Джадд Сирил. Канонир Кейд

   Дверь в казарму бесшумно приоткрылась, и темная фигура на цыпочках стала подкрадываться к спальному мешку.
   - Уж не меня ли ты разыскиваешь, брат?
   Убийца развернулся на голос с похвальной быстротой, но где ему было тягаться с Кейдом? Он вспыхнул факелом, не успев даже понять, что предполагаемая жертва вовсе не спит сладким сном, как его уверяли.
   Мозг канонира работал с невероятной четкостью и быстротой. Один раз они уже "опознали" его сожженный труп в Сарральбе, так пускай теперь найдут еще один в его спальнике. Пока еще там хватятся пропавшего убийцу - а ему этот маневр даст возможность выиграть драгоценное время. Затолкав останки сгоревшего брата в мешок, он установил рычажок мощности своего бластера на минимум и беззвучно прошелся лучом по прорезиненной ткани. Если действия убийцы контролировались, звук одиночного выстрела не вызовет подозрений, тогда как второй неизбежно насторожит.
   Быстро одевшись в истрепавшееся гражданское платье, Кейд завернулся в слишком узкий для его мощной фигуры плащ убитого марсмена и выскользнул в коридор. Он знал только один выход наружу из этого зловещего места и шел к нему, полагаясь на инстинкт и зрительную память. К счастью, на протяжении всего пути по тускло освещенным переходам и выщербленным ступеням он не встретил ни одной живой души. Он не знал, объяснялось это близостью апартаментов леди Майи или только что совершившимся убийством, да и не задумывался особенно, поглощенный лишь стремлением вырваться на свободу.
   Запор на двери, ведущей в покои любовницы Арля, оказался электронным, и канонир справился с ним в два счета. Прихожая была пуста. Запах дыма из курительной трубки леди Майи смешивался с более тонким ароматом, присушим ей самой. На низком столике перед большим, трехстворчатым зеркалом были разбросаны драгоценности и всякие безделушки, вроде той же золотой трубки. При взгляде на эту груду самоцветов и золота Кейд понял, что уже дошел до последних пределов падения, потому что твердо решил все это украсть.
   Соборные Дома и другие службы Ордена были для него отныне закрыты. Он пока не представлял, куда направится, но хорошо знал, что без денег пропадет наверняка. Хотя представления Кейда о финансовой системе Империи оставались на уровне ребенка, он еще с детства усвоил, что золото всегда можно обменять на деньги или непосредственно на товар. Протянув руку, он решительно сгреб со столика россыпь блестящего металла и камней и рассовал по просторным карманам плаща украшения и безделушки, оказавшиеся неожиданно тяжелой ношей.
   Из прихожей вели три двери. Две были заперты, а третья приотворена. Кейд осторожно заглянул в спальню и обнаружил, к своему облегчению, что леди Майя там одна и крепко спит. Позволив себе на миг полюбоваться точеной головкой на белоснежной подушке, он на цыпочках прокрался к двери, которую покойный Фледвик запер на засов. Канонир не сразу разобрался в простом механизме, но с третьей попытки все же вытащил металлический стержень из пазов. Один раз ему почудилось движение за спиной, и он резко обернулся, выхватив оружие, но тревога оказалась ложной. Женщина продолжала мирно спать, только перевернулась во сне на другой бок.
   Кейд протиснулся в открытую дверь и тихонько прикрыл ее за собой. Когда они с Фледвиком пробирались по коридору, тренированный мозг канонира автоматически запоминал все изгибы и повороты, так что сейчас он без затруднений нашел обратную дорогу и через пару минут добрался до пролома.
   Как ни странно, часовые с тех пор еще не успели смениться. Только вместо убитого Кейдом марсмена по тому же маршруту расхаживал другой караульный. Судя по его беззаботности, отец бомбардир так и не выполнил данное им леди Майе обещание преподать часовым суровый урок. Вероятно, Арль привык больше полагаться на подручных-убийц, чем на честных воинов, выполняющих свой долг. Прячась в угольно-черной тени входа в Пещеру, канонир разглядывал старательно марширующих часовых с презрительной жалостью. Их парадные церемониальные униформы сияли нашивками и позолотой в свете арочных фонарей и в серебристых лучах месяца.
   "Глупцы!" - подумал он, но тут же со стыдом вспомнил, что сам был таким же глупым и наивным, начиная с шестилетнего возраста и заканчивая событиями последнего часа.
   Выбраться из Пещеры было неизмеримо легче, чем в нее проникнуть. Тем более Кейд отлично знал, что лежит по ту сторону узкой полоски охраняемого периметра: несчитанные акры земли, заросшей высокой травой, в которой человек может скрываться хоть до зимы. Человек. Он впервые подумал о себе как о человеке, а не канонире.
   Часовые ничего не увидели. Только быстрая тень мелькнула в полумраке, мгновенно исчезнув в зарослях травы и кустарника. Скатившись в небольшую ложбинку, надежно прикрытую густой растительностью, Кейд некоторое время лежал неподвижно, прислушиваясь, не поднялась ли тревога. Все было тихо. Он отполз подальше, спустился с пригорка, потом встал на ноги и пошел, уже не скрываясь, по направлению к реке.
   Беглец знал, что очень скоро ему придется решать, куда податься, но момент для принятия решения еще не наступил. Балтимор и Абердин лежали в одном направлении - к северу, пока же ему предстояло для начала перебраться через Потомак. К берегу он вышел через несколько минут и остановился в раздумье. Пересечь реку вплавь он не мог. "Водяные крылья", с помощью которых он переправил днем Фледвика, сейчас не годились - слишком тяжел был груз золота в карманах Кейда. Расставаться же с ним в его планы не входило.
   За неимением лучшего он зашагал вдоль берега, высматривая какое-нибудь бревно, достаточно большое, чтобы удержать его вес, и достаточно маленькое, чтобы им маневрировать. Было бы неплохо найти неохраняемый мост, но на такое везение рассчитывать было трудно. Небо на востоке чуть порозовело, предвещая скорый рассвет, а канониру все никак не удавалось найти ничего подходящего. Внезапно он услышал чьи-то сердитые голоса, доносящиеся из-за небольшого холма прямо по ходу. Насторожившись, Кейд нырнул в траву и ползком подобрался поближе, чтоб послушать, о чем они говорят.
   - Кончай смолить, придурок! Сколько можно, прорва ненасытная?
   - Сколько хочу, столько и смолю. А ты заткни пасть и не мешай.
   - Сам заткни пасть и прекрати орать! А то мигом загремим в отстойник.
   - Подумаешь! В гробу я видал твой отстойник. Прокручусь на одной ножке.
   - Еще как прокрутишься, кретин, если меня слушать не будешь! Мне лично не климатит пару лет в отстойнике тянуть, да и тебе не советую.
   - Да чего ты на меня наехал? Подумаешь, пару лишних смокеров засмолил!
   Фразы оказались знакомыми. Тесное общение с Фледвиком принесло первые плоды. Кейд вспомнил, что "прокрутиться в отстойнике на одной ножке" означает то же самое, что отбыть непродолжительный срок в тюрьме облегченного режима. Канониру стало понятно, что он имеет дело с преступниками. Без колебаний поднявшись на ноги, он увидел в низинке у подножия холма двух простолюдинов, грузящих на плот какие-то плоские коробки. Они не сразу заметили постороннего и обнаружили, что не одни, только когда Кейд спустился вниз по склону и подошел почти вплотную.
   - Чем это вы тут занимаетесь? - спросил он суровым тоном.
   - Ничего особенного, сэр, мы тут просто на плотике катаемся, хе-хе...растерянно забормотал один, но второй, будучи более опытным и наблюдательным, сразу обратил внимание на несоответствие одежды канонира его облику и тону.
   - Это еще что за фраер? - холодно осведомился он.- С какого огорода сбежало это пугало?
   - Я не пугало,- с достоинством ответил Кейд, слегка обидевшись, но решив до поры не обострять отношения.
   - Откуда же ты взялся, лох недоделанный? Даже последний чуш-карь не рискнет напялить эти шмотки, зная о том, что ему намотают не меньше двадцатника. Да и вырядился ты не по делу. Половина цивильное, половина военное, и та не по размеру. И оружие у тебя наверняка фанерное, падлой буду! - И он насмешливо загоготал, тыча пальцем в кобуру на поясе канонира.
   Второй уголовник с отвращением сплюнул.
   - Надо же, сука какая,- чуть меня на понт не взял! Вали отсюда, фраер, со своей фанерной пушкой, пока я добрый! Влепят тебе двадцатник, помяни мое слово! А до тех пор держись от меня подальше.
   - Я тоже не прочь прокатиться на вашем плотике,- спокойно произнес Кейд, игнорируя угрозы и злобные физиономии новых знакомых.- И готов за это заплатить!
   Он вынул из кармана изящную золотую трубку, похищенную с подставки трюмо в прихожей леди Майи, и продемонстрировал ее двум подозрительным личностям. Спрашивать, будет ли этого достаточно, он благоразумно не стал, прочитав ответ в алчно загоревшихся глазах обоих жуликов.
   - Кроме того, мне нужен будет комплект одежды для простолюдинов,добавил канонир и осекся: слово "простолюдин" в его устах могло вызвать нежелательные подозрения. К счастью, эти двое ничего не заметили, не думая больше ни о чем, кроме выгодной сделки.
   - О чем базар, кореш?! - воскликнул, потирая руки, первый, обозвавший оружие Кейда фанерным.- Мы тебя мигом переправим! Вот только насчет шмоток я не знаю...
   - Зато я знаю,- поспешно прервал его второй, настоящий громила по габаритам.- Размерчик у нас вроде как один, так что я не прочь расстаться с клифтом и шкарами - за дополнительное вознаграждение, разумеется. Или ты не согласен, незнакомец, что за последнюю рубаху следует платить вдвойне?
   Кейд ничего не ответил, перебирая пальцами содержимое кармана и лихорадочно прикидывая, сколько золота можно отдать за штаны, рубаху, башмаки и куртку, предложенные мордоворотом. Расценив его молчание как отказ, тотфилософски пожал плечами, пробормотал:
   "Ну, нет так нет, хозяин - барин",- и принялся стаскивать через голову рубашку вместе с курткой.
   Голый громила оказался заметно пожиже Кейда и поуже в плечах, но его вещи были ему чуть великоваты, зато великану канониру пришлись впору. Покончив с переодеванием, он методично переложил содержимое карманов плаща во внутренние карманы куртки. При виде такого количества драгоценностей глаза обоих "плотогонов" едва не вылезли из орбит. Прокашлявшись, тот, что поменьше, посоветовал:
   - Ты бы закопал свою "дуру", корешок, а то за волыну можно схлопотать тот же двадцатник, что и за орденское шмотье.
   - Пригодится еще,- коротко ответил Кейд, засунув оружие за пояс под рубашку.- А теперь везите меня на тот берег.
   Проводив голодным взглядом последнюю золотую безделушку, исчезнувшую в бездонных карманах принадлежавшей мордовороту куртки, его напарник снова откашлялся и заискивающим голосом произнес:
   - Вообще-то мы могли бы предложить кое-что получше...
   - Эй, ты о чем базаришь? - испугался громила.
   - Закрой хлебало, придурок, если не можешь отличить жареного лоха от легавого,- рявкнул первый.
   "Так,- подумал Кейд.- Жареный лох - это, очевидно, я. Но плотику ниххлипкий, и, если есть что-то получше, надо соглашаться". Вслух же он сказал:
   - Ну и что получше вы можете мне предложить?
   - Понимаешь, корешок,- горячо заговорил главный,- мы тут подрабатываем помаленьку, доставляя клиенту смокеры. Богатому фраеру вроде тебя может показаться мелочевкой, да только срок намотают тот же, что и за твои цаики. Не стану базарить, где мы их берем, да тебе это и пофигу. Скажу только, что на том берегу нас будет в условленном месте ждать машина с водителем. Теперь усек? Он может отвезти...
   - За две такие же цацки,- вступил в торговлю мордоворот, по уфюмой роже которого было видно, что на этот раз он не уступит,- мы поручимся за тебя перед водилой, и он доставит тебя в любое место по твоему усмотрению.
   - Одна цацка! - решительно заявил Кейд, гадая, что же такое смокеры.
   - Заметано! - радостно заорал мордоворот и протянул волосатую лапищу.
   Канонир порылся в кармане и выудил миниатюрную золотую коробочку, внутри которой было насыпано что-то белое, похожее на муку. Громила благоговейно погладил пальцами блестящую поверхность и с энтузиазмом предложил:
   - А не засмолить ли нам по смокеру ради такого случая, кореша? Все равно клиент пересчитывать не будет.
   Не дожидаясь ответа, он метнулся к плотику, запустил руку в одну из сложенных там коробок и достал три небольших коричневых шарика. Протянув один шарик сообщнику, а другой канониру, он извлек откуда-то алюминиевую трубочку, запихнул свой шарик в отверстие, разжег его и окутался облаком дыма. Только теперь Кейд понял, что смокеры - это та самая ароматная субстанция, которая курилась в золотой трубке леди Майи.
   - Спасибо,- сказал он, опуская свой смокер в карман.- Приберегу на потом, сейчас что-то не хочется.
   Оба жулика смерили его уничтожающими взглядами, но возражать не решились. Канонир догадался, что допустил довольно серьезную ошибку. Пора было привыкать к тому, что среди простолюдинов тоже существуют такие понятия, как подобающее и неподобающее, и в следующий раз, если он не будет внимательным, это может ему дорого обойтись.
   Смокеры истлели за минуту с небольшим, слегка расслабив курильщиков и придав им разговорчивости. Кейд навострил уши и напряг мыслительные способности, хорошо понимая, что в его положении бесценны любые крохи информации.
   - Что-то много я стал засмаливать последнее время,- признался громила, растянувшись на прибрежном песочке.- Оттого, видать, что на халяву.
   - Ну и что? Вреда от этого никакого.
   - Не, ты не врубился. Когда мы толкаем смокеры, то вроде как на жизнь сейё зарабатываем, а курить - совсем другой коленкор. Раз Император говорит, что мы не должны, значит, мы не должны.
   - Император-то здесь при чем?
   - Ну как же? Разве не самый первый Император написал Уголовное уложение, где расписано, что, за что и кому причитается?
   - Хрен ты угадал! Первый Император и Уложение были сотворены одновременно. Спроси любого наставника, коли не веришь.
   - Наставника сам спрашивай, ежели охота... Да и какая разница, пусть даже они появились одновременно? Все равно это неправильно!
   - Вот и я всю дорогу твержу то же самое своей шмаре. Ты ж ее знаешь: купи мне то, купи мне се... А тут прилипла, как пиявка,- хочу, мол, такое же платье прозрачное, как Звезднорожденные носят. Купить-то я могу, есть одна лавчонка на толчке, да что толку? Она ж его на людях один хрен носить не сможет - враз заметут. А ежели дома надевать, так никакого кайфа, все одно как с чужого плеча напялила.
   - Да уж,- покачал головой здоровяк,- от бабы бабки нипочем не утаишь. Кабы не Уложение, все шмары до одной шастали бы в шикарных тряпках, корча из себя Звезднорожденных, а у ихних мужиков не осталось бы в кармане и зелененькой на выпивку. Эй, а вон и фургончик наш катит! Поплыли.
   С того берега дважды мигнули фарами. Кейда посадили в центре плота на коробки с товаром, один из мошенников взял в руки шест, а голый мордоворот влез в воду и поплыл, держась за край и одновременно подталкивая плот.
   Машина на противоположном берегу представляла собой микроавтобус с поляризованными стеклами, неприметной окраской и чудовищно грязными номерами.
   - Кто такой? - угрюмо осведомился водитель, здоровенный малый, одного роста с громилой, но раза в два толще. В руке он держал увесистый обрезок бронзовой трубы сантиметра три в диаметре.
   - Свой парень. Рвет когти. Не сомневайся, не легавый. Мы сказали, что ты мог бы подбросить его до города или высадить по дороге, где ему надо.
   - Не "мог бы", а "подбросит",- вмешался Кейд.
   - Я на свою задницу приключений искать не собираюсь! - решительно объявил водитель.- Плевать мне, как вы договаривались, но он никуда не едет. Просек, хмырь болотный? Ну и вали отсюда, пока я не рассердился.- С этими словами он многозначительно похлопал обрезком трубы по ладони левой руки.
   "Хмырь болотный". Не приходилось сомневаться, что это незнакомое словосочетание было достаточно оскорбительным. Канонир вздохнул и нанес толстяку молниеносный, но не слишком сильный удар в солнечное сплетение. Выводить его из строя надолго было не в интересах Кейда. Водитель шумно выдохнул, сложился пополам, выронил трубу и осел на землю.
   - Ну, вот что, хмыри болотные,- угрожающе произнес Кейд, поворачиваясь к двум другим членам шайки,- быстро гоните обратно одну цацку! И пошевеливайтесь, пока я не рассердился. А будете базарить - отберу и вторую. Просекли?
   Те обменялись взглядами и молча вернули маленькую золотую коробочку. Канонир сунул ее под нос водителю, сидящему на земле и очумело трясущему головой:
   - Доставишь меня куда скажу, и эта цацка твоя. Просек?
   - Так бы сразу и сказал, кореш,- угодливо закивал толстяк.- Только ты учти, дальше Абердина я не поеду, иначе могу работы лишиться. А у меня семья.
   - Хорошо, отвезешь меня в Абердин,- сказал после короткой паузы Кейд, делая окончательный выбор.
   - Сей момент. Вот только товар загрузим.
   Плоские коробки со смокерами рассовали под сиденья, в сиденья и даже за съемные панели салона. Кейд наблюдал за погрузкой, размышляя над собственным скоропалительным решением. Что заставило его выбрать Абердин? Впрочем, наедине с собой лукавить невозможно. Да и какая разница, откуда начинать? А с девушкой ему будет легче разобраться. Она наверняка много знает - во всяком случае гораздо больше его. Кроме того, после смерти Фледвика она оставалась единственным живым существом на свете, кто не пытался предать его или убить, а, напротив, стремился помочь. Да и с точки зрения тактики выбор казался резонным. В самом деле, кому придет в голову искать беглеца в том самом месте, где он однажды уже был арестован?
   Все еще продолжая размышлять, он уселся на сиденье рядом с водителем. Когда машина выехала на шоссе, тот спросил:
   - Где тебя выкинуть в Абердине?
   - Ты знаешь заведение Мадам Канонирши?
   - Еще бы не знать,- скривился толстяк.- Я туда тоже товар доставляю.
   Кейду не понравилась реакция собеседника. Быть может, Канонирша была осведомителем Караульной Службы? Вспомнив уроки Фледвика, он решился на прямой вопрос:
   - Там кто-нибудь стучит?
   - Ты че, сбрендил? Канонирша - своя в доску баба! Другое дело, что мне у нее ловить нечего. Да ты не шугайся. Сказал, отвезу, значит, отвезу!
   Тринадцать лет ежедневной психологической обработки невозможно сбросить с плеч за несколько часов. Канонир чувствовал себя неловко и только потому пустился в ненужные пояснения:
   - Я разыскиваю одного человека. Девушку.
   - Понятное дело, кого еще можно разыскивать в борделе? Но тебе вовсе ни к чему мне говорить. Я тебя доставлю на место, сказал же уже. И не смотри на меня так! Семья у меня, сечешь? Пускай я не хожу в Лекторий каждый день, как некоторые, но подобающее от неподобающего как-нибудь отличу!
   - И ты говоришь об этом, возя краденые смокеры? - удивился Кейд.
   - Ну и что с того? Я же не говорю, что мне это нравится. Может, меня по ночам совесть гложет, откуда ты знаешь? Но жить-то надо. Сам я не курю, а если всяким придуркам, рожденным простолюдинами, нравится смолить день и ночь, воображая себя Звездоносными или придворными Императора, моей вины в этом нет. Попробуй такому дятлу сказать, что Император не дозволяет курить. Знаешь, что он тебе ответит? Выкатит на лоб удивленные шары и скажет: "Да-да, я знаю, что это нехорошо, но я пожертвую в Лекторий вдвое против прежнего, и мой грех мне простится". Каково? П-при-дурки, мать их!
   Кейд вяло согласился, и на этом диалог завершился. Жулик-моралист переключил внимание на дорогу, а Кейд позволил себе задремать. Он еще не очень хорошо научился разбираться в простых людях, но был уверен, что этот его не выдаст.
   ГЛАВА 12
   На каждой остановке Кейд приоткрывал один глаз, но движение возобновлялось, и он снова погружался в дремоту. Но вот водитель потряс его за плечо, и канонир проснулся. В ветровое стекло можно было разглядеть отрезок залитой солнцем грязной мостовой и массивную дверь в полуподвал, куда спускалась каменная лестница.
   Фургончик остановился в проезде между двумя зданиями, таком узком, что не смог бы даже развернуться. Стены без окон достигали высоты трех или четырех этажей и, кроме облупившейся штукатурки, не несли на себе никаких отличительных признаков. Все свободное пространство было засыпано пылью и мусором, и только две протоптанные тропинки вдоль стен служили доказательством того, что здесь живут люди.
   Толстяк водитель вышел из машины, поднял сиденье и достал три свертка, упакованные в непрозрачную пластиковую пленку. Закрыл сиденье и выжидательно уставился на пассажира.
   - Что, так и будешь сидеть тут весь день? - язвительно осведомился он.Вылазь давай, кому говорят!
   Кейд напрягся, но усилием воли заставил себя расслабить мышцы. Он был среди простолюдинов и не мог рассчитывать на иное обращение. Еще один урок, который ему следовало усвоить так же прочно, как воинские навыки, приобретенные в бытность послушником. Как и тогда, от этого зависела вся его будущая жизнь.
   - Прошу прощения,- пробормотал он.- Это и есть заведение Канонирши?
   - Не узнаешь, что ли?
   - Днем оно выглядит как-то по-другому.
   Он вылез из фургона и спустился вслед за водителем по ступеням. Толстяк уверенно постучал, и дверь приоткрылась. Кейд сразу узнал круглое мясистое лицо хозяйки. Не обращая внимания на шофера, Канонирша обратилась прямо к нему.
   - Питейный зал откроется с заходом солнца, незнакомец. Вот тогда буду рада тебя видеть,- сказала она хриплым басом.
   - А я думал, ты его знаешь,- удивился толстяк.- Кореша сказали, что он домушник, хоть и лох порядочный.
   Изрядно потускневшие водянисто-голубые глазки хозяйки неторопливо переместились с лица канонира на его пеструю куртку, цветастые полосатые штаны и рваные сандалии, которые тот вынужден был оставить на ногах, так как башмаки мордоворота оказались слишком малы. Закончив осмотр, Канонирша опять уставилась ему в лицо.
   - Может быть, и знаю,- сказала она наконец.- Вроде бы видела как-то его личность.
   - Видела, видела,- поспешно подтвердил Кейд и добавил, озаренный внезапным вдохновением: - В прошлый раз, когда я здесь был, одна из здешних девиц прикарманила мой бумажник.
   Вот теперь Канонирша действительно его вспомнила.
   - Что ты мелешь, парень? - не очень натурально возмутилась она.- Та девка, с которой ты сидел, не имеет к моему заведению никакого отношения!
   Водитель заметно заскучал.
   - Хорош лаяться,- вмешался он.- Я и так опаздываю. Отпусти сначала меня, а потом хоть глотки рвите друг дружке.
   Канонирша поняла намек и приоткрыла дверь чуть шире.
   - А ты подожди здесь,- сказала она Кейду и увела шофера в соседнюю комнату.
   Канонир с любопытством осмотрелся. Очевидно, здесь располагалась кухня. Он немного побродил по помещению, ни к чему не притрагиваясь, но с интересом разглядывая стеллажи с незнакомыми продуктами и различное оборудование. Огромные пищеблоки Соборных Домов, где Кейд провел сотни часов, отбывая положенные наряды во время послушничества, имели с этим местом не больше общего, чем спальный мешок воина Ордена с роскошным ложем леди Майи. Единственным предметом, который он смог с уверенностью опознать, была большая микроволновая печь, встроенная в стену. Точно такая же, только раз в пять побольше, служила в пищеблоке для приготовления мясных блюд на ужин. Но на этом сходство заканчивалось. Сквозь прозрачные двери холодильника виднелись не аккуратные ряды различных полуфабрикатов, каждому виду которых соответствовало свое отделение, а сплошная мешанина из замороженных бифштексов, птичьих тушек, колбас, рыбы, морских продуктов и прочего. В противоположной стене был другой холодильник, в котором хранились только фрукты. Кейд никогда не подозревал, что на свете существует столько их разновидностей. Впрочем, к фруктам он с детства относился прохладно, а став братом Ордена, пришел к убеждению, что есть эти малопитательные, липкие и чересчур сладкие лакомства могут только эстетствующие дегенераты, настоящему же мужчине это никоим образом не подобает.
   Узнал он, после некоторых колебаний, и еще одну вещь, предназначенную для приготовления и подогревания питательной каши из концентратов основного питания братьев Ордена во всех без исключения Соборных Домах. Но там для этой цели служили огромные, до блеска надраенные котлы с мощными смесителями, тогда-как здесь, на самой верхней полке, до которой и дотянуться было невозможно, притулился старый, обшарпанный котелок, размером чуть больше чайника. Созерцая этого уродца, Кейд пришел к выводу, что среди посетителей Мадам Канонирши каша из концентратов почему-то не пользуется популярностью.
   На многочисленных стеллажах и полках вдоль стен были расставлены или разложены сотни больших и маленьких коробок и пакетов в броской, разноцветной упаковке. В больших шкафах хранились десятки незнакомых агрегатов, с помощью которых все это, наверное, смешивалось, взбивалось, запекалось, варилось и жарилось. Но больше всего поразил канонира царящий на кухне живописный беспорядок, придающий ей, как ни странно, исключительно функциональный и уютный вид. Ему даже взгрустнулось при воспоминании о том, как тепло и уютно было на кухне в их доме, когда мать готовила, а он тихо играл в уголке.
   И вообще, в последнее время его что-то уж слишком часто стали навещать воспоминания детства, с которыми, как привык считать Кейд, он навсегда расстался при посвящении в воины. Он вдруг с тревогой осознал, что больше не ощущает себя частицей Ордена. Ежедневный ритуал, который он всегда полагал столь же неотъемлемой и необходимой составной частью существования, как дыхание, внезапно оказался не таким уж обязательным, а временами - когда он о нем вспоминал - выглядел просто глупо. Конечно, он еще не так глубоко скатился в пропасть, чтобы опытный наставник-корректор... Вопрос только в том, хочет ли он, чтобы кто-то корректировал его психику? Разумеется, он всей душой жаждет вернуться в Орден и к своим обязанностям, вот только отец бомбардир...