- Алло!
- Алло! Мистер Джеймс Суини?
- Он самый.
- Будьте любезны, сэр, передайте, пожалуйста, вашему почтенному отцу, что с ним хотела бы поговорить Иможен.
- Не вешайте трубку. Я сейчас посмотрю, вернулся он или нет.
Услышав, как хорошо знакомый голос сказал: "Алло, Иможен?", - мисс Мак-Картри почувствовала, что сердце ее забилось быстрее, и окончательно уверовала: да, все начинается сначала!
ГЛАВА III
Весть об убийстве Фуллертона привела суперинтенданта Эндрю Копланда в ужасное негодование. Не то чтобы он питал особо дружеские чувства к покойному - по правде говоря, ненадолго заезжая в Пембертон, Копланд видел его всего несколько раз, и то мельком. Но уже сам факт, что кто-то смел покуситься на жизнь одного из преподавателей сына, казался суперинтенданту чуть ли не кощунственным. Копланд позвонил Мак-Дугласу и без обиняков выложил все, что думает по этому поводу, и насколько подобные приключения несовместимы со статусом такого учебного заведения, как Пембертонский колледж. Директор поклялся, что никто не огорчен этим больше него самого и что покойный Фуллертон никоим образом не производил впечатление человека, способного умереть насильственной смертью. Поэтому, если суперинтендант соблаговолит выслушать его, Мак-Дугласа, мнение, то, очевидно, вышла какая-то ошибка и преподавателя убили случайно. Удар нанесли сзади и, очень возможно, Фуллертона перепутали с кем-то другим. Но Эндрю Копланд все-таки приказал директору приехать в управление ближе к вечеру и подробно объяснить, что за причины заставили его принять на работу человека, чья смерть так мало соответствует репутации Пембертонского колледжа.
Незадолго до полудня суперинтенданту передали рапорт Арчибальда Мак-Клостоу об убийстве Нормана Фуллертона. Больше всего его внимание привлекли серьезные подозрения сержанта насчет этой столь ненавистной ему Иможен Мак-Картри. Сначала Эндрю Копланд пожал плечами, решив, что Мак-Клостоу просто ищет повода отомстить за прежние огорчения, но, дочитав до конца, согласился, что, пожалуй, утверждения сержанта не совсем безосновательны. Арчибальд видел, как жертва ухаживала за мисс Мак-Картри, так, может, тут и впрямь самая обычная старая история с разрывом и местью за обман? Копланд позвонил Мак-Клостоу и велел явиться в Перт сразу же после того, как коронер проведет предварительные слушания. Суперинтендант хотел как можно скорее прояснить дело и примерно наказать убийцу (какого бы пола он ни оказался). С его точки зрения, молниеносность возмездия в какой-то мере искупила бы сам факт убийства в Пембертоне. Наконец, сочтя, что все возможные меры приняты, Копланд поехал домой обедать. Как у всех людей с чистой совестью, не мучимых никакими угрызениями, у суперинтенданта был превосходный аппетит. Однако для всех, кто так или иначе имел отношение к убийству Фуллертона, этот день готовил еще немало сюрпризов.
Первой жертвой стал несчастный Малькольм Неджент, которого злая судьба привела в Каллендер судить матч между местной и доунской командами. После тяжкого опьянения он вернулся в Перт очень поздно, еще плохо соображая, тут же лег спать и, к ужасу Агнес, вообразившей, что ее супруг впал в летаргический сон, пробудился лишь около полудня. Но и это пробуждение Малькольм до конца жизни считал одним из самых тягостных испытаний, какие только выпадали на его долю. Неджент не понимал, что с ним произошло. Голова казалась сплошной цементной глыбой, глаза не открывались, а попробовав оглядеться, несчастный владелец скобяной лавки чуть не взвыл от боли. Что до языка, то Малькольм ни за что не смог бы объяснить, куда он подевался, поскольку весь рот производил впечатление крепкого, без единой трещины куска дерева. Прибежавшей на его стоны испуганной Агнес Неджент признался, что боится, не заболел ли он какой-нибудь страшной, неизлечимой болезнью. Однако, не желая пугать жену до бесчувствия, Малькольм разрешил вызвать врача лишь в том случае, если ему не полегчает после полудня. Обоих немного обнадеживало то, что температура оказалась совершенно нормальной. В половине второго зазвенел телефон, и Недженту показалось, что каждую клеточку его измученного мозга пронзила острая игла. Миссис Неджент сняла трубку и тут же оповестила супруга, что с ним хочет говорить Джеральд Пилчет, представитель Ассоциации регби в Перте. Даже в агонии Малькольм ни за что не отказался бы разговаривать с мистером Пилчетом, ибо тот в его глазах олицетворял самое лучшее, самое благородное занятие на свете - игру в регби.
- Алло! Мистер Пилчет?
- Неджент? Как ни печально, но я вынужден сообщить, что после вашего скандального поведения в Каллендере, справедливо возмутившего всех местных жителей, остается только вычеркнуть вас из списков Лиги регби. И я буду вам весьма признателен, если вы забудете даже мое имя. Хотя бы из уважения к собственной семье я вовсе не хочу, чтобы меня видели в обществе самого чудовищного пьяницы во всем графстве! Я больше никогда не подам вам руки и вообще сожалею, что мы были знакомы!
Щелчок в трубке показался Малькольму Недженту похоронным звоном. С того дня несчастный хозяин скобяной лавки начал стареть с поразительной быстротой. Соседи относили такое преждевременное и внезапное дряхление на счет чисто коммерческих огорчений, но люди знающие шептались, что здоровье Неджента разрушило пьянство и ничто другое. В графстве Перт, как и повсюду, справедливость торжествует отнюдь не всегда.
Второе потрясение того памятного дня предназначалось Эндрю Копланду. Сидя у себя в кабинете, суперинтендант блаженно переваривал восхитительный обед, приготовленный женой с обычными для нее заботой и тщанием, когда вдруг раздался звонок из Лондона. Узнав, что на проводе - одна из важнейших фигур всей британской полиции, Копланд нервно сглотнул, с опасением ожидая выволочки и в то же время надеясь на повышение. Сердце его учащенно забилось. Однако собеседник развеял и тревоги, и ожидания Команда. Речь пошла совсем о другом. Большой босс звонил только для того, чтобы дать суперинтенданту подробнейшие указания. Копланд слушал, широко открыв рот от удивления, но, коль скоро начальство не сочло нужным ничего объяснять, сам спросить не посмел. Наконец, положив трубку, суперинтендант снова раскурил сигару и начал приводить в порядок легкую путаницу, царившую у него в голове. Впрочем, как всякий хороший чиновник, неизменно готовый одобрить любое исходящее сверху решение, очень скоро Копланд пришел к выводу, что таинственность начальства объясняется только одним: необычной важностью дела. Будучи оптимистом по натуре, суперинтендант быстро внушил себе, что участие в расследовании такого дела может принести немалую пользу его карьере. И полицейский поклялся от души послужить и интересам Короны, и своим собственным.
Объявив, что Норман Фуллертон погиб от руки одного или нескольких неизвестных, Питер Конвей, плотник и коронер Каллендера, закончил предварительные слушания, едва не обернувшиеся очередным скандалом. Показания Арчибальда Мак-Клостоу снова выдвинули на первый план Иможен Мак-Картри. Та не замедлила нанести контрудар и обозвала сержанта "чертовым тупицей-переростком" и "плодом противоестественной любви". Арчибальд потребовал, чтобы коронер внес в протокол гнусные оскорбления, нанесенные ревнителю государственных интересов, но Конвей лишь ответил, что Мак-Клостоу первым позволил себе более чем недоброжелательные намеки в адрес мисс Мак-Картри. На помощь Иможен, как всегда, бросились мэр Нэд Биллингс, кабатчик Тед Булит и бакалейщик Уильям Мак-Грю, а женщины дружно стали на сторону Арчибальда Мак-Клостоу. Коронер поспешил вызвать врача, обсудить показания с помощниками и вынести обычное в таких случаях заключение, развязывающее руки полиции. Кипя от злости, Мак-Клостоу предоставил Тайлеру следить за порядком в Каллендере, а сам поехал в Перт. К чаю он уже добрался до столицы графства. Там сержанта ожидал третий удар из коллекции потрясений, заготовленных на тот день лукавой судьбой для некоторых обитателей Горной страны, словно она вдруг вознамерилась доказать последним, как далеко от воображаемого до действительного.
Мак-Клостоу вошел в кабинет Эндрю Копланда, горя жаждой раз и навсегда покончить с ненавистной Иможен Мак-Картри. Всю дорогу из Каллендера в Перт он только и делал, что собирал всевозможные доказательства ее виновности. Суперинтендант принял его гораздо холоднее, чем ожидал, судя по любезному тону утреннего разговора, Мак-Клостоу. Тогда Копланд даже сказал, что с большим интересом прочел рапорт об убийстве Нормана Фуллертона, начале расследования и предварительных выводах насчет предполагаемой виновницы, но теперь настроение у него, похоже, резко изменилось.
- Я прочитал ваше донесение, сержант. Насколько я понял, вы подозреваете, что этого Фуллертона убила мисс Мак-Картри?
- Не только подозреваю, а почти уверен.
- Почему?
- Во-первых, из-за ее прошлого... На совести мисс Мак-Картри слишком много покойников!
- Ради государственной пользы, сержант, ради государственной пользы!
- Так меня уверяли, сэр, но все-таки человек, которому так нравится убивать ближних, особенно женщина, - личность, не внушающая особого доверия... Короче, волей-неволей начинаешь думать...
- Меня интересуют факты, а не домыслы, сержант!
- Факты, сэр? Да весь Каллендер подтвердит вам, что за мисс Мак-Картри по пятам следует смерть! Да, знаю, до сих пор ей всегда удавалось выкрутиться, но все же... Поэтому, увидев, как мисс Мак-Картри флиртует с каким-то мужчиной, я сразу почувствовал: не миновать беды!
- И что особенного делала мисс Мак-Картри?
- Клянусь, сэр, это так же верно, как то, что я сейчас здесь, у вас в кабинете! Иможен Мак-Картри позволила Фуллертону целовать ей руки!
- Ну и что?
- Но, сэр, если женщина может так неприлично вести себя при людях значит, она способна на все! Несомненно, убитый полюбил - уж не знаю, какое ослепление на него нашло, но факт есть факт... так вот, он любил Иможен Мак-Картри и от этого умер. Как и тот инспектор из Ярда, что просил ее руки! До сих пор от нее удалось спастись только одному - дальнему родичу миссис Элрой. Он тоже вздумал ухаживать за этой кошмарной рыжей ведьмой, но после короткого разговора с ней умчался быстрее лани, и с того дня в наших краях никто о парне не слышал*! А Фуллертон, судя по данным предварительного расследования, ни с кем, кроме мисс Мак-Картри, не общался. Нет, у меня нет ни тени сомнений - это она его прикончила!
______________
* См. Ш.Эксбрайя. "Возвращение Иможен".
- Почему?
- В тюрьме сама признается! Но, по-моему, он отказывался жениться.
- Понимаю...
- Как вы считаете, можно мне ее арестовать, сэр? - сгорая от нетерпения, спросил сержант.
- Арестовать? Вы хоть соображаете, что говорите, Мак-Клостоу? Лучше внимательно выслушайте, что я вам скажу, и, коли не хотите нажить очень крупные неприятности, советую тщательнейшим образом выполнить все указания. Я категорически запрещаю вам трогать мисс Мак-Картри, слышите? Ка-те-го-ри-че-ски! Более того, запрещаю даже намекать или позволять кому бы то ни было в вашем присутствии вести разговоры о том, будто мисс Мак-Картри имеет хотя бы отдаленное отношение к смерти Нормана Фуллертона! Вы не обращаете внимания на Иможен Мак-Картри! Вы не видите Иможен Мак-Картри! Ее больше не существует для вас!
- Ох, если б это и в самом деле было возможно, сэр!
- Нашли время острить, Мак-Клостоу! Имейте в виду, ваше неоправданное ожесточение и преследование в высшей степени достойной особы может обернуться самым суровым наказанием! Лично я готов забыть о ваших подозрениях, хотя они, в сущности, граничат с клеветой. Но оставим это. Я понимаю, что, действуя таким образом, вы хотели как можно лучше послужить Короне. И все-таки впредь поостерегитесь, я вас предупредил. Неповиновение будет стоить вам головы.
Арчибальд медленно встал.
- Я вас отлично понял, сэр, - с горечью отозвался он. - Иможен Мак-Картри может очистить от жителей хоть всю Шотландию - я ничего не знаю, ничего не вижу и не двигаюсь с места. М-м-м, да... Некоторые вяжут, кто крючком, кто - спицами... Ну а она коллекционирует трупы... Говорят, это хорошо... Что ж я могу поделать?.. Я подчиняюсь, сэр... Я всегда и со всем согласен вот уже двадцать шесть лет, сэр...
- Поверьте, для человека, решившего дожить до отставки без приключений, это самое полезное, сержант.
- Да, самое полезное, сэр, несомненно... Я согласен, сэр... Всегда и со всем согласен... Сержант Арчибальд Мак-Клостоу всегда на все согласен!..
Суперинтендант пристально посмотрел на подчиненного. Во взгляде его сквозили тревога и любопытство.
- Вам нехорошо, друг мой?
Мак-Клостоу вскинул на него полуобезумевшие глаза.
- Мама мне это предсказывала, сэр, но я не поверил своей маме...
- Маме? А что такое она могла вам предсказать, сержант?
- Что нельзя играть при луне, сэр, а я... я продолжал делать по-своему!
Он пророчески воздел указующий перст.
- "Арчи, - уговаривала меня она, - не выходи из дому в полнолуние! Иначе всю жизнь тебя будут преследовать призраки, пока не умрешь в смирительной рубашке..." - Мак-Клостоу ударил себя кулаком в грудь. - Эта святая женщина, моя мать, была права, сэр! - горестно взвыл он. - Я вижу призраков! Призраков с рыжими волосами! И впереди маячит психбольница, но... я согласен, сэр... всегда согласен... вот уже двадцать шесть лет...
И сержант вышел из кабинета, забыв отдать честь Копланду. А тот настолько опешил, что даже не подумал призвать его к порядку.
Увидев сержанта, хозяин "Опоссума и Священника" Реджинальд Хорсберг добродушно улыбнулся:
- Ну как, она больше не возвращалась?
- Вы про кого?
- Да та рыжая, что, видать, крепко засела у вас в голове, когда мы виделись в последний раз?
Арчибальд тихонько застонал и, ринувшись к бутылке "Джонни Уокера", которую Реджинальд Хорсберг имел неосторожность оставить на стойке, выпил четыре рюмки подряд. Кабатчик наблюдал эту сцену с видом знатока и любителя спортивных достижений такого рода.
- Вы уже выпили на семь шиллингов, - спокойно заметил он, как только сержант остановился немного перевести дух.
От волнения сержант несколько ослабил хватку, и Реджинальд не упустил случая убрать бутылку подальше.
- Для полицейского вы, по-моему, малость перебарщиваете...
- А кто бы на моем месте мог удержаться?
- Человек благоразумный.
- О каком благоразумии, скажите на милость, может идти речь, если суперинтендант приказывает вам покрывать преступников?
Реджинальд Хорсберг терпеть не мог осложнений. И ему вовсе не светило, чтобы до ушей Эндрю Копланда дошло, какие разговоры вел тут один из посетителей. Супер, чего доброго, вообразил бы, будто Реджинальд вполне их одобряет.
- Вам бы лучше поскорее вернуться домой, сержант, - добродушно заметил он.
- У меня больше нет дома среди свободных людей... Я искупительная жертва... Да, они предпочтут запереть в сумасшедшем доме меня, Арчибальда Мак-Клостоу, двадцать шесть лет беспорочно прослужившего Короне, чем тронуть хоть волос на голове у этой рыжей чертовки и помешать ей творить преступления!
Кабатчик вздохнул.
- Что, опять накатило, а? - с жалостью спросил он.
- Мне свободно дышится, только когда ее нет!
Реджинальд Хорсберг вышел из-за стойки бара, по-дружески обхватил Мак-Клостоу за плечи и повел к двери.
- Ну, старина, возвращайтесь-ка спокойно домой... и попробуйте больше не думать о своем призраке, ладно?
Всхлипывания Мак-Клостоу растрогали бы и самую черствую душу.
- Вы говорите, совсем как мама... моя покойная мама... чудесная была женщина, клянусь вам!
- Не сомневаюсь, старина... Но, думаете, она обрадовалась бы, увидев вас в таком состоянии?
Слегка отупевший Арчибальд ушел, раздумывая, что, черт возьми, хозяин "Опоссума и Священника" хотел этим сказать.
И, наконец, последним, кому довелось испытать на себе в тот день причуды судьбы и оказаться в полной растерянности перед непредсказуемым поворотом событий, был Кейт Мак-Дугал, директор Пембертонского колледжа. Вопреки ожиданиям Мак-Дугала, его сразу же принял любезный, улыбающийся и весьма благожелательно настроенный суперинтендант. Директору тут же полегчало - зря он готовился к тяжелым объяснениям.
- Разумеется, мой дорогой, то, что произошло в Пембертоне, неприятно, в высшей степени неприятно...
Директор колледжа поспешил согласиться с полицейским.
- Миссис Мак-Дугал всю ночь не смыкала глаз!.. - хнычущим голосом проговорил он. - Никак не может себе простить, что ничего не почувствовала заранее... Однако в ее оправдание должен признать, что этот Фуллертон казался вполне приличным джентльменом... Впрочем, в ином случае я бы ни за что не взял его на работу...
- Знаете, мистер Мак-Дугал, иногда убивают и джентльменов.
- Правда?
Директору колледжа было трудно поверить, что воспитанный молодой человек может кончить жизнь столь вульгарным образом. Поэтому он промолчал и лишь поклонился в знак того, что ни секунды не сомневается в проницательности и талантах Эндрю Копланда.
- Ну а кто же займет место Фуллертона?
Несколько удивленный тем, что суперинтендант вмешивается во внутренние проблемы его колледжа, Мак-Дугал все же смиренно признал, что пока он в некоторой растерянности, но немедленно займется поисками нового преподавателя.
- Не стоит так себя утруждать, дорогой Мак-Дугал... Случайно получилось, что я как раз знаю особу, способную не только по праву занять место жертвы, но и придать Пембертону еще больший блеск...
Директор совсем опешил. Тем не менее в словах собеседника он усмотрел лишь живейший интерес к колледжу и мысленно поздравил себя с таким успехом. Эндрю Копланд пользовался в Перте немалым влиянием. Поэтому Мак-Дугал рассыпался в благодарностях.
- А можно узнать, кого вы имеете в виду?
- Мисс Иможен Мак-Картри.
- Молодая барышня?
- Не совсем... Честно говоря, дорогой друг, мисс Мак-Картри только что ушла на пенсию после долгой и блестящей службы в Адмиралтействе...
- На пенсию? Так это пожилая дама?
- Ничего подобного! Насколько я знаю, мисс Мак-Картри живет вне времени, и годы ее нисколько не тяготят. Очень властная и энергичная особа.
- Разумеется, у нее есть все необходимые знания, чтобы...
- Ну, тут уж вы - лучший судья... От себя добавлю только одно: взяв на работу мисс Мак-Картри, дорогой Мак-Дуглас, вы окажете очень большую услугу и мне, и куда более могущественным людям...
Проникновенный тон и таинственность Копланда заставили директора колледжа задуматься. А вдруг эта мисс Мак-Картри - какой-нибудь незаконный отпрыск королевского дома? В таком случае вполне понятно, что ее стараются держать подальше от Букингемского дворца, но под покровительством и неусыпным надзором. Как все шотландцы, Мак-Дугал обладал богатым воображением, и потому, возвращаясь домой, уже чувствовал себя неким особо доверенным лицом Двора, достаточно уважаемым, чтобы ему поручили хранить важную государственную тайну.
Иможен получила из Лондона целую кипу замечательных и стопроцентно фальшивых бумаг, оповещающих весь культурный мир, что мисс Мак-Картри - одна из самых блестящих выпускниц Джиртонского колледжа, основанного королевой Викторией в Кембридже в 1869 году. С легким удивлением Иможен продолжала читать эти, по виду настоящие, государственные документы. Покончив с этим делом, она почти поверила, что с блеском выдержала все экзамены и достигла высоких степеней в ожесточенной борьбе. Как ни странно, шотландка даже немного возгордилась. И миссис Элрой заметила про себя, что ее "протеже" держится еще высокомернее обычного. Тем не менее, узнав, что, едва успев приехать в Каллендер, Иможен снова уезжает, Розмери разразилась возмущенными воплями. Никак не могла она привыкнуть к невероятной жизненной энергии своего великовозрастного дитяти! И Розмери взмолилась ко всем известным ей небесным покровителям Шотландии, прося заронить хоть несколько гранов здравого смысла в постоянно охваченный лихорадочной деятельностью мозг мисс Мак-Картри.
- Господи Боже, неужто и впрямь собрались опять куда-то бежать? Это в вашем-то возрасте?
- Не валяйте дурака, Розмери! Я еду всего-навсего в Пембертонский колледж, не так уж далеко!
- Учиться, что ли, надумали?
- Нет, преподавать.
Старая служанка онемела от изумления и с восторгом поглядела на Иможен. То, что на склоне лет мисс Мак-Картри вдруг превратилась в светило науки, нисколько ее не волновало, нет, она думала только о том, как воспрянут духом и обрадуются все друзья Иможен. Что бы там о ней ни болтали, мисс Мак-Картри, несомненно, личность! Вечером она не преминула поделиться потрясающей новостью с мужем.
- Представляете, Леонард?.. Преподаватель Пембертонского колледжа... это ого-го, а?
- А я и не знал, что у нее есть диплом и все такое прочее...
- Не можете же вы все знать, Леонард!
- Да, и в том числе - почему вы до сих пор не наливаете мне чаю, хотя позвали сюда добрых пять минут назад!
С годами Леонард Элрой становился все прозаичнее, что не всегда делало его приятным спутником жизни для, само собой, вполне респектабельной, но зато весьма склонной к мечтаниям особы. Естественно, Леонард, по обыкновению, передал новость сторожу рыбнадзора Фергусу Мак-Интайру, а уж тот постарался поставить в известность остальных жителей Каллендера. Преданные сторонники Иможен восприняли известие с горделивым восхищением, а противники не могли скрыть досады.
Бакалейщица миссис Мак-Грю попробовала было хорохориться и громко объявила покупателям, что с ее-то одаренностью при желании запросто могла бы поступить в университет, но никто явно не принял этих слов всерьез, а Уильям лишь презрительно свистнул сквозь зубы, и собравшиеся немедленно сочли этот свист куда более оскорбительным, чем любые возражения. А Маргарет Булит, жене хозяина "Гордого Горца", довелось сформулировать вслух, то, что думали злопыхатели, страстно желавшие Иможен провалиться в преисподнюю. Какой же надо обладать наглостью, во всеуслышание спросила миссис Булит, чтобы занять еще теплое место человека, которого она же сама, возможно, и убила? Вопрос произвел сильное впечатление, даже слишком, как с беспокойством подумала Маргарет, представив, насколько страшной будет реакция Теда, если до него дойдут слухи о болтовне жены. Однако слухи дошли не до хозяина "Гордого Горца", а до самой Иможен. Она тут же отправилась в кабачок.
- Говорят, вы нас покидаете, мисс Мак-Картри? - с обычным дружелюбием спросил Булит.
- О, я еду совсем недалеко... в Пембертон...
- Надеюсь, вам там понравится... Но вы ведь не забудете ни Каллендер, ни друзей?
- Ни врагов, Тед... А кстати, я хотела бы перекинуться парой слов с вашей женой. Вы не против?
Слегка удивленный кабатчик кликнул супругу, а посетители застыли в напряженном ожидании. При виде Иможен Мак-Картри у Маргарет Булит сжалось сердце.
- Вы меня звали, Тед? - с трудом выдавила она из себя.
- Мисс Мак-Картри хочет поговорить с вами, Маргарет.
Миссис Булит облизала пересохшие губы и с гримасой, весьма мало напоминавшей улыбку, повернулась к Иможен.
- Чем могу служить, мисс? - охрипшим от страха голосом спросила она.
- Попридержать язык, миссис Булит!
Тед, вытиравший в это время бокал, тут же поставил его на стойку и подошел поближе.
- Вас трудно понять, мисс Мак-Картри! - отозвалась кабатчица, решив, что пропадать - так с музыкой.
- Не волнуйтесь, я как раз пришла объясниться начистоту! - отчеканила Иможен. - Вам известно, что такое клевета, миссис Булит?
- Ну, это...
- Например, когда отсутствующего и, стало быть, не способного защищаться человека обвиняют в поступках, которые могут нанести урон его репутации, как это сделали вы сегодня пополудни, громко объявив, что беднягу Фуллертона, убитого во время матча между "Непобедимыми" и "Бульдозерами", возможно, отправила на тот свет я.
- Вот как, Маргарет, вы позволили себе чернить мисс Мак-Картри? ласково спросил Тед, но и жена, и посетители сразу усмотрели в столь не свойственной ему кротости особенно зловещие предзнаменования.
- Алло! Мистер Джеймс Суини?
- Он самый.
- Будьте любезны, сэр, передайте, пожалуйста, вашему почтенному отцу, что с ним хотела бы поговорить Иможен.
- Не вешайте трубку. Я сейчас посмотрю, вернулся он или нет.
Услышав, как хорошо знакомый голос сказал: "Алло, Иможен?", - мисс Мак-Картри почувствовала, что сердце ее забилось быстрее, и окончательно уверовала: да, все начинается сначала!
ГЛАВА III
Весть об убийстве Фуллертона привела суперинтенданта Эндрю Копланда в ужасное негодование. Не то чтобы он питал особо дружеские чувства к покойному - по правде говоря, ненадолго заезжая в Пембертон, Копланд видел его всего несколько раз, и то мельком. Но уже сам факт, что кто-то смел покуситься на жизнь одного из преподавателей сына, казался суперинтенданту чуть ли не кощунственным. Копланд позвонил Мак-Дугласу и без обиняков выложил все, что думает по этому поводу, и насколько подобные приключения несовместимы со статусом такого учебного заведения, как Пембертонский колледж. Директор поклялся, что никто не огорчен этим больше него самого и что покойный Фуллертон никоим образом не производил впечатление человека, способного умереть насильственной смертью. Поэтому, если суперинтендант соблаговолит выслушать его, Мак-Дугласа, мнение, то, очевидно, вышла какая-то ошибка и преподавателя убили случайно. Удар нанесли сзади и, очень возможно, Фуллертона перепутали с кем-то другим. Но Эндрю Копланд все-таки приказал директору приехать в управление ближе к вечеру и подробно объяснить, что за причины заставили его принять на работу человека, чья смерть так мало соответствует репутации Пембертонского колледжа.
Незадолго до полудня суперинтенданту передали рапорт Арчибальда Мак-Клостоу об убийстве Нормана Фуллертона. Больше всего его внимание привлекли серьезные подозрения сержанта насчет этой столь ненавистной ему Иможен Мак-Картри. Сначала Эндрю Копланд пожал плечами, решив, что Мак-Клостоу просто ищет повода отомстить за прежние огорчения, но, дочитав до конца, согласился, что, пожалуй, утверждения сержанта не совсем безосновательны. Арчибальд видел, как жертва ухаживала за мисс Мак-Картри, так, может, тут и впрямь самая обычная старая история с разрывом и местью за обман? Копланд позвонил Мак-Клостоу и велел явиться в Перт сразу же после того, как коронер проведет предварительные слушания. Суперинтендант хотел как можно скорее прояснить дело и примерно наказать убийцу (какого бы пола он ни оказался). С его точки зрения, молниеносность возмездия в какой-то мере искупила бы сам факт убийства в Пембертоне. Наконец, сочтя, что все возможные меры приняты, Копланд поехал домой обедать. Как у всех людей с чистой совестью, не мучимых никакими угрызениями, у суперинтенданта был превосходный аппетит. Однако для всех, кто так или иначе имел отношение к убийству Фуллертона, этот день готовил еще немало сюрпризов.
Первой жертвой стал несчастный Малькольм Неджент, которого злая судьба привела в Каллендер судить матч между местной и доунской командами. После тяжкого опьянения он вернулся в Перт очень поздно, еще плохо соображая, тут же лег спать и, к ужасу Агнес, вообразившей, что ее супруг впал в летаргический сон, пробудился лишь около полудня. Но и это пробуждение Малькольм до конца жизни считал одним из самых тягостных испытаний, какие только выпадали на его долю. Неджент не понимал, что с ним произошло. Голова казалась сплошной цементной глыбой, глаза не открывались, а попробовав оглядеться, несчастный владелец скобяной лавки чуть не взвыл от боли. Что до языка, то Малькольм ни за что не смог бы объяснить, куда он подевался, поскольку весь рот производил впечатление крепкого, без единой трещины куска дерева. Прибежавшей на его стоны испуганной Агнес Неджент признался, что боится, не заболел ли он какой-нибудь страшной, неизлечимой болезнью. Однако, не желая пугать жену до бесчувствия, Малькольм разрешил вызвать врача лишь в том случае, если ему не полегчает после полудня. Обоих немного обнадеживало то, что температура оказалась совершенно нормальной. В половине второго зазвенел телефон, и Недженту показалось, что каждую клеточку его измученного мозга пронзила острая игла. Миссис Неджент сняла трубку и тут же оповестила супруга, что с ним хочет говорить Джеральд Пилчет, представитель Ассоциации регби в Перте. Даже в агонии Малькольм ни за что не отказался бы разговаривать с мистером Пилчетом, ибо тот в его глазах олицетворял самое лучшее, самое благородное занятие на свете - игру в регби.
- Алло! Мистер Пилчет?
- Неджент? Как ни печально, но я вынужден сообщить, что после вашего скандального поведения в Каллендере, справедливо возмутившего всех местных жителей, остается только вычеркнуть вас из списков Лиги регби. И я буду вам весьма признателен, если вы забудете даже мое имя. Хотя бы из уважения к собственной семье я вовсе не хочу, чтобы меня видели в обществе самого чудовищного пьяницы во всем графстве! Я больше никогда не подам вам руки и вообще сожалею, что мы были знакомы!
Щелчок в трубке показался Малькольму Недженту похоронным звоном. С того дня несчастный хозяин скобяной лавки начал стареть с поразительной быстротой. Соседи относили такое преждевременное и внезапное дряхление на счет чисто коммерческих огорчений, но люди знающие шептались, что здоровье Неджента разрушило пьянство и ничто другое. В графстве Перт, как и повсюду, справедливость торжествует отнюдь не всегда.
Второе потрясение того памятного дня предназначалось Эндрю Копланду. Сидя у себя в кабинете, суперинтендант блаженно переваривал восхитительный обед, приготовленный женой с обычными для нее заботой и тщанием, когда вдруг раздался звонок из Лондона. Узнав, что на проводе - одна из важнейших фигур всей британской полиции, Копланд нервно сглотнул, с опасением ожидая выволочки и в то же время надеясь на повышение. Сердце его учащенно забилось. Однако собеседник развеял и тревоги, и ожидания Команда. Речь пошла совсем о другом. Большой босс звонил только для того, чтобы дать суперинтенданту подробнейшие указания. Копланд слушал, широко открыв рот от удивления, но, коль скоро начальство не сочло нужным ничего объяснять, сам спросить не посмел. Наконец, положив трубку, суперинтендант снова раскурил сигару и начал приводить в порядок легкую путаницу, царившую у него в голове. Впрочем, как всякий хороший чиновник, неизменно готовый одобрить любое исходящее сверху решение, очень скоро Копланд пришел к выводу, что таинственность начальства объясняется только одним: необычной важностью дела. Будучи оптимистом по натуре, суперинтендант быстро внушил себе, что участие в расследовании такого дела может принести немалую пользу его карьере. И полицейский поклялся от души послужить и интересам Короны, и своим собственным.
Объявив, что Норман Фуллертон погиб от руки одного или нескольких неизвестных, Питер Конвей, плотник и коронер Каллендера, закончил предварительные слушания, едва не обернувшиеся очередным скандалом. Показания Арчибальда Мак-Клостоу снова выдвинули на первый план Иможен Мак-Картри. Та не замедлила нанести контрудар и обозвала сержанта "чертовым тупицей-переростком" и "плодом противоестественной любви". Арчибальд потребовал, чтобы коронер внес в протокол гнусные оскорбления, нанесенные ревнителю государственных интересов, но Конвей лишь ответил, что Мак-Клостоу первым позволил себе более чем недоброжелательные намеки в адрес мисс Мак-Картри. На помощь Иможен, как всегда, бросились мэр Нэд Биллингс, кабатчик Тед Булит и бакалейщик Уильям Мак-Грю, а женщины дружно стали на сторону Арчибальда Мак-Клостоу. Коронер поспешил вызвать врача, обсудить показания с помощниками и вынести обычное в таких случаях заключение, развязывающее руки полиции. Кипя от злости, Мак-Клостоу предоставил Тайлеру следить за порядком в Каллендере, а сам поехал в Перт. К чаю он уже добрался до столицы графства. Там сержанта ожидал третий удар из коллекции потрясений, заготовленных на тот день лукавой судьбой для некоторых обитателей Горной страны, словно она вдруг вознамерилась доказать последним, как далеко от воображаемого до действительного.
Мак-Клостоу вошел в кабинет Эндрю Копланда, горя жаждой раз и навсегда покончить с ненавистной Иможен Мак-Картри. Всю дорогу из Каллендера в Перт он только и делал, что собирал всевозможные доказательства ее виновности. Суперинтендант принял его гораздо холоднее, чем ожидал, судя по любезному тону утреннего разговора, Мак-Клостоу. Тогда Копланд даже сказал, что с большим интересом прочел рапорт об убийстве Нормана Фуллертона, начале расследования и предварительных выводах насчет предполагаемой виновницы, но теперь настроение у него, похоже, резко изменилось.
- Я прочитал ваше донесение, сержант. Насколько я понял, вы подозреваете, что этого Фуллертона убила мисс Мак-Картри?
- Не только подозреваю, а почти уверен.
- Почему?
- Во-первых, из-за ее прошлого... На совести мисс Мак-Картри слишком много покойников!
- Ради государственной пользы, сержант, ради государственной пользы!
- Так меня уверяли, сэр, но все-таки человек, которому так нравится убивать ближних, особенно женщина, - личность, не внушающая особого доверия... Короче, волей-неволей начинаешь думать...
- Меня интересуют факты, а не домыслы, сержант!
- Факты, сэр? Да весь Каллендер подтвердит вам, что за мисс Мак-Картри по пятам следует смерть! Да, знаю, до сих пор ей всегда удавалось выкрутиться, но все же... Поэтому, увидев, как мисс Мак-Картри флиртует с каким-то мужчиной, я сразу почувствовал: не миновать беды!
- И что особенного делала мисс Мак-Картри?
- Клянусь, сэр, это так же верно, как то, что я сейчас здесь, у вас в кабинете! Иможен Мак-Картри позволила Фуллертону целовать ей руки!
- Ну и что?
- Но, сэр, если женщина может так неприлично вести себя при людях значит, она способна на все! Несомненно, убитый полюбил - уж не знаю, какое ослепление на него нашло, но факт есть факт... так вот, он любил Иможен Мак-Картри и от этого умер. Как и тот инспектор из Ярда, что просил ее руки! До сих пор от нее удалось спастись только одному - дальнему родичу миссис Элрой. Он тоже вздумал ухаживать за этой кошмарной рыжей ведьмой, но после короткого разговора с ней умчался быстрее лани, и с того дня в наших краях никто о парне не слышал*! А Фуллертон, судя по данным предварительного расследования, ни с кем, кроме мисс Мак-Картри, не общался. Нет, у меня нет ни тени сомнений - это она его прикончила!
______________
* См. Ш.Эксбрайя. "Возвращение Иможен".
- Почему?
- В тюрьме сама признается! Но, по-моему, он отказывался жениться.
- Понимаю...
- Как вы считаете, можно мне ее арестовать, сэр? - сгорая от нетерпения, спросил сержант.
- Арестовать? Вы хоть соображаете, что говорите, Мак-Клостоу? Лучше внимательно выслушайте, что я вам скажу, и, коли не хотите нажить очень крупные неприятности, советую тщательнейшим образом выполнить все указания. Я категорически запрещаю вам трогать мисс Мак-Картри, слышите? Ка-те-го-ри-че-ски! Более того, запрещаю даже намекать или позволять кому бы то ни было в вашем присутствии вести разговоры о том, будто мисс Мак-Картри имеет хотя бы отдаленное отношение к смерти Нормана Фуллертона! Вы не обращаете внимания на Иможен Мак-Картри! Вы не видите Иможен Мак-Картри! Ее больше не существует для вас!
- Ох, если б это и в самом деле было возможно, сэр!
- Нашли время острить, Мак-Клостоу! Имейте в виду, ваше неоправданное ожесточение и преследование в высшей степени достойной особы может обернуться самым суровым наказанием! Лично я готов забыть о ваших подозрениях, хотя они, в сущности, граничат с клеветой. Но оставим это. Я понимаю, что, действуя таким образом, вы хотели как можно лучше послужить Короне. И все-таки впредь поостерегитесь, я вас предупредил. Неповиновение будет стоить вам головы.
Арчибальд медленно встал.
- Я вас отлично понял, сэр, - с горечью отозвался он. - Иможен Мак-Картри может очистить от жителей хоть всю Шотландию - я ничего не знаю, ничего не вижу и не двигаюсь с места. М-м-м, да... Некоторые вяжут, кто крючком, кто - спицами... Ну а она коллекционирует трупы... Говорят, это хорошо... Что ж я могу поделать?.. Я подчиняюсь, сэр... Я всегда и со всем согласен вот уже двадцать шесть лет, сэр...
- Поверьте, для человека, решившего дожить до отставки без приключений, это самое полезное, сержант.
- Да, самое полезное, сэр, несомненно... Я согласен, сэр... Всегда и со всем согласен... Сержант Арчибальд Мак-Клостоу всегда на все согласен!..
Суперинтендант пристально посмотрел на подчиненного. Во взгляде его сквозили тревога и любопытство.
- Вам нехорошо, друг мой?
Мак-Клостоу вскинул на него полуобезумевшие глаза.
- Мама мне это предсказывала, сэр, но я не поверил своей маме...
- Маме? А что такое она могла вам предсказать, сержант?
- Что нельзя играть при луне, сэр, а я... я продолжал делать по-своему!
Он пророчески воздел указующий перст.
- "Арчи, - уговаривала меня она, - не выходи из дому в полнолуние! Иначе всю жизнь тебя будут преследовать призраки, пока не умрешь в смирительной рубашке..." - Мак-Клостоу ударил себя кулаком в грудь. - Эта святая женщина, моя мать, была права, сэр! - горестно взвыл он. - Я вижу призраков! Призраков с рыжими волосами! И впереди маячит психбольница, но... я согласен, сэр... всегда согласен... вот уже двадцать шесть лет...
И сержант вышел из кабинета, забыв отдать честь Копланду. А тот настолько опешил, что даже не подумал призвать его к порядку.
Увидев сержанта, хозяин "Опоссума и Священника" Реджинальд Хорсберг добродушно улыбнулся:
- Ну как, она больше не возвращалась?
- Вы про кого?
- Да та рыжая, что, видать, крепко засела у вас в голове, когда мы виделись в последний раз?
Арчибальд тихонько застонал и, ринувшись к бутылке "Джонни Уокера", которую Реджинальд Хорсберг имел неосторожность оставить на стойке, выпил четыре рюмки подряд. Кабатчик наблюдал эту сцену с видом знатока и любителя спортивных достижений такого рода.
- Вы уже выпили на семь шиллингов, - спокойно заметил он, как только сержант остановился немного перевести дух.
От волнения сержант несколько ослабил хватку, и Реджинальд не упустил случая убрать бутылку подальше.
- Для полицейского вы, по-моему, малость перебарщиваете...
- А кто бы на моем месте мог удержаться?
- Человек благоразумный.
- О каком благоразумии, скажите на милость, может идти речь, если суперинтендант приказывает вам покрывать преступников?
Реджинальд Хорсберг терпеть не мог осложнений. И ему вовсе не светило, чтобы до ушей Эндрю Копланда дошло, какие разговоры вел тут один из посетителей. Супер, чего доброго, вообразил бы, будто Реджинальд вполне их одобряет.
- Вам бы лучше поскорее вернуться домой, сержант, - добродушно заметил он.
- У меня больше нет дома среди свободных людей... Я искупительная жертва... Да, они предпочтут запереть в сумасшедшем доме меня, Арчибальда Мак-Клостоу, двадцать шесть лет беспорочно прослужившего Короне, чем тронуть хоть волос на голове у этой рыжей чертовки и помешать ей творить преступления!
Кабатчик вздохнул.
- Что, опять накатило, а? - с жалостью спросил он.
- Мне свободно дышится, только когда ее нет!
Реджинальд Хорсберг вышел из-за стойки бара, по-дружески обхватил Мак-Клостоу за плечи и повел к двери.
- Ну, старина, возвращайтесь-ка спокойно домой... и попробуйте больше не думать о своем призраке, ладно?
Всхлипывания Мак-Клостоу растрогали бы и самую черствую душу.
- Вы говорите, совсем как мама... моя покойная мама... чудесная была женщина, клянусь вам!
- Не сомневаюсь, старина... Но, думаете, она обрадовалась бы, увидев вас в таком состоянии?
Слегка отупевший Арчибальд ушел, раздумывая, что, черт возьми, хозяин "Опоссума и Священника" хотел этим сказать.
И, наконец, последним, кому довелось испытать на себе в тот день причуды судьбы и оказаться в полной растерянности перед непредсказуемым поворотом событий, был Кейт Мак-Дугал, директор Пембертонского колледжа. Вопреки ожиданиям Мак-Дугала, его сразу же принял любезный, улыбающийся и весьма благожелательно настроенный суперинтендант. Директору тут же полегчало - зря он готовился к тяжелым объяснениям.
- Разумеется, мой дорогой, то, что произошло в Пембертоне, неприятно, в высшей степени неприятно...
Директор колледжа поспешил согласиться с полицейским.
- Миссис Мак-Дугал всю ночь не смыкала глаз!.. - хнычущим голосом проговорил он. - Никак не может себе простить, что ничего не почувствовала заранее... Однако в ее оправдание должен признать, что этот Фуллертон казался вполне приличным джентльменом... Впрочем, в ином случае я бы ни за что не взял его на работу...
- Знаете, мистер Мак-Дугал, иногда убивают и джентльменов.
- Правда?
Директору колледжа было трудно поверить, что воспитанный молодой человек может кончить жизнь столь вульгарным образом. Поэтому он промолчал и лишь поклонился в знак того, что ни секунды не сомневается в проницательности и талантах Эндрю Копланда.
- Ну а кто же займет место Фуллертона?
Несколько удивленный тем, что суперинтендант вмешивается во внутренние проблемы его колледжа, Мак-Дугал все же смиренно признал, что пока он в некоторой растерянности, но немедленно займется поисками нового преподавателя.
- Не стоит так себя утруждать, дорогой Мак-Дугал... Случайно получилось, что я как раз знаю особу, способную не только по праву занять место жертвы, но и придать Пембертону еще больший блеск...
Директор совсем опешил. Тем не менее в словах собеседника он усмотрел лишь живейший интерес к колледжу и мысленно поздравил себя с таким успехом. Эндрю Копланд пользовался в Перте немалым влиянием. Поэтому Мак-Дугал рассыпался в благодарностях.
- А можно узнать, кого вы имеете в виду?
- Мисс Иможен Мак-Картри.
- Молодая барышня?
- Не совсем... Честно говоря, дорогой друг, мисс Мак-Картри только что ушла на пенсию после долгой и блестящей службы в Адмиралтействе...
- На пенсию? Так это пожилая дама?
- Ничего подобного! Насколько я знаю, мисс Мак-Картри живет вне времени, и годы ее нисколько не тяготят. Очень властная и энергичная особа.
- Разумеется, у нее есть все необходимые знания, чтобы...
- Ну, тут уж вы - лучший судья... От себя добавлю только одно: взяв на работу мисс Мак-Картри, дорогой Мак-Дуглас, вы окажете очень большую услугу и мне, и куда более могущественным людям...
Проникновенный тон и таинственность Копланда заставили директора колледжа задуматься. А вдруг эта мисс Мак-Картри - какой-нибудь незаконный отпрыск королевского дома? В таком случае вполне понятно, что ее стараются держать подальше от Букингемского дворца, но под покровительством и неусыпным надзором. Как все шотландцы, Мак-Дугал обладал богатым воображением, и потому, возвращаясь домой, уже чувствовал себя неким особо доверенным лицом Двора, достаточно уважаемым, чтобы ему поручили хранить важную государственную тайну.
Иможен получила из Лондона целую кипу замечательных и стопроцентно фальшивых бумаг, оповещающих весь культурный мир, что мисс Мак-Картри - одна из самых блестящих выпускниц Джиртонского колледжа, основанного королевой Викторией в Кембридже в 1869 году. С легким удивлением Иможен продолжала читать эти, по виду настоящие, государственные документы. Покончив с этим делом, она почти поверила, что с блеском выдержала все экзамены и достигла высоких степеней в ожесточенной борьбе. Как ни странно, шотландка даже немного возгордилась. И миссис Элрой заметила про себя, что ее "протеже" держится еще высокомернее обычного. Тем не менее, узнав, что, едва успев приехать в Каллендер, Иможен снова уезжает, Розмери разразилась возмущенными воплями. Никак не могла она привыкнуть к невероятной жизненной энергии своего великовозрастного дитяти! И Розмери взмолилась ко всем известным ей небесным покровителям Шотландии, прося заронить хоть несколько гранов здравого смысла в постоянно охваченный лихорадочной деятельностью мозг мисс Мак-Картри.
- Господи Боже, неужто и впрямь собрались опять куда-то бежать? Это в вашем-то возрасте?
- Не валяйте дурака, Розмери! Я еду всего-навсего в Пембертонский колледж, не так уж далеко!
- Учиться, что ли, надумали?
- Нет, преподавать.
Старая служанка онемела от изумления и с восторгом поглядела на Иможен. То, что на склоне лет мисс Мак-Картри вдруг превратилась в светило науки, нисколько ее не волновало, нет, она думала только о том, как воспрянут духом и обрадуются все друзья Иможен. Что бы там о ней ни болтали, мисс Мак-Картри, несомненно, личность! Вечером она не преминула поделиться потрясающей новостью с мужем.
- Представляете, Леонард?.. Преподаватель Пембертонского колледжа... это ого-го, а?
- А я и не знал, что у нее есть диплом и все такое прочее...
- Не можете же вы все знать, Леонард!
- Да, и в том числе - почему вы до сих пор не наливаете мне чаю, хотя позвали сюда добрых пять минут назад!
С годами Леонард Элрой становился все прозаичнее, что не всегда делало его приятным спутником жизни для, само собой, вполне респектабельной, но зато весьма склонной к мечтаниям особы. Естественно, Леонард, по обыкновению, передал новость сторожу рыбнадзора Фергусу Мак-Интайру, а уж тот постарался поставить в известность остальных жителей Каллендера. Преданные сторонники Иможен восприняли известие с горделивым восхищением, а противники не могли скрыть досады.
Бакалейщица миссис Мак-Грю попробовала было хорохориться и громко объявила покупателям, что с ее-то одаренностью при желании запросто могла бы поступить в университет, но никто явно не принял этих слов всерьез, а Уильям лишь презрительно свистнул сквозь зубы, и собравшиеся немедленно сочли этот свист куда более оскорбительным, чем любые возражения. А Маргарет Булит, жене хозяина "Гордого Горца", довелось сформулировать вслух, то, что думали злопыхатели, страстно желавшие Иможен провалиться в преисподнюю. Какой же надо обладать наглостью, во всеуслышание спросила миссис Булит, чтобы занять еще теплое место человека, которого она же сама, возможно, и убила? Вопрос произвел сильное впечатление, даже слишком, как с беспокойством подумала Маргарет, представив, насколько страшной будет реакция Теда, если до него дойдут слухи о болтовне жены. Однако слухи дошли не до хозяина "Гордого Горца", а до самой Иможен. Она тут же отправилась в кабачок.
- Говорят, вы нас покидаете, мисс Мак-Картри? - с обычным дружелюбием спросил Булит.
- О, я еду совсем недалеко... в Пембертон...
- Надеюсь, вам там понравится... Но вы ведь не забудете ни Каллендер, ни друзей?
- Ни врагов, Тед... А кстати, я хотела бы перекинуться парой слов с вашей женой. Вы не против?
Слегка удивленный кабатчик кликнул супругу, а посетители застыли в напряженном ожидании. При виде Иможен Мак-Картри у Маргарет Булит сжалось сердце.
- Вы меня звали, Тед? - с трудом выдавила она из себя.
- Мисс Мак-Картри хочет поговорить с вами, Маргарет.
Миссис Булит облизала пересохшие губы и с гримасой, весьма мало напоминавшей улыбку, повернулась к Иможен.
- Чем могу служить, мисс? - охрипшим от страха голосом спросила она.
- Попридержать язык, миссис Булит!
Тед, вытиравший в это время бокал, тут же поставил его на стойку и подошел поближе.
- Вас трудно понять, мисс Мак-Картри! - отозвалась кабатчица, решив, что пропадать - так с музыкой.
- Не волнуйтесь, я как раз пришла объясниться начистоту! - отчеканила Иможен. - Вам известно, что такое клевета, миссис Булит?
- Ну, это...
- Например, когда отсутствующего и, стало быть, не способного защищаться человека обвиняют в поступках, которые могут нанести урон его репутации, как это сделали вы сегодня пополудни, громко объявив, что беднягу Фуллертона, убитого во время матча между "Непобедимыми" и "Бульдозерами", возможно, отправила на тот свет я.
- Вот как, Маргарет, вы позволили себе чернить мисс Мак-Картри? ласково спросил Тед, но и жена, и посетители сразу усмотрели в столь не свойственной ему кротости особенно зловещие предзнаменования.