Он покорно позволил намылить себя и растереть мочалкой. Затем с него смыли пену, ополоснули проточной водой и растерли мягкими полотенцами. Настала очередь благовонных масел. И хотя Конан постарался избежать самых резко пахнущих снадобий, ему все равно казалось, что от него за версту несет благоуханиями, как от какого-то придворного щеголя.
Когда девушки одели его в рубашку и брюки из белого шелка, в комнате появился маленький, высохший, абсолютно лысый человек.
- Мое имя - Ярванеус, - сказал старичок, слегка поклонившись, - я старший придворный распорядитель ее высочества принцессы Тарамис.
По его тону было понятно, что его положение все-таки несколько выше, чем у уличного вора.
- Если ты готов, я отведу тебя к... - Он прервал свою фразу, увидев, что Конан взялся за ремень с ножнами и мечом. - Здесь тебе это не понадобится.
Конан лишь взглянул на него, а затем спокойно затянул ремень, пристроив поудобнее меч и кинжал. Он и вообще-то не любил оставаться безоружным. И чем больше он находился во дворце Тарамис, тем меньше ему нравилась идея расстаться со своим мечом именно здесь.
- Веди меня к Тарамис, - сказал он. Ярванеус отчетливо произнес:
- Я отведу тебя к принцессе Тарамис. Киммериец лишь жестом поторопил его, всячески показывая, что давно ушел бы сам, если бы знал, куда нужно идти.
Сюрприз следовал за сюрпризом. Старичок покинул его не в приемном зале, как можно было бы ожидать. В этой комнате позолоченные светильники освещали стоявшую в одном из углов огромную круглую кровать, под покрывалом из белоснежного шелка. Мраморный пол покрывали толстые мохнатые ковры вендийской и иранистанской работы. В центре стоял низкий полированный медный столик, на котором возвышался стеклянный кувшин с вином и два кубка чеканного золота. Тарамис, от шеи до пят затянутая в черный блестящий шелк, сидела на полу, облокотившись на подушки, разбросанные вокруг столика.
В комнате они были не одни. Четыре воина в черных доспехах стояли по углам. Они были без шлемов, а меч был укреплен у каждого за спиной так, что его рукоятка виднелась из-за правого плеча. Все четверо неподвижно глядели перед собой, не шевеля ни одним мускулом, почти не дыша и не моргая.
- Мои телохранители, - сказала Тарамис, показывая на четверку, - лучшие воины Бомбатты. Почти такие же сильные, как он сам. Но ты не волнуйся, они действуют только по моей команде. Вина?
Она легко приподнялась и наклонилась, чтобы наполнить кубки. У Конана перехватило дыхание. Там, где шелк одеяния Тарамис образовывал свободные складки, он был непроницаемо черным. Но стоило ему обтянуть поплотнее тело принцессы, как он становился почти прозрачным. При этом на Тарамис не было ничего под ее черным платьем. Когда она приблизилась к нему с кубком вина. Киммериец поймал себя на том, что не может оторвать взгляд от ее высокой полной груди.
- Может, ты не расслышал, я повторю: если ты голоден - тебе принесут поесть, - в голосе женщины зазвучали веселые нотки.
Конан посмотрел ей в глаза и покраснел:
- Нет, нет. Спасибо. Я сыт.
Злой на себя, он аккуратно принял кубок из ее рук. Еще не хватало. Уставился, как мальчишка, никогда не видевший обнаженной женщины. Он прокашлялся и сказал:
- Я понял, что ты хочешь дать мне какое-то задание! Но я не смогу выполнить твое поручение, если не буду знать, в чем оно заключается.
- Значит, ты хочешь, чтобы твоя Валерия вернулась к тебе? - Тарамис приблизилась к нему вплотную. Ее грудь прижалась к груди Конана. Даже сквозь одежду его кожу жгло, словно к нему прижали два раскаленных угля.
- Я хочу, чтобы она вновь ожила.
Конан шагнул назад, поскользнулся на подушке (случайно, как сам он себя уверял) и растянулся на полу. Тарамис стояла над ним, дразня его взгляд линиями бедер, живота, груди. Конан даже не заметил легкой улыбки, пробежавшей по ее губам.
- Твое желание может быть исполнено, если ты выполнишь то, что я прикажу.
- Ты все еще не сказала мне, что я должен сделать, - Конану пришлось скрыть вздох облегчения, когда она отодвинулась от него и зашагала по комнате.
- У меня есть племянница, госпожа Дженна, - медленно заговорила Тарамис. Она всю жизнь прожила в одиночестве, как отшельница. Ее родители - мой брат и его жена - умерли, когда она только-только начала что-то понимать. Этот удар оказался слишком сильным для малышки. Теперь она... в общем, с ней нужно обходиться очень осторожно, ничем не тревожить. Но несмотря на все это, ей нужно совершить одно путешествие, и я хочу, чтобы ты поехал с ней.
Конан отхлебнул большой глоток вина.
- Я? А что, больше некому? - сказал он, когда снова смог говорить. - Я не приучен сопровождать аристократок. Это не та работа, которой я занимаюсь.
- Ты хочешь мне напомнить, что ты - вор. Но я вовсе не предлагаю тебе стать городским стражем, Конан. Я не настолько глупа. Но в этом деле мне нужен именно вор. Дженна должна украсть один Ключ. Только она может прикоснуться к нему, как и к Сокровищу, замок к которому отопрет этот Ключ. А кто лучше подходит, чтобы помочь ей в этом деле, чем лучший вор в Заморе?
У Конана голова шла кругом. Он осторожно поставил кубок на стол. Вино сейчас было бы излишним. Собравшись с мыслями, он стал неторопливо размышлять вслух:
- Итак, мне нужно поехать вместе с госпожой Дженной и помочь ей украсть какой-то заколдованный Ключ и Сокровище. Если за это ты возвратишь Валерию, я выполню все, что требуется. Но мне непонятно, почему бы ей не отправиться в путь со своей свитой и с сотней-другой твоих стражников, а не с одним вором в компании.
- Потому что в Свитках Скелов сказано, что она должна совершить это без свиты, - Тарамис резко оборвала фразу, даже закусив губу.
- Эти Свитки... - начал Конан.
- Пророчества, - ответила она, не давая ему говорить лишнего. - В них сказано, что нужно сделать и как. Выкинь их из головы. Все равно они написаны на древнем языке, известном сейчас только... только ученым людям. Так вот, там есть кое-какие неясности с числом спутников; только двое из них особо оговорены. Я решила не рисковать и послать только тех, относительно чьей необходимости нет сомнении. Так выбор пал на тебя и Бомбатту.
Конан фыркнул и помянул недобрым словом древних авторов Свитков. Ехать вместе с Бомбаттой? Ладно, а устроить поединок можно будет потом или в пути, когда захочется.
- Где следует искать Ключ?
- Дженна покажет тебе.
- Лучше, если у меня будет карта и подробный план того места, где хранятся Ключ и Сокровище. И что это за Сокровище? Клад? Понадобятся ли нам вьючные мулы или лошади, чтобы привезти его?
- Дженна сама все узнает, когда увидит его, мой милый воришка. И она сможет удержать его в руках. Только она и никто другой. Вот все, что тебе нужно знать. Карта? Нет никакой карты, кроме той, которая в голове у Дженны. При ее рождении были произнесены особые заклинания, настроившие ее внутренне на одну ноту с Ключом. Она будет его чувствовать во время пути и приведет вас к нему. Когда Ключ окажется в ее руках, она точно так же настроится на Сокровище и поведет к нему.
Конан вздохнул. То, что от него кое-что скрывали, было неудивительно. Мало кто в мире согласился бы полностью довериться вору. Но дело от этого не становилось легче.
- Может быть, я могу еще что-то узнать и подготовиться к этому? Пойми, что слишком большие неожиданности могут погубить не только меня, но и твою племянницу.
- Дженне нельзя причинять никакого вреда, - отчеканила Тарамис.
- Я позабочусь о ее безопасности, но вряд ли я смогу быть очень полезен, ничего не зная о возможных опасностях. Если тебе известно что-нибудь еще...
- Ладно. Я... полагаю, что Ключ сейчас во владении человека по имени Амон-Рама, он родом из Стигии.
- Колдун, естественно, - вставил Конан, не ожидавший уже ничего другого.
- Именно. Колдун. Вот и все, что я знаю. Я желаю, чтобы это путешествие было удачным, точно так же, а может быть, и больше, чем ты. Ты не испугался? Сможешь достойно встретить опасности? И помни о своей Валерии.
Его лицо напряглось при этих словах:
- Я сказал, что сделаю это. И я выполню то, что обещал.
- Отлично, - сказала Тарамис. - А теперь - еще одна деталь, более важная, чем все остальное, по крайней мере, для тебя. Через семь ночей звезды на небе будут в таком положении, которое бывает раз в тысячу лет. Именно в эту ночь я смогу вернуть тебе Валерию. Если к тому времени ты вернешься с Сокровищем и Дженной... - Подняв руку, она прервала негодующе задышавшего Конана. - Мои астрологи не могут найти ни Ключ, ни Сокровище. Но они уверены, что за оставшееся время возможно найти и то и другое.
- Это они тебе так говорят, - Киммериец невесело усмехнулся.
Он заглянул в свой кубок и вдруг разом осушил его. Час назад он очутился по колено в этой грязи - колдовстве, но все еще соблюдал осторожность. Теперь же он пробирался в нем по горло, да еще к тому же - в кромешной тьме.
Неожиданно по дворцу пронесся крик. Кричала девушка. Еще раз, снова и снова. Конан вскочил на ноги, схватившись за меч. Он заметил, как напряглись телохранители принцессы, и понял, что только его резкое движение стало причиной этого. Крики, казалось, не заставили бы их даже моргнуть глазом.
- Это моя племянница, - торопливо сказала Тарамис. - Дженну мучают кошмары. Сядь, Конан. Садись. Я вернусь, когда успокою ее.
И, к удивлению Киммерийца, принцесса Заморы выбежала из комнаты.
Тарамис не нужно было бежать далеко, Просто злость замедлила ее бег. Она уже думала, что с кошмарами покончено насовсем.
Ее племянница свернулась клубочком в середине кровати, нервно всхлипывая в неясном свете луны, проникавшем через высокие узкие окна. Тарамис не удивилась, не обнаружив рядом с девушкой никого из прислуги. Все во дворце знали, что только она может справиться с ужасными видениями, мучившими Дженну. Принцесса наклонилась над постелью и положила руку на плечи девушки.
Дженна, вздрогнув, проснулась, увидела Тарамис и обхватила ее руками.
- Так это был сон, - всхлипнула она, - такой ужасный сон!
Дженне еще не исполнилось и восемнадцати, она была стройна и красива, но сейчас большие темные глаза были наполнены слезами, а полные губы все никак не переставали вздрагивать.
- Да, всего лишь сон, - Тарамис ласково гладила девушку по длинным черным волосам, - не больше, чем сон.
- Но я видела... видела, что...
- Тссс. Тихо, Дженна. Успокойся. Завтра тебе отправляться в путь. Нельзя, чтобы какой-то сон мог испугать тебя.
- Но мне действительно было так страшно.
- Тихо, малышка, спи.
Тарамис кончиками пальцев чуть сжала голову Дженны и запела что-то чуть слышно, почти про себя. Потихоньку всхлипывания затихли, прекратилась дрожь. Когда дыхание вновь стало ровным дыханием спящего человека, Тарамис встала. Уже сто раз она думала, что кошмары и воспоминания о них ушли навсегда. Но проклятый сон каждый раз напоминал о себе. Тарамис сжала голову руками. Дженна была той, о ком говорили Свитки, и это сейчас - самое важное. Ничего, на этот раз наверняка удалось отогнать кошмарный сон надолго. Наверняка. Всю жизнь Тарамис шла этим путем. С самого детства. Как только она стала осознавать себя, ее тетя, принцесса Элфайн, начала учить ее тем двум вещам, с помощью которых женщина может стать сильной: искусству обольщения и колдовству. Когда Элфайн умерла, Тарамис, которой не было еще и десяти лет, не появилась на церемонии погребения. Старшие думали, что ребенку просто стало невыносимо тяжело от потери. На самом же деле она в это самое время обшаривала личные покои тети в поисках волшебных фолиантов и всяких магических штучек, собиранию которых Элфайн посвятила свою жизнь. Там-то она и нашла Свитки Скелов. В ближайшее же полнолуние она начала работу, которая длилась двадцать лет, а сейчас была близка к завершению.
Неожиданно она почувствовала, что в дверях комнаты стоит Бомбатта и смотрит в одну точку - на девушку в постели. Она быстро подошла к нему и взяла его за руки. Секунду он еще сопротивлялся, а затем позволил вывести себя в темный коридор.
- Так ты даже не считаешь нужным больше скрывать это? - сказала она с презрительным спокойствием. - Ты возжелал мою племянницу. Я все вижу. Так что не пытайся отрицать это.
Он, словно башня, возвышался над нею, но при этом переминался с ноги на ногу, как мальчишка, ждущий наказания от учителя. Наконец он промычал:
- Я ничего не могу с собой поделать. Ты - огонь и страсть. Она невинность и чистота. Я ничего не могу поделать.
- И она должна оставаться невинной. Так сказано в Свитках Скелов.
На самом же деле Свитки вовсе не требовали от Дженны девственности. Речь шла о другой чистоте. Чистоте души. Она не должна была никому желать зла или предполагать, что кто-то может причинить ей боль. Ее жизнь в затворничестве помогала поддерживать ее в таком душевном покое. Но Тарамис поняла, что происходит с Бомбаттой, задолго до того, как он сам осознал, что с ним.
- Да, даже если бы и не эти Свитки, - сказала она ему, - ты - мой, и я не собираюсь делить то, что принадлежит мне. Ни с кем.
- Мне не нравится, что ты там наедине с этим вором.
- Наедине? - Тарамис рассмеялась. - Четыре твоих лучших стражника стоят наготове, чтобы охладить его или изрубить на куски, если он задумает причинить мне вред.
Мужчина что-то пробормотал про себя, и она нахмурилась:
- Говори так, чтобы я слышала, Бомбатта. Не люблю, когда от меня что-то скрывают.
Он долго молча смотрел на нее, сжигая взглядом, прежде чем заговорить:
- Я не могу избавиться от мысли о том, что этот вор смотрит на тебя, хочет тебя, быть может, даже прикасается к тебе...
- Ты, кажется, стал забываться. - Каждое слово вылетало словно острое лезвие.
Бомбатта отступил на шаг, а затем рухнул на колени, склонив голову:
- Прости меня. Но ведь этому Конану нельзя доверять. Он чужеземец, вор.
- Идиот! В Свитках ясно сказано, что Дженну должен сопровождать вор с глазами цвета неба. Другого такого в Шадизаре не найдешь, да и, пожалуй, во всей Заморе. А ты будешь делать то, что я тебе прикажу. Будешь точно следовать предписаниям Свитков. Точно!
- Как прикажешь, - пробормотал он. - Я повинуюсь.
Тарамис погладила его по голове. В этом движении было не больше нежности, чем в поглаживании одной из борзых ее своры.
- Ну разумеется, Бомбатта.
Она чувствовала, что победа уже близка. Рог Дагота будет принадлежать ей. С ним она обретет истинную силу и бессмертие. Это чувство словно пронизывало ее. Ее руки вздрагивали на волосах Бомбатты. Она глубоко вздохнула и сказала:
- Будь уверен, все будет так, как я говорю. А сейчас - отправляйся к себе и ложись спать, и пусть тебе снится твоя победа.
Неподвижно стоя на коленях, Бомбатта смотрел, как она уходит по коридору. Его обсидановые глаза поблескивали в темноте.
Конан вскочил, когда Тарамис вошла в спальню.
- Как твоя племянница? - спросил он.
- Ей лучше. Она спит.
Чувственная женщина лишь слегка приподняла руку и махнула ею в воздухе. Все четверо телохранителей вышли, не произнеся ни слова.
- А как ты, вор? Ты спишь или бодрствуешь? Уже поздно, а ты почему-то решил поговорить о моей племяннице.
От резких шагов разрезы ее одеяния распахивались, открывая взгляду ничем не прикрытую кожу.
Киммериец смотрел на нее с сомнением. С трактирной девушкой или даже с дочкой богатого купца вопросов бы не возникло, веди она так себя. Но что касается принцесс - тут у него опыта не было.
- Да ты мужчина или нет? - рассмеялась она. - Или видение твоей несравненной Валерии вконец истощило твою мужскую силу?
Конан вспыхнул. Он знал, что бесполезно объяснять Тарамис, что стояло и стоит между ним и Валерией. Он не был уверен, что и сам окончательно разобрался в этом. Но в одном он был твердо уверен.
- Я мужчина.
Руки Тарамис взлетели к шее. Секунда - и черный шелк водопадом сбежал к ее ногам. Своим взглядом и полной наготой она бросала ему вызов.
- Докажи!
Не теряя времени на то, чтобы дойти до кровати, Конан повалил ее на пол и представил все необходимые доказательства.
Глава 5
Конан пристально смотрел в огонь маленького костра. Сухой верблюжий помет горел неярко и не привлек бы нежелательного внимания того, кто тоже оказался бы ночью посреди равнины Замора. Киммериец вспомнил другой, волшебный, огонь на камнях алтаря. Его беспокоило, что они проехали уже целый день, а Малак все не появлялся. Вообще-то Конан никогда не позволял себе уж очень рассчитывать на чью-либо помощь, но теперь он был более чем когда-либо уверен, что ему потребуется помощь Акиро. Не только во время их путешествия, но и после, когда настанет время исполнения обещания Тарамис. Да где уж, на каком Девятом Небе Великого Зандру провалился этот Малак!
Усилием воли он заставил себя отбросить бесполезные гадания и занялся рассматриванием своих спутников. Скорее, одного из них.
Бомбатта аккуратно наполнил серебряную чашу водой из одного из их кожаных бурдюков и протянул ее Дженне. С благодарной улыбкой она протянула руку из-под белоснежного плаща, накинутого на нее, чтобы защитить от ночного холода. Девушка оказалась совсем не такой, какую Конан ожидал увидеть, и он все никак не мог привыкнуть к этому. Тарамис говорила о своей племяннице как о ребенке, и он представлял себе девочку лет девяти-десяти, а не стройную девушку, двигавшуюся в своей свободной одежде с неосознанной грацией газели.
Конан неожиданно прервал общее молчание:
- Дженна, утром мы поедем в том же направлении?
- Госпожа Дженна, понял, вор? - почти рыча, поправил его Бомбатта.
Дженна вздрогнула, словно удивившись тому, о чем ее спрашивают. Ее глаза, похожие на глаза молодого олененка, на мгновение остановились на Конане, а затем повернулись к Бомбатте. Ему и был адресован ответ:
- Более точно я смогу сказать завтра. А пока я знаю только одно: нам нужно ехать на запад.
К горам Карапаш, понял Конан. Не самое приветливое местечко, где недолго и пропасть навсегда, если не знать хорошенько эти места или не взять проводника. На картах были нанесены лишь основные перевалы, использовавшиеся как торговые пути. А местные жители, хоть и не такие озлобленные, как горные племена Кезанкиана, вовсе не отличались хорошим отношением к чужестранцам. Они имели обыкновение улыбаться гостю, приветливо встречать его и лишь затем, улучив момент, втыкали ему нож промеж ребер.
Киммерийца не удивляло, что он не получил ответа сам. С самого их отъезда из дворца Тарамис, еще до восхода, она ни словом не перемолвилась с ним, весь разговор шел только через Бомбатту. Но, будучи мастером своего дела, он понимал, что для вора нет ничего важнее информации. Поэтому он продолжил этот странный разговор:
- А как тебе удается узнать дорогу? Ключ сам притягивает тебя к себе?
- Ее не следует спрашивать, понял, вор? - вновь вскипел Бомбатта.
Где-то вдали завыл волк. Тяжелый, почти потусторонний звук, казалось, смешался с темнотой, пронизанной лунным светом.
- Что это, Бомбатта? - с любопытством спросила Дженна.
Человек со шрамами на лице бросил еще один уничтожающий взгляд на Конана, прежде чем ответить:
- Это такой зверь, малышка, что-то вроде собаки.
- А мы его увидим?
- Может быть, придется, малышка.
Конан тряхнул головой. Девчонка восхищалась всем подряд, ничего не зная о жизни в этом мире. Пустые улицы Шадизара, по которым они ехали к выходу из города, шатры караванов и спящие верблюды, стая гиен, следовавших за ними в течение полудня на почтительном расстоянии, - все так радовало ее, зажигало искорки в глазах и служило поводом для множества вопросов Бомбатте.
- То, что мне не удается у тебя выяснить, может погубить нас, - продолжал убеждать ее Конан.
- Не пугай ее, вор! - процедил Бомбатта. Дженна положила ладонь на скрывавшую руку воина кольчугу:
- Я не боюсь, Бомбатта. Мой добрый Бомбатта.
- Ну тогда скажи мне, как ты определишь, где искать Ключ. Или расскажи Бомбатте, если ты по-прежнему не хочешь говорить со мной.
Ее глаза обратились было к Конану, но затем остановились где-то на полпути между Киммерийцем и высоким воином в черных доспехах.
- Я не знаю точно, как я нахожу дорогу. Просто так получается. Как будто я здесь уже была, - она тряхнула головой и рассмеялась. - Конечно, я понимаю, что этого не может быть. Я ведь ни разу в жизни не покидала тетиного дворца вплоть до сегодняшнего утра.
- Если ты скажешь, куда нам нужно идти дальше, пусть даже приблизительно, я, наверное, смогу найти более короткий путь, короче, чем тот, по которому ты нас ведешь.
Вспомнив о том, что сказала Тарамис об особом расположении звезд, необходимом для оживления Валерии, Конан сжал в кулаке золотой амулет, висевший на его шее, и добавил:
- У нас мало времени.
Дженна в ответ еще раз тряхнула волосами и продолжила:
- Когда я вижу перед собой нужное место, я вспоминаю его. Но сначала мне нужно его увидеть.
Вдруг она рассмеялась и упала на спину, глядя прямо в звездное небо.
- А еще, я вовсе не хочу, чтобы наше путешествие закончилось побыстрее. Я хочу, чтобы оно продолжалось как можно дольше.
- Нет, малышка, так не получится, - сказал Бомбатта, - нам нужно вернуться в Шадизар через шесть ночей.
Конан сделал все возможное, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица. Этого еще не хватало. Его срок наступит через шесть ночей. Но Бомбатте нет никакого дела до воскрешения Валерии. Что же еще должно произойти в эту ночь?
- А теперь, девочка, тебе пора спать, - продолжил человек со шрамами, нам рано в дорогу, ты должна хорошо отдохнуть.
Говоря это, он занялся приготовлением постели: убрал камни с земли и взрыхлил это место кинжалом.
- Бомбатта, ну пожалуйста, можно я еще немного посижу с вами? Здесь даже звезды не такие, какими я их видела из дворца. Они как-то ближе. Кажется, что до них можно почти достать рукой.
Бомбатта молча расстелил на рыхлой земле одеяло.
- Ой, как здорово, - сказала она, ложась и прикрывая ладонью зевок, - мне так хочется все попробовать, все испытать.
Лишь только она легла, Бомбатта укрыл ее вторым одеялом. В его движениях была видна неожиданная нежность.
- Ты еще все увидишь, все испытаешь, я обещаю тебе, девочка. Но сейчас для нас самое важное - вернуться в Шадизар через шесть дней.
Положив голову на руку, Дженна что-то пробормотала, уже сквозь охватывающий ее сон.
Он любит ее, подумал Конан, глядя на то, как Бомбатта склонился над девушкой, - самый настоящий любовник.
Не будь Дженна настолько явно девственницей, он бы подумал, что Бомбатта и вправду ее любовник.
Встав, Бомбатта подошел к костру и стал забрасывать его землей.
- Я буду дежурить первым, вор, - сказал он. Не говоря больше ни слова, он вернулся к спящей Дженне и сел рядом с нею, скрестив ноги и положив обнаженный меч на колени.
Конан сжал зубы. Этот черный стражник уселся между ним и Дженной: можно подумать, что он был главной грозящей девушке опасностью. Не спуская глаз с Бомбатты,
Конан лег на землю, не выпуская рукояти меча из рук. Он даже не стал укрываться одеялом. Куда более холодные ночи были ему не в диковинку, а вот одеяло могло на мгновение задержать его, случись срочно выхватить меч. А такое мгновение могло стать роковым, когда рядом противник с клинком, уже зажатым в руке. Но даже сквозь недоверие к Бомбатте в его голове закружилась еще одна мысль: что же должно произойти в Шадизаре через шесть ночей? Именно об этом он размышлял, когда сон наконец сморил его.
Солнце нещадно жгло трех всадников, двигавшихся к западу по равнине Замора. Дженна поглубже натянула на глаза капюшон своего плаща, пытаясь найти прохладу в его тени, падающей на лицо. Она уже поняла, что Бомбатта был прав, сказав, что плащ защитит ее от палящих лучей. Она на пробу высунула руку из-под плаща и оставила ее на солнцепеке. Сильное жжение убедило ее в правоте совета, но, даже избежав ожога, нельзя было спрятаться от самой жары. Это был как раз тот опыт, без которого, как она решила, вполне можно было обойтись.
Впереди виднелась цепочка гор со снежными вершинами. Горы Карапаш. Они манили прохладой и влагой. Дженна облизала губы, даже не почувствовав на них влаги.
- Бомбатта, а эти горы... мы до них скоро доедем?
Он повернулся к ней, и вдруг девушку пробрало чувство страха перед этим человеком со шрамами, в черном шлеме, с потным пыльным лицом. Чушь какая-то, подумала она. Бояться Бомбатты? Ей, которая знала его с самого раннего детства? Конечно, глупости.
- Не так быстро, малыш. Завтра. Хорошо, если утром.
- Но они кажутся такими близкими, - возразила она.
- Это воздух равнины. Он сокращает расстояние. А на самом деле горы намного дальше.
Дженна хотела попросить воды, но вспомнила, как Бомбатта смотрел на бурдюки после того, как она попила последний раз. Сам он попил лишь дважды с тех пор, как они выехали утром. Затем ее взгляд упал на Конана, двигавшегося впереди. Северянин сделал лишь один глоток на рассвете и с тех пор даже не посмотрел на бурдюки с водой. А теперь он легко сидел в седле, одной рукой придерживая рукоять меча, устремив взгляд вперед и, похоже, не замечая, что солнце уже почти изжарило их заживо, даже не дойдя до зенита.
Какой странный юноша, подумала она. Он был не старше ее, это точно, но эти синие глаза принадлежали взрослому человеку, много повидавшему в жизни. Казалось, жажда совсем не мучит его, не ощущал он и палящего зноя. Интересно, а может ли что-нибудь остановить его? Дождь, снег, ветер? Она слышала рассказы о снеге в горах, высоких-высоких, выше дворца. Нет, ей казалось, что его ничем не остановишь. Наверное, поэтому тетя и послала его с нею. Он, наверное, герой, переодетый или заколдованный принц, вроде тех, которых она знала по сказкам, рассказанным ей служанками, когда тети не было рядом.
Когда девушки одели его в рубашку и брюки из белого шелка, в комнате появился маленький, высохший, абсолютно лысый человек.
- Мое имя - Ярванеус, - сказал старичок, слегка поклонившись, - я старший придворный распорядитель ее высочества принцессы Тарамис.
По его тону было понятно, что его положение все-таки несколько выше, чем у уличного вора.
- Если ты готов, я отведу тебя к... - Он прервал свою фразу, увидев, что Конан взялся за ремень с ножнами и мечом. - Здесь тебе это не понадобится.
Конан лишь взглянул на него, а затем спокойно затянул ремень, пристроив поудобнее меч и кинжал. Он и вообще-то не любил оставаться безоружным. И чем больше он находился во дворце Тарамис, тем меньше ему нравилась идея расстаться со своим мечом именно здесь.
- Веди меня к Тарамис, - сказал он. Ярванеус отчетливо произнес:
- Я отведу тебя к принцессе Тарамис. Киммериец лишь жестом поторопил его, всячески показывая, что давно ушел бы сам, если бы знал, куда нужно идти.
Сюрприз следовал за сюрпризом. Старичок покинул его не в приемном зале, как можно было бы ожидать. В этой комнате позолоченные светильники освещали стоявшую в одном из углов огромную круглую кровать, под покрывалом из белоснежного шелка. Мраморный пол покрывали толстые мохнатые ковры вендийской и иранистанской работы. В центре стоял низкий полированный медный столик, на котором возвышался стеклянный кувшин с вином и два кубка чеканного золота. Тарамис, от шеи до пят затянутая в черный блестящий шелк, сидела на полу, облокотившись на подушки, разбросанные вокруг столика.
В комнате они были не одни. Четыре воина в черных доспехах стояли по углам. Они были без шлемов, а меч был укреплен у каждого за спиной так, что его рукоятка виднелась из-за правого плеча. Все четверо неподвижно глядели перед собой, не шевеля ни одним мускулом, почти не дыша и не моргая.
- Мои телохранители, - сказала Тарамис, показывая на четверку, - лучшие воины Бомбатты. Почти такие же сильные, как он сам. Но ты не волнуйся, они действуют только по моей команде. Вина?
Она легко приподнялась и наклонилась, чтобы наполнить кубки. У Конана перехватило дыхание. Там, где шелк одеяния Тарамис образовывал свободные складки, он был непроницаемо черным. Но стоило ему обтянуть поплотнее тело принцессы, как он становился почти прозрачным. При этом на Тарамис не было ничего под ее черным платьем. Когда она приблизилась к нему с кубком вина. Киммериец поймал себя на том, что не может оторвать взгляд от ее высокой полной груди.
- Может, ты не расслышал, я повторю: если ты голоден - тебе принесут поесть, - в голосе женщины зазвучали веселые нотки.
Конан посмотрел ей в глаза и покраснел:
- Нет, нет. Спасибо. Я сыт.
Злой на себя, он аккуратно принял кубок из ее рук. Еще не хватало. Уставился, как мальчишка, никогда не видевший обнаженной женщины. Он прокашлялся и сказал:
- Я понял, что ты хочешь дать мне какое-то задание! Но я не смогу выполнить твое поручение, если не буду знать, в чем оно заключается.
- Значит, ты хочешь, чтобы твоя Валерия вернулась к тебе? - Тарамис приблизилась к нему вплотную. Ее грудь прижалась к груди Конана. Даже сквозь одежду его кожу жгло, словно к нему прижали два раскаленных угля.
- Я хочу, чтобы она вновь ожила.
Конан шагнул назад, поскользнулся на подушке (случайно, как сам он себя уверял) и растянулся на полу. Тарамис стояла над ним, дразня его взгляд линиями бедер, живота, груди. Конан даже не заметил легкой улыбки, пробежавшей по ее губам.
- Твое желание может быть исполнено, если ты выполнишь то, что я прикажу.
- Ты все еще не сказала мне, что я должен сделать, - Конану пришлось скрыть вздох облегчения, когда она отодвинулась от него и зашагала по комнате.
- У меня есть племянница, госпожа Дженна, - медленно заговорила Тарамис. Она всю жизнь прожила в одиночестве, как отшельница. Ее родители - мой брат и его жена - умерли, когда она только-только начала что-то понимать. Этот удар оказался слишком сильным для малышки. Теперь она... в общем, с ней нужно обходиться очень осторожно, ничем не тревожить. Но несмотря на все это, ей нужно совершить одно путешествие, и я хочу, чтобы ты поехал с ней.
Конан отхлебнул большой глоток вина.
- Я? А что, больше некому? - сказал он, когда снова смог говорить. - Я не приучен сопровождать аристократок. Это не та работа, которой я занимаюсь.
- Ты хочешь мне напомнить, что ты - вор. Но я вовсе не предлагаю тебе стать городским стражем, Конан. Я не настолько глупа. Но в этом деле мне нужен именно вор. Дженна должна украсть один Ключ. Только она может прикоснуться к нему, как и к Сокровищу, замок к которому отопрет этот Ключ. А кто лучше подходит, чтобы помочь ей в этом деле, чем лучший вор в Заморе?
У Конана голова шла кругом. Он осторожно поставил кубок на стол. Вино сейчас было бы излишним. Собравшись с мыслями, он стал неторопливо размышлять вслух:
- Итак, мне нужно поехать вместе с госпожой Дженной и помочь ей украсть какой-то заколдованный Ключ и Сокровище. Если за это ты возвратишь Валерию, я выполню все, что требуется. Но мне непонятно, почему бы ей не отправиться в путь со своей свитой и с сотней-другой твоих стражников, а не с одним вором в компании.
- Потому что в Свитках Скелов сказано, что она должна совершить это без свиты, - Тарамис резко оборвала фразу, даже закусив губу.
- Эти Свитки... - начал Конан.
- Пророчества, - ответила она, не давая ему говорить лишнего. - В них сказано, что нужно сделать и как. Выкинь их из головы. Все равно они написаны на древнем языке, известном сейчас только... только ученым людям. Так вот, там есть кое-какие неясности с числом спутников; только двое из них особо оговорены. Я решила не рисковать и послать только тех, относительно чьей необходимости нет сомнении. Так выбор пал на тебя и Бомбатту.
Конан фыркнул и помянул недобрым словом древних авторов Свитков. Ехать вместе с Бомбаттой? Ладно, а устроить поединок можно будет потом или в пути, когда захочется.
- Где следует искать Ключ?
- Дженна покажет тебе.
- Лучше, если у меня будет карта и подробный план того места, где хранятся Ключ и Сокровище. И что это за Сокровище? Клад? Понадобятся ли нам вьючные мулы или лошади, чтобы привезти его?
- Дженна сама все узнает, когда увидит его, мой милый воришка. И она сможет удержать его в руках. Только она и никто другой. Вот все, что тебе нужно знать. Карта? Нет никакой карты, кроме той, которая в голове у Дженны. При ее рождении были произнесены особые заклинания, настроившие ее внутренне на одну ноту с Ключом. Она будет его чувствовать во время пути и приведет вас к нему. Когда Ключ окажется в ее руках, она точно так же настроится на Сокровище и поведет к нему.
Конан вздохнул. То, что от него кое-что скрывали, было неудивительно. Мало кто в мире согласился бы полностью довериться вору. Но дело от этого не становилось легче.
- Может быть, я могу еще что-то узнать и подготовиться к этому? Пойми, что слишком большие неожиданности могут погубить не только меня, но и твою племянницу.
- Дженне нельзя причинять никакого вреда, - отчеканила Тарамис.
- Я позабочусь о ее безопасности, но вряд ли я смогу быть очень полезен, ничего не зная о возможных опасностях. Если тебе известно что-нибудь еще...
- Ладно. Я... полагаю, что Ключ сейчас во владении человека по имени Амон-Рама, он родом из Стигии.
- Колдун, естественно, - вставил Конан, не ожидавший уже ничего другого.
- Именно. Колдун. Вот и все, что я знаю. Я желаю, чтобы это путешествие было удачным, точно так же, а может быть, и больше, чем ты. Ты не испугался? Сможешь достойно встретить опасности? И помни о своей Валерии.
Его лицо напряглось при этих словах:
- Я сказал, что сделаю это. И я выполню то, что обещал.
- Отлично, - сказала Тарамис. - А теперь - еще одна деталь, более важная, чем все остальное, по крайней мере, для тебя. Через семь ночей звезды на небе будут в таком положении, которое бывает раз в тысячу лет. Именно в эту ночь я смогу вернуть тебе Валерию. Если к тому времени ты вернешься с Сокровищем и Дженной... - Подняв руку, она прервала негодующе задышавшего Конана. - Мои астрологи не могут найти ни Ключ, ни Сокровище. Но они уверены, что за оставшееся время возможно найти и то и другое.
- Это они тебе так говорят, - Киммериец невесело усмехнулся.
Он заглянул в свой кубок и вдруг разом осушил его. Час назад он очутился по колено в этой грязи - колдовстве, но все еще соблюдал осторожность. Теперь же он пробирался в нем по горло, да еще к тому же - в кромешной тьме.
Неожиданно по дворцу пронесся крик. Кричала девушка. Еще раз, снова и снова. Конан вскочил на ноги, схватившись за меч. Он заметил, как напряглись телохранители принцессы, и понял, что только его резкое движение стало причиной этого. Крики, казалось, не заставили бы их даже моргнуть глазом.
- Это моя племянница, - торопливо сказала Тарамис. - Дженну мучают кошмары. Сядь, Конан. Садись. Я вернусь, когда успокою ее.
И, к удивлению Киммерийца, принцесса Заморы выбежала из комнаты.
Тарамис не нужно было бежать далеко, Просто злость замедлила ее бег. Она уже думала, что с кошмарами покончено насовсем.
Ее племянница свернулась клубочком в середине кровати, нервно всхлипывая в неясном свете луны, проникавшем через высокие узкие окна. Тарамис не удивилась, не обнаружив рядом с девушкой никого из прислуги. Все во дворце знали, что только она может справиться с ужасными видениями, мучившими Дженну. Принцесса наклонилась над постелью и положила руку на плечи девушки.
Дженна, вздрогнув, проснулась, увидела Тарамис и обхватила ее руками.
- Так это был сон, - всхлипнула она, - такой ужасный сон!
Дженне еще не исполнилось и восемнадцати, она была стройна и красива, но сейчас большие темные глаза были наполнены слезами, а полные губы все никак не переставали вздрагивать.
- Да, всего лишь сон, - Тарамис ласково гладила девушку по длинным черным волосам, - не больше, чем сон.
- Но я видела... видела, что...
- Тссс. Тихо, Дженна. Успокойся. Завтра тебе отправляться в путь. Нельзя, чтобы какой-то сон мог испугать тебя.
- Но мне действительно было так страшно.
- Тихо, малышка, спи.
Тарамис кончиками пальцев чуть сжала голову Дженны и запела что-то чуть слышно, почти про себя. Потихоньку всхлипывания затихли, прекратилась дрожь. Когда дыхание вновь стало ровным дыханием спящего человека, Тарамис встала. Уже сто раз она думала, что кошмары и воспоминания о них ушли навсегда. Но проклятый сон каждый раз напоминал о себе. Тарамис сжала голову руками. Дженна была той, о ком говорили Свитки, и это сейчас - самое важное. Ничего, на этот раз наверняка удалось отогнать кошмарный сон надолго. Наверняка. Всю жизнь Тарамис шла этим путем. С самого детства. Как только она стала осознавать себя, ее тетя, принцесса Элфайн, начала учить ее тем двум вещам, с помощью которых женщина может стать сильной: искусству обольщения и колдовству. Когда Элфайн умерла, Тарамис, которой не было еще и десяти лет, не появилась на церемонии погребения. Старшие думали, что ребенку просто стало невыносимо тяжело от потери. На самом же деле она в это самое время обшаривала личные покои тети в поисках волшебных фолиантов и всяких магических штучек, собиранию которых Элфайн посвятила свою жизнь. Там-то она и нашла Свитки Скелов. В ближайшее же полнолуние она начала работу, которая длилась двадцать лет, а сейчас была близка к завершению.
Неожиданно она почувствовала, что в дверях комнаты стоит Бомбатта и смотрит в одну точку - на девушку в постели. Она быстро подошла к нему и взяла его за руки. Секунду он еще сопротивлялся, а затем позволил вывести себя в темный коридор.
- Так ты даже не считаешь нужным больше скрывать это? - сказала она с презрительным спокойствием. - Ты возжелал мою племянницу. Я все вижу. Так что не пытайся отрицать это.
Он, словно башня, возвышался над нею, но при этом переминался с ноги на ногу, как мальчишка, ждущий наказания от учителя. Наконец он промычал:
- Я ничего не могу с собой поделать. Ты - огонь и страсть. Она невинность и чистота. Я ничего не могу поделать.
- И она должна оставаться невинной. Так сказано в Свитках Скелов.
На самом же деле Свитки вовсе не требовали от Дженны девственности. Речь шла о другой чистоте. Чистоте души. Она не должна была никому желать зла или предполагать, что кто-то может причинить ей боль. Ее жизнь в затворничестве помогала поддерживать ее в таком душевном покое. Но Тарамис поняла, что происходит с Бомбаттой, задолго до того, как он сам осознал, что с ним.
- Да, даже если бы и не эти Свитки, - сказала она ему, - ты - мой, и я не собираюсь делить то, что принадлежит мне. Ни с кем.
- Мне не нравится, что ты там наедине с этим вором.
- Наедине? - Тарамис рассмеялась. - Четыре твоих лучших стражника стоят наготове, чтобы охладить его или изрубить на куски, если он задумает причинить мне вред.
Мужчина что-то пробормотал про себя, и она нахмурилась:
- Говори так, чтобы я слышала, Бомбатта. Не люблю, когда от меня что-то скрывают.
Он долго молча смотрел на нее, сжигая взглядом, прежде чем заговорить:
- Я не могу избавиться от мысли о том, что этот вор смотрит на тебя, хочет тебя, быть может, даже прикасается к тебе...
- Ты, кажется, стал забываться. - Каждое слово вылетало словно острое лезвие.
Бомбатта отступил на шаг, а затем рухнул на колени, склонив голову:
- Прости меня. Но ведь этому Конану нельзя доверять. Он чужеземец, вор.
- Идиот! В Свитках ясно сказано, что Дженну должен сопровождать вор с глазами цвета неба. Другого такого в Шадизаре не найдешь, да и, пожалуй, во всей Заморе. А ты будешь делать то, что я тебе прикажу. Будешь точно следовать предписаниям Свитков. Точно!
- Как прикажешь, - пробормотал он. - Я повинуюсь.
Тарамис погладила его по голове. В этом движении было не больше нежности, чем в поглаживании одной из борзых ее своры.
- Ну разумеется, Бомбатта.
Она чувствовала, что победа уже близка. Рог Дагота будет принадлежать ей. С ним она обретет истинную силу и бессмертие. Это чувство словно пронизывало ее. Ее руки вздрагивали на волосах Бомбатты. Она глубоко вздохнула и сказала:
- Будь уверен, все будет так, как я говорю. А сейчас - отправляйся к себе и ложись спать, и пусть тебе снится твоя победа.
Неподвижно стоя на коленях, Бомбатта смотрел, как она уходит по коридору. Его обсидановые глаза поблескивали в темноте.
Конан вскочил, когда Тарамис вошла в спальню.
- Как твоя племянница? - спросил он.
- Ей лучше. Она спит.
Чувственная женщина лишь слегка приподняла руку и махнула ею в воздухе. Все четверо телохранителей вышли, не произнеся ни слова.
- А как ты, вор? Ты спишь или бодрствуешь? Уже поздно, а ты почему-то решил поговорить о моей племяннице.
От резких шагов разрезы ее одеяния распахивались, открывая взгляду ничем не прикрытую кожу.
Киммериец смотрел на нее с сомнением. С трактирной девушкой или даже с дочкой богатого купца вопросов бы не возникло, веди она так себя. Но что касается принцесс - тут у него опыта не было.
- Да ты мужчина или нет? - рассмеялась она. - Или видение твоей несравненной Валерии вконец истощило твою мужскую силу?
Конан вспыхнул. Он знал, что бесполезно объяснять Тарамис, что стояло и стоит между ним и Валерией. Он не был уверен, что и сам окончательно разобрался в этом. Но в одном он был твердо уверен.
- Я мужчина.
Руки Тарамис взлетели к шее. Секунда - и черный шелк водопадом сбежал к ее ногам. Своим взглядом и полной наготой она бросала ему вызов.
- Докажи!
Не теряя времени на то, чтобы дойти до кровати, Конан повалил ее на пол и представил все необходимые доказательства.
Глава 5
Конан пристально смотрел в огонь маленького костра. Сухой верблюжий помет горел неярко и не привлек бы нежелательного внимания того, кто тоже оказался бы ночью посреди равнины Замора. Киммериец вспомнил другой, волшебный, огонь на камнях алтаря. Его беспокоило, что они проехали уже целый день, а Малак все не появлялся. Вообще-то Конан никогда не позволял себе уж очень рассчитывать на чью-либо помощь, но теперь он был более чем когда-либо уверен, что ему потребуется помощь Акиро. Не только во время их путешествия, но и после, когда настанет время исполнения обещания Тарамис. Да где уж, на каком Девятом Небе Великого Зандру провалился этот Малак!
Усилием воли он заставил себя отбросить бесполезные гадания и занялся рассматриванием своих спутников. Скорее, одного из них.
Бомбатта аккуратно наполнил серебряную чашу водой из одного из их кожаных бурдюков и протянул ее Дженне. С благодарной улыбкой она протянула руку из-под белоснежного плаща, накинутого на нее, чтобы защитить от ночного холода. Девушка оказалась совсем не такой, какую Конан ожидал увидеть, и он все никак не мог привыкнуть к этому. Тарамис говорила о своей племяннице как о ребенке, и он представлял себе девочку лет девяти-десяти, а не стройную девушку, двигавшуюся в своей свободной одежде с неосознанной грацией газели.
Конан неожиданно прервал общее молчание:
- Дженна, утром мы поедем в том же направлении?
- Госпожа Дженна, понял, вор? - почти рыча, поправил его Бомбатта.
Дженна вздрогнула, словно удивившись тому, о чем ее спрашивают. Ее глаза, похожие на глаза молодого олененка, на мгновение остановились на Конане, а затем повернулись к Бомбатте. Ему и был адресован ответ:
- Более точно я смогу сказать завтра. А пока я знаю только одно: нам нужно ехать на запад.
К горам Карапаш, понял Конан. Не самое приветливое местечко, где недолго и пропасть навсегда, если не знать хорошенько эти места или не взять проводника. На картах были нанесены лишь основные перевалы, использовавшиеся как торговые пути. А местные жители, хоть и не такие озлобленные, как горные племена Кезанкиана, вовсе не отличались хорошим отношением к чужестранцам. Они имели обыкновение улыбаться гостю, приветливо встречать его и лишь затем, улучив момент, втыкали ему нож промеж ребер.
Киммерийца не удивляло, что он не получил ответа сам. С самого их отъезда из дворца Тарамис, еще до восхода, она ни словом не перемолвилась с ним, весь разговор шел только через Бомбатту. Но, будучи мастером своего дела, он понимал, что для вора нет ничего важнее информации. Поэтому он продолжил этот странный разговор:
- А как тебе удается узнать дорогу? Ключ сам притягивает тебя к себе?
- Ее не следует спрашивать, понял, вор? - вновь вскипел Бомбатта.
Где-то вдали завыл волк. Тяжелый, почти потусторонний звук, казалось, смешался с темнотой, пронизанной лунным светом.
- Что это, Бомбатта? - с любопытством спросила Дженна.
Человек со шрамами на лице бросил еще один уничтожающий взгляд на Конана, прежде чем ответить:
- Это такой зверь, малышка, что-то вроде собаки.
- А мы его увидим?
- Может быть, придется, малышка.
Конан тряхнул головой. Девчонка восхищалась всем подряд, ничего не зная о жизни в этом мире. Пустые улицы Шадизара, по которым они ехали к выходу из города, шатры караванов и спящие верблюды, стая гиен, следовавших за ними в течение полудня на почтительном расстоянии, - все так радовало ее, зажигало искорки в глазах и служило поводом для множества вопросов Бомбатте.
- То, что мне не удается у тебя выяснить, может погубить нас, - продолжал убеждать ее Конан.
- Не пугай ее, вор! - процедил Бомбатта. Дженна положила ладонь на скрывавшую руку воина кольчугу:
- Я не боюсь, Бомбатта. Мой добрый Бомбатта.
- Ну тогда скажи мне, как ты определишь, где искать Ключ. Или расскажи Бомбатте, если ты по-прежнему не хочешь говорить со мной.
Ее глаза обратились было к Конану, но затем остановились где-то на полпути между Киммерийцем и высоким воином в черных доспехах.
- Я не знаю точно, как я нахожу дорогу. Просто так получается. Как будто я здесь уже была, - она тряхнула головой и рассмеялась. - Конечно, я понимаю, что этого не может быть. Я ведь ни разу в жизни не покидала тетиного дворца вплоть до сегодняшнего утра.
- Если ты скажешь, куда нам нужно идти дальше, пусть даже приблизительно, я, наверное, смогу найти более короткий путь, короче, чем тот, по которому ты нас ведешь.
Вспомнив о том, что сказала Тарамис об особом расположении звезд, необходимом для оживления Валерии, Конан сжал в кулаке золотой амулет, висевший на его шее, и добавил:
- У нас мало времени.
Дженна в ответ еще раз тряхнула волосами и продолжила:
- Когда я вижу перед собой нужное место, я вспоминаю его. Но сначала мне нужно его увидеть.
Вдруг она рассмеялась и упала на спину, глядя прямо в звездное небо.
- А еще, я вовсе не хочу, чтобы наше путешествие закончилось побыстрее. Я хочу, чтобы оно продолжалось как можно дольше.
- Нет, малышка, так не получится, - сказал Бомбатта, - нам нужно вернуться в Шадизар через шесть ночей.
Конан сделал все возможное, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица. Этого еще не хватало. Его срок наступит через шесть ночей. Но Бомбатте нет никакого дела до воскрешения Валерии. Что же еще должно произойти в эту ночь?
- А теперь, девочка, тебе пора спать, - продолжил человек со шрамами, нам рано в дорогу, ты должна хорошо отдохнуть.
Говоря это, он занялся приготовлением постели: убрал камни с земли и взрыхлил это место кинжалом.
- Бомбатта, ну пожалуйста, можно я еще немного посижу с вами? Здесь даже звезды не такие, какими я их видела из дворца. Они как-то ближе. Кажется, что до них можно почти достать рукой.
Бомбатта молча расстелил на рыхлой земле одеяло.
- Ой, как здорово, - сказала она, ложась и прикрывая ладонью зевок, - мне так хочется все попробовать, все испытать.
Лишь только она легла, Бомбатта укрыл ее вторым одеялом. В его движениях была видна неожиданная нежность.
- Ты еще все увидишь, все испытаешь, я обещаю тебе, девочка. Но сейчас для нас самое важное - вернуться в Шадизар через шесть дней.
Положив голову на руку, Дженна что-то пробормотала, уже сквозь охватывающий ее сон.
Он любит ее, подумал Конан, глядя на то, как Бомбатта склонился над девушкой, - самый настоящий любовник.
Не будь Дженна настолько явно девственницей, он бы подумал, что Бомбатта и вправду ее любовник.
Встав, Бомбатта подошел к костру и стал забрасывать его землей.
- Я буду дежурить первым, вор, - сказал он. Не говоря больше ни слова, он вернулся к спящей Дженне и сел рядом с нею, скрестив ноги и положив обнаженный меч на колени.
Конан сжал зубы. Этот черный стражник уселся между ним и Дженной: можно подумать, что он был главной грозящей девушке опасностью. Не спуская глаз с Бомбатты,
Конан лег на землю, не выпуская рукояти меча из рук. Он даже не стал укрываться одеялом. Куда более холодные ночи были ему не в диковинку, а вот одеяло могло на мгновение задержать его, случись срочно выхватить меч. А такое мгновение могло стать роковым, когда рядом противник с клинком, уже зажатым в руке. Но даже сквозь недоверие к Бомбатте в его голове закружилась еще одна мысль: что же должно произойти в Шадизаре через шесть ночей? Именно об этом он размышлял, когда сон наконец сморил его.
Солнце нещадно жгло трех всадников, двигавшихся к западу по равнине Замора. Дженна поглубже натянула на глаза капюшон своего плаща, пытаясь найти прохладу в его тени, падающей на лицо. Она уже поняла, что Бомбатта был прав, сказав, что плащ защитит ее от палящих лучей. Она на пробу высунула руку из-под плаща и оставила ее на солнцепеке. Сильное жжение убедило ее в правоте совета, но, даже избежав ожога, нельзя было спрятаться от самой жары. Это был как раз тот опыт, без которого, как она решила, вполне можно было обойтись.
Впереди виднелась цепочка гор со снежными вершинами. Горы Карапаш. Они манили прохладой и влагой. Дженна облизала губы, даже не почувствовав на них влаги.
- Бомбатта, а эти горы... мы до них скоро доедем?
Он повернулся к ней, и вдруг девушку пробрало чувство страха перед этим человеком со шрамами, в черном шлеме, с потным пыльным лицом. Чушь какая-то, подумала она. Бояться Бомбатты? Ей, которая знала его с самого раннего детства? Конечно, глупости.
- Не так быстро, малыш. Завтра. Хорошо, если утром.
- Но они кажутся такими близкими, - возразила она.
- Это воздух равнины. Он сокращает расстояние. А на самом деле горы намного дальше.
Дженна хотела попросить воды, но вспомнила, как Бомбатта смотрел на бурдюки после того, как она попила последний раз. Сам он попил лишь дважды с тех пор, как они выехали утром. Затем ее взгляд упал на Конана, двигавшегося впереди. Северянин сделал лишь один глоток на рассвете и с тех пор даже не посмотрел на бурдюки с водой. А теперь он легко сидел в седле, одной рукой придерживая рукоять меча, устремив взгляд вперед и, похоже, не замечая, что солнце уже почти изжарило их заживо, даже не дойдя до зенита.
Какой странный юноша, подумала она. Он был не старше ее, это точно, но эти синие глаза принадлежали взрослому человеку, много повидавшему в жизни. Казалось, жажда совсем не мучит его, не ощущал он и палящего зноя. Интересно, а может ли что-нибудь остановить его? Дождь, снег, ветер? Она слышала рассказы о снеге в горах, высоких-высоких, выше дворца. Нет, ей казалось, что его ничем не остановишь. Наверное, поэтому тетя и послала его с нею. Он, наверное, герой, переодетый или заколдованный принц, вроде тех, которых она знала по сказкам, рассказанным ей служанками, когда тети не было рядом.