Страница:
– Из-за чего это такая суета? – спросила она, заметив, что мимо открытой двери в столовую снуют слуги то в одну сторону, то в другую.
– Готовятся к сегодняшнему вечеру.
– К сегодняшнему вечеру?
– Да. Я сегодня даю обед. – Он посмотрел на нее поверх газеты. – Разве я вам не говорил?
Девон молча покачала головой.
Она не слишком удивилась. Приглашения самому Себастьяну сыпались в дом, можно сказать, дождем. Себастьян каждое утро тщательно отбирал их. Праздники, балы, вечерние приемы. Если бы он посещал все, ему вообще не удавалось бы поспать вволю. Естественно, что и он, в свою очередь, должен был устраивать обеды и суаре.
Девон была убеждена, что никогда не станет частью его элегантной светской жизни. Но она пользовалась некоторыми привилегиями, а соблазн был неодолим.
– Себастьян, – тихонько окликнула его она.
– М-м-м?
Девон не сразу решилась спросить, потом сказала:
– Вы не будете возражать, если я посмотрю на гостей?
Он опустил газету. И бесконечно долго молча смотрел на Девон. Она было подумала, что сказала нечто неподходящее.
– Я буду держаться в стороне, – поспешила заверить его она. – Вести себя тихо, как мышка, невидимая и неслышимая. О, пожалуйста, скажите «да», Себастьян, я вас не подведу, даю слово!
Она затаила дыхание и ждала, как ей показалось, целую вечность. Что-то промелькнуло в глазах у Себастьяна, и он наконец заговорил:
– Разумеется, вы можете посмотреть. – Он улыбнулся. – Я не придаю значения таким вещам.
Она вскочила с места, обняла его за плечи и, сияя глазами, почти пропела:
– Благодарю вас! Благодарю!
Он смотрел, как она уходит, обуреваемый сложным комплексом эмоций. Какие мелочи доставляют радость этому маленькому созданию. Надо же – ей страстно хочется посмотреть на прием, который она даже не может посетить! Он проявил невнимание, не сообщая ей о таких событиях в доме. Господи, если бы он вообще мог их отменить! Но светские сплетники и сплетницы начали бы тогда задавать слишком много вопросов. Себастьян скривил губы. Если бы можно было отказаться от дурацкого заявления о том, что он ищет невесту! От этого одно беспокойство. Терпеть он не может идиотов с протухшими мозгами, с которыми то и дело приходится сталкиваться… Так много всего произошло со времени той его декларации. Слишком много. Ведь это было в ту самую ночь, когда он привез Девон в свой дом… и в свою жизнь.
Он ощутил тяжесть в груди – давящую тяжесть. До глубины души ему была противна мысль, что Девон следует прятать, скрывать от чужих глаз, – это бесконечно скверно. Она так мила, красива, очаровательна, а он… себя он сейчас чувствовал низким, грязным и ничтожным. Девон ни о чем таком не думала, а он, Себастьян, думает. И тут уж ничего не поделаешь.
Как бы ему того ни хотелось, он не мог пригласить ее на званый обед. В точности по тем причинам, о которых как-то упомянул в разговоре Джастин. Высший свет весьма неодобрительно отнесся бы к самому факту, что молодая незамужняя женщина живет под одной крышей с двумя неженатыми мужчинами, невзирая на обстоятельства, какими бы убедительными они ни были. Дело другое, если бы Джулианна жила вместе с братьями. Но увы, только вчера он получил от нее письмо, в котором она сообщала, что она теперь в Италии и останется там надолго. И видит Бог, Себастьян понимал сестру и не мог осуждать ее после того, что произошло год назад. Джулианна стала невинной жертвой неизбежного скандала, и неудивительно, что она поклялась никогда не выходить замуж!
Скандал. Это слово было ему отвратительно. Он ненавидел его всем своим существом.
В таком случае, мрачно размышлял Себастьян, ему следует всячески оберегать Девон от любого намека на скандал. Если бы она присутствовала на сегодняшнем званом обеде, у гостей неизбежно возникли бы вопросы, на которые он пока не готов отвечать. И в результате Девон может никогда не получить места гувернантки, которого хочет добиться. Придет время, решил он, и они сочинят историю, объясняющую присутствие Девон в доме, такую историю, которая оставит незапятнанной ее репутацию.
Беспокоила Себастьяна и ситуация с Гарри. Судя по сведениям Джастина, Гарри продолжал разыскивать беременную женщину, которая убила его брата, и у Себастьяна мороз пробегал по коже при одной мысли об этом. Он не мог рисковать жизнью Девон, сообщив о ней в полицию или, Боже упаси, самому Гарри.
Позже в тот же вечер Девон устроилась на балконе за кадкой с пышно разросшимся папоротником. Местечко было отличное: она видела все и всех, а ее никто не мог увидеть. Она питала надежду научиться по методу непосредственного наблюдения кое-чему из приличных манер.
Все было как в тех сказках, которые она только недавно дочитала. Вазы, полные свежих цветов, наполняющих воздух тонким ароматом. Леди в шелковых платьях, излучающих мягкое сияние при свете многочисленных свечей. На шее и в ушах у каждой дамы жемчуга и драгоценные камни, в волосах – ленты и перья. Джентльмены в обтягивающих панталонах и плотно облегающих фигуру смокингах, в высоких, твердых от крахмала воротниках.
Но взгляд Девон снова и снова обращался к Себастьяну. Он непринужденно расхаживал между своими гостями со свойственным ему врожденным изяществом. Один раз он остановился, повернув голову таким образом, что Девон увидела его четко очерченный чувственный рот и массивный подбородок. Если бы она стояла, то при одном его виде шлепнулась бы на пол от слабости в коленках.
Девон как-то не обратила внимания на то, что Джастина не видно в толпе гостей. И вдруг увидела, как он легкими шагами поднимается по лестнице.
Она прижалась спиной к стене и, когда он остановился рядом с ней, громким шепотом предостерегла его:
– Тихо! Скажите, меня не видно?
– Нет, – заверил он. – Я не замечал вас, пока не поднялся на площадку.
– Я не подслушивала, – сказала она поспешно.
В глазах у Джастина мелькнул веселый огонек.
– О, Девон, Девон! – Он покачал головой. – Чего бы вы только не узнали, если бы подслушивали! Вы могли бы разбогатеть и обеспечить себе безбедное существование до самой старости. – Девон все еще пыталась понять, что он хотел этим сказать, когда Джастин продолжил, вытянув указующий перст: – Пригнитесь влево и смотрите между перилами. Так вам будет видно абсолютно все. Таким вещам обучаются с детских лет.
Девон послушалась и убедилась, что он прав: из этой позиции ей было видно и столовую, и гостиную.
– А попозже, если вам доведется увидеть трех очаровательных дам, скрывшихся в саду со мной, – произнес он с самой бесшабашной ухмылкой, – не говорите никому, что это был я.
– Целых три! – воскликнула ошеломленная Девон.
– А хоть бы и четыре.
– Вы неисправимы! – выбранила его она, впрочем, без малейшей злости, понимая, что он просто дразнит ее. Она вытянула шею и посмотрела вниз. – Себастьян уверял, что приглашенных совсем немного, но там, по-моему, человек сто, не меньше.
– Видите вы человека, который стоит у камина?
Девон кивнула.
– Это виконт Темберли. Он кое-чего добавляет в свои панталоны, чтобы… как бы это выразиться поделикатнее?.. Ну, скажем, подчеркнуть свое мужское достоинство. Быть может, мне лучше было бы сказать «отсутствие оного».
Девон слегка хлопнула его по плечу:
– Я не так доверчива! Ни один мужчина такого не сделает.
– Вот как? Спросите об этом вдову Блейкуэлл, которая стоит рядом с ним. Она знает. И гораздо лучше, чем его собственная жена.
Девон открыла рот и быстро его закрыла. На лице у Джастина появилось какое-то необычное выражение, потом он вдруг рассмеялся:
– Вас это удивляет? Право, Девон, не обольщайтесь. У супруги Темберли тоже есть свои… – Многозначительная пауза. – Развлечения.
– А Себастьян? – У Девон сильно-сильно забилось сердце. – Его любовница здесь?
Джастин целую минуту смотрел на нее с неподдельным изумлением.
– Он сказал вам о ней? Да ведь он даже мне о ней не говорил!
– Не то чтобы сказал… Это предположение, не более, – призналась Девон.
– Себастьян чрезвычайно скрытен в таких делах. Но я отвечу на ваш вопрос. Ее здесь нет. Сказать по совести, я не видел ни одной из его любовниц. Но слышал, что сейчас это некая актриса по имени Лили.
Девон задышала свободнее.
– Себастьян никогда не был настолько вульгарен, чтобы появляться на людях со своей любовницей, а тем более на таком вот сборище. Хотите верьте, хотите нет, но перед вами самые сливки высшего общества. Вот герцог, дальше граф со своей графиней.
Девон наклонилась, чтобы получше разглядеть тех, на кого указывал Джастин.
– А вот и самая важная особа, гранд-дама, как говорят французы. Вдовствующая герцогиня Каррингтон.
Герцогиня была женщиной очень маленького роста, на ее совершенно седых волосах красовалась шляпа, украшенная жемчугом. При ходьбе она опиралась на трость, однако держалась с величавым достоинством, и Девон ни на секунду не усомнилась в том, что это особа весьма важная и значительная. Она испытала даже нечто вроде благоговения.
– Себастьян ездил к ней на бал на следующий день после того, как я нашла Банни.
– Да, я помню. И считаю, что у герцогини самый великолепный дом в Лондоне, а наш всего лишь входит в первую дюжину.
Девон трудно было представить себе дом более великолепный, нежели тот, в котором она сейчас находилась, и она сказала об этом Джастину.
– Смею сказать, что даже сам дьявол был бы принят светским обществом, если бы герцогиня приняла его у себя. Герцог скончался лет десять назад, насколько мне помнится. Их сын Маркус умер очень давно, и титул унаследовал племянник герцога, но у него с герцогиней прохладные отношения. Себастьян утверждает, что она сделала высший свет площадкой для своих игр именно потому, что у нее никого нет.
– Как она одинока и как все это печально, – негромко заметила Девон. – Маркус умер в детстве?
– Бог мой, ничего подобного! По всей вероятности, Маркус был повесой, который посрамил бы даже меня. Интрижки с замужними женщинами, интрижки с незамужними женщинами, дуэли. Герцогиня улаживала все скандалы, потому что обожала его и надеялась исправить. Она была в отчаянии, когда потеряла его.
– Как же это случилось?
– Он упал с лошади и сломал себе шею.
Девон долго молчала, глядя на герцогиню. Ее сын принадлежал к того рода мужчинам, которых Девон презирала. И какая радость высокородной вдове от ее богатства и роскоши? Дома ее пусты, и, возможно, так же пусто ее сердце.
– Неужели вам ее жаль, Девон? – спросил Джастин с недоверчивым удивлением.
– Понимаете… – начала Девон, но Джастин не дал ей договорить:
– Не стоит ее жалеть. Она может одним взглядом уничтожить человека. Одно ее слово – и он заклеймен как полный идиот и простофиля. Она говорит то, что думает, а думает что ей заблагорассудится.
На губах у Девон появился намек на улыбку. Мама очень часто говорила так о ней.
– А когда она начинает размахивать своей проклятой тростью… Помоги Господь тому, кто попадет на линию огня.
Девон не выдержала и громко рассмеялась.
– Опасная женщина, однако.
– Весьма и весьма опасная, – согласился Джастин.
– Но Себастьян, мне кажется, ее не боится, – почти с гордостью произнесла Девон.
– Себастьян умеет с ней обращаться, это верно. Смотрите, герцогиня взяла его под руку. Я уверен, да и Себастьян, я думаю, это понимает, что она намерена сыграть роль свахи.
– Свахи?!
– Глядите, она направляет его прямиком к мисс Дарби. Милая, вполне достойная барышня, но, сточки зрения Себастьяна, ей не хватает изюминки. С ней он умирал бы от скуки.
Джастин, сидя на перилах балкона и глядя на Девон сверху вниз, усмехнулся. Шутит он или язвит? С Джастином никогда и ни в чем нельзя быть уверенной.
– Давай, старина, вот так, усади старушку в кресло, отвесь изысканный поклон и смывайся… Галантен в равной степени с молодыми и старыми – в этом весь мой брат.
Девон не могла отвести глаз от Себастьяна. Не успел он отойти в сторонку от герцогини, как его окружила целая стайка девушек.
Улыбки Девон как не бывало.
– Помилуй Боже, уж не собираются ли они задушить его в объятиях? – сердито пробурчала она.
– Очень уместное замечание, Девон. – В смехе Джастина теперь уже прозвучала явная издевка. – Себастьян не так давно заявил, что начинает подыскивать себе невесту.
– Невесту? – еле слышно выговорила Девон, у которой замерло сердце и перехватило дыхание.
– Да. Он маркиз Терстон, и он не молодеет. Ему нужен сын и наследник. А эти барышни увиваются вокруг него в надежде подцепить мужа. Светские сплетники и сплетницы теперь только и чешут языки по поводу того, кто станет его избранницей.
Девон сцепила пальцы рук, опущенных на колени. На нее вдруг снизошло спокойствие.
– Но ни одна женщина его не подцепит. Я знаю своего брата, и когда он женится, это будет брак по его собственному выбору, а не по выбору женщины, которая захочет выйти за него замуж. Смею вас заверить, что ни одна из чирикающих сейчас вокруг него пташек не станет его нареченной – уж слишком явно они этого жаждут. Видит Бог, ни единого намека на скандал не должно касаться прошлого его будущей невесты. Себастьян женится только на самой порядочной молодой женщине безупречного происхождения и благопристойного поведения.
– Голубой крови, – медленно выговорила Девон.
– Голубой крови, – повторил Джастин. – Никак не менее того. – Он указал подбородком на женщину, которая как раз в эту минуту остановилась возле арфы. – Если бы я мог держать пари, то поставил бы на Пенелопу Хардинг. Она спокойна. Умна. Воспитанна.
Девон не хотела смотреть. Не хотела видеть женщину, которая могла стать невестой Себастьяна. Но никакая сила в мире не могла бы ее от этого удержать.
Комок у Девон в горле сделался почти болезненным.
– Очень хороша, – заставила она себя изречь.
Миниатюрная, с гладкими и блестящими черными волосами Пенелопа Хардинг села на стул перед арфой, аккуратно расправив юбки. Себастьян остановился возле нее. И что-то сказал. Пенелопа кивнула, изящные черты ее лица как бы посветлели. Ее пальчики коснулись струн арфы.
Пенелопа запела.
Комнату наполнили чистейшие, прекраснейшие звуки – Девон никогда не слышала подобных.
Долго после того, как Джастин вернулся к гостям, долго после того, как замерла последняя нота, долго после того, как стихли аплодисменты и гости двинулись в столовую, Девон сидела одна в темноте.
И отчаянно старалась прогнать из сердца мучительную боль. Быть может, причиной этой боли были слова Джастина. Или тишина в гостиной, которая воцарилась там, едва сладкогласая Пенелопа запела. Или жест Себастьяна, когда он, склонившись перед певицей, поспешил подать ей руку, чтобы помочь встать со стула. Пенелопа пела как ангел. И выглядела в своем белом шелковом платье тоже как ангел.
Девон опустила глаза. Какой жалкой и безвкусной выглядит она сама, сидя здесь в своем новом нарядном платье.
Когда вечер начинался, она воображала, что у нее с Себастьяном любовь. Теперь, когда прием шел к концу, Девон мучилась от душевной боли. Влюбиться в такого мужчину, как Себастьян… Это неразумно, твердила она себе. Очень, очень неразумно. Потому что Себастьян настолько же выше ее, насколько вот эти звезды на освещенном луной небосводе.
А она всего лишь камешек в грязи.
Что касается поцелуя, которым они обменялись, то Себастьян не случайно принес извинения. Она была глупа, думая, что за этим поцелуем есть нечто большее, чем каприз.
Ей следует крепко помнить об этом.
Глава 13
– Готовятся к сегодняшнему вечеру.
– К сегодняшнему вечеру?
– Да. Я сегодня даю обед. – Он посмотрел на нее поверх газеты. – Разве я вам не говорил?
Девон молча покачала головой.
Она не слишком удивилась. Приглашения самому Себастьяну сыпались в дом, можно сказать, дождем. Себастьян каждое утро тщательно отбирал их. Праздники, балы, вечерние приемы. Если бы он посещал все, ему вообще не удавалось бы поспать вволю. Естественно, что и он, в свою очередь, должен был устраивать обеды и суаре.
Девон была убеждена, что никогда не станет частью его элегантной светской жизни. Но она пользовалась некоторыми привилегиями, а соблазн был неодолим.
– Себастьян, – тихонько окликнула его она.
– М-м-м?
Девон не сразу решилась спросить, потом сказала:
– Вы не будете возражать, если я посмотрю на гостей?
Он опустил газету. И бесконечно долго молча смотрел на Девон. Она было подумала, что сказала нечто неподходящее.
– Я буду держаться в стороне, – поспешила заверить его она. – Вести себя тихо, как мышка, невидимая и неслышимая. О, пожалуйста, скажите «да», Себастьян, я вас не подведу, даю слово!
Она затаила дыхание и ждала, как ей показалось, целую вечность. Что-то промелькнуло в глазах у Себастьяна, и он наконец заговорил:
– Разумеется, вы можете посмотреть. – Он улыбнулся. – Я не придаю значения таким вещам.
Она вскочила с места, обняла его за плечи и, сияя глазами, почти пропела:
– Благодарю вас! Благодарю!
Он смотрел, как она уходит, обуреваемый сложным комплексом эмоций. Какие мелочи доставляют радость этому маленькому созданию. Надо же – ей страстно хочется посмотреть на прием, который она даже не может посетить! Он проявил невнимание, не сообщая ей о таких событиях в доме. Господи, если бы он вообще мог их отменить! Но светские сплетники и сплетницы начали бы тогда задавать слишком много вопросов. Себастьян скривил губы. Если бы можно было отказаться от дурацкого заявления о том, что он ищет невесту! От этого одно беспокойство. Терпеть он не может идиотов с протухшими мозгами, с которыми то и дело приходится сталкиваться… Так много всего произошло со времени той его декларации. Слишком много. Ведь это было в ту самую ночь, когда он привез Девон в свой дом… и в свою жизнь.
Он ощутил тяжесть в груди – давящую тяжесть. До глубины души ему была противна мысль, что Девон следует прятать, скрывать от чужих глаз, – это бесконечно скверно. Она так мила, красива, очаровательна, а он… себя он сейчас чувствовал низким, грязным и ничтожным. Девон ни о чем таком не думала, а он, Себастьян, думает. И тут уж ничего не поделаешь.
Как бы ему того ни хотелось, он не мог пригласить ее на званый обед. В точности по тем причинам, о которых как-то упомянул в разговоре Джастин. Высший свет весьма неодобрительно отнесся бы к самому факту, что молодая незамужняя женщина живет под одной крышей с двумя неженатыми мужчинами, невзирая на обстоятельства, какими бы убедительными они ни были. Дело другое, если бы Джулианна жила вместе с братьями. Но увы, только вчера он получил от нее письмо, в котором она сообщала, что она теперь в Италии и останется там надолго. И видит Бог, Себастьян понимал сестру и не мог осуждать ее после того, что произошло год назад. Джулианна стала невинной жертвой неизбежного скандала, и неудивительно, что она поклялась никогда не выходить замуж!
Скандал. Это слово было ему отвратительно. Он ненавидел его всем своим существом.
В таком случае, мрачно размышлял Себастьян, ему следует всячески оберегать Девон от любого намека на скандал. Если бы она присутствовала на сегодняшнем званом обеде, у гостей неизбежно возникли бы вопросы, на которые он пока не готов отвечать. И в результате Девон может никогда не получить места гувернантки, которого хочет добиться. Придет время, решил он, и они сочинят историю, объясняющую присутствие Девон в доме, такую историю, которая оставит незапятнанной ее репутацию.
Беспокоила Себастьяна и ситуация с Гарри. Судя по сведениям Джастина, Гарри продолжал разыскивать беременную женщину, которая убила его брата, и у Себастьяна мороз пробегал по коже при одной мысли об этом. Он не мог рисковать жизнью Девон, сообщив о ней в полицию или, Боже упаси, самому Гарри.
Позже в тот же вечер Девон устроилась на балконе за кадкой с пышно разросшимся папоротником. Местечко было отличное: она видела все и всех, а ее никто не мог увидеть. Она питала надежду научиться по методу непосредственного наблюдения кое-чему из приличных манер.
Все было как в тех сказках, которые она только недавно дочитала. Вазы, полные свежих цветов, наполняющих воздух тонким ароматом. Леди в шелковых платьях, излучающих мягкое сияние при свете многочисленных свечей. На шее и в ушах у каждой дамы жемчуга и драгоценные камни, в волосах – ленты и перья. Джентльмены в обтягивающих панталонах и плотно облегающих фигуру смокингах, в высоких, твердых от крахмала воротниках.
Но взгляд Девон снова и снова обращался к Себастьяну. Он непринужденно расхаживал между своими гостями со свойственным ему врожденным изяществом. Один раз он остановился, повернув голову таким образом, что Девон увидела его четко очерченный чувственный рот и массивный подбородок. Если бы она стояла, то при одном его виде шлепнулась бы на пол от слабости в коленках.
Девон как-то не обратила внимания на то, что Джастина не видно в толпе гостей. И вдруг увидела, как он легкими шагами поднимается по лестнице.
Она прижалась спиной к стене и, когда он остановился рядом с ней, громким шепотом предостерегла его:
– Тихо! Скажите, меня не видно?
– Нет, – заверил он. – Я не замечал вас, пока не поднялся на площадку.
– Я не подслушивала, – сказала она поспешно.
В глазах у Джастина мелькнул веселый огонек.
– О, Девон, Девон! – Он покачал головой. – Чего бы вы только не узнали, если бы подслушивали! Вы могли бы разбогатеть и обеспечить себе безбедное существование до самой старости. – Девон все еще пыталась понять, что он хотел этим сказать, когда Джастин продолжил, вытянув указующий перст: – Пригнитесь влево и смотрите между перилами. Так вам будет видно абсолютно все. Таким вещам обучаются с детских лет.
Девон послушалась и убедилась, что он прав: из этой позиции ей было видно и столовую, и гостиную.
– А попозже, если вам доведется увидеть трех очаровательных дам, скрывшихся в саду со мной, – произнес он с самой бесшабашной ухмылкой, – не говорите никому, что это был я.
– Целых три! – воскликнула ошеломленная Девон.
– А хоть бы и четыре.
– Вы неисправимы! – выбранила его она, впрочем, без малейшей злости, понимая, что он просто дразнит ее. Она вытянула шею и посмотрела вниз. – Себастьян уверял, что приглашенных совсем немного, но там, по-моему, человек сто, не меньше.
– Видите вы человека, который стоит у камина?
Девон кивнула.
– Это виконт Темберли. Он кое-чего добавляет в свои панталоны, чтобы… как бы это выразиться поделикатнее?.. Ну, скажем, подчеркнуть свое мужское достоинство. Быть может, мне лучше было бы сказать «отсутствие оного».
Девон слегка хлопнула его по плечу:
– Я не так доверчива! Ни один мужчина такого не сделает.
– Вот как? Спросите об этом вдову Блейкуэлл, которая стоит рядом с ним. Она знает. И гораздо лучше, чем его собственная жена.
Девон открыла рот и быстро его закрыла. На лице у Джастина появилось какое-то необычное выражение, потом он вдруг рассмеялся:
– Вас это удивляет? Право, Девон, не обольщайтесь. У супруги Темберли тоже есть свои… – Многозначительная пауза. – Развлечения.
– А Себастьян? – У Девон сильно-сильно забилось сердце. – Его любовница здесь?
Джастин целую минуту смотрел на нее с неподдельным изумлением.
– Он сказал вам о ней? Да ведь он даже мне о ней не говорил!
– Не то чтобы сказал… Это предположение, не более, – призналась Девон.
– Себастьян чрезвычайно скрытен в таких делах. Но я отвечу на ваш вопрос. Ее здесь нет. Сказать по совести, я не видел ни одной из его любовниц. Но слышал, что сейчас это некая актриса по имени Лили.
Девон задышала свободнее.
– Себастьян никогда не был настолько вульгарен, чтобы появляться на людях со своей любовницей, а тем более на таком вот сборище. Хотите верьте, хотите нет, но перед вами самые сливки высшего общества. Вот герцог, дальше граф со своей графиней.
Девон наклонилась, чтобы получше разглядеть тех, на кого указывал Джастин.
– А вот и самая важная особа, гранд-дама, как говорят французы. Вдовствующая герцогиня Каррингтон.
Герцогиня была женщиной очень маленького роста, на ее совершенно седых волосах красовалась шляпа, украшенная жемчугом. При ходьбе она опиралась на трость, однако держалась с величавым достоинством, и Девон ни на секунду не усомнилась в том, что это особа весьма важная и значительная. Она испытала даже нечто вроде благоговения.
– Себастьян ездил к ней на бал на следующий день после того, как я нашла Банни.
– Да, я помню. И считаю, что у герцогини самый великолепный дом в Лондоне, а наш всего лишь входит в первую дюжину.
Девон трудно было представить себе дом более великолепный, нежели тот, в котором она сейчас находилась, и она сказала об этом Джастину.
– Смею сказать, что даже сам дьявол был бы принят светским обществом, если бы герцогиня приняла его у себя. Герцог скончался лет десять назад, насколько мне помнится. Их сын Маркус умер очень давно, и титул унаследовал племянник герцога, но у него с герцогиней прохладные отношения. Себастьян утверждает, что она сделала высший свет площадкой для своих игр именно потому, что у нее никого нет.
– Как она одинока и как все это печально, – негромко заметила Девон. – Маркус умер в детстве?
– Бог мой, ничего подобного! По всей вероятности, Маркус был повесой, который посрамил бы даже меня. Интрижки с замужними женщинами, интрижки с незамужними женщинами, дуэли. Герцогиня улаживала все скандалы, потому что обожала его и надеялась исправить. Она была в отчаянии, когда потеряла его.
– Как же это случилось?
– Он упал с лошади и сломал себе шею.
Девон долго молчала, глядя на герцогиню. Ее сын принадлежал к того рода мужчинам, которых Девон презирала. И какая радость высокородной вдове от ее богатства и роскоши? Дома ее пусты, и, возможно, так же пусто ее сердце.
– Неужели вам ее жаль, Девон? – спросил Джастин с недоверчивым удивлением.
– Понимаете… – начала Девон, но Джастин не дал ей договорить:
– Не стоит ее жалеть. Она может одним взглядом уничтожить человека. Одно ее слово – и он заклеймен как полный идиот и простофиля. Она говорит то, что думает, а думает что ей заблагорассудится.
На губах у Девон появился намек на улыбку. Мама очень часто говорила так о ней.
– А когда она начинает размахивать своей проклятой тростью… Помоги Господь тому, кто попадет на линию огня.
Девон не выдержала и громко рассмеялась.
– Опасная женщина, однако.
– Весьма и весьма опасная, – согласился Джастин.
– Но Себастьян, мне кажется, ее не боится, – почти с гордостью произнесла Девон.
– Себастьян умеет с ней обращаться, это верно. Смотрите, герцогиня взяла его под руку. Я уверен, да и Себастьян, я думаю, это понимает, что она намерена сыграть роль свахи.
– Свахи?!
– Глядите, она направляет его прямиком к мисс Дарби. Милая, вполне достойная барышня, но, сточки зрения Себастьяна, ей не хватает изюминки. С ней он умирал бы от скуки.
Джастин, сидя на перилах балкона и глядя на Девон сверху вниз, усмехнулся. Шутит он или язвит? С Джастином никогда и ни в чем нельзя быть уверенной.
– Давай, старина, вот так, усади старушку в кресло, отвесь изысканный поклон и смывайся… Галантен в равной степени с молодыми и старыми – в этом весь мой брат.
Девон не могла отвести глаз от Себастьяна. Не успел он отойти в сторонку от герцогини, как его окружила целая стайка девушек.
Улыбки Девон как не бывало.
– Помилуй Боже, уж не собираются ли они задушить его в объятиях? – сердито пробурчала она.
– Очень уместное замечание, Девон. – В смехе Джастина теперь уже прозвучала явная издевка. – Себастьян не так давно заявил, что начинает подыскивать себе невесту.
– Невесту? – еле слышно выговорила Девон, у которой замерло сердце и перехватило дыхание.
– Да. Он маркиз Терстон, и он не молодеет. Ему нужен сын и наследник. А эти барышни увиваются вокруг него в надежде подцепить мужа. Светские сплетники и сплетницы теперь только и чешут языки по поводу того, кто станет его избранницей.
Девон сцепила пальцы рук, опущенных на колени. На нее вдруг снизошло спокойствие.
– Но ни одна женщина его не подцепит. Я знаю своего брата, и когда он женится, это будет брак по его собственному выбору, а не по выбору женщины, которая захочет выйти за него замуж. Смею вас заверить, что ни одна из чирикающих сейчас вокруг него пташек не станет его нареченной – уж слишком явно они этого жаждут. Видит Бог, ни единого намека на скандал не должно касаться прошлого его будущей невесты. Себастьян женится только на самой порядочной молодой женщине безупречного происхождения и благопристойного поведения.
– Голубой крови, – медленно выговорила Девон.
– Голубой крови, – повторил Джастин. – Никак не менее того. – Он указал подбородком на женщину, которая как раз в эту минуту остановилась возле арфы. – Если бы я мог держать пари, то поставил бы на Пенелопу Хардинг. Она спокойна. Умна. Воспитанна.
Девон не хотела смотреть. Не хотела видеть женщину, которая могла стать невестой Себастьяна. Но никакая сила в мире не могла бы ее от этого удержать.
Комок у Девон в горле сделался почти болезненным.
– Очень хороша, – заставила она себя изречь.
Миниатюрная, с гладкими и блестящими черными волосами Пенелопа Хардинг села на стул перед арфой, аккуратно расправив юбки. Себастьян остановился возле нее. И что-то сказал. Пенелопа кивнула, изящные черты ее лица как бы посветлели. Ее пальчики коснулись струн арфы.
Пенелопа запела.
Комнату наполнили чистейшие, прекраснейшие звуки – Девон никогда не слышала подобных.
Долго после того, как Джастин вернулся к гостям, долго после того, как замерла последняя нота, долго после того, как стихли аплодисменты и гости двинулись в столовую, Девон сидела одна в темноте.
И отчаянно старалась прогнать из сердца мучительную боль. Быть может, причиной этой боли были слова Джастина. Или тишина в гостиной, которая воцарилась там, едва сладкогласая Пенелопа запела. Или жест Себастьяна, когда он, склонившись перед певицей, поспешил подать ей руку, чтобы помочь встать со стула. Пенелопа пела как ангел. И выглядела в своем белом шелковом платье тоже как ангел.
Девон опустила глаза. Какой жалкой и безвкусной выглядит она сама, сидя здесь в своем новом нарядном платье.
Когда вечер начинался, она воображала, что у нее с Себастьяном любовь. Теперь, когда прием шел к концу, Девон мучилась от душевной боли. Влюбиться в такого мужчину, как Себастьян… Это неразумно, твердила она себе. Очень, очень неразумно. Потому что Себастьян настолько же выше ее, насколько вот эти звезды на освещенном луной небосводе.
А она всего лишь камешек в грязи.
Что касается поцелуя, которым они обменялись, то Себастьян не случайно принес извинения. Она была глупа, думая, что за этим поцелуем есть нечто большее, чем каприз.
Ей следует крепко помнить об этом.
Глава 13
Несколькими днями позже Себастьян вошел в библиотеку и увидел, что Девон сидит в кресле, перекинув ноги через подлокотник.
– Дорогая моя, леди всегда ставит ноги на пол.
– А джентльмен никогда не появляется на людях без сюртука.
Девон выразительно посмотрела на закатанные рукава рубашки Себастьяна и его обнаженные до локтей руки.
– Точный удар. – Он вздернул брови, но и не подумал надеть сюртук, брошенный на спинку кресла у письменного стола. Уселся и поднял глаза на Девон. – Мы чем-то недовольны?
Она полыхнула глазами.
– Вам не понравился завтрак?
Ни слова в ответ. Девон сегодня должна была подготовиться к уроку по географии. Она провела большую часть утра, сидя за письменным столом и глядя в пространство с выражением страха на красивом лице.
Себастьян поднялся из-за стола и подошел к глобусу, установленному на особой подставке.
– Девон? – окликнул он ее и жестом предложил последовать его примеру.
Она со вздохом повиновалась.
– Где находится мыс Доброй Надежды?
Девон вяло ткнула пальцем в район Северного полюса.
– Интересно, – сухо заметил Себастьян. – Вчера его там не было.
Уголки ее губ опустились.
– Какое это имеет значение? Я не собираюсь туда ехать.
Это уже нечто серьезное, решил Себастьян.
– Ну что ж, в таком случае покажите мне, где находится Лондон. Мне известно, что вы там бывали.
Она со злостью обвела кончиком пальца крохотный кружок на глобусе.
– Отлично, – похвалил ее Себастьян.
Девон даже не взглянула на него. Плечи ее были опущены, она вообще была сама на себя не похожа. Отвечала на вопросы неохотно и не сразу, без обычной, бьющей через край радостной готовности.
– Вы больны, Девон?
– Нет. А вы мне кажетесь до крайности усталым.
– А вы мне – до крайности невнимательной. Наконец-то ему удалось привлечь к себе ее внимание. Глаза их встретились.
– Почему вы занимаетесь всем этим, Себастьян? Возитесь со мной? Когда вы возвращаетесь с вечерних приемов, вы не спите до рассвета. Я это знаю. Видела свет в щели под дверью вашей спальни.
Себастьян посмотрел на Девон долгим испытующим взглядом. Легкие тени у нее под глазами свидетельствовали о том, что и она не спит по ночам. И не прекратила свои ночные путешествия по дому. Но сейчас, принимая во внимание ее теперешнее настроение, ему не хотелось пробирать Девон.
– Я люблю ночь, – произнес он беззаботно. – И всегда любил.
Это вполне правдивое утверждение явно не убедило Девон.
Совершенно бесспорно, что ему трудно было сосредоточиться только на работе во время их совместных занятий. Порой, когда Девон склонялась над длинным столом красного дерева в центре комнаты, Себастьян любовался ее аккуратной кругленькой попкой, которая двигалась то в одну сторону, то в другую. Ему нравилось наблюдать, с какой сосредоточенностью она хмурит тонкие брови. Девон не хотела, чтобы он, как она выражалась, глазел на ее грудь, и ему приходилось довольствоваться тем, что было ему доступно.
Однако тем дело не ограничивалось.
Обязанности, которые всегда казались ему важными, отошли на второй план. Он предпочитал проводить время с Девон и не тратить его на посещение светских приемов, на которых ему следовало присутствовать, если он намеревался искать себе невесту. В обществе Девон можно было не придерживаться светских формальностей, не думать о долге, налагаемом на него титулом. Помимо всего прочего, Девон не наводила на него скуку. При всей своей необразованности она обладала острым и восприимчивым умом. Она не жеманилась в разговоре и не прятала свои чувства за неостановимой болтовней и притворным смехом. И она занимала его воображение, как ни одна другая женщина не занимала его до сих пор.
– Дело не во мне, – сказал он. – Я считал, что вам нравится учиться.
– Это так и есть, – буркнула она недовольно.
Себастьян подумал, что две недели назад она не позволила бы себе подобного тона, лишенного даже намека на радость. Он нахмурился:
– В последние несколько дней вы ведете себя по меньшей мере необычно. Что с вами произошло?
Девон отвела взгляд и произнесла очень тихо:
– Ничего.
– Я знаю вас уже достаточно хорошо, чтобы этому поверить, – уверенно возразил он. – Вы изменили ваши намерения? Я полагал, что вам хотелось бы стать гувернанткой.
– Мне по-прежнему этого хочется. Но…
Запинка была многозначительной: Девон явно чем-то сильно огорчена, и это задело сердечные струны самого Себастьяна. Он протянул руку через стол и обхватил пальцами тоненькие пальчики Девон.
– Но что? – спросил он, глядя ей в лицо.
Мягкие розовые губы крепко сжались.
– Девон… – начал было он уже с некоторым оттенком предостережения.
– О, ну хорошо! – перебила его она. – Если вам так хочется знать, то я… я не умею петь.
Себастьян растерянно моргнул:
– Простите, не понял вас.
– Вы слышали, что я сказала. Если бы я запела, все кинулись бы к дверям и убежали на улицу.
Несколько секунд Себастьян тупо смотрел на нее в полном недоумении. Потом его вдруг осенило:
– Вы слушали пение Пенелопы!
Девон кивнула с убитым видом.
Себастьян едва не расхохотался, но вовремя понял, что этого нельзя допустить хотя бы во имя собственной безопасности.
– Девон, – заговорил он, – очень немногие могут петь, как Пенелопа.
Этот прием, кажется, не сработал. Наверное, следовало бы ее подбодрить. Попробуем еще разок.
– Быть может, вам только кажется, что вы не можете петь.
– Нет, – возразила она. – Не кажется. Послушайте.
Она запела какую-то песенку слабым, дрожащим голоском, и Себастьян постарался, чтобы в глазах у него не появилось выражение, которое она могла бы – и не без основания! – принять за жалость.
Бестия, которая дремала, лежа в углу комнаты, пробудилась, села и завыла. Себастьян бросил на псину грозный взгляд.
Девон кончила петь и выжидательно посмотрела на Себастьяна. Плечи ее были безвольно опущены. Ей-богу, ему сейчас надо соблюдать максимальную осторожность, чтобы не задеть донельзя обостренные чувства Девон.
– Дорогая, ведь для того, чтобы стать истинной леди, нужно многое, и умение петь далеко не самое главное в этом.
– Да, – горестно согласилась она. – Я это понимаю.
– Быть может, ваш талант проявит себя в игре на фортепиано…
– Быть может, у меня вообще нет талантов.
– Странно, – произнес Себастьян. – Вот уж не думал, что вы из тех, кто легко сдается.
– Смею сказать, что я и не собираюсь сдаваться или что-то в этом роде. Я просто хочу быть честной. Ведь вы цените честность, не так ли?
– Очень высоко.
– Тогда перестаньте меня уговаривать.
– Да я вовсе не…
– Пожалуйста, Себастьян, позвольте мне договорить, – перебила она. – Дело не только в Пенелопе. Я наблюдала за леди на вашем приеме. Я не смогу стать такой, как они. Никогда! – с жаром воскликнула Девон. – Я не склонна к осуждению. Я не завистлива – или, может, завистлива! О, я понимаю, что как гувернантка я не буду принимать участия в подобных развлечениях. Уверена, что гувернантке или компаньонке нечего и думать о том, чтобы попасть в высшие слои общества. Но буду ли я обучать детей или находиться в компаньонках у богатой старой женщины, мне понадобятся соответствующие манеры…
– У вас и будут соответствующие манеры, если вы научитесь сидеть прямо.
– Не в этом дело, – отмахнулась Девон и ткнула указательным пальцем сначала в сторону глобуса, – а потом в сторону полок с книгами: – Это все. Я не умею шить, и зачем мне учиться вышивать? Я не научусь рисовать, незачем и пытаться, это лишь доставит вашей сестре лишние хлопоты. Я никогда не научусь говорить по-французски. Я только-только начала учиться читать на родном языке. – Голос ее вдруг сорвался, она откашлялась и продолжала уже спокойнее: – Я думала, что смогу справиться, но уж очень многому надо учиться.
– Девон, помолчите!
– Себастьян, я…
– Шшш!
Ее милые губы задрожали. У Себастьяна сжалось сердце.
– Послушайте меня, Девон, – произнес он как можно мягче. – И слушайте внимательно. Я неизменно радуюсь вашим успехам в учебе. Они просто поразительны.
– Это вы нарочно говорите, – слегка тряхнув головой, возразила она.
– Нет. – Он был непреклонен. – Ничего подобного. Я вижу, что вы чувствуете себя подавленной. Это и неудивительно. Вы приобрели невероятное количество знаний за самое короткое время. Мы начали заниматься немногим более месяца назад. Да-да. – Себастьян ласково провел кончиком пальца по изящному носику Девон. – Ну как, успокоил я вас хоть немножко?
Она посмотрела ему в глаза, как бы желая убедиться в его искренности. И должно быть, убедилась, потому что кивнула и произнесла:
– Да, успокоили. – Голос звучал серьезно, однако на губах у Девон появилась слабая улыбка. – Как всегда.
Себастьян перевел дыхание. Ему хотелось ее поцеловать. Ужасно хотелось, но она могла счесть, что ему от нее нужны только поцелуи, а это уж было совсем ни к чему.
Себастьян повернул голову и посмотрел на глобус. Он объехал, почитай, весь мир. Ездил в Египте на верблюдах. Потел и задыхался от жары в Индии. Вчера он показал Девон на глобусе все места, которые ему довелось посетить.
А Девон только и знала, что треклятый Сент-Джайлз.
«Господи, – подумал он, – всего-то побывала в аду и вернулась!»
– Выпрямите спину и сделайте глубокий-глубокий вдох, моя дорогая. Потому что я знаю кое-что, от чего вам станет еще лучше.
Он увел ее в прихожую и велел подавать карету и принести плащ Девон.
– Себастьян! – растерянно моргнула она. – Что вы собираетесь делать?
– Дорогая моя, леди всегда ставит ноги на пол.
– А джентльмен никогда не появляется на людях без сюртука.
Девон выразительно посмотрела на закатанные рукава рубашки Себастьяна и его обнаженные до локтей руки.
– Точный удар. – Он вздернул брови, но и не подумал надеть сюртук, брошенный на спинку кресла у письменного стола. Уселся и поднял глаза на Девон. – Мы чем-то недовольны?
Она полыхнула глазами.
– Вам не понравился завтрак?
Ни слова в ответ. Девон сегодня должна была подготовиться к уроку по географии. Она провела большую часть утра, сидя за письменным столом и глядя в пространство с выражением страха на красивом лице.
Себастьян поднялся из-за стола и подошел к глобусу, установленному на особой подставке.
– Девон? – окликнул он ее и жестом предложил последовать его примеру.
Она со вздохом повиновалась.
– Где находится мыс Доброй Надежды?
Девон вяло ткнула пальцем в район Северного полюса.
– Интересно, – сухо заметил Себастьян. – Вчера его там не было.
Уголки ее губ опустились.
– Какое это имеет значение? Я не собираюсь туда ехать.
Это уже нечто серьезное, решил Себастьян.
– Ну что ж, в таком случае покажите мне, где находится Лондон. Мне известно, что вы там бывали.
Она со злостью обвела кончиком пальца крохотный кружок на глобусе.
– Отлично, – похвалил ее Себастьян.
Девон даже не взглянула на него. Плечи ее были опущены, она вообще была сама на себя не похожа. Отвечала на вопросы неохотно и не сразу, без обычной, бьющей через край радостной готовности.
– Вы больны, Девон?
– Нет. А вы мне кажетесь до крайности усталым.
– А вы мне – до крайности невнимательной. Наконец-то ему удалось привлечь к себе ее внимание. Глаза их встретились.
– Почему вы занимаетесь всем этим, Себастьян? Возитесь со мной? Когда вы возвращаетесь с вечерних приемов, вы не спите до рассвета. Я это знаю. Видела свет в щели под дверью вашей спальни.
Себастьян посмотрел на Девон долгим испытующим взглядом. Легкие тени у нее под глазами свидетельствовали о том, что и она не спит по ночам. И не прекратила свои ночные путешествия по дому. Но сейчас, принимая во внимание ее теперешнее настроение, ему не хотелось пробирать Девон.
– Я люблю ночь, – произнес он беззаботно. – И всегда любил.
Это вполне правдивое утверждение явно не убедило Девон.
Совершенно бесспорно, что ему трудно было сосредоточиться только на работе во время их совместных занятий. Порой, когда Девон склонялась над длинным столом красного дерева в центре комнаты, Себастьян любовался ее аккуратной кругленькой попкой, которая двигалась то в одну сторону, то в другую. Ему нравилось наблюдать, с какой сосредоточенностью она хмурит тонкие брови. Девон не хотела, чтобы он, как она выражалась, глазел на ее грудь, и ему приходилось довольствоваться тем, что было ему доступно.
Однако тем дело не ограничивалось.
Обязанности, которые всегда казались ему важными, отошли на второй план. Он предпочитал проводить время с Девон и не тратить его на посещение светских приемов, на которых ему следовало присутствовать, если он намеревался искать себе невесту. В обществе Девон можно было не придерживаться светских формальностей, не думать о долге, налагаемом на него титулом. Помимо всего прочего, Девон не наводила на него скуку. При всей своей необразованности она обладала острым и восприимчивым умом. Она не жеманилась в разговоре и не прятала свои чувства за неостановимой болтовней и притворным смехом. И она занимала его воображение, как ни одна другая женщина не занимала его до сих пор.
– Дело не во мне, – сказал он. – Я считал, что вам нравится учиться.
– Это так и есть, – буркнула она недовольно.
Себастьян подумал, что две недели назад она не позволила бы себе подобного тона, лишенного даже намека на радость. Он нахмурился:
– В последние несколько дней вы ведете себя по меньшей мере необычно. Что с вами произошло?
Девон отвела взгляд и произнесла очень тихо:
– Ничего.
– Я знаю вас уже достаточно хорошо, чтобы этому поверить, – уверенно возразил он. – Вы изменили ваши намерения? Я полагал, что вам хотелось бы стать гувернанткой.
– Мне по-прежнему этого хочется. Но…
Запинка была многозначительной: Девон явно чем-то сильно огорчена, и это задело сердечные струны самого Себастьяна. Он протянул руку через стол и обхватил пальцами тоненькие пальчики Девон.
– Но что? – спросил он, глядя ей в лицо.
Мягкие розовые губы крепко сжались.
– Девон… – начал было он уже с некоторым оттенком предостережения.
– О, ну хорошо! – перебила его она. – Если вам так хочется знать, то я… я не умею петь.
Себастьян растерянно моргнул:
– Простите, не понял вас.
– Вы слышали, что я сказала. Если бы я запела, все кинулись бы к дверям и убежали на улицу.
Несколько секунд Себастьян тупо смотрел на нее в полном недоумении. Потом его вдруг осенило:
– Вы слушали пение Пенелопы!
Девон кивнула с убитым видом.
Себастьян едва не расхохотался, но вовремя понял, что этого нельзя допустить хотя бы во имя собственной безопасности.
– Девон, – заговорил он, – очень немногие могут петь, как Пенелопа.
Этот прием, кажется, не сработал. Наверное, следовало бы ее подбодрить. Попробуем еще разок.
– Быть может, вам только кажется, что вы не можете петь.
– Нет, – возразила она. – Не кажется. Послушайте.
Она запела какую-то песенку слабым, дрожащим голоском, и Себастьян постарался, чтобы в глазах у него не появилось выражение, которое она могла бы – и не без основания! – принять за жалость.
Бестия, которая дремала, лежа в углу комнаты, пробудилась, села и завыла. Себастьян бросил на псину грозный взгляд.
Девон кончила петь и выжидательно посмотрела на Себастьяна. Плечи ее были безвольно опущены. Ей-богу, ему сейчас надо соблюдать максимальную осторожность, чтобы не задеть донельзя обостренные чувства Девон.
– Дорогая, ведь для того, чтобы стать истинной леди, нужно многое, и умение петь далеко не самое главное в этом.
– Да, – горестно согласилась она. – Я это понимаю.
– Быть может, ваш талант проявит себя в игре на фортепиано…
– Быть может, у меня вообще нет талантов.
– Странно, – произнес Себастьян. – Вот уж не думал, что вы из тех, кто легко сдается.
– Смею сказать, что я и не собираюсь сдаваться или что-то в этом роде. Я просто хочу быть честной. Ведь вы цените честность, не так ли?
– Очень высоко.
– Тогда перестаньте меня уговаривать.
– Да я вовсе не…
– Пожалуйста, Себастьян, позвольте мне договорить, – перебила она. – Дело не только в Пенелопе. Я наблюдала за леди на вашем приеме. Я не смогу стать такой, как они. Никогда! – с жаром воскликнула Девон. – Я не склонна к осуждению. Я не завистлива – или, может, завистлива! О, я понимаю, что как гувернантка я не буду принимать участия в подобных развлечениях. Уверена, что гувернантке или компаньонке нечего и думать о том, чтобы попасть в высшие слои общества. Но буду ли я обучать детей или находиться в компаньонках у богатой старой женщины, мне понадобятся соответствующие манеры…
– У вас и будут соответствующие манеры, если вы научитесь сидеть прямо.
– Не в этом дело, – отмахнулась Девон и ткнула указательным пальцем сначала в сторону глобуса, – а потом в сторону полок с книгами: – Это все. Я не умею шить, и зачем мне учиться вышивать? Я не научусь рисовать, незачем и пытаться, это лишь доставит вашей сестре лишние хлопоты. Я никогда не научусь говорить по-французски. Я только-только начала учиться читать на родном языке. – Голос ее вдруг сорвался, она откашлялась и продолжала уже спокойнее: – Я думала, что смогу справиться, но уж очень многому надо учиться.
– Девон, помолчите!
– Себастьян, я…
– Шшш!
Ее милые губы задрожали. У Себастьяна сжалось сердце.
– Послушайте меня, Девон, – произнес он как можно мягче. – И слушайте внимательно. Я неизменно радуюсь вашим успехам в учебе. Они просто поразительны.
– Это вы нарочно говорите, – слегка тряхнув головой, возразила она.
– Нет. – Он был непреклонен. – Ничего подобного. Я вижу, что вы чувствуете себя подавленной. Это и неудивительно. Вы приобрели невероятное количество знаний за самое короткое время. Мы начали заниматься немногим более месяца назад. Да-да. – Себастьян ласково провел кончиком пальца по изящному носику Девон. – Ну как, успокоил я вас хоть немножко?
Она посмотрела ему в глаза, как бы желая убедиться в его искренности. И должно быть, убедилась, потому что кивнула и произнесла:
– Да, успокоили. – Голос звучал серьезно, однако на губах у Девон появилась слабая улыбка. – Как всегда.
Себастьян перевел дыхание. Ему хотелось ее поцеловать. Ужасно хотелось, но она могла счесть, что ему от нее нужны только поцелуи, а это уж было совсем ни к чему.
Себастьян повернул голову и посмотрел на глобус. Он объехал, почитай, весь мир. Ездил в Египте на верблюдах. Потел и задыхался от жары в Индии. Вчера он показал Девон на глобусе все места, которые ему довелось посетить.
А Девон только и знала, что треклятый Сент-Джайлз.
«Господи, – подумал он, – всего-то побывала в аду и вернулась!»
– Выпрямите спину и сделайте глубокий-глубокий вдох, моя дорогая. Потому что я знаю кое-что, от чего вам станет еще лучше.
Он увел ее в прихожую и велел подавать карету и принести плащ Девон.
– Себастьян! – растерянно моргнула она. – Что вы собираетесь делать?