Страница:
Джабарлы Джафар
Алмас
Джафар Джабарлы
АЛМАС
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
А л м а с-х а н у м - учительница, 18 лет.
Н а з-Х а н у м - ее мать, 42 лет.
Ф у а д - жених Алмас, 22 лет.
Т е м и р т а ш - доктор, 32 лет.
Д ж а м а л - учитель, друг Фуада, 22 лет.
М и р з а-С а м е н д а р - заведующий школой, 43 лет.
Б а р а т и Г ю л ь в е р д ы - комсомольцы.
А л л а в е р д ы - старик крестьянин.
С ю р ь м а - девочка, ученица, 10 лет.
А в т и л ь - крестьянин-бедняк, 40 лет.
Я х ш и - крестьянка, 22 лет.
Б а л а-О г л а н - предсельсовета, 39 лет.
Ш а р и ф - секретарь сельсовета, 25 лет.
Г а д ж и-А х м е д - маскирующийся кулак, 50 лет.
И б а т - подкулачник, деверь Яхши, 30 лет.
Б а л а-Р з а - зажиточный крестьянин, 43 лет.
Г ю л ь - х а н у м - его жена, 26 лет.
О д ж а к к у л и - крестьянин, 65 лет.
К е р б а л а й-Ф а т м а н с а - повивальная бабка, 65 лет.
П р о к у р о р.
Ч л е н ы к о м и с с и и.
Крестьяне, крестьянки, молодежь, дети.
Действие происходит в отдаленной деревне Азербайджана.
АКТ ПЕРВЫЙ
КАРТИНА 1-я
Школа. Задняя стена остеклена. За ней видны улица, дома, мечеть и минарет. По улице идут деревенский мулла и его приверженцы-старики, несущие на плечах гроб; поют молитвы.
Голос. О боже милосердный, создавший человека и пославший ему коран, знающий все, сотворивший луну и солнце, - пожалей и помилуй нас!
Остальные. О боже великий! Ничего не происходит помимо воли и желания твоего. Пожалей и помилуй нас!
Спускаются по склону.
В школе перед окном собрались дети, они поют веселую песню. Алмас входит в комнату, ведя за собой женщину в чадре.
Алмас. Здравствуйте, дети!
Дети. Здравствуйте, учительница!
Сюрьма. А мы хотели уже расходиться.
Все окружают Алмас.
Алмас. В ряды стройся!..
Дети становятся в ряды.
Пойте громче, чтоб вас все слышали. Ваши голоса должны заглушать похоронное пение муллы. Поняли! Ну, быстро! Начинайте!..
Дети поют пионерский марш.
Яхши. Детям весело, а у меня сердце рвется на части!.. Уже темнеет. Алмас-ханум, я пойду. Отпусти меня. Песней горе свое вспугнула - плакать хочется.
Алмас. По мужу своему скучаешь?.. Правда, Яхши, что он кого-то убил?
Яхши. Жену своего брата. Убил-то сам брат, а он только взял убийство на себя.
Алмас. А давно он в тюрьме?
Яхши. Полтора года.
Алмас. Полтора года? Теперь понятно, почему ты так скучаешь.
Яхши. Сегодня или завтра он вернется - деверь поехал за ним. Но я не хочу возвращения своего мужа.
Алмас. Как не хочешь? А если не хочешь, зачем же остаешься в его доме?
Яхши. А что же делать?
Алмас. Уйди.
Яхши. Разве можно так? И бог - один, и муж - один.
Алмас. Ты ведь лжешь. Я по твоим глазам вижу, что ты кого-то любишь. И когда поешь про любовь, слезы из глаз ручьями текут.
Яхши. Ради бога, Алмас, не тревожь мое горе! Опять заплачу...
Алмас. Слушай, Яхши, шутка - шуткой, а ты ее в правду превращаешь... Слезы опять потекли.
Яхши. Ах, Алмас-ханум, тоска точит сердце мое. Был у моего отца подпасок, молодой, красивый. Каждый день тайком мы с ним встречались и полюбили друг друга крепко, на всю жизнь... но нас разлучили. Бросили меня в огонь. Видно судьба моя такая.
Алмас. Как говорил Карам - певец любви:
"Глаза слезой залиты,
А сердце полно горем.
И если моря превратишь в чернила,
А все леса - в перья,
То все ж писцам не описать моей тоски о милом..."
Яхши. Алмас, возьми вот этот коран. Стань лицом к Мекке и клянись богом, что меня не выдашь. Я тебе всю правду расскажу.
Алмас. Что ты, Яхши! Какой там коран, какой там бог! Я без корана твоей тайны никому не открою.
Яхши. Ты читать умеешь. На вот, прочти! (Вынимает из кармана бумажку и передает ей, а сама вытирает глаза кончиком чадры.)
Алмас (читает с возрастающим волнением и вдруг в ужасе вскакивает с места). Яхши, этого не может быть! Это что такое?!
Яхши. Сюда приходил доктор, тайком от деверя я пошла к нему. Он дал мне эту бумагу... Ради бога, Алмас, знай только ты да единый бог!
Алмас. Яхши, как же это случилось? Ведь твой муж полтора года в тюрьме, а ты... ты беременна!
Яхши. Алмас, я скоро умру.
Алмас. Мы найдем выход, Яхши, надо быть смелой в жизни. Ничего.
Яхши. Нет, я скоро умру. Я убью себя...
А л м а с. Ты с ума сошла! Зачем умирать? Яхши, родная, мы еще поживем с тобой. Разведись с мужем, а я тебя запишу в колхоз "Зарница". Научишься работать на машине, будешь шить, будет у тебя свой заработок, будешь свободной, грамотной и еще выйдешь замуж за кого хочешь. Вот вечером на свадьбе я буду женщинам рассказывать о новой, свободной жизни. Приходи слушать. Все поймешь...
Яхши. Если бы я не боялась, я бы ушла от мужа и записалась в эту "Зарницу".,. Но меня убьют!
Алмас. Кто?
Яхши. Деверь... Он двух уже убил.
Алмас. Тогда у тебя всегда будет с одной стороны стена, а с другой нож.
Яхши. Что же я могу сделать?.. Только плакать.
Алмас. Слезы ни к чему не приведут. Бороться надо.
Яхши. Я ходила к мулле Субхану, говорила ему, что хочу разводиться. Он говорит, что мне ничего не полага ется. Я говорила ему, что все имущество я своим трудом накопила. "Все равно, - говорит, - шариат женщине ничего не дает. Все принадлежит мужчине".
Алмас. Ты только разведись. А там в суд подадим.
Яхши. Мулла Субхан и на развод не согласился. Говорит: "Право мужа. Если не захочет - не даст развода. Мужчина имеет право, а женщина - нет"... Вернулась я домой и до самого утра плакала.
Алмас. Да ты пойми, что эти цепи слезами не разорвешь. Их надо грызть и силой рвать!
Яхши. Кто-то идет. А я сижу здесь и плачу... Боже, прости меня! О творец корана, только на тебя я надеюсь!.. Прощай, девушка!
В это время слышен шум во дворе.
Голос. Только скорей, пожалуйста! Не задерживайте!
Джамал. Сейчас, сейчас!..
Наз-Ханум (вбегая в комнату). Яхши! Яхши!.. Приехал деверь и ищет тебя по всем домам!
Алмас. На. (Дает Яхши бумагу.)
Яхши (испуганно). Приехали?.. Ой!.. (Бросается к дверям).
Входят Барат, Автиль и Джамал. Яхши, увидев их, останавливается и как прикованная со стоном прислоняется к стене.
Яхши. Барат!..
Одно мгновение оба смотрят друг на друга, затем Яхши, как бы очнувшись, приходит в себя и быстро выбегает из комнаты. Барат-за ней.
Джамал (входя) А!.. Алмас-ханум, вы дома?
Алмас. Джамал, это вы? Куда собираетесь?
Джамал. Уезжаю.
Алмас. Куда?
Джамал. В город.
Алмас (растерянно, с волнением). Яхши ушла? Хорошо. Иди, иди... Вы говорите - в город?., Яхши, постой-ка!.. (Выбегает из комнаты). Яхши, Яхши, постой на минутку!.. (Спустя немного времени возвращается). Ушла.
Джамал. Вы, кажется, чем-то взволнованы?
Алмас. Нет, нет...
Джамал. Что случилось?
Алмас. Ничего не случилось.
Джамал. Может быть, вы недовольны моим приходом?
Алмас. Да что вы, Джамал?
Автиль закуривает трубку.
Алмас. Почему же вы в город едете?
Джамал. Соскучился, Алмас. Да и вам советую. Быстрее собирайтесь, Алмас, и прямо в город. Культурный человек тут долго жить не может.
Автиль. По-вашему, здесь могут только пастухи жить?
Джамал. Тут человека встретить трудно. Я зову вас ехать со мной, а то потом будете говорить, что я вас бросил и убежал один.
Алмас. Нет, идите, Джамал. Я не поеду.
Джамал. Как, не поедете? Фуад мне сказал, что вы вместе со мной вернетесь.
Алмас. Здесь поле битвы, и я не хочу, как вы, дезертировать с фронта.
Джамал. Что вы тут одна сделаете?
Алмас. Я не одна. Со мной работает вся молодежь деревни. Да и стариков к работе привлечем.
Мирза-Самендар (входит с бумажкой в руках). Да буду я жертвой закона Магомета! Да буду я жертвой закона Магомета! (После каждого слова ждет, чтобы Алмас спросила о причине его волнения. Она молчит. Он говорит с еще большим волнением.) Магомет хорошо знал женщин, что за дьявольские создания они!
Алмас продолжает молчать.
Правильно говорят: если бы бог верблюду дал крылья, то ни одна бы крыша в деревне не осталась целой.
Алмас молчит. Мирза-Самендар сердито проходит в другую комнату.
Джамал. Что это с ним?
Алмас. Ничего, не трогайте.
Джамал. И это проводник культуры! Едемте, Алмас. Вы же одичаете здесь. Что вам в этой деревне делать?
Алмас. Работа найдется. Сегодня шесть человек сразу в "Зарницу" записались, и все девушки.
Джамал. Что это за "Зарница" такая?
Алмас. "Зарница" - это ткацкая промысловая артель. Я ее организовала с целью помочь женщине выйти из мрака невежества, безграмотности и бескультурья. Мы привезли из города ткацкие машины. Вот видите... (показывает в сторону). Начало сделано, и мой гражданский долг довести дело до конца.
Джамал. Гражданский долг мы в городе заплатим! Поймите, Алмас, нельзя же забывать о своей личной жизни. Ведь у вас в городе жених, Фуад, он ждет вас. Вспомните о нем.
Входит Темирташ.
Темирташ. Алмас ханум, я просмотрел ваш доклад.
Алмас. Все эти предложения я сделаю крестьянскому сходу.
Джамал (с подозрением). Алмас-ханум, у вас в комнате мужчина?
Алмас. Вы озадачены? Скажете Фуаду, что вы у его невесты видели мужчину?
Джамал. Фуад на это может посмотреть серьезней чем вы думаете.
Алмас. Фуад мне слова не скажет.
Темирташ. Алмас-ханум, по-моему, в вашем докладе много спорного.
Алмас. Познакомьтесь. (Показывает на Джамала.) Это друг моего жениха. Был учителем в соседней деревне, а теперь убегает. А это... (показывает на Темирташа) - мой друг, которого я больше всех люблю.
Во дворе слышен шум.
Голос. Да куда ж он пропал! Не ночевать же нам здесь! На поезд опоздаем.
Джамал. Сейчас, сейчас!.. Прощайте! (Двусмысленно). Не скучайте...
Алмас. Передайте привет Фуаду.
Джамал. С удовольствием передам, что вы здесь не скучаете. (Уходит.)
Темирташ. Он теперь Фуаду понаскажет всякой ерунды.
Алмас. Вы Фуада не знаете. Он на такие мелочи и внимания не обратит. Ничего в мире не поссорит нас. Он меня сильно любит.
Темирташ. А вы его?
Алмас. А я еще сильнее. Если я когда-нубудь потеряю его любовь, то я потеряю весь свет.
Темирташ. Счастливец он!.. Ну, прощайте!
Алмас. Вы уходите, доктор? Так скоро?
Темирташ. Завтра должен быть в городе. Вот моя фотокарточка. Я надписал вам ее на память. (Кладет на стол.)
Входит Мирза-Самендар.
Мирза-Самендар (сердито). Да буду я жертвой закона Магомета! Знал он своих людей, знал, Магомет, что за создания такие - женщины. Не дай бог и врагам во власть женщины попасть! (После каждого слова ждет, чтобы Алмас ответила ему. Алмас молчит. Наконец он обращается прямо к ней.) Я хочу знать, кто здесь заведующий? Ты или я? А?
Алмас. Вы.
Мирза-Самендар. А почему же из Наркомпроса присылается бумага на твое имя? А?
Алмас. А потому что, когда вас не было, бумагу относительно пианино послала я.
Мирза-Самендар. Заведующий остался в стороне, а разные люди пишут бумаги от своего имени и получают ответы на свое имя.
Алмас. Мирза-Самендар, ведь дело не в имени.
Мирза-Самендар. Да буду я жертвой закона Магомета... Слушай, сестрица, мамаша, что ты здесь в школе творишь? А? Совпроф уходит - козмолоко приходит. Агитпроп уходит - колхозцентр приходит. Превратила школу в женскую баню. Каждый день собираешь сюда целую стаю женщин и без конца болтаешь с ними.
Алмас. Мирза-Самендар, разве это плохо? Вы должны мне помогать, а не браниться.
Мирза-Самендар. Матушка, сестрица! Сегодня же убери отсюда все эти машины! Заведующий я или нет? Распоряжается в школе кто? Я или нет? Сейчас же эти машины убрать, и больше ничего!
Алмас. Но куда же поставить их? Я написала докладную записку о предоставлении нам и мечети и сада Гаджи-Ахмеда для нашей артели. Это же я буду предлагать сходу крестьян. Сельсовет и ячейка поддержат. Как только утвердят, сейчас же уберем машины.
Мирза-Самандар. Ах, да буду я жертвой закона Магомета! До моего возвращения убери все машины из школы, и никаких разговоров! (Уходит, ворча.)
Темирташ. Алмас, ваши предложения - целая революция. Для проведения их вам нужна целая армия.
Алмас. Армия есть. Вот смотрите... Четырнадцать человек, и здесь шесть. Сегодня записались. А четыре еще в проекте. Со своими мужьями переговоры ведут. Это только женщины. Мужчин еще больше.
Темирташ. Боюсь - все крестьяне взбунтуются против вас, и поднимется такой тарарам, что камни полетят в вашу голову.
Алмас. Ничего не будет. Революция требует смелости. А как у вас, через два часа по столовой ложке, революцию не сделаешь. У нас много сторонников. Вот смотрите: Автиль, Гюльверды, Барат, Шариф, предсель-совета Бала-Оглан.
Темирташ. Да, но нельзя все эти предложения вносить сразу. Крестьяне поднимут шум.
Алмас. Крестьяне все наши предложения с радостью примут.
Голос Мирзы-Самендара (во дворе). Да буду я жертвой закона Магомета!
Алмас и Темирташ уходят. Возвращается Джамал, за ним идет Мирза-Самендар.
Джамал. Алмас-ханум, Алмас-ханум! (Заметив Мирзу-Самендара). Я хочу видеть Алмас-ханум.
Мирза-Самендар. А черт ее знает, где она шатается!
Джамал (показывая на карточку, оставленную на столе). Вы этого человека знаете?
Мирза-Самендар. Их здесь не один и не два. Всех не упомнишь. Если бы я знал адрес ее жениха, я бы ему кое-что написал. (Выходит из комнаты.)
Джамал. Давно эта карточка здесь? (Смотрит в сторону Мирзы-Самендера, но заметив его отсутствие, берет карточку, кладет в карман и быстро уходит).
Через некоторое время входят Наз-Ханум и Алмас.
Алмас. Мама, мне показалось, что кто-то вышел из нашей комнаты.
Наз-Ханум. Нет, дочка. Я не заметила. А все может быть. Боюсь я, доченька, за тебя. По ночам от страха глаз не смыкаю. В деревне, в какой дом ни придешь, к какому столу ни подойдешь, только о тебе и говорят. Спорят без конца. Одни говорят, что ты женщин портишь, друпие говорят мужчин!
Алмас. Мама, они еще не понимают, что я для их же пользы работаю.
Наз-Ханум. Дочка, милая, сжалься надо мной! Ты одна у меня. Не вмешивайся в чужие дела. Ты только учи детей и молись богу, как Мирза-Самендар. Против этого никто ничего не говорит.
Алмас. Мама, чего ты боишься?
Наз-Ханум. Дочка, боюсь - подкапываться под тебя будут. Снимут со службы. Я боюсь за тебя. Говорят, в прошлом году сюда приезжал агроном, и не знаю, что он говорил, только в одну ночь он бесследно пропал, и до сих пор даже трупа его не нашли.
Алмас. Ты, мама, не бойся. Ведь это же наша деревня, наши крестьяне, чего же тебе бояться? Ты подожди, я им объясню все, и они поймут, что пора жить и работать по-новому, и все они аплодировать нам будут.
Шариф (входит, улыбаясь). А, Алмас-ханум! Скоро люди на свадьбу будут собираться. Вы будьте готовы.
Алмас. Я готова.
Наз-Ханум. Сынок мой, я боюсь, как бы мою дочку не обидели там.
Шариф. Вы, мамаша, не беспокойтесь. Я ведь тоже там буду и всех, в случае неприятностей, фактологически и документологически успокою.
Наз-Ханум. Царство небесное отцу твоему.
Алмас. По-моему, мы делаем ошибку, идя на свадьбу.
Шариф. К крестьянам нужно подходить с приемом. И надо найти этот прием. Раз нашел - все кончено. А если не пойдете, несмотря на приглашение, сильно обидятся, и может получиться разрыв с крестьянами.
Во дворе поднимается шум. Бала-Рза, крестьянин среднего возраста, тащит за руку женщину и, громко ругаясь, вводит в комнату.
Бала-Рза. Мирза-Самендар... Иди, негодница!.. Мирза-Самендар...
Шариф. Что случилось, Кербалай-Бала-Рза?
Бала-Рза (не отвечая прямо). Иди, говорю тебе. Посмотрим, в каком законе это написано!
Мирза-Самендар входит.
Мирза-Самендар. Кто меня спрашивает?
Бала-Рза. Я зову. Я! Я хочу знать, для чего вас в эту деревню послали? А?!
Мирза-Самендар. Учить детей.
Бала-Рза. Очень хорошо! А в другие дела вы должны вмешиваться?
Мирза-Самендар. Нет.
Бала-Рза. Хорошо. А в каком это законе написано, чтобы муж не был колхозом, а жена была бы колхозом? А?.. Не визжи, собачья дочь! Я твою башку оторву и сушить повешу!
Мирза-Самендар. Кербалай-Бала-Рза, ей-богу, я в этом деле не замешан.
Бала-Рза, Говори, дочь мыши, кто тебя записал?
Гюль-Ханум (показывая на Алмас). Вот она записала. Говорила, что ситец раздавать будут.
Бала-Рза. Кто это сказал, пусть будет проклят вместе со своим ситцем, матерью и со всеми родными!
Шариф. Кербалай-Бала-Рза, успокойся. Я тебе сейчас все дело фактологически и документологически разъясню.
Бала-Рза. Нет. Пускай она мне скажет, по какому закону она жену без разрешения мужа колхозом сделала?
Алмас. Дядя Бала-Рза, я твою жену не на плохое дело переманила. Ты хорошенько подумай. Она и учиться будет, и зарабатывать будет.
Бала-Рза. Возьми этот заработок и подавись им!
Наз-Ханум. Кербалай-Бала-Рза, ради бога, не сердись на мою дочь!
Мирза-Самендар. А пускай твоя дочка всюду не лезет.
Бала-Рза. Смотри, переманившему мою жену я язык отрежу!
Ибат (входит с резким криком). Зарывайте папаху в песок и носите, как женщины, косынки! Это собачье отродье здесь было?
А л м а с. Какое "собачье отродье"?
Ибат. Клянусь Магометом, когда я разгорячусь, я и отца родного могу убить!..
Алмас. Вам что от меня нужно?
Наз-Ханум. Дочка, ради бога, пойди в комнату. Он какой-то... такой...
Ибат. Жена моего брата здесь была или нет? Отвечайте! Клянусь пророком, если мне кровь в голову ударит, убью ее, как собаку!
Алмас. Вам лучше ее спросить, где она была.
Ибат. Я у вас спрашиваю, она здесь была или нет?
Алмас. Я не знаю.
Шариф. Ибат, дорогой, ты успокойся, я все дело фактологически и документологически расследую и тебе расскажу.
Бала-Рза. Вычеркивай ее из колхоза сейчас же! Вычеркивай, тебе говорю!
Алмас. Вы ее не имеете права вычеркивать.
Бала-Рза. Не толкай меня на убийство! Зачеркивай, говорю тебе!
Наз-Ханум. Зачеркнет, милый, зачеркнет... Сейчас зачеркнет.
Бала-Рза и Гюль-Ханум уходят.
Ибат. Клянусь пророком, клянусь Меккой, если узнаю, что она была здесь, на куски ее разрублю!.. Или папаха моя будет не папахой, а женской косынкой! (Уходит).
Мирза-Самендар. Когда говоришь, сидя спокойно, - люди не сердятся. Зачем вам вмешиваться в чужие дела и портить с крестьянами отношения? Пропади они пропадом! Берите пример с меня. Пишите им письма и заявления, берите с них за это сыр и масло и ешьте за упокой их душ. И все. Точка.
Алмас (внимательно слушает Мирзу-Самендара, а потом подходит к нему, смотрит на него и говорит). Тьфу!.. Мразь!..
АКТ ВТОРОЙ
КАРТИНА 2-я
Сад. Свадьба. Много народа. Музыка. Танцы. Пьют вино. Жарят шашлык. Шум. Среди гостей А л м а с в кругу молодежи.
Гаджи-Ахмед. Нужно разобраться в сути дела. Посмотрим, что за шутка колхоз ли, артель ли? Принудительно или добровольно? Так или не так?
Ибат. Хоть бы слово промолвила! Но она такая хитрая, что и губами не пошевелила.
Гаджи-Ахмед. Не надо торопиться. Рано или поздно раскусим. Узнаем, что за птица. А может быть, уж и не такая страшная. А нет - так найдем выход. Так или не так?
Бала-Рза. Нет, Гаджи. Я эту девушку достаточно уже раскусил.
И б а т. А мулла Субхан не придет?
Г а д ж и-А х м е д. Нет. Пусть он лучше не приходит. А то все дело испортит.
Оджаккули (подходит). Говорят, что дочь ханум Наз сегодня будет доказывать, что бога нет.
И б а т. Знаете, что она говорит? Что ни бога, ни пророка нет. Женщин она требует загнать в один сарай, а мужчин - в другой. И чтобы ни один мужчина не имел права хотя бы пальцем тронуть свою жену. Все чтобы вместе сеяли и вместе спали. Понимаешь? До сих пор, говорит, женщины подчинялись мужчинам, а теперь мужчины должны женщинам подчиняться. Понимаешь?
Оджаккули. Значит, и в бога не велит верить?
Бала-Оглан. Да нет же, нет. Дело не в этом... Она начинает говорить, что не надо...
Шариф. Послушайте, вы успокойтесь. Она еще ничего фактологически и документологически не сказала.
И б а т. Вам если и папаху с головы снять, то вы не очнетесь.
Бала-Рза. Ей-богу, доживем до того, что ни одна женщина своего мужа слушать не будет. Ни один сын своего отца не послушает.
Шариф. Ибат, вы успокойтесь. Я вам все фактологически и документологически объясню.
Оджаккули. Значит, она в аллаха не верит?
Подходит Мирза-Самендар.
Гаджи-Ахмед. Пожалуйте, пожалуйте, Мирза-Самендар! Сюда, сюда, ко мне...
Мирза-Самендар. Не беспокойтесь, Гаджи, я и здесь посижу.
Г а д ж и-А х м е д. Нет, нет, пожалуйте ко мне. Вот молодец! Ну, как живешь? Вчера принесли свежее масло, говорю детишкам: возьмите Мирза-Самендару несколько фунтов, он ведь тонкий.знаток масла и большой любитель.
Мирза-Самендар. Хорошее было масло. Спасибо, Гаджи! Прямо мне неловко становится от ваших забот обо мне.
Г а д ж и-А х м е д. Да брось ты, что там неловко! Свет так создан. Так было, так и будет. Заработали другие - я ем, зарабатываю я - другие едят. Сегодня - я тебе одолжение, а завтра - ты мне. Рука руку моет, а рука - лицо.
Мирза-Самендар. Так, так, мы всегда к вашим услугам.
Г а д ж и-А х м е д. Нет, нет. Это я к вашим услугам.
Оджаккули. Каждому бог отпустил свою долю. Больше отпущенного богом есть нельзя.
Мирза-Самендар. Признаться, вы меня прямо балуете.
Гаджа-Ахмед. Так и должно быть. Раз ты с общиной живешь в ладу, не вмешиваешься не в свои дела, не делаешь суматохи, то и народ тебя любить будет.
Мирза-Самендар. Что говорить, Гаджи, я свое дело знаю. Получаю оклад, обязан в день четыре часа давать уроки - и все. Остальное - не мое дело. Для колхоза есть правление, есть и райком, есть и сельсовет. Я не могу вмешиваться во все дела. А некоторые бисером рассыпаются...
Шариф. Мирза-Самендар, ведь Алмас-ханум только хочет, чтобы наша деревня культурнее стала. А что касается колхоза...
Г а д ж и-А х м е д. Э, вы тоже колхоз, колхоз! Был же у нас колхоз. А что стало с ним? Кроме тебя и меня никто там и не остался. А теперь, если хотите, давайте снова сделаем колхоз. Если она хочет два быка, мы дадим ей четыре. Надо деньги - дадим деньги. Людей также дадим. Мало я всем давал?
А в т и л ь. Ты и мне давал, а за шесть пудов пшеницы последнюю полоску отнял.
И б а т. Собрала всех мальчишек и тараторит. Конец миру, и больше ничего. Удивляюсь я мужчинам: папаху от холода одевают, забыли, что она честь мужская. Алмас, Барат и несколько молодых парней подходят.
Гаджи-Ахмед. А ну, Бала-Оглан, пострекни ее. Пусть она несколько слов скажет. Тогда виднее будет, что она за птичка. Будем знать, что дальше делать.
Бала-Оглан (стучит по столу). Товарищи, слушайте! Несколько слов. К нам приехала в деревню наша Алмас-ханум, учительница сельская. Мы очень рады, просим выпить за ее здоровье.
Все. Алмас-ханум, будь здорова!
Крики, пьют, музыка.
Бала-Оглан. Мы просим ее сказать несколько слов про некоторые вопросы.
Барат (кричит). Просим, Алмас-ханум! Скажи, скажи им!
Молодежь хлопает в ладоши.
Гаджи-Ахмед. Просим, просим! (Аплодирует).
Аплодируют Шариф, Бала-Оглан и другие.
Алмас. Товарищи, я знаю, что у нас в деревне по поводу меня идут разные нелепые слухи. Поэтому я хочу, чтобы мои мысли были ясны для всех. Ясность важнее всего.
Голоса. Правильно, правильно!
Аплодируют.
Алмас. Я сама уроженка этой деревни. Уехала в город, училась там и опять в родную деревню, к вам, к моим братьям и сестрам, вернулась. Теперь я здесь учительница и должна работать на пользу нашей деревни. Вот я и хочу, чтобы деревня, где я работаю, не отставала в то время, когда другие деревни богатеют и идут вперед. Сегодня лозунг всей нашей страны - догнать и перегнать культурные страны. И мы сообща, коллективно должны сделать нашу деревню передовой, образцовой, культурной!
Барат. Браво, браво! (Аплодирует).
Ибат. Да погоди ты! (Ахмеду). Не знает, где сварили, а кричит - ложку давай!
Наз-Ханум с волнением следит за ходом собрания.
Оджаккули (встает и приводит себя в порядок). Хорошо. Ты раньше мне ответь: каждая вещь своего мастера и каждое творение своего творца имеет или не имеет?
Алмас. Что вы говорите?
Бала-Оглан. Дядя Оджаккули, вы чуточку потерпите. Пусть Алмас-ханум договорит, а потом уж вы.
Оджаккули. Нет, нет! Пусть она раньше мне ответит, каждое здание своего мастера имеет или не имеет?
Шариф. Дядя Оджаккули, успокойтесь.
Гаджи-Ахмед. Да не болтайте глупостей! Садитесь! Дайте послушать, что говорит человек.
Алмас. Товарищи, наша забота - о бедняках деревни. И во всех наших делах мы будем опираться на них. Мы хотим, чтобы в нашей деревне бедняков не осталось, чтобы все бедняки разбогатели, получили бы культуру и стали передовыми строителями нового, социалистического общества.
Гаджи-Ахмед. Молодец девушка! Молодец девушка! Умная девушка! Самая правильная программа- это то, что ты говоришь.
Все аплодируют, пьют за здоровье Алмас.
Не богачей превратить в бедняков, а бедняков - в богачей. Вернее быть не может! Будь здорова, дочка! Ура!
Крики, музыка, пьют, чокаются. Выбегает танцор и танцует национальный танец. Все подхлопывают в ладоши. Выбегает второй, и потом, к концу, в круг танцующих входит Гаджи-Ахмед.
Шариф. Товарищи, немного успокойтесь! Пускай Алмас-ханум свои предложения фактологически и документологически расскажет.
Гаджи-Ахмед. Просим, просим! С удовольствием! Слушайте, тише там! Послушайте, что наша дочка будет говорить.
Все рассаживаются.
Оджаккули (опять встает). Братья, я спрашиваю ее при всех: каждое здание своего мастера имеет или не имеет?
Б а р а т. Да заткните ему глотку!
Алмас. Я, товарищи, еще молода. Правда, я окончила техникум, но самый большой университет - это сама жизнь. Я эту жизнь видела меньше, а вы больше. Вот почему вы все должны помогать нам, молодежи, и сообща исправлять наши ошибки. Только путем взаимной помощи мы сможем продвигаться вперед. Если мы будем вставлять друг другу палки в колеса, то наша деревня вперед не пойдет.
АЛМАС
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
А л м а с-х а н у м - учительница, 18 лет.
Н а з-Х а н у м - ее мать, 42 лет.
Ф у а д - жених Алмас, 22 лет.
Т е м и р т а ш - доктор, 32 лет.
Д ж а м а л - учитель, друг Фуада, 22 лет.
М и р з а-С а м е н д а р - заведующий школой, 43 лет.
Б а р а т и Г ю л ь в е р д ы - комсомольцы.
А л л а в е р д ы - старик крестьянин.
С ю р ь м а - девочка, ученица, 10 лет.
А в т и л ь - крестьянин-бедняк, 40 лет.
Я х ш и - крестьянка, 22 лет.
Б а л а-О г л а н - предсельсовета, 39 лет.
Ш а р и ф - секретарь сельсовета, 25 лет.
Г а д ж и-А х м е д - маскирующийся кулак, 50 лет.
И б а т - подкулачник, деверь Яхши, 30 лет.
Б а л а-Р з а - зажиточный крестьянин, 43 лет.
Г ю л ь - х а н у м - его жена, 26 лет.
О д ж а к к у л и - крестьянин, 65 лет.
К е р б а л а й-Ф а т м а н с а - повивальная бабка, 65 лет.
П р о к у р о р.
Ч л е н ы к о м и с с и и.
Крестьяне, крестьянки, молодежь, дети.
Действие происходит в отдаленной деревне Азербайджана.
АКТ ПЕРВЫЙ
КАРТИНА 1-я
Школа. Задняя стена остеклена. За ней видны улица, дома, мечеть и минарет. По улице идут деревенский мулла и его приверженцы-старики, несущие на плечах гроб; поют молитвы.
Голос. О боже милосердный, создавший человека и пославший ему коран, знающий все, сотворивший луну и солнце, - пожалей и помилуй нас!
Остальные. О боже великий! Ничего не происходит помимо воли и желания твоего. Пожалей и помилуй нас!
Спускаются по склону.
В школе перед окном собрались дети, они поют веселую песню. Алмас входит в комнату, ведя за собой женщину в чадре.
Алмас. Здравствуйте, дети!
Дети. Здравствуйте, учительница!
Сюрьма. А мы хотели уже расходиться.
Все окружают Алмас.
Алмас. В ряды стройся!..
Дети становятся в ряды.
Пойте громче, чтоб вас все слышали. Ваши голоса должны заглушать похоронное пение муллы. Поняли! Ну, быстро! Начинайте!..
Дети поют пионерский марш.
Яхши. Детям весело, а у меня сердце рвется на части!.. Уже темнеет. Алмас-ханум, я пойду. Отпусти меня. Песней горе свое вспугнула - плакать хочется.
Алмас. По мужу своему скучаешь?.. Правда, Яхши, что он кого-то убил?
Яхши. Жену своего брата. Убил-то сам брат, а он только взял убийство на себя.
Алмас. А давно он в тюрьме?
Яхши. Полтора года.
Алмас. Полтора года? Теперь понятно, почему ты так скучаешь.
Яхши. Сегодня или завтра он вернется - деверь поехал за ним. Но я не хочу возвращения своего мужа.
Алмас. Как не хочешь? А если не хочешь, зачем же остаешься в его доме?
Яхши. А что же делать?
Алмас. Уйди.
Яхши. Разве можно так? И бог - один, и муж - один.
Алмас. Ты ведь лжешь. Я по твоим глазам вижу, что ты кого-то любишь. И когда поешь про любовь, слезы из глаз ручьями текут.
Яхши. Ради бога, Алмас, не тревожь мое горе! Опять заплачу...
Алмас. Слушай, Яхши, шутка - шуткой, а ты ее в правду превращаешь... Слезы опять потекли.
Яхши. Ах, Алмас-ханум, тоска точит сердце мое. Был у моего отца подпасок, молодой, красивый. Каждый день тайком мы с ним встречались и полюбили друг друга крепко, на всю жизнь... но нас разлучили. Бросили меня в огонь. Видно судьба моя такая.
Алмас. Как говорил Карам - певец любви:
"Глаза слезой залиты,
А сердце полно горем.
И если моря превратишь в чернила,
А все леса - в перья,
То все ж писцам не описать моей тоски о милом..."
Яхши. Алмас, возьми вот этот коран. Стань лицом к Мекке и клянись богом, что меня не выдашь. Я тебе всю правду расскажу.
Алмас. Что ты, Яхши! Какой там коран, какой там бог! Я без корана твоей тайны никому не открою.
Яхши. Ты читать умеешь. На вот, прочти! (Вынимает из кармана бумажку и передает ей, а сама вытирает глаза кончиком чадры.)
Алмас (читает с возрастающим волнением и вдруг в ужасе вскакивает с места). Яхши, этого не может быть! Это что такое?!
Яхши. Сюда приходил доктор, тайком от деверя я пошла к нему. Он дал мне эту бумагу... Ради бога, Алмас, знай только ты да единый бог!
Алмас. Яхши, как же это случилось? Ведь твой муж полтора года в тюрьме, а ты... ты беременна!
Яхши. Алмас, я скоро умру.
Алмас. Мы найдем выход, Яхши, надо быть смелой в жизни. Ничего.
Яхши. Нет, я скоро умру. Я убью себя...
А л м а с. Ты с ума сошла! Зачем умирать? Яхши, родная, мы еще поживем с тобой. Разведись с мужем, а я тебя запишу в колхоз "Зарница". Научишься работать на машине, будешь шить, будет у тебя свой заработок, будешь свободной, грамотной и еще выйдешь замуж за кого хочешь. Вот вечером на свадьбе я буду женщинам рассказывать о новой, свободной жизни. Приходи слушать. Все поймешь...
Яхши. Если бы я не боялась, я бы ушла от мужа и записалась в эту "Зарницу".,. Но меня убьют!
Алмас. Кто?
Яхши. Деверь... Он двух уже убил.
Алмас. Тогда у тебя всегда будет с одной стороны стена, а с другой нож.
Яхши. Что же я могу сделать?.. Только плакать.
Алмас. Слезы ни к чему не приведут. Бороться надо.
Яхши. Я ходила к мулле Субхану, говорила ему, что хочу разводиться. Он говорит, что мне ничего не полага ется. Я говорила ему, что все имущество я своим трудом накопила. "Все равно, - говорит, - шариат женщине ничего не дает. Все принадлежит мужчине".
Алмас. Ты только разведись. А там в суд подадим.
Яхши. Мулла Субхан и на развод не согласился. Говорит: "Право мужа. Если не захочет - не даст развода. Мужчина имеет право, а женщина - нет"... Вернулась я домой и до самого утра плакала.
Алмас. Да ты пойми, что эти цепи слезами не разорвешь. Их надо грызть и силой рвать!
Яхши. Кто-то идет. А я сижу здесь и плачу... Боже, прости меня! О творец корана, только на тебя я надеюсь!.. Прощай, девушка!
В это время слышен шум во дворе.
Голос. Только скорей, пожалуйста! Не задерживайте!
Джамал. Сейчас, сейчас!..
Наз-Ханум (вбегая в комнату). Яхши! Яхши!.. Приехал деверь и ищет тебя по всем домам!
Алмас. На. (Дает Яхши бумагу.)
Яхши (испуганно). Приехали?.. Ой!.. (Бросается к дверям).
Входят Барат, Автиль и Джамал. Яхши, увидев их, останавливается и как прикованная со стоном прислоняется к стене.
Яхши. Барат!..
Одно мгновение оба смотрят друг на друга, затем Яхши, как бы очнувшись, приходит в себя и быстро выбегает из комнаты. Барат-за ней.
Джамал (входя) А!.. Алмас-ханум, вы дома?
Алмас. Джамал, это вы? Куда собираетесь?
Джамал. Уезжаю.
Алмас. Куда?
Джамал. В город.
Алмас (растерянно, с волнением). Яхши ушла? Хорошо. Иди, иди... Вы говорите - в город?., Яхши, постой-ка!.. (Выбегает из комнаты). Яхши, Яхши, постой на минутку!.. (Спустя немного времени возвращается). Ушла.
Джамал. Вы, кажется, чем-то взволнованы?
Алмас. Нет, нет...
Джамал. Что случилось?
Алмас. Ничего не случилось.
Джамал. Может быть, вы недовольны моим приходом?
Алмас. Да что вы, Джамал?
Автиль закуривает трубку.
Алмас. Почему же вы в город едете?
Джамал. Соскучился, Алмас. Да и вам советую. Быстрее собирайтесь, Алмас, и прямо в город. Культурный человек тут долго жить не может.
Автиль. По-вашему, здесь могут только пастухи жить?
Джамал. Тут человека встретить трудно. Я зову вас ехать со мной, а то потом будете говорить, что я вас бросил и убежал один.
Алмас. Нет, идите, Джамал. Я не поеду.
Джамал. Как, не поедете? Фуад мне сказал, что вы вместе со мной вернетесь.
Алмас. Здесь поле битвы, и я не хочу, как вы, дезертировать с фронта.
Джамал. Что вы тут одна сделаете?
Алмас. Я не одна. Со мной работает вся молодежь деревни. Да и стариков к работе привлечем.
Мирза-Самендар (входит с бумажкой в руках). Да буду я жертвой закона Магомета! Да буду я жертвой закона Магомета! (После каждого слова ждет, чтобы Алмас спросила о причине его волнения. Она молчит. Он говорит с еще большим волнением.) Магомет хорошо знал женщин, что за дьявольские создания они!
Алмас продолжает молчать.
Правильно говорят: если бы бог верблюду дал крылья, то ни одна бы крыша в деревне не осталась целой.
Алмас молчит. Мирза-Самендар сердито проходит в другую комнату.
Джамал. Что это с ним?
Алмас. Ничего, не трогайте.
Джамал. И это проводник культуры! Едемте, Алмас. Вы же одичаете здесь. Что вам в этой деревне делать?
Алмас. Работа найдется. Сегодня шесть человек сразу в "Зарницу" записались, и все девушки.
Джамал. Что это за "Зарница" такая?
Алмас. "Зарница" - это ткацкая промысловая артель. Я ее организовала с целью помочь женщине выйти из мрака невежества, безграмотности и бескультурья. Мы привезли из города ткацкие машины. Вот видите... (показывает в сторону). Начало сделано, и мой гражданский долг довести дело до конца.
Джамал. Гражданский долг мы в городе заплатим! Поймите, Алмас, нельзя же забывать о своей личной жизни. Ведь у вас в городе жених, Фуад, он ждет вас. Вспомните о нем.
Входит Темирташ.
Темирташ. Алмас ханум, я просмотрел ваш доклад.
Алмас. Все эти предложения я сделаю крестьянскому сходу.
Джамал (с подозрением). Алмас-ханум, у вас в комнате мужчина?
Алмас. Вы озадачены? Скажете Фуаду, что вы у его невесты видели мужчину?
Джамал. Фуад на это может посмотреть серьезней чем вы думаете.
Алмас. Фуад мне слова не скажет.
Темирташ. Алмас-ханум, по-моему, в вашем докладе много спорного.
Алмас. Познакомьтесь. (Показывает на Джамала.) Это друг моего жениха. Был учителем в соседней деревне, а теперь убегает. А это... (показывает на Темирташа) - мой друг, которого я больше всех люблю.
Во дворе слышен шум.
Голос. Да куда ж он пропал! Не ночевать же нам здесь! На поезд опоздаем.
Джамал. Сейчас, сейчас!.. Прощайте! (Двусмысленно). Не скучайте...
Алмас. Передайте привет Фуаду.
Джамал. С удовольствием передам, что вы здесь не скучаете. (Уходит.)
Темирташ. Он теперь Фуаду понаскажет всякой ерунды.
Алмас. Вы Фуада не знаете. Он на такие мелочи и внимания не обратит. Ничего в мире не поссорит нас. Он меня сильно любит.
Темирташ. А вы его?
Алмас. А я еще сильнее. Если я когда-нубудь потеряю его любовь, то я потеряю весь свет.
Темирташ. Счастливец он!.. Ну, прощайте!
Алмас. Вы уходите, доктор? Так скоро?
Темирташ. Завтра должен быть в городе. Вот моя фотокарточка. Я надписал вам ее на память. (Кладет на стол.)
Входит Мирза-Самендар.
Мирза-Самендар (сердито). Да буду я жертвой закона Магомета! Знал он своих людей, знал, Магомет, что за создания такие - женщины. Не дай бог и врагам во власть женщины попасть! (После каждого слова ждет, чтобы Алмас ответила ему. Алмас молчит. Наконец он обращается прямо к ней.) Я хочу знать, кто здесь заведующий? Ты или я? А?
Алмас. Вы.
Мирза-Самендар. А почему же из Наркомпроса присылается бумага на твое имя? А?
Алмас. А потому что, когда вас не было, бумагу относительно пианино послала я.
Мирза-Самендар. Заведующий остался в стороне, а разные люди пишут бумаги от своего имени и получают ответы на свое имя.
Алмас. Мирза-Самендар, ведь дело не в имени.
Мирза-Самендар. Да буду я жертвой закона Магомета... Слушай, сестрица, мамаша, что ты здесь в школе творишь? А? Совпроф уходит - козмолоко приходит. Агитпроп уходит - колхозцентр приходит. Превратила школу в женскую баню. Каждый день собираешь сюда целую стаю женщин и без конца болтаешь с ними.
Алмас. Мирза-Самендар, разве это плохо? Вы должны мне помогать, а не браниться.
Мирза-Самендар. Матушка, сестрица! Сегодня же убери отсюда все эти машины! Заведующий я или нет? Распоряжается в школе кто? Я или нет? Сейчас же эти машины убрать, и больше ничего!
Алмас. Но куда же поставить их? Я написала докладную записку о предоставлении нам и мечети и сада Гаджи-Ахмеда для нашей артели. Это же я буду предлагать сходу крестьян. Сельсовет и ячейка поддержат. Как только утвердят, сейчас же уберем машины.
Мирза-Самандар. Ах, да буду я жертвой закона Магомета! До моего возвращения убери все машины из школы, и никаких разговоров! (Уходит, ворча.)
Темирташ. Алмас, ваши предложения - целая революция. Для проведения их вам нужна целая армия.
Алмас. Армия есть. Вот смотрите... Четырнадцать человек, и здесь шесть. Сегодня записались. А четыре еще в проекте. Со своими мужьями переговоры ведут. Это только женщины. Мужчин еще больше.
Темирташ. Боюсь - все крестьяне взбунтуются против вас, и поднимется такой тарарам, что камни полетят в вашу голову.
Алмас. Ничего не будет. Революция требует смелости. А как у вас, через два часа по столовой ложке, революцию не сделаешь. У нас много сторонников. Вот смотрите: Автиль, Гюльверды, Барат, Шариф, предсель-совета Бала-Оглан.
Темирташ. Да, но нельзя все эти предложения вносить сразу. Крестьяне поднимут шум.
Алмас. Крестьяне все наши предложения с радостью примут.
Голос Мирзы-Самендара (во дворе). Да буду я жертвой закона Магомета!
Алмас и Темирташ уходят. Возвращается Джамал, за ним идет Мирза-Самендар.
Джамал. Алмас-ханум, Алмас-ханум! (Заметив Мирзу-Самендара). Я хочу видеть Алмас-ханум.
Мирза-Самендар. А черт ее знает, где она шатается!
Джамал (показывая на карточку, оставленную на столе). Вы этого человека знаете?
Мирза-Самендар. Их здесь не один и не два. Всех не упомнишь. Если бы я знал адрес ее жениха, я бы ему кое-что написал. (Выходит из комнаты.)
Джамал. Давно эта карточка здесь? (Смотрит в сторону Мирзы-Самендера, но заметив его отсутствие, берет карточку, кладет в карман и быстро уходит).
Через некоторое время входят Наз-Ханум и Алмас.
Алмас. Мама, мне показалось, что кто-то вышел из нашей комнаты.
Наз-Ханум. Нет, дочка. Я не заметила. А все может быть. Боюсь я, доченька, за тебя. По ночам от страха глаз не смыкаю. В деревне, в какой дом ни придешь, к какому столу ни подойдешь, только о тебе и говорят. Спорят без конца. Одни говорят, что ты женщин портишь, друпие говорят мужчин!
Алмас. Мама, они еще не понимают, что я для их же пользы работаю.
Наз-Ханум. Дочка, милая, сжалься надо мной! Ты одна у меня. Не вмешивайся в чужие дела. Ты только учи детей и молись богу, как Мирза-Самендар. Против этого никто ничего не говорит.
Алмас. Мама, чего ты боишься?
Наз-Ханум. Дочка, боюсь - подкапываться под тебя будут. Снимут со службы. Я боюсь за тебя. Говорят, в прошлом году сюда приезжал агроном, и не знаю, что он говорил, только в одну ночь он бесследно пропал, и до сих пор даже трупа его не нашли.
Алмас. Ты, мама, не бойся. Ведь это же наша деревня, наши крестьяне, чего же тебе бояться? Ты подожди, я им объясню все, и они поймут, что пора жить и работать по-новому, и все они аплодировать нам будут.
Шариф (входит, улыбаясь). А, Алмас-ханум! Скоро люди на свадьбу будут собираться. Вы будьте готовы.
Алмас. Я готова.
Наз-Ханум. Сынок мой, я боюсь, как бы мою дочку не обидели там.
Шариф. Вы, мамаша, не беспокойтесь. Я ведь тоже там буду и всех, в случае неприятностей, фактологически и документологически успокою.
Наз-Ханум. Царство небесное отцу твоему.
Алмас. По-моему, мы делаем ошибку, идя на свадьбу.
Шариф. К крестьянам нужно подходить с приемом. И надо найти этот прием. Раз нашел - все кончено. А если не пойдете, несмотря на приглашение, сильно обидятся, и может получиться разрыв с крестьянами.
Во дворе поднимается шум. Бала-Рза, крестьянин среднего возраста, тащит за руку женщину и, громко ругаясь, вводит в комнату.
Бала-Рза. Мирза-Самендар... Иди, негодница!.. Мирза-Самендар...
Шариф. Что случилось, Кербалай-Бала-Рза?
Бала-Рза (не отвечая прямо). Иди, говорю тебе. Посмотрим, в каком законе это написано!
Мирза-Самендар входит.
Мирза-Самендар. Кто меня спрашивает?
Бала-Рза. Я зову. Я! Я хочу знать, для чего вас в эту деревню послали? А?!
Мирза-Самендар. Учить детей.
Бала-Рза. Очень хорошо! А в другие дела вы должны вмешиваться?
Мирза-Самендар. Нет.
Бала-Рза. Хорошо. А в каком это законе написано, чтобы муж не был колхозом, а жена была бы колхозом? А?.. Не визжи, собачья дочь! Я твою башку оторву и сушить повешу!
Мирза-Самендар. Кербалай-Бала-Рза, ей-богу, я в этом деле не замешан.
Бала-Рза, Говори, дочь мыши, кто тебя записал?
Гюль-Ханум (показывая на Алмас). Вот она записала. Говорила, что ситец раздавать будут.
Бала-Рза. Кто это сказал, пусть будет проклят вместе со своим ситцем, матерью и со всеми родными!
Шариф. Кербалай-Бала-Рза, успокойся. Я тебе сейчас все дело фактологически и документологически разъясню.
Бала-Рза. Нет. Пускай она мне скажет, по какому закону она жену без разрешения мужа колхозом сделала?
Алмас. Дядя Бала-Рза, я твою жену не на плохое дело переманила. Ты хорошенько подумай. Она и учиться будет, и зарабатывать будет.
Бала-Рза. Возьми этот заработок и подавись им!
Наз-Ханум. Кербалай-Бала-Рза, ради бога, не сердись на мою дочь!
Мирза-Самендар. А пускай твоя дочка всюду не лезет.
Бала-Рза. Смотри, переманившему мою жену я язык отрежу!
Ибат (входит с резким криком). Зарывайте папаху в песок и носите, как женщины, косынки! Это собачье отродье здесь было?
А л м а с. Какое "собачье отродье"?
Ибат. Клянусь Магометом, когда я разгорячусь, я и отца родного могу убить!..
Алмас. Вам что от меня нужно?
Наз-Ханум. Дочка, ради бога, пойди в комнату. Он какой-то... такой...
Ибат. Жена моего брата здесь была или нет? Отвечайте! Клянусь пророком, если мне кровь в голову ударит, убью ее, как собаку!
Алмас. Вам лучше ее спросить, где она была.
Ибат. Я у вас спрашиваю, она здесь была или нет?
Алмас. Я не знаю.
Шариф. Ибат, дорогой, ты успокойся, я все дело фактологически и документологически расследую и тебе расскажу.
Бала-Рза. Вычеркивай ее из колхоза сейчас же! Вычеркивай, тебе говорю!
Алмас. Вы ее не имеете права вычеркивать.
Бала-Рза. Не толкай меня на убийство! Зачеркивай, говорю тебе!
Наз-Ханум. Зачеркнет, милый, зачеркнет... Сейчас зачеркнет.
Бала-Рза и Гюль-Ханум уходят.
Ибат. Клянусь пророком, клянусь Меккой, если узнаю, что она была здесь, на куски ее разрублю!.. Или папаха моя будет не папахой, а женской косынкой! (Уходит).
Мирза-Самендар. Когда говоришь, сидя спокойно, - люди не сердятся. Зачем вам вмешиваться в чужие дела и портить с крестьянами отношения? Пропади они пропадом! Берите пример с меня. Пишите им письма и заявления, берите с них за это сыр и масло и ешьте за упокой их душ. И все. Точка.
Алмас (внимательно слушает Мирзу-Самендара, а потом подходит к нему, смотрит на него и говорит). Тьфу!.. Мразь!..
АКТ ВТОРОЙ
КАРТИНА 2-я
Сад. Свадьба. Много народа. Музыка. Танцы. Пьют вино. Жарят шашлык. Шум. Среди гостей А л м а с в кругу молодежи.
Гаджи-Ахмед. Нужно разобраться в сути дела. Посмотрим, что за шутка колхоз ли, артель ли? Принудительно или добровольно? Так или не так?
Ибат. Хоть бы слово промолвила! Но она такая хитрая, что и губами не пошевелила.
Гаджи-Ахмед. Не надо торопиться. Рано или поздно раскусим. Узнаем, что за птица. А может быть, уж и не такая страшная. А нет - так найдем выход. Так или не так?
Бала-Рза. Нет, Гаджи. Я эту девушку достаточно уже раскусил.
И б а т. А мулла Субхан не придет?
Г а д ж и-А х м е д. Нет. Пусть он лучше не приходит. А то все дело испортит.
Оджаккули (подходит). Говорят, что дочь ханум Наз сегодня будет доказывать, что бога нет.
И б а т. Знаете, что она говорит? Что ни бога, ни пророка нет. Женщин она требует загнать в один сарай, а мужчин - в другой. И чтобы ни один мужчина не имел права хотя бы пальцем тронуть свою жену. Все чтобы вместе сеяли и вместе спали. Понимаешь? До сих пор, говорит, женщины подчинялись мужчинам, а теперь мужчины должны женщинам подчиняться. Понимаешь?
Оджаккули. Значит, и в бога не велит верить?
Бала-Оглан. Да нет же, нет. Дело не в этом... Она начинает говорить, что не надо...
Шариф. Послушайте, вы успокойтесь. Она еще ничего фактологически и документологически не сказала.
И б а т. Вам если и папаху с головы снять, то вы не очнетесь.
Бала-Рза. Ей-богу, доживем до того, что ни одна женщина своего мужа слушать не будет. Ни один сын своего отца не послушает.
Шариф. Ибат, вы успокойтесь. Я вам все фактологически и документологически объясню.
Оджаккули. Значит, она в аллаха не верит?
Подходит Мирза-Самендар.
Гаджи-Ахмед. Пожалуйте, пожалуйте, Мирза-Самендар! Сюда, сюда, ко мне...
Мирза-Самендар. Не беспокойтесь, Гаджи, я и здесь посижу.
Г а д ж и-А х м е д. Нет, нет, пожалуйте ко мне. Вот молодец! Ну, как живешь? Вчера принесли свежее масло, говорю детишкам: возьмите Мирза-Самендару несколько фунтов, он ведь тонкий.знаток масла и большой любитель.
Мирза-Самендар. Хорошее было масло. Спасибо, Гаджи! Прямо мне неловко становится от ваших забот обо мне.
Г а д ж и-А х м е д. Да брось ты, что там неловко! Свет так создан. Так было, так и будет. Заработали другие - я ем, зарабатываю я - другие едят. Сегодня - я тебе одолжение, а завтра - ты мне. Рука руку моет, а рука - лицо.
Мирза-Самендар. Так, так, мы всегда к вашим услугам.
Г а д ж и-А х м е д. Нет, нет. Это я к вашим услугам.
Оджаккули. Каждому бог отпустил свою долю. Больше отпущенного богом есть нельзя.
Мирза-Самендар. Признаться, вы меня прямо балуете.
Гаджа-Ахмед. Так и должно быть. Раз ты с общиной живешь в ладу, не вмешиваешься не в свои дела, не делаешь суматохи, то и народ тебя любить будет.
Мирза-Самендар. Что говорить, Гаджи, я свое дело знаю. Получаю оклад, обязан в день четыре часа давать уроки - и все. Остальное - не мое дело. Для колхоза есть правление, есть и райком, есть и сельсовет. Я не могу вмешиваться во все дела. А некоторые бисером рассыпаются...
Шариф. Мирза-Самендар, ведь Алмас-ханум только хочет, чтобы наша деревня культурнее стала. А что касается колхоза...
Г а д ж и-А х м е д. Э, вы тоже колхоз, колхоз! Был же у нас колхоз. А что стало с ним? Кроме тебя и меня никто там и не остался. А теперь, если хотите, давайте снова сделаем колхоз. Если она хочет два быка, мы дадим ей четыре. Надо деньги - дадим деньги. Людей также дадим. Мало я всем давал?
А в т и л ь. Ты и мне давал, а за шесть пудов пшеницы последнюю полоску отнял.
И б а т. Собрала всех мальчишек и тараторит. Конец миру, и больше ничего. Удивляюсь я мужчинам: папаху от холода одевают, забыли, что она честь мужская. Алмас, Барат и несколько молодых парней подходят.
Гаджи-Ахмед. А ну, Бала-Оглан, пострекни ее. Пусть она несколько слов скажет. Тогда виднее будет, что она за птичка. Будем знать, что дальше делать.
Бала-Оглан (стучит по столу). Товарищи, слушайте! Несколько слов. К нам приехала в деревню наша Алмас-ханум, учительница сельская. Мы очень рады, просим выпить за ее здоровье.
Все. Алмас-ханум, будь здорова!
Крики, пьют, музыка.
Бала-Оглан. Мы просим ее сказать несколько слов про некоторые вопросы.
Барат (кричит). Просим, Алмас-ханум! Скажи, скажи им!
Молодежь хлопает в ладоши.
Гаджи-Ахмед. Просим, просим! (Аплодирует).
Аплодируют Шариф, Бала-Оглан и другие.
Алмас. Товарищи, я знаю, что у нас в деревне по поводу меня идут разные нелепые слухи. Поэтому я хочу, чтобы мои мысли были ясны для всех. Ясность важнее всего.
Голоса. Правильно, правильно!
Аплодируют.
Алмас. Я сама уроженка этой деревни. Уехала в город, училась там и опять в родную деревню, к вам, к моим братьям и сестрам, вернулась. Теперь я здесь учительница и должна работать на пользу нашей деревни. Вот я и хочу, чтобы деревня, где я работаю, не отставала в то время, когда другие деревни богатеют и идут вперед. Сегодня лозунг всей нашей страны - догнать и перегнать культурные страны. И мы сообща, коллективно должны сделать нашу деревню передовой, образцовой, культурной!
Барат. Браво, браво! (Аплодирует).
Ибат. Да погоди ты! (Ахмеду). Не знает, где сварили, а кричит - ложку давай!
Наз-Ханум с волнением следит за ходом собрания.
Оджаккули (встает и приводит себя в порядок). Хорошо. Ты раньше мне ответь: каждая вещь своего мастера и каждое творение своего творца имеет или не имеет?
Алмас. Что вы говорите?
Бала-Оглан. Дядя Оджаккули, вы чуточку потерпите. Пусть Алмас-ханум договорит, а потом уж вы.
Оджаккули. Нет, нет! Пусть она раньше мне ответит, каждое здание своего мастера имеет или не имеет?
Шариф. Дядя Оджаккули, успокойтесь.
Гаджи-Ахмед. Да не болтайте глупостей! Садитесь! Дайте послушать, что говорит человек.
Алмас. Товарищи, наша забота - о бедняках деревни. И во всех наших делах мы будем опираться на них. Мы хотим, чтобы в нашей деревне бедняков не осталось, чтобы все бедняки разбогатели, получили бы культуру и стали передовыми строителями нового, социалистического общества.
Гаджи-Ахмед. Молодец девушка! Молодец девушка! Умная девушка! Самая правильная программа- это то, что ты говоришь.
Все аплодируют, пьют за здоровье Алмас.
Не богачей превратить в бедняков, а бедняков - в богачей. Вернее быть не может! Будь здорова, дочка! Ура!
Крики, музыка, пьют, чокаются. Выбегает танцор и танцует национальный танец. Все подхлопывают в ладоши. Выбегает второй, и потом, к концу, в круг танцующих входит Гаджи-Ахмед.
Шариф. Товарищи, немного успокойтесь! Пускай Алмас-ханум свои предложения фактологически и документологически расскажет.
Гаджи-Ахмед. Просим, просим! С удовольствием! Слушайте, тише там! Послушайте, что наша дочка будет говорить.
Все рассаживаются.
Оджаккули (опять встает). Братья, я спрашиваю ее при всех: каждое здание своего мастера имеет или не имеет?
Б а р а т. Да заткните ему глотку!
Алмас. Я, товарищи, еще молода. Правда, я окончила техникум, но самый большой университет - это сама жизнь. Я эту жизнь видела меньше, а вы больше. Вот почему вы все должны помогать нам, молодежи, и сообща исправлять наши ошибки. Только путем взаимной помощи мы сможем продвигаться вперед. Если мы будем вставлять друг другу палки в колеса, то наша деревня вперед не пойдет.