Он тайком пробрался снова к костру, у которого сидели бандиты. Келемити Фазерингейл хлопала в ладоши. Он не прекращал повторять: «О, отверстие на вершине, отверстие на вершине!» – потому что Юнг решил возвратиться в Шейн и помочь им уничтожить шалопая, который околдовал Хенси, оставил их без капли синтетического виски, а если он не поможет им, то этот самоуверенный петух, совершенно распояшется.
Не потому что бандитам было не под силу самим расправиться с ним. Просто они считали Юнга своим. Этот маленький петух заслуживал того, чтобы его убил самый лучший. Причем, с помпой.
Это говорил Филемон, когда вопил и истекал кровью.
Кроме того, стало ясно, что Зак и несчастный старый пьяница были единственными людьми, которые владели секретом о роботе-стрелке. Филемон хотел сохранить секрет любым путем. Он боялся, что если расскажет об этом бандитам, они либо посчитают его сумасшедшим и отлупят, либо убьют – в доказательство того, что не верят, что их идол не настоящий. У него помутился рассудок, а Зак окончательно добил его.
Тем не менее, избиение неожиданно привело Филемона к необдуманному поведению.
Он хотел посмеяться над Заком, потому что был уверен, что никто не сможет провести превосходную машину-сверхчеловека. Филемон ненавидел Зака. Ненависть управляла его действиями, и поэтому он постоянно старался чем-то уколоть Зака. Все это закончилось жалким унижением. Филемон оказался в полном отчаянии и совершенно уничтоженным после того, как Зак оставил его лачугу.
«Лишь мы двое», – думал Зак, набрав последнюю лопату земли. Он передал ее Буффало Юнгу, который напевал какую-то мелодию, напоминавшую песню «Одинокий проситель». «Только мы вдвоем знали, а теперь Филемон мертв. Слишком поздно, чтобы он мог кому-нибудь что-то рассказать. Слишком поздно. Да».
Вскоре работа была завершена. Зак поднял фонарь, чтобы осмотреть все вокруг.
В середине могила была немного плоской. Несколько последних комьев земли помогли решить эту проблему. Превосходно. Все выглядело, как настоящее. Он опустил лопату.
Буффало Юнг вытер нос рукавом и взглянул на звезды. И снова на его лице появилась приятная и радостная улыбка, а голос стал дружелюбным. «Нужно идти, Рендольф. Возвращаться в ремонтную мастерскую. Туда, куда ветер подует. Ни минуты отдыха».
– Разве ты когда-нибудь устаешь?
– О, некоторые части моего тела выходят из строя быстрее, чем другие. Я способен ощущать это. – Затем высокий робот широко расставил руки, заложил их за голову и выкрикнул: – Ау!!! – Зак нервно посмотрел вниз на огни Шейна. Он надеялся, что никто не услышал этого шалопая.
– Ау!!!Юнг набрал воздух, сложил вместе ладони, затем очистил одно колено от налипшей на него грязи, обнял Зака, словно медведь, мертвой хваткой и высоко поднял. Нос робота был совсем близко. Глаза сверкали, словно это был демон. Внезапно они сверкнули, словно капли серебристой святой воды. Искры повторились, как будто робот не мог сдержаться. «Я никогда не чувствую усталости, если выигрываю. – Искра. Вспышка. – Потому что так меня создали. – Вспышка. – Будет хорошо, если ты надолго запомнишь, что значит убить меня». Вспышка. ВСПЫШКА.Последняя вспышка была слишком яркой. Робот осторожно поставил его на землю, осмотрел склон, пробормотал какие-то слова, из которых отчетливо можно было разобрать лишь два – «быстро сматываться». Зак проникновенно сказал: «Уверен, я буду помнить».
Стало прохладно. Дул сильный ветер, когда Буффало Юнг поправил свою широкополую шляпу, стряхнув с нее пыль, и помахал на прощанье, поднимаясь выше по склону, Зак выключил фонарь.
Он воткнул лопату в землю. Вся в черном, фигура Юнга возвышалась на фоне звезд.
– Теперь ты будешь помнить, Рендольф. Хорошенько накрути им хвосты. Покруче, им это нравится. Помоги им ни о чем не задумываться. Кроме того, обвини их – меня проинструктировали, чтобы я тебе напомнил – в том, что все они злые и грубые, как хорьки, которых кастрировали. Они будут верить тебе. – Он взмахнул рукой и дважды сверкнул глазами. – Прощай, старина.
Буффало Юнг побрел вверх по склону, догоняя своих дружков. Какое-то время все четверо совещались. Затем, оседлав лошадей, они стали подниматься еще выше. Юнг ехал последним, сверкая перламутровыми рукоятками своих пистолетов до тех пор, пока его очертания не затерялись между звездами.
Зак долго смотрел на опустевшую вершину холма. Он находился в состоянии аффекта, словно стал на какое-то время роботом. Да, все это невероятно, и не имеет значения, легенда ли это, конструкция, или созданная техническими умами социальная сила. Зак никак не мог понять, как могли они догадаться о его давних мечтах и мыслях.
Конечно, ему повезло, что у него хватило ума, чтобы добиться своей цели и направить пулю прямо в Филемона. Может быть, именно после выстрела он вдруг познал самого себя. Ему нравилась его новая роль. Он начал насвистывать.
Не потому что бандитам было не под силу самим расправиться с ним. Просто они считали Юнга своим. Этот маленький петух заслуживал того, чтобы его убил самый лучший. Причем, с помпой.
Это говорил Филемон, когда вопил и истекал кровью.
Кроме того, стало ясно, что Зак и несчастный старый пьяница были единственными людьми, которые владели секретом о роботе-стрелке. Филемон хотел сохранить секрет любым путем. Он боялся, что если расскажет об этом бандитам, они либо посчитают его сумасшедшим и отлупят, либо убьют – в доказательство того, что не верят, что их идол не настоящий. У него помутился рассудок, а Зак окончательно добил его.
Тем не менее, избиение неожиданно привело Филемона к необдуманному поведению.
Он хотел посмеяться над Заком, потому что был уверен, что никто не сможет провести превосходную машину-сверхчеловека. Филемон ненавидел Зака. Ненависть управляла его действиями, и поэтому он постоянно старался чем-то уколоть Зака. Все это закончилось жалким унижением. Филемон оказался в полном отчаянии и совершенно уничтоженным после того, как Зак оставил его лачугу.
«Лишь мы двое», – думал Зак, набрав последнюю лопату земли. Он передал ее Буффало Юнгу, который напевал какую-то мелодию, напоминавшую песню «Одинокий проситель». «Только мы вдвоем знали, а теперь Филемон мертв. Слишком поздно, чтобы он мог кому-нибудь что-то рассказать. Слишком поздно. Да».
Вскоре работа была завершена. Зак поднял фонарь, чтобы осмотреть все вокруг.
В середине могила была немного плоской. Несколько последних комьев земли помогли решить эту проблему. Превосходно. Все выглядело, как настоящее. Он опустил лопату.
Буффало Юнг вытер нос рукавом и взглянул на звезды. И снова на его лице появилась приятная и радостная улыбка, а голос стал дружелюбным. «Нужно идти, Рендольф. Возвращаться в ремонтную мастерскую. Туда, куда ветер подует. Ни минуты отдыха».
– Разве ты когда-нибудь устаешь?
– О, некоторые части моего тела выходят из строя быстрее, чем другие. Я способен ощущать это. – Затем высокий робот широко расставил руки, заложил их за голову и выкрикнул: – Ау!!! – Зак нервно посмотрел вниз на огни Шейна. Он надеялся, что никто не услышал этого шалопая.
– Ау!!!Юнг набрал воздух, сложил вместе ладони, затем очистил одно колено от налипшей на него грязи, обнял Зака, словно медведь, мертвой хваткой и высоко поднял. Нос робота был совсем близко. Глаза сверкали, словно это был демон. Внезапно они сверкнули, словно капли серебристой святой воды. Искры повторились, как будто робот не мог сдержаться. «Я никогда не чувствую усталости, если выигрываю. – Искра. Вспышка. – Потому что так меня создали. – Вспышка. – Будет хорошо, если ты надолго запомнишь, что значит убить меня». Вспышка. ВСПЫШКА.Последняя вспышка была слишком яркой. Робот осторожно поставил его на землю, осмотрел склон, пробормотал какие-то слова, из которых отчетливо можно было разобрать лишь два – «быстро сматываться». Зак проникновенно сказал: «Уверен, я буду помнить».
Стало прохладно. Дул сильный ветер, когда Буффало Юнг поправил свою широкополую шляпу, стряхнув с нее пыль, и помахал на прощанье, поднимаясь выше по склону, Зак выключил фонарь.
Он воткнул лопату в землю. Вся в черном, фигура Юнга возвышалась на фоне звезд.
– Теперь ты будешь помнить, Рендольф. Хорошенько накрути им хвосты. Покруче, им это нравится. Помоги им ни о чем не задумываться. Кроме того, обвини их – меня проинструктировали, чтобы я тебе напомнил – в том, что все они злые и грубые, как хорьки, которых кастрировали. Они будут верить тебе. – Он взмахнул рукой и дважды сверкнул глазами. – Прощай, старина.
Буффало Юнг побрел вверх по склону, догоняя своих дружков. Какое-то время все четверо совещались. Затем, оседлав лошадей, они стали подниматься еще выше. Юнг ехал последним, сверкая перламутровыми рукоятками своих пистолетов до тех пор, пока его очертания не затерялись между звездами.
Зак долго смотрел на опустевшую вершину холма. Он находился в состоянии аффекта, словно стал на какое-то время роботом. Да, все это невероятно, и не имеет значения, легенда ли это, конструкция, или созданная техническими умами социальная сила. Зак никак не мог понять, как могли они догадаться о его давних мечтах и мыслях.
Конечно, ему повезло, что у него хватило ума, чтобы добиться своей цели и направить пулю прямо в Филемона. Может быть, именно после выстрела он вдруг познал самого себя. Ему нравилась его новая роль. Он начал насвистывать.
38
Пробираясь между домами, он стал напевать погромче, хотя его мысли были заняты другим.
Конечно же, жители городка должны обратиться к нему за помощью, чтобы он восстановил правопорядок в Шейне. Его попросят, чтобы он оказал воздействие на бандитов, запретил проституцию, быть может, даже установил комендантский час. Эти меры, конечно, должны быть временными. Он бы хотел, чтобы эти подонки стали доверять ему во всем и всегда.
«Не следует слишком церемониться с этой командой», – думал Зак. – Именно это подразумевал Юнг. Умный, черт побери, робот. Он решил смоделировать свои действия на тех, с кем сталкивался, скажем, к примеру, на Ремингтоне Одопьюлоусе.
Заку хотелось веселиться, настолько свободным и сильным он чувствовал себя в этот момент. Сейчас он напоминал самому себе короля. А почему бы и нет?
Зачем покидать Миссури? Зачем бояться Косфеда? Он был уверен, что сможет найти подходящее занятие и здесь. Например, заняться обустройством сувенирных предприятий, когда их откроют. У него есть множество навыков и рецептов изготовления различных поделок, так что никто без работы не останется.
Он, конечно же, должен занять большой, достойный его положения дом. Он подумал, что Белл уже вряд ли устроит его.
Он двигался осторожно. С уверенностью в том, что, в сущности, любой закон или правопорядок – это его закон или правопорядок. Горожане должны успокоиться. Употребление аэрозолей плюс его репутация человека, который убил Буффало Юнга – эти средства надолго останутся в памяти людей и будут способствовать его успеху.
«Зак Рендольф, – обратился он к самому себе, – не знаю, где ты скрывался, но ты не человек, а дьявол».Перед первой же витриной магазина, мимо которой он проходил, Зак начал изучать выражение своего лица. Где-то в глубине души раздавались радостные возгласы, словно их издавало существо, освободившееся из западни. Он был под воздействием силы, он был во власти модели N7, которая свисала с его бедра. Это делало его лицо жестким. «Черт побери, если я не заставлю весь этот городок плясать под мою дудку». Он прошел мимо витрины магазина и пошел дальше.Когда он достиг «Последнего шанса», его плечи расправились еще больше, он стал выше ростом, а его рука покоилась на ремне, к которому была прикреплена кобура. Он вдыхал знакомый запах сигар, пыли и сладких духов. Ему нравились эти ароматы, нравился яркий свет, которым освещалась пыльная улица.
Было почти пустынно. Лишь несколько местных, которые слонялись вдоль улицы, разговаривали шепотом. Зак понимал, что они говорят о нем.
Он посмотрел на «Шанс», увидел двух мужчин, которые разговаривали на крыльце, куда не доставал тусклый свет.
– Иди к нам, Зак, – сказал доктор Бастер Левинсон, поднимая сигару. – Твой маленький багаж ожидает твоего появления. Ты для нее святыня. – Старый плут усмехнулся, но Зак подумал, что в его словах нет ничего смешного. Он ничего не ответил.
Доктор Бастер несколько раз затянулся и выпустил еще несколько колец дыма. «Ты хорошо выстрелил».
Издевался ли над ним доктор Бастер? Уши Зака горели. Его лицо стало непроницаемым, и он ответил суровым тоном: «Да, благодарю, сэр».
– О, не стоит, – продолжал доктор Бастер, словно не обращая внимания на его тон. Итак, решение принято. Доктор Бастер должен стать жертвой несчастного случая. Скоро. После этого Зак смог бы проникнуть в его вагончик и забрать машину, которая обучает под гипнозом. Не имеет смысла, чтобы еще кто-нибудь воспользовался ею и победил бы его. Нет, сэр.
Он чувствовал угрызения совести перед доктором Бастером, который стоял и пускал кольца дыма. Но необходимость есть необходимость.
Зак улыбнулся, показывая тем самым, что заметил старого торговца. Он дернул пояс, подался вперед. Закашлявшись, второй человек, который был на крыльце, украдкой подошел к окну.
Арривидерчи Кид двигался так осторожно, что его шпоры не издали ни единого звука. Он провел рукой по своим свирепым навощенным усам, ухмыляясь.
– Прости, но здесь нечего выпить. Мне бы хотелось угостить тебя.
– У нас снова будет, что выпить, Малыш. Посмотришь, я все устрою.
– Да, но мне хотелось бы угостить тебя, сегодня, Зак.
– Рендольф.
Малышу понадобилось несколько минут для того, чтобы прийти в себя. «О, да, конечно же, Рендольф».
– Мистер Рендольф.
Малыш закрыл рот, радостное выражение лица исчезло.
Зак наблюдал за ним змеиным взглядом. Прошла минута.
Малыш нервничал, переминаясь с ноги на ногу. Зак добавил: «И еще одно. Улыбайся, когда говоришь это, старина».
Доктор Бастер почти смеялся. Рот Малыша медленно растягивался в улыбке. Зак удовлетворенно кивнул, подтянулся двумя руками и влез в окно пивной, ожидая, пока его поприветствуют.
Ему не пришлось долго ждать.
Конечно же, жители городка должны обратиться к нему за помощью, чтобы он восстановил правопорядок в Шейне. Его попросят, чтобы он оказал воздействие на бандитов, запретил проституцию, быть может, даже установил комендантский час. Эти меры, конечно, должны быть временными. Он бы хотел, чтобы эти подонки стали доверять ему во всем и всегда.
«Не следует слишком церемониться с этой командой», – думал Зак. – Именно это подразумевал Юнг. Умный, черт побери, робот. Он решил смоделировать свои действия на тех, с кем сталкивался, скажем, к примеру, на Ремингтоне Одопьюлоусе.
Заку хотелось веселиться, настолько свободным и сильным он чувствовал себя в этот момент. Сейчас он напоминал самому себе короля. А почему бы и нет?
Зачем покидать Миссури? Зачем бояться Косфеда? Он был уверен, что сможет найти подходящее занятие и здесь. Например, заняться обустройством сувенирных предприятий, когда их откроют. У него есть множество навыков и рецептов изготовления различных поделок, так что никто без работы не останется.
Он, конечно же, должен занять большой, достойный его положения дом. Он подумал, что Белл уже вряд ли устроит его.
Он двигался осторожно. С уверенностью в том, что, в сущности, любой закон или правопорядок – это его закон или правопорядок. Горожане должны успокоиться. Употребление аэрозолей плюс его репутация человека, который убил Буффало Юнга – эти средства надолго останутся в памяти людей и будут способствовать его успеху.
«Зак Рендольф, – обратился он к самому себе, – не знаю, где ты скрывался, но ты не человек, а дьявол».Перед первой же витриной магазина, мимо которой он проходил, Зак начал изучать выражение своего лица. Где-то в глубине души раздавались радостные возгласы, словно их издавало существо, освободившееся из западни. Он был под воздействием силы, он был во власти модели N7, которая свисала с его бедра. Это делало его лицо жестким. «Черт побери, если я не заставлю весь этот городок плясать под мою дудку». Он прошел мимо витрины магазина и пошел дальше.Когда он достиг «Последнего шанса», его плечи расправились еще больше, он стал выше ростом, а его рука покоилась на ремне, к которому была прикреплена кобура. Он вдыхал знакомый запах сигар, пыли и сладких духов. Ему нравились эти ароматы, нравился яркий свет, которым освещалась пыльная улица.
Было почти пустынно. Лишь несколько местных, которые слонялись вдоль улицы, разговаривали шепотом. Зак понимал, что они говорят о нем.
Он посмотрел на «Шанс», увидел двух мужчин, которые разговаривали на крыльце, куда не доставал тусклый свет.
– Иди к нам, Зак, – сказал доктор Бастер Левинсон, поднимая сигару. – Твой маленький багаж ожидает твоего появления. Ты для нее святыня. – Старый плут усмехнулся, но Зак подумал, что в его словах нет ничего смешного. Он ничего не ответил.
Доктор Бастер несколько раз затянулся и выпустил еще несколько колец дыма. «Ты хорошо выстрелил».
Издевался ли над ним доктор Бастер? Уши Зака горели. Его лицо стало непроницаемым, и он ответил суровым тоном: «Да, благодарю, сэр».
– О, не стоит, – продолжал доктор Бастер, словно не обращая внимания на его тон. Итак, решение принято. Доктор Бастер должен стать жертвой несчастного случая. Скоро. После этого Зак смог бы проникнуть в его вагончик и забрать машину, которая обучает под гипнозом. Не имеет смысла, чтобы еще кто-нибудь воспользовался ею и победил бы его. Нет, сэр.
Он чувствовал угрызения совести перед доктором Бастером, который стоял и пускал кольца дыма. Но необходимость есть необходимость.
Зак улыбнулся, показывая тем самым, что заметил старого торговца. Он дернул пояс, подался вперед. Закашлявшись, второй человек, который был на крыльце, украдкой подошел к окну.
Арривидерчи Кид двигался так осторожно, что его шпоры не издали ни единого звука. Он провел рукой по своим свирепым навощенным усам, ухмыляясь.
– Прости, но здесь нечего выпить. Мне бы хотелось угостить тебя.
– У нас снова будет, что выпить, Малыш. Посмотришь, я все устрою.
– Да, но мне хотелось бы угостить тебя, сегодня, Зак.
– Рендольф.
Малышу понадобилось несколько минут для того, чтобы прийти в себя. «О, да, конечно же, Рендольф».
– Мистер Рендольф.
Малыш закрыл рот, радостное выражение лица исчезло.
Зак наблюдал за ним змеиным взглядом. Прошла минута.
Малыш нервничал, переминаясь с ноги на ногу. Зак добавил: «И еще одно. Улыбайся, когда говоришь это, старина».
Доктор Бастер почти смеялся. Рот Малыша медленно растягивался в улыбке. Зак удовлетворенно кивнул, подтянулся двумя руками и влез в окно пивной, ожидая, пока его поприветствуют.
Ему не пришлось долго ждать.