Джексон Лиза. Звонок с того света

   – Рад, что тебя застал.
   Саманта оторопела:
   – Кто это?
   Вопрос был бессмысленным. Она сразу узнала чувственный, обволакивающий голос. «Джон». Значит, он начеку. Значит, он не сгинул, а где-то тут, может, совсем рядом: Он не сдался, он просто выжидает, тянет время, но не позволяет Саманте расслабляться.
   – Не играй со мной, не строй из себя дурочку. Ты прекрасно знаешь, кто говорит с тобой.
   – Это ты играешь со мной.
   – Пусть так. И согласись, что я тебя немного развлек. Нам обоим это на пользу.
   Саманту потянуло ударить по пластмассовому кружку с мелкими дырочками, откуда исходил омерзительный голос, но ни в коем случае нельзя было обрывать контакт, если она хотела, чтобы этого подонка накрыли. Она отчаянно жестикулировала, требуя от Тини немедленно включить запись.
   – Я бы не назвала это развлечением. Совсем наоборот.
   – Я был слушателем твоей сегодняшней программы.
   С небольшим опозданием Тини наконец занялся манипуляциями на пульте, а Мелани оцепенело, словно загипнотизированная, взирала на источник звука и, казалось, была не в состоянии пошевелиться.
   – Только слушателем, но не участником. Почему ты не дал о себе знать?
   – Я это делаю сейчас.
   До чего же хорошо у него поставлен голос! Как у профессионального актера, играющего роли злодеев. Слышала ли она этот голос прежде, в других обстоятельствах? Принадлежит ли «Джон» к кругу ее знакомых?
   «Напряги память, Саманта. Этот подонок обращается к тебе так, будто хорошо тебя знает, будто вы встречались неоднократно».
   – Я хотел побеседовать с тобой наедине. То, что нам надо обсудить, – очень личное.
   – Разве может идти речь о личном, когда я даже не знаю, кто ты, – возразила Саманта.
   Он захихикал так громко, что вибрация распространилась по всему помещению аппаратной. Мелани, вздрогнув, прикусила губу чуть ли не до крови, а Тини вытаращил глаза. Они у него под очками стали совсем круглыми. Зло – холодная, концентрированная субстанция истинного зла проникла через слух в мозг всех троих присутствовавших в комнате.
   – Уверен, что знаешь. Просто никак не вспомнишь. Неужели ты, доктор, при всех твоих степенях и дипломах до сих пор не свела в мозгу элементарные, как дважды два, вещи?
   – Чего ты добиваешься? – спросила Саманта. Она пододвинула к себе стул и села, не отрывая взгляда от мембраны на пульте, словно ожидала, что там появится лицо ее зловещего собеседника. – Зачем ты мне звонишь?
   Она с трудом подыскивала фразы, нужные для затягивания разговора, и потому повторялась, что и отметила про себя с досадой.
   – Затем, что я знаю, какова ты на самом деле, Саманта. Ты похотливая самка, а все остальное – лишь личина, которую ты носишь. Ты гордишься своим дипломом врача, тычешь его всем под нос, а он не стоит и бумаги, на которой напечатан. – «Джон» начал заводиться, и его дотоле ровный голос стал прерывистым. Некоторые слова он уже выкрикивал: – Таких лживых женщин, как ты, наказывают!
   Саманта черкнула на листке блокнота: «Звони в полицию» – и сунула его в лицо оторопевшей Мелани. Та, очнувшись, прочла записку и кинулась к телефону третьей линии.
   Надо удерживать его как можно дольше. Такого случая может больше не представиться. Вдруг полиция успеет засечь его номер? Вдруг они даже схватят его?
   – Ты не доктор, Саманта. Ты гулящая девка. И цена твоя – пятьдесят долларов за час! – бесновался «Джон» с пафосом обличителя.
   – Не понимаю, о чем ты говоришь... В чем ты меня обвиняешь?
   «Води его на крючке, не давай ему сорваться, – говорила она себе. – Пусть оскорбляет, пусть городит чепуху. Слушай и терпи. И даже провоцируй его, подливай масла в огонь. Лишь бы он сам не ушел снова под воду».
   – А ты поройся в своем прошлом, в том дерьме, что ты так тщательно прячешь от всех. Но мне про это известно. Я там был, я видел и слышал. Я помню, как ты выходила на улицу торговать собой. Ты – дутая величина, доктор Саманта, мыльный пузырь, фальшивка. На самом деле ты дешевая потаскушка. Ты уплатишь за свои грехи полновесную цену, и цена эта будет – смерть. Ты очень скоро умрешь, Саманта.
   «Кто же все-таки он? Почему он так озлоблен? Что он подразумевал, говоря, что «был там»? Где, черт побери? Может, тут есть зацепка?» – лихорадочно думала она.
   – Почему ты мне грозишь такими страшными вещами? Что я тебе сделала? В чем я провинилась перед тобой, Джон?
   – А ты не знаешь? А ты не помнишь? – Это был уже не крик, а вопль.
   – Нет. Но почему ты мне не подскажешь? Где мы встречались?
   Саманта еще держала себя в руках, но была близка к срыву. Кожа ее пылала жаром, а внутри все сжималось от холода. Джон молчал, и это было еще хуже, еще страшнее – знать, что он где-то затаился и выжидает, храня молчание. Она оглянулась и перехватила обращенный на нее взгляд Мелани. Девушка что-то произносила в трубку, кивала, жестикулировала, словно полицейский на том конце провода мог видеть ее мимику.
   – Джон, ты еще здесь? Куда ты пропал?
   – У тебя включена громкая связь? – вдруг спросил он. – Я слышу эхо.
   – Послушай, Джон. Почему бы тебе не сказать прямо, зачем ты мне звонишь, зачем угрожаешь?
   Пронзительно зазвучал телефонный звонок и энергично засветились огни на четвертой линии. Саманта оставила этот знак без внимания.
   – Что ты хочешь, Джон?! Что я должна сделать?
   – Какая же ты лживая сука! Ты транслируешь наш разговор. Я же предупреждал, что мы будем говорить о сугубо личном!
   – Поверь, Джон, никто посторонний нас не слушает, – пыталась утихомирить его Саманта. – Прошу, ответь на мой вопрос: что ты от меня хочешь?
   – Хочу, чтобы ты на коленях умоляла о прощении. А потом приняла от меня возмездие.
   – За что?
   Связь оборвалась.
   – Проклятие! – в сердцах произнесла Саманта. Ее всю колотило, и противная тошнота подступала к горлу. Разговор высосал из нее всю энергию. Лишь чуть-чуть оставалось на гнев, на ненависть к этому злобному психопату.
   «Не позволяй ему доводить себя до такого состояния, – приказала она себе. – Не позволяй ему одерживать верх над тобой. Ведь наверняка именно этого он и добивается».
   Но как трудно было противостоять атакам невидимых волн его бешеной и непонятной злобы!
   – Я все зафиксировал, – сообщил Тини.
   Саманта благодарно кивнула и нажала четвертую кнопку.
   – Радио «Р-1», – машинально представилась она.
   – Черт побери, Саманта! Это ты? – обрушилась на нее Элеонор с такой силой, что сразу же в репродукторе образовались помехи. – Почему ты мне сразу не перезвонила. У вас там все в порядке?
   – Можно сказать, что так.
   Но недоразумения все-таки были?
   Да.
   – Я ушам своим не поверила, когда какая-то девица заявила, что она Анни Сигер. – Элеонор вдруг сделала паузу. Было слышно ее шумное дыхание. – Скажи честно, Саманта, ты-то в порядке?
   – Сейчас уже да.
   –Слава богу, но я помню, что было тогда. Я же была в то время в Хьюстоне...
   Саманта инстинктивно оглянулась и обратила внимание на то, что коллеги слушают ее разговор, а Тини даже его записывает. Она прервала словоизлияния Элеонор:
   – Давай не будем углубляться в эту тему. Мы все устали. Завтра я приеду на станцию пораньше, и у нас будет время поговорить. Есть еще и другие вещи, которые нужно обсудить.
   – Другие вещи? Какие же? – мгновенно забеспокоилась руководительница программы.
   – Например, очередной звонок психа, который называет себя «Джоном». На этот раз он позвонил после окончания передачи. Я буквально только что закончила с ним разговор.
   – После передачи? Что ты говоришь? Как же он смог к вам туда добраться?
   – Не знаю, но звонок прошел по внутреннему каналу, другие уже были отключены. Я думаю, он решил произвести на меня впечатление, создать атмосферу интимности. Он, видимо, любит поиграть. Ему кажется, что он вертит мною как хочет. В первый раз он сослался на то, что был занят, причем будто бы я создала для него эту проблему. Сейчас он не удосужился объяснить, почему не позвонил во время шоу, зато пришел в дикую ярость и стал мне угрожать, когда догадался, что я использую громкую связь. У Тини это все записано. Завтра прослушаем запись и поговорим подробнее.
   – Мне это очень не нравится.
   – Мне тоже.
   – Мы должны сообщить в полицию.
   – Мелани это уже сделала.
   – Это слишком далеко зашло, – продолжила Элеонор. – Слишком далеко. Сегодня, пожалуйста, не выходите из здания поодиночке. Вместе, втроем отправляйтесь в гараж. Пусть Тини от тебя не отходит. Ты слышишь?
   – Отчетливо, – отозвалась Саманта.
   – Я говорю серьезно. Нам вся эта дрянь ни к чему.
   – Как и мне.
   – Если ты не поставишь полицию на уши, им придется иметь дело со мной, – грозно пообещала Элеонор.
   – Уж тогда им не поздоровится. Они со страху как вскочат с коек, так прямо босиком и помчатся ловить «Джона».
   – Все шуточки!
   – Это лучший способ поднять настроение, – усмехнулась Саманта. – Поверь мне, я ведь все-таки дипломированный психиатр.
   – Вот и лечи себя. Всех вас троих – и Тини, и Мелани – жду завтра у себя в двенадцать. Будет большая разборка.
   – Будем непременно, – заверила шефа Саманта.
   – Или мне приехать к вам сейчас? – неуверенно начала Элеонор. – У меня все равно сердце не на месте. Я бы встретилась с полицейскими.
   – Боже упаси, зачем? – вскинулась Саманта. – Они примут от меня заявление, заберут пленки и этим ограничатся... пока. А дальше поживем – увидим. Сегодня я в надежной компании, Тини и Мелани со мной.
   – Это замечательно, но вряд ли я буду спать эту ночь. Если что, держи меня в курсе.
   – Обязательно.
 
   Он обливался потом.
   Кровь шумно пульсировала в жилах, но не от жаркой тяжелой духоты, а от воспоминаний о только что завершившимся разговоре с проклятой докторшей. Каждое произнесенное слово вспыхивало перед его мысленным взором, словно светящаяся реклама, пока он шагал прочь от телефонной будки, не разбирая дороги, через скверы, подземные переходы и забитые машинами магистрали, пренебрегая красным миганием светофоров и раздраженным хором автомобильных клаксонов.
   Не разум, а чутье охотничьей собаки привело его к кирпично-гранитным зданиям университетов – Тулейн и Лойола. Две эти громады высились неподалеку друг от друга, и в слабом свете редких фонарей, закутанных простыней влажного тумана, походили на средневековые крепости. Там преподавали мудрость, извлеченную из человеческой памяти. Там она хранилась, спрятанная в миллионах книг, брошюр, кассет.
   Его взгляд блуждал с одного здания на другое, и кожа его покрылась мурашками от приятного вожделения. Он ощущал запах молодых умов, устремленных в науку. Человеческий ум тоже издает запах – так он считал. Особенно юный, ищущий, энергичный. Он на себе убедился в этом, пропитываясь запахами философии, психологии, богословия.
   Познавая все эти предметы, он наконец познал истину и понял, в чем состоит его миссия.
   Его наставник мог бы им гордиться.
   Группа студентов расположилась на лужайке – кто стоя, кто сидя на корточках, кто распластавшись на газоне. Они громко разговаривали о чем-то, взрывались смехом, дымили явно не простыми сигаретами. Свет из нескольких окон, за которыми корпел над книгами кто-то более прилежный, не доходил сюда, и он, прячась в густой тьме, незаметно кругом обошел место сборища.
   Запах молодости доводил его до исступления. Если бы он мог, как ягуар, наброситься на эту кучку беспечных существ, схватить жертву и с нею в зубах умчаться в ночь! Но у него иная миссия. Он должен беречь себя для возмездия.
   Она спрашивала: «В чем я провинилась, Джон?»
   Скоро она получит ответ.

Глава 13

   Два офицера полиции, прибывшие по вызову на радиостанцию, были отменно вежливы. Они приняли заявление от Саманты, подписанное также свидетелями – Тини и Мелани, и изъяли для прослушивания пленки, с которых Тини предусмотрительно сделал копии.
   – Я уж думала, что это никогда не кончится, – с облегчением вздохнула Мелани, когда полицейские отчалили. – Такой марафон не по мне.
   Она начала спешно собираться, открыто, не стесняясь, зевая. Все трое прошли в пустой буфет, где работала только кофеварка. Они решили выпить по чашечке на дорогу. Тини сунул пакетик попкорна в микроволновку.
   – Есть надежда, что они его выловят? – спросил он у Саманты.
   – Надежда умирает последней. Поделись попкорном, Тини, – попросила она, вдруг ощутив голод.
   – О боже. Если бы я знал, то запасся бы сандвичами. Было уже три – утра. Попкорн уже начал лопаться в микроволновке, и аппетитный запах заполнил помещение.
   Подкрепившись, троица покинула радиостанцию. У тротуара в запрещенном для стоянки месте была припаркована единственная машина. Прислонившись к дверце своего «Вольво» со скрещенными на груди руками и взглядом, прикованным ко входу в здание, стоял Тай. Неизвестно, сколько времени он уже провел в такой позе, поджидая Саманту. Облаченный в кожаную куртку, джинсы и майку с глубоким вырезом, с не менее чем двухдневной щетиной на лице, он очень напоминал Джеймса Дина, только постаревшего лет на десять.
   «Замечательно. Вот как раз то, что мне и нужно», – мысленно произнесла Саманта с долей сарказма, но картина была впечатляющая, и атмосфера пустого предутреннего города, и мелодия саксофона, льющаяся из приемника в машине, способствовали этому.
   Пусть этот мужчина вынырнул из неизвестности меньше недели назад и, вполне возможно, канет туда же, в неизвестность, в любое время, может быть, очень скоро, но его появление здесь, сейчас, доставило ей радость, хотя ей только что казалось, что она навсегда утеряла способность чему-то радоваться после сегодняшних событий.
   – Я подумал, не съездить ли мне и не посмотреть, все ли у тебя в порядке?
   – Как видишь, я жива-здорова. Только валюсь с ног от усталости.
   Мелани с нескрываемым любопытством разглядывала Тая, зато Тини сразу сник и помрачнел. Тай спохватился и поспешил представиться: – Тай Уиллер, сосед знаменитого доктора Саманты.
   – Вот как! Тогда понятно! – многозначительно заметила Мелани.
   – Мелани – моя ассистентка, а Тини – наш технический директор. Мы вместе делаем наше шоу.
   – Раз у вас есть сопровождающий, то я позволю себе завернуть обратно и повозиться со своей техникой. Приятного всем отдыха, – скороговоркой произнес Тини, вяло пожав протянутую Таем руку.
   Ни Саманта, ни Мелани не стали его удерживать.
   Наступила неловкая пауза. Саманта сочла своей обязанностью ее нарушить:
   – Тай – не только мой сосед. По совместительству он еще и писатель, а также владелец очень большой, очень старой и очень преданной ему собаки и парусной яхты, которая частенько ломается.
   – Писатель? – оживилась Мелани. – И что вы пишете?
   – Роман.
   – О чем же ваш роман?
   – Нечто среднее между «Тайным осведомителем» и «Молчанием ягнят».
   – Как интересно! А что вы уже опубликовали?
   – Пока ничего. Это будет мой дебют.
   – Так что время брать у Тая интервью еще не настало, – охладила пыл Мелани Саманта.
   – Так вы тот Тай, что звонил нам сегодня, – догадалась Мелани, и колесики в ее мозгу завертелись, когда она начала вспоминать, какие вопросы Тай задавал и как ему отвечала Саманта.
   От такого открытия у нее даже глазки заискрились.
   – Да, я звонил, – признался Тай. – Мне не понравилось то, что я услышал по радио, и я решил попытаться перевести разговор в иное русло. Не знаю, удалось ли мне это. Ну а после того, как я увидел у подъезда полицейскую машину, у меня стало беспокойно на душе, и я подумал, что, может, стоит дождаться выхода нашего доктора и подбросить ее до дома.
   – Будет лучше, если я поеду на своей машине, – сказала Саманта. – Не хочу оставлять ее здесь на стоянке. Днем мне все равно надо будет ехать обратно в город.
   – Я отвезу тебя, – предложил он сразу же, и эта настойчивость чем-то покоробила Саманту. Она не желала ни затруднять его, ни тем более быть от него хоть в чем-то зависимой.
   – Предпочитаю свои колеса. Так я себя чувствую увереннее.
   – Как пожелаете, мэм, так и будет, – с некоторой иронией произнес он. – Что ж, прогуляемся до твоей машины, а потом ты подвезешь меня обратно.
   – Мы дойдем и одни. Тебе совершенно незачем тратить зря время, – заупрямилась Саманта, но Мелани придерживалась другого мнения:
   – Да что ты, Сэмми? Тай проделал такой путь среди ночи, волнуясь за тебя, а ты не позволяешь ему даже пройти пару шагов с тобой... с нами, – поправила она себя с улыбкой.
   Чувствовалось, что Мелани в данный момент завидует Саманте и не прочь слегка пококетничать с привлекательным мужчиной. А где же ее кавалер, на существование которого она туманно намекала, но ничего о нем не рассказывала? Может быть, они расстались? Не в первый раз такое случалось с Мелани, что она очертя голову ныряла в любовный омут, чтобы почти тотчас, наглотавшись всякого дерьма, выплыть на поверхность, отплевываясь.
   – Пожалуй, ты права, Мелани. Извини, Тай. Что-то на меня нашло...
   Саманта, прихрамывая, направилась к стоянке, взяв ассистентку под руку. Тай приноровил к ним свой шаг.
   – Если угодно, то я объясню, почему я здесь, – сказал он. – Меня насторожил этот непонятный звонок. Что за таинственная Анни? И реакция Саманты показалась мне странной. И то, что вдруг вы, Мелани, сели за микрофон вместо нее.
   – Это еще не все. Худшее было потом. – Мелани словно дернули за язык, и она поспешила выплеснуть почти незнакомому мужчине все новости.
   Саманта не собиралась скрывать от Тая историю о кошмарном звонке «Джона», но предпочла бы, чтобы он узнал все от нее, а не из уст Мелани, но девушку уже нельзя было остановить. Главное, что вынес из ее эмоционального рассказа Тай, было то, что «Джон» на этот раз попытался переговорить с Самантой один на один, без заполненной радиослушателями аудитории, на которую, как раньше всем казалось, он работал.
   – Чего он добивается? – недоумевал Тай.
   – Возмездия, – выпалила Мелани. Лицо Тая посуровело.
   – За что?
   – Сэмми этого не знает, – ответила за нее Мелани.
   – Не знаю, – подтвердила Саманта.
   – Он все время толкует о каких-то твоих грехах. Как будто он священник или что-то в этом роде...
   На подходе к гаражу Мелани принялась копаться в сумочке и извлекла колечко с дюжиной позвякивающих на нем ключей.
   – Моя тачка на первом ярусе. Могу вас подвезти.
   – А моя – на втором. Как-нибудь я доковыляю.
   – На всякий случай я буду на подхвате, – подал голос Тай.
   У Саманты оставались некоторые сомнения насчет своего соседа и потенциального ухажера, но поверить в то, что он может представлять для нее опасность, было трудно. У него имелись все возможности для агрессивных действий, когда они были наедине, например, у нее в доме или на яхте, когда никто не видел их вместе и не знал, что они общаются. И совсем нелепо было подозревать, что он и есть тот самый «Джон». Голоса – его и неведомого «Джона» – казались абсолютно несхожим. Но главную роль играло все же то, что Саманте было удивительно спокойно в его присутствии. Будучи убежденной феминисткой и вообще весьма независимой женщиной, Саманта вдруг ощутила нужду в поддержке, в крепкой мужской руке и начала поддаваться спокойному и ласковому обаянию своего нового кавалера.
   – Ну, раз так, то я с вами прощаюсь.
   Мелани впорхнула в свою машину, успела за одну секунду включить фары, завести мотор и чуть подать назад. В этом был особый шик. Опустив боковое окошко, она помахала им, просигналила и с силой надавила на газ. Двигатель зарычал, и эхо разнеслось по гаражу. Маленькая машина, оставляя за собой облако выхлопа, умчалась наверх и к выходу.
   – Яркая девица, – отметил Тай, сопровождая Саманту вниз.
   – Взрывоопасное существо, – усмехнулась Саманта, но тут же справедливости ради сочла нужным добавить: – Но что касается работы, она весьма эффективна.
   Красный «Мустанг» Саманты был единственным автомобилем на всем обширном пространстве второго яруса. Здесь царил почти полный мрак. Дежурное освещение было выключено, горели лишь лампы у лифта и по бокам пандусов.
   – Совсем как в фильме Хичкока, – заметил Тай, вслушиваясь в размноженные эхом звуки их шагов по цементному полу.
   – Да, – согласилась Саманта. – Ночью здесь мрачновато. Возникают не очень приятные ассоциации.
   – Надеюсь, без спутников ты сюда не заглядываешь.
   – Иногда приходится и в одиночку. Но я всегда начеку.
   Его взгляд обшарил темное пространство.
   – Мне это не по душе, – заявил Тай.
   – То, что я полагаюсь только на себя? – с вызовом спрос ила она.
   – Именно это.
   Саманта мгновенно напряглась, словно ежик ощетинилась иголками. Она едва знакома с этим человеком, а он хочет играть роль покровителя, Большого Брата и присматривать за ней!
   – Я всегда сама улаживаю свои проблемы.
   Что потянуло ее за язык и заставило выступить с таким заявлением?
   «Всегда ли тебе удавалось решить проблемы в одиночку и справиться со своими эмоциями? – ехидно напомнил внутренний голос. – Например, сегодня, когда ты услышала голос с того света. Ты даже потеряла сознание от страха. Разве это не проявление слабости? Не лги себе. Ты такая же женщина, как и все».
   – Ну... если так, то я рад за тебя, – не без иронии произнес Тай.
   – Я благодарна тебе за сочувствие, за заботу о моей безопасности. Но я уже взрослая. И не думай, что я нуждаюсь в опеке, как все эти хрупкие фарфоровые куколки, с которыми ты, вероятно, имел дело раньше.
   Она заметила, что он с трудом подавил усмешку.
   – Поверь, у меня и в мыслях не было навязываться тебе.
   – Прекрасно. Тогда мы достигли взаимопонимания.
   – Отлично!
   Тай придвинулся к ней, и жар его тела был ощутим на таком близком расстоянии.
   Женская интуиция подсказывала ей, что он намерен поцеловать ее, и было бы просто глупо уклоняться от поцелуя. Между ними возникло чувственное поле, и кокетничать, изображать из себя недотрогу доктору Саманте никак не пристало. Но его губы лишь нежно коснулись ее щеки, отчего, впрочем, пульс такой взрослой и умудренной книжным и жизненным опытом женщины уж очень глупо зачастил.
   – Будь начеку, – повторил он ее же слова, когда Саманта, порывшись в сумочке, отыскала ключи и сунула их в замок.
   Дверца подалась почему-то не сразу. Саманта с усилием потянула ее, и она распахнулась настежь, как будто вообще не была заперта.
   – Какого дьявола... – вырвалось у Саманты. Любой непорядок вызывал у нее раздражение, а сейчас тем более, когда ее нервы были на пределе.
   На сиденье ее ждало послание – конверт с крупными, аккуратно выписанными печатными буквами. Ее имя.
   Не подумав, инстинктивно, она схватила конверт. Он не был заклеен. Из него выпала поздравительная открытка.
   «25 лет. Счастливая дата».
   Цифра была обведена кроваво-красными чернилами и перечеркнута крест-накрест.
   Конверт и открытка сами выпали у нее из рук, как будто они жгли ее пальцы.
   – Нет... – прошептала она едва слышно.
   Тай подобрал конверт и вытряхнул из него сложенный пополам листок почтовой бумаги и прочел надпись, тоже красную и тоже начертанную крупными печатными буквами: «УБИЙЦА».
   – Есть какие-нибудь соображения? – спросил Тай. Он был мрачен, но, казалось, совсем не удивлен.
   – Какие? – дрожащим голосом проговорила Саманта.
   – Как это попало в твою машину? Кто знал, что ты ее здесь паркуешь? Кто мог подобрать ключи или догадаться, что у тебя нет охранной сигнализации?
   Саманта беспомощно пожала плечами.
   – Тут есть связь с той женщиной, которая тебе сегодня звонила и утверждала, что она – Анни. Она что-то бормотала насчет своего дня рождения... я не ошибаюсь?
   – Нет, не ошибаешься. Анни Сигер. Девять лет уже, как она мертва. Не понимаю, кто меня преследует, кто пугает.
   Рука Тая обвила ее плечи, успокаивая дрожь.
   – У кого есть дубликат твоих ключей?
   – Только у меня. Оригинал утонул в Тихом океане. Так получилось, когда я проводила свой злосчастный отпуск в Мексике.
   – А есть еще экземпляр?
   – Да. Я заказала, как обычно, пару. Второй у меня дома, в ящике стола. У Дэвида был ключ, но он отдал мне его в Мексике, и там же он утонул вместе с сумочкой при кораблекрушении.
   – Что-то у тебя много произошло несчастных случаев за последнее время. – Тай смотрел на нее с недоумением.
   – Так уж все сошлось. Это длинная история.
   – А ты не думаешь, что этот твой Дэвид мог сделать себе копию?
   У Саманты в душе мгновенно зародилось сомнение или еще какое-то неприятное чувство. Страх надвигался на нее со всех сторон.
   – Он не такой человек, – сказала она без всякой уверенности. – К тому, же он сейчас в Хьюстоне.
   – Ты уверена?
   – Он к этому непричастен. У меня с ним... свои дела. – Ее колени подогнулись. Тай подхватил ее на руки, как ребенка, и усадил за руль машины.
   – Ты в состоянии вести?
   – Конечно. Только дай мне минуту, чтобы прийти в себя.
   – Тогда эту минуту потратим на разговоры. Дэвид знает, что тебя преследует маньяк?
   – В общем...да.
   – А кто такая Анни Сигер?
   – Девушка, звонившая мне на радио, когда я работала в Хьюстоне.
   – И она уже звонила тебе сегодня?
   – Нет, эта женщина лишь подделывалась под Анни.
   – Значит, настоящая Анни умерла. Так? А этот мерзавец, кто бы он ни был, винит тебя в ее смерти? У него есть для этого повод?