Птицы с криком преследовали его.
   Пока он бежал по роще, огнём загорелась спина, стали чесаться шея, бока, ноги. Будто сто гусениц попали ему за шиворот…
   Да так оно и было! Сто не сто, а с дюжину гусениц Карра с Кукушкой и Чолик со Щегликом и Чиком бросили-таки за шиворот Бездумкину.
***
   Коту Пожару досталось не меньше, чем хозяину. Когда Бездумкин стал падать в яму, которую он сам нашёл когда-то, замаскировал ветвями и листьями, надеясь, что в неё кто-нибудь попадётся, так вот, когда он стал падать в яму, то нечаянно схватился за хвост Пожара.
   Такого непочтительного отношения к себе кот Пожар не прощал никому. Он мгновенно вцепился в Генкину руку и ободрал её до крови. Но и сам испугался. Боясь расплаты, кинулся на дерево.
   Тут его как следует долбанула клювом Карра. И Пожар с перепугу полез в дупло…
   Вот этого делать ему не надо было ни в коем случае. Ведь в дупле жили осы! А осы давно хотели рассчитаться с котом, потому что Пожар имел гадкую привычку прихлопывать их лапой, когда осы в жару прилетали к водоразборной колонке попить чистой водички.
   Вот теперь они его и встретили! С десяток ос жиганули разбойника в морду. А потом без разбора давай жалить его во все места!.. Пожар взвыл, скатился с дерева и помчался из рощи.
   Но и осы не отставали… Только когда крышка мусорника захлопнулась и осы остались где-то там, наверху, кот Пожар поверил, что остался жив, замолк и стал зализывать раны…
   После этого кот Пожар два дня ходил с распухшей мордой и с глазами, узенькими, как щёлочки. На рощу он и глядеть не хотел. А увидев невдалеке осу, в ужасе мчался на чердак.

«ДРУЗЬЯ! ВСЕ НА БОРЬБУ С КАНАЛЬЯМИ!»

   — Карра! Карра летит к нам в гости! — закричал Желустрёнок.
   Желудята выскочили из-под куста. Карра поздоровалась, рассказала новости, потом глянула на ветку гледичии и прокаркала:
   — Послушай, Желудино. Я давно хотела спросить: зачем там висит эта кепочка? Это ведь ты пр-риказал Чолику повесить её туда?
   Желудино наморщил лоб и, как всегда, когда ему попадался трудный вопрос, хотел почесать затылок. Притронулся к своей волшебной шапочке со стрелкой и воскликнул:
   — Вспомнил! Я тогда подумал: а может, его шапочка тоже волшебная! Может, в ней сила Бездумкина?!
   Карра покачала головой и рассудительно проговорила:
   — Во-пер-рвых, это не шапочка, а кепочка. Во-втор-р-рых, она не волшебная, а пляжная. В таких кепочках люди купаться ходят. А в-тр-р-ретьих, она совсем не Бездумкина!
   — Как не Бездумкина?! А чья же?! — закричали желудята.
   — Это кепочка маленького Вадика. Он живёт р-р-рядом с Женей. Хор-рроший мальчик! У него всегда свежая вода и оч-чень вкусные кр-р-рошки!..
   — Постой, Карра! Я что-то не пойму! — сказал Желудино. — Как же кепочка хорошего мальчика Вадика попала к Бездумкину?
   — Он выдур-р-рил её у Вадика! — сердито взмахнула крыльями Карра.
   — Вот бессовестный! — возмущённо тявкнул Же-лугавчик. — Как же это?
   — А так, — сказала Карра. — Бездумкин пр-ри-нёс маленького лягушонка и стал его мучить. Вадик заплакал и по-пр-р-р-оси-л отдать лягушонка ему. А Бездумкин гово-р-р-рит: «Отдай мне кепку, а я дам тебе лягушонка». Вадик и отдал. А теперь бабушка ругает его за это.
   — А что с лягушонком? — подался вперёд Же-лурёнок.
   — Вадик посадил лягушонка в банку. А потом выпустил в пр-р-руд.
   — Какой хороший Вадик! — обрадовался Желу-стрёнок. — За это я научу его бегать быстрее всех! Вот! Я ж говорил! Говорил! — вскочил Желудино. — Человеки хорошие! Это который Бездумкин, тот плохой!.. Надо отдать Вадику кепочку!
   — Отдать!.. Отнести! — закричали желудята и стали просить Карру выполнить это ответственное поручение…
***
   На следующее утро в квартире Жениных соседей случилось нечто необъяснимое. Вышла бабушка Вадика на балкон и глазам своим не поверила: беленькая кепочка с прозрачным козырьком и с нарисованными на ней голубыми рыбками, которая неделю назад пропала, аккуратно лежала на перилах.
   — Чудеса да и только! — всплеснула руками бабушка. — Не с неба же она упала?! Неделю искали и не нашли. И вдруг — вот она!..
   Удивлялись и мама, и дедушка, и соседи. Но больше всех удивился Вадик: уж он-то знал, что кепочку взял Генка… и вдруг!..
   — Женечка! — крикнула бабушка. — Ты ничего к нам на балкон не клала?
   — Нет! А что? — удивилась Женя.
   Бабушка и ей охотно рассказала про удивительную историю с кепочкой.
   Во время этого разговора Карра спокойно ела из кормушки.
   Когда все ушли, Женя спросила:
   — Карра, это ты устроила переполох?
   Карра посмотрела на неё светлым глазом, с достоинством наклонила голову и полетела в рощу доложить Желудино, как хорошо она выполнила его поручение…
***
   Третью неделю не появляется в роще Бездумкин. По-прежнему высоко-высоко на ветке Гледичии висит его рогатка, напоминая всем, что тут произошло.
   Спокойно живут жуки и кузнечики, сверчки и стрекозы. Восстанавливают свои разрушенные города трудолюбивые муравьи…
   И вдруг на рощу Красная Весна навалилась беда страшнее прежней.
   Сначала Желудино долго не мог понять, в чём дело. Откуда этот незнакомый зловещий шорох, скрежет и тихий стон?.. Поднял голову кверху и обомлел. Молодой зелёный клён, под которым они построили хижину, стало не узнать!
   На листьях и ветвях сидят, ползают, цепляясь когтями, десятки, сотни гусениц! И грызут, грызут без остановки нежную мякоть. Ненасытные обжоры перебираются с места на место и оставляют за собой мёртвые, обглоданные скелеты листьев.
   Изгибаются от боли ветви, тихо стонет беззащитный клён.
   — Тревога! Все на борьбу с канальями!.. — крикнул Желудино и стал колоть гусениц шпагой. Желурёнок яростно топтал их копытцами. Желустрёнок тюкал острым носом в безмозглые головы. Желугавчик за хвост волочил их по траве и кидал в озеро… Целый день продолжался бой, а гусениц будто и не уменьшилось.
   Пошёл Желудино по роще, и волосы встали у него дыбом: уже на десятки, на сотни клёнов, тополей, молодых дубков накинулись ненасытные канальи. Стон стоит над рощей…
   А гусеницы с каждым днём всё наглее. Жрут и жрут! Ещё и песню распевают:
 
Мы на листике сидим.
Хрум! Хрум!
Мы под листиком сидим.
Хрум! Хрум!
Нас никто не остановит —
Мы всё дерево съедим!..
 
   И правда, остановить их некому! Разогнал Бездумкин защитников рощи. Скворцы и сороки, воробьи и галки, кукушки и другие птицы но-прежнему облетают рощу стороной…
   — Одним нам с гусеницами не справиться, — сказал Желудино братьям. — Нужно всем миром спасать рощу Красная Весна!.. Прилила беда — страшней не придумаешь.
   Он написал и на самом видном месте приколол объявление на птичьем языке. В первой строчке — секретные слова, которые сообщил ему Белый Нос: «ЧЬЮ-ЧЬИ! ФЬЮ-У-У-ИТЫ» Во второй строчке: «ДРУЗЬЯ! ВСЕ НА БОРЬБУ С КАНАЛЬЯМИ!»
   А чтобы не оставалось никаких сомнений, Желудино ещё ниже нарисовал здоровенную, жирную гусеницу…
   Первым заметил объявление Чолик. Так как он грамотей был не ахти какой, то пока, запинаясь, по складам, прочитал написанное, у него от усиленной умственной работы вспотела чёлочка. Он ещё раз придирчиво осмотрел объявление и на всякий случай ткнул носом гусеницу: «А может, она только притворяется нарисованной?!»
   Потом прилетел воробей Чик. Прочёл. Чирикнул залихватски:
   — Красота! Будет знатная потасовка!.. У-у-у, противная! — и тоже клюнул нарисованную гусеницу.
   За ним сразу появились Карра, Щеглик и Кукушка, которая живёт в часах. Посовещались и разлетелись в разные стороны: передать всем призыв Желудино о помощи.
   Потом валом повалили сороки и соловьи, сорокопуты и стрижи, козодои и жаворонки. Читали, возмущались, спорили…
   К полудню объявление Желудино было всё в дырках, как решето: каждый считал своим долгом ткнуть Каналью носом, хоть она и была только нарисована. Гусениц ненавидели все!..
***
   На Ясеневую поляну, куда гусеницы ещё не добрались, слетелись вожаки птичьих стай. Те, что помоложе, горячились, хотели войну с гусеницами начать немедленно. Но все смолкли, когда заговорил самый старший — скворец Белый Нос.
   — Начать легко, — сказал он. — А как кончим?.. Нашумим — они попрячутся. Улетим — а они опять за своё!.. Нет, тут с умом надо делать. И одной стае тут не справиться. Я думаю послать гонцов и к городским скворцам, и к поселковым. И к тем, что живут в дальних хуторах и станицах!.. И вам, братья, то же советую…
   Все зашумели и выбрали Белого Носа главным командиром завтрашнего сражения.
   Потом заговорила Кукушка, которая живёт в часах:
   — Вы вот кричите: «Сейчас!.. Немедленно!..» А кто из вас будет есть волосатых гусениц?.. Или мы их трогать не будем?
   Птицы растерянно молчали. Потом раздались выкрики:
   — Есть волосатых?! Какая гадость!.. Да от них потом три дня будет горло гореть!..
   — Минутку! Спокойно! Все оставайтесь на местах! — перебила Кукушка. — Нас подслушивают!
   Не успели птицы глазом моргнуть, как она вспорхнула на ясень и — раз! раз! раз! — пять волосатых шпионок-гусениц исчезли у неё во рту.
   Вожаки стай зашумели, выражая восхищение мастерством и бесстрашием Кукушки. А она возвратилась на место и сказала:
   — Вот так! Мы едим их, как семечки!.. Обещаю: к утру я соберу всех кукушек, которые живут вокруг и за Доном-рекой. И уж тогда волосатым спасения не будет!..
***
   Вчера утром Карра вела себя странно. Она смотрела Жене в глаза, махала крыльями, кричала что-то коротко и требовательно, срывалась с балкона и летела. Но долетев до соседнего дома, возвращалась, садилась на перила, снова кричала и снова срывалась с места, будто куда-то звала…
   Женя чуть не плакала, ругала себя за то, что не понимает птичьего языка, но так и не догадалась, чего хотела её любимица. Карра улетела и не появилась даже, как всегда, перед вечером.
   Вообще это утро выдалось очень неудачным. В восемь Кукушка из часов не показалась. Не появилась она и в десять, и в двенадцать, и в два часа дня. Даже дверцы часов перестали открываться. Мама сердилась и говорила, что выбросит-таки «это старьё на свалку» и купит настоящие современные часы…
   Женя молчала, потому что боялась рассердить её ещё больше.
   И вдруг в три часа раздался знакомый звонок. Женя вскрикнула радостно и кинулась открывать. На пороге с маленьким чемоданчиком в руках стоял дедушка…
   Потом они целый час шептались в уголке. Женя рассказала дедушке обо всём, что узнала за это время о желудятах.
   И часы с кукушкой они отстояли вместе.
   А сегодня, едва Женя вышла на балкон, как сразу увидела огромную галочью стаю, летящую низко, над самыми крышами, по направлению к роще. Впереди стаи летели двое. И одна из галок была Карра! Женя не могла ошибиться! Это была она. Карра даже стала спускаться: наверно, хотела что-то сказать Жене. Но вожак сердито крикнул. Карра взмыла вверх и заняла своё место рядом с предводителем.
   — Дедушка! Иди скорей! — закричала Женя.
   Пока он вышел на балкон, галки были уже над рощей. Полетели туда же сотни скворцов. Сорвались с проводов стрижи, воробьи и ласточки. Стремительно промчались какие-то большие птицы…
   — Что это, дедушка? Почему их так много? И все летят в рощу. Смотри-ка, вон ещё!
   — Да-а, — задумчиво сказал дедушка. — Птицы затеяли что-то грандиозное… — Он помолчал и, будто совсем некстати, вспомнил: — А в этом году опыление рощи затянули. Там уж, наверно, гусениц развелось видимо-невидимо…
***
   Отряд за отрядом слетались птицы на центральный луг рощи. Черным-черно стало на ближних деревьях от строгих боевых доспехов скворцов, ворон, галок. Пёстрыми стали вокруг кусты от разноцветных нарядов щеглов, чижей, дроздов и козодоев, кукушек и воробьев.
   Белый Нос приказал окружить рощу и бить, и гнать каналий до самого центрального луга. Чтоб никто не смог удрать или спрятаться.
   Стаи поднялись в воздух. И началась великая битва за рощу.
   От ветки к ветке, от дерева к дереву, крылом к крылу наступали птицы на гусениц. Канальи хитрили: притворялись то сухим сучком, то мёртвым наростом, сворачивались в кольцо, бросались вниз с высоты и повисали на паутине. В страхе залезали под изгрызенные листья, в дупла и трещины.
   Но везде их находили зоркие глаза, доставали острые клювы.
   Кому противно было брать гусениц в рот, те сбивали их крыльями, хватали когтями. Пока наверху орудовали другие, стрижи, как молнии, проносились между стволами, на лету хватали каналий, не давали им скрыться в траве.
   Юркие воробьи и синицы осматривали каждый листик со всех сторон, заглядывали в каждую щёлочку и выволакивали гусениц из укрытий.
   Волосатые гусеницы сперва храбрились, никто не хотел с ними связываться. Но вот налетели отважные кукушки, и страшилища, защищенные со всех сторон ядовитыми жгучими волосками, одна за другой, даже не успев испугаться, оказывались у них в желудке…
   Высоко над рощей всё время парили тридцать жаворонков-наблюдателей и время от времени докладывали командованию о том, что видели сверху.
   Желустрёнок и Желурёнок помогли заградительным отрядам скворцов находить укрывшихся на земле каналий.
   Желугавчик следил за порядком. Не позволял молодым воробьям-забиякам затевать драки, а лентяям и трусам — отсиживаться в кустах во время боя.
   Желудино остался старшим военным советником при командующем. Он принимал ласточек-связных с донесениями от боевых групп. В самые напряжённые моменты посылал на подмогу резервные отряды скворцов и галок. И всё время подавал командующему умные советы…
   Солнце уже коснулось верхушки Большого Дуба, когда бой вплотную подошёл к центральному лугу. Один за другим вожаки стай подлетали к командиру, Белому Носу, и докладывали радостно:
   — На нашем участке гусениц не осталось!
   — В полосе наступления ни одной живой канальи!
   — Всё! Противник уничтожен!..
   Великая битва за жизнь рощи Красная Весна окончилась…
***
   Мудрый скворец Белый Нос, который знал почти все птичьи языки Европы и Азии, произнёс прекрасную речь, посвященную победе. Он указал крылом на стоящих в сторонке весёлых, смеющихся, оживлённо разговаривающих о чём-то желудях, Чо-ика, Чика, Карру, Щеглика и закончил так:
   Посмотрите на наших детей. Как они веселы и счастливы! Как они хорошо понимают друг друга! А раз дружат дети, значит, должны жить в мире и в дружбе наши народы!
   Все присутствующие одобрительно закричали и так дружно захлопали крыльями, что по роще промчался ветер.
   Потом вышел Желудино. Повернул свою волшебную шапочку стрелочкой вперёд и, к удивлению всех, заговорил на древнептичьем языке, который, как и язык жестов, понимает каждая птица, за исключением новорождённых. Он поблагодарил участников битвы и просил их весной снова поселиться в родной роще.
   — А вдруг весной снова появится Бездумкин?! Да ещё и не один!.. — закричали соловьи, скворцы, вороны.
   — Даю вам слово, что я разыщу Женю, — сказал Желудино, — и она сделает так, чтобы никакого Бездумкина в рощу больше не пускали!..
   Птицы опять захлопали крыльями, закричали:
   — Правильно. Желудёвый Человечек! Никаких Бездумкиных!.. Скажи об этом людям!.. Тогда мы сбережём нашу родину, нашу любимую рощу Красная Весна!..

ПОЖАР

   Женя уютно устроилась на коврике. Разложила вокруг себя на полу коробочки с разноцветными лоскутами, лентами, моточками тесьмы, катушками ниток. И защелкала ножницами…
   — О! Да у тебя тут целая мастерская! — входя, сказала мама. Что же ты шить задумала?
   — Костюмчик Желудино. Попонку Желурёнку. И ещё разные…
   — Слушай, доченька. Ты правда веришь? — перебила мама.
   — Конечно, мамочка! Они скоро будут здесь. Я знаю!
   Мама покачала головой. Задумалась. Погладила Женю по волосам и тихо проговорила:
   — Выдумщики вы с дедушкой. Никто твоих желудят и в глаза не видел. А ты им наряды шьёшь. А может, так и надо? Скажи, ты сны часто видишь
   — Ага! Каждую ночь. Да такие чудесные! Цветные.
   — Странно. А мне уже давно ничего не снится. — грустно сказала мама. — Может, потому, что очень уж устаю. На заводе, да потом ещё дома… Ну ты шей, шей!
   Мама улыбнулась и поцеловала дочку в макушку.
   Потом пришёл дедушка, и они отправились в рощу. Обыскали всё вокруг Большого Дуба, но даже следов желудят не нашли.
   Они ходили снова и снова, но всё без результата.
   Уже и все одежды для желудят были готовы, выглажены и сложены в коробку из-под конфет, а носить их некому.
   Однажды в роще они набрели на участок выгоревшей травы.
   — От костра, видно, загорелась, — сказал дедушка. — Трава сухая. Кто ж это додумался в такую пору с огнём шутить!
   — А вдруг тут желудята были?! — ужаснулась Женя.
   — Ну что ты, внученька! Зачем предполагать самое плохое. Я верю: всё будет хорошо.
   Да и сама Женя почему-то была уверена, что желудята всё-таки найдутся. Эх, узнать бы только, где они!
   Но спросить не у кого. Щеглик совсем куда-то пропал. Карра будто поглупела. Долбит носом свою кормушку, и только. А если очень пристанешь к ней с вопросами, каркнет недовольно и улетит, так и не поев как следует.
   Один Генка Бездумкин хвастается, что знает, где прячутся желудята.
   — Завтра поймаю их и посажу в клетку. Вот тогда они у меня запляшут! — говорил он Жене. — А тебе их не найти. Даром только в рощу бегаешь.
   Когда Генка в третий раз повторил эти слова, Женя поняла: ничего-то он не знает, просто хочет её позлить.
   Подошло первое сентября. Начались занятия в школе. Всегда весёлая и общительная, Женя теперь часто грустила. Посмотрит на рощу, мокнущую под дождём, и вздохнёт: «Как там мои желудятки? Ведь холодно же и сыро. Неужели я их никогда-никогда больше не увижу?..»
   Отшумели ноябрьские праздники. Утром крыши белели от инея. Замерзала вода в лужицах. С неба срывались первые снежинки. Всё ближе зима. И всё меньше надежд оставалось у Жени.
***
   Бездумкин, конечно, говорил Жене неправду. Он не знал, где прячутся Желудино и его братья. Но злопамятный Генка дал себе клятву, что обязательно разыщет желудят и отомстит им.
   Он и правда приготовил железную клетку-крысоловку, в которую решил посадить желудят, когда их поймает. И ещё сделал из крепкой капроновой сетки сачок с длинной ручкой. Таким сачком если накроешь, так уж ни за что не вырвется.
   Генка брал с собой клетку и сачок каждый раз, когда отправлялся в рощу. Но ему не везло: то знакомые мальчишки увяжутся, то встретит ребят из детсада, бегающих между деревьями. Как пристанут с расспросами: «А зачем клетка?.. А кого ты ловить будешь?..» И приходится возвращаться ни с чем.
   Но на этот раз всё было спокойно. С крысоловкой под мышкой и сачком в руке, никем не замеченный Генка добрался до рощи и двинулся по тропинке, ведущей к Большому Дубу. Шёл он медленно, низко пригибаясь к земле. Вглядывался в каждый пучок травы, раздвигал ветки кустов, ворошил сачком опавшие листья.
   Вокруг то и дело что-то шевелилось, прыгало, мелькало. Генка бросался из стороны в сторону. Но это оказывались либо кузнечик, либо большой жук, либо юркая ящерица.
   Генка злился на всё. На то, что ушёл из дому не позавтракав и теперь ужасно хотелось есть. Злился на солнце, которое уже поднялось высоко и пекло макушку. На то, что рубашка прилипла к спине, на боль в пояснице от постоянных нагибаний. Он грозил невидимым желудятам кулаком и шептал:
   — Ну погодите! Поймаю — голову оторву!
   И вдруг среди редкой травы он увидел что-то округлое, тёмно-коричневое. У Генки перехватило дыхание. Наконец-то!
   Он поспешно зарядил крысоловку, чтобы тотчас бросить в открытую дверцу свою добычу. Подкрался, взмахнул сачком, дрожа от нетерпения, подсунул под него руку и… увидел на ладони обыкновенный полусгнивший жёлудь.
   Генка в досаде так хватил им о дерево, что жёлудь разлетелся надвое. И тут же у ног заметил ещё несколько полусгнивших желудей. Глянул вверх и увидел, что стоит под двумя молодыми дубками с изъеденными гусеницами листьями.
   При одном воспоминании о гусеницах у Генки сразу зачесались и грудь, и шея. Он отскочил в сторону, стал брезгливо отряхиваться и вдруг вздрогнул от громкого крика.
   — Карр! Карр! — кричала большая чёрная птица с верхушки молодого дуба.
   Генка замахал на неё руками. Но птица не испугалась. Она перелетела на другое дерево и закричала ещё громче.
   «Жаль, рогатки нет! — подумал Генка. — Я бы тебе показал!» И тотчас увидел свою рогатку с красными резинками, висевшую высоко над головой на тонкой ветке гледичии.
   Он с удивлением огляделся вокруг. Так ведь это та самая полянка! Вон и яма, в которую он тогда попал, и рогатка…
   А птица не унималась. Громко оповещала обитателей рощи, что Генка Бездумкин здесь, что он охотится за желудятами.
   — Я тебе заткну глотку! — яростно грозил Генка. — Сейчас вот собью рогатку.
   Он прицелился и запустил сачком с тяжёлой железной ручкой. Со свистом рассекая воздух, сачок взметнулся вверх, но в цель не попал, а, падая вниз, напоролся на острую колючку гледичии и прочно повис рядом с рогаткой.
   — Каррр! Каррр! — насмешливо кричала галка.
   Генка неистовствовал. Чем бы бросить в эту носатую дрянь? Ничего под руку не попадалось. Тогда он схватил крысоловку, замахнулся и… пружина щёлкнула, железная дверка захлопнулась и так прижала пальцы, что из глаз брызнули слёзы.
   — Карр! — прокричала галка и улетела. Кое-как высвободив руку, Бездумкин всю злость перенёс на крысоловку. Он ругал её, пинал ногами.
   — Ах, ты так?! Ну теперь всё! Не жить тебе, подлой! — и кинулся сгребать в кучу сухие листья.
   Потом швырнул на них виновницу — крысоловку и чиркнул спичкой. Взметнулось пламя.
   Деревянное дно крысоловки вспыхнуло, стали, как живые, корчиться от жара прутья.
   — Горишь, дрянь?! Так тебе и надо! — приплясывал Генка.
   Повалил густой чёрно-жёлтый удушливый дым. Генка закашлялся, закрыл глаза. И вдруг вскрикнул от боли — острый язычок огня больно лизнул ногу. Генка и не заметил, как загорелась высушенная летним зноем трава. От травинки к травинке всё дальше и дальше от костра расползались почти невидимые при солнечном свете язычки пожара.
   — Я не хотел!.. Это не я!.. — пятясь, бормотал Бездумкин. Он испуганно осмотрелся вокруг и на пролом через кусты кинулся прочь из рощи.
***
   После победы над гусеницами желудята ходили как именинники. Да и как не гордиться — рощу спасли!
   Желустрёнок то и дело разыгрывал перед братьями целые сцены, показывал, как храбро бился с гусеницами, и хвалился:
   — Я их щёлкал, как семечки! Я один уничтожил сто каналий! Нет, больше: сто, сто, сто и ещё раз сто! Вот сколько!
   — Бяфф! Ну это уж ты, братец, присочинил! — не выдержал Желугавчик. — Пять сотен? Столько и Кукушка не осилила бы.
   — Вот ещё! Так она же просто кукушка. А я — страус!
   — Ладно, братцы, хватит спорить. Идите в тень, — сказал Желудино. — Вот отдохнём немножко и пойдём в посёлок искать Женю. Надо выполнять обещание. Чтобы люди никакого Бездумкина в рощу не пускали. Тогда и птицы вернутся. И…
   Желудино на полуслове перебил запыхавшийся Прыгун:
   — Страшная весть!.. Опять появился Бездумкин!
   — Подумаешь! — фыркнул Желустрёнок. — Я его как тюкну в нос, так будет знать!
   — Не хвались! — оборвал его Желудино. — С Бездумкиным шутки плохи. Ну-ка, братцы, прячьтесь в чащу!
   Они забрались в густые заросли крапивы и притаились.
   И-го-го! — проржал Желурёнок. — Тут нас никто не найдёт!
   Близился полдень, когда вскочил, забеспокоился Желугавчик:
   — Желудино! Мой нос говорит, что там что-то горит!
   Это у тебя от страха горит! — засмеялся Желустрёнок.
   И тут над ними с криком пронеслась Стрекоза:
   Спасайтесь!.. Бездумкин поджёг рощу!..
   Ветер погнал над землёй дым. Желудята закашлялись. А Желустрёнок вдобавок начал чихать. Из глаз его катились слёзы, но он никак не мог остановиться.
   — Бегом к Старому Мухомору! В лабиринт! — крикнул Желудино.
   Их обгоняли стремительные кузнечики. Над головой проносились стрекозы и бабочки. Прятались в свои норки жуки. Муравьи-солдаты наглухо закрывали все входы в свой город.
   Сзади слышался всё нарастающий гул и треск. Хотя желудята бежали изо всех сил, пожар догонял их. Воздух стал нестерпимо горячим. Дым застилал глаза. Нечем было дышать. В голове мутилось.
   Наконец они вырвались из кустов. Но путь преградило озеро.
   Желустрёнок влетел в пего по колено и закричал:
   — Мы погибли! Я не умею плавать! Пожар догонит нас!
   — Замолчи! — сказал Желудино. — Ты забыл, что у нас есть друзья!.. Крак-квак! Кро-ко-кок! — громко крикнул он.
   Тотчас же из воды высунулись лягушачьи головы.
   — Нас догоняет огонь, который зажёг Бездумкин! — сказал Желудино. — Перевезите нас, друзья, на другой берег.
   — Мы готовы! — крикнул Большой Квак.
   Он и трое его братьев подставили свои широкие спины, и Желудята вскочили на них. Желустрёнок успел лишь раз десять вскрикнуть «Ой, утону!», как все четверо очутились уже на противоположном берегу.
   — Спасибо, Кваки! Берегитесь пожара! — сказал Желудино.
   — Не беспокойся! Мы нырнём на самое дно, ответили Кваки.
   — Вперёд! — скомандовал Желудино. — Теперь уже недалеко!
   Но тут подул ветер. И едва они успели пробежать шагов триста, как пожар, обойдя озеро справа и слева, снова стал догонять их. От его горячего дыхания на кустах дрожали и корчились листья. Густой дым клубился над землёй, и впереди ничего нельзя было разглядеть. От жары задымилась шерсть на Желу-гавчике, взъерошились и стали завиваться в кольцо пёрышки Желустрёнка.