Энтони Марк. Антология "Миры Подземья"

   Раздался тихий смех Зака. Все же, паучья драгоценность выполнила свою работу.
   Готовый ко всему, мастер оружия присел возле отверстия. Он заглянул внутрь, но его глазам открылась только холодная темнота — черное на черном. Оставалось только спускаться. Зак вполз в отверстие, и наткнулся головой на каменные ступени. Лестница. У его ног мигала красная точка. Подняв паучью драгоценность, он засунул ее назад в нашейный мешочек.
   Лестница спиралью опускалась глубже и глубже, в сердце Нарбондели. С каждым шагом воздух становился все более спертым. Стены и ступени были одинаково холодны, и зрение дроу не могло различить никаких деталей, так что он вынужден был двигаться полагаясь только на осязание. Вскоре он понял, что спустился ниже, чем была высота колонны. Он уже под Нарбонделью. Но лестница вела дальше, вниз, сквозь скалу.
   Без предупреждения лестница закончилась глубоким обрывом. Зак едва успел остановиться. Впереди была лишь пустота, и слабое голубое свечение, плывущее в воздухе. Моргнув, Зак перевел глаза чтобы видеть обычный свет. Тихое восклицание сорвалось с его губ.
   Он стоял у края огромной паутины. Толстые нити гигантской сетью раскинулись над бездонной пропастью. Именно от нитей шло мягкое сияние.
   Он заметил что-то в центре гигантской паутины. Какой-то узел. Нет, не узел. Кокон. Пурпурный свет пульсировал в нем. Что-то находится внутри. Зак догадывался, что, но проверить можно было единственным способом.
   Сконцентрировавшись, Зак попробовал взлететь, но тело его было странно отяжелевшим. Место было защищено от колдовства, так что это бесполезно. Придется добираться к центру паутины другими путями. Одна из нитей шла в нескольких футах от его последнего шага. Зак примерился и спрыгнул с лестницы, приземлившись на нити — толщиной не менее двух пальцев — с легкостью акробата.
   С невероятной грацией, доступной только эльфийскому роду, мастер оружия пошел по паутине. Шелковистый материал дрожал и прогибался даже под его небольшим весом, но это не доставляло ему трудности. Не смотря вниз, он прошел по лабиринту соединявшихся нитей, и вскоре достиг центра.
   Кокон был большим, шар переплетенных нитей больше его руки. Странный фиолетовый свет продолжал сочиться изнутри, будто от живого существа. Достав нож с пояса, Зак ударил по кокону. Нити были прочными и упругими, так что нож отскочил назад. Он ударил снова. На третий раз, адамантитовый нож сломался, но успел прорезать глубокую полосу в коконе. Бросив обломки в пропасть, Зак полез в щель. Пальцы его сомкнулись на чем-то гладком и холодном. Он вытащил руку, и посмотрел на серебряный нож тонкой работы. Большой драгоценный камень в его рукояти подмигивал как пурпурный глаз. Кинжал Мензоберры.
   Зак издал победный клич. Он поднялся, балансируя на паутине и держа свою добычу. Кокон стал темным. На его глазах щель, которую он проделал, росла, и спутанные пряди начали рваться и разворачиваться. Пожелтевшие кости вывалились из кокона, и упали в пропасть. Так значит, это была гробница; место упокоения Мензоберры.
   Неожиданный звук, похожий на свист бича, отразился эхом от каменных стен. Одновременно нить под ногами Зака задрожала, чуть не сбросив его в бездну. Паутина распускалась. Поблизости разорвалась еще одна прядь. Как гигантский кнут, один из разорвавшихся концов просвистел мимо Зака, проведя огненную линию по его щеке. Кровь сочилась из раны. Дюймом в сторону — и он мог лишиться головы. Паутина трепетала, все больше нитей рвались и распадались.
   Воткнув Кинжал за пояс, Зак побежал по неспокойной нити, удерживая равновесие. Стонущий звук предупредил его за мгновение. Он спрыгнул с нити прямо перед тем, как она порвалась. Он продолжил путь к нити, проходившей около основания лестницы. Еще трижды он вынужден был перепрыгивать с нити, рвавшейся у него под ногами. Клочья паутины падали в пропасть. Но он уже почти у цели…
   Зак промедлил, готовясь к прыжку на лестницу — и опоздал. Прежде чем он успел прыгнуть, нить разорвалась под ним. Зак пытался добраться до другой, но паутина уже разрушилась, последние остатки гигантской пряжи исчезали. Мастер оружия вслед за паутиной падал во тьму.
   Левитацию он призвал инстинктивно, и на сей раз ощутил пробудившуюся силу. Зак взмыл вверх, смеясь над собственной глупостью. Ну конечно же, аура антимагии шла от паутины, и когда та разрушилась исчезла и защита, и к нему вернулась возможность использовать магию.
   Зак опустился на нижнюю ступень лестницы и начал карабкаться вверх. Он успел немного подняться, когда услышал, слабый, но отчетливый для чувствительных ушей, голос:
   “Полночь приближается. Миг настал. Да зажгутся огни!”
   Зак замер. Голос, очевидно, принадлежал архимагу. Зак добрался до основания Нарбондели, и через трещины и расселины слова архимага достигли внутренностей колонны; значение их вновь оживило страх Зака.
   Да зажгутся огни!
   Проходившие сквозь камень слова волшебства повисли в воздухе. Зак не желал услышать окончание заклинания. С двойной быстротой он рванулся вверх по лестнице. Он прошел не больше трех поворотов, когда услышал рев пламени. Оранжевый свет зажегся внизу, откуда пришел порыв обжигающего ветра. Полночь пришла. Архимаг сотворил заклинание. Огни Нарбондели поднимаются.
   Зак карабкался вверх. Воздух обжигал легкие и нос, слезы стекали у него по лицу. Свечение внизу становилось ярче. Для вызванного магией тепла потребуются часы, чтобы распространиться по камню колонны, но винтовая лестница в центре играла роль печной трубы. Волшебный огонь рвался вверх с ужасающей скоростью драконьего дыхания.
   Но Зак оказался быстрее. Хватая воздух, он добрался до верхушки колонны. Круг холодной темноты появился перед ним, потайная дверь. Он достиг края отверстия. Задание выполнено, Мэлис получит ее драгоценный Кинжал…
   Зак остановился. Обжигающий свет поднимался по лестнице. Рев наполнял его уши. Огонь приближался к нему. И все же, мастер оружия колебался. Он вытащил из-за пояса Кинжал Мензоберры, и посмотрел на него, ощутив неожиданное, ошеломляющее отвращение. Он рисковал жизнью чтобы добыть эту вещицу, и ради чего? Чтобы Мэлис могла ублажить Лолт, и выиграть в этих своих проклятых играх интриги и предательства? Пурпурный камень в рукояти Кинжала подмигивал как злобный глаз. Губы Зака скривились в отвращении. Ну нет, он не желает заниматься поисками фавора Лолт. Значит, остается только один вариант, и плевать на последствия.
   “Я не сделаю ничего, что бы радовало тебя Лолт!” он перекричал даже оглушающий рев. “Если тебе так нужен этот кинжал, иди ищи его в Бездне!” И Зак швырнул Кинжал вниз по спирали лестницы, в поднимающийся огонь. Реликвия затерялась в полыхающем пламени, сверкнув напоследок. Волосы Зака начали завиваться и хрустеть. Пар поднимался от кожаных одежд. Еще мгновение, и он изжарится заживо. С яростным криком он бросился через отверстие и каменный круг сомкнулся за ним.
   Огонь и шум исчезли. Зак растянулся на вершине колонны, прижав опаленную щеку к холодным камням. Только очень нескоро он понял, что все еще жив. Со стоном он заставил себя подняться на ноги. Внизу удалялась в направлении Тир Бреч процессия пурпурных магических факелов. Только основание Нарбондели светилось теплом, выдавая яростный огонь полыхавший внутри. Зак глубоко вздохнул, сосредотачиваясь. Сойдя с края колонны он опустился на улицу.
   Когда он вернулся в Дом До’Урден, Матрона Мэлис уже ждала его.
   “Я вернулся”.
   Зак перелетел над адамантитовой оградой и опустился на ониксовый пол. Мэлис направлялась к нему, грация ее походки не скрывала угрозы.
   “Я вижу”. Глаза ее были полуприкрыты, лицо непроницаемо. “Добыл ли ты Кинжал?”
   Зак должен был говорить уверенно, если хотел хотя бы попытаться обмануть ее. “Боюсь что нет, матрона-мать”, сказал он, изображая сожаление. “Камень привел меня в пещеру под Нарбонделью. Не сомневаюсь, что Кинжал когда-то был там. Но теперь он исчез. Украден грабителями могил давным-давно, полагаю”.
   Мэлис обняла его. Зак остолбенел. Неужто она простила его так легко? Она наклонила губы к его уху, и прошептала единственное слово.
   “Лжец”.
   Зак отступил назад в шоке, лихорадочно подбирая слова. “Это не ложь, матрона-мать…”
   “Тихо!” закричала она, глаза ее вспыхнули бешенной яростью. “Я видела все, глупец. Все!” Она протянула руку к его плечу. Маленький паучок соскользнул на ее руку, и пробежался к ее собственному плечу, поблескивая своими блестящими глазками.
   Зак выругался про себя. Она послала с ним одного из своих шпионов, можно было догадаться. Ужас сменился холодной решимостью. Он склонил голову. “Я не сожалею о том, что сделал.” “Еще успеешь, Закнафейн”, прошипела Мэлис. “Еще успеешь”. Она сделала резкий жест, и три фигуры выступили из теней. Ее дочери. Вирна и Майя схватили его руки, а Бриза связала вместе его ладони грубым кожаным ремнем. Зак посмотрел вверх, надеясь увидеть сожаление в глазах Вирны. Он не увидел вообще ничего.
   “Что мы будем делать, Мать?” спросила Бриза, затягивая потуже узы. “Кинжал должен был принести нам благословение Лолт. Но такое кощунство наверняка вызовет ее недовольство”.
   “Мы обречены!”, в отчаянии взвыла Майя. “Еще нет”, рявкнула Мэлис. “Нет — если преступление будет искуплено. Тогда Лолт простит нас. Закнафейн должен быть наказан. И есть только одно наказание”.
   “Смерть?” спросила Вирна, голос ее не выдавал никаких эмоций. Мэлис покачала головой. “Смерть не успокоит гнев Лолт”. Губы ее скривились в жестокой улыбке. “Нет, кара Закнафейна будет куда хуже простой смерти”.
   Зак уставился на нее в растущем ужасе. Что она имеет в виду? Но даже самые темные его страхи оказались мелочью по сравнению со сказанным ей.
   “За преступления против Лолт и Дома До’Урден, Закнафейн, я приговариваю тебя к … превращению в драйдера!” Зак содрогнулся. Даже дочери Мэлис дернулись. Для темных эльфов не было наказания ужасней. Превращение в драйдера, когда тело принимает жуткий облик, полу-дроу, полу-паук, превращение которое невозможно обратить вспять.
   “Отведите его в Пещеру Потерянных”, приказала Мелис. “И чтобы никогда больше я его не видела!”
   Попытки Зака вырваться из его пут были безуспешны. Дочери Мэлис потащили его, беспомощного, навстречу ожидавшему его проклятию.

Глава 5. Приглашение к славе

   С силой сжав адамантитовый поручень, Матрона Мэлис смотрела на суетившихся внизу, во дворе, рабов.
   “Ну что теперь, Дармон Нашезбернон?” пробормотала она, используя древнее название Дома До’Урден. “Неужто твой путь к славе уже пришел к концу?”
   К ней прикоснулись ладони, массируя плечи, пробежавшись по гладкой коже спины. Она почувствовала теплое дыхание на шее. “Пойдем в постель, Мэлис. Я помогу тебе забыть о проблемах”.
   Резким рывком Мэлис стряхнула ладони и повернулась. “Для тебя Матрона Мэлис, Риззен”, сказала она ядовито, глядя на ее текущего патрона. Ей уже более чем достаточно было на сегодня непочтительных мужчин, не знающих свое место.
   Глаза Риззена тревожно выкатились, он стал бормотать неуклюжие извинения.
   Мэлис вздохнула, прерывая его раздраженным взмахом руки. Никакого интереса выплескивать гнев на Риззена. Он был слаб и податлив, слишком легко поддавался, чтобы это доставляло ей какое-то удовольствие. Она потрясла головой. Был бы Закнафейн чуть более похож на Риззена, и эта беда никогда бы не случилась. Хотя, с другой стороны, если бы Зак был как Риззен, у него никогда не хватило бы сил добыть вначале Кинжал Мензоберры. Закнафейн всегда был ее проклятьем и ее благословением. Теперь уже не будет.
   “Оставь меня, Риззен”, приказала она.
   Риззен с глубоким поклоном попятился из комнаты. Мэлис мгновенно забыла о нем.
   Матрона Дома До’Урден вновь обратилась мыслями к текущим делам. Необходимо было оценить все возможные ситуации, предсказать все возможные последствия происшедшего. Ей необходима была уверенность, что ее дом не будет ослаблен. Случись такое, и какой-нибудь дом низкого ранга может воспользоваться возможностью подняться повыше, организовав внезапную атаку на Дом До’Урден.
   Снова и снова Мэлис прокручивала в мозгу всевозможные варианты развития событий. Наконец она кивнула, удовлетворенная, что ее Дом в безопасности, во всяком случае, на время. Закнафейн бросил Кинжал Мензоберры в огни Нарбондели. Естественно, это лишало Дом надежды на появление в нем Лолт завтра, на Фестивале Основания. Однако за это кощунство Закнафейн приговорен к самому страшному наказанию, известному дроу. Наверняка это удовлетворит Лолт и вернет чаши весов в равновесие. Мэлис ничего не добилась, но она верила, что ничего и не потеряла.
   Она вздрогнула при мысли о каре, которой подвергнется ее мастер оружия. Это не было тем, что она могла совершить с радостью. Даже в момент произнесения приговора сердце умоляло ее остановится. Превращение в драйдера — судьба которой она и худшему своему врагу не пожелала бы. По ее приказу Зак станет монстром: бесконечная пытка, жизнь в уродливом облике, полная боли, безумия и ненависти, рыскание по лабиринтам Темных Владений.
   А какой у нее был выбор? Никакого. Она сделала то, что должна была сделать, чтобы защитить Дом До’Урден. Она матрона-мать, и благополучие дома стоит выше всего остального. Это нельзя забыть. И все же, ужасный вес содеянного давил на нее, пригибая на колени. Она застонала. Обычно она наслаждалась своим могуществом матроны-матери благородного дома. Но иногда эта власть была страшным бременем.
   Низкий гул достиг ее заостренных ушей. Мэлис в удивлении посмотрела вверх, и увидела маленький диск, висящий перед ней. Металлический круг сверкал темно-синим светом, вращаясь в воздухе. Диск-посланник! От кого?
   Она вытянула вперед ладонь, и диск опустился на нее, теплый на ощупь. Над его поверхностью появилось изображение, призрачное но четкое. Древняя женщина-эльфийка, темную кожу покрывали морщины, волосы стали желтыми и тонкими, но глаза сверкают как драгоценные камни. Мэлис вздохнула. Перед ней было изображение Матроны Баэнре, правительницы Первого Дома Мензоберранзана. К дальнейшему удивлению Мэлис, изображение начало говорить.
   “Приветствую тебя, Матрона Мэлис”. Резкий голос Матроны Баэнре доносился от изображения.
   “Приветствую…” начала было отвечать Мэлис, но изображение продолжало без паузы, и Мэлис поняла, что не разговаривает сейчас напрямую с Матроной Баэнре. Скорее это было просто сообщение, вложенное в сам диск.
   “Фестиваль Основания вот-вот наступит”, говорил призрачный облик Матроны Баэнре. “Как тебе известно, в традиции этого дня входит совместный обед благородных из разных домов. Если Дом До’Урден соблаговолит пригласить Дом Баэнре в честь священной даты, я буду очень признательна”.
   Сердце Мэлис подпрыгнуло. Баэнре желает отобедать с Домом До’Урден в день Фестиваля? Какая удача! Мэлис надеялась добиться визита самой Лолт, но проиграла, однако, без сомнений, это была вторая по рангу честь. И это наверняка значит, что Матрона Баэнре благоволит к дальнейшему возвышению Дома До’Урден. И как только станет известно, что Дом Баэнре решил обедать с Домом До’Урден, престиж клана Мэлис сильно возрастет.
   “Согласится ли Матрона Мэлис на это предложение?” закончило свою речь плавающее над диском изображение.
   Хоть и в вежливой обертке, это конечно же была не просьба, а требование. Отказ был бы самоубийством, — ну так она и не собиралась отказываться.
   Мэлис выпрямилась и произнесла формальным тоном. “Передай, пожалуйста, Матроне Баэнре, что для меня великая честь принять ее любезное предложение”.
   Изображение старухи кивнуло и исчезло. Диск взмыл с ладони Мэлис и заторопился прочь, неся ее ответ в Дом Баэнре.
   Усилием воли Мэлис выкинула из головы мысли о Закнафейне. Лучше бы ей забыть его. К тому же, теперь у нее были другие заботы. Улыбка коснулась темно-красных губ. Поражение превратилось в победу. Завтрашний день все же принесет ей славу.

Глава 6. Превращение

   Он лежал на алтаре из темного камня, его руки и ноги были накрепко привязаны к углам алтаря ремнями из кожи ротов. Крики агонии наполняли пещеру, но и они не могли заглушить жуткие звуки молитв-заклинаний. Закнафейн изворачивался, натягивая свои путы, пытаясь увидеть, что происходит. Он не единственный был приговорен к превращению в драйдера этим днем.
   Разглядеть что-либо было трудно. Едкий дым поднимался в воздух от ритуальных огней, зажженных жрицами. Его ноздри отчетливо и резко ощущали запах страха. Это было страшное место. Лихорадочное бормотание жриц перешло на высокие тона, и раздался еще один вопль дроу. На мгновение клубы дыма чуть рассеялись, и Зак смог увидеть происходящее.
   Справа от него восемь жриц Лолт собрались вокруг алтаря, на котором было распято корчащееся тело. В голове каменной плиты, возвышаясь над ярким зеленым пламенем, вырывавшемся из медной жаровни, находилась кошмарная фигура. Масса пузырящейся плоти, щупальца и выпуклые глаза — йоклол, Прислужница Лолт, вызванная из глубин Бездны творить свое зло здесь. Волна страха и отвращения окатила Зака при взгляде на нее. Он сжал челюсти, сопротивляясь позыву рвоты.
   Жрицы в экстазе подняли руки, пронзительная речь их молитвы достигла пика. Йоклол вытянула щупальца, обвернув их вокруг головы жертвы. Беспомощная женщина успела в последний раз закричать, выгнувшись дугой. Затем, с ужасающей быстротой, началось изменение. Извивающиеся лапы вырвались из ее поясницы, живот стал менять форму. Крик превратился в дикие пощелкивания, наполненные одновременно страданием и безумным весельем. Жрицы расступились, и на мгновение Зак очень четко увидел новое существо, стоявшее на алтаре, где прежде лежала женщина. Оно было похоже на дроу до пояса — но теперь уже не женщина и не мужчина — а дальше начиналось брюхо и лапы огромного, уродливого паука. Затем дым вновь сгустился, и страшная фигура исчезла.
   Еще дважды Зак слышал вопли и заклинания, те, кто посмел отступить от Пути Лолт несли наказание за свои преступления. Затем в помещении стало тихо. Его очередь. Новые попытки разорвать узы оказались столь же тщетными, что и предыдущие, и, напрягшись, он ждал своего проклятия.
   Но тут произошло странное событие. Маленькая фигурка подтянулась через край алтаря, и неуклюжей походкой прошлась по плите. Зак смотрел на нее, страх отступил перед удивлением. Что бы это ни было, выглядело оно как грубая глиняная статуэтка эльфа, не больше его ладони. Только — живая.
   Нет, не живая, сообразил Зак. Оживленная магией.
   Неловкими шагами глиняный голем добрался до правой ладони Зака. Он поднял руку, и зеленое пламя отразилось от металла. Маленький кинжал был прикреплен к руке статуэтки. Глаза Зака расширились, когда голем ударил. Острый нож почти разрубил кожанный ремень, удерживавший запястье, оставив только тоненькую полоску.
   “Мы отдохнем, когда закончим работу, сестры” раздался голос сквозь дым. “Давайте сначала разберемся с последним святотатцем”.
   Неуклюже, но с удивительной скоростью, голем скрылся в кармане Зака. В этот момент из клубов дыма появились фигуры в черных одеяниях. На лицах дроу были жестокие улыбки. Изумрудное сияние разогнало сумрак, когда у изголовья Зака зажгли огонь. Пламя взревело, что-то проявилось сквозь него. Зак изогнулся чтобы посмотреть назад, и заметил бесформенную фигуру с щупальцами. Ужас коснулся его. Жрицы начали молитву, и склизкое щупальце прошлось по его лбу. Лицо Зака исказила гримаса, он ощутил первый укол боли глубоко в теле. У него оставался единственный шанс.
   Одним движением он рванул правую руку вверх, разрывая ослабленную кожу, и выхватил с пояса одной из жриц церемониальный кинжал в форме паука. Ударил по дуге, перерезав горло двум жрицам, широко раскрывшим глаза от удивления, и тут же перерезал остававшиеся путы. Еще прежде, чем тела осели на землю, Зак вскочил на ноги на алтаре, выставив перед собой кинжал.
   Он оказался лицом к лицу с йоклол.
   Тварь из Бездны плыла в магическом пламени жаровни, в дюймах от его лица. Взвыв в демонической ярости, она потянулась к нему щупальцами, готовясь разорвать его на части. Зак не мешкал. Ударом ноги он опрокинул жаровню, перевернув ее. Полетели искры. Йоклол вновь закричала и исчезла, оставив после себя только дым, изгнанная назад в свою преисподнюю, когда погас вызвавший ее огонь.
   Зак повернулся. Остававшиеся жрицы пришли в себя. Они схватились за собственные кинжалы и бичи, окружая его. Одна подняла руки, произнося слова заклинания. Зак ударил, сломав ей челюсть прежде, чем та успела сплести чары, и она упала на пол со стоном. Другая жрица подняла деревянный жезл, сиявший магическим светом, готовясь нанести удар. Метнулся кинжал, и жезл упал на землю, перерубленная рука жрицы все еще держала его. Она зажала кровавый обрубок и отшатнулась в сторону.
   Неожиданно для самого себя, Зак просиял. Они собирались применить к нему их правосудие. Ну что же, это будет его правосудием. Он вновь ощутил ясность, которую чувствовал уничтожая орудия зла. Эти жрицы Арах-Тинилит осуществляли жестокую волю Лолт. Они давали Паучьей Королеве ее могущество. Возможно он убийца. Возможно, он не лучше чем они, чем любой другой дроу. Но уж если он должен убивать, пусть это будут такие твари, как они.
   Его улыбка стала еще шире, он забрал у одного из трупов второй кинжал. Рукояти гудели в его руках, зачарованные клинки, невозможной остроты.
   Ужас расцвел в глазах четырех остававшихся жриц. Он казался им демоном, неведомым существом, страшнее обитателей Бездны. Они повернулись и побежали, и умерли еще двое, когда в спины им, пробивая сердце, вонзилось по кинжалу. Зак бросился было за двумя другими, но его остановили четверо солдат-мужчин.
   Готовясь защищаться, Зак использовал изобретенный им самим давным-давно маневр. Он расположил один кинжал повыше, другой ниже, чуть-чуть отставив их в стороны. Как только солдат сделал выпад, Зак свел кинжалы поймав между ними руку. Кость хрустнула как стекло и солдат с криком упал. Зак засмеялся, столь же быстро расправляясь с остальными. Через несколько секунд у его ног валялись четыре трупа. Он перепрыгнул через них, уже не задумываясь ни о чем, желая только догнать жриц.
   Три мрачные фигуры преградили ему путь. Дым закружился и рассеялся. Зак остановился, разглядывая отвратительных существ, полу-дроу, полу-пауков. Убийство и безумие отражались в их красных глазах. Драйдеры.
   Только что созданные монстры надвигались, их руки дроу сжимали оружие, паучьи ноги угрожающе тянулись к нему. Заку пришлось перейти к обороне. Он нанес удар, и обрубленная нога забилась в судорогах. Еще один удар — и упала еще одна нога. Но драйдеры продолжали атаковать. В охватившей их безумной жажде крови они не замечали боли. Они заставляли его отступать, пока спина его не уперлась в камень. Дыхание его становилось тяжелым, руки болели. Долго удерживать драйдеров ему не удастся. Предвкушая победу чудовища ухмылялись, зеленая слюна катилась по подбородкам.
   В отчаянии Зак огляделся, ища выход. Его не было. Тут его глаза разглядели что-то наверху, ничтожный шанс — но единственный. Прицелившись, он со всей силы метнул кинжал в скопление сталактитов, свисавших с потолка пещеры. Кинжал отскочил от камня без результата. Зак уклонился от удара ногой, примерился оставшемся кинжалом и бросил его. Этот ударившись о камень сломался. Клинок разорвало на части, и сила взрыва высвободившейся магии обрушила несколько сталагмитов. Тяжелые каменные пики понеслись вниз, и драйдеры завизжали в агонии.
   Зак отошел от умиравших существ. Раздутое брюхо каждого драйдера было пронзено одним из сталактитов, из ран текла дурно пахнувшая жидкость. Он видел как драйдеры падают, паучьи ноги отказывались держать их. Багровые огни мелькнули в последний раз в потемневших глазах. Зак покачал головой. Для этих он стал благословением. Лучше смерть, чем столетия жизни монстра.
   Зак глянул на свою запачканную кровью одежду, и горький смех сорвался с его губ. “А разве ты сам еще не монстр, Закнафейн?”.
   Удаленные крики отражались от холодного камня, их источники похоже приближались. Уцелевшие жрицы вернулись с подмогой. Скоро появятся солдаты, и больше чем он сможет одолеть. Оглядевшись, он обнаружил пустое отверстие побочного ответвления. Левитируя, чтобы не оставлять заметных тепловых следов, он вошел туда, и погрузился в запутанный лабиринт Темных Владений.
   Через некоторое время магические силы Зака истощились, и он опустился на каменный пол тоннеля. Прислушавшись, он не услышал звуков погони. Устало облокотившись на неровную поверхность стены, он почувствовал, что дрожит. Превращения в драйдера удалось избежать, но что теперь делать? Он изгнанник, пария, возвратиться в Мензоберранзан теперь невозможно. А все, что ожидает одинокого эльфа в Подземье — смерть. Конечно, это лучше чем жизнь драйдера… но не намного.
   Что-то дернулась в кармане его черной куртки из кожи рота — его необычный маленький спаситель. Он вытащил глиняного голема, и статуэтка, повернувшись, уставилась на него тусклыми глазами-камешками. Зак опустил голема на пол, и присел рядом. Погладив подбородок, он задумался. Кто прислал голема? Кому он обязан спасением?