Эшер Нил. Звездный дракон

   Вскоре все четверо уже находились на палубе отсека. Прихвативший с собой из шаттла аптечку первой помощи, Эйден наложил шины и повязку на сломанную руку Карна и ввел ему обезболивающее. Торн очнулся, его вырвало.
   – Члены аварийной бригады, в третий отсек с огнетушителями. Автоматическая система пожаротушения вышла из строя. Все пробоины в обшивке временно заделаны. Все подъемники не работают. Первый сектор закрыт для всех членов экипажа, пока не будут выявлены и устранены все утечки охладителя…
   И так далее, и тому подобное в том же духе, но ни слова о том, что случилось с драконом.
   – «Гибрис», что происходит? Что делает дракон?
   Вспомогательная аудиосистема продолжила перечислять неполадки, а из динамика на палубе послышался ответ ИР «Гибрис»:
   – Дракон обхватил корабль своими псевдоподиями. Он тащит нас назад к Самарканду. Мне пришлось отключить двигатели в связи с утечкой охладителя. Все попытки удалить псевдоподии ничего не дали. Применять энергетическое оружие на таком близком расстоянии я не хочу.
   В это мгновение весь корабль снова содрогнулся. Шаттл издал жалобный стон и со скрежетом заскользил по палубе.
   – Что за чертовщина? – в отчаянии воскликнул Карн. ИР «Гибрис» ответил:
   – Дракон пытается прорваться на шаттл-палубу. Предлагаю вам покинуть этот отсек и пройти в жилую зону.
   Все четверо как один обернулись и уставились на бронированные двери наружного люка – они шатались и потрескивали.
   – Я на время включил первый подъемник, – сообщил ИР «Гибрис».
   Бронированная крышка отползла в сторону, первым в антигравитационную шахту вошел Карн, и подъемник тут же переправил его на жилой уровень. За ним последовал Торн. Кормак обернулся и увидел, что тяжелые двери люка медленно отползают в сторону. Силовое поле было отключено, но опасаться утечки воздуха не приходилось. Отверстие люка было плотно заткнуто стеной живой плоти, покрытой чешуями. А в щель уже просунулись псевдоподии, похожие на гигантские посиневшие пальцы.
   – Он за мной гонится? – помотав головой, спросил Ян.
   – Пошли, – поторопил его Эйден, и они вошли в шахту подъемника.
 
   Они собрались в зоне отдыха: Кормак, Эйден, Торн, Мейка, Шален, инженеры и члены экипажа. Кормак заметил, что один из инженеров прижимает к макушке окровавленную тряпку. Другой сидел, обхватив руками грудную клетку, – наверное, у него были сломаны ребра. Сколько еще раненых?
   ИР «Гибрис» показал на большом дисплее то, что творилось на шаттл-палубе. Теперь наружный люк был открыт нараспашку, псевдоподии заполонили отсек, их концы, похожие на головы кобр, обшаривали стены, будто пальцы слепца.
   – Механизмы защиты от вторжения включе…
   – Нет, – приказал Кормак. – Повремени с этим. Свяжи меня с шаттл-палубой.
   – Вы на связи. Механизмы защиты от вторжения отключены.
   – Дракон, почему ты напал на корабль?
   На самом деле Ян знал ответ на этот вопрос. Он обидел дракона, и тот явился по его душу. Вряд ли поиски будут долгими.
   – Теперь он сосредоточился на люке, ведущем внутрь шахты подъемника, – сказала Шален. – Показатели напряжения повысились.
   ИР «Гибрис» сообщил:
   – Неавторизованный доступ к базам данных. Данные выкачиваются из зоны шаттл-палубы.
   – Это еще что за дребедень? – вопросила Шален.
   На экране было хорошо видно, что какой-то из псевдоподиев присосался к одной из компьютерных консолей, укрепленных вдоль стены отсека.
   – Наверное, выясняет планировку корабля и еще что-нибудь, что его может интересовать, – предположил Кормак.
   На глазах у оторопевших людей люк шахты подъемника покрылся трещинами и сломался, в шахту устремились псевдоподии.
   – Может быть, он принял «Гибрис» за дракониху? – спросил Торн. Кто-то позади него хихикнул, но смех тут же умолк.
   Кормак не стал обращать внимания на комментарии, он смотрел на экран, и у него зарождалась надежда. Псевдоподии спускались по шахте вниз, а не стремились вверх, к тому уровню, где находились они. Он вдруг понял, чего хочет дракон.
   – «Гибрис», «в каком состоянии дракониды?
   – При столкновении они не пострадали, но с тех пор претерпели изменения.
   Экран мигнул, на нем появилось изображение помещения изолятора. Двое драконидов лежали на полу, свернувшись калачиком, их покрывали прозрачные коконы. Итак, они готовятся к возвращению, но можно ли было позволить дракону забрать их? Что, если поторговаться?
   – Дракон, если ты будешь упорствовать, твои отпрыски будут уничтожены. Мы их…
   Весь корабль снова сотрясся. Из динамиков интеркома послышался грохот.
   – Псевдоподии только что взломали дверь рядом с изолятором, – сообщил ИР «Гибрис». – Вы желаете, чтобы дракониды были уничтожены?
   Экран днова мигнул и показал, что происходит около изолятора. Псевдоподии заполнили все пространство коридора и толкали бронированные ставни, которыми было закрыто наблюдательное окно. А из динамиков интеркома донесся голос, который Кормак сразу узнал:
   – Блефовать, Ян Кормак, могут те, на чьей стороне нет силы. Ты не уничтожишь то, что принадлежит мне, иначе я сокрушу этот корабль.
   «Дракон…»
   – Дракониды находятся в герметично закрытом помещении… А мне нужно всего несколько ответов. Зачем они здесь оказались? Что случи…
   – Выбора у тебя почти нет. Открой эту запечатанную комнату, или я просто вырву ее из вашего корабля. Для этого мне придется разрушить несколько отсеков…
   Дракон был прав.
   – «Гибрис», открой изолятор, – поспешно проговорил Кормак.
   Ставни разъехались в стороны, псевдоподии прорвались в окно. Одно мгновение – и они уже выскользнули из изолятора, и дракониды исчезли посреди мятущейся массы плоти.
   – Они оттягиваются к шахте подъемника, – сказала Шален, хотя все это и сами видели. – «Гибрис», мы сумеем герметизировать пробоины, если дракон отсоединится?
   – Материал для герметизации шахты подъемника готов, – ответил ИР.
   На экране было хорошо видно, что псевдоподии отступают. Добравшись до шаттл-палубы, псевдоподии втянулись в стену плоти, прижавшуюся к отверстию наружного люка. Корабль содрогнулся – в очередной раз. Одна из камер показала, как в шахту плавно вплывают герметизационные «заплаты», похожие на огромные монеты.
   – Дракон отсоединяется.
   Все ощутили взрыв и толчок – это вышел из отсека шаттл-палубы воздух. Огромный шар отлетел от корабля в сторону. Вместе с кучей обломков из отсека выскользнул шаттл.
   – Дракон отсоединился.
   – Сенто… – вырвалось у Эйдена.
   – Мы подберем шаттл, – успокоила его Шален. «Гибрис», включив аварийные двигатели, устремилась к орбите Самарканда.
 
   – Дракон не знал обо всем, что тут происходило, – сказала Мейка, занимаясь пластикой ребер Кормака, хотя он просил просто забинтовать его.
   Биолог настояла на операции, потому что, по ее мнению, какое-то из сломанных ребер могло проткнуть легкое.
   У него не было никакого желания наблюдать, что она с ним делает. В свое время он успел насмотреться на окровавленные и разодранные человеческие тела и в этом смысле трусом не был, но все совсем иначе, когда видишь свою кровь, свое изувеченное тело. На затылке у Кормака было закреплено устройство для введения нейроблокатора. У него уже онемело туловище от подмышек до бедер. Но как это обычно бывает при таких операциях, он все-таки чуть-чуть ощущал прикосновения и, естественно, слышал все звуки. Ян отвел взгляд в сторону, уставился на трубки, ведущие к аппарату искусственного легкого, и его вновь посетило пренеприятное чувство отсоединенности. Нейроблокатор отключил некоторые автономные функции организма. Его сердце, его легкие не работали, бездействовали.
   – Почему вы так думаете?
   Голос Кормака прозвучал в точности так же, как его собственный, хотя исходил из механической гортани, очень похожей на ту, какой снабжены големы. Эта гортань функционировала, принимая нервные импульсы, передаваемые аппаратом-нейроблокатором, закрепленным на плече пластырем. Он походил на большую раковину улитки, изготовленную из голубоватого металла. Сбоку к раковине крепился маленький диск из оргстекла, внутри которого мигали огоньки.
   – Дело в том, что дракониды – часть дракона. Я бы рискнула предположить, что они представляют собой нечто вроде зондов с дистанционным управлением, можно назвать их агентами-разведчиками. Очевидно, дракон захотел получить отчет о проделанной работе.
   Кормак почувствовал удар внутри грудной клетки и услышал неприятный, липкий и чавкающий звук.
   – Мог бы просто попросить, – заметил Карн, сидевший неподалеку, потирая предплечье сломанной серебристой руки. Инженер с неподдельным интересом изучал раскрытую грудную клетку Яна.
   – Думаю, вы правы. Все выглядело так, будто он отчаянно обшаривал планету, разыскивая их, а когда не нашел, обратил внимание на нас и с невероятной поспешностью забрал своих отпрысков.
   – С поспешностью и отчаянием, – добавила Мейка.
   – Не знаю. Уж конечно, на жизнь людей ему было совершенно наплевать. Нам еще повезло, что «Гибрис» выдержала это испытание.
   Он замолчал. По меньшей мере многим из них повезло. Уже двадцать часов без перерыва Мейка помогала членам экипажа с разнообразными травмами. Трое членов команды находились внутри жизнеобеспечивающих капсул в ожидании реанимации. Они могли выжить, но им предстояло длительное время провести в регенерационных установках. Одной женщине из числа инженеров, обслуживавших рансибль, повезло еще меньше: ее голову размозжило, когда одна из деталей рансибля сместилась и прижала ее к стене.
   – Как дела у Шален? – спросил Кормак у Мейки.
   – Ремонтные работы идут полным ходом, но она нервничает из-за того, что установка рансибля задерживается. Она немножко зациклена на своем рансибле.
   Мейка подняла вверх руки в окровавленных перчатках и смотрела на дисплей, висевший над головой у Карна. На дисплее красовалась грудная клетка Кормака – изображение, переданное со сканера. Сам он на этот дисплей рискнул посмотреть только раз.
   – Как Эйден? – поинтересовался он.
   – Он вернул шаттл. Сенто помещен на хранение… и шаттл тоже, он не подлежит ремонту. Как только на шаттл-палубе все приведут в порядок, туда поставят другой «челнок». Шален ужасно переживала из-за грузового катера, но с ним все в полном порядке.
   Мейка вернулась и снова принялась за работу над ребрами Кормака.
   – Грузовой катер?
   – Он в запасниках… Один грузовой катер и четыре мини-шаттла. Грузовой катер нужен Шален для доставки рансибля.
   – Ясно… Похоже, все у нас будет нормально… Мейка отозвалась не сразу. Кормак ощутил ее прикосновения, а потом послышалось негромкое гудение аппарата, с помощью которого сращивались кости. Ян на миг опустил глаза и сразу об этом пожалел. От солнечного сплетения до ключиц кожа и мышцы на грудной клетке были рассечены и отодвинуты в стороны. Биолог поддерживала пальцем края двух отломков ребра и водила кончиком прибора вдоль просвета между ними. В воздухе повис странный запах. Отдельные частицы кальция ухитрились улететь за границы электростатического поля, благодаря которому они должны были улечься в просвет и заполнить его.
   – Думаю, да. – Женщина отошла в сторону, чтобы полюбоваться своей работой. – Но «Гибрис» придется какое-то время побыть здесь. Нужны детали и материалы, их должны доставить с Миностры с помощью рансибля. До тех пор мы не сможем покинуть орбиту.
   Она разместила прибор для сращивания костей в подставке-стерилизаторе и откатила от стола другой аппарат. Судя по фирменному знаку, этот серебристый ящичек, установленный на каталке, предназначался для пластики тканей на клеточном уровне. Сверху на коробке размещался контактный дисплей, а сбоку из нее выходил пучок трубок и проводов. Эти трубки и провода заканчивались головкой, на которую можно было укрепить любую из насадок, лежавших на подносе под прибором. Мейка выбрала что-то наподобие маленькой стеклянной лопатки.
   – Для того чтобы фиксировать места соединения отломков ребер, я использовала скобки. Вряд ли в ближайшее время вам удастся соблюдать постельный режим. Скобки изготовлены из материала, который рассосется примерно за год. Этого срока более чем хватит для того, чтобы ваши ребра успели полностью восстановиться. Большинство поражений внутренних органов и тканей я также ликвидировала. Теперь я вас зашью.
   «Почему врачи так обожают рассказывать пациенту обо всем, что они с ним делают?»
   Прибор негромко загудел, от грудной клетки стали доноситься жуткие чавкающие звуки. Ощущение было такое, какое испытывает непослушный ребенок, которого мать тянет за собой, схватив за пуговицу на пальто.
   – Ну вот, теперь все, – объявила Мейка, когда, как показалось Яну, прошла целая вечность. – Я оставила под швом две обезболивающие капсулы, они растворятся в течение ближайших дней. Время от времени будете ощущать покалывание, но сейчас будете чувствовать себя хорошо.
   Кормак увидел за спиной женщины трубки аппарата искусственного легкого, очищавшиеся от крови, и ощутил легкое потягивание, когда она одну за другой отсоединила трубки. Он не успел ощутить недостаток кислорода, потому что Мейка сразу отключила нейроблокатор.
   Не было никакого покалывания – просто к нему возвратилось его тело. Он сделал глубокий вдох и изумился тому, как громко забилось его сердце.
   – С вами все в порядке.
   Даже в такой ситуации она не задала вопроса типа: «Как вы себя чувствуете?»
   Кормак расправил плечи и, опустив глаза, осмотрел свою грудную клетку. Чисто и гладко. После клеточной пластики не оставалось рубцов – по крайней мере, на коже. Он кивнул биологу, и она ответила ему мимолетной улыбкой.
   Теперь настал черед Карна. Инженер разжал и снова сжал серебристые пальцы.
   – Я потерял контакт с датчиками. Остались только обычные ощущения.
   Ян задержал на нем взгляд. Так вот что собой представляла его серебристая рука! Как же, наверное, неприятно ему было обследовать артефакт с помощью приборов – а все из-за того, что рука была спрятана внутри перчатки и перчатку снимать было нельзя.
   Кормак свесил ноги с операционного стола и встал. Поднял с полу рубашку, натянул ее. Мейка перестала обращать на него внимание и целиком сосредоточилась на Карне. Он не стал ее отвлекать.
   Подъемники пока не работали, однако из-за этого особых проблем на борту звездолета не возникало. Это означало всего лишь, что нельзя было добраться до нужного уровня с помощью силового поля. Но можно было войти в шахту, где царила невесомость, и воспользоваться аварийной лестницей. Хитрость состояла в том, чтобы, как при любых маневрах в невесомости, не слишком разгоняться. Вскоре Ян притормозил на нужном уровне и направился к зоне отдыха, которая теперь стала центром управления. По пути он миновал коридоры, где трудились роботы-сварщики, и другие зоны, где техники отдирали от стен поврежденные панели и переругивались на специфическом жаргоне. Кое-где показатели гравитации колебались, а это было гораздо менее приятно, чем если бы сила притяжения отсутствовала совсем. Неисправная гравитационная платформа могла легко и просто размазать человека по полу.
   Добравшись до зоны отдыха, Кормак застал там только Торна и Шален. Шален сидела за столиком и смотрела на дисплей, где демонстрировалась обшивка «Гибрис», облепленная роботами, словно какими-то насекомыми. Торн крепко спал на кушетке, рядом с ним на столике валялась пустая фляжка, а рядом с ней стоял стакан, наполовину наполненный виски.
   – Как дела? – спросил Кормак у Шален. Не отрывая глаз от дисплея, она ответила:
   – Через семьдесят часов все пробоины будут полностью заделаны. Но «Гибрис» не сможет лететь со сверхсветовой скоростью до тех пор, пока мы не получим новые кожухи для двигателей. Кроме того, отключены таранные поля.
   Кормак понимающе кивнул и сказал:
   – По пути сюда мне встретилось несколько зон, где гравитация неустойчива.
   Женщина даже не повернула к нему голову.
   – Вовсе нет. Ты просто прошел по гравитационным пластинам, которые снабжаются от неустойчивого источника энергии. Мы испугались за один из генераторов и были вынуждены отключить его.
   Лучше не спрашивать Шален о повреждениях на корабле. Наверняка перечень поломок был очень длинным.
   – «Гибрис», как обстоит положение дел с драконом? – спросил он, подойдя к устройству выдачи питания.
   – Дракон находится на орбите в семистах километрах впереди нас. На его поверхности имеет место некоторая активность, – сообщил ИР.
   – Кофе, – вот и все, что заказал себе Кормак. Машина узнала его голос и должна была приготовить кофе исключительно по его вкусу. Он придирчиво пригляделся к чашке с белой слизью, которую ему выдало устройство, после чего набрал рецепт на пульте. Еще один пункт в перечне неисправностей. Получив наконец желаемый напиток, Ян вернулся к столику Шален и сел рядом с ней.
   – Хорошо, теперь скажи мне, что это за активность?
   Шален одарила Кормака раздраженным взглядом. Он пожал плечами в знак того, что просит прощения, и уставился на дисплей. По всей поверхности дракона ходили волны.
   ИР «Гибрис» сообщил:
   – Час назад имел место выброс энергии, направленный от звездной системы Анделлан. Это был лазерный пучок света полного спектра. Мощность его исчислялась несколькими гигаджоулями. Если в этом есть некая схема, то следующий импульс должен последовать через пятьдесят минут. Я перевожу корабль в положение над другим полушарием планеты и оставляю здесь только один наблюдательный зонд.
   В это мгновение Кормаку вдруг нестерпимо захотелось оказаться на другой стороне галактики. Уж не готовился ли дракон уничтожить их? Если да, то положение у них было незавидное.
   – Что-нибудь еще?
   – Кроме того, я улавливаю излучения по всему спектру. У некоторых из них присутствует определенная внутренняя логика и математическая когерентность, но пока я их не расшифровал. Эти импульсы не имеют направленности.
   – Понятно.
   На экран вернулось то изображение, за которым наблюдала Шален. Кормак пригляделся к женщине внимательнее и заметил, что она старательно сохраняет бесстрастное выражение лица.
   – Я весь твой, – проговорил он с улыбкой.
   – Большое спасибо, – буркнула она, отодвинула от столика стул и поднялась. – К сожалению, некоторым из нас нужно работать.
   Кормак всеми силами попытался изобразить извинения, но Шален удалилась, а он так и не понял, сердится она на него, или ей просто забавно. «Интрига», – подумал он, стараясь не чувствовать себя виноватым. Он немного посидел, потихоньку прихлебывая кофе, потом снова вызвал на дисплее изображение, принимаемое зондом.
   Рябь на поверхности дракона теперь гуляла активнее и быстрее, он утратил форму правильного шара.
   – «Гибрис», ты думаешь, мы тут в безопасности?
   – Нет, – искренне ответил ИР.
   Прошло пятьдесят четыре минуты. Шестьдесят, шестьдесят пять… Сильная вспышка затмила изображение. А когда оно появилось снова, дракон опять стал правильной сферой, а волны по его поверхности двигались так, как в тот момент, когда Кормак в первый раз смотрел на дисплей.
   – «Гибрис», куда был направлен этот импульс?
   – На поверхность планеты. Сейчас дам изображение… Зонд провел съемку.
   На экране появилось расплывающееся черное облако с адским алым пламенем посередине.
   – Это была гора Прометей, – сообщил ИР «Гибрис». Ян покачал головой. Он был потрясен. Конечно, Энойда Дикон никуда не денется со своего места в учебниках истории, но что же, черт побери, вытворяет это чудовище?
   – Я что-то улавливаю. Дракон что-то транслирует. Это – на всех человеческих языках.
   – Если так, давай послушаем английскую версию. Из динамиков послышался громоподобный голос.
   – Удрал! Смылся! Преступник! Ублюдок! Будь он проклят! Дерьмо! Дерьмо поганое!

20

   Хамелеон. Довольно часто возникает недопонимание при использовании производных от этого слова. Например, термин «одежда типа „хамелеон“» относится исключительно к одежде, изготовленной из светочувствительных волокон и разработанной ЦСБЗ в 2257 году. Это всего лишь эффективная разновидность камуфляжа, и с помощью этой одежды нельзя стать невидимкой, можно только слиться с окружающей местностью. Однако «оборудованиетипа „хамелеон“» – уже совсем другое дело. Речь идет об аппаратуре, которая, используя эффекты силового поля, способна отклонить от объекта свет, ликвидировать исходящее от него тепловое излучение, нивелировать движение воздуха и сделать данный объект непроницаемым для обнаружения с помощью радара и сонара.

Из «Руководства для квинсов» (составленного людьми)

 
   Прежде чем повести «пташку» на посадку, Пелтер сделал крут над озером. Дисплей, работавший в инфракрасном режиме, показывал все, что ему нужно было видеть, в пастельных оттенках синего и зеленого цвета, и это напоминало негатив цветной фотографии. Он включил систему воздушного торможения и заметил маленькие инверсионные следы позади крыльев катера, но на такой высоте это было не страшно. Глазами мистера Крана он наблюдал за неподвижно лежавшим на полу Стэнтоном и размышлял о том, каким именно образом отправить его на тот свет. Радость, испытанная Арианом от того, как ему удалось наказать дерзкую капитаншу, быстро улетучилась. Теперь он сам себе удивлялся: оказывается, ему не хотелось лично наблюдать за тем, как умрет Джон. Этот предатель должен был умереть, потому что задумал измену, но много лет он был ему хорошим другом. Пелтер смотрел на озеро и ощущал во рту привкус горечи. С помощью модуля он вызвал изображение Стэнтона и ввел его в нужное место программы в командном модуле мистера Крана. Эту же программу он использовал, когда давал Крану приказ разделаться с Тенелем и многими другими. Он решил, что запустит программу тогда, когда сочтет нужным, и кстати – вовсе не обязательно на это смотреть.
   Как только были выпущены лыжи для посадки на воду, послышался свист ветра, и это был самый громкий звук за время долгого пути к поверхности планеты. Потом шум возник тогда, когда лыжи ударились о поверхность озера. Пелтер обернулся назад и увидел пенный след, и в этом не было ничего страшного, потому что теперь любые их действия не должны вызывать подозрений. Вернее – любые их действия с этого момента до тех пор, пока они не начнут использовать запрещенное оружие.
   Ариан повернул катер и направил его к берегу озера, оказавшемуся довольно пологим. Вдалеке лежали груды валунов, а дальше начинался густой лес – вот только что за деревья там росли? Поблизости же земля была ровная, и самыми высокими объектами были прибрежные камыши и осока да еще сам катер. Всего лишь два раза взвыли пропеллеры, движимые сжатым воздухом, «пташка» пролетела по камышам и скользнула на топкий берег. Пелтер расстегнул пряжку ремня безопасности и обернулся.
   – До рассвета, – сказал он наемникам, – несколько солстанских часов. До этого времени отдыхаем.
   – А с ним как? – спросил Корлакис, ткнув пальцем в Стэнтона.
   – Утром.
   Пелтер откинул спинку кресла и закрыл единственный глаз. Остальные последовали его примеру. Некоторое время Пелтер понаблюдал за ними глазами мистера Крана и только потом позволил себе окончательно расслабиться и уснуть.
 
   Его тело, лежавшее на мягкой земле, словно бы налилось свинцом. К горлу подступала тошнота, у него болело плечо, а в голове кто-то старательно сверлил дырки, много дырок. В общем, противнее любого похмелья. Сильно пахло торфом, во рту ощущался привкус земли. Приоткрыв левый глаз, Джон увидел стебли бледно-зеленых папоротников, растущих из черной почвы. Чуть дальше какая-то трава была примята к земле и раздавлена. В первое мгновение он не мог сообразить, где находится и что с ним происходит. А когда к нему возвратилась память, Стэнтон обнаружил, что, оказывается, можно чувствовать себя еще хуже.
   «Джарвеллис».
   Он приподнялся, упираясь в землю локтями, и его вырвало желтой желчью. Каждый рвотный позыв откликался жуткой головной болью. Но уж пусть лучше такая боль…
   – Вкати-ка ему еще дозу, – распорядился Пелтер. Стэнтон только успел повернуть голову, как Корлакис присел рядом с ним на корточки и прижал к его шее инжектор. Лекарство подействовало почти мгновенно, тошнота начала отступать, а с ней – и головная боль. Он почувствовал, что может встать, но ему не хотелось. Другая боль наполняла все его тело.
   – Вставай, Джон.
   Что, если рассердиться? Но на это, оказывается, у него нет сил. Стэнтон заставил себя встать на колени, потом, пошатываясь, поднялся на ноги. Меннекен и Свент сидели на ящике, выгруженном из катера. Дюсаш стоял, прислонившись спиной к «пташке». Любопытное это было зрелище, потому что угол наклона спины Дюсаша казался просто немыслимым. Корлакис отошел в сторону.
   Джон посмотрел на Пелтера – ну конечно, за спиной у приятеля мистер Кран. «К нему не подберешься». Конечно, будь у него возможность, он бы прикончил Ариана, но никто ему такой возможности не даст.