– Это мое.
– Нет, мое.
– Ты же мне подарила.
– А ты мне обратно…
– А ты мне еще раз…
– И ты мне…
Юрико смотрел на Германа:
– Еще вопросы.
Тот кивнул:
– А я могу поменять категорию?
Инспектор покачал головой:
– Увы, категория «A» означает, что «Контракт с Вами расторгнут…
– «Вы не имеете права быть членом ГО…» – опять по памяти продолжил Герман и констатировал. – То есть меня теперь просто отправят на Территорию ВЮГО.
Юрико подтвердил и успокоил:
– Да, переместят, депортируют с Территории Гражданского Общества…
Ничего не сказав, Герман шагнул к двери. Девушки все еще делили что-то из совместного белья:
– Это мое.
– Нет, мое.
– Ты же мне подарила.
– А ты мне обратно…
4. В гостях у инспектора Юрико
– Нет, мое.
– Ты же мне подарила.
– А ты мне обратно…
– А ты мне еще раз…
– И ты мне…
Юрико смотрел на Германа:
– Еще вопросы.
Тот кивнул:
– А я могу поменять категорию?
Инспектор покачал головой:
– Увы, категория «A» означает, что «Контракт с Вами расторгнут…
– «Вы не имеете права быть членом ГО…» – опять по памяти продолжил Герман и констатировал. – То есть меня теперь просто отправят на Территорию ВЮГО.
Юрико подтвердил и успокоил:
– Да, переместят, депортируют с Территории Гражданского Общества…
Ничего не сказав, Герман шагнул к двери. Девушки все еще делили что-то из совместного белья:
– Это мое.
– Нет, мое.
– Ты же мне подарила.
– А ты мне обратно…
4. В гостях у инспектора Юрико
Его посадили в фургон с надписью «АИК». В такой же, что он видел возле своего дома в день возвращения. А может быть и в тот же самый. Неважно. Посадили и через полчаса высадили во дворе какого-то здания. Провели по коридорам, поместили в отельную комнату. Наверное, в камеру. Окон в этом маленьком помещении не было. Дверь запиралась с внешней стороны. Наручники сняли.
Германа оставили в его же одежде и, хотя и обыскали, но ничего не отобрали. Все, чем он располагал, осталось при нем: теперь, после нескольких телефонных звонков, уже совсем немного мелочи, носовой платок, ключи от квартиры с брелком. Этот предмет размером с зажигалку имел на себе надпись «ЛокИнформ» и был похож на сувенирную вещицу. Видимо, охрана просто не догадалась, что на самом деле это информационный накопитель, на котором, между прочим, имелась и программа-«отмычка», помогавшая Герману пережить безденежные голодные дни.
Он крутил теперь в руках этот брелок и грустно улыбался – в этой камере «отмычка» не выручит. Засов на двери располагался снаружи и был он – Герман это заметил, когда его заводили в помещение – обычным железным, то есть запирался вручную. Электроника в данном случае бессильна.
Час, два ли сидел он в камере на скамье, никем небеспокоемый. Сидел не столько в раздумьях о случившемся или о том, что скоро неизбежно случится, сколько просто в оцепенении, в физическом обретении себя после вчерашних вермута и марихуаны. Голова трещала. Во рту было сухо.
Герман постучал в дверь и попросил воды. Принесли. Попил и ему, кажется, стало легче. Прилег на скамью. Начал засыпать и даже, кажется, заснул, и тут в дверь кто-то вошел. Сказал знакомым голосом:
– Герман, посмотрите, что у меня есть…
Это снова был инспектор Юрико. Он принес с собой складной стульчик. Но говорил явно не о нем. Присев, поднял вверх руку, в которой держал самую обычную папку. В офисе «ЛокИнформ» таких было полно.
Герман теперь уже очень быстро пришел в себя. Он прекрасно понимал, где и почему оказался. Вот только, что в руках инспектора, догадаться не смог, пожал плечами:
– Мне это ни о чем не говорит…
Юрико протянул ему папку:
– Это копия вашего Контракта.
– Моего?
– Да, там есть ваша подпись.
– Но зачем он мне? – не понимал Герман. – Я его и так наизусть знаю.
Инспектор развел руками:
– Вы должны за два дня прочитать Контракт. Не важно, читали ли его раньше или нет, но уж извините, формальность…
– Раз уж формальность, то давайте, – согласился Герман и вздохнул. – Значит, мне осталось еще два дня…
– Как минимум.
– Здесь? – спросил Герман почему-то.
Юрико подтвердил, не удивившись:
– Здесь… – и спросил, – вас что-то не устраивает? Есть жалобы на условия содержания? Поверьте, мы очень внимательно относимся к тому, чтобы перемещаемые не испытывали никаких неудобств… Это в правилах Гражданского Общества…
Герман покачал головой:
– Нет, никаких жалоб у меня нет.
– Если будут, обращайтесь без промедления прямо ко мне. Через охранника, разумеется.
– Хорошо.
Вежливый инспектор вышел.
Герману взял папку. Полистал бумаги. Отбросил Контракт в сторону. Потом снова его взял. Начал читать с самого начала.
Да, когда-то отец при молчаливом согласии матери заставил его выучить Контракт наизусть. Полностью. С самого начала и до конца. Вместе со всеми приложениями про категории преступников и сроки оплаты взноса ЧГО. Потом, подписав Контракт, Герман засунул ненавистный документ подальше в шкаф.
Он оторвался от просматриваемых страниц, вспомнил тот день, тот день рождения, когда впервые сам подписывал собственный Контракт. Родители так тревожно смотрели на него, когда Герман вернулся из Агентства Исполнения Контракта с копией такого важного документа. Они больше не платили за него взнос ЧГО. Дальше он сам должен был заботиться о себе и своей жизни. Позаботился…
Герман скользил взглядом по строчкам. Да, все знакомые, когда-то читанные-перечитанные, заученные слова. Ни одной зацепки. Если б категория «D». Или хотя бы «C». Или даже «B». А так…, так Контракт расторгнут. Нет Контракта, и у Германа просто нет основания жить жизнью члена Гражданского Общества.
Закончив читать, он начинал читать снова с первой страницы, как будто все-таки надеялся найти что-то спасительное. Конечно, не находил. Но не хотел прекращать чтение, не хотел оставаться один на один с мыслями в уже проветрившейся, заработавшей на всю свою мощь голове.
Ему принесли кофе и булочку:
– Завтрак.
А еще охранник положил на лавку сигареты и даже марихуану:
– От девочек. Инспектор Юрико разрешил.
– Спасибо.
Но Герман не курил. Он ведь вообще никогда не курил. И марихуану попробовал только один раз. Вчера. Дорого ему это обошлось. А впрочем, успокаивал себя Герман, если бы его не выдали Линда с Тильдой, то наверняка это сделал бы кто-то другой. Наверное, в городе есть еще немало людей, стремящихся поменять категорию, да или просто сознательных граждан, желающих защитить своих детей от растлителей малолетних.
Когда он понял, что не читает Контракт, а просто извлекает из памяти заученные слова, и при этом одновременно думает о произошедшем, то захлопнул папку, бросил ее на скамью. Размышлять, так уж размышлять. Забрался с ногами на скамейку, прижал голову к коленям.
Германа оставили в его же одежде и, хотя и обыскали, но ничего не отобрали. Все, чем он располагал, осталось при нем: теперь, после нескольких телефонных звонков, уже совсем немного мелочи, носовой платок, ключи от квартиры с брелком. Этот предмет размером с зажигалку имел на себе надпись «ЛокИнформ» и был похож на сувенирную вещицу. Видимо, охрана просто не догадалась, что на самом деле это информационный накопитель, на котором, между прочим, имелась и программа-«отмычка», помогавшая Герману пережить безденежные голодные дни.
Он крутил теперь в руках этот брелок и грустно улыбался – в этой камере «отмычка» не выручит. Засов на двери располагался снаружи и был он – Герман это заметил, когда его заводили в помещение – обычным железным, то есть запирался вручную. Электроника в данном случае бессильна.
Час, два ли сидел он в камере на скамье, никем небеспокоемый. Сидел не столько в раздумьях о случившемся или о том, что скоро неизбежно случится, сколько просто в оцепенении, в физическом обретении себя после вчерашних вермута и марихуаны. Голова трещала. Во рту было сухо.
Герман постучал в дверь и попросил воды. Принесли. Попил и ему, кажется, стало легче. Прилег на скамью. Начал засыпать и даже, кажется, заснул, и тут в дверь кто-то вошел. Сказал знакомым голосом:
– Герман, посмотрите, что у меня есть…
Это снова был инспектор Юрико. Он принес с собой складной стульчик. Но говорил явно не о нем. Присев, поднял вверх руку, в которой держал самую обычную папку. В офисе «ЛокИнформ» таких было полно.
Герман теперь уже очень быстро пришел в себя. Он прекрасно понимал, где и почему оказался. Вот только, что в руках инспектора, догадаться не смог, пожал плечами:
– Мне это ни о чем не говорит…
Юрико протянул ему папку:
– Это копия вашего Контракта.
– Моего?
– Да, там есть ваша подпись.
– Но зачем он мне? – не понимал Герман. – Я его и так наизусть знаю.
Инспектор развел руками:
– Вы должны за два дня прочитать Контракт. Не важно, читали ли его раньше или нет, но уж извините, формальность…
– Раз уж формальность, то давайте, – согласился Герман и вздохнул. – Значит, мне осталось еще два дня…
– Как минимум.
– Здесь? – спросил Герман почему-то.
Юрико подтвердил, не удивившись:
– Здесь… – и спросил, – вас что-то не устраивает? Есть жалобы на условия содержания? Поверьте, мы очень внимательно относимся к тому, чтобы перемещаемые не испытывали никаких неудобств… Это в правилах Гражданского Общества…
Герман покачал головой:
– Нет, никаких жалоб у меня нет.
– Если будут, обращайтесь без промедления прямо ко мне. Через охранника, разумеется.
– Хорошо.
Вежливый инспектор вышел.
Герману взял папку. Полистал бумаги. Отбросил Контракт в сторону. Потом снова его взял. Начал читать с самого начала.
Да, когда-то отец при молчаливом согласии матери заставил его выучить Контракт наизусть. Полностью. С самого начала и до конца. Вместе со всеми приложениями про категории преступников и сроки оплаты взноса ЧГО. Потом, подписав Контракт, Герман засунул ненавистный документ подальше в шкаф.
Он оторвался от просматриваемых страниц, вспомнил тот день, тот день рождения, когда впервые сам подписывал собственный Контракт. Родители так тревожно смотрели на него, когда Герман вернулся из Агентства Исполнения Контракта с копией такого важного документа. Они больше не платили за него взнос ЧГО. Дальше он сам должен был заботиться о себе и своей жизни. Позаботился…
Герман скользил взглядом по строчкам. Да, все знакомые, когда-то читанные-перечитанные, заученные слова. Ни одной зацепки. Если б категория «D». Или хотя бы «C». Или даже «B». А так…, так Контракт расторгнут. Нет Контракта, и у Германа просто нет основания жить жизнью члена Гражданского Общества.
Закончив читать, он начинал читать снова с первой страницы, как будто все-таки надеялся найти что-то спасительное. Конечно, не находил. Но не хотел прекращать чтение, не хотел оставаться один на один с мыслями в уже проветрившейся, заработавшей на всю свою мощь голове.
Ему принесли кофе и булочку:
– Завтрак.
А еще охранник положил на лавку сигареты и даже марихуану:
– От девочек. Инспектор Юрико разрешил.
– Спасибо.
Но Герман не курил. Он ведь вообще никогда не курил. И марихуану попробовал только один раз. Вчера. Дорого ему это обошлось. А впрочем, успокаивал себя Герман, если бы его не выдали Линда с Тильдой, то наверняка это сделал бы кто-то другой. Наверное, в городе есть еще немало людей, стремящихся поменять категорию, да или просто сознательных граждан, желающих защитить своих детей от растлителей малолетних.
Когда он понял, что не читает Контракт, а просто извлекает из памяти заученные слова, и при этом одновременно думает о произошедшем, то захлопнул папку, бросил ее на скамью. Размышлять, так уж размышлять. Забрался с ногами на скамейку, прижал голову к коленям.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента