Элисон Келли. Стоит ли верить сердцу

   - Не говорите того, чего не знаете, мистер Данфорд. Я обычно очень чутко сплю. - Особенно когда жду тебя.
   - Если вы так чутко спите, как же вы не слышали, что я стучал в вашу дверь?
   - Я слишком устала в воскресенье.
   - Тогда откуда вы знаете, что я стучал в воскресенье?
   - Догадалась.
   - Ложь. - Это прозвучало как признание в любви. - Интересно, что было бы, если бы я последовал своим инстинктам и вошел?
   - Я последовала бы своим инстинктам и чем-нибудь швырнула бы в вас.
   - Помните, предполагается, что вы спали?
   - Даже во сне мои инстинкты и рефлексы в полном порядке. - Она почувствовала, что краснеет. О Господи! Неужели она сказала такое? Смех Пэриша подтвердил, что сказала.
   - Ловлю вас на слове. А теперь должен предупредить вас, Джина, что по рации надо говорить осторожно. Кто-нибудь может подслушать нашу беседу и превратно истолковать совершенно невинный разговор.
   Наверно, она должна быть шокирована таким открытием, подумала Джина. Она и была... немного. И все равно, ей было лестно сознавать, что Пэриш готов открыто флиртовать с нею. Она улыбнулась. Странно, она была счастлива.
   - Вы молчите, потому что рассердились? - обеспокоился он.
   - Нет, Пэриш, я не сержусь.
   - Чудесно.
   Искренность этого единственного слова окутала теплом ее сердце, и какое-то время она молчала, углубившись в собственные ощущения. Не означает ли молчащее радио, что Пэриш занят тем же?
   - Пэриш, я слышала, что молчание - золото, но, наверно, уже время отпустить меня и кого-то подслушивающего спать.
   Опять ее обволокло тепло хриплого смеха.
   - Полагаю, вы правы. Кто-то из нас должен признать, что пора спать.
   - Спокойной ночи, Пэриш, - сказала она, неохотно заканчивая разговор.
   - Спокойной ночи, Джина... приятных снов. Если удастся, я позвоню завтра. Идет?
   Она кивнула, прежде чем спохватилась, что он не мог ее видеть.
   - Я... мне это нравится, - мягко сказала она в трубку.
   - Мне тоже... Радио замолкло.
   Теперь заснуть будет легко. Даже если кто-то и пожелал подслушать их разговор, подумала Джина, или случайно на него наткнулся, то наверняка счел его банальной и пустой болтовней. Для нее же он был полон смысла.
   Странно, но такое невидимое общение с Пэ-ришем, этот ночной разговор, помогло ей лучше узнать его. Она улыбалась, ощущая себя счастливой.
   Ее сексуальный опыт был ограничен долгой связью с хорошим, разумным человеком, который хотел от нее только одного - эмоционально безопасного секса. Поэтому она всегда расценивала горячие, пылкие отношения, изображаемые в фильмах и романах, как прыжок с парашютом - это смело, возбуждающе, но не то, в чем она хотела бы участвовать.
   Любовная связь с Пэришем Данфордом напоминала бы прыжок без парашюта.
   - Послушай, либо ты куришь нечто более крепкое, чем табак, либо у тебя шок, либо еще что-то.
   - Расти, мне невдомек, на какого кролика ты охотишься.
   - Я хотел бы знать, какого черта ты все утро скалишься, как пятнадцатилетний пацан, который только что спел свою первую серенаду?
   - Знаешь, Расти, еще немного, и ты мог бы стать экстрасенсом.
   - Экстра... что?
   Подавив усмешку, Пэриш подвинулся, освободив Расти место на бревне рядом с собой.
   - Отдохни, приятель, не беспокойся, мы укротим скотину перед загоном. Я после ленча возьму с собой нескольких парней и займусь беглецами. Ничего страшного.
   - Совсем недавно ты волновался, что мы отстаем, а теперь... - Расти внимательно изучал его. - Нет, это у тебя не шок, это, должно быть, или наркотики, или любовь.
   Пэриш встал и потянулся.
   - Ладно, приятель, мне надо осмотреть несколько метисных волов. Подобрав свое седло, он направился туда, где были привязаны лошади.
   - Будь осторожнее, - сказал Расти. - Не петушись.
   Пэриш обернулся:
   - Да ты что? Когда это я был неосторожен на ревизии?
   Расти ухмыльнулся:
   - Почему ты решил, что я предостерегаю тебя насчет волов? Все знают, что чаще всего рога ломают из-за коров. Я думаю, не следует забывать, как непредсказуемы бывают самки любого вида. - И он рассмеялся при виде ответного жеста Пэриша.
   - Я разбудил вас?
   - Нет, просто я была занята макетом балансовых счетов Даунса. - И покрывалась испариной в ожидании твоего вызова, подумала она.
   - Преуспели?
   - Не так хорошо, как надеялась, но уверена, что справлюсь. Как прошел ваш день? - Блестящий вопрос!
   - Он был длинный, жаркий, трудный. Я только что закончил загонять нескольких беглецов, которые надеялись взять над нами верх.
   - Но уже почти полночь. Как можно перегонять скот в темноте?
   - Вы насмотрелись ковбойских фильмов, Джина. Мы осматриваем скот, а не перегоняем. - Его веселый тон удержал ее от дальнейших критических замечаний. - Причем в темноте осмотра не проводим, а загоняем скотину на освещенный двор. Я когда-нибудь возьму вас в лагерь, чтобы вы сами увидели, как это делается. Для горожанина единственная возможность понять, что происходит, - это увидеть самому.
   Приглашение в лагерь было, вероятно, просто декларацией, поэтому Джина, уклоняясь от этой темы, спросила:
   - Где вы теперь? Все еще на... э... Чаепитии?
   - Не-а. Оставили его сегодня утром. Мы теперь в лагере на полосе. Вот почему явились так поздно. Завтра снова начинаем осмотр скота в этой области.
   Ее удивило, что она легко уловила усталость в его голосе, тогда как обычно замечала только доверительность тона, юмор, сарказм. То, что теперь она различает такие тонкие нюансы, встревожило ее. Лучше не обращать на это внимания.
   - Если удастся, мы закончим клеймение в субботу и в воскресенье вернем волов в загон.
   Ее сердце дрогнуло: она знала, что, когда скот в загоне, мужчины возвращаются домой.
   - Значит... вы вернетесь в воскресенье вечером?
   - Если повезет. Если нет, то рассчитывайте на понедельник.
   Напуганная тем, что она очень рассчитывала на это, Джина попыталась перевести разговор на другую тему:
   - Кстати, Пэриш, вы лично ответственны за причудливые названия, вроде Чаепития?
   Он засмеялся.
   - Что касается Чаепития, признаю себя виновным, за остальное - нет. Лагеря уже назывались так, когда я купил это место. Взгляните на карты, что висят на стене.
   Упомянутые карты были прикреплены к пробковой доске объявлений, висевшей в грязном углу над радиостанцией. На двух из них - аэрофотосъемка Мелагры, помеченная в разных местах черными чернилами, и стандартная карта, на которой деревья не мешали изображению рек и дорог, пересекавших имение.
   - Вижу, - сказала она; он, очевидно, ждал, что она скажет.
   - Так вот. Полосы представляют лагеря ревизии. Полоса на юго-западной границе находится близ взлетно-посадочной полосы времен второй мировой войны, отсюда и названия. В южном углу - Долгий Путь, он так назван потому, что... это - долгий путь туда и долгий путь обратно.
   Она перевела глаза и нажала кнопку на трубке:
   - Столько историй за одними только этими названиями, что интересно услышать об остальных.
   - Тот лагерь, что в восточном углу, похож на локоть, он и называется Локтем. Вы следите, Джина? Скажите, если запутались.
   - Очень забавно, но почему Чаепитие?
   - Ах, да! Ну, лагерь Чаепития когда-то назывался Номер Первый, потому что традиционно именно с него начинается ревизия. Но вскоре после того, как мы пришли сюда, маленькая Кали ушла и потерялась, и мы четыре часа не могли ее найти. Рон Гэлбрайт обнаружил ее с самолета именно на Номере Первом и радировал. Я был ближе всех к ней, а когда ее нашел, маленькая негодяйка сидела с двумя куклами и пластмассовым чайным сервизом, - он засмеялся, она, видите ли, хотела устроить чайный прием без старших сестер, всегда портящих дело!
   Джина рассмеялась, понимая при этом, что все тогда запросто могло окончиться несчастьем. Вот уже более двухсот лет, со времен первых английских поселений, люди теряются и погибают на малообжитых австралийских окраинах. Это очень суровая часть света.
   - Которая из девочек - Кали? Я никак не могу удержать в памяти, какого именно ребенка как зовут.
   - Она настоящая склочница, из тех, кто трещит без умолку.
   - Не поняла, Пэриш. Он засмеялся:
   - Она третья; кстати, пятый, последний лагерь осмотра известен как Номер Третий из-за того, что это последняя, третья, ревизия.
   - Что-то очень замысловато, не знаю, можно ли вам верить.
   - Я честный бойскаут! Как я могу лгать вам? - Голос звучал трагически.
   - Я еще недостаточно вас знаю. Возникла пауза, потом он ответил:
   - Может быть, настало время, Джина, чтобы поверить мне и попробовать узнать лучше?
   Его голос упал до интимного шепота, и она вынуждена была взяться за трубку и левой рукой, чтобы держать ее прямо.
   - Я никогда не одобряла азартные игры, Пэриш. Я рано поняла, что хотела бы иметь жизнь организованную, предсказуемую и практичную. Обманчивые же надежды несут недолгое возбуждение, а потом боль. - Она отпустила кнопку и перевела дыхание.
   - Знаете, Джина, гораздо лучше иметь обманчивую надежду, чем не иметь никакой. И смею заметить, только человек, налившийся хмельным, достаточно защищен от боли.
   Повисла пауза. Наконец Джина бросила:
   - Вы не могли превратнее истолковать мое отвращение к недолгому возбуждению.
   - Я и не пытался ничего истолковывать, Джина, - я был честен. По мне, так возбуждение и должно быть коротким. Все теряет свежесть и перестает возбуждать, если слишком затягивается. Просто превращается в милую, добрую привычку.
   Как регулярный, приличный секс с моим бывшим женихом, подумала она.
   - Послушайте меня, Джина, - Пэриш как будто видел, как она расстроена, - уже поздно, а мы оба устали, и, возможно, сейчас не лучшее время влезать во все это. Я позвоню вам завтра вечером, идет?
   Глубоко вздохнув, Джина отпустила кнопку:
   - Нет, не звоните, Пэриш. Не надо больше. Только по делу.
   И прежде, чем он ответил, отключилась. Она знала, что это трусость, но ей не нужен секс без страховки. Не с таким человеком, как Пэриш Данфорд.
   И не тогда, когда она готова повторить ошибку матери, позволив сердцу управлять головой.
   ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
   Следующие несколько дней тянулись мучительно долго. Джина обвиняла в этом жару, тишину, внешнюю задолженность правительства...
   Воскресенье было еще длиннее, а он все не появлялся.
   В понедельник, едва взошло солнце, она уже сварила кофе и сидела перед компьютером в ожидании и мрачных предчувствиях.
   К одиннадцати кофе остыл, экран включенного, но забытого компьютера покрылся звездочками, в душе ее росло напряжение. Он все еще не возвращался.
   Вскоре после полудня раздался звук мотора, у нее перехватило дыхание, а сердце запрыгало где-то в горле. Не успев ни о чем подумать, она вскочила со стула и подлетела к двери офиса, но, вцепившись в дверной косяк, задержалась, чтобы прийти в себя. Господи, она, кажется, дрожит!
   - Джина! Вы в офисе? Джина!
   У нее упало сердце: Линн у черного хода. На мгновение она тяжело привалилась к стене.
   - Я... я иду.
   Пересекая кухню, она постаралась вызвать улыбку на лице.
   - Они возвращаются! - возбужденно объявила Линн. - Расти только что звонил. Они разделались с загоном и рассчитывают, что будут здесь через пару часов. Но я не могу ждать так долго и собираюсь поехать туда. Хотите со мной?
   Еще две недели назад она без всякой неловкости отказалась бы, но сейчас ее интерес к жизни на ферме крупного рогатого скота значительно вырос. Пэриш, правда, предлагал взять ее с собой в лагерь, но предложит ли еще? Скорее всего, откажется из-за того, что она желает иметь с ним сугубо деловые отношения. А если так, то это, может, единственная ее возможность посмотреть, что представляет собой ревизия, да и с точки зрения работы это полезно.
   Ох, кого она пытается обмануть? Ее волнует не ревизия. Ее волнует Пэриш! И никаких деловых интересов в этом нет.
   - Джина?
   - Ой, простите, Линн, огромное спасибо, но, пожалуй, будет лучше, если я не поеду. Я... я все утро у компьютера, а предъявить еще нечего. - Вот уж неправда! - Думаю, мне лучше остаться и...
   - Но перерыв пойдет вам на пользу! Проветрите мозги от этого мусора! Боже мой! Вы так много работали, что я уж не помню, когда я вас видела!
   Вот, право, много работала! Скорее, бродила туда-сюда, как влюбленный идиот-лунатик! Возможно, самое лучшее для нее сейчас - это получить добрую порцию действительности вместо того, чтобы фантазировать. Поскольку ее обуревали фантазии. Допустить такого рода мечты или признаться в них - Пэриш в смокинге сопровождает ее на развлечения и изысканные обеды, он же предается с ней нежной любви в ее белоснежной спальне - значит опорочить ее здравомыслие.
   Хорошо, проверка действительностью! Пэриш не из тех, кто ходит на увеселения и званые обеды. У него, возможно, даже нет смокинга, если же есть, то, без сомнения, изношенный, и к нему потрепанная шляпа! К тому же нет никакой уверенности, что какая-нибудь бойкая бабенка не положит глаз на Пэриша Данфорда. И уж самое последнее дело полагать, что секс - это любовь!
   - Вы правы, Линн, - решила она. - Мне нужно проветрить мозги. До крайности.
   Скот пропускали через ворота в загон, и один из рингеров регистрировал каждое проходящее животное. Сегодня это происходило впервые, и Пэриш сразу понял, как и что надо изменить, чтобы животные не сбивались плотной массой. Их протестующее мычание перекрывало хлопанье бичей и проклятья мужчин, стегавших скот по спинам. Над стадом висело плотное облако пыли, забивавшей рот рингера, как только тот оказывался на земле.
   Пэриш верхом на лошади вел одно из своенравных животных в нужном направлении, когда боковым зрением увидел, что рядом два рингера упорно, но безрезультатно рискуют и собой, и лошадьми. Намереваясь поговорить с Расти и переставить его на другое место, он выбрался из толчеи и направился в конец стада, но тут заметил джип со станции и двух дам в шляпах.
   - Черт! Похоже, у меня будут проблемы!
   - Что они сейчас делают? - спросила Джина, почти не разжимая губ, чтоб не наглотаться пыли.
   - Разворачивают животных, - ответила Линн. - Сейчас необходимо отделить меньшую, более управляемую, часть стада и завести ее в загон. Увидев там своих, остальная часть станет податливее, и ее легче будет загнать туда же.
   - А если это не сработает?
   - Тогда день будет длиннее, чем хотелось бы. О, смотрите, сюда Пэриш едет.
   О, мой Бог! Джину затрясло. Но, взглянув туда, куда указывала Линн, она повторила вслух почти с благоговением:
   - О... мой... Бог...
   Зрелище скачущего к ним галопом на огромном сером коне Пэриша было великолепно. Пэриш сливался с конем так, словно они составляли единое целое. С его приближением Джина чувствовала, что тает. Как может столь чертовски хорошо, нет, столь потрясающе, выглядеть человек, покрытый пылью, грязью и потом?
   - Не будь ты беременна, Ли, - он осадил лошадь, - я попросил бы тебя оседлать одну из лошадей и помочь нам.
   - Не будь я беременна, тебе не пришлось бы просить меня о помощи! парировала Линн, глядя вдаль на работающих рингеров. - Я отдала бы правую руку, чтобы быть там.
   - Э-э, я отдал бы и правую, и левую, чтобы ты была там.
   - Как в прежние дни, когда я работала вместе с вами!
   Усмешка Пэриша, хотя и не Джине адресованная, произвела на нее сильнейшее впечатление.
   - Ты уже видела Расти? - снова спросил Пэриш, глядя только на Линн. Ничто в его поведении не выдавало, что он заметил присутствие еще одной персоны, а Джина держала рот на замке.
   Мне совсем исчезнуть или как? - мелькнуло у нее в голове.
   - Только помахала ему, - ответила Линн. - Он вкалывает как проклятый. По мне, так надо бы побольше рингеров.
   - На какой ревизии хватало рингеров? - Теперь его взгляд был прикован к джипу. - Где дети?
   - Дома, со Снэйком в качестве няньки, играют в карты.
   - Ужасно.
   - Для Снэйка или для детей? - сухо вставила Джина. Последовало только равнодушное пожатие плечами, и она заподозрила, что ее голос не прозвучал вовсе.
   В этот момент приближение другого всадника вызвало у Линн крик восторга. Она неуклюже выбралась на подножку джипа и почти пританцовывала от возбуждения, пока Расти, спешившись, не снял ее и не закружил в объятиях.
   С чувством, похожим на зависть, Джина отвернулась от этой пары и стала пристально наблюдать за скотом и работой пастухов.
   - Возникли какие-то проблемы в работе, которые не могли подождать до моего возвращения?
   Она оглянулась через одно, потом через другое плечо.
   - Вы это мне говорите? - она ткнула в себя пальцем.
   - Мне не до игр, Джина, я занят. Почему вы здесь, вместо того чтобы сидеть перед компьютером?
   - У меня перерыв на ленч, но, ручаюсь вам, я не пренебрегаю своей работой в ваше отсутствие.
   - Ладно, а я уж подумал, что вы принесли мне известие о том, что полностью завершили свою работу.
   - Нет проблем!
   - Отлично, тогда ожидайте в офисе, когда я вернусь.
   Она открыла рот, чтобы сказать что-нибудь остроумное, но все испарилось из ее головы, когда она словно бы ощутила пальцами его грубую небритую щеку... потом щекой... потом...
   - Некоторые из нас не могут позволить себе такую роскошь, как перерыв на ленч.
   Резкость его тона потрясла ее.
   - Я должен идти, - сказал он, отъезжая. - Постарайтесь и вы не слишком затягивать свою работу.
   - А вы постарайтесь не упасть с лошади, - буркнула она ему вслед. Грохнувшись с такой высоты, Пэриш Данфорд, вы оставите воронку размером с ваше "я"!
   К тому времени, когда животные в загоне успокоились, Пэриш был единственным человеком, жалеющим, что дело подошло к концу. Пока остальные охотно делились планами на следующие четыре дня, он обдумывал возможность оттянуть свое возвращение в усадьбу.
   Было, конечно, не слишком прилично устраивать Джине разнос, но он поступил так под влиянием минуты, чтобы показать, что и он может быть таким же деловым в их отношениях, как она. Впрочем, эти деловые отношения 4-1411 были нужнее ему, поскольку он явно более заинтересован в программисте, чем в компьютере. Впервые в жизни, сидя на коне, он избегал на кого-то смотреть, потому что ее присутствие делало седло жарким и неудобным.
   - Эй, Пэриш, ты куда? - крикнул Расти, увидев, что тот направился не к дому.
   - В омут.
   Расти знал установившуюся за пятнадцать лет практику Пэриша: сразу после ревизии - пиво, душ, сон. Единственное, что могло меняться, длительность сна. А потому подобная измена традициям была еще более неожиданной, чем объявленное намерение. То, что Пэриш после недельного мытья в ручье, где не то что от мыла, но и от шампуня не добьешься приличной пены, собирается идти плавать, могло бы заставить Расти не только разинуть рот от удивления, но и позвать людей в белых халатах. Если бы еще он знал, что Пэриш решил прогуляться полтора километра, вместо того чтобы поехать туда верхом или взять одну из машин станции, то пристрелил бы его на месте, просто чтобы уберечь окружающих от сумасшедшего.
   Впрочем, пусть лучше Расти думает, что он потерял рассудок, чем рисковать ради пива и душа остатками здравомыслия, которые у него еще сохранились. Ведь если бы ему захотелось по привычке воспользоваться холодильником, пришлось бы раза два-три пройти мимо офиса. Мимо женщины, обладать которой он желал со страстью, сводившей на нет все его самообладание.
   Лучше помедлить. Сейчас было бы чертовски трудно сохранять благоразумие, когда его основной инстинкт требовал прижать Джину Пет-рочелли к стене и целовать ее до бесчувствия.
   Любому пришедшему в офис показалось бы, что Джина безжалостна к компьютеру, имеющему дело с отчетами Мелагры. Она метала смертоносные бомбы в чуждое создание, растворявшееся в темно-зеленой луже, прежде чем исчезнуть с экрана. Но оно продолжало возникать снова и снова, чтобы отвлекать Джину от ее галактической миссии. Это было цепкое и раздражающее создание. Она сканировала экран в ожидании его ненавистного возврата, когда услышала стук двери черного хода. Ее рука сразу замерла на клавиатуре.
   Но шпоры прозвякали мимо. Символично, что в этот момент чужестранец украдкой снова появился и убрал ее космический корабль с компьютеризованной планеты.
   "Неудачница! Хочешь сыграть снова?" - спросило ухмыляющееся существо через пузырь надписи.
   - Похоже, мне нужен ты и твой человеческий аналог, - пробормотала она, нажимая клавишу выхода из игры. Ловкими пальчиками она, поколдовав, вызвала программу Мелагры. Ей не нужно было отрываться от экрана, чтобы понять, что Пэриш подпирает косяк входной двери, - ее реакция подтверждала его близость. Чтобы проигнорировать свое глупое и безответственное тело, она равнодушно спросила:
   - Так вы вернулись?
   - Кажется, вы обладаете не только кукольным личиком!
   Она свирепо обернулась на насмешливый голос и... едва не задохнулась. Она не знала, чего в ее реакции было больше: благоговения, потрясения или очарованности.
   Пэриш без рубашки демонстрировал самую совершенную мускулатуру, какую она когда-либо видела на вклейках журналов или на рекламе джинсов. В самом деле, фотоаппарат мог стать средством запуска его новой карьеры в качестве мужской модели. А если судить по ее собственному сердцу, столь мощное воздействие привело бы к остановке сердца у миллионов женщин.
   Он лениво потягивал пиво, но в комнату не входил - слава Богу! Если бы он подобрался ближе, Джине, вероятно, потребовался бы вентилятор!
   - Вы что-нибудь хотите, Пэриш? - как можно спокойнее спросила она.
   - Только увидеть вас, если вы готовы уделить мне время и отчитаться по поводу того, что сделали.
   - Прямо сейчас?
   Он пожал плечами, и даже это движение из-за отсутствия рубашки выглядело слишком провоцирующим.
   - Конечно, почему бы нет? В чем проблема?
   - Мм... вы не хотите принять душ? Он покачал головой:
   - Я только что плавал.
   - А! - Это объясняло отсутствие рубашки, но ее проблем не решало. Быть может, вам стоит переодеться, у вас... слишком пыльные джинсы, а... а компьютеры этого не любят.
   Веселая усмешка, показавшая отличные белые зубы, на мгновение заставила Джину оторвать глаза от его груди.
   - Тогда я постараюсь не трогать компьютер ногами.
   Сказав это, он вошел, вызвав в ней состояние, близкое к клаустрофобии.
   - Я... я думаю, что если заниматься делом, то не надо пить пиво.
   - Я могу пить и смотреть одновременно. - Не сводя с нее глаз, он вызывающе поднес банку к губам.
   - Конечно, можете. И все-таки лучше не надо.
   В течение нескольких секунд Пэриш раздумывал, не повернуться ли и не уйти. Это было бы шикарно, но именно этого она и добивалась. Улыбнувшись, он одной рукой смял банку и бросил ее в мусорную корзину возле стола.
   - Вперед, учитель. Я готов. А вы?
   - Я тоже готова, но мне хотелось бы, чтобы вы оставили легкомыслие, Пэриш, и просто сели и сконцентрировались на том, чему я попытаюсь вас научить.
   Ему хотелось сказать, что благодаря ей у него и надежды нет когда-нибудь на чем-нибудь сконцентрироваться.
   - А где вы сядете?
   - Я встану рядом. Я всегда стою, обучая кого-то.
   Он сидел, наслаждаясь ароматом ее духов.
   - Как я вам уже говорила, - начала Джина, перекладывая вещи на столе и не глядя на него, - это - верх компьютерной техники. Здесь все: от перестраиваемой клавиатуры, которая...
   Она могла сколько угодно говорить, не обращая на него внимания, - пока она трещала об оперативной памяти, байтах, жестких дисках, ответах и возможностях загрузки, он вовсе не спешил остановить ее. Ее компьютерный энтузиазм не мешал его взгляду медленно скользить по линиям ее тела - от пышных блестящих волос до розовых ногтей на голых ногах.
   Легкие шорты облегали бедра подобно второй коже, и мысль о том, как она выглядит и что чувствует без второй, а только в первой коже, заставила Пэриша почти что застонать. Ее белая без рукавов блузка была совсем тонкой, а кнопки и хвостики банта на талии вызывали мучительный зуд в пальцах.
   - Уверена, вам понравится, как только вы слегка набьете руку.
   Вздрогнув, Пэриш вернулся к жизни. Не может быть, чтобы она читала его мысли!
   - Что вы сказали?
   - А вы разве не слышали?
   - Извините, голова занята другими вещами. - Зная, что его жизнь подвергнется серьезной опасности, если он уточнит, какими именно другими, он примирительно улыбнулся.
   - Вы обязаны, - выразительно произнесла она, - сосредоточиться на мне и на том, что я говорю.
   Он ухмыльнулся:
   - Я сяду вполоборота?
   Джина не поняла, от чего комната поплыла: от его улыбки или от его слов. Пока она пыталась разобраться в этом, он начал играть с компьютером.
   - Это называется мышкой? - ткнул он пальцем.
   - А? Да. Ею пользуются, чтобы...
   - ...вызвать файл, не пользуясь клавиатурой, - закончил он. - А эта вещица перемещает курсор по экрану. - Его большой палец весьма двусмысленно скользил по шарику на обратной стороне мыши, и тон его слов был соответствующим.
   - Пэриш! - взвизгнула Джина и отскочила, когда он прокатил мышку по ее бедру.
   Он не раскаялся:
   - Типично женская реакция на мышь. Догадываетесь, почему ее так назвали, а?
   Она выхватила у него мышь:
   - Не надо.
   - Почему?
   - Потому что... потому что вы собьете шарик.
   - Простите, я несведущ в технических тонкостях компьютеров. Наверно, мне лучше заняться тем, что я знаю.
   Джина ахнула - он потянул ее к себе на колени и пробежал руками по ее бедру.
   - Пэриш! Что вы...
   Его губы не дали ей договорить. Вопрос, который она хотела задать, действительно был глупый - она точно знала, что он делает, и поюз спешно, чтобы не передумал, обвила его шею руками.
   Следовало бы оттолкнуть его небритую, колючую, пахнущую пивом щеку, но почему-то это возбуждало ее еще сильнее, как и вся его яркая, вызывающая мужественность С неожиданной мягкостью его язык проник в ее рот. Она сдалась, и они одновременно инстинктивно прижались теснее друг к другу.