Страница:
– Алекса, что с тобой?
Она жестом попросила на минуту оставить ее в покое и снова начала расхаживать взад-вперед, тщетно пытаясь найти ответы на свои вопросы. Если она сейчас уйдет, то у мамы не останется другого выхода, как продать дом. Да она потом будет мучиться угрызениями совести, потому что оказалась столь эгоистичной и не пожертвовала собой ради родных! И разве у нее есть выбор?
– Алекса!
Она резко обернулась. На лице Ника отражалось нетерпение. Невзирая на его внешнюю чувственность, он остался все тем же долбаным занудой, каким был в отрочестве. Он наверняка расписывал свой день по минутам и, похоже, не вполне понимал смысл слова «спонтанность». Разве она выдержит с ним целый год под одной крышей? И не растерзают ли они друг друга раньше, чем истекут положенные триста шестьдесят пять дней? Что, если «Янки» в этом сезоне выиграют чемпионат страны? Ей придется терпеть его противную заносчивость и снисходительные ухмылки. О господи!..
Ник скрестил на груди руки и сказал:
– Можешь не объяснять. Ты болеешь за «Метсов».
Его тон покоробил Алексу.
– Я отказываюсь обсуждать с тобой бейсбол. И не смей при мне надевать шмотки с символикой «Янки». А без меня можешь рядиться во что тебе угодно. Понятно?
Повисло неловкое молчание. Алекса робко покосилась в его сторону. Ник глядел на нее так, словно у нее на голове вместо волос появились змеи, как у горгоны Медузы.
– Ты шутишь?
– Нет! – самодовольно покачала головой Алекса.
– Мне что, и бейсболку «Янки» носить нельзя?
– Вот именно.
– Ты чокнутая.
– От такого же слышу.
А потом она увидела нечто невероятное – сродни давнишнему происшествию, когда соседский хулиган свалился с велика и вдруг разревелся, как девчонка.
Ник Райан рассмеялся – не скривил губы в ухмылке, не просто развеселился, а неудержимо расхохотался во всю мощь своей глотки. Его радостный смех загремел на весь конференц-зал, и Алекса сама с трудом удержалась от улыбки, ведь потешался-то Ник над ней. Черт возьми, какой же он душка, когда снисходит со своих вершин…
Наконец Ник успокоился, видимо успев за это время обдумать ситуацию и принять решение.
– Я не буду носить символы «Янки», но то же самое касается и тебя. Никаких штучек-дрючек с «Метсами». Не желаю видеть в своем доме ни кофейных кружек с их эмблемой, ни даже брелка для ключей. Ясно?
Алекса почувствовала, как в ней закипает раздражение: ее требования вдруг обратились против нее самой.
– Я не согласна. Моя команда не выигрывала чемпионат страны с восемьдесят шестого года, поэтому я имею право их поддерживать. А твоей и так хватает славы. Больше просто некуда!
– Тонкий ход, – скривил рот Ник, – только я не чета тем метросексуалам, к которым ты бегаешь на свидания. Нет «Янки», нет и «Метсам» – выбирай!
– Я с метросексуалами не встречаюсь!
– Воля твоя, – пожал плечами Ник.
Алекса неловко переступила с ноги на ногу, и от злости руки сами собой сжались в кулаки. Смотри-ка, какой поборник справедливости! Только почему при всей его привлекательности на ум приходит мысль об отравленном яблочке, которое поднесли Белоснежке?
– Ну что? Подумаешь об этом завтра, или как там говорят женщины, когда не могут ни на что решиться?
Алекса с нажимом закусила губу и нехотя произнесла:
– Договорились. Твоя взяла.
– Это все?
– Думаю, да.
– Но не совсем… – Ник замолчал, словно собираясь с духом, прежде чем коснуться довольно деликатной темы.
Алекса дала себе зарок, что не потеряет самообладания вне зависимости от того, что он скажет. Не известно еще, кто одержит верх. Уж она-то и глазом не моргнет, как бы он над ней не изгалялся. Алекса незаметно выдохнула, снова опустилась в кресло, взяла чашечку с кофе и сдержанно отхлебнула.
Ник сложил пальцы домиком и шумно вздохнул:
– Я должен поговорить с тобой о сексе.
– О сексе?
Слово, похожее на пистолетный выстрел, непроизвольно сорвалось с ее губ. Алекса моргнула, но взяла себя в руки и не показала, как это ее огорошило.
Теперь пришел черед Ника вскакивать со стула. Он заходил перед ней по роскошному бордовому ковру.
– Видишь ли, нам необходимо быть крайне осторожными в отношении наших внебрачных связей.
– Осторожными?
– Да. Среди моих клиентов есть очень влиятельные люди, и мне необходимо поддерживать свое реноме. Тем более что и дядино завещание будут аннулировано, если только появится подозрение, что брак у нас фиктивный. Я предлагаю тебе в течение года вообще воздержаться от секса. Как думаешь, сможешь?
– Тут и думать нечего.
Он притворно хохотнул, и Алексе показалось, что его лоб блестит от пота. Или это просто игра света? Ник перестал расхаживать и посмотрел на нее почти с опаской. И вдруг до Алексы дошло истинное значение его просьбы. Она молнией сверкнула в сознании и разом воспламенила ей мозг. Ник желал превратить ее в идеальную жену, ухитряясь при этом блюсти целомудрие их брачного ложа!
Однако он ни словом не обмолвился о собственном воздержании! Мэгги выложила подруге все подробности по поводу Габриэллы, и Алекса знала, что у Ника есть постоянная партнерша. Не понимала она только, почему же он не берет в жены свою девушку, но не собиралась судить, что у них за отношения. Сейчас ее больше волновал неприкрытый шовинизм этого самовлюбленного самца. Алексу так и подмывало немедленно отменить все дальнейшие переговоры.
Впрочем…
Алексу трясло от гнева, но ее лицо осталось безмятежным. Ник Райан решил заключить с ней сделку. Отлично! Ведь если она сейчас хлопнет дверью, судьба бедного Ники будет решена окончательно и бесповоротно.
– Понимаю, – улыбнулась Алекса.
От облегчения он чуть ли не просиял:
– Правда?
– Разумеется. Ведь если брак должен выглядеть настоящим, то хороша будет жена, о которой поползут сплетни сразу после свадьбы.
– Вот именно.
– И тогда тебе придется выслушивать унизительные намеки на твою несостоятельность. Если жена спит с кем попало, проблема всем ясна: значит, она недополучает этого дома.
Ник поежился и нехотя кивнул:
– Наверное, да.
– Так как же быть с Габриэллой?
Ник от изумления даже отступил:
– Откуда ты о ней знаешь?
– От Мэгги.
– О Габриэлле не волнуйся. Я все устрою как надо.
– Ты с ней спишь?
Он покривился, но тут же сделал вид, что ничуть не уязвлен ее любопытством.
– Это имеет значение?
Алекса вскинула руки в миролюбивом жесте:
– Я только хочу прояснить вопрос секса. По крайней мере, я согласилась уступить по первому и второму пунктам. Сама я тебя нисколечко не люблю, и мы друг к другу равнодушны. Ты заявляешь, что, если мне вдруг захочется с кем-нибудь заняться сексом, я не должна потакать своим прихотям. Каковы же условия для тебя?
Алекса поиграла губами, с удовольствием предвкушая, как бедняга будет выбираться из свежевырытой для нее могилы.
– Ник?
– Мм?..
– Ты слышал меня?
– А, секс… Обещаю, что никогда не поставлю тебя в неловкое положение.
– Значит, следует понимать, что ты и дальше собираешься спать с Габриэллой?
– Мы с Габриэллой уже давно встречаемся…
– Но ты почему-то на ней не женишься!
В воздухе сгустилось напряжение. Ник отступил на пару шагов – ему вдруг стало некомфортно стоять к ней слишком близко.
– У нас с Габриэллой другого рода отношения…
– Хм, любопытно! То есть ты хочешь сказать, что я не смогу трахаться направо и налево только потому, что у меня нет постоянного партнера?
Если бы где-нибудь поблизости нашлись кубики льда, Ник с удовольствием пососал бы их – высосал бы все до единого. От обвинения Алексы его почему-то бросило в жар. Она говорила мягким спокойным голосом, непринужденно и, кажется, вполне искренне улыбалась ему, но Ник чувствовал, что вот-вот попадется в силки, которые так искусно расставляют женщины. Он явно ступил на зыбкую почву и теперь бросился укреплять позиции.
– Если бы у тебя уже имелся постоянный партнер, мы еще могли бы как-то обсудить ситуацию. Но встречаться с незнакомцами – слишком большой риск. И я гарантирую тебе, что Габриэлла умеет хранить тайны.
Алекса вновь улыбнулась очаровательной женственной улыбкой, обещавшей наслаждения, выходящие за грань воображения и предназначенные лишь ему одному. Сердце Ника на миг остановилось. Заинтригованный, он с нетерпением ожидал ее ответа.
– Как бы не так, малыш!
Он не сразу взял в толк, как такие чувственные губы могут произнести отказ.
– Извини – что?
– Никакого секса для меня, но и для тебя тоже! И мне плевать, Габриэлла это будет, стриптизерша или любовь всей твоей гребаной жизни! Если мне нельзя развлекаться, то и тебе запрещается! Придется и тебе потерпеть наш благопристойный бизнес-брак и ловить кайф от проектирования зданий. – Она помолчала. – Понятно?
Ник понял ее. И решил не уступать. Он сообразил, что это та же игра, сет или матч, и ему непременно надо в ней выиграть. Своей улыбкой он выразил сочувствие и понимание того, насколько ей нужны деньги.
– Алекса, я согласен, что условия, возможно, не совсем справедливы. Но мужчины устроены иначе. Габриэлле, как и мне, очень важно поддерживать репутацию, поэтому ты никогда не окажешься в двусмысленной ситуации. Понимаешь меня?
– Да.
– Значит, ты согласна на мои условия?
– Нет.
Он ощутил приступ раздражения и, сощурившись, пристально посмотрел на нее и решил говорить без обиняков:
– Но ведь мы смогли согласиться по остальным пунктам. Пошли кое в чем на компромисс. Надо выдержать всего год, а потом ты можешь идти на все четыре стороны и устроить себе потрясающую оргию. И я слова не скажу!
В ее синих глазах-льдинках отразилось немыслимое упрямство и несгибаемая решимость.
– Если ты собираешься устраивать оргии, то и я буду их устраивать. Если ты воздержишься от секса, то и я воздержусь. И мне плевать на всякую хрень, будто мужчины и женщины по-разному устроены! Если мне суждено триста шестьдесят пять дней ложиться одной в постель, такая же участь ожидает и тебя! А если тебе сильно приспичит, то придется обращаться к собственной женушке! – Алекса запрокинула голову – точь-в-точь скакун перед барьером. – А раз нас с тобой друг к другу не влечет, придется тебе изыскивать другие способы для разрядки. Напряги фантазию! У безбрачия масса отдушин. – Она улыбнулась. – Ведь другого выхода у тебя все равно не остается.
Она, по-видимому, не подозревала, что Ник – заправский игрок в покер. В последние несколько лет он только и делал, что «выпускал пары» за картежным столом. Ночь незаметно переходила в день, и он вставал из-за карт, разбогатев на несколько тысяч. Покер, как и застарелая привычка к курению, неизменно притягивал его, и Ник предавался пороку скорее из удовольствия, нежели ради выгоды. Нет, он не позволит ей одержать верх. Предчувствие подсказывало ему, что победа уже близка.
И Ник нанес решающий удар:
– Ты решила запросить чрезмерную цену? Прекрасно. Сделка отменяется. Можешь попрощаться со своими денежками. А я пока решу, кого мне пригласить на твое место.
Алекса выскользнула из кресла, закинула на плечо сумку и встала прямо перед ним:
– Рада была снова повидаться с тобой, Красавчик.
Прямое попадание. Он не знал наверняка, догадывается ли она, как выводит его из себя детское прозвище. Ему отчаянно хотелось схватить ее и встряхнуть хорошенько, чтобы вышибить из нее эту привычку. Ник еще подростком остро реагировал на свою кличку и за годы не научился воспринимать ее спокойнее. Вот и теперь, словно в детстве, он стиснул зубы, но спрятал раздражение под добродушной усмешкой.
– Ага, и мне приятно. Заглядывай иногда. В общем, не пропадай.
– Хорошо. – Она выжидающе помолчала. – Пока.
В этот момент Ник понял, что просчитался. Он был кругом неправ. Александрия Мария Маккензи вполне способна выиграть в покер – и не потому, что мошенничает, а потому, что готова к проигрышу. И сейчас она играла в опасную игру – в «цыпленка»[6].
Алекса повернулась и пошла к двери. Взялась за ручку. И…
– Ладно!
Согласие слетело с его языка прежде, чем он успел подумать. Что-то подсказывало ему, что Алекса сейчас уйдет и не перезвонит, не скажет, что передумала. К тому же она, черт ее побери, была его единственной кандидатурой. Один год жизни был ничто по сравнению с целым будущим – о таком подарке Ник раньше мог только мечтать.
Надо отдать Алексе должное: она не стала злорадствовать – обернулась и обратилась к нему сухим деловитым тоном:
– В контракте, как я понимаю, о нашем последнем уговоре ни строчки. Ты даешь мне слово, что не нарушишь условие?
– Я могу внести изменения в документ.
– Не стоит. Так ты даешь мне слово?
Вся она была полна решимости. Ник понял, что она доверяет ему в той же степени, что и он ей, и его пронзила неожиданная радость.
– Даю тебе слово.
– Тогда и я даю согласие. Ах да, а расторжение брака через год? Моя семья не переживет такого потрясения. Скажем, что столкнулись с непреодолимыми разногласиями, и притворимся, что расстаемся друзьями.
– Не возражаю.
– Вот и хорошо. Заезжай за мной завтра вечером в семь – поедем к моим и объявим им о помолвке. Всеми свадебными приготовлениями я займусь сама.
Ник кивнул. У него немного кружилась голова и от принятого решения, и от ее близости. Чем так неуловимо благоухает ее кожа? Ванилью или корицей? Как в тумане, он глядел, как Алекса кладет на полированный стол визитную карточку:
– Адрес моего книжного магазина. До завтра.
Он откашлялся, чтобы попрощаться, но было уже поздно – Алекса ушла.
Глава 3
Она жестом попросила на минуту оставить ее в покое и снова начала расхаживать взад-вперед, тщетно пытаясь найти ответы на свои вопросы. Если она сейчас уйдет, то у мамы не останется другого выхода, как продать дом. Да она потом будет мучиться угрызениями совести, потому что оказалась столь эгоистичной и не пожертвовала собой ради родных! И разве у нее есть выбор?
– Алекса!
Она резко обернулась. На лице Ника отражалось нетерпение. Невзирая на его внешнюю чувственность, он остался все тем же долбаным занудой, каким был в отрочестве. Он наверняка расписывал свой день по минутам и, похоже, не вполне понимал смысл слова «спонтанность». Разве она выдержит с ним целый год под одной крышей? И не растерзают ли они друг друга раньше, чем истекут положенные триста шестьдесят пять дней? Что, если «Янки» в этом сезоне выиграют чемпионат страны? Ей придется терпеть его противную заносчивость и снисходительные ухмылки. О господи!..
Ник скрестил на груди руки и сказал:
– Можешь не объяснять. Ты болеешь за «Метсов».
Его тон покоробил Алексу.
– Я отказываюсь обсуждать с тобой бейсбол. И не смей при мне надевать шмотки с символикой «Янки». А без меня можешь рядиться во что тебе угодно. Понятно?
Повисло неловкое молчание. Алекса робко покосилась в его сторону. Ник глядел на нее так, словно у нее на голове вместо волос появились змеи, как у горгоны Медузы.
– Ты шутишь?
– Нет! – самодовольно покачала головой Алекса.
– Мне что, и бейсболку «Янки» носить нельзя?
– Вот именно.
– Ты чокнутая.
– От такого же слышу.
А потом она увидела нечто невероятное – сродни давнишнему происшествию, когда соседский хулиган свалился с велика и вдруг разревелся, как девчонка.
Ник Райан рассмеялся – не скривил губы в ухмылке, не просто развеселился, а неудержимо расхохотался во всю мощь своей глотки. Его радостный смех загремел на весь конференц-зал, и Алекса сама с трудом удержалась от улыбки, ведь потешался-то Ник над ней. Черт возьми, какой же он душка, когда снисходит со своих вершин…
Наконец Ник успокоился, видимо успев за это время обдумать ситуацию и принять решение.
– Я не буду носить символы «Янки», но то же самое касается и тебя. Никаких штучек-дрючек с «Метсами». Не желаю видеть в своем доме ни кофейных кружек с их эмблемой, ни даже брелка для ключей. Ясно?
Алекса почувствовала, как в ней закипает раздражение: ее требования вдруг обратились против нее самой.
– Я не согласна. Моя команда не выигрывала чемпионат страны с восемьдесят шестого года, поэтому я имею право их поддерживать. А твоей и так хватает славы. Больше просто некуда!
– Тонкий ход, – скривил рот Ник, – только я не чета тем метросексуалам, к которым ты бегаешь на свидания. Нет «Янки», нет и «Метсам» – выбирай!
– Я с метросексуалами не встречаюсь!
– Воля твоя, – пожал плечами Ник.
Алекса неловко переступила с ноги на ногу, и от злости руки сами собой сжались в кулаки. Смотри-ка, какой поборник справедливости! Только почему при всей его привлекательности на ум приходит мысль об отравленном яблочке, которое поднесли Белоснежке?
– Ну что? Подумаешь об этом завтра, или как там говорят женщины, когда не могут ни на что решиться?
Алекса с нажимом закусила губу и нехотя произнесла:
– Договорились. Твоя взяла.
– Это все?
– Думаю, да.
– Но не совсем… – Ник замолчал, словно собираясь с духом, прежде чем коснуться довольно деликатной темы.
Алекса дала себе зарок, что не потеряет самообладания вне зависимости от того, что он скажет. Не известно еще, кто одержит верх. Уж она-то и глазом не моргнет, как бы он над ней не изгалялся. Алекса незаметно выдохнула, снова опустилась в кресло, взяла чашечку с кофе и сдержанно отхлебнула.
Ник сложил пальцы домиком и шумно вздохнул:
– Я должен поговорить с тобой о сексе.
– О сексе?
Слово, похожее на пистолетный выстрел, непроизвольно сорвалось с ее губ. Алекса моргнула, но взяла себя в руки и не показала, как это ее огорошило.
Теперь пришел черед Ника вскакивать со стула. Он заходил перед ней по роскошному бордовому ковру.
– Видишь ли, нам необходимо быть крайне осторожными в отношении наших внебрачных связей.
– Осторожными?
– Да. Среди моих клиентов есть очень влиятельные люди, и мне необходимо поддерживать свое реноме. Тем более что и дядино завещание будут аннулировано, если только появится подозрение, что брак у нас фиктивный. Я предлагаю тебе в течение года вообще воздержаться от секса. Как думаешь, сможешь?
– Тут и думать нечего.
Он притворно хохотнул, и Алексе показалось, что его лоб блестит от пота. Или это просто игра света? Ник перестал расхаживать и посмотрел на нее почти с опаской. И вдруг до Алексы дошло истинное значение его просьбы. Она молнией сверкнула в сознании и разом воспламенила ей мозг. Ник желал превратить ее в идеальную жену, ухитряясь при этом блюсти целомудрие их брачного ложа!
Однако он ни словом не обмолвился о собственном воздержании! Мэгги выложила подруге все подробности по поводу Габриэллы, и Алекса знала, что у Ника есть постоянная партнерша. Не понимала она только, почему же он не берет в жены свою девушку, но не собиралась судить, что у них за отношения. Сейчас ее больше волновал неприкрытый шовинизм этого самовлюбленного самца. Алексу так и подмывало немедленно отменить все дальнейшие переговоры.
Впрочем…
Алексу трясло от гнева, но ее лицо осталось безмятежным. Ник Райан решил заключить с ней сделку. Отлично! Ведь если она сейчас хлопнет дверью, судьба бедного Ники будет решена окончательно и бесповоротно.
– Понимаю, – улыбнулась Алекса.
От облегчения он чуть ли не просиял:
– Правда?
– Разумеется. Ведь если брак должен выглядеть настоящим, то хороша будет жена, о которой поползут сплетни сразу после свадьбы.
– Вот именно.
– И тогда тебе придется выслушивать унизительные намеки на твою несостоятельность. Если жена спит с кем попало, проблема всем ясна: значит, она недополучает этого дома.
Ник поежился и нехотя кивнул:
– Наверное, да.
– Так как же быть с Габриэллой?
Ник от изумления даже отступил:
– Откуда ты о ней знаешь?
– От Мэгги.
– О Габриэлле не волнуйся. Я все устрою как надо.
– Ты с ней спишь?
Он покривился, но тут же сделал вид, что ничуть не уязвлен ее любопытством.
– Это имеет значение?
Алекса вскинула руки в миролюбивом жесте:
– Я только хочу прояснить вопрос секса. По крайней мере, я согласилась уступить по первому и второму пунктам. Сама я тебя нисколечко не люблю, и мы друг к другу равнодушны. Ты заявляешь, что, если мне вдруг захочется с кем-нибудь заняться сексом, я не должна потакать своим прихотям. Каковы же условия для тебя?
Алекса поиграла губами, с удовольствием предвкушая, как бедняга будет выбираться из свежевырытой для нее могилы.
* * *
Ник глядел на эту женщину, чувствуя, как у него пересыхает во рту. Ее бархатистый голос будил в нем пикантные фантазии о ее обнаженном теле, вожделеющем… секса. Едва удержавшись от неприличного слова, Ник потянулся за кофе. Надо выгадать себе немного времени… Все ее повадки просто взывали к страсти. Девичья невинность в Алексе сгорела дотла, и теперь перед ним сидела откровенная женщина с откровенными запросами. Он мог только гадать, что за мужчина удовлетворяет ее запросы. Ему нестерпимо хотелось взвесить в ладонях ее груди, ощутить на языке вкус ее губ. Интересно, что у нее надето под этим обтягивающим платьем…– Ник?
– Мм?..
– Ты слышал меня?
– А, секс… Обещаю, что никогда не поставлю тебя в неловкое положение.
– Значит, следует понимать, что ты и дальше собираешься спать с Габриэллой?
– Мы с Габриэллой уже давно встречаемся…
– Но ты почему-то на ней не женишься!
В воздухе сгустилось напряжение. Ник отступил на пару шагов – ему вдруг стало некомфортно стоять к ней слишком близко.
– У нас с Габриэллой другого рода отношения…
– Хм, любопытно! То есть ты хочешь сказать, что я не смогу трахаться направо и налево только потому, что у меня нет постоянного партнера?
Если бы где-нибудь поблизости нашлись кубики льда, Ник с удовольствием пососал бы их – высосал бы все до единого. От обвинения Алексы его почему-то бросило в жар. Она говорила мягким спокойным голосом, непринужденно и, кажется, вполне искренне улыбалась ему, но Ник чувствовал, что вот-вот попадется в силки, которые так искусно расставляют женщины. Он явно ступил на зыбкую почву и теперь бросился укреплять позиции.
– Если бы у тебя уже имелся постоянный партнер, мы еще могли бы как-то обсудить ситуацию. Но встречаться с незнакомцами – слишком большой риск. И я гарантирую тебе, что Габриэлла умеет хранить тайны.
Алекса вновь улыбнулась очаровательной женственной улыбкой, обещавшей наслаждения, выходящие за грань воображения и предназначенные лишь ему одному. Сердце Ника на миг остановилось. Заинтригованный, он с нетерпением ожидал ее ответа.
– Как бы не так, малыш!
Он не сразу взял в толк, как такие чувственные губы могут произнести отказ.
– Извини – что?
– Никакого секса для меня, но и для тебя тоже! И мне плевать, Габриэлла это будет, стриптизерша или любовь всей твоей гребаной жизни! Если мне нельзя развлекаться, то и тебе запрещается! Придется и тебе потерпеть наш благопристойный бизнес-брак и ловить кайф от проектирования зданий. – Она помолчала. – Понятно?
Ник понял ее. И решил не уступать. Он сообразил, что это та же игра, сет или матч, и ему непременно надо в ней выиграть. Своей улыбкой он выразил сочувствие и понимание того, насколько ей нужны деньги.
– Алекса, я согласен, что условия, возможно, не совсем справедливы. Но мужчины устроены иначе. Габриэлле, как и мне, очень важно поддерживать репутацию, поэтому ты никогда не окажешься в двусмысленной ситуации. Понимаешь меня?
– Да.
– Значит, ты согласна на мои условия?
– Нет.
Он ощутил приступ раздражения и, сощурившись, пристально посмотрел на нее и решил говорить без обиняков:
– Но ведь мы смогли согласиться по остальным пунктам. Пошли кое в чем на компромисс. Надо выдержать всего год, а потом ты можешь идти на все четыре стороны и устроить себе потрясающую оргию. И я слова не скажу!
В ее синих глазах-льдинках отразилось немыслимое упрямство и несгибаемая решимость.
– Если ты собираешься устраивать оргии, то и я буду их устраивать. Если ты воздержишься от секса, то и я воздержусь. И мне плевать на всякую хрень, будто мужчины и женщины по-разному устроены! Если мне суждено триста шестьдесят пять дней ложиться одной в постель, такая же участь ожидает и тебя! А если тебе сильно приспичит, то придется обращаться к собственной женушке! – Алекса запрокинула голову – точь-в-точь скакун перед барьером. – А раз нас с тобой друг к другу не влечет, придется тебе изыскивать другие способы для разрядки. Напряги фантазию! У безбрачия масса отдушин. – Она улыбнулась. – Ведь другого выхода у тебя все равно не остается.
Она, по-видимому, не подозревала, что Ник – заправский игрок в покер. В последние несколько лет он только и делал, что «выпускал пары» за картежным столом. Ночь незаметно переходила в день, и он вставал из-за карт, разбогатев на несколько тысяч. Покер, как и застарелая привычка к курению, неизменно притягивал его, и Ник предавался пороку скорее из удовольствия, нежели ради выгоды. Нет, он не позволит ей одержать верх. Предчувствие подсказывало ему, что победа уже близка.
И Ник нанес решающий удар:
– Ты решила запросить чрезмерную цену? Прекрасно. Сделка отменяется. Можешь попрощаться со своими денежками. А я пока решу, кого мне пригласить на твое место.
Алекса выскользнула из кресла, закинула на плечо сумку и встала прямо перед ним:
– Рада была снова повидаться с тобой, Красавчик.
Прямое попадание. Он не знал наверняка, догадывается ли она, как выводит его из себя детское прозвище. Ему отчаянно хотелось схватить ее и встряхнуть хорошенько, чтобы вышибить из нее эту привычку. Ник еще подростком остро реагировал на свою кличку и за годы не научился воспринимать ее спокойнее. Вот и теперь, словно в детстве, он стиснул зубы, но спрятал раздражение под добродушной усмешкой.
– Ага, и мне приятно. Заглядывай иногда. В общем, не пропадай.
– Хорошо. – Она выжидающе помолчала. – Пока.
В этот момент Ник понял, что просчитался. Он был кругом неправ. Александрия Мария Маккензи вполне способна выиграть в покер – и не потому, что мошенничает, а потому, что готова к проигрышу. И сейчас она играла в опасную игру – в «цыпленка»[6].
Алекса повернулась и пошла к двери. Взялась за ручку. И…
– Ладно!
Согласие слетело с его языка прежде, чем он успел подумать. Что-то подсказывало ему, что Алекса сейчас уйдет и не перезвонит, не скажет, что передумала. К тому же она, черт ее побери, была его единственной кандидатурой. Один год жизни был ничто по сравнению с целым будущим – о таком подарке Ник раньше мог только мечтать.
Надо отдать Алексе должное: она не стала злорадствовать – обернулась и обратилась к нему сухим деловитым тоном:
– В контракте, как я понимаю, о нашем последнем уговоре ни строчки. Ты даешь мне слово, что не нарушишь условие?
– Я могу внести изменения в документ.
– Не стоит. Так ты даешь мне слово?
Вся она была полна решимости. Ник понял, что она доверяет ему в той же степени, что и он ей, и его пронзила неожиданная радость.
– Даю тебе слово.
– Тогда и я даю согласие. Ах да, а расторжение брака через год? Моя семья не переживет такого потрясения. Скажем, что столкнулись с непреодолимыми разногласиями, и притворимся, что расстаемся друзьями.
– Не возражаю.
– Вот и хорошо. Заезжай за мной завтра вечером в семь – поедем к моим и объявим им о помолвке. Всеми свадебными приготовлениями я займусь сама.
Ник кивнул. У него немного кружилась голова и от принятого решения, и от ее близости. Чем так неуловимо благоухает ее кожа? Ванилью или корицей? Как в тумане, он глядел, как Алекса кладет на полированный стол визитную карточку:
– Адрес моего книжного магазина. До завтра.
Он откашлялся, чтобы попрощаться, но было уже поздно – Алекса ушла.
Глава 3
Алекса ерзала на сиденье черного «БМВ». Ее будущего супруга, судя по всему, тоже безмерно тяготило повисшее между ними молчание, поскольку он начал немилосердно теребить кнопки МР3-плеера. Наконец его выбор пал на Моцарта, и Алекса незаметно поморщилась. Ник, очевидно, предпочитал музыку без слов. Она снова содрогнулась при мысли, что ей придется жить с ним под одной крышей.
В. Течение. Целого. Года.
– А у тебя есть «Блэк айд пис»?
– Это блюдо такое? – озадаченно покосился он на нее.
Алекса издала тяжкий стон:
– Я даже согласна на старую добрую классику: Синатру, Беннетта, Мартина… – (Ник промолчал.) – «Иглз»? «Битлз»? Если услышишь знакомое название, подай голос!
Его плечи заметно напряглись.
– Они мне знакомы. Может, лучше Бетховен?
– Все, забыли.
Снова воцарилось молчание, нарушаемое лишь фортепианной мелодией. Алекса понимала, что они оба нервничают, по мере того как расстояние до родительского дома все сокращалось. Нелегко им будет притворяться влюбленной парочкой, если они не в силах вынести даже двухминутного разговора. Она решила приступить с другой стороны:
– Мэгги сказала мне, что у тебя есть рыбка.
На ее замечание он ответил холодным взглядом.
– Да.
– Как ее зовут?
– Рыбка.
– Ты никак ее не назвал? – растерянно заморгала Алекса.
– Это преступление?
– Разве ты не слышал, что животные чувствуют точно так же, как и люди.
– Я не люблю животных.
– Почему? Ты их боишься?
– Еще чего!
– Помнишь, ты испугался змеи, которую мы увидели в лесу? Ты не решился подойти поближе, а потом придумал какой-то предлог и вообще ушел.
Атмосфера в машине, казалось, накалилась еще сильнее.
– Я ничуть не испугался. Просто мне было все равно. Я же сказал, что не люблю животных.
Алекса насмешливо фыркнула и снова замолчала. Еще один пункт в ее списке можно смело вычеркнуть. Мать-Земля здорово подкачала. Алекса решила пока не говорить будущему мужу о приютах для животных. Когда там появлялось слишком много обитателей, она забирала лишних бедняжек к себе домой и держала, пока для них не появлялись места. Интуиция подсказывала ей, что Ник в таком случае сразу взбеленился бы. Если только у него хватило бы духу разозлиться как следует. Ей даже стало интересно поглядеть на него в таком состоянии.
– Чему ты улыбаешься? – спросил он.
– Так, ничему. Ты помнишь все, о чем мы с тобой говорили?
– Да! – мученически вздохнул он. – Мы обсудили всех твоих родственников до мельчайших подробностей. Я помню и их имена, и всю подноготную. Ради бога, Алекса, я ведь в детстве играл в вашем доме!
– Ты приходил только ради маминого шоколадного печенья! – съязвила она. – И с удовольствием мучил свою сестру и меня! К тому же это было давно и неправда. За последние лет десять ты даже ни разу не виделся с ними. – Ей не хотелось выказывать ему обиду, но легкость, с которой Ник отмахивался от прошлого, немного уязвляла ее. – Кстати, ты никогда не заикался о собственных родителях. Ты с отцом хоть иногда видишься?
Ей казалось, что еще немного – и она получит обморожение от его ледяных манер.
– Нет.
Алекса подождала развития темы, но его не последовало.
– А как мама? Она вышла снова замуж?
– Нет. Я не желаю обсуждать своих предков. Это бессмысленно.
– Чудесно. Что мы в таком случае скажем о них моим родителям? Ведь они обязательно спросят.
– Можешь сказать им, – резко ответил он, – что мой отец ошивается где-то в Мексике, а мать укатила в неизвестном направлении со своим новым дружком. И вообще, говори что хочешь. На свадьбу они в любом случае не приедут.
Алекса хотела что-то возразить, но свирепый взгляд Ника ясно показал ей, что вопрос исчерпан. Здорово. Как она обожает эту его разговорчивость!
Алекса указала на приближавшийся дорожный знак:
– Здесь поворот к маминому дому.
Ник вырулил на круговую подъездную аллею и заглушил мотор. Их взору предстал белый викторианский особняк, чей классический силуэт с колоннами и опясывающей здание террасой даже снаружи излучал дружелюбие и гостеприимство. Плакучие ивы, словно стражи, обступили лужайку на склоне. Фасад дома украшали большие венецианские окна с черными ставнями. Вечер укрыл от глаз признаки запустения, вызванного финансовыми трудностями: в темноте не видно было, что белая краска на колоннах облупилась, верхняя ступенька лестницы, ведущей на террасу, прогнила, а крыша обветшала. Но при виде дома своего детства Алекса вновь благодарно вздохнула, словно нырнула под теплое одеяло.
– Мы готовы? – спросил Ник.
Алекса еще раз оценила его внешний вид. Лицо Ника казалось бесстрастным, а взгляд – отсутствующим. Мягкие слаксы «Докерс» цвета хаки, белая футболка от Кэлвина Клайна и кожаные мокасины придавали ему стильный и небрежный вид. Выбеленные солнцем волосы были аккуратно причесаны, лишь спускался на лоб один непокорный завиток. Под футболкой угадывался красивый мускулистый торс. По ее мнению, даже слишком красивый. Ник, несомненно, качается в спортзале. Интересно взглянуть, напоминает ли его живот стиральную доску… Впрочем, от этого предположения у Алексы внизу живота появились опасные симптомы возбуждения, поэтому она прогнала все ненужные соображения и заставила себя сосредоточиться на текущих вопросах.
– У тебя такой вид, будто ты наступил в кучу собачьего дерьма!
От его равнодушия не осталось и следа. У Ника дернулся уголок рта.
– Хм, а Мэгги говорила, что ты пишешь стихи…
– Помни, что мы с тобой надышаться друг на друга не можем. Если мои что-нибудь заподозрят, я не смогу выйти за тебя, и мама потом сживет меня со свету. Поэтому притворяйся как следует. Да, и не бойся дотронуться до меня – уверяю тебя, блох у меня нет.
– Я и не боюсь…
У него перехватило дыхание, когда Алекса потянулась и отвела с его глаз непослушную прядь. Шелковистость его волос ласкала ей пальцы, а его остолбенелый взгляд подстрекнул Алексу медленно провести тыльной стороной ладони вниз по щеке. Его кожа была на ощупь гладкой и в то же время шероховатой.
– Видишь? Ничего страшного в этом нет…
Он стиснул полные губы, вероятно досадуя на ее приставания. Что поделать, Ник Райан воспринимал ее не как взрослую женщину, а как бесполое существо. Вроде амебы.
Алекса распахнула дверь машины, пресекая тем самым дальнейшие препирательства:
– Спектакль начинается!
Ник пробормотал что-то неразборчивое и вышел вслед за ней.
Им не пришлось даже нажимать кнопку звонка: все домочадцы по очереди высыпали на крыльцо, и гостей окружили щебечущие сестренки-двойняшки и оба представителя мужской части семейства, которые бросали на Ника оценивающие взгляды. Алекса по телефону уже предупредила родню о помолвке, скормив им историю о том, что давно тайком встречается с Ником, что у них завязался головокружительный роман и они решили пожениться. Ей пришлось задействовать немало выдумки, чтобы уверить родителей, будто они с Ником все эти годы были закадычными друзьями.
Ник попытался затеряться на заднем плане, но сестренки Алексы, Изабелла и Дженевьева, разгадав его уловку, тут же кинулись обниматься с ним, тараторя наперебой:
– Поздравляем!
– Теперь вы наш родственник!
– Иззи, говорила же я тебе, что жених у Алексы будет потрясный! Это просто фантастика! Друзья детства – и вот тебе! Невеста с женихом!
– Вы уже назначили день свадьбы?
– Можно мне будет сидеть за столом рядом с невестой?
У Ника на лице было написано, что он еще немного – и перепрыгнет через перила крыльца и бросится наутек. Алекса, взглянув на него, едва не поперхнулась от смеха. Она живо сграбастала сестренок в объятия со словами:
– Хватит, глупышки, нагонять на него страху! Наконец-то у меня появился жених – не спугните его!
Сестры захихикали. Глядя на них, всякий думал, что у него двоится в глазах: у обеих были каштановые волосы, темно-синие глаза и тощие голенастые ноги, поэтому одна носила подтяжки, а другая – нет. Алекса решила, что учителя очень благодарны им за этот знак отличия. Впрочем, девчонки слыли ужасными озорницами и частенько менялись ролями.
Алексу отвлек громкий требовательный вопль. Она взяла на руки белокурого ангелочка, цеплявшегося за ее ноги, и осыпала трехлетнюю племянницу поцелуями.
– Тэйлор Возмутительница Спокойствия, познакомься с Ником Райаном, – сказала она. – Для тебя, егоза, он дядя Ник.
Тэйлор принялась рассматривать гостя с такой обстоятельной дотошностью, какую могут себе позволить только дети. Ник терпеливо дожидался ее вердикта. Наконец личико малышки расплылось в улыбке.
– Привет, Ник!
– Привет, Тэйлор, – улыбнулся он в ответ.
– Высочайшее одобрение пожаловано, – заключила Алекса и подтолкнула Ника вперед. – Сейчас познакомлю тебя с остальными. Мои сестры-близнецы Изабелла и Дженевьева уже совсем взрослые, так что подгузники им больше не нужны. – Она ухмыльнулась, услышав их дружное ворчание. – Моя невестка Джина и мой брат Ланс, ты его знаешь, и родителей тоже. А это Ник Райан, мой жених!
Она ничуть не споткнулась на непривычном слове. Ее мать смачно расцеловала Ника в обе щеки:
– Ники, какой ты стал большой! – Она гостеприимно раскинула руки. – А какой красивый!
Алекса заволновалась, не измазала ли мама щеки Ника помадой, но потом решила, что это пустяки.
– Э… мм, благодарю, миссис Маккензи, – откашлявшись, произнес Ник. – Давно мы с вами не виделись…
Ланс дружески пихнул его в плечо:
– Здорово, Ник! Тыщу лет тебя не видел. Ходят слухи, что ты теперь вольешься в нашу семью. Мои поздравления!
– Спасибо.
Подошел отец Алексы и подал руку для пожатия.
– Зови меня просто Джим, и давай на «ты», – предложил он. – Я-то помню, как ты любил поиздеваться над моей дочуркой. Думаю даже, когда она впервые выругалась, то имела в виду тебя!
– Думаю, с тех пор мало что изменилось, – язвительно заметил Ник.
Джим расхохотался. Джина, которую Ланс не выпускал из объятий, высвободилась, чтобы тоже поприветствовать гостя.
– Наконец-то у нас появится еще один человек со стороны, – лукаво поблескивая зелеными глазами, сказала она. – Теперь мы уравняем голоса на семейных собраниях.
– Но он же мужчина! – рассмеялась Алекса. – Не обольщайся, он всегда будет на стороне Ланса.
Ланс снова притянул жену к себе и обвил руками ее талию.
– Перевес не в твою сторону, детка! Наконец-то в доме станет одним мужиком больше, и вместе мы как-нибудь сладим с вашими женскими заморочками!
Алекса ущипнула его за один бок, Джина – за другой, а Мария осуждающе поцокала языком:
– Ланселот, мужчины при дамах такие разговоры не ведут!
– При каких еще дамах?
Мария шутливо хлопнула его по заду и скомандовала:
В. Течение. Целого. Года.
– А у тебя есть «Блэк айд пис»?
– Это блюдо такое? – озадаченно покосился он на нее.
Алекса издала тяжкий стон:
– Я даже согласна на старую добрую классику: Синатру, Беннетта, Мартина… – (Ник промолчал.) – «Иглз»? «Битлз»? Если услышишь знакомое название, подай голос!
Его плечи заметно напряглись.
– Они мне знакомы. Может, лучше Бетховен?
– Все, забыли.
Снова воцарилось молчание, нарушаемое лишь фортепианной мелодией. Алекса понимала, что они оба нервничают, по мере того как расстояние до родительского дома все сокращалось. Нелегко им будет притворяться влюбленной парочкой, если они не в силах вынести даже двухминутного разговора. Она решила приступить с другой стороны:
– Мэгги сказала мне, что у тебя есть рыбка.
На ее замечание он ответил холодным взглядом.
– Да.
– Как ее зовут?
– Рыбка.
– Ты никак ее не назвал? – растерянно заморгала Алекса.
– Это преступление?
– Разве ты не слышал, что животные чувствуют точно так же, как и люди.
– Я не люблю животных.
– Почему? Ты их боишься?
– Еще чего!
– Помнишь, ты испугался змеи, которую мы увидели в лесу? Ты не решился подойти поближе, а потом придумал какой-то предлог и вообще ушел.
Атмосфера в машине, казалось, накалилась еще сильнее.
– Я ничуть не испугался. Просто мне было все равно. Я же сказал, что не люблю животных.
Алекса насмешливо фыркнула и снова замолчала. Еще один пункт в ее списке можно смело вычеркнуть. Мать-Земля здорово подкачала. Алекса решила пока не говорить будущему мужу о приютах для животных. Когда там появлялось слишком много обитателей, она забирала лишних бедняжек к себе домой и держала, пока для них не появлялись места. Интуиция подсказывала ей, что Ник в таком случае сразу взбеленился бы. Если только у него хватило бы духу разозлиться как следует. Ей даже стало интересно поглядеть на него в таком состоянии.
– Чему ты улыбаешься? – спросил он.
– Так, ничему. Ты помнишь все, о чем мы с тобой говорили?
– Да! – мученически вздохнул он. – Мы обсудили всех твоих родственников до мельчайших подробностей. Я помню и их имена, и всю подноготную. Ради бога, Алекса, я ведь в детстве играл в вашем доме!
– Ты приходил только ради маминого шоколадного печенья! – съязвила она. – И с удовольствием мучил свою сестру и меня! К тому же это было давно и неправда. За последние лет десять ты даже ни разу не виделся с ними. – Ей не хотелось выказывать ему обиду, но легкость, с которой Ник отмахивался от прошлого, немного уязвляла ее. – Кстати, ты никогда не заикался о собственных родителях. Ты с отцом хоть иногда видишься?
Ей казалось, что еще немного – и она получит обморожение от его ледяных манер.
– Нет.
Алекса подождала развития темы, но его не последовало.
– А как мама? Она вышла снова замуж?
– Нет. Я не желаю обсуждать своих предков. Это бессмысленно.
– Чудесно. Что мы в таком случае скажем о них моим родителям? Ведь они обязательно спросят.
– Можешь сказать им, – резко ответил он, – что мой отец ошивается где-то в Мексике, а мать укатила в неизвестном направлении со своим новым дружком. И вообще, говори что хочешь. На свадьбу они в любом случае не приедут.
Алекса хотела что-то возразить, но свирепый взгляд Ника ясно показал ей, что вопрос исчерпан. Здорово. Как она обожает эту его разговорчивость!
Алекса указала на приближавшийся дорожный знак:
– Здесь поворот к маминому дому.
Ник вырулил на круговую подъездную аллею и заглушил мотор. Их взору предстал белый викторианский особняк, чей классический силуэт с колоннами и опясывающей здание террасой даже снаружи излучал дружелюбие и гостеприимство. Плакучие ивы, словно стражи, обступили лужайку на склоне. Фасад дома украшали большие венецианские окна с черными ставнями. Вечер укрыл от глаз признаки запустения, вызванного финансовыми трудностями: в темноте не видно было, что белая краска на колоннах облупилась, верхняя ступенька лестницы, ведущей на террасу, прогнила, а крыша обветшала. Но при виде дома своего детства Алекса вновь благодарно вздохнула, словно нырнула под теплое одеяло.
– Мы готовы? – спросил Ник.
Алекса еще раз оценила его внешний вид. Лицо Ника казалось бесстрастным, а взгляд – отсутствующим. Мягкие слаксы «Докерс» цвета хаки, белая футболка от Кэлвина Клайна и кожаные мокасины придавали ему стильный и небрежный вид. Выбеленные солнцем волосы были аккуратно причесаны, лишь спускался на лоб один непокорный завиток. Под футболкой угадывался красивый мускулистый торс. По ее мнению, даже слишком красивый. Ник, несомненно, качается в спортзале. Интересно взглянуть, напоминает ли его живот стиральную доску… Впрочем, от этого предположения у Алексы внизу живота появились опасные симптомы возбуждения, поэтому она прогнала все ненужные соображения и заставила себя сосредоточиться на текущих вопросах.
– У тебя такой вид, будто ты наступил в кучу собачьего дерьма!
От его равнодушия не осталось и следа. У Ника дернулся уголок рта.
– Хм, а Мэгги говорила, что ты пишешь стихи…
– Помни, что мы с тобой надышаться друг на друга не можем. Если мои что-нибудь заподозрят, я не смогу выйти за тебя, и мама потом сживет меня со свету. Поэтому притворяйся как следует. Да, и не бойся дотронуться до меня – уверяю тебя, блох у меня нет.
– Я и не боюсь…
У него перехватило дыхание, когда Алекса потянулась и отвела с его глаз непослушную прядь. Шелковистость его волос ласкала ей пальцы, а его остолбенелый взгляд подстрекнул Алексу медленно провести тыльной стороной ладони вниз по щеке. Его кожа была на ощупь гладкой и в то же время шероховатой.
– Видишь? Ничего страшного в этом нет…
Он стиснул полные губы, вероятно досадуя на ее приставания. Что поделать, Ник Райан воспринимал ее не как взрослую женщину, а как бесполое существо. Вроде амебы.
Алекса распахнула дверь машины, пресекая тем самым дальнейшие препирательства:
– Спектакль начинается!
Ник пробормотал что-то неразборчивое и вышел вслед за ней.
Им не пришлось даже нажимать кнопку звонка: все домочадцы по очереди высыпали на крыльцо, и гостей окружили щебечущие сестренки-двойняшки и оба представителя мужской части семейства, которые бросали на Ника оценивающие взгляды. Алекса по телефону уже предупредила родню о помолвке, скормив им историю о том, что давно тайком встречается с Ником, что у них завязался головокружительный роман и они решили пожениться. Ей пришлось задействовать немало выдумки, чтобы уверить родителей, будто они с Ником все эти годы были закадычными друзьями.
Ник попытался затеряться на заднем плане, но сестренки Алексы, Изабелла и Дженевьева, разгадав его уловку, тут же кинулись обниматься с ним, тараторя наперебой:
– Поздравляем!
– Теперь вы наш родственник!
– Иззи, говорила же я тебе, что жених у Алексы будет потрясный! Это просто фантастика! Друзья детства – и вот тебе! Невеста с женихом!
– Вы уже назначили день свадьбы?
– Можно мне будет сидеть за столом рядом с невестой?
У Ника на лице было написано, что он еще немного – и перепрыгнет через перила крыльца и бросится наутек. Алекса, взглянув на него, едва не поперхнулась от смеха. Она живо сграбастала сестренок в объятия со словами:
– Хватит, глупышки, нагонять на него страху! Наконец-то у меня появился жених – не спугните его!
Сестры захихикали. Глядя на них, всякий думал, что у него двоится в глазах: у обеих были каштановые волосы, темно-синие глаза и тощие голенастые ноги, поэтому одна носила подтяжки, а другая – нет. Алекса решила, что учителя очень благодарны им за этот знак отличия. Впрочем, девчонки слыли ужасными озорницами и частенько менялись ролями.
Алексу отвлек громкий требовательный вопль. Она взяла на руки белокурого ангелочка, цеплявшегося за ее ноги, и осыпала трехлетнюю племянницу поцелуями.
– Тэйлор Возмутительница Спокойствия, познакомься с Ником Райаном, – сказала она. – Для тебя, егоза, он дядя Ник.
Тэйлор принялась рассматривать гостя с такой обстоятельной дотошностью, какую могут себе позволить только дети. Ник терпеливо дожидался ее вердикта. Наконец личико малышки расплылось в улыбке.
– Привет, Ник!
– Привет, Тэйлор, – улыбнулся он в ответ.
– Высочайшее одобрение пожаловано, – заключила Алекса и подтолкнула Ника вперед. – Сейчас познакомлю тебя с остальными. Мои сестры-близнецы Изабелла и Дженевьева уже совсем взрослые, так что подгузники им больше не нужны. – Она ухмыльнулась, услышав их дружное ворчание. – Моя невестка Джина и мой брат Ланс, ты его знаешь, и родителей тоже. А это Ник Райан, мой жених!
Она ничуть не споткнулась на непривычном слове. Ее мать смачно расцеловала Ника в обе щеки:
– Ники, какой ты стал большой! – Она гостеприимно раскинула руки. – А какой красивый!
Алекса заволновалась, не измазала ли мама щеки Ника помадой, но потом решила, что это пустяки.
– Э… мм, благодарю, миссис Маккензи, – откашлявшись, произнес Ник. – Давно мы с вами не виделись…
Ланс дружески пихнул его в плечо:
– Здорово, Ник! Тыщу лет тебя не видел. Ходят слухи, что ты теперь вольешься в нашу семью. Мои поздравления!
– Спасибо.
Подошел отец Алексы и подал руку для пожатия.
– Зови меня просто Джим, и давай на «ты», – предложил он. – Я-то помню, как ты любил поиздеваться над моей дочуркой. Думаю даже, когда она впервые выругалась, то имела в виду тебя!
– Думаю, с тех пор мало что изменилось, – язвительно заметил Ник.
Джим расхохотался. Джина, которую Ланс не выпускал из объятий, высвободилась, чтобы тоже поприветствовать гостя.
– Наконец-то у нас появится еще один человек со стороны, – лукаво поблескивая зелеными глазами, сказала она. – Теперь мы уравняем голоса на семейных собраниях.
– Но он же мужчина! – рассмеялась Алекса. – Не обольщайся, он всегда будет на стороне Ланса.
Ланс снова притянул жену к себе и обвил руками ее талию.
– Перевес не в твою сторону, детка! Наконец-то в доме станет одним мужиком больше, и вместе мы как-нибудь сладим с вашими женскими заморочками!
Алекса ущипнула его за один бок, Джина – за другой, а Мария осуждающе поцокала языком:
– Ланселот, мужчины при дамах такие разговоры не ведут!
– При каких еще дамах?
Мария шутливо хлопнула его по заду и скомандовала: