Джордан Роберт
Сердце зимы (Колесо времени - 9)

   Роберт ДЖОРДАН
   КОЛЕСО ВРЕМЕНИ - 9
   СЕРДЦЕ ЗИМЫ
   ПЕРЕВОД
   "ЦИТАДЕЛЬ ДЕТЕЙ СВЕТА"
   ПРОЛОГ
   СНЕГ
   Дрожащего света трёх фонарей было более чем достаточно для того, чтобы осветить маленькую комнатку с совершенно белыми стенами и потолком, но Сине всё равно не отводила взгляда от тяжёлой деревянной двери. Нелогично, знала она, глупо для Восседающей от Белых. Плетение саидар, которое она удерживала вокруг дверного косяка, доносило до неё случайные отзвуки отдалённых шагов из наружных коридоров, отзвуки, которые пропадали, едва будучи услышанными. Простой приём, показанный подругой в дни её давно минувшего послушничества, но она получит предупреждение задолго до того, как кто-нибудь подойдёт близко. Да и в любом случае вряд ли многие станут спускаться столь глубоко, чтобы достичь второго уровня подземелий.
   Её плетение улавливало далёкое шуршание снующих туда-обратно крыс. Свет! Как долго уже водятся крысы в Тар Валоне, в самой Башне? И в каждой Глаза Тёмного? Она нервно облизнула губы. В этом не было никакой логики. Совсем никакой. Ей хотелось рассмеяться. С трудом она удержалась от истерики. Подумай о чём-нибудь ещё, кроме крыс. О чём-нибудь ещё... Приглушённый вопль раздался в комнате позади неё, сменившись негромким хныканьем. Ей потребовалось усилие, чтобы не заткнуть уши. Сосредоточься!
   В какой-то мере, и её саму, и её соучастниц в эту комнату привело желание узнать, что скрывается за тайными встречами глав Айя. Мельком она видела Феране Нехаран, шепчущуюся в укромном уголке библиотеки с Джесси Билал, которая стояла весьма высоко среди Коричневых, если не на самом верху. Скорее всего, так же высоко, как и Суана Драганд из Жёлтых. Она полагала, что так оно и есть. Но зачем было Феране и Суане тайно встречаться в уединённой части принадлежащих Башне владений, да ещё и закутавшись в простые плащи? Восседающие от разных Айя всё ещё говорили друг с другом, хотя подчас и холодно. Подобное замечали и остальные. Конечно, они не стали бы называть имён из их собственных Айя, но имя Феране проскальзывало в разговоре дважды. Тревожащая головоломка. В эти дни Башня была подобна бурлящему болоту, и каждая Айя готова была вцепиться в горло другой, но главы их шептались по углам. Никто не мог бы с уверенностью утверждать, кто руководит какой Айя, если только Айя эта не её собственная, но главы несомненно знали друг друга. Что же это значит? Что? Плохо уже то, что она не могла спросить Феране напрямую, но даже будь та терпима к чьим бы то ни было вопросам, она бы не осмелилась. Только не теперь.
   Несмотря на все старания, полностью занять этим свои мысли Сине так и не смогла. Она понимала, что глядит на дверь и волнуется в загадках, которые не в силах разрешить, только чтобы не смотреть через плечо. Туда, где был источник задыхающихся криков и сиплых стонов.
   И как будто мысль об этом сковала её, она стала медленно оборачиваться к остальным заговорщицам, её дыхание неровно учащалось, но голова поворачивалась дюйм за дюймом. Далеко наверху снег тяжело валил на крыши Тар Валона, но комната казалась необъяснимо жаркой. Она заставила себя видеть!
   Саэрин в отделанной коричневой бахромой шали, державшейся на локтях, стояла, широко расставив ноги и теребя пальцами рукоять кривого алтарского кинжала, заткнутого за пояс. Черты её оливкового лица заволокла холодная ярость, от чего под челюстью проступила бледная линия шрама. Певара, на первый взгляд, выглядела спокойней, однако одной рукой она вцепилась в вышитые красным юбки, а гладкий белый цилиндр Клятвенного Жезла в другой руке сжимала так, будто это была дубинка длинной в фут, которую она готова была пустить в ход. Может и вправду готова: Певара была много жестче, нежели могло показаться по её округленным формам, и решительна настолько, что Саэрин, по сравнению с ней, выглядела чуть ли не колеблющейся. По другую сторону от Кресла Раскаяния маленькая Юкири крепко обхватила себя руками; cеребристо-серая бахрома на шали подрагивала в такт бившей её дрожи. Облизнув губы, Юкири бросила встревоженный взгляд на стоящую рядом с ней женщину. Дозин, больше похожая на смазливого юношу, чем на Жёлтую сестру, пользующуюся значительным влиянием, казалось, одна никак не реагировала на происходящее. Но на самом деле именно она манипулировала тянувшимися к Креслу плетениями; не отрывая взгляда от тер'ангриала, она столь глубоко сосредоточилась на своей работе, что на бледном лбу выступили бисеринки пота. Все собравшиеся здесь были Восседающими, и корчащаяся в Кресле высокая женщина - тоже.
   Золотые волосы Талене слиплись от пота, до такой степени пропитавшего надетое на ней бельё, что оно прилипло к телу. Остальная её одежда беспорядочной кучей была свалена в углу. Её закрытые веки трепетали, с уст непрекращающимся потоком срывались придушённые стоны и хныканье, перемежающиеся мольбами. Сине почувствовала себя больной, но не смогла отвести взгляда. Ведь Талене - её подруга. Была подругой.
   Вопреки своему названию, тер'ангриал выглядел нисколько не похожим на кресло - просто большой прямоугольный блок из похожего на серый мрамор материала. Из чего он сделан на самом деле не знал никто, но по твёрдости материал этот не уступал стали, везде, кроме искривлённого верха. Статная Зелёная, казалось, частично исчезала в нём, и, как бы ни извивалась, каким-то образом всё время оставалась внутри. Потоки, направляемые Дозин, втекали в единственный разрыв в Кресле - прямоугольную дыру размером с ладонь в одной из его сторон, окружённую крошечными выбоинами, расположенными на неравном расстоянии друг от друга. Преступников, пойманных в Тар Валоне, приводили сюда для испытания Креслом Раскаяния, заставляющим осознавать последствия их собственных злодеяний. После освобождения они неизменно исчезали с острова. В Тар Валоне преступлений почти что и не бывало. Сине ощутила слабый интерес к тому, как использовали это Кресло в Эпоху Легенд.
   - Что она... видит? - против её воли вопрос прозвучал шёпотом. Талене не просто видит, для неё всё происходящее - реально. Благодарение Свету за то, что у неё нет Стража, хотя для Зелёной это и почти немыслимо. Она поднялась до звания Восседающей, так и не испытав необходимости связать себя узами с кем бы то ни было. В свете происходящего, на ум приходили разные причины.
   - Она вся в крови, а Троллоки стегают её, - хрипло ответила Дозин. В её голосе послышался акцент родного Кайриэна, что редко случалось с ней в обычное время. - Когда они закончат... она видит котёл Троллоков, кипящий на огне, и Мурдраала, смотрящего на неё. Значит должна понимать, что её ожидает. Пусть я сгорю, если она сейчас не сломается... - Дозин раздражённо смахнула испарину со лба и постаралась выровнять дыхание. - Довольно меня под локти подталкивать. Много времени прошло с тех пор, как я делала это в последний раз.
   - Три раза, - пробормотала Юкири. - Три, когда даже самый крепкий и выносливый сломается под тяжестью собственной вины после второго! А что, если она невиновна? Свет, да это же всё равно, что украсть овцу из-под носа у пастуха! - Даже дрожа, она ухитрялась выглядеть по-королевски, но речь её как всегда звучала так, будто она только вчера покинула свою деревню. Свирепо оглядев остальных, она раздражённо продолжала: - Закон запрещает испытывать в Кресле тех, кто получил шаль. Да ведь всех нас низложат! А если вышвырнуть нас из Совета покажется им недостаточным наказанием, то мы, вероятно, будем изгнаны. А перед этим нас высекут, чтобы чай не показался слишком сладким! Сожги меня Свет, но если мы ошибаемся, то все можем быть усмирены!
   Сине вздрогнула. Последнего они смогут избежать, если подозрения их будут доказаны. Нет, не подозрения - убеждённость. Они должны быть правы! Но даже если это и так, насчёт остального Юкири не ошибается. Закон Башни редко делал скидку на необходимость или некую предполагаемую благую цель. Однако если они не ошибаются, никакая цена не покажется черезмерной. Свет, пусть они будут правы!
   - Ты что, ослепла и оглохла? - вопросила Певара, наставив на Юкири Клятвенный Жезл. - Она отказалась повторно дать клятву не произносить ни слова лжи, после того как все мы это сделали, а это явно больше, чем просто глупая гордость Зелёных Айя. И когда я отсекла её, она набросилась на меня с ножом! Это что, по-твоему, крик невиновности? Так? Что бы она ни знала, мы ведь хотели только поговорить с ней, и пусть бы у нас хоть языки отсохли! С какой стати ей было ожидать большего?
   - Что ж, спасибо вам обеим, - сухо произнесла Саэрин, - за констатацию очевидного. Юкири, для нас уже слишком поздно поворачивать назад, так что остаётся лишь идти до конца. А на твоём месте, Певара, я бы не стала кричать на одну из четырёх женщин во всей Башне, про которых я знаю, что только им и могу доверять.
   Юкири покраснела и принялась поправлять свою шаль, а Певара выглядела слегка смущённой. Но только слегка. Все они могли быть Восседающими, но Саэрин более чем определённо взяла на себя главенствующую роль. Сине пока так и не поняла, как к этому относится. Всего лишь несколько часов назад по пути опасного поиска они с Певарой шли в одиночестве, и все решения, которые им приходилось принимать, они, будучи старыми подругами, принимали вместе, но теперь они приобрели попутчиц. Следовало бы быть благодарными за это. Однако они находились не в Зале Совета, и переносить в эту комнату его традиции не могли. Слишком сложна была иерархия подчинения в Башне, и столько тонкостей следовало бы учесть, чтобы определить, кто кому должен повиноваться. Если смотреть фактам в лицо, то Саэрин и в послушницах, и в Принятых провела в два раза больше времени, чем большинство из них, однако сорок лет в кресле Восседающей, больше, чем у любой другой в Совете, придавали ей огромный вес. Для Сине было бы большой удачей, спроси Саэрин её мнения, не говоря уже о совете, прежде чем принять решение за всех. Глупо конечно, однако это не давало покоя, подобно вонзившейся в ногу колючке.
   - Троллоки тащат её к котлу, - внезапно проговорила Дозин, и голос её скрежетал. Сквозь стиснутые зубы Талене прорвался тонкий вопль, тело её содрогалась с такой силой, что, казалось, начало вибрировать. - Я... проклятье, я не знаю, смогу ли... заставить себя...
   - Приведи её в чувство, - приказала Саэрин, даже не потрудившись взглянуть на остальных, чтобы узнать их мнение. - А ты, Юкири, прекрати дуться и будь наготове.
   Серая сестра ответила ей негодующим взглядом, но, когда Дозин позволила сплетённым потокам исчезнуть, и Талене широко раскрыла голубые глаза, Юкири окружило свечение саидар, и она, не проронив ни слова, отгородила щитом лежащую в Кресле женщину. Саэрин была главной, и это было известно всем. Весьма острая колючка.
   По правде говоря, щит едва ли казался необходимым. Лицо Талене было маской ужаса, она трепетала и задыхалась, словно только что пробежала десять миль с наибольшей скоростью, на которую была способна. Она всё еще утопала в мягкой поверхности Кресла, но после того, как Дозин прекратила направлять, поверхность эта уже не окружала её, постоянно изменяя свою форму. Талене уставилась в потолок вытаращенными глазами, затем с силой закрыла их, но тут же распахнула вновь. Какие бы воспоминания ни таились за её веками, смотреть на них она не хотела.
   Преодолев два шага, отделявшие её от Кресла, Певара протянула Клятвенный Жезл ополоумевшей женщине. - Откажись от всех клятв, что связывают тебя, и вновь принеси Три Обета, Талене, - жёстко произнесла она. Талене отпрянула от Жезла как от ядовитой змеи, но тут же отшатнулась обратно, когда Саэрин склонилась к ней: - В следующий раз, Талене, ты действительно окажешься в котле. Или испытаешь нежную заботу Мурдраала. - Лицо Саэрин было безжалостно, но по сравнению с её тоном, выражение его могло бы показаться нежным. - Больше не будет преждевременных пробуждений. А если не подействует и это, что ж, значит получится в следующий раз или в следующий за ним, и так без конца, пусть даже нам придётся ждать здесь до лета. - Дозин открыла рот, словно собираясь запротестовать, но смолчала, подавив гримасу. В этой комнате лишь она знала, как управлять Креслом, однако среди них она стояла так же низко, как и Сине.
   Талене не могла отвести взгляда от Саэрин. В её расширившихся глазах показались слёзы, и она начала рыдать, крупно содрогаясь и безнадёжно всхлипывая. Слепо она принялась шарить вокруг, пока Певара не сунула Клятвенный Жезл прямо ей в руку. Обняв Источник, Певара направила в Жезл поток Духа. В обхвате Жезл был не толще запястья, и Талене сжала его с такой силой, что костяшки пальцев побелели, однако продолжала лежать, горько рыдая. Саэрин выпрямилась: - Боюсь, пришло время отправить её обратно спать, Дозин.
   Рыдания Талене словно усилились, но невнятно она пробормотала сквозь них: - Я... отрекаюсь... от всех клятв... которые связывают меня. - И с последним словом завыла.
   Сине подскочила и тяжело сглотнула. Она на собственном опыте знала, какую боль доставляет освобождение хотя бы от одной клятвы, и догадывалась о той агонии, которую вызовет одновременное освобождение от большего их числа, но сейчас это происходило у неё на глазах. Талене вопила, пока у неё оставалось дыхание, затем набирала воздуха и вопила снова, до тех пор, пока Сине не начала ожидать, что сейчас к ним сбежится половина Башни. Высокая Зелёная билась в конвульсиях, дёргая руками и ногами, затем внезапно изогнулась дугой, так, что только её пятки и голова продолжали касаться поверхности, каждый мускул трепетал, всё тело выгибалось.
   Также внезапно, как начался припадок, Талене осела в Кресле, словно вмиг лишившись костей, и лежала в нём, плача как потерявшийся ребёнок. Клятвенный Жезл выкатился из-под безвольно упавшей руки и покатился вниз по наклонной серой поверхности. Юкири бормотала что-то, звучащее как горячая молитва. Дозин шептала "Свет!", снова и снова охрипшим голосом. "Свет! Свет!"
   Певара подхватила Жезл и вновь сомкнула на нём пальцы Талене. Не было сострадания в подруге Сине, только не сейчас. - Теперь принеси Три Клятвы, приказала она.
   Мгновение казалось, что Талене не подчинится, но медленно она повторила клятвы, которые делали их всех Айз Седай и объединяли их вместе. Не говорить ни слова неправды. Не создавать оружия, которым один человек мог бы убить другого. Не использовать Единую Силу как оружие, иначе как против исчадий Тени, или в качестве последнего средства для защиты своей жизни, жизни своего Стража или другой сестры. Под конец, она только всхлипывала, беззвучно содрогаясь. Возможно, это было следствием связывающих её в этот момент клятв. Сразу после принесения они заставляли чувствовать себя неуютно. Возможно.
   А затем Певара сообщила, какую новую клятву она должна дать. Талене передёрнуло, но тоном, лишённым последней надежды, пробормотала она требуемые слова: - Я клянусь беспрекословно повиноваться вам, всем пятерым.- Она бездумно смотрела прямо перед собой, и по щекам её катились слёзы.
   - Отвечай мне правдиво, - молвила Саэрин. - Из чёрных ли ты Айя?
   - Из чёрных. - Слова со скрипом вырывались из её горла, как будто оно было покрыто ржавчиной.
   Простые слова эти против всякого ожидания заледенили Сине. Она вознамерилась охотиться за Чёрными Айя и, в отличие от многих сестёр, верила в существование добычи. Она подняла руку на другую сестру, на Восседающую, помогала тащить Талене, завёрнутую в потоки Воздуха, по заброшенным коридорам подземелья, нарушила дюжину законов Башни, совершила серьёзные преступления и всё это только для того, чтобы услышать ответ, в котором она была почти уверена ещё до того, как был произнесён вопрос. Что ж, теперь она его услышала. Чёрные Айя поистине существуют. Она пристально вглядывалась в Чёрную сестру, Приспешницу Тёмного, носящую шаль, и понимала, что вера не могла подготовить к этому открытию. Зубы её не стучали только потому, что она чуть ли не до судороги сжала челюсти. Она приказала себе успокоиться, думать рационально. Но ночные кошмары оказались явью и теперь разгуливали по Башне.
   Только услышав чей-то тяжёлый выдох, Сине поняла, что она не единственная, кто обнаружил, что её мир перевёрнут вверх дном. Юкири била дрожь, она уставилась на Талене, словно желая удостовериться в том, что при необходимости сможет удержать отгораживающий её щит. Дозин облизывала губы и неуверенно приглаживала тёмно-золотые юбки. Только Саэрин и Певара выглядели невозмутимо.
   - Итак, - голос Саэрин звучал спокойно. Хотя слово "слабо", возможно, подошло бы лучше. - Итак. Черные Айя. - Она глубоко вздохнула, и тон её оживился.
   - Этого вполне достаточно, Юкири. Талене, ты не будешь пытаться бежать или сопротивляться каким-либо иным образом. И не сможешь коснуться Источника без разрешения одной из нас. Хотя полагаю, что, когда мы передадим тебя кое-кому из рук в руки, она захочет взять это на себя. Юкири? - Щит, отсекающий Талене, исчез, щит, но не сияние вокруг Юкири, как если бы она не доверяла целиком тому эффекту, который Клятвенный Жезл мог оказать на Чёрную сестру.
   Певара нахмурилась: - Прежде чем отдать её Элайде, Саэрин, я хочу вытянуть из неё так много, как только возможно. Имена, названия - всё, что угодно. Всё, что ей известно! - Друзья Тёмного убили всю семью Певары, и Сине была уверена - та готова отправиться в изгнание, только чтобы собственноручно затравить всех Чёрных сестёр до последней.
   Всё ещё лёжа, съежившись в Кресле, Талене издала странный звук, что-то среднее между горьким смешком и рыданием: - Сделайте это, и все мы будем мертвы. Мертвы! Элайда - Чёрная Айя!
   - Но, это невозможно! - воскликнула Сине. - Элайда сама отдала мне приказ.
   - Однако это должно быть так, - прошептала Дозин. - Ведь Талене снова дала клятвы; она только что назвала её! - Юкири страстно закивала.
   - Пошевелите мозгами, - прорычала Певара, с отвращением покачав головой. Вы ведь знаете не хуже меня - если верить в ложь, то можно сказать её, как если бы она была правдой.
   - Это так, - твёрдо произнесла Саэрин. - Какие у тебя доказательства, Талене? Ты видела её на ваших... собраниях? - Она с такой силой сжала рукоять кинжала, что побелели пальцы. Саэрин пришлось сражаться за шаль тяжелее, чем большинству из них, за право вообще остаться в Башне. Для неё Башня - больше, чем дом, важнее собственной жизни. Дай Талене сейчас неверный ответ - и Элайда может и не дожить до испытания.
   - Они не устраивают собраний, - угрюмо пробормотала Талене. - За исключением Высшего Совета, я полагаю. Но Элайда должна быть Чёрной. Они знают о каждом донесении, которое она получает, даже о самых секретных, знают каждое слово, которое она слышит. Им известно, какие решения она примет, ещё до того, как о них объявляют. За несколько дней, а иногда и недель. Как может это быть, если только она не говорит им об этом? - С усилием приподнявшись, она попыталась, оборачиваясь, настойчиво взглянуть каждой их них в глаза. Но это лишь привело к тому, что взгляд её казался беспокойно мечущимся. - Мы должны бежать, должны найти место, где спрятаться. Я помогу вам - расскажу всё, что знаю! - Но они убьют нас, если мы не сбежим.
   Странно, подумала Сине, как скоро бывшие союзницы стали для Талене "ими", и как теперь пытается она связывать себя с остальными. Нет. Она просто избегает настоящей проблемы, а это нелогично. Действительно ли Элайда отправила её выслеживать Чёрных Айя? Ни разу не называла она этого слова в открытую. Могла ли она иметь в виду что-то другое? Элайда всегда затыкала рот каждой, кто хотя бы упоминал Чёрных. Конечно, так поступила бы почти каждая сестра, однако...
   - Что ж, Элайда доказала свою глупость, - проговорила Саэрин, - и не раз уже я раскаивалась в том, что поддержала её, но в то, что она Чёрная, не поверю до тех пор, пока не получу более убедительных доказательств. - Сжав губы, Певара резко кивнула в знак согласия. Как Красная она желала гораздо большего, чем просто доказательств.
   - Всё может быть, Саэрин, - сказала Юкири, - но мы не можем долго прятать Талене без того, чтобы Зелёные не начали искать её. Не упоминая... Чёрных. Нам бы лучше решить, что делать, да побыстрее, а то так и будем рыть дно колодца, пока не хлынет дождь. - Талене одарила Саэрин робкой улыбкой, видимо предназначенной для того, чтобы снискать её расположения, но улыбка эта погасла под хмурым взглядом Коричневой Восседающей.
   - Мы не осмелимся ничего рассказать Элайде до тех пор, пока не сможем сломить Чёрных одним ударом, - наконец заявила Саэрин. - Не спорь, Певара, это логично. - Певара скрестила руки на груди и продолжала сохранять упрямый вид, но закрыла рот. - Если Талене права, - продолжала Саэрин, - то Чёрные знают о Сине или вскоре узнают, поэтому мы должны будем обеспечивать её безопасность, настолько, насколько сможем. Это будет не просто: ведь нас всего пятеро. И мы не можем доверять никому до тех пор, пока не уверены в нём! На худой конец, у нас есть Талене - кто может сказать, что мы узнаем к тому времени, как выжмем её до дна? - Талене попыталась изобразить страстное желание быть выжатой до дна, но никто не обратил на неё внимания. Горло у Сине пересохло.
   - Мы могли бы быть и не совсем одни, - неохотно проговорила Певара, Сине, открой им твой маленький план насчёт Зеры и её друзей.
   - Что за план? - спросила Саэрин. - Кто эта Зера? Сине? Сине! - Сине пришла в себя. - Что? О... Мы с Певарой обнаружили в Башне бунтовщиц, вздохнув, начала она. - Десять сестёр, посланных для того, чтобы сеять смуту. - Саэрин собиралась убедиться в её безопасности, так что ли? Даже не спросив её мнения. Она же и сама Восседающая, она - Айз Седай вот уже почти полторы сотни лет. Какое право имела Саэрин или кто-нибудь ещё на то, чтобы?.. - Мы с Певарой решили положить этому конец. Одну из них, Зеру Дакан, мы заставили дать такую же клятву, как и Талене, и приказали ей сегодня в полдень привести в мою комнату Бернайлу Гелбарн, так, чтобы не возбудить у той подозрений. Свет, любая сестра вне этой комнаты может оказаться Чёрной. Любая. - Затем мы используем их для того, чтобы привести остальных, и так до тех пор, пока все они не окажутся у наших ног. Конечно, мы зададим им тот же вопрос, какой задавали, и Зере, и Талене. - Чёрные Айя могли уже давно знать её имя, знать, что она ищет их. Как Саэрин может надеяться обеспечить её безопасность? - Те, кто не смогут дать верный ответ, будут допрошены, а остальные смогут немного искупить своё предательство тем, что присоединятся к охоте на Чёрных под нашим руководством. - О Свет, как?
   Когда она закончила, остальные принялись за обсуждение и вели его настолько долго, что это могло означать лишь одно - Саэрин была неуверенна в том, какое решение она примет. Юкири настаивала на том, чтобы немедленно передать Зеру и её друзей в руки закона - если, конечно, это можно сделать без того, чтобы не раскрыть их собственное положение. Певара выступала за использование мятежниц, хотя и без особого напора: смута, которую те распространяли, создавалась вокруг отвратительных россказней, касающихся Красных Айя и Лжедраконов. Что же касается Дозин, то она явно клонила к мысли о похищении всех сестёр в Башне для того, чтобы заставить каждую из них принести новую клятву, однако остальные обращали на неё мало внимания.
   Сине не принимала никакого участия в споре. Её реакция на происходящее, как она подумала, была единственно возможной. Едва она успела доковылять до ближайшего угла, как её шумно вырвало.
   Илэйн старалась не скрежетать зубами. Снаружи, над Кэймлином, вновь бушевала вьюга, и полуденное небо было тёмным настолько, что все светильники, расположенные вдоль украшенных филёнками стен Зала Собраний, были зажжены. Неистовые порывы ветра гремели рамами высоких сводчатых окон. Вспышки молний отражались в прозрачных стёклах, в вышине раздавались глухие раскаты грома. Снежная гроза -- худшая из зимних бурь, самая жестокая. Нет, не холодно было в зале, но... Протягивая пальцы к потрескивающим в широком мраморном камине поленьям, Илэйн ощущала, как холод просачивается сквозь устилающие половицы ковры, а затем и через её толстые бархатные туфли. Широкий воротник и манжеты из меха чёрной лисицы на её красно-белом платье были прелестны, но она сомневалась в том, что тепла от них больше, чем от жемчуга на рукавах. То, что она не позволяла холоду себя коснуться, вовсе не означало, что она не замечала его.
   Где же Найнив? И Вандене? Её мысли пребывали в таком же беспорядке, как и погода. Они уже должны быть здесь! Свет! Мне бы хотелось научиться обходиться без сна, а они так тратят драгоценное время! Нет, это было несправедливо. С тех пор, как она официально заявила о своих правах на Львиный Трон, прошло всего несколько дней, и до поры до времени для неё всё остальное должно отойти на второй план. У Найнив же с Вандене другие задачи, выполнение которых они считали своим долгом. Найнив вместе с Реанне и другими женщинами Объединяющего Круга была с головой погружена в составление планов вызволения Родни с подвластных Шончан земель - до того, как женщин обнаружат и наденут на них ошейники. Родня в совершенстве владела искусством оставаться незаметной, но Шончан не пройдут мимо, как Айз Седай, не обратив на дикарок внимания. Вандене, на первый взгляд, всё ещё была потрясена убийством своей сестры, почти не притрагивалась к еде и вряд ли могла дать какой бы то ни было совет. В действительности, она потеряла интерес лишь к еде - стремление найти убийцу захватило её целиком. Казалось, она бесцельно бродит по коридорам, погружённая в печаль; на самом же деле вперёд её вели поиски Приспешника Тьмы, что затаился среди них. Всего три дня назад от одной мысли об этом Илэйн бросило бы в дрожь, теперь же это была лишь ещё одна опасность среди многих. Одна из самых серьёзных, да, но её подстерегали опасности и пострашнее.