– Было… – удивленно ответила та. – Половина медальона на шнурке.
– Покажите.
Целительница с недоумением пожала плечами, не понимая из-за чего это ведьма вдруг стала похожа на сделавшую стойку на добычу охотничью собаку. Она достала из тумбочки, стоящей рядом с кушеткой, медальон и протянула молодой женщине. Та вцепилась в него и начала читать понятные только ей символы.
– Значит, тебя зовут Сварх Арк-Тарам… – пробормотала ведьма себе под нос. – Нужно запомнить твое имя, парень. Ты далеко пойдешь.
Стражницы растерянно глядели на мечущуюся по приемной с сумасшедшими глазами и что-то бормочущую себе под нос молодую женщину. Ведьмы так себя обычно не вели, они всегда были преисполнены достоинства. И почему, интересно, она смотрит на лежащую без сознания Ларну едва ли не как на мессию? Дарин даже показалось, что ведьма сейчас похожа на восторженного щенка. А та снова повернулась к целительнице и с лихорадочным блеском в глазах пробормотала:
– Не надо аборта. Я сама исцелю девочку полностью. Бесплатно!
У Дарин глаза полезли на лоб – никогда еще на ее памяти ни одна ведьма не делала ничего бесплатно. Никто о таком даже не слышал. Но раз она сама предлагает…
– Только скажите ей, – Анха остановилась возле Ларны, – когда очнется, чтобы вместе с этой она отдала в секретариат и мою, чтобы сказала, что я ей жизнь спасла…
Она достала из под ворота своей мантии серебряную цепочку с медальоном и отломила от него половину, а затем протянула обе половинки целительнице.
– Секретариат?… Спасла?… – с трудом выдавила та из себя.
– Она поймет, – показала на Ларну ведьма. – А теперь мне понадобится помощь – девушку нужно положить на спину.
Дарин и Рада подошли к бессознательной Ларне и выполнили требуемое. Ведьма присела на край кушетки и снова принялась тщательно ощупывать девушку. "И что за паскудство?… – через некоторое протянула она. – Придется использовать стихии, до чего же я этого не люблю…" Затем Анха произнесла несколько тягучих гортанных слов, и ее окутала сеточка желтых молний. В комнате резко похолодало, подули порывы ледяного ветра, над кушеткой сгустились какие-то тени, всем стало зябко и очень не по себе. Казалось, безмерная тяжесть легла на их плечи. Лицо ведьмы резко постарело, на нем прорезались морщины, губы выталкивали из себя почти непроизносимые слова. К счастью, все это продлилось недолго – холод исчез, тени рассеялись, и Анха откинулась назад, тяжело дыша, ее лицо было обильно покрыто потом. Дарин удивилась – она была свидетельницей многих исцелений, но еще ни разу она не видела ни одну ведьму столь замученной. Та была бледна, как смерть, под глазами появились мешки.
– Воды… – прохрипела Анха, и кто-то тут же подал ей полную кружку.
Она напилась, утерла пот со лба и покачала головой. Затем тихо сказала:
– У девушки дела были куда хуже, чем мне сперва показалось. Очень сильное внутреннее воспаление, вплоть до гнойников, начала образовываться злокачественная опухоль. Кроме использованного заклинания, спасти ей жизнь могло только лишение пола.
Дарин вздрогнула и порывисто спросила:
– Но сейчас она здорова? Вы ее вылечили?
– Вылечила, вылечила… – проворчала ведьма. – А сейчас я сделаю ей выкидыш.
Целительница вопросительно посмотрела на Дарин, зная, что та собралась удочерять Ларну. Офицер немного подумала и согласно кивнула – ну никак не нужен девочке ребенок, сама еще дитя. Ведьма поняла их безмолвный диалог, усмехнулась, положила левую руку на живот Ларны и произнесла одно короткое слово. Тело девушки изогнулось в судороге, и в подставленное помощницей целительницы судно хлынул поток крови вместе с кусками непонятно чего. Однако продолжалось это не больше минуты.
– И что, это все? – потрясенно спросила целительница.
– Все, – улыбнулась молодая женщина.
– Боже ты мой… – простонала старушка. – Никаких тебе ложек, никакого тебе выскребывания… И всего за минуту…
– А главное, – добавила ведьма, – без каких-либо последствий для здоровья. Я сама придумала этот способ, кроме меня его знает только моя подруга в Маре.
Целительница уважительно и завистливо поклонилась ей.
– А теперь я бужу девочку, – сказала ведьма.
Ларна очнулась и хотела привычно вскрикнуть от боли, но вдруг поняла, что у нее ничего не болит. Ну, почти ничего – побаливал живот. Она с удивлением захлопала глазами – сознание было ясным, она отчетливо видела столпившихся вокруг женщин. Так хорошо девушка не чувствовала себя с того самого дня, как они с Дарой… Дара… При этом воспоминании из глаз Ларны хлынули слезы, она как наяву увидела устремленные в потолок мертвые глаза подруги.
– Что случилось? – наклонилась над ней целительница. – Почему ты плачешь? Что-то еще болит?
– Нет-нет, спасибо, – поспешила заверить ее девушка. – Просто вспомнилось кое-что грустное…
Она сумела взять себя в руки и тут же почувствовала, что к ней на кушетку кто-то присел. Ларна подняла глаза и встретилась взглядом с ведьмой, смотрящей на нее, как кошка на жирную мышь. Девушка хотела было поблагодарить ее, но молодая женщина не дала ей даже рта раскрыть.
– Молчи, девочка! Мне дорого твое исцеление встало, считай, что с год жизни забрало. Так что когда придешь в Секретариат, отдай вместе с половинкой медальона твоего мага и мою. По-моему, я этого заслужила. Тебе не кажется?
– Конечно, госпожа… – растерялась Ларна, не могущая понять, как ведьма узнала о направлении в Серую Башню.
– Медальоны у целительницы, – пояснила та. – А колечко не снимай, нужная вещь, пригодится в хозяйстве.
С этими словами она встала, накинула капюшон и вышла из приемной. Дарин тут же подошла к Ларне и села рядом, ласково приобняв ее. Затем спросила:
– Ну как ты, маленькая? Получше?
– Спасибо вам огромное, – несмело улыбнулась Ларна. – Совсем ничего не болит… Я уже и забыла, что так бывает…
– А что это за Секретариат, о котором ведьма говорила?
Девушка смутилась, не хотелось обманывать женщин, спасших ей жизнь, и она все же призналась:
– Это Секретариат Серой Башни… Меня туда направили на учебу. Чтобы ведьмой стать.
– Так какого же лешего тебя в судовые шлюхи понесло?! – полезли на лоб глаза Дарин.
– Положено добираться самому, – на ходу нашлась Ларна, не желая признаваться, что сбежала. – Они так проверяют предприимчивость и смелость. А у меня денег не было…
– Серый Убийца им на головы, с такой проверкой! – едва не подпрыгнула Дарин. – Идиоты, скоты! Бросить ребенка в грязь портовых трущоб?! Самой добираться до Колхрии? А кстати, откуда ты хоть добиралась-то?
– Из Храдуна, остров Тукам… – смутилась девушка.
– Безумие! – продолжала бушевать офицер. – Да кому в голову такое пришло?! У тебя что, совсем ума не было, в шлюхи наниматься?! А если бы мы тебя не нашли, так бы между тех ящиков к утру и померла? Да?
Ларна еще сильнее покраснела и стушевалась.
– Ну-ну, не набрасывайся на девочку, – добродушно похлопала женщину по плечу целительница. – Она-то тут причем? Нашла единственный доступный ей способ без денег добраться до чужой страны. Откуда бедняжке было знать, что капитан такой сволочью окажется?
– Да, вы, конечно, правы… – кивнула Дарин. – Просто жаль дурочку. Кстати, может мне прямо сейчас забрать ее домой?
Она повернулась к девушке и спросила:
– Ты сможешь идти, Ларна?
Целительница возмущенно замахала на нее руками:
– Никакой ходьбы! И не вздумайте! Чтобы дней пять не вылезала из кровати вообще! До завтра полежит у меня, а там я вызову носилки. К полудню приходи и забирай ее. Только следи, пожалуйста, чтобы не вставала, а то она совсем еще глупенькая.
– Я прослежу, – пообещала женщина, погрозив Ларне пальцем.
Девушка снова смутилась, Дарин чем-то сильно напоминала ей мать – та была такой же жестковатой, но по-своему доброй и ласковой. Все дома, в том числе и муж, и дети, и младшие жены ходили по струнке, но при том всегда были обихожены и обласканы. Никто не боялся подойти к ней с любой своей проблемой, зная, что его поймут и помогут.
Целительница что-то коротко приказала кому-то из помощниц, та исчезла, и через несколько минут в приемную вошел миловидный юноша в набедренной повязке раба для запретных удовольствий. Он низко поклонился хозяйке и встал на колени в углу. Старая женщина с некоторым отвращением покосилась на него и приказала, отвернувшись в сторону:
– Будешь ухаживать за этой вот девушкой в постели. Она больна и не должна вставать, сам знаешь, что делать, опыт есть. Исполняй любое ее желание. Сделаешь что-нибудь не так, как она захочет – продам в общественный дом удовольствий. Понял?
– Я все понял и благодарю госпожу за доброту ко мне, – стукнулся лбом об пол раб. – Я все сделаю, как вы велите, и клянусь, что буду очень стараться. Только умоляю, не продавайте меня туда…
– Там поглядим, – буркнула целительница. – А тебе, девочка, советую поспать.
Раб и в самом деле оказался очень хорошей и заботливой сиделкой, сделав все необходимое так, что Ларна ничего не почувствовала. Вскоре она уснула.
Когда солнечные лучи коснулась век, девушка зевнула и лениво приоткрыла один глаз. Но тут же испуганно подпрыгнула на кровати – проспала! Сейчас опять начнут приходить матросы… Однако окинув взглядом светлую большую комнату, Ларна облегченно откинулась на подушки – слава тебе, Создатель, она уже не на корабле, а в домике целительницы. Вспомнился вчерашний день, и девушка вздохнула, понимая, что и до конца жизни не сумеет достойно отблагодарить спасших ее женщин. Самочувствие было прекрасным, мир казался цветным и радостным. Ларне до визга хотелось подойти к окну, но она понимала, что нельзя – обещала целительнице не вставать. Старушка ведь столько возилась с ней, не стоит подводить ее. Да Ларна и сама немного побаивалась – а вдруг что-нибудь случится? Вспомнив о полутора месяцах на проклятом корабле, девушка вздрогнула.
"Ну и как ты, дочь купца, могла оказаться такой дурой, чтобы не прочесть дополнительные пункты контракта? А, дорогая моя, как?" – спросила она саму себя и грустно вздохнула.
От невеселых размышлений ее оторвал приход улыбающейся целительницы, принесшей чашку с каким-то горячим травяным отваром. Ларна тоже несмело улыбнулась ей – она так и не поняла, почему эти женщины так переживали за нее, ведь она для них никто. Почему так заботились о ее судьбе? Переключившись на эти мысли, девушка с тревогой посмотрела на старую женщину, пытаясь придумать, чем расплачиваться за лечение, ведь у нее ничего нет. Ларна осознавала, что если бы ее не нашли, то сейчас была бы уже мертва. Целительница тем временем поставила чашку с отваром на столик рядом с кроватью и присела рядом с девушкой.
– Выпей это, маленькая, – ласково сказала она. – Это придаст тебе сил.
Ларна послушно выпила чашку до дна, там был вкусный, слегка кисловатый напиток, и поблагодарила старушку.
Вскоре пришла Дарин вместе с двумя уже знакомыми Ларне стражницами. Женщины насели на нее с вопросами о самочувствии, и она едва не расплакалась от радости. Неужели она вдруг стала кому-то нужна? Неужели кому-то интересно, как она себя чувствует? Но девушка сдержала слезы, не желая огорчать их. В это время в дверь постучали, и в комнату вошли четверо рабов с большими удобными носилками.
– Сейчас домой поедем, хорошая моя… – положила ей руку на лоб Дарин.
Она ласково погладила Ларну по голове, а девушке перехватило дыхание, настолько образ этой суровой женщины-офицера слился в ее сознании с образом матери. Она не выдержала, судорожно схватила и поцеловала ласкающую ее руку, а затем тихонько пробормотала:
– Спасибо… мама…
Дарин потрясенно замерла – никто и никогда не называл ее этим словом, и она думала, что никто уже и не назовет. Женщина вдруг осознала, отчего эта девочка вызвала у нее такую всепоглощающую нежность. Осознала, почему так хочется защитить Ларну от всех опасностей мира. Ее истосковавшийся по материнству ум совершил подмену и перенес нерастраченные материнские чувства на эту попавшую в беду глупышку… Теперь она поняла, почему решила удочерить Ларну, и прослезилась. Удочерять офицерам не запрещалось, нельзя было только иметь своих детей. Она улыбнулась девушке сквозь слезы, нежно поцеловала ее в щеку и прошептала:
– Доченька…
Стражницы умиленно переглянулись, радуясь за своего командира. В отряде давно жалели Дарин, уж больно неприкаянной была ее жизнь. Все видели, как она мучается от одиночества и под любым предлогом старается задержаться на службе, чтобы не возвращаться в свой пустой захламленный дом. Остальные стражницы имели по две-три дочери каждая, дома постоянно стоял гвалт и кавардак, некогда задумываться о смысле жизни. Все они уважали своего командира и были бы рады, если бы Дарин нашла свое счастье. Да и девочка просто прелесть – ее огромные глаза притягивали, завораживали и вели за собой. Дара отозвала подругу в сторонку и на ухо сказала ей:
– Ривин, у командира дома сейчас и есть нечего, она же все свои деньги за лечение девочки выложила… Я сама сегодня видела, как она в канцелярию заходила, явно аванс просить. Дали, не дали – не знаю. Знаю, что помочь нужно.
– О чем тут даже говорить! – возмутилась Ривин. – Я всем нашим скажу. Ее девочке для выздоровления хорошо кушать нужно.
Стражницы заговорщицки перемигнулись.
Дарин смахнула непрошеные слезы, подняла девушку на руки, поцеловала в нос и осторожно уложила на носилки. Она не заметила холодного и жестокого взгляда приемной дочери, устремленного в никуда – казалось кто-то довольно жуткий выглянул в мир. Самой девушке показалось, что она на мгновение потеряла сознание, но Ларна не стала говорить об этом. На прощание она от всей души поблагодарила целительницу, и Дарин махнула рукой носильщикам. Они развернулись и вынесли носилки из комнаты.
Улицы заливал свет обоих солнц, слезы Ларны сразу высохли, и она принялась с интересом вертеть головой по сторонам. Город был огромен, куда больше ее родного Тукама, и совсем не походил на него. Он, казалось, плыл в воздухе, пронизанный сотнями мостов и воздушных переходов между высокими домами. Здания выстроили из голубоватого хирмолта, камня, добывающегося на южной оконечности острова Дуарам. Из-за этого Дуарамба выглядела призрачной, не от мира сего. Дома вокруг были разнообразны и порой очень причудливы, у непривычного человека разбегались глаза. Этот островной город часто называли пародией на Колгарен – позже девушка узнала, что это и в самом деле так. Улицы оказались очень широки и чисты – Ларна даже удивилась, привыкнув к мусору на улицах Тукама.
Дуарамба строилась по единому плану – неудивительно, город основали во времена великого расселения, устроенного магами две тысячи лет назад, и с тех пор многократно перестраивали. Но перестройки не задевали основной структуры – улицы были расположены вокруг центральной площади расширяющимися концентрическими кругами. И если Дуарамба достраивалась, то жители просто строили очередную круговую улицу, разрушая и заново возводя крепостные стены. Только припортовый квартал для чужеземцев выделялся из общей картины, уродливым пятном отходя от почти идеально круглого города.
Ларна продолжала с любопытством осматриваться – на улицах полно народу, сотни лавок, магазинчиков и таверн гостеприимно распахивали свои двери для посетителей. Уличные торговки оглушительно вопили, предлагая свой товар. Но больше всего поразило девушку, что на этих кипящих жизнью улицах почти не встречалось мужчин. Когда-никогда появлялся кто-нибудь, да и тот был одет в набедренную повязку бесполого раба.
– А где же свободные мужчины? – удивленно спросила она у шедшей рядом с носилками Дарин.
– Ну что ты, маленькая?… – рассмеялась в ответ офицер. – Свободный мужчина в Харнгирате – это нонсенс. А рабы всю жизнь живут в закрытых рабских домах, куда женщины приходят, если хотят поразвлечься или забеременеть. Но это удовольствие дорого стоит, для повседневного удовлетворения используют бесполых рабов или искусственные приспособления.
– А замуж?… – потрясенно выдохнула Ларна.
– В Харнгирате никто замуж не выходит, – заулыбалась Дарин. – Если женщина хочет ребенка, то идет к ведьме, и та налагает на нее заклятие, от которого любая обязательно забеременеет. Но только ребенком женского пола. После этого она посещает рабский дом, где содержатся мужчины, и выбирает себе партнера по вкусу. Через девять месяцев у нее рождается дочь.
– А-а-а… – глаза девушки стали совсем круглыми. – А мужчины откуда берутся?
– Ну, некоторое количество рожают специальные женские подразделения, женщинам в них очень много платят, у них магическим образом атрофированы материнские чувства – не хватало еще привязанности к мужчине. Помимо этого, мы закупаем немало юношей в Фофаре и у пиратов.
Тут Ларна вспомнила все, что с ней сотворили мужчины и довольно рассмеялась – так им, скотам, и надо! Она сейчас представить себе не могла, что ей когда-нибудь захочется мужчину. Вот хорошо выдрессированный раб для удовольствий – это да! Приятно и ни к чему не обязывает – надоело, прогнала раба в угол и спи себе спокойно.
Она с интересом начала рассматривать идущих навстречу женщин. Как разнообразно они одеты! Военная форма, короткие штаны или юбки любых расцветок, блузки, майки. Многие, особенно молодые девушки, вообще щеголяли в кружевных панталончиках и легкой накидке на плечи, выставляя грудь на всеобщее обозрение. И никого это не смущало! Никто не был одет в уродливые платья до пят! Ларна обратила внимание на стайку юных девушек у фонтана, одетых в особо прелестные черные панталончики с кисточками по бокам и серебристые накидки. Грудь каждой прикрывали витые серебряные кольца, украшенные живыми цветами.
– Какая прелесть… – непроизвольно вырвалось у Ларны.
– Что? – склонилась над ней Дарин.
– Панталончики…
Женщина проследила за ее взглядом и незаметно вздохнула. Такой наряд недавно вошел в моду у молодежи Харнгирата и раскупался на ура. Посему цены были безбожными – Дарин знала, что черные панталончики с накидкой стоят минимум пять золотых, если не больше. А ей авансу дали всего четыре, да и те пришлось долго выпрашивать. Нужно же еще на что-то еще жить, но и огорчать приемную дочь очень не хотелось.
– Ничего, маленькая, – через силу улыбнулась она. – Вот поправишься, и мы тебе такие же купим.
Ларна восторженно засмеялась и захлопала в ладоши. Девушка сейчас была абсолютно счастлива, сама не зная почему. Ни о прошедшем, ни о будущем думать не хотелось, а настоящее казалось светлым – ее снова любят, она снова кому-то нужна. Офицер наклонилась над ней, нежно поцеловала в лоб, а сама задумалась, у кого занять денег. Рада с Ривин переглянулись и кивнули друг другу. Лежащая на носилках девушка не переставала вертеть головой по сторонам, с любопытством наблюдая за шумной жизнью огромного города. Ее довольно долго несли по улицам Дуарамбы, невдалеке промелькнула башня Совета Ведьм – самое высокое здание города. Было очень жарко, и Дарин постоянно поила Ларну холодной водой из оплетенной лозой большой фляги. Девушка уже начала засыпать, когда впереди показалась крепостная стена, прямо под которой расположились домики небогатых, но обеспеченных горожанок. Остановившись у невысокого деревянного забора, Дарин улыбнулась Ларне и сказала:
– Ну вот мы и на месте, радость моя.
Девушка уставилась на дом, где ей предстояло жить. Совсем небольшой домик стоял за забором в окружении сангатовых деревьев. Он весь утопал в зелени и лианах, создававших тенистый навес над двором. Между деревьями виднелась небольшая беседка, в которой стоял столик и два плетеных кресла. Вокруг было очень тихо, крепостная стена давала благодатную тень, что немаловажно в такую жару – Дуарамба располагалась почти на экваторе. Дарин открыла дверь, рабы занесли носилки в домик, который действительно был совсем невелик – две комнаты, кухня и ванна в пристройке. В свое время женщине пришлось отдать годовое жалование за проводку воды и канализации, не говоря уже о стоимости самой чугунной ванны, но дело того стоило. Ларна вовсю вертела головой, разглядывая свое новое жилище – совсем небогато, скорее даже бедно было в этом доме, но чистота просто стерильная. Она присмотрелась внимательнее и поняла, что домик вымыт совсем недавно.
"Она что же, всю ночь не спала, чтобы прибраться? И все ради меня? – спросила себя девушка, глядя на Дарин. – Ведь я же ей никто и ничто… Почему она так обо мне заботится? Почему?…"
Ларна была права – домик действительно вымыли этой ночью. Когда вчера после службы уставшая Дарин вернулась домой, она ужаснулась, увидев насколько все захламлено. Офицер редко ночевала дома, предпочитая оставаться в казарме, где меньше приходило мыслей о бессмысленности и неустроенности ее никому не нужной жизни. Поняв, что больную девушку нельзя приносить в такую грязь, Дарин с бешеной энергией принялась за уборку. Ей бы ни за что в жизни не справиться до утра, к полуночи женщина едва успела вымыть полугодовую, наверное, гору грязной посуды, но на помощь пришли жившие поблизости стражницы. Они неожиданно ввалились в дверь, нагруженные щетками и тряпками, и, не спрашивая хозяйку, быстро распределили фронт работ, принявшись мыть, чистить и драить. Офицеру неловко было принимать помощь от подчиненных, но ее слабых возражений никто не слушал. К утру дом сиял первозданной чистотой. В заброшенную незнамо когда беседку принесли столик и кресла. Дарин была очень благодарна сослуживицам за помощь – не думала, что пользуется у них таким уважением, но подозревала, что оно вызвано казнью жадного капитана.
– Сюда, – скомандовала Дарин носильщикам, указав на дверь спальни.
Ларну занесли в небольшую, но очень уютную комнату со светло-бежевыми стенами. Три ромбических окна давали много света, и спальня, казалось, плыла в пронизывающих ее солнечных лучах. Все три окна были открыты, создавая приятную прохладу. Из-за узорчатой занавески виднелся встроенный в стену шкаф. Кроме того, одна из стен комнаты была превращена в библиотеку, до потолка уставленную книгами. Кровать, небольшой стол с двумя стульями, тумбочка и мягкое кресло завершали картину.
Дарин никому не доверила снять Ларну с носилок и сама переложила ее на кровать. Рабы поклонились и тут же исчезли. Одна из сопровождавших своего командира стражниц, кажется Ривин, вышла и через минуту вернулась с большим кувшином какого-то холодного напитка, видимо в подвале был ледник. Стражница поставила кувшин рядом с кроватью, и Дарин напоила Ларну из большой фарфоровой чашки, оплетенной снаружи кожаными ремешками.
– Ну, мама! – возмутилась девушка. – Я и сама могу!
– Ладно, ладно, – засмеялась офицер. – Побудь одна немного, мне еще на службу возвращаться надо. Буду вечером. А ты не вздумай вставать!
– Я посижу с девочкой, – сказала Рада, опускаясь в кресло. – Мне на службу только завтра.
– Спасибо, – улыбнулась Дарин и вместе с Ривин вышла из спальни.
Ларна лежала и неспешно беседовала со стражницей обо всем на свете. Женщина расспрашивала ее, как живут в Тукаме, и рассказывала о законах и обычаях Харнгирата. Девушка все еще продолжала удивляться стране, где совсем нет свободных мужчин, ведь есть многое, с чем они могут справиться куда лучше женщин. Особенно с тяжелыми физическими работами. Но так, видимо, здесь сложилось. Девушка не собиралась лезть со своим уставом в чужой монастырь, да и слишком ненавидела мужчин после случившегося с ней.
В дверь постучали, и в комнату вошла незнакомая стражница с огромным вычурным тортом в руках. Вслед за ней появились еще две с котелками, из которых тянуло вкусным мясным запахом. Как поняла девушка из взаимных приветствий, пришедшие тоже были из отряда ее приемной матери. Тут же с кухни принесли тарелки, женщины опорожнили котелки, в которых оказалось мясное рагу и восхитительная запеканка, и принялись потчевать Ларну всеми этими вкусностями. Девушка с удовольствием ела, улыбаясь стражницам, уговаривающим ее съесть побольше. Но еды оказалось слишком много. Пришедшие стражницы были не последними – они потянулись в домик Дарин одна за другой, и каждая приносила с собой что-нибудь вкусное. Ларну закормили до такой степени, что девушке начало казаться, что она сейчас лопнет. Рада проследила ее тоскливый взгляд, брошенный на очередной торт и весело засмеялась. Затем собрала продукты со стола и отнесла их в ледник. Так, за едой и разговорами прошел день, показавшийся Ларне очень коротким.
Дарин возвращалась домой очень довольной – до командора гарнизона донеслись слухи об удочерении ее офицером найденной в порту девочки, и она распорядилась выдать Дарин еще пять золотых аванса и пять золотых премии за казнь капитана. И при том сказала, что аванс будет вычитываться из жалованья не весь сразу, а всего по два дарала в месяц. Женщина долго благодарила командора, и та назавтра напросилась в гости, посмотреть на дочь. Также она взяла у свежеиспеченной матери удостоверяющий личность медальон девочки и пообещала поспособствовать скорейшему официальному удочерению и получению Ларной харнгиратского гражданства.
После службы Дарин отправилась в одежную лавку недалеко от порта и приобрела так восхитившие Ларну черные панталончики с накидкой, заплатив за них целых шесть даралов. Также она купила много фруктов – девочке нужны витамины. Женщине непривычно было заботиться о ком-то другом и это ей очень нравилось. В конце концов, ей всего тридцать пять, совсем еще молода! Когда и порадоваться жизни? А девочка радовала ее все больше и больше.
День выдался суматошный, в порт пришли десятка три чужеземных кораблей, даже два белых фрегата аллорнов, за всеми нужно было проследить и устроить таможенный досмотр как положено. Дарин очень устала и, если бы в ее жизни все осталось как прежде, она ни за что не поплелась бы через весь город домой, а завалилась бы спать в казарме. Но не теперь! Теперь ее дома ждет больная дочь. Нерастраченная за долгие годы нежность готова была излиться на первый подходящий объект, и так уж вышло, что этим объектом стала несчастная девочка, пострадавшая по собственной глупости. Но офицер не думала об этом, она думала об улыбке приемной дочери, когда та увидит подарок. Женщина шла, улыбаясь своим мыслям, и ничего не видела вокруг.
Вдали, наконец, показалась крепостная стена. "На слава тебе, Создатель! – выдохнула Дарин. – Наконец-то дома!" Она толкнула дверь, вошла и очень удивилась – гостиная оказалась под завязку забита стражницами, среди которых большинство было из ее отряда, но многие были ей совсем незнакомы. Большой стол посреди гостиной заставили блюдами с едой. Чего там только не было – мясо, пироги, запеканки, салаты, фрукты и многое, многое другое. Вообще все свободные поверхности в доме были заставлены блюдами со съестным и бутылками с вином и соками. Стражницы тотчас окружили ее и принялись поздравлять с дочкой, как будто она родила ее сама.