Еникеева Диля. Женщин обижать опасно

   Помимо основной работы в нотариальной конторе, Сима Новицкая принимала и в юридической консультации, а если была возможность, - выполняла адвокатские обязанности. В общем-то, на жизнь одинокой Симе хватило бы и заработка нотариуса, но ей было скучно день-деньской сидеть на одном месте, оформляя дарственные, завещания и прочие документы. Да и дополнительные заработки были очень нужны.
   Она уже не раз подумывала уйти из нотариальной конторы и стать полноправным адвокатом - гонорары позволили бы ей решить финансовые проблемы, - но у неё ещё нет нужных связей. Чтобы хорошо зарабатывать на адвокатском поприще, нужно обзавестись солидной клиентурой, а это требует времени. Если успешно защитить интересы клиента, то потом расходятся волны - довольный клиент рекомендует её своим знакомым, а те своим и так далее. Но пока её стаж в качестве адвоката чуть более года, и клиентуры маловато.
   Подругам из Клуба одиноких женщин Сима помогала бескорыстно - у них так принято. Если удавалось выиграть судебный иск и принудить бывшего супруга выплатить жене и детям то, что положено, то часть средств шла в фонд Клуба, из которого оказывалась финансовая помощь неимущим членам. Состоятельные подруги делали взносы добровольно. Серафима Новицкая вносила свою лепту не деньгами, а своей профессиональной помощью.
   Раньше Сима работала юристом в фирме, созданной ею и её мужем, и по современным меркам, была богатой женщиной. Теперь Гоша уже бывший муж, и она вынуждена сама заботиться о себе и детях.
   Закончив прием, Сима заехала домой перекусить. До приема в нотариальной конторе ещё час, успеет съесть пару йогуртов и выпить чашку чая. Серафима не любила обедать в забегаловках, к тому же, приходится экономить. Зачем платить пять рублей за пластиковый стаканчик чая "Пиквик" из пакетика! К тому же, это и не чай, а нечто, густо напичканное фруктовой эссенцией. А дома она заварит настоящий "Липтон", нальет его в любимую фарфоровую чашку и получит удовольствие от чаепития. Да и о здоровье нужно заботиться. В её возрасте уже нельзя питаться пищей, напичканной холестерином. От того, будет ли она здорова и работоспособна, зависит многое. Больному человеку ничего не надо, кроме хорошего самочувствия. Пять лет назад Серафима заболела, а в итоге лишилась всего. Нет, теперь нужно себя беречь. Здоровье и силы ей понадобятся, чтобы реализовать намеченный план мести.
   И в нотариальной конторе, и в юридической консультации Серафима работала по скользящему графику - так было удобнее и ей самой, и клиентам. Кто-то может прийти с утра или днем, а другие люди - только вечером. На работу Сима уходила в девять, возвращалась домой тоже в девять, а то и позже. Чем больше работы, тем больше клиентов, тем больше перспективы, что клиентура будет увеличиваться.
   Что ей делать дома одной? Пялиться в телевизор или валяться с книгой деятельная Серафима не любила. У детей своя жизнь, свои заботы. Забегут в выходной день на пару часиков, поболтают о том, о сем, и опять она дома одна.
   Ей и в голову не приходило сказать детям: "Я уже немолода, раньше жила для вас, теперь вы должны обо мне заботиться". Сима считала такое поведение материнским эгоизмом и никогда не жаловалась на одиночество ни сыну, ни дочери. Зачем культивировать у них чувство вины? Они её не бросали - она сама предложила им жить отдельно, когда они решили обзавестись семьей. Заняла денег, купила квартиру вначале дочери - та вышла замуж раньше, - а потом сыну. Молодые должны жить отдельно и сами строить отношения со своей половиной, не боясь вмешательства родителей. Теперь сын и дочь живут в "спальных" районах Москвы и не могут часто бывать у матери. А ей после развода осталась эта квартира на Ленинском проспекте. Купить детям квартиру в этом районе ей не средствам, вот и пришлось приобрести недорогую жилплощадь в отдаленных районах.
   "Но ничего, - успокаивала себя оптимистка-Серафима. - Заработаю денег и куплю хотя бы дочери квартиру поблизости. А потом и сыну. И тогда смогу почаще видеться с ними".
   Пока у неё не было возможности часто их навещать - нужно зарабатывать. Если она не обеспечит детей приличной квартирой, они так и останутся в своих "спальных" районах на веки вечные. Жилплощадь в хорошем районе стоит дорого, самим детям таких денег не заработать.
   Но одной одиноко - чего уж греха таить наедине с собой!..
   Можно было бы завести собаку, но ведь с ней нужно гулять два, а то и три раза в день, а до шестимесячного возраста ещё чаще. Собак Сима очень любила. Раньше у них всегда были домашние животные, но тогда у них ещё была семья...
   Вспоминать о том времени ей не хотелось - эта рана хоть и затянулась, но ещё окончательно не зарубцевалась.
   Дина Панова жила на улице Королева, и по перегруженным автотранспортом московским дорогам они добирались туда почти полтора часа.
   Дверь открыла совсем молоденькая девушка, на вид лет восемнадцати.
   - Здравствуйте, - приветствовала верная боевая подруга. - Вы Роза?
   - Да, я Роза, - ответила та, пропуская её в небольшую прихожую. Ей пришлось откатить детскую коляску, чтобы гостья смогла раздеться. Когда та неловко стянула шубу одной рукой, девушка пригласила: - Пойдемте на кухню, Алла Дмитриевна, а то в нашей комнате Сашенька спит. А в другой комнате Динина дочка с подружкой.
   "Да уж, тесновато живут, - подумала Алла, пробираясь мимо мебели, занимающей почти все пространство шестиметровой кухни. - Видимо, хозяйка дома худенькая, как селедка, да и Роза - тоща, как килька... На мои обширные габариты тут явно не рассчитано", - попеняла она себе, с трудом втиснувшись в узкое пространство между столом и холодильником и устроившись на шаткой табуретке.
   - Роза, расскажите то, что считаете нужным, а потом я задам вам вопросы.
   - Мои родители живут в Ярославле. Мой брат Дима основал небольшую фирму и был Яшиным деловым партнером. Два года назад Яша приехал в наш город и остановился у нас. Я тогда ещё училась в школе. Он за мной ухаживал, родители были не против - Яша москвич, брат говорил, что богатый, у него большая фирма. Потом он уехал в Москву, а я узнала, что беременна... - девушка опустила голову и стала теребить край клеенчатой скатерти. Не поднимая головы, продолжала тихим, невыразительным голосом: - Дима поехал в Москву, нашел Яшу, вернулся очень злой. На следующей неделе взял с собой троих друзей, и они навестили Яшу. Брат сказал, что он хочет на мне жениться. Родители дали согласие, мы все вместе поехали в Москву, и нас сразу расписали. Я осталась у мужа, а они уехали. Но с самого начала мы очень плохо с ним жили. Яша приходил поздно, кричал на меня из-за любого пустяка, я все время плакала... Потом не выдержала и позвонила Диме. Он приехал, ругался с ним. В общем, я поняла, что Яша очень сильно подвел моего брата, какой-то контракт не выполнил, что ли, а Дима был готов это простить, если Яша женится на мне. Вроде, как вынудил его... А когда узнал, что муж плохо со мной обращается, пригрозил, что потребует вернуть долг. После этого муж в присутствии брата пообещал, что больше не будет меня обижать. А через месяц Дима разбился на машине...
   - Это твой бывший муж подстроил аварию? - перебила её Алла.
   - Нет, что вы... - испугалась Роза. - В тот день, когда это случилось, Яша был дома, в Москве.
   "Наверняка он, - подумала боевая подруга. - Нанял кого-то, чтобы имитировали аварию".
   - А потом меня уже некому было защитить, - продолжала девушка. Родители уже пожилые, у нас с Димой восемнадцать лет разницы. Он меня так любил... - Закрыв лицо руками, Роза разрыдалась.
   "До чего ж подлец этот Яшка!" - тихо злилась верная боевая подруга, пытаясь утешить девушку.
   Немного успокоившись, та вытерла слезы и виновато посмотрела на гостью:
   - Извините, Алла Дмитриевна. До сих пор не могу этому поверить. И не могу себе простить, что не была на похоронах. Муж мне вообще денег не давал, а своих у меня нет. Просить у родителей я не могла - они уже на пенсии, да ещё остались без кормильца. Мой брат им помогал... А после его смерти родителям сказали, что Димина фирма совсем разорилась.
   "И тут, похоже, Яшка руку приложил, раз подвел его с контрактом...", мысленно анализировала информацию Алла.
   - Муж выгнал меня почти сразу же, как узнал, что мой брат погиб. Говорит: "Это не мой ребенок, я был в Ярославле всего четыре дня, а с кем я ты его нагуляла, - твое дело, пусть о тебе и ребенке заботится его папаша". Собрал мои вещи, дал мне денег на билет и даже не проводил на вокзал.
   - Ты хотела уехать к родителям?
   - А куда мне было деваться? - вздохнула Роза. - Но я даже до вокзала не доехала. Чемодан тяжелый, а я уже была на восьмом месяце. На такси муж денег не дал, пришлось ехать на общественном транспорте.
   - Он что - такой жадный? - перебила её боевая подруга. - Твой муж бизнесмен, неужели у него не нашлось сотни рублей, раз уж он не соизволил тебя проводить?
   - Яша очень жадный, - подтвердила Роза. - Пока мы с ним жили, давал только на еду и каждую покупку проверял, заставлял чеки из магазина приносить и все подсчитывал с калькулятором. А мне вообще ничего не покупал. Из-за живота я уже не влезала в свою одежду, муж сунул мне свой старый тренировочный костюм, в нем и ходила.
   "Ну и ну! - мысленно ахнула Алла. - Впервые слышу о патологически скупом бизнесмене".
   Она с самого начала не питала симпатий к человеку, выгнавшему беременную женщину без гроша, а теперь люто возненавидела его. Жадность, подлость и лицемерие - эти человеческие недостатки верная боевая подруга терпеть не могла. Поняв сущность бывшего мужа Розы, она решила ударить его по самому больному месту.
   - На ступеньках подземного перехода я упала, и у меня началось кровотечение, - продолжала Роза свою печальную историю. - Меня отвезли в больницу, сделали кесарево сечение. Сашенька при рождении не дышал, его еле откачали, потом три месяца лежал в кювезе, в отделении патологии новорожденных. Он же недоношенный, весил всего килограмм и двести граммов. Да ещё и легкие у него не расправлялись. На аппаратном дыхании был. Искололи всего, бедненького... И сейчас Саша очень слабенький. У него диатез, аллергия на многие лекарства, перенес воспаление легких, один раз даже отек Квинке, чуть не задохнулся. Я бы уехала к родителям, но боюсь, что он не перенесет дороги. Вот и живу приживалкой у Дины.
   - А как ты у неё оказалась?
   - Она работает врачом в отделении интенсивной терапии новорожденных, где лежал Сашенька, там мы с ней и познакомились. Мне некуда было пойти после выписки из больницы, и она предложила пожить у нее. Дина - член Клуба одиноких женщин. Ее подруги помогают нам, но сколько можно жить за чужой счет! Серафима Николаевна говорит, надо подать в суд на установление отцовства, а потом на алименты, но я боюсь Яшу. Он мне угрожал, что расправится и со мной, и с ребенком.
   - Не расправится, - уверенно заявила верная боевая подруга. - Обломаем ему рога. И алименты с него возьмем.
   - Дина говорила, для установления отцовства нужно сдавать кровь на экспертизу. Но Яша не согласится.
   - А мы его согласия спрашивать не будем.
   - А как же?..
   - Не забивай себе этим голову, Роза. Это мое дело. Но гарантирую скоро у тебя будут средства. Хватит и на то, чтобы приобрести квартиру, если захочешь жить в Москве, и на лечение сына, и на нормальную жизнь для вас обоих.
   - Не получится, Алла Дмитриевна, - покачала головой девушка. - Яша с вами и разговаривать не станет. У него два телохранителя. А у Яши есть пистолет.
   - Фи! - фыркнула боевая подруга. - Испугалась я его пистолета!
   - Телохранители вас к нему не подпустят.
   - Меня?!!! - изумилась Алла. - Если они попытаются чинить мне препятствия, я могу им только посочувствовать.
   - Да разве вы справитесь с двумя мужчинами? - не поверила Роза.
   - Справлюсь. И с пятерыми как-то раз справилась. И с четверыми бывало.
   Девушка посмотрела на неё с уважением. Видимо, решила, что её добровольная защитница в совершенстве владеет приемами рукопашного боя.
   - Где сейчас живет твой муж?
   - У него в Москве есть большая квартира. Но Яша живет в своем загородном доме, в поселке "Зарядье. - Роза назвала оба адреса.
   - Как его фамилия и отчество?
   - Паршин Яков Борисович.
   - Сколько ему лет?
   - Сорок три года.
   - А тебе сколько?
   - В мае будет восемнадцать.
   - Так ты ещё несовершеннолетняя! - ахнула Алла. - Ну и подлец! Надо было посадить паршивца Паршина за изнасилование несовершеннолетней!
   - Да ведь он меня не насиловал, - возразила Роза.
   - Все равно можно было устроить его возле параши. Ну, ладно, это уже прошлое. Вы разведены?
   - Да.
   - А когда он тебя выгнал, вы ещё были в браке?
   - В тот день Яша был пьяный - он каждый день выпивает по бутылке коньяка, - орал на меня, а потом вытолкал из дома и сказал, что ко мне приедут в Ярославль, чтобы я подписала бумаги на развод.
   - Значит, ребенок родился, когда вы ещё не были разведены? - уточнила Алла.
   - Получается, что так, - подтвердила Роза.
   - Та-ак, это уже неплохо. Значит, и отцовство устанавливать не нужно, раз ребенок рожден в браке.
   - Серафима Николаевна тоже говорила об этом, а Яша сказал, что найдет свидетелей, которые подтвердят, что я с ними спала.
   - Это все отговорки для бедных, - отмахнулась боевая подруга. - Есть свидетельство о браке и свидетельство о рождении ребенка. В нашей стране верят документам, а не словам. Что бы там твой бывший муж ни болтал, даже если он намерен оспорить свое отцовство, ему придется пройти генетическую экспертизу. И тут ему не отвертеться.
   - Яша сказал, что всех подкупит.
   - Глядите-ка! На платье для беременной жены этот скупердяй жмется, а на взятки ему не жалко!
   - Да, он такой. На себя может потратить много, а на других жадничает. У него и раньше была хорошая машина, а он купил другую, "Лексус". Хвастался, что очень редкая модель и дорогая. А с меня требовал отчет до рубля.
   - Да уж... - Услышанное ещё больше разозлило Аллу, и теперь она решила, что придуманный ею план нужно провести в расширенном масштабе. - А как же Яков тебя нашел, чтобы развестись?
   - Когда родился Сашенька, я ему позвонила, думала, может, он все же признает сына, а муж спросил, где я живу, потом приехал, забрал меня, отвез в суд и заставил подписать заявление. Пригрозил и велел не говорить, что у меня ребенок, а Сашеньку тогда ещё не вписали в мой паспорт, мне было не до этого. А через месяц Яша снова приехал за мной. Судья спросила, почему мы разводимся, а я ответила так, как велел муж, - что у меня есть парень в Ярославле, и я хочу выйти за него замуж.
   - Почему же женщины из Клуба за тебя не заступились! - возмутилась верная боевая подруга.
   - А я не говорила Дине, что Яша возил меня в суд. Зачем ей лишние неприятности! Ведь он мог и ей чем-то навредить. Она и так много добра мне сделала, я не могу её подвести.
   "Жаль, что я не познакомилась с девчонкой раньше, - подумала Алла. Ну да ладно, ещё не вечер. Заставлю раскошелиться этого ублюдка, или я буду не я!"
   - Не печалься, Роза. Скоро ты станешь состоятельной женщиной - я тебе это обещаю. Сбегай-ка быстренько в ближайшее фотоателье и сделай фотографии для загранпаспорта.
   - Зачем?
   - Поедешь с сыном в Италию. На солнышке у теплого моря твой сынишка окрепнет. А присмотреть за ним там есть кому. Вернетесь загорелые, здоровые, веселые и богатые.
   - Но как же я поеду с Сашенькой!
   - А он сейчас болеет?
   - Тьфу-тьфу-тьфу! - сплюнула Роза.
   - В аэропорт мы тебя доставим, а лететь до Палермо всего несколько часов.
   - Вообще-то врач мне говорила, что Сашеньке нужно понемногу бывать на солнце - у него симптомы рахита, поэтому мышцы такие слабые, и кости некрепкие.
   - Значит, Италия вам в самый раз. А у Дины есть загранпаспорт?
   - Есть. Она в прошлом году отдыхала в Турции.
   - Вот и отлично. Полетите вместе. Беги фотографироваться. Напротив метро Алексеевская я видела фотоателье. Попроси, чтобы фотографии были завтра готовы. А я пока пригляжу за твоим сынишкой. Что делать, если он проснется?
   - Позовите Анечку, Динину дочку, она все знает.
   Когда Роза ушла, Алла тихонько отворила дверь в комнату и посмотрела на спящего светловолосого малыша, очень похожего на мать.
   "Детство - счастливая пора, но только не для самих детей", - подумала она, закрыв дверь.
   Из машины Алла позвонила по телефону, который дала ей Ирина:
   - Серафима Николаевна, вас беспокоит Алла Королева. Я от Ирины Витальевны Кузнецовой.
   - Да, я в курсе, - ответила та. - Ирина меня предупредила. Называйте меня просто Симой, в нашем Клубе мы зовем друг друга просто по имени. А вас Ирина считает уже членом нашего Клуба.
   - Спасибо за доверие. Сима, не могли бы мы с вами встретиться для конфиденциального разговора?
   - В данный момент я на приеме в нотариальной конторе. Это рядом с метро "Тургеневская". Вернусь домой в начале десятого. Где вам удобнее встретиться?
   - Лучше у вас на работе.
   - Тогда приезжайте в нотариальную контору. - Сима назвала адрес. Третий этаж, пятнадцатый кабинет.
   - Буду через час.
   Алла поднялась по крутой лестнице на третий этаж. Несколько посетителей ожидали приема, расположившись на банкетке перед кабинетом, но публика тут была солидная, и никто не стал выговаривать Алле: "Гражданка! Вы почему без очереди!", - когда та заглянула в кабинет. Там стояли четыре стола, за всеми сидели женщины-нотариусы, перед каждой - посетители. Увидев её, сидевшая возле окна симпатичная женщина лет пятидесяти приветливо кивнула:
   - Одну минуту, Алла. Я уже заканчиваю и выйду к вам.
   Через несколько минут дверь отворилась, вышла посетительница, а следом за ней Серафима.
   - Рада с вами познакомиться, - улыбнулась она, когда они отошли в боковой коридорчик, где никого, кроме них, не было. - Немало хорошего слышала о вас.
   - Взаимно, - с улыбкой ответила верная боевая подруга. - "Самаритянки" прониклись к вам самыми теплыми чувствами.
   - Спасибо за все, что вы сделали для Валиной сестры и дочери.
   - Мы делаем общее дело, Сима.
   - Да, Ирина мне рассказала о девизе вашей команды. Пусть звучит немного по-детски, но мне он импонирует.
   - Сейчас я жажду крови небезызвестного вам паршивца по имени Яков Паршин.
   - В буквальном смысле? - без тени осуждения спросила Серафима.
   - Пока в переносном. А там будет видно. Сима, как вы смотрите на то, чтобы слегка преступить закон?
   - Положительно, - улыбнулась та. - Я знаю, что это ради правого дела.
   - Вот и отлично! - воодушевилась боевая подруга. - Впервые нарушаю закон под присмотром опытного служителя закона!
   - Привет, мам, - услышала Серафима голос дочери. - Когда ты сегодня будешь дома?
   - Часов в девять, а что?
   - А не могла бы ты сорваться пораньше? Если я приеду к тебе в девять, то домой попаду только к одиннадцати.
   - А что случилось, дочуля? - встревожилась Сима.
   - Мне нужно с тобой поговорить.
   У Серафимы внезапно заколотилось сердце, кровь бросилась в лицо, рука, держащая телефонную трубку, стала липкой.
   "Этот проклятый климакс меня доконает..." - подумала она, часто дыша.
   Уже пятый год мучается, и конца этому не видно. Мало того, что стала раздражительной по пустякам, быстро устает, плохо засыпает, а просыпается с тяжелой головой, так ещё и эти приливы, когда внезапно обдает жаром, спина, подмышки, затылок и ладони становятся влажными, сердце колотится, в голове стучит, и что самое неприятное - краснеет лицо. Потливость и прочие неприятные симптомы ещё как-то можно скрыть от других людей, но когда твое лицо приобретает цвет вареной свеклы...
   Но сейчас дело, похоже, было не в приливах. Почему-то она ощутила внезапную тревогу, и потому так сильно колотится сердце, вспотели ладони и участилось дыхание.
   Незаметно оглядев коллег - не видят ли те, что она стала пунцовой, Сима сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь выровнять дыхание и справиться с волнением.
   - Мам, почему ты молчишь? - бился в трубке голос дочери.
   Откашлявшись, Серафима произнесла относительно ровным тоном:
   - Может быть, скажешь хотя бы в двух словах?.. - Ей не хотелось развивать тему в присутствии коллег.
   - Давай при встрече. Постарайся прийти пораньше, ладно?
   - Хорошо. Сегодня народу не очень много, и я могу уйти пораньше. Ты звонишь из дома?
   - Да.
   - Значит, будешь у меня через час. К этому времени я приеду.
   - До встречи, мам.
   - Может быть, мне к тебе приехать? - спохватилась Серафима.
   - Нет, мам, лучше на твоей территории.
   "На твоей территории... - мысленно повторила Сима, машинально держа в руках трубку, из которой раздавались короткие гудки. - Дом, в котором дочка выросла, - она теперь называет "твоя территория"... Дети вырастают, а матери сиротеют..."
   - Толян, поздно вечером, часов в одиннадцать-двенадцать, мы поедем за город, в новорусский поселок "Зарядье", это по Ярославскому шоссе, немного не доезжая Софрино. А сейчас заскочим ко мне, повидаемся с сэром Персивалем, перекусим, потом провернем ещё кое-какие дела. Раз Олег сегодня дежурит, нужно использовать это время по максимуму, а то завтра утром он придет и уже не выпустит меня из дома. Тормозни по дороге, нужно купить пару-тройку двадцатилитровых канистр.
   - Жлобскую дачку спалим? - обрадовался верный оруженосец.
   - Нет, в канистры зальешь воду, а не бензин.
   Туповатый Толик ничего не понял, но он привык повиноваться без лишних расспросов. Притормозив возле уличной стойки с автомобильными принадлежностями, верный оруженосец купил три канистры и забросил их в багажник.
   Дочь выглядела оживленной, но от матери не укрылся некоторый наигрыш. Решив не терзаться раньше времени, Серафима дождалась, пока та снимет пальто и сапоги, подала ей домашние тапочки, и они вместе прошли в гостиную.
   - Ты ужинала?
   - Нет, мамуль, я теперь не ужинаю. Не мешает сбросить несколько лишних килограммов.
   Оглядев её фигуру, Сима неодобрительно покачала головой:
   - Доченька, у тебя нет лишнего веса. Не нужно издеваться над собой и рисковать здоровьем.
   - Мам, я хочу вернуться в свой сорок четвертый размер.
   - Но у тебя больные почки, - возразила Сима. - Любая диета - это, в основном, белок, а значит, нагрузка на почки.
   - А я ем пшеничные отруби и малокалорийные сухари, - оповестила её дочь. - От них моим почкам никакого вреда.
   - Ну, как знаешь... - По прошлому опыту она знала, как та упряма. Если уж что решила - отговорить её невозможно. И все же Серафима сделала последнюю попытку: - Решение похудеть связано с изменениями в твоей личной жизни?
   - В определенной мере, да. Именно об этом я и хотела с тобой поговорить.
   Она сделала паузу и потянулась за лежащими на журнальном столике сигаретами.
   "Видимо, что-то серьезное, раз ей трудно приступить к разговору", подумала Сима, но решила её не торопить.
   - Мам, как ты отнесешься к тому, что я буду работать в папиной фирме?
   Сима замерла, внезапно ощутив жар и прилив крови к лицу.
   - Что с тобой, мам, тебе плохо? - встревожилась дочь. - Опять сердце?
   - Нет, не сердце. Приливы... - тяжело дыша, ответила Серафима.
   - Дать тебе какое-нибудь лекарство? Что ты принимаешь?
   - Ничего при этом не помогает. Принеси хотя бы воды и таблетку обзидана, а то у меня сильное сердцебиение. И накапай тридцать капель валокордина.
   Когда дочка убежала на кухню, Сима перевела дух. Прилив - приливом, но дело было не в этом. Новость - как обухом по голове. Любимая дочь невольно ударила по самому больному месту...
   На звук открывшейся двери из комнаты выбежал сэр Персиваль, в просторечии Перс, очаровательный персидский котенок. Алла купила его в тот день, когда её ранили, и считала своим талисманом. Сейчас ему было уже пять месяцев, и он стал ещё красивее - спинка и верхняя часть мордочки серо-голубого цвета, а лапки, грудка и брюшко белоснежные. От носика к подбородку - тоже белый треугольник. Настоящий бело-голубой биколор, пушистый, как шарик. А уж мордашка! Огромные голубые глазищи, взирающие на мир с искренним интересом, коротенький розовый носик с черным пятнышком справа, будто родинка, и маленькие треугольные ушки торчком. Симпатяшка глаз не оторвать! Раньше его забавный, коротенький хвостик торчал вверх морковкой, а теперь хвост стал длинным и пушистым, как и положено породному персидскому коту.
   Перс был всеобщим любимцем, но это ничуть не испортило его характер милый, ласковый и очень умненький котенок. Правда, весьма своенравный, но Алле это нравилось. "Весь в меня! - с гордостью говорила она. - Мы оба кошачьей породы, правда, я тигрица, а он пока котенок. Но характер - будь здоров! Меня называют верной боевой подругой, а Перс - верный боевой кот".
   - Мя! - радостно приветствовал их сэр Персиваль, увидев любимую хозяйку и не менее любимого временного хозяина, у которого жил, пока Алла лежала в больнице.
   - Хорош, чертенок! - восхитился Толик, когда Перс с разбегу запрыгнул ему на руки. - Шустрый! Скучаю я по нему, - признался он и сам смутился от своего признания.
   Восторженно облизав его щеки шершавым язычком, сэр Персиваль с наслаждением запустил острые коготки ему в шею и довольно заурчал. Это было проявлением его безграничной любви - обнять передними лапками за шею и впиваться коготками в кожу, сжимая и разжимая их. Может, кому-то и не понравилось бы, когда острые коготки впиваются в кожу, но только не Толику. И на его лице, и на очаровательной мордочке сэра Персиваля было почти одинаковое выражение неописуемого удовольствия. Еще немного, и верный оруженосец тоже заурчит в унисон с котенком.
   - Перс веревки из тебя вьет, - улыбнулась Алла, пытаясь одной рукой справиться с шубой - преданному Санчо Пансе в настоящий момент было не до того, чтобы помочь раздеться любимой начальнице. - Из меня, впрочем, тоже. Да и не только из меня. Всех перевоспитал, несмотря на свой малый рост. Уж на что Олег раньше был брезглив - не терпел даже шерстинки на одежде, а теперь кошачья шерсть повсюду, а он ноль внимания. Сэр Персиваль его тоже так же восторженно встречает. Запрыгнет ему на руки, и они с Олегом полчаса воркуют, обнимаются и целуются.