеца тщательно подкрашено, подрумянено.
На балконах никого не было. Высоко-высоко в небе, как тучи комаров, кружили орлы — передовые отряды птичьей армии и ждали, ждали с бесконечным терпением. За спиной придворных на стене сидела лишь одна птица — Ледяная Молния. Она переговаривалась с наблюдателями наверху и время от времени что-нибудь передавала Тени.
По лицу, спине, животу Сэлда стекали струйки пота. Колени подгибались, и хотелось одного — забраться в постель и заснуть дней на сто. Это путешествие вымотало даже Острого Когтя. И немудрено: сутки напролет они парили над Рэндом, пополняя запасы продовольствия в покоренных городах и замках. Орлы стекались под их знамена. План Сэлда сработал даже слишком хорошо: Джэркадон попался в ловушку и опустошил гнезда.
В голове у Тени, как колокол в пустой церкви, звучали слова Карэмэна: «Понимаешь ли ты, какую силу выпускаешь на волю?»
Нет, он не понимал.
Где начиналось… но теперь все иначе. Двести дней назад глупый Сэлд Харл волновался о своем мундире, думал, какое производит впечатление, как себя вести. На нынешнюю церемонию Принц Тень преспокойно явился все в том же потрепанном летном костюме, опутанном толстыми канатами, — костюм беглеца, назвал он его про себя, с грустью подумывая, что бежал он, пожалуй, не в последний раз. Лучи солнца вертикально падали на помост, нагревали его. От Сэлда наверняка плохо пахло — ни разу после отъезда из Аллэбана он не снимал пропотевший насквозь комбинезон. Ни капли не стесняясь, он расстегнул костюм чуть не до пупа. Но придворные, похоже, вообще не замечали Тень.
Новый архиепископ зачитывал слова священной присяги. Придворные повторяли за ним.
Тучный герцог Агиннский, старый знакомый Сэлда по дворцовой гардеробной, проковылял к помосту. Как и все прочие, он вовсе не смотрел на Тень и старался поменьше смотреть на человеческие останки, занявшие престол королей Ранторры.
Виндакс неплохо перенес поездку. Его поддерживало бушевавшее внутри пламя ярости. Сколько может протянуть такой калека? Сколько ему позволят протянуть?
— Объясни, — просигналила Ледяная Молния, — зачем этот БобаСАса-ненеНОна?
Господи, до чего же он устал… как перевести бобаСАса-ненеНОна? Танец? Балет? Представление?
— Они хотят показать, — знаками ответил Сэлд, — что Человек со Сломанными Ногами сильнее их всех.
Неудивительно, что орлам все люди кажутся сумасшедшими.
Придворные вереницей проходили перед тронным возвышением. Сегодня женщин было гораздо больше, соотношение примерно три к двум. Почти все мужчины пожилые. Коронация — радостное событие, стоны и слезы под строгим запретом. Но под личинами развеселых светлячков скрываются тусклые ночные бабочки. Мужья, сыновья, братья, друзья — четырнадцать тысяч человек полегло в кровавом побоище над пиком Ракарр. И бог ведает, сколько сотен погибло при бомбардировке дворца.
Принесение присяги закончилось, пятясь и кланяясь, отступил от помоста последний придворный. Виндакс с минуту посидел молча, с удовлетворением огляделся. Он был в королевском синем одеянии из гардероба брата, в темных волосах сверкал золотой обруч. Король даже не попытался замаскировать свои увечья. Изуродованные руки он положил на подлокотники тронного кресла — на всеобщее обозрение. Каждому вельможе приходилось целовать эти обрубки. А безносое лицо… обезьяна в королевской мантии.
Похоронным звоном звучали в ушах Тени слова орлицы-спикерши на том памятном заседании: «А как бы поступили вы?» Его предупредили. Снова и снова он молил Высших о помощи — бесполезно: они ничего не могли поделать. Да, они прекратили бойню, как только птицы были освобождены. Но никто и ничто не помешает орлу порвать упряжь во время полета и напасть на всадника. Наверное, даже Карэмэн не подозревал, насколько глубока их ненависть. Годами терпели они позор и унижение — настал час расплаты.
— А теперь, — промолвил Виндакс, — перейдем к раздаче наград. И к наказаниям.
Придворные затаили дыхание.
Отступать было некуда. Если б Принц Тень заколебался хоть на мгновение, орлы освободились бы сами. Сэлд надеялся, что сделал это лучше и быстрее, а значит, с меньшим кровопролитием. Смерчем промчался он над Рэндом; освобожденные рабы и дикие орлы тысячами присоединялись к его войску…
— Сэлд Харл, именуемый Тенью!
Сэлд заставил себя отвлечься, сосредоточиться. Он выступил вперед, опустился на колени. С минуту Виндакс молча изучал его.
— Да будет известно нашим подданным, — провозгласил король, — лишь один человек в Ранторре остался нам верен.
Нечестно! У других не было возможности продемонстрировать свою верность.
— Человек этот — наша Тень. Лишь благодаря ему восстановлена справедливость, он пошел один против всех и сверг узурпатора.
Зачем же Виндакс объявляет это во всеуслышание?
— Мы наградим его всем, чем только сможем. Наше расположение и благодарность пребудут с ним вовеки.
Придворные притихли. Виндакс слегка нахмурился, и Сэлд удивленно поднял глаза.
— Мы забыли о титуле, друг мой! Я еще не привык к новому своему положению. Герцог? Нет, полагаю, я могу сделать тебя принцем. Повелитель Перьев!
Старик, которого Сэлд помнил еще с той давней встречи в гардеробной, прихрамывая, выступил вперед, поклонился и застыл в почтительном ожидании.
Герцог Хиандский? Принц Сэлд? По коже у него побежали мурашки. Теперь это все простая бутафория. Нет больше ни рабов, ни летунов. Герцогств больше не существует. Насколько далеко улетит твоя стрела — там и границы твоих владений. Да и двора не будет. Лопнет как мыльный пузырь. И именно сейчас он становится знатным вельможей. Какая злая насмешка!
— Можем мы сделать его принцем, Повелитель Перьев?
Суровое, с резкими чертами лицо старика не дрогнуло; если он и почувствовал отвращение, то ничем это не показал.
— Ваше величество, вы — источник милостей, вы можете даровать любой титул. Но возвести простолюдина в ранг принца крови… Хотя вы, разумеется, можете создать прецедент.
— Выбери имя, Сэлд, — сказал Виндакс.
— Сир… — Он осекся. Двух вещей хотел он от Виндакса, но никак не титула.
Густые брови опять нахмурились.
— Ну же!
— Тень, — сказала Тень.
Словно облачко набежало на лицо короля, он нахмурил лоб — и лучезарно улыбнулся:
— Почему бы и нет? Да будет так! Отныне ты именуешься Принц Тень и становишься первым лицом в государстве после нас и нашей матушки-королевы. Мы даруем тебе и твоим наследникам в вечное владение королевские поместья Крагснэр и Счагэрн. Запишите, Повелитель Перьев. Встань, Принц Тень.
Придворные почести и звания отошли в прошлое. Все это не имеет значения. Принц Тень пробормотал слова благодарности, но не встал с колен.
— Смиренно припадаю к вашим стопам, король Виндакс…
О двух вещах хотел он просить: издать указ об освобождении орлов и отпустить с миром Сэлда Харла. Всей душой стремился он в Хиандо-Кип. Отраднейшей его мечтой было спрятаться, зарыться в этом последнем убежище.
Виндакс сдвинул брови:
— После! Сначала наказания.
Принц Тень неохотно поднялся и вернулся на свое место сбоку от трона.
Теперь-то придворные заметили его; десятки разъяренных лиц уставились на новоявленного аристократа. Они злятся не из-за титула, не из-за земель
— их волнует прецедент. Дурачье!
Виндакс откинулся назад, потер обрубки рук:
— Будем вершить суд! Тюремщик! Ввести заключенного Фона.
Сэлд поежился. Какой бы предлог сочинить, чтобы уйти отсюда? Он обещал Виндаксу отмщение — и вот час настал. Неужели ради этого он перебил столько народу?
В стороне от помоста на почетном месте, точно дух, восставший из могилы, сидела вдовствующая королева Мэйала. Легенда Ранторры. Она единственная была с головы до пят в черном, в одноцветном закрытом платье. Волосы убраны назад и наполовину скрыты черным капюшоном. Ни драгоценностей, ни других украшений. Лицо же абсолютно белое. Она первая принесла присягу и с тех пор сидела не шевелясь, как восковая фигура. Даже не моргала и смотрела поверх голов. Странно, но былая красота отчасти вернулась к ней. Нет, пожалуй, это не красота, но теперь, когда страх покинул ее, Мэйала вновь была полна достоинства, грациозна и изящна. Она медленно повернула голову и окинула внимательным взглядом уродца на троне.
Первым вошел палач, мускулистый, с голой грудью и черными как вороново крыло волосами. Он нес нож и наскоро охлажденный кусок железа с клеймом — символы его ремесла. Потом стража, и в окружении солдат — герцог Фонский. Он был одет в дерюгу, волосы заляпаны грязью, и еле тащился, сгибаясь под тяжестью цепей. Так по закону обряжали обвиняемого в государственной измене. Так ему надлежало являться перед судом. Он проковылял к помосту и стал перед троном. Стражники заставили его опуститься на колени.
Виндакс заулыбался.
Лицо герцога было не выразительнее лица королевы, но Сэлда поразил его вид. Вчера, в этом же самом Зале, он держался с гордостью побежденного; теперь от гордости не осталось и следа. Как им удалось так быстро сломить его?
Королева не сводила с него глаз, но Альво не смотрел на нее.
— Палач, перечислите положенные изменнику пытки, — сказал Виндакс.
Сэлд зажмурился и молился про себя. Придворные затрепетали, но никто не посмел и пикнуть. Ранг дает кое-какие привилегии, среди них — освобождение от публичных пыток. Фон же был первым вельможей королевства.
Палач заговорил.
— Варварство, конечно, — вздохнул Виндакс. — Но таков закон… Мы подумаем, нельзя ли его изменить, — как-нибудь потом.
Придворные корчились от ужаса. Лицо Фона не выражало ничего.
Орлица на стене захлопала крыльями, чтобы привлечь внимание Сэлда:
— Пришедший из Тьмы, много-много людей проходят в ворота, все несут дичь.
Солдаты, охранявшие порядок и законность, погибли; когда же запасы еды иссякнут, все во дворце перемрут с голоду. Слуги это прекрасно понимали и, как только король разрешил покидать дворцовую территорию, засуетились и начали действовать. Пока придворные торчали здесь и пожирали глазами монарха, мелкие чиновники, повара, полотеры, лакеи и садовники взяли на себя заботы о пропитании. Они бегали так быстро, как только могли бегать их ноги, и тащили все, что могли унести их руки. Сэлд не находил причины мешать им. Безмозглые аристократы скоро осознают правду — и превратятся в голодную ораву самых обыкновенных людишек. Возможно, обезумевших, опасных людишек. Поэтому лучше, чтобы метаморфоза эта произошла поскорее, пока летающая армия еще в его распоряжении. Он незаметно для окружающих задвигал пальцами, объясняя Ледяной Молнии свои соображения.
Понимает ли Виндакс, что вся его власть держится исключительно на Тени?
Палач закончил перечень; король облизнулся и обратился к узнику:
— Итак, вы обвиняетесь в государственной измене. Вы знали, что я жив, однако же продолжали поддерживать узурпатора. Что скажете в свое оправдание?
— Ничего. Виновен, — ответил Фон и тут же получил оплеуху от стражника: герцог не сказал «ваше величество».
Виндакс казался разочарованным.
— Просите ли вы о помиловании? — с надеждой спросил он.
Фон просто покачал головой — и заработал оплеуху от другого стражника.
А ведь он, напомнил себе Сэлд, отец короля. Но как же можно в таком положении не молить о снисхождении?
— Прекрасно, все равно мольба ваша не была бы услышана, — сказал Виндакс. — Мы признаем вас виновным. Мы лишаем вас всех титулов и владений и приговариваем к смерти. Вы будете казнены предписанным законом способом. Раз уж двор в сборе, вскоре начнем первую серию пыток. А пока что уберите его…
Виндакс махнул обрубком, и солдаты отволокли узника в сторону. Стоило им отпустить его, герцог рухнул на пол и из-за цепей не мог подняться.
И снова в голове у Сэлда похоронным звоном зазвучали слова Карэмэна: «Кривым плугом ровной борозды не проведешь, дружище». Старик увидел в Виндаксе то, чего не замечал Принц Тень. Он не смел и мечтать о республике, только о справедливом, добром монархе, и снова Карэмэн оказался мудрее. Если почва плодородна…
— Введите заключенную Элосу Фон, — приказал король.
Тюремщик хлопнулся на колени:
— Сир, она мертва.
— Нет! — взревел Виндакс. — Кто убил ее? Я прикажу содрать с него кожу. Как? Когда?
Королевский тюремщик побледнел как мел:
— Она покончила с собой, ваше величество, восемь дней назад.
Еще вчера герцогу ничего не было известно.
Виндакс замолотил культями по подлокотникам кресла, но не смог извлечь ни звука.
— Я хотел, чтобы она полюбовалась на дело рук своих! — Он обернулся и ткнул в валявшееся на полу тело бывшего герцога Фонского: — Подведите его ко мне!
Герцога опять поставили на колени перед троном.
— Говори, что случилось? — потребовал король.
— Вели сначала снять эти чертовы цепи! — простонал герцог и осел на пол.
Стражник хотел было пнуть узника, но Виндакс прикрикнул на него и велел снять кандалы. Он уже приговорил этого человека к худшей из смертей; герцог больше не представлял угрозы.
Послышался лязг цепей: Фона расковали. Он с трудом поднялся на затекшие ноги, потер запястья. Оковы кучей лежали рядом. Последний из племени летунов, назвал его сэр Укэррес. Трагическая, в общем, фигура. Альво приосанился, и сквозь облик престарелого государственного мужа вновь проступили черты юного героя аллэбанской битвы. Но был ли герцог Фонский героем? Он всегда действовал лишь в своих интересах, искал выгоды лишь для себя и дочери. Он никогда не был честен до конца. Если таков последний летун, похоже, настало время покончить с ними.
— Говори, предатель! — сказал король.
Но все же этот измазанный грязью, одетый в лохмотья человек вызывал невольное уважение.
— Мне известно лишь то, что я услышал в тюрьме, мой мальчик.
Мальчик?! Сынок? Если герцог признается в прелюбодеянии с супругой монарха… нет, он этого не сделает.
Стражник снова поднял кулак, и Виндакс снова остановил его.
— Что же ты слышал?
— Твой братец пригласил ее во дворец. — Герцог повысил голос: — Принял как почетную гостью. А потом растоптал, сломил ее… дико, жестоко. Он ее изнасиловал.
— Что еще? — чуть мягче спросил Виндакс.
Фон скривил губы:
— Когда девочка оправилась от побоев, Джэркадон устроил вечеринку по случаю ее дня рождения. Она-то не знала, что происходит на этих вечеринках. Потом ее отнесли обратно в комнату и позвали врачей. Но Элоса не дождалась их, она дотащилась до окна и… — Голос его сорвался.
— Жаль! — изрек Виндакс. — Я никогда не одобрял «Львят», но тут речь идет не о невинной жертве. Мне жаль, что она не попадет в обработку к настоящим профессионалам. Впрочем, те дилетанты были довольно изобретательны.
Лицо герцога побагровело от гнева; ненависть словно туча нависла над Залом, трудно стало дышать. Но кто посмел бы осудить Виндакса? Ему больше ни дня не прожить без боли, без страданий. Весь мир лежал у его ног — молодость, власть, здоровье. Он потерял все. Не озлобился бы разве что ангел.
Придворные застыли безмолвные, как скалы.
С отцом и сестрой Виндакс разобрался.
— Ввести заключенного Джэркадона, — рявкнул он.
Тюремщик распростерся ниц.
Герцог расхохотался.
Щеки Виндакса вспыхнули, еще заметнее стали безобразные шрамы.
— Неужели ты воображаешь, что этот ублюдок мог выжить в дворцовой тюрьме? — спросил Фон. — Я сидел в камере напротив. Шумное местечко твои тюрьмы, король Виндакс.
— Кто? — прошипел король.
— Всякие люди, очень разные. Отцы, братья… — ответил герцог и добавил презрительно: — Хочу тебя порадовать, он умирал всю третью четверть.
Виндакс резко повернулся, чуть не потеряв равновесие:
— Тень! Ты обещал мне отмщение! Меня провели!
В толпе придворных поднялся ропот. Сэлд почувствовал, что, как тошнота подкатывает к горлу, на Виндакса накатываются волны неодобрения. В глазах у Принца Тени было темно от усталости, голова болела от этой круговерти событий.
— Герцог в ваших руках, сир, — сказал он. — Казните его и успокойтесь.
Надо поскорее увести Виндакса, иначе прольется еще больше крови.
— Нет! — проревел король. — Он ответит за троих!
«Это не я Тень, а Виндакс. С самого зачатия он был лишь тенью от трона Ранторры, и вот королек вырос и…» — мысли Сэлда путались.
— Вы не всех предателей наказали, король Виндакс! — вдруг прозвучал чей-то голос.
Крошечная фигурка медленно вышла вперед, остановилась возле трона, рядом с герцогом.
— Есть еще предатели среди нас, — повторила королева Мэйала. — Я тоже признаю себя виновной в государственной измене.
Толпа отхлынула от помоста, Виндакс вцепился в подлокотники, тщетно пытаясь подняться.
— Замолчи! — крикнул он.
— Не замолчу! — Удивительно, у такой хрупкой женщины такой оглушительно громкий голос. — Твоего отца убил не Король Тень. Джэркадон сделал это. Я позволила казнить беднягу барона, я совершила клятвопреступление. Я изменница!
Виндакс шумно, с облегчением вздохнул.
— Мы не в силах покарать Джэркадона, — сказал он. — А Королю Тени уже не поможет сам Господь Бог. Садитесь, матушка!
Королева погладила герцога по руке, он чуть отодвинулся от нее.
Карэмэн как-то назвал Альво и Мэйалу идеальной романтической парой. Теперь перед Сэлдом стояла пара измученных стариков, но он не находил в сердце жалости к ним. В этой трагедии не было ничего возвышенного. Они — причина всей заварухи, всю жизнь они лгали себе и детям.
— Я тоже виновна в государственной измене! — упрямо твердила королева.
— По закону ты должен подвергнуть меня тем же пыткам.
Угроза? Шантаж?
— Проклятие! Не доводите меня, матушка, не надо, а то доведете до чего-нибудь худого! — прорычал король.
Отец, сестра, брат — очередь за матерью?
Но королева еще не закончила. Очевидно, она вознамерилась спасти герцога. Упоминание же о Хиандо-Кип погубит их обоих.
— Вот он, вот главный предатель! — взвизгнула Мэйала и пальцем указала на Тень. — Он предал собственную расу! Он освободил орлов!
Пауза, тишина.
— Некоторых орлов, — уточнил Виндакс.
— Сир! — запротестовал Сэлд.
— Королева права! — воскликнул герцог. — Без эрлов король не сможет управлять страной. Как вы будете следить за порядком и соблюдением законов, как будете собирать налоги, как землевладельцы станут собирать дань?
— Как, Принц? — спросил король.
Все застыли в ожидании. Сэлд не сразу понял, что ждут его.
— На лошадях, — сказал он.
— Молоденькие жеребятки — любимое лакомство орлов, — возразил герцог, перекрывая поднявшийся гвалт. — О лошадях придется забыть… Как станете вы перебираться с пика на пик? На велосипедах?
Он прав. Есть много пропастей, через которые пешеходу не перебраться. Первопроходцы не смогли бы все расселиться по одному Рэнджу. Сэлду это не пришло в голову. Карэмэн же, конечно, все обдумал — и ничего не сказал. Но смог бы он удержать Тень?
Виндакс поднял руку; шум прекратился.
— Ну, Принц Тень?
Сэлд выступил вперед:
— Вы сознательно пошли на освобождение птиц, ваше величество.
Виндакс замялся.
— Они мне были нужны. Рано издавать указ, сначала надо заключить договор. Пусть орлы будут свободными, не рабами, но без них нам не обойтись.
Отступник! Принц Тень был настолько ошеломлен, что не мог говорить, настолько измотан, что не мог думать.
Придворные испуганно перешептывались.
— Какой договор? — насмешливо спросил герцог. — Вам нечего им предложить.
Сэлд поднял руки.
— Взять его! — скомандовал король.
Два дюжих стражника мгновенно очутились рядом с Сэлдом, схватили его за руки, да так, что чуть не оторвали от пола. Он не успел подать сигнал, не успел предупредить птиц. Сэлд беспомощно извивался.
Наступила мертвая тишина.
До придворных наконец дошло, что поставлено на карту.
— Тень, друг мой, — печально заговорил Виндакс. — Принц Тень, я всем тебе обязан, я в долгу перед тобой, но, лишившись птиц, я не смогу заплатить его. Ты должен помочь мне договориться с орлами.
Возможно ли это? Герцог опять прав; ему нечего предложить орлам, но они умеют хранить верность. Они непоколебимо верны друзьям, как и возлюбленным, рассказывал Карэмэн. В нем, Сэлде Харле, они видят героя. Он может сыграть на этом. Ради него они согласятся обеспечить перевозки и связь внутри страны.
Но не пошатнется ли их дружба, честно ли это? На чьей он стороне? И кто он — принц или простолюдин?
Он пытался взять себя в руки, собраться. Пытался взглянуть на дело с орлиной точки зрения, с такой чудной и непохожей на людскую. И вдруг понял, что видят они в данный момент.
— Король! — завопил он. — Отпустите меня! Орлы…
Слишком поздно. Какая-то неведомая сила вывернула Сэлду руки, оттолкнула его, швырнула на землю.
Он лежал наполовину оглушенный, перепуганный; в ярко-синем небе мелькали крутящиеся черные точки; люди бросились к дверям. У Сэлда заложило уши, и он лишь смутно слышал их крики, которые эхом отдавались от стен. Шум постепенно затих, мир и покой воцарились в Зале Церемоний.
Если бы не вставать никогда…
Рядом с ним валялись два трупа, они еще дергались. По лицу стекало что-то красное, липкое. Трупы были обезглавлены. Сэлда тошнило, подкашивались ноги. Зал Церемоний опустел. Сколько жертв? Две? Нет, три. Кровью и мозгами короля Виндакса забрызган весь трон.
Принц Тень не мог даже плакать.
— Прощай, принц, — проговорил он. — Судьба жестоко обошлась с тобой. — Сэлд помолчал минуту, словно ожидая ответа, и добавил: — Ты знал, что королевства без орлов не существует. Ты позволил мне разрушить страну, чтобы она не досталась твоему брату. А потом захотел, чтобы я восстановил ее снова — для тебя.
Он сердито всхлипнул; мертвая тишина стояла в Зале.
Сэлд снова взглянул на тело Виндакса:
— Ты всегда хотел слишком многого, принц. Ты хотел править Ранторрой, хотел быть добрым королем. Но это невозможно. Ни раньше, ни сейчас — никогда.
Сэлд отвернулся и пошел прочь.
Волоча ноги, он прошел по заваленным всяким хламом коридорам на балкон. Щурясь от яркого солнца посмотрел вниз, на ворота в дальнем конце сада. Слуги гурьбой покидали дворец, многие тащили узлы. Сэлд поднял руки, подал знак орлам.
С балкона тоже еще не убрали трупы. На шее одного из мертвецов Сэлд заметил золотую цепь. Ценная вещь, пригодится.
Крылья Острого Когтя затмили солнце, огромный орел приземлился на балюстраду и выжидающе уставился на Сэлда неподвижными как всегда, безжалостными глазами. Если б не это свирепое выражение, если б птицы не отпугнули от себя людей еще во времена Первопроходцев, все могло бы сложиться иначе. Но по гребню орла Сэлд прочел:
— Высшие даруют тебе новое имя. Отныне ты Выведший Птиц из Тьмы, а также Друг Орлов. — Титул Карэмэна. Хотя «друг» — плохой перевод, орлы вкладывают в это слово куда больше смысла.
— Поблагодари за меня Высших, — устало сказал Сэлд. Новые почести? Он сыт ими по горло. Другое дело — золотая цепь.
— Мы будем охранять и лелеять твое гнездо, твою самку и птенцов. — Острый Коготь слегка покачивался и говорил так быстро, что Сэлд еле поспевал за ним. Гребешок орла налился кровью.
— Тебя тоже наградили? — спросил Сэлд.
— Я тоже получил новое имя. Я Друг Друга Орлов. Наша добыча — твоя добыча.
— Скажи Высшим, для меня лучшая добыча — мир между нашими расами. Мы должны освободить гнезда Рэнджа. Человек со Сломанными Ногами не хотел помогать, да и никто не захочет. — Впрочем, почти все птицы уже освобождены.
Острый Коготь передал сообщение.
— А я, — пальцами показывал Сэлд, — горжусь дружбой Друга Друга Орлов.
Острый Коготь слегка наклонил голову набок: это означало усмешку, дружеское подмигивание.
— Я горд, — ответил орел, — дружбой друга Друга Друга Орлов.
С юношеским задором он готов был продолжать эту игру, пока счет не дойдет до восьми, но Сэлд прервал его:
— Я тоже.
— Теперь в путь? — спросил Острый Коготь.
— Да. — Тяжелая усталость навалилась на Сэлда, точно ледники Верхнего Рэнда. — Полетели в гнездо моих родителей. Дорогу ты знаешь.
— Знаю. Ты останешься там и убьешь много-много дичи?
— Да.
Больше деваться некуда. Оттуда он пошлет войско для освобождения птиц Рэнджа. Орлы защитят Хиандо-Кип от чересчур мстительных соседей. Родители и сестры с распростертыми объятиями примут гнусного изменника Сэлда Харла. Больше довериться некому — кроме птиц. Кто птицам доверяет…
Острый Коготь не унимался:
— В гнезде твоих родителей есть славное помещение для орлов.
Ах вот он о чем.
— Ледяная Молния скоро снесет яичко.
Сэлд почувствовал, что расплывается в улыбке — странное, забытое ощущение. Разбойник ты эдакий!
— Мои родители и я — мы будем на седьмом небе от счастья, если вы совьете себе гнездо рядом с нашим. Сейчас полетим туда и все устроим. Я передохну в дороге. — Он проспит весь полет, веки точно свинцом налились.
Сэлд повернулся спиной, гигантский клюв подхватил его за прикрепленные к костюму канаты. Они покружили над дворцом. В Зале Церемоний уже сцепились враждующие партии. Каждая стремилась посадить на трон своего представителя. Господи, к чему им это?
Все выше и выше поднимались они, увлекаемые теплым воздушным потоком. Теперь дворец был едва заметной точкой, загогулинкой на скалистом утесе. Скоро он совсем опустеет, подумал Сэлд, ветер и солнце будут править здесь. Руины дворца превратятся в исторический памятник, единственное напоминание о могущественном королевстве Ранторра; только тени птиц будут оживлять их.
Откуда-то вынырнула Ледяная Молния; втроем они неторопливо планировали над залитыми солнцем вершинами. Изменился и этот край. Несколько часов назад Сэлд видел лишь спины крестьян на полях; теперь же повсюду он замечал собиравшихся группками людей. Они о чем-то оживленно переговаривались, размахивали руками.
Республика? Демократия? Вряд ли, хотя Карэмэн наверняка пришлет своих миссионеров. Каждый пик станет отдельным королевством со своим собственным тираном на троне; начнутся склоки, войны. Время миниатюрных летунов кончилось, миром будут править сильные, рослые люди.
У Сэлда закрывались глаза, но он заставил себя поднять голову, оглядеться кругом. Десятки тысяч птиц сопровождали его. Что ж, может, не так все плохо.
Свободные орлы парили в небесах.
Старинная поговорка
Где начиналось, там и кончалось. Принц Тень стоял у трона Виндакса и наблюдал за церемонией. Один за другим аристократы Ранторры подходили к помосту, преклоняли колени и произносили клятву верности новому королю.
Молодцы они, эти придворные, почистили-таки перышки. Дворец в руинах; повсюду валяются балки, разбитые статуи, штукатурка, куски разломанных плугов, колеса телег, булыжники. До сих пор не убрали тела, у ворот их целая куча. А знать каким-то образом собрала разбежавшихся слуг и принарядилась с прежним великолепием. Затейливые прически, парча, шелка, кружева всех цветов и оттенков, перья, шарфики… Лицо мертвеца тщательно подкрашено, подрумянено.
На балконах никого не было. Высоко-высоко в небе, как тучи комаров, кружили орлы — передовые отряды птичьей армии и ждали, ждали с бесконечным терпением. За спиной придворных на стене сидела лишь одна птица — Ледяная Молния. Она переговаривалась с наблюдателями наверху и время от времени что-нибудь передавала Тени.
По лицу, спине, животу Сэлда стекали струйки пота. Колени подгибались, и хотелось одного — забраться в постель и заснуть дней на сто. Это путешествие вымотало даже Острого Когтя. И немудрено: сутки напролет они парили над Рэндом, пополняя запасы продовольствия в покоренных городах и замках. Орлы стекались под их знамена. План Сэлда сработал даже слишком хорошо: Джэркадон попался в ловушку и опустошил гнезда.
В голове у Тени, как колокол в пустой церкви, звучали слова Карэмэна: «Понимаешь ли ты, какую силу выпускаешь на волю?»
Нет, он не понимал.
Где начиналось… но теперь все иначе. Двести дней назад глупый Сэлд Харл волновался о своем мундире, думал, какое производит впечатление, как себя вести. На нынешнюю церемонию Принц Тень преспокойно явился все в том же потрепанном летном костюме, опутанном толстыми канатами, — костюм беглеца, назвал он его про себя, с грустью подумывая, что бежал он, пожалуй, не в последний раз. Лучи солнца вертикально падали на помост, нагревали его. От Сэлда наверняка плохо пахло — ни разу после отъезда из Аллэбана он не снимал пропотевший насквозь комбинезон. Ни капли не стесняясь, он расстегнул костюм чуть не до пупа. Но придворные, похоже, вообще не замечали Тень.
Новый архиепископ зачитывал слова священной присяги. Придворные повторяли за ним.
Тучный герцог Агиннский, старый знакомый Сэлда по дворцовой гардеробной, проковылял к помосту. Как и все прочие, он вовсе не смотрел на Тень и старался поменьше смотреть на человеческие останки, занявшие престол королей Ранторры.
Виндакс неплохо перенес поездку. Его поддерживало бушевавшее внутри пламя ярости. Сколько может протянуть такой калека? Сколько ему позволят протянуть?
— Объясни, — просигналила Ледяная Молния, — зачем этот БобаСАса-ненеНОна?
Господи, до чего же он устал… как перевести бобаСАса-ненеНОна? Танец? Балет? Представление?
— Они хотят показать, — знаками ответил Сэлд, — что Человек со Сломанными Ногами сильнее их всех.
Неудивительно, что орлам все люди кажутся сумасшедшими.
Придворные вереницей проходили перед тронным возвышением. Сегодня женщин было гораздо больше, соотношение примерно три к двум. Почти все мужчины пожилые. Коронация — радостное событие, стоны и слезы под строгим запретом. Но под личинами развеселых светлячков скрываются тусклые ночные бабочки. Мужья, сыновья, братья, друзья — четырнадцать тысяч человек полегло в кровавом побоище над пиком Ракарр. И бог ведает, сколько сотен погибло при бомбардировке дворца.
Принесение присяги закончилось, пятясь и кланяясь, отступил от помоста последний придворный. Виндакс с минуту посидел молча, с удовлетворением огляделся. Он был в королевском синем одеянии из гардероба брата, в темных волосах сверкал золотой обруч. Король даже не попытался замаскировать свои увечья. Изуродованные руки он положил на подлокотники тронного кресла — на всеобщее обозрение. Каждому вельможе приходилось целовать эти обрубки. А безносое лицо… обезьяна в королевской мантии.
Похоронным звоном звучали в ушах Тени слова орлицы-спикерши на том памятном заседании: «А как бы поступили вы?» Его предупредили. Снова и снова он молил Высших о помощи — бесполезно: они ничего не могли поделать. Да, они прекратили бойню, как только птицы были освобождены. Но никто и ничто не помешает орлу порвать упряжь во время полета и напасть на всадника. Наверное, даже Карэмэн не подозревал, насколько глубока их ненависть. Годами терпели они позор и унижение — настал час расплаты.
— А теперь, — промолвил Виндакс, — перейдем к раздаче наград. И к наказаниям.
Придворные затаили дыхание.
Отступать было некуда. Если б Принц Тень заколебался хоть на мгновение, орлы освободились бы сами. Сэлд надеялся, что сделал это лучше и быстрее, а значит, с меньшим кровопролитием. Смерчем промчался он над Рэндом; освобожденные рабы и дикие орлы тысячами присоединялись к его войску…
— Сэлд Харл, именуемый Тенью!
Сэлд заставил себя отвлечься, сосредоточиться. Он выступил вперед, опустился на колени. С минуту Виндакс молча изучал его.
— Да будет известно нашим подданным, — провозгласил король, — лишь один человек в Ранторре остался нам верен.
Нечестно! У других не было возможности продемонстрировать свою верность.
— Человек этот — наша Тень. Лишь благодаря ему восстановлена справедливость, он пошел один против всех и сверг узурпатора.
Зачем же Виндакс объявляет это во всеуслышание?
— Мы наградим его всем, чем только сможем. Наше расположение и благодарность пребудут с ним вовеки.
Придворные притихли. Виндакс слегка нахмурился, и Сэлд удивленно поднял глаза.
— Мы забыли о титуле, друг мой! Я еще не привык к новому своему положению. Герцог? Нет, полагаю, я могу сделать тебя принцем. Повелитель Перьев!
Старик, которого Сэлд помнил еще с той давней встречи в гардеробной, прихрамывая, выступил вперед, поклонился и застыл в почтительном ожидании.
Герцог Хиандский? Принц Сэлд? По коже у него побежали мурашки. Теперь это все простая бутафория. Нет больше ни рабов, ни летунов. Герцогств больше не существует. Насколько далеко улетит твоя стрела — там и границы твоих владений. Да и двора не будет. Лопнет как мыльный пузырь. И именно сейчас он становится знатным вельможей. Какая злая насмешка!
— Можем мы сделать его принцем, Повелитель Перьев?
Суровое, с резкими чертами лицо старика не дрогнуло; если он и почувствовал отвращение, то ничем это не показал.
— Ваше величество, вы — источник милостей, вы можете даровать любой титул. Но возвести простолюдина в ранг принца крови… Хотя вы, разумеется, можете создать прецедент.
— Выбери имя, Сэлд, — сказал Виндакс.
— Сир… — Он осекся. Двух вещей хотел он от Виндакса, но никак не титула.
Густые брови опять нахмурились.
— Ну же!
— Тень, — сказала Тень.
Словно облачко набежало на лицо короля, он нахмурил лоб — и лучезарно улыбнулся:
— Почему бы и нет? Да будет так! Отныне ты именуешься Принц Тень и становишься первым лицом в государстве после нас и нашей матушки-королевы. Мы даруем тебе и твоим наследникам в вечное владение королевские поместья Крагснэр и Счагэрн. Запишите, Повелитель Перьев. Встань, Принц Тень.
Придворные почести и звания отошли в прошлое. Все это не имеет значения. Принц Тень пробормотал слова благодарности, но не встал с колен.
— Смиренно припадаю к вашим стопам, король Виндакс…
О двух вещах хотел он просить: издать указ об освобождении орлов и отпустить с миром Сэлда Харла. Всей душой стремился он в Хиандо-Кип. Отраднейшей его мечтой было спрятаться, зарыться в этом последнем убежище.
Виндакс сдвинул брови:
— После! Сначала наказания.
Принц Тень неохотно поднялся и вернулся на свое место сбоку от трона.
Теперь-то придворные заметили его; десятки разъяренных лиц уставились на новоявленного аристократа. Они злятся не из-за титула, не из-за земель
— их волнует прецедент. Дурачье!
Виндакс откинулся назад, потер обрубки рук:
— Будем вершить суд! Тюремщик! Ввести заключенного Фона.
Сэлд поежился. Какой бы предлог сочинить, чтобы уйти отсюда? Он обещал Виндаксу отмщение — и вот час настал. Неужели ради этого он перебил столько народу?
В стороне от помоста на почетном месте, точно дух, восставший из могилы, сидела вдовствующая королева Мэйала. Легенда Ранторры. Она единственная была с головы до пят в черном, в одноцветном закрытом платье. Волосы убраны назад и наполовину скрыты черным капюшоном. Ни драгоценностей, ни других украшений. Лицо же абсолютно белое. Она первая принесла присягу и с тех пор сидела не шевелясь, как восковая фигура. Даже не моргала и смотрела поверх голов. Странно, но былая красота отчасти вернулась к ней. Нет, пожалуй, это не красота, но теперь, когда страх покинул ее, Мэйала вновь была полна достоинства, грациозна и изящна. Она медленно повернула голову и окинула внимательным взглядом уродца на троне.
Первым вошел палач, мускулистый, с голой грудью и черными как вороново крыло волосами. Он нес нож и наскоро охлажденный кусок железа с клеймом — символы его ремесла. Потом стража, и в окружении солдат — герцог Фонский. Он был одет в дерюгу, волосы заляпаны грязью, и еле тащился, сгибаясь под тяжестью цепей. Так по закону обряжали обвиняемого в государственной измене. Так ему надлежало являться перед судом. Он проковылял к помосту и стал перед троном. Стражники заставили его опуститься на колени.
Виндакс заулыбался.
Лицо герцога было не выразительнее лица королевы, но Сэлда поразил его вид. Вчера, в этом же самом Зале, он держался с гордостью побежденного; теперь от гордости не осталось и следа. Как им удалось так быстро сломить его?
Королева не сводила с него глаз, но Альво не смотрел на нее.
— Палач, перечислите положенные изменнику пытки, — сказал Виндакс.
Сэлд зажмурился и молился про себя. Придворные затрепетали, но никто не посмел и пикнуть. Ранг дает кое-какие привилегии, среди них — освобождение от публичных пыток. Фон же был первым вельможей королевства.
Палач заговорил.
— Варварство, конечно, — вздохнул Виндакс. — Но таков закон… Мы подумаем, нельзя ли его изменить, — как-нибудь потом.
Придворные корчились от ужаса. Лицо Фона не выражало ничего.
Орлица на стене захлопала крыльями, чтобы привлечь внимание Сэлда:
— Пришедший из Тьмы, много-много людей проходят в ворота, все несут дичь.
Солдаты, охранявшие порядок и законность, погибли; когда же запасы еды иссякнут, все во дворце перемрут с голоду. Слуги это прекрасно понимали и, как только король разрешил покидать дворцовую территорию, засуетились и начали действовать. Пока придворные торчали здесь и пожирали глазами монарха, мелкие чиновники, повара, полотеры, лакеи и садовники взяли на себя заботы о пропитании. Они бегали так быстро, как только могли бегать их ноги, и тащили все, что могли унести их руки. Сэлд не находил причины мешать им. Безмозглые аристократы скоро осознают правду — и превратятся в голодную ораву самых обыкновенных людишек. Возможно, обезумевших, опасных людишек. Поэтому лучше, чтобы метаморфоза эта произошла поскорее, пока летающая армия еще в его распоряжении. Он незаметно для окружающих задвигал пальцами, объясняя Ледяной Молнии свои соображения.
Понимает ли Виндакс, что вся его власть держится исключительно на Тени?
Палач закончил перечень; король облизнулся и обратился к узнику:
— Итак, вы обвиняетесь в государственной измене. Вы знали, что я жив, однако же продолжали поддерживать узурпатора. Что скажете в свое оправдание?
— Ничего. Виновен, — ответил Фон и тут же получил оплеуху от стражника: герцог не сказал «ваше величество».
Виндакс казался разочарованным.
— Просите ли вы о помиловании? — с надеждой спросил он.
Фон просто покачал головой — и заработал оплеуху от другого стражника.
А ведь он, напомнил себе Сэлд, отец короля. Но как же можно в таком положении не молить о снисхождении?
— Прекрасно, все равно мольба ваша не была бы услышана, — сказал Виндакс. — Мы признаем вас виновным. Мы лишаем вас всех титулов и владений и приговариваем к смерти. Вы будете казнены предписанным законом способом. Раз уж двор в сборе, вскоре начнем первую серию пыток. А пока что уберите его…
Виндакс махнул обрубком, и солдаты отволокли узника в сторону. Стоило им отпустить его, герцог рухнул на пол и из-за цепей не мог подняться.
И снова в голове у Сэлда похоронным звоном зазвучали слова Карэмэна: «Кривым плугом ровной борозды не проведешь, дружище». Старик увидел в Виндаксе то, чего не замечал Принц Тень. Он не смел и мечтать о республике, только о справедливом, добром монархе, и снова Карэмэн оказался мудрее. Если почва плодородна…
— Введите заключенную Элосу Фон, — приказал король.
Тюремщик хлопнулся на колени:
— Сир, она мертва.
— Нет! — взревел Виндакс. — Кто убил ее? Я прикажу содрать с него кожу. Как? Когда?
Королевский тюремщик побледнел как мел:
— Она покончила с собой, ваше величество, восемь дней назад.
Еще вчера герцогу ничего не было известно.
Виндакс замолотил культями по подлокотникам кресла, но не смог извлечь ни звука.
— Я хотел, чтобы она полюбовалась на дело рук своих! — Он обернулся и ткнул в валявшееся на полу тело бывшего герцога Фонского: — Подведите его ко мне!
Герцога опять поставили на колени перед троном.
— Говори, что случилось? — потребовал король.
— Вели сначала снять эти чертовы цепи! — простонал герцог и осел на пол.
Стражник хотел было пнуть узника, но Виндакс прикрикнул на него и велел снять кандалы. Он уже приговорил этого человека к худшей из смертей; герцог больше не представлял угрозы.
Послышался лязг цепей: Фона расковали. Он с трудом поднялся на затекшие ноги, потер запястья. Оковы кучей лежали рядом. Последний из племени летунов, назвал его сэр Укэррес. Трагическая, в общем, фигура. Альво приосанился, и сквозь облик престарелого государственного мужа вновь проступили черты юного героя аллэбанской битвы. Но был ли герцог Фонский героем? Он всегда действовал лишь в своих интересах, искал выгоды лишь для себя и дочери. Он никогда не был честен до конца. Если таков последний летун, похоже, настало время покончить с ними.
— Говори, предатель! — сказал король.
Но все же этот измазанный грязью, одетый в лохмотья человек вызывал невольное уважение.
— Мне известно лишь то, что я услышал в тюрьме, мой мальчик.
Мальчик?! Сынок? Если герцог признается в прелюбодеянии с супругой монарха… нет, он этого не сделает.
Стражник снова поднял кулак, и Виндакс снова остановил его.
— Что же ты слышал?
— Твой братец пригласил ее во дворец. — Герцог повысил голос: — Принял как почетную гостью. А потом растоптал, сломил ее… дико, жестоко. Он ее изнасиловал.
— Что еще? — чуть мягче спросил Виндакс.
Фон скривил губы:
— Когда девочка оправилась от побоев, Джэркадон устроил вечеринку по случаю ее дня рождения. Она-то не знала, что происходит на этих вечеринках. Потом ее отнесли обратно в комнату и позвали врачей. Но Элоса не дождалась их, она дотащилась до окна и… — Голос его сорвался.
— Жаль! — изрек Виндакс. — Я никогда не одобрял «Львят», но тут речь идет не о невинной жертве. Мне жаль, что она не попадет в обработку к настоящим профессионалам. Впрочем, те дилетанты были довольно изобретательны.
Лицо герцога побагровело от гнева; ненависть словно туча нависла над Залом, трудно стало дышать. Но кто посмел бы осудить Виндакса? Ему больше ни дня не прожить без боли, без страданий. Весь мир лежал у его ног — молодость, власть, здоровье. Он потерял все. Не озлобился бы разве что ангел.
Придворные застыли безмолвные, как скалы.
С отцом и сестрой Виндакс разобрался.
— Ввести заключенного Джэркадона, — рявкнул он.
Тюремщик распростерся ниц.
Герцог расхохотался.
Щеки Виндакса вспыхнули, еще заметнее стали безобразные шрамы.
— Неужели ты воображаешь, что этот ублюдок мог выжить в дворцовой тюрьме? — спросил Фон. — Я сидел в камере напротив. Шумное местечко твои тюрьмы, король Виндакс.
— Кто? — прошипел король.
— Всякие люди, очень разные. Отцы, братья… — ответил герцог и добавил презрительно: — Хочу тебя порадовать, он умирал всю третью четверть.
Виндакс резко повернулся, чуть не потеряв равновесие:
— Тень! Ты обещал мне отмщение! Меня провели!
В толпе придворных поднялся ропот. Сэлд почувствовал, что, как тошнота подкатывает к горлу, на Виндакса накатываются волны неодобрения. В глазах у Принца Тени было темно от усталости, голова болела от этой круговерти событий.
— Герцог в ваших руках, сир, — сказал он. — Казните его и успокойтесь.
Надо поскорее увести Виндакса, иначе прольется еще больше крови.
— Нет! — проревел король. — Он ответит за троих!
«Это не я Тень, а Виндакс. С самого зачатия он был лишь тенью от трона Ранторры, и вот королек вырос и…» — мысли Сэлда путались.
— Вы не всех предателей наказали, король Виндакс! — вдруг прозвучал чей-то голос.
Крошечная фигурка медленно вышла вперед, остановилась возле трона, рядом с герцогом.
— Есть еще предатели среди нас, — повторила королева Мэйала. — Я тоже признаю себя виновной в государственной измене.
Толпа отхлынула от помоста, Виндакс вцепился в подлокотники, тщетно пытаясь подняться.
— Замолчи! — крикнул он.
— Не замолчу! — Удивительно, у такой хрупкой женщины такой оглушительно громкий голос. — Твоего отца убил не Король Тень. Джэркадон сделал это. Я позволила казнить беднягу барона, я совершила клятвопреступление. Я изменница!
Виндакс шумно, с облегчением вздохнул.
— Мы не в силах покарать Джэркадона, — сказал он. — А Королю Тени уже не поможет сам Господь Бог. Садитесь, матушка!
Королева погладила герцога по руке, он чуть отодвинулся от нее.
Карэмэн как-то назвал Альво и Мэйалу идеальной романтической парой. Теперь перед Сэлдом стояла пара измученных стариков, но он не находил в сердце жалости к ним. В этой трагедии не было ничего возвышенного. Они — причина всей заварухи, всю жизнь они лгали себе и детям.
— Я тоже виновна в государственной измене! — упрямо твердила королева.
— По закону ты должен подвергнуть меня тем же пыткам.
Угроза? Шантаж?
— Проклятие! Не доводите меня, матушка, не надо, а то доведете до чего-нибудь худого! — прорычал король.
Отец, сестра, брат — очередь за матерью?
Но королева еще не закончила. Очевидно, она вознамерилась спасти герцога. Упоминание же о Хиандо-Кип погубит их обоих.
— Вот он, вот главный предатель! — взвизгнула Мэйала и пальцем указала на Тень. — Он предал собственную расу! Он освободил орлов!
Пауза, тишина.
— Некоторых орлов, — уточнил Виндакс.
— Сир! — запротестовал Сэлд.
— Королева права! — воскликнул герцог. — Без эрлов король не сможет управлять страной. Как вы будете следить за порядком и соблюдением законов, как будете собирать налоги, как землевладельцы станут собирать дань?
— Как, Принц? — спросил король.
Все застыли в ожидании. Сэлд не сразу понял, что ждут его.
— На лошадях, — сказал он.
— Молоденькие жеребятки — любимое лакомство орлов, — возразил герцог, перекрывая поднявшийся гвалт. — О лошадях придется забыть… Как станете вы перебираться с пика на пик? На велосипедах?
Он прав. Есть много пропастей, через которые пешеходу не перебраться. Первопроходцы не смогли бы все расселиться по одному Рэнджу. Сэлду это не пришло в голову. Карэмэн же, конечно, все обдумал — и ничего не сказал. Но смог бы он удержать Тень?
Виндакс поднял руку; шум прекратился.
— Ну, Принц Тень?
Сэлд выступил вперед:
— Вы сознательно пошли на освобождение птиц, ваше величество.
Виндакс замялся.
— Они мне были нужны. Рано издавать указ, сначала надо заключить договор. Пусть орлы будут свободными, не рабами, но без них нам не обойтись.
Отступник! Принц Тень был настолько ошеломлен, что не мог говорить, настолько измотан, что не мог думать.
Придворные испуганно перешептывались.
— Какой договор? — насмешливо спросил герцог. — Вам нечего им предложить.
Сэлд поднял руки.
— Взять его! — скомандовал король.
Два дюжих стражника мгновенно очутились рядом с Сэлдом, схватили его за руки, да так, что чуть не оторвали от пола. Он не успел подать сигнал, не успел предупредить птиц. Сэлд беспомощно извивался.
Наступила мертвая тишина.
До придворных наконец дошло, что поставлено на карту.
— Тень, друг мой, — печально заговорил Виндакс. — Принц Тень, я всем тебе обязан, я в долгу перед тобой, но, лишившись птиц, я не смогу заплатить его. Ты должен помочь мне договориться с орлами.
Возможно ли это? Герцог опять прав; ему нечего предложить орлам, но они умеют хранить верность. Они непоколебимо верны друзьям, как и возлюбленным, рассказывал Карэмэн. В нем, Сэлде Харле, они видят героя. Он может сыграть на этом. Ради него они согласятся обеспечить перевозки и связь внутри страны.
Но не пошатнется ли их дружба, честно ли это? На чьей он стороне? И кто он — принц или простолюдин?
Он пытался взять себя в руки, собраться. Пытался взглянуть на дело с орлиной точки зрения, с такой чудной и непохожей на людскую. И вдруг понял, что видят они в данный момент.
— Король! — завопил он. — Отпустите меня! Орлы…
Слишком поздно. Какая-то неведомая сила вывернула Сэлду руки, оттолкнула его, швырнула на землю.
Он лежал наполовину оглушенный, перепуганный; в ярко-синем небе мелькали крутящиеся черные точки; люди бросились к дверям. У Сэлда заложило уши, и он лишь смутно слышал их крики, которые эхом отдавались от стен. Шум постепенно затих, мир и покой воцарились в Зале Церемоний.
Если бы не вставать никогда…
Рядом с ним валялись два трупа, они еще дергались. По лицу стекало что-то красное, липкое. Трупы были обезглавлены. Сэлда тошнило, подкашивались ноги. Зал Церемоний опустел. Сколько жертв? Две? Нет, три. Кровью и мозгами короля Виндакса забрызган весь трон.
Принц Тень не мог даже плакать.
— Прощай, принц, — проговорил он. — Судьба жестоко обошлась с тобой. — Сэлд помолчал минуту, словно ожидая ответа, и добавил: — Ты знал, что королевства без орлов не существует. Ты позволил мне разрушить страну, чтобы она не досталась твоему брату. А потом захотел, чтобы я восстановил ее снова — для тебя.
Он сердито всхлипнул; мертвая тишина стояла в Зале.
Сэлд снова взглянул на тело Виндакса:
— Ты всегда хотел слишком многого, принц. Ты хотел править Ранторрой, хотел быть добрым королем. Но это невозможно. Ни раньше, ни сейчас — никогда.
Сэлд отвернулся и пошел прочь.
Волоча ноги, он прошел по заваленным всяким хламом коридорам на балкон. Щурясь от яркого солнца посмотрел вниз, на ворота в дальнем конце сада. Слуги гурьбой покидали дворец, многие тащили узлы. Сэлд поднял руки, подал знак орлам.
С балкона тоже еще не убрали трупы. На шее одного из мертвецов Сэлд заметил золотую цепь. Ценная вещь, пригодится.
Крылья Острого Когтя затмили солнце, огромный орел приземлился на балюстраду и выжидающе уставился на Сэлда неподвижными как всегда, безжалостными глазами. Если б не это свирепое выражение, если б птицы не отпугнули от себя людей еще во времена Первопроходцев, все могло бы сложиться иначе. Но по гребню орла Сэлд прочел:
— Высшие даруют тебе новое имя. Отныне ты Выведший Птиц из Тьмы, а также Друг Орлов. — Титул Карэмэна. Хотя «друг» — плохой перевод, орлы вкладывают в это слово куда больше смысла.
— Поблагодари за меня Высших, — устало сказал Сэлд. Новые почести? Он сыт ими по горло. Другое дело — золотая цепь.
— Мы будем охранять и лелеять твое гнездо, твою самку и птенцов. — Острый Коготь слегка покачивался и говорил так быстро, что Сэлд еле поспевал за ним. Гребешок орла налился кровью.
— Тебя тоже наградили? — спросил Сэлд.
— Я тоже получил новое имя. Я Друг Друга Орлов. Наша добыча — твоя добыча.
— Скажи Высшим, для меня лучшая добыча — мир между нашими расами. Мы должны освободить гнезда Рэнджа. Человек со Сломанными Ногами не хотел помогать, да и никто не захочет. — Впрочем, почти все птицы уже освобождены.
Острый Коготь передал сообщение.
— А я, — пальцами показывал Сэлд, — горжусь дружбой Друга Друга Орлов.
Острый Коготь слегка наклонил голову набок: это означало усмешку, дружеское подмигивание.
— Я горд, — ответил орел, — дружбой друга Друга Друга Орлов.
С юношеским задором он готов был продолжать эту игру, пока счет не дойдет до восьми, но Сэлд прервал его:
— Я тоже.
— Теперь в путь? — спросил Острый Коготь.
— Да. — Тяжелая усталость навалилась на Сэлда, точно ледники Верхнего Рэнда. — Полетели в гнездо моих родителей. Дорогу ты знаешь.
— Знаю. Ты останешься там и убьешь много-много дичи?
— Да.
Больше деваться некуда. Оттуда он пошлет войско для освобождения птиц Рэнджа. Орлы защитят Хиандо-Кип от чересчур мстительных соседей. Родители и сестры с распростертыми объятиями примут гнусного изменника Сэлда Харла. Больше довериться некому — кроме птиц. Кто птицам доверяет…
Острый Коготь не унимался:
— В гнезде твоих родителей есть славное помещение для орлов.
Ах вот он о чем.
— Ледяная Молния скоро снесет яичко.
Сэлд почувствовал, что расплывается в улыбке — странное, забытое ощущение. Разбойник ты эдакий!
— Мои родители и я — мы будем на седьмом небе от счастья, если вы совьете себе гнездо рядом с нашим. Сейчас полетим туда и все устроим. Я передохну в дороге. — Он проспит весь полет, веки точно свинцом налились.
Сэлд повернулся спиной, гигантский клюв подхватил его за прикрепленные к костюму канаты. Они покружили над дворцом. В Зале Церемоний уже сцепились враждующие партии. Каждая стремилась посадить на трон своего представителя. Господи, к чему им это?
Все выше и выше поднимались они, увлекаемые теплым воздушным потоком. Теперь дворец был едва заметной точкой, загогулинкой на скалистом утесе. Скоро он совсем опустеет, подумал Сэлд, ветер и солнце будут править здесь. Руины дворца превратятся в исторический памятник, единственное напоминание о могущественном королевстве Ранторра; только тени птиц будут оживлять их.
Откуда-то вынырнула Ледяная Молния; втроем они неторопливо планировали над залитыми солнцем вершинами. Изменился и этот край. Несколько часов назад Сэлд видел лишь спины крестьян на полях; теперь же повсюду он замечал собиравшихся группками людей. Они о чем-то оживленно переговаривались, размахивали руками.
Республика? Демократия? Вряд ли, хотя Карэмэн наверняка пришлет своих миссионеров. Каждый пик станет отдельным королевством со своим собственным тираном на троне; начнутся склоки, войны. Время миниатюрных летунов кончилось, миром будут править сильные, рослые люди.
У Сэлда закрывались глаза, но он заставил себя поднять голову, оглядеться кругом. Десятки тысяч птиц сопровождали его. Что ж, может, не так все плохо.
Свободные орлы парили в небесах.