– В нечестности меня еще никто не упрекал…
– Некому уже было, – уточнил Щелчок. Колдун цыкнул на него, и демон испуганно прикрыл рот ладошкой:
– Молчу, молчу, повелитель!
– Никогда не играл в загадки, неужели это действительно так увлекательно? – спросил я, размышляя о том, как бы мне половчее обмануть старика.
Вот уж не хватало мне только оказаться у колдуна в услужении. Да и как он вообще представляет себе это – король Стерпора будет ему прислуживать! Может быть, у него в слугах одни только короли, но меня подобная перспектива совершенно не устраивает…
– Пустое брюхо, икает глухо, снаружи стужа, внутри тепло… – проговорил Оссиан.
«Ничего себе загадочка», – подумал я и ляпнул первое, что пришло в голову:
– Дом!
– И как ты догадался?! – проворчал Оссиан. – Знал?
– Ну как же снаружи стужа, внутри тепло… – ответил я.
– А тебя не смутило, что дом икает глухо?
– Хм, про икает глухо я как-то не подумал, – признался я.
– В этом вся соль была, – буркнул Оссиан. – Загадки рассчитаны на того, кто думает… мозгами шевелит. – Он вдруг пришел в страшную ярость и выкрикнул: – Ясно тебе?! Мозгами шевелит!
– Ясно, – кивнул я, очень довольный, что мое услужение Оссиану откладывается на неопределенный срок.
– Он очень изворотлив, повелитель, – заметил Щелчок и, удостоенный свирепого взгляда, засуетился: – Но ты куда хитроумнее, повелитель, намного хитроумнее. Ты вообще такой ум, такой ум! Ну прямо вот такой вот ум! Я, пожалуй, буду тебя звать ваше хитроумие…
– А я тебя мешок с дерьмом! – брызгая слюной, крикнул Оссиан. – А ну заткнись лучше, пока я тебя жабой не сделал…
– Служишь вам, служишь, – захныкал Дундель, – и что я получаю в ответ – одни тычки и затрещины. Сплошное моральное угнетение. Давление на психику бедного демона… Когда ты мне наконец мой облик вернешь и от припадков избавишь? Не хочу больше колбаситься.
– Не хочешь колбаситься, стой и молчи! – сказал Оссиан.
– Вот всегда так… всегда…
– Теперь моя очередь загадывать, – напомнил я.
– Ну давай, говори, – проворчал Оссиан, – что там у тебя?
– Два кольца, два конца, посередине гвоздик, – сказал я, пребывая в стойкой уверенности – колдун не может знать ответ на эту сложнейшую головоломку, ставящую в тупик самых просвещенных людей Белирии.
– Ножницы. – Оссиан просиял, радуясь тому, что я оказался таким примитивным.
– Неправильно, это – загадка! – улыбнулся я. – Ты проиграл, уважаемый Оссиан… Будь добр свиток!
– Но я и так знал, что это загадка… – возмутился колдун.
– Чего же ты тогда сказал – ножницы?! – поинтересовался я. – Не вижу логики. Знал, что загадка, и все равно ляпнул – ножницы. Как это ты мог так ошибиться? Ну теперь ничего не поделаешь. Я выиграл. Свиток на бочку…
Оссиан побагровел от ярости и бросил свирепый взгляд на Дунделя. Щелчок развел лапами и изобразил на лице слабое подобие улыбки – он явно не ожидал такого развития событий.
– Так не пойдет! – проворчал Оссиан.
– Как же так? – возмутился я. – Сам сказал, что все будет по-честному!
– Еще раз, – потребовал колдун и добавил, скривив лицо в жуткую гримасу: – или я сделаю так, что голова у тебя будет плоской как блин, а с плоской головой уже не похитришь.
«М-да, плоская голова мне совсем не подойдет, – подумал я, – знает, старикан, чем задеть за живое».
– Хорошо, – согласился я, – давай переиграем. Но в последний раз.
– Идет, – согласился колдун.
– И на этот раз все должно быть по-честному. Я загадываю, ты не отвечаешь – даешь свиток.
– Ладно, ладно, – проговорил Оссиан с явным неудовольствием, – загадывай поскорее.
– Не лает, не кусает – в дом не пускает, – скороговоркой проговорил я.
– Ну, – выдохнул Оссиан, – это опять загадка?
– Нет, – скорбно ответил я, – на сей раз я решил обойтись без хитрости. Мы же договорились. Играем честно. Это замок. Ты проиграл, к моему величайшему сожалению. И тем не менее могу заверить тебя, что мне очень и очень жаль, что так получилось.
– Проклятие! – крикнул Оссиан. – Ты что, надо мной издеваешься?
– Нет, – очень серьезно сказал я, – загадки загадываю. Колдун бросил испепеляющий взгляд на Дунделя.
– Загадки загадывает… – пробормотал Щелчок и тихонько хихикнул, заламывая пальцы…
Дверь вдруг скрипнула и стала приоткрываться. Оссиан, вскочив со своего места, в ярости захлопнул ее, но с той стороны кто-то начал биться, скрести по двери когтями и визжать что-то довольно жутким тонким и противным голоском.
– Моя сожительница, Люцинда, – пояснил Оссиан, – настоящая самка варкалапа, не любит, когда я тут уединяюсь, ревнует! А чтоб тебя! – заорал он.
Дверь стала приоткрываться, словно с другой стороны была не женщина, а дикий зверь. Впрочем, сколько физических сил у престарелого колдуна – подозреваю, что не слишком много. Заклинания всякие черные творить – это одно, а вот зарядку по утрам он вряд ли делает. Щелчок решил помочь Оссиану и навалился на дверь всем своим маленьким корявым тельцем, но неизвестная Люцинда так лупила в дверь, что я понял – вдвоем им не устоять.
– Чего стоишь? – крикнул Щелчок. – Помоги! Я нерешительно направился к двери, но Оссиан поднял руку, жестом останавливая меня.
– Не надо, – сказал он и указал на что-то лежавшее возле кровати. – Щелчок, ты объясни ему все, а я пойду – иначе она не уймется… Ну ты все понял, да? – добавил он заговорщицки.
– Да, – кивнул маленький демон и подмигнул Оссиану.
Что-то эти двое задумали, но что? Неужели стоило спасать меня от верной смерти, чтобы потом погубить? Или у них какие-то иные, далеко идущие планы?
– И смотри у меня, – погрозил колдун Дунделю пальцем, – чтобы без всяких там фокусов.
– Ко-о-онечно, – протянул Щелчок, – обижаете, дядюшка.
– Не сметь звать меня дядюшкой! – Оссиан показал демону кулак, и тот сильно перепугался.
– Прошу прощения, прошу прощения, это просто присказка такая, прошу прощения, это просто присказка такая, прошу прощения, – затараторил он.
– Смотри, а то будешь до глубокой старости колбаситься, – пригрозил Оссиан и отпустил дверь.
Створка распахнулась, впечатав незадачливого демона в стену. На руки колдуна упала совсем молоденькая девушка с таким зверским выражением лица, что я невольно отпрянул. Она открыла рот, обнажив острые резцы, и зашипела, как дикая кошка. Оссиан втащил ее в дверной проем и захлопнул дверь, из-под нее тотчас кроваво полыхнуло – я понял, что за пределами комнаты снова разверзлась геенна огненная.
Некоторое время я и маленький демон стояли не двигаясь. Я, пораженный удивительной девицей и счастливый оттого, что игра в загадки наконец прекратилась и я путем самой примитивной хитрости победил, а Дундель, щупая нос и причитая, что вот, дескать, никакой осторожности в некоторых нет и его этот факт возмущает до глубины темной души…
– Так я попаду наверх? – выдохнул я, потому что понял – если сейчас же не вмешаюсь, жалостливые излияния демона продолжатся еще очень и очень долго.
– Ну к делу. – Щелчок мгновенно пришел в чувство и стал стремителен, как свиног, если ему намазать под хвостом ядовитым соком тысячецветника, он метнулся к свертку, потом – обратно ко мне, разрывая на ходу бумагу и выхватывая нечто очень и очень странное.
Должно быть, многомесячное заключение и злоключения в Нижних Пределах наложили на меня серьезный отпечаток. Я отшатнулся, предположив самое худшее. Неизвестно, что приготовил мне Оссиан? Может быть, оно вопьется мне в шею, едва Щелчок выпустит это из рук.
– Спокойно, – сказал демон, – ничего страшного, прежде всего вот это. Одежда.
Он важно кивнул и положил к моим ногам первый сверток.
– Посмотришь потом, – сказал демон, – я лично добывал одежду, все самого превосходного качества. Теперь далее… Тэк-с, рука. – Демон щелкнул пальцами, и в загустевшем воздухе отчетливо запахло серой. Затем что-то темное стало медленно вырисовываться, пока не обратилось чем-то живым, завернутым в плотную темную ткань. Живое билось внутри материи, пыталось вырваться, но Щелчок крепко держал его цепкими когтистыми пальцами.
Я поежился – зрелище вызвало у меня отвращение.
– Это рука, – продолжая бороться со свертком, проговорил демон.
– И что, интересно, я буду с ней делать? – спросил я.
– Ну, в принципе из нее можно суп сварить. – Демон оскалил острые зубы в ухмылке, демонстрируя мне, что пошутил, потом посерьезнел. – Вообще-то я не советую. Может плохо закончиться. Полагаю, этот предмет тебе надлежит на себя примерить. Точнее… хм… к себе примерить.
Щелчок швырнул руку мне прямо в лицо, и я едва успел ее поймать. Все-таки эти демоны, даже избавители, настоящие стервецы. Рука оказалась очень верткой и сильной, удержать ее одной левой было не так-то просто. Если бы Щелчок не пришел мне на помощь, я наверняка упустил бы руку, но он оказался настолько любезен, что придержал стремительно разворачивающийся сверток и даже помог мне оторвать рукав грязной рубашки, завязанный в области культи.
Как только сверток окончательно развернулся, темная материя упала на пол и растаяла, а зеленоватая чешуйчатая конечность взбрыкнула и намертво приросла к искалеченной руке, став ее прямым продолжением.
От неожиданности я даже вскрикнул. А затем почувствовал необычайное воодушевление. У меня снова было две руки, я снова – полноценный член общества. При некоторой сноровке, возможно, я смогу пользоваться ею не хуже, чем старой. Правда, она довольно странного, нечеловеческого цвета, а на тыльной стороне ладони, прямо за средним пальцем, имеется плотная кожаная складка – острые бугорки, повышавшиеся к середине ладони и спадавшие в ее конце.
– Неплохая рука, – отметил Щелчок, – кстати, она серьезно увеличит твои физические возможности… Полагаю, что и вкупе с мечом она сможет действовать вполне согласованно.
– Это еще что значит? – спросил я, отрываясь от созерцания демонической руки.
– Ну… хм… подобные руки иногда выходят из-под контроля, но не стоит слишком заострять на этом внимание – происходит это не столь часто, к тому же у тебя имеется другая, естественная рука, да и ноги, чтобы сдержать ее сопротивление, если она вдруг взбрыкнет…
– Понятно. – Я несколько приуныл, но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. – Спасибо и на том.
Договорить я не успел, жесткие пальцы ухватили меня за причинное место. Демоническая конечность резко сжалась, и я завизжал на очень высокой ноте – прежде такая тональность была для меня недоступной. Преподаватель по вокалу Доми Голосистый частенько сетовал, что голос у меня слишком низкий для исполнения классических белирианских арий. Теперь бы он мог мною гордиться.
Впрочем, в этот раз концерт мой продлился недостаточно долго, чтобы кто-то успел им сполна насладиться. Щелчок подпрыгнул и резво заткнул мне рот. Ноги его оказались у меня под мышками, одной рукой он держался за мою шею, другой не давал выдавить ни звука.
– Тише, – прошипел он, – даже здесь нас может услышать сам знаешь кто… И тогда я не ручаюсь за успешность твоего избавления.
– Молчу, – откликнулся я, когда он немного ослабил нажим на мои челюсти.
– Отлично, – сказал Щелчок, спрыгивая с меня.
Я заметил, что пальцы демонической руки ощупывают мой живот, и, чтобы снова не закричать, прикусил нижнюю губу.
– Это то, о чем я говорил, – заметил Щелчок, – неприятно, не правда ли?
– Крайне неприятно, – подтвердил я, и мне показалось, что мой голос все еще имеет какую-то неправильную тональность.
– Это она любит. – Демон качнул головой. – Собственно, за такие проделки ее прежнему владельцу ручку и оттяпали. Тот еще был любитель пощупать то, что не надо… Всех подряд за это место хватал.
– Охм! – выдохнул я и согнулся пополам, потому что рука сжалась в кулак и стукнула меня по животу.
– Смотри-ка, – удивился Щелчок, – владелец ее давно уже утратил свой норов, сидит тихонько, замурованный в самом далеком круге, а она на тебе дурной характер нам тут демонстрирует. Стукни-ка ее, чтобы знала, кто здесь настоящий хозяин!
– Я… я не хочу такую, – выдавил я и тут же получил мощный удар в подбородок, так что голова моя мотнулась, а я приложился затылком о стену и сполз на пол.
– М-да, незадача. – Щелчок почесал в затылке. – Ну да ладно, есть одна штука, – сказал он и извлек из воздуха черную перчатку, – можно надеть на руку, и она будет парализована. Это парализующий предмет, так сказать… Оссиан тебе жертвует тоже. Хотел себе оставить. Штука ценная, но, вижу, придется тебе ее все-таки отдать. А жаль! Очень жаль.
– Парализующий предмет? – удивился я. – Но зачем мне тогда нужна рука, если она будет бестолково болтаться? Лучше уж совсем тогда без нее.
– Ну ты и привереда, – рассердился Дундель. – Ну как зачем?! Как зачем?! Выглядит она пристойно, смотришься теперь так, будто рука на месте, а вообще, – постучал он себя по носу громадным указательным пальцем, – на твоем месте я бы отправился к лесным нимфам, их королева умеет заговаривать разные части тела. Порой, знаешь ли, весьма полезно бывает. Ну и в том числе она усмиряет предметную магию. В общем, после того как закончим с подарками, я тебя к ней направлю. Понял или как?
– Лесная нимфа? – переспросил я, схватил перчатку и принялся натягивать ее на сопротивлявшуюся руку.
Если бы не помощь демона, уверен, мне так и не удалось бы с ней совладать (уж больно она оказалась крепкой и увертливой), но после того, как Дундель ухватил меня за локоть и, прижав руку к полу, три раза топнул по ней пяткой, дело пошло на лад. Перчатка выполнила свое предназначение – рука повисла как плеть.
– А что здесь специалистов по заговариванию частей тела нет? Тот же Оссиан, например, – поинтересовался я, – может, лучше он займется моим случаем? Или какие-нибудь другие местные колдуны.
– Конечно, здесь нет специалистов. Ты что, с ума сошел? – вытаращился на меня Щелчок. – Здесь одни дестракторы. Они тебе руку оттяпать могут или с твоей второй рукой что-нибудь плохое сделают. Оссиан, так тот вообще их коллекционирует, по-моему. А ты думал, откуда он ручишку раздобыл? Из своих личных фондов тебе пожаловал. Так-то! А тебе нужна магия чароразвеятельная, добрая, – выговорил он с явным отвращением, – ну, чтобы дурные чары развеять. Такая магия у лесных нимф имеется. Потому что они добрые. Она и не колдуньей даже зовется, а феей. Андерстенд?
– Чего? – переспросил я.
– Ну, это я на языке куннов изъясняюсь. Варвары они, конечно, несусветные, почти вовсе души лишены, но язык у них презабавный. Не находишь?
– А может, Оссиан мне все же поможет? – спросил я с надеждой – очень уж не хотелось мне после кошмарных месяцев, проведенных в Нижних Пределах, еще тащиться к какой-то там лесной нимфе.
– Ты что, хочешь еще раз с Оссианом повидаться?! – удивился Щелчок. – Может, еще загадки снова позагадывать?!
– Нет, – честно признался я.
– Вот и правильно, – одобрил демон, – я же тебе все, кажется, объяснил про деструктивную направленность его магии. Да и личности в общем-то тоже. Скажу тебе по большому секрету: более взбалмошного колдуна я в жизни не встречал, у него настроение хорошее бывает пару раз в году, и то только потому, что Люцинда ему дала погладить ручку или ножку… А так он же старый, ну ты же видел его. Только этой самой предметной магией и спасается! – Щелчок захихикал. – Ну ты меня понял, да?
– Я все слышу! – раздался вдруг сквозь шум и треск голос Оссиана. Кривоногий демон в ужасе рухнул на колени.
– Не вели казнить, темный повелитель! – запричитал он. – Что-то с моим языком сегодня не то происходит, мелет, понимаешь, всякую ересь. Еще раз повторится – сам себе его вырву!
– Помилован, – коротко буркнул Оссиан, что-то щелкнуло, и треск пропал.
– Во как, – заметил Дундель, поднимаясь с колен, – а ты говоришь! Везде он, вездесущий и необоримый, НИКУДА от него не спрятаться. Я просто вот чего сказать-то хотел, – огляделся он по сторонам, – что Оссиан сегодня в очень добром настроении был… А ведь мог и покарать за твою выходку с загадками. Шутка была очень так себе. И если бы ему от тебя большой пользы не было, то он бы тебя точно на части порвал. Андерстенд?
– Хорошо, что все закончилось удачно, – согласился я, поднимая безвольную руку и отпуская ее.
Затянутая в перчатку конечность пребольно хлопала меня по боку, но я подбрасывал ее снова и снова, надеясь, что произойдет чудо – она оживет и будет мне подчиняться.
– Напрасно, кстати, ты вот так дурачишься, – сообщил Щелчок, – гляди, сейчас перчатка разорвется, и ручка тебя опять за шарики прихватит…
Демон разразился противным каркающим смехом.
Я мигом оставил руку в покое.
– Так, продолжим, – сказал Дундель, – вот это вот визаутклоузер-око. – Он вынул из пустоты желтый глаз, казавшийся стеклянным шариком, покрутил его, причмокивая губами, и, наконец, протянул мне.
– Визаутклоузер-око? – переспросил я.
– Визаутклоузер-око, – подтвердил Дундель. – Ну, так оно называлось бы на языке куннов, – важно пояснил он, – как полилингвист тебе говорю.
«Ага, полилингвист нашелся тоже, – подумал я, – выучил пару словечек и теперь козыряет ими. Думает, я когда-нибудь поверю, что у демона может быть классическое образование».
– А у этого визаутклоузер-ока какие особенности? – поинтересовался я.
Опыт с рукой меня многому научил, и я решил подробно все разузнать, прежде чем приставлять подозрительный предмет к пустой глазнице.
– Ничего особенного, – успокоил меня демон, – можешь не волноваться, впрочем, и ничего полезного тоже – он позволяет видеть всех без одежды…
– Ничего себе ничего полезного! – обрадовался я и поднес глаз к лицу.
Чем ближе я подносил око, тем сильнее оно трепетало на ладони, затем пришло в движение, словно притянутое пустой глазницей, и вошло в нее, заняв свое место. Я на мгновение закрыл глаза, а когда открыл их, то понял, что снова вижу мир двумя глазами. Обзорность существенно улучшилась. Особенных отличий по сравнению с прежним глазом я пока не ощутил. Некоторое неудобство, конечно, было. В правый глаз словно песка насыпали, к тому же когда я попробовал скосить глаза к кончику носа, то ощутил резкую боль, буквально пронзившую мозг. Я даже вскрикнул.
– Приживется, – успокоил меня Щелчок, – это только первое время неудобно, а потом все будет нормально.
– Очень неприятное ощущение… – поделился я.
– Да, кстати, ты меня правильно услышал, или нет, или я не все успел сказать… – Демон потер ладошки, он явно пребывал в легком смущении. – Иногда глаз действительно позволяет видеть всех без одежды, хотя чаще все-таки ведет себя совсем как обычный орган зрения, но есть у него один мелкий недостаток…
– Какой? – убитым голосом спросил я. – Он что, как-то влияет на работу мозга, и после полудня я буду бегать вокруг дворца и смеяться?
– Хорошая идея, – одобрил демон, – бегать ты не будешь, просто иногда обнаженных женщин глаз показывает одетыми. Ну, такой глаз целомудрия, так сказать. Его, между прочим, так и называли раньше.
– Та-а-ак, – выдавил я, – и как же часто это происходит?
– Довольно часто. – Щелчок покачал головой. – Но не стоит отчаиваться, есть же выход: закрыть глаза, например, и представить то, что тебе нравится. Додумать… хм, хм…
– Это все? – спросил я.
– Зато одетые женщины и мужчины, – хмыкнул Дундель, – могут предстать совсем раздетыми в самый неподходящий момент…
– И мужчины? – вытаращился я.
– Ну, знаешь, вкусы же у всех разные бывают. У некоторых весьма специфические. А его, между прочим, делали для нужд разных людей. Кое-чего, разумеется, не учли. Да на всех и не угодишь.
Моя рука неосознанно потянулась к серьге, и я принялся за нее дергать. Демон скривил рот, он наблюдал за моим «страшным жестом» почти без выражения. Тут я подумал, что ссориться с маленьким обманщиком сейчас все равно нельзя и даже такой глаз все же лучше, чем совсем ничего. Но почему-то я ощущал себя обманутым, когда негодяй вручил мне вместо обещанных подарков от Оссиана бесноватую руку демона-извращенца и визаутклоузер-око – глаз целомудрия.
– Доброта, искренность, трудолюбие особенно ценятся в людях, потому что этого в них меньше всего, – сказал Щелчок, – а мы – народ куда более честный. В нас все эти качества отсутствуют, но мы прямо говорим об этом, а ценить их даже и не думаем.
– Что это ты ударился в философию? – мрачно спросил я.
– Так, наболело, – ответил он и рявкнул: – Как там у вас говорят – дареному коню под хвост не заглядывают?
– В зубы не смотрят! – поправил я.
– Ладно, – сказал он, – тогда ближе к делу, если в зубы не смотрят. По поводу королевы нимф, которая, может быть, сможет тебе помочь, если конечно… хм-хм… захочет.
– А что, она может не захотеть? – спросил я, чувствуя, как улетучиваются остатки радужных надежд.
– Вполне, – кивнул Щелчок, – характер у нее довольно своенравный. Идет навстречу, только если ей что-нибудь посулить…
– Ах, посулить… – Я задумался. – Но что же я могу ей посулить? У меня же ничего нет.
– Не совсем, – сказал демон. – И показал на перстень с черным камнем, который я носил на безымянном пальце левой руки. – Это что такое?
– А-а, – сказал я, – да это совсем ерунда, побрякушка.
– Ну-ну, смотри, но Оссиан только что шепнул мне, что эта побрякушка может помочь тебе договориться с королевой лесных нимф. Дело в том, что норный народец очень им досаждает.
– Откуда он узнал о свойствах перстня? – проворчал я.
– Послушай, Оссиан думал, как тебе помочь. Слушайся Оссиана. Я только исполняю его волю. Тут меня посетила новая идея.
– Можно я спрошу тебя, – сказал я, – а почему Оссиан мне помогает? Даже если принять во внимание, что ты демон-избавитель, что-то я никак не пойму: в чем интерес самого Оссиана?
– Разве я не сказал? – деланно удивился Щелчок. – Вот память! Совсем никакая стала после того, как этот неотесанный Ваакхмерит мне по голове стукнул, когда мы его в бутылку пихали… Ну, в общем, – замялся он, – ты должен будешь отдать мне свою дочь.
– Нижние Пределы вас всех побери! – вскричал я.
– Спасибо, – откликнулся демон и улыбнулся так сердечно, словно я только что сделал ему самый лучший в жизни комплимент.
– Но почему ты не сказал раньше?!
– Раньше? – Щелчок растянул губы в усмешке, – А ты что, пообещал бы мне отдать свою ненаглядную дочурку за бесполезную руку, которая постоянно норовит отдубасить владельца или висит парализованная, и глаз, что в самый неподходящий момент может всех вокруг увидеть голыми, а обнаженную красотку нарядит в красные шаровары и плотный вязаный свитер?
– Что вам всем сдалась моя дочь в самом деле?! – вскричал я. – То Кевлар Чернокнижник пытался ее заполучить, а теперь вот ты.
– Да что ты так волнуешься? Ты же ее даже не знаешь! Да и на кой она тебе в самом деле?
– Да пригодилась бы на что-нибудь, она же все-таки дочь, – сказал я и подумал: «А что, если сейчас сорвать перчатку и, если вдруг рука подчиняется мне, хорошенько врезать демону по наглой зеленой морде? Но как я тогда выберусь отсюда? Другой помощник в нелегком деле моего освобождения вряд ли сыщется…»
Уже в который раз я сдержал свой порыв до лучших времен, что, вообще говоря, было делом довольно опасным. Был у меня в шайке один головорез, который все время сдерживался, не отвечая на насмешки товарищей. Его часто обижали и всячески третировали, а он все стойко сносил. У него отнимали его долю добычи, а он терпеливо наблюдал, как другие делят ее, рассовывая по собственным мешкам и карманам. Ему били кулаком в зубы, а он только вытирал кровь с разбитых губ и молчал. Потом сошел с ума, убил и съел троих, что злобствовали больше других. Да потом еще долго бегал по лесу в округе, ловил людей и тащил к себе в логово, наводя страх и ужас на окрестные деревни. В общем, это я к тому, что сдерживать себя нельзя. Надо давать выход" собственным чувствам.
– Я отказываюсь ее отдать, – заявил я, – если ты мне не скажешь, зачем она вам понадобилась.
– Я могу, конечно, тебе сказать, – задумчиво проговорил Щелчок, ковыряя желтым когтем здоровенного указательного пальца каменную стену, – но только в общих чертах. В общем, у твоей дочери будут некоторые необычные способности. Очень ценные способности, надо сказать. Такое предсказание сделал Оракул.
– Оракул, Оракул! – рявкнул я. – Что еще за Оракул? Все про его предсказания только и говорят, а самого никто и в глаза не видел.
– Все правильно, – кивнул Щелчок, – никто и не увидит. Вот ты представь себе… В народе зарождается какой-то слух о том, что будет происходить в будущем. Обычно слухи об чем бывают?
– Об чем? – спросил я.
– О прошлом, – пояснил демон, – а тут вдруг зарождается слух о будущем. Не кажется ли тебе это странным? Андерстенд?
– Нет, – честно ответил я.
– Ну как может зародиться слух о том, чего еще нет. Например, когда-то появился слушок, что ты, дескать, заберешь власть над всей Белирией и станешь ее единовластным правителем. Было такое?
– Так это домыслы, а не слухи, – сказал я. – А вы что, тоже здесь, в Нижних Пределах, об этом слышали?
– Конечно! – Щелчок покрутил у меня перед носом здоровенным узловатым пальцем. – И это не домыслы. Что угодно – только не домыслы. Это Оракул. Оракул создает предсказания и пускает их в народ, Оракул ведает умами. Оракул все видит и предсказывает. А провидцы видят будущее в многовариантном лабиринте, где не совсем ясно, какой вариант им нужен на самом деле… В общем, все это весьма запутанная тема. Не хочется, признаться, вдаваться в детали. Давай-ка лучше обсудим, когда именно ты нам ее…