Эва Хансен. Цвет боли: бархат

   – Следователи, – машинально поправила Фрида.
   – Что?
   Фрида обратила внимание на то, что при вопросе бровь Андреаса Флинта не приподнялась, как бывает обычно у людей. Отметила это тоже машинально, срабатывала привычка следователя, коим она работала раньше.
   – Дело расследуют следователи. Извините.
   – А… мне все равно, они сказали, что из полиции.
   – Это чтобы возникало меньше вопросов. А доступ к финансам?
   – К чему? – Бровь Флинта все же сделала попытку приподняться, но это ей плохо удалось.
   – Всегда есть вероятность, что человека устранили из-за каких-то финансовых вопросов, особенно если этот человек не беден и ведет столь… столь своеобразный бизнес, как пластическая хирургия. Возможно, финансы помогут распутать этот клубок.
   – Какие именно счета вас интересуют?
   – Прежде всего, клиники.
   – За какое время?
   – Скажем, за последние месяц-два.
   – Хорошо, я попрошу подготовить выписки со счетов за два месяца перед гибелью Аники. Еще что-то?
   Фрида хотела сказать, что предпочла бы иметь выписки и с их личных счетов, но промолчала, понимая, что это будет перебор. Ладно, позже можно будет попросить.
   – Еще, если возможно, список ваших друзей и тех, с кем в Стокгольме общалась, особенно в последнее время, Аника.
   – Всех не смогу, у нее слишком много знакомых, к тому же я не знаю, с кем она могла общаться, мы не контролируем друг друга, но кого вспомню – напишу. И Петра тоже, – Флинт обернулся к дочери, словно ища поддержки. Та кивнула, от Фриды не укрылась чуть ехидная усмешка девушки.
   Ясно, скелет в шкафу у папочки метра два ростом.
   – Договорились. А кто нас познакомит с сотрудниками клиники?
   – Ханне, есть такая администратор, у нее данные на всех, кто работает… работал с Аникой. Я предупрежу. Список знакомых Петра пришлет вам по электронной почте.
   – Господин Флинт, лучше лично.
   – Почему, вы не доверяете Интернету? – Флинт смотрел на Фриду пристально, словно девушка говорила о том, что ему самому неведомо.
   – Нет, нам нужен не только список, но и краткие пояснения. Понимаете, прочитать в нем, например, Фрида Волер, вовсе не значит понять, кто это и какое отношение имеет к Анике.
   – Да, конечно, но тогда придется заехать завтра ко мне, я расскажу.
   – Когда и куда? – Ручка в руке Фриды зависла над страницей ежедневника.
   – Я позвоню.
   – И еще вопрос: вы сказали, что исчезла помощница Аники Лора Трувассон? Кого можно расспросить о ней?
   – Ханне. Я с этой Лорой знаком не был, сказать ничего не могу. А ты? – Флинт повернулся к дочери, та равнодушно пожала плечами.
   Подписав договор и документы на задаток для начала дела, Флинт поспешил удалиться. Фриде показалось, что его лицо устало… Что за странный субъект?
 
   – Свобода закончилась? – рассмеялась Фрида.
   – Ты о чем?
   – Я о Линн, Ларс больше не отпустит ее от себя дальше двух шагов? – усмехнулась Фрида, наблюдая через окно, как Флинты садятся в машину.
   – Она звонила, сказала, что приедет позже. У нее семья и ребенок, – пожала плечами Бритт, словно Фрида о такой «мелочи», как семья Линн, могла забыть.
   – Ну, пойдем разыскивать помощницу Аники Флинт сами. Не может быть, чтобы ее данных не было в клинике, людей не принимают на работу без документов, тем более в такое место.
   Клиника невелика, но очень уютна. Очаровательный особнячок, перед которым парковка на пять машин. Но стояла всего одна. Клиника закрыта? Потом оказалось, что это парковка для машин клиентов, работники подъезжали с другой стороны.
   Внутри также ничто не напоминало госпиталь, много цветов, Фрида обратила внимание, что цветущие – все искусственные, хотя и очень качественно выполненные. Видно, здесь учитывали возможность аллергических реакций не только своей владелицы. Мягкая мебель светло-зеленой кожи, на стенах хорошие постеры абстрактного содержания, больше похожие на ненавязчивые цветовые пятна, и ни одного зеркала или просто отражающей поверхности. Наверное, чтобы пациенты не видели себя ни до, ни после процедур. Отсутствие отражающих поверхностей и белого цвета в отделке требовало дополнительного освещения, потому светильников много, но освещение все равно приглушенное…
   – На Лонгхольменскую тюрьму не очень похоже, – заметила Бритт.
   – Ты была в Лонгхольменской тюрьме?
   – Да, два дня жила в тюремной гостинице – в двухместном номере и в комнате инспектора.
   – Зачем?!
   – Интересно же.
   Фриде оставалось только покачать головой… О том, что в Лонгхольменской тюрьме прямо в музее существует своя гостиница, она знала, но ей и в голову не пришло ночевать там ради экзотики. А Бритт пришло.
   – Ты с Линн была или одна?
   – Одна. Линн уезжала к бабушке.
   Фрида оглянулась, обстановка клиники явно не напоминала тюремный коридор, с Бритт не поспоришь.
   Всего восемь палат по одному пациенту и два десятка обслуживающих, из них всего два врача.
   На что они живут? Сколько же должны платить эти восемь пациентов, чтобы содержать всю клинику и покрывать налоги?
   Ответ оказался прост: постоянные клиенты только в двух палатах, в остальных те, кто отлеживается после операции или каких-то процедур от нескольких часов до суток.
   Отвечающая за персонал, а по совместительству и все хозяйство администратор Ханне Ольсен удивилась:
   – Странно, Андреас Флинт позвонил и распорядился рассказать вам все, что я знаю об Анике и Лоре.
   – Что в этом странного?
   – Я уже все рассказала другим.
   Удивление в голосе наигранное, а вот проскальзывающее беспокойство настоящее. Рыльце в пушку, оставалось только выяснить, не пух ли это погибшей Флинт.
   – Другие – это полиция. – Фрида постаралась улыбнуться ободряюще, нужно, чтобы женщина успокоилась, иначе разговора просто не получится.
   – А вы?
   – Мы частные детективы. Просто нам нужно понять, как могла врач принять смертельно опасное для себя лекарство. Аника помнила о своей аллергии?
   – Да, конечно! – горячо согласилась Ханне. – Об этом помнили мы все. Никаких антибиотиков!
   Она заметно успокоилась, но внутреннее напряжение пока оставалось. Что-то здесь не так…
   – Расскажите нам о сотрудниках клиники.
   – Вы нас подозреваете, что ли? Аника была для нас работодателем, ее смерть и для нас катастрофа.
   – Пока мы никого не подозреваем, просто нужно знать обо всех, например, о Лоре Трувассон. Андреас Флинт сказал, что она пропала.
   Фрида сразу прояснила ситуацию, чтобы не терять время, пока Ханне будет юлить, из какого-то опасения увиливая от прямого ответа.
   Та развела руками:
   – Лора Трувассон вчера не вышла на работу, на звонки не отвечает, дома никого нет.
   – Откуда вы знаете о доме?
   – Утром я отправляла туда… свою помощницу, она звонила в дверь полчаса, к тому же соседи сказали, что два дня не видели Лору.
   Администратор говорила уверенно, но что-то во взглядах, которые она бросала то на визитеров, то на свой компьютер, насторожило Фриду.
   – Аника погибла позавчера… Когда в последний раз Лора была на работе?
   – Позавчера, а вчера не пришла, вот мы и забеспокоились.
   – Есть причины? – теперь уже Фрида смотрела подозрительно.
   По тому, как вдруг заелозила администратор, поняла, что были.
   – Рассказывайте.
   Та, видно, мысленно махнула рукой: все равно не скроешь… Вздохнула.
   – Понимаете, нужно было подготовить кое-какие документы… Я оставила Лоре ключ от своего кабинета, чтобы она все сделала сама… У меня дочь болеет, ребенок дома один, няня может сидеть только полдня, я не могла остаться на вечер, Лора сказала, что все сделает сама, чтобы я не беспокоилась. А ключ обещала оставить в… в определенном месте.
   – Лора Трувассон часто работала на вашем компьютере?
   – Нет, никогда! Но я отправила ей СМС с сообщением, где будет лежать ключ и когда можно прийти.
   – У вас один ключ от кабинета?
   – Нет, но я не хотела, чтобы он попал к кому-то в руки.
   – Оставила?
   – Да, да! Вот он, – администратор достала из кармана ключ, выронив при этом какую-то бумажку, быстро подхватила ее и затолкала обратно в карман, а ключ протянула Фриде. Та покрутила в руках и вернула:
   – Он мне не нужен, я не намерена сидеть в вашем кабинете по вечерам.
   Ответная улыбка администратора вышла кривоватой и неуверенной.
   – Так в чем проблемы?
   – Не знаю, Лора, наверное, что-то нарушила в компьютере, я не могу войти…
   – Что именно?
   – Мой пароль не срабатывает… И я не знаю, как войти, а мне нужно работать…
   – Вы кому-то говорили об этом?
   – Только Андреасу Флинту.
   Судя по всему, Флинт не справился, потому что пароль все еще требовался.
   – Успокойтесь, возможно, Лора по ошибке просто установила свой, а не ваш. Сейчас мы позвоним своему другу, вернее, сотруднику, который способен восстановить любой пароль.
   Бритт уже набирала номер Магнуса:
   – Эй, компьютерный гений, требуется твоя помощь.
   – Немедленно? Уже иду.
   – Мы не дома, запиши адрес…
 
   Пока ждали Магнуса, расспрашивали Ханне о работе клиники и о Лоре Трувассон. О клинике Ханне рассказывала охотно и подробно, мол, наводят красоту женщинам… ну и мужчинам иногда… Нет, сложные операции нечасты, это проблема, потому что нужен серьезный анестезиолог, еще персонал, а приглашать их дорого.
   – Своего нет?
   – Есть, но он не имеет квалификации для многочасовых операций. Потому только те, которые не требуют много времени.
   – Сколько было таких за последний год? – Фрида спросила скорее по привычке уточнять все до точки, чем действительно придавая вопросу какое-то значение.
   – За последний год? Дайте вспомнить… две или три…
   – Почему так неуверенно?
   – Я стала работать в этой клинике не так давно. При мне серьезная только одна – после аварии исправляли женщине кое-что.
   – Вы храните документы о пациентах?
   – Мы не имеем права ничего сообщать кому бы то ни было! – тут же принялась защищаться Ханне.
   – Успокойтесь, мы и шагу не сделаем из того, на что не имеем права. Полиция вас не расспрашивала о работе клиники и о пропавшей сотруднице?
   – Конечно, расспрашивали. Спрашивали об операциях, мы показали им всех пациенток. Полиция на это имеет право, – подчеркнула администратор, вызвав у Фриды невольную улыбку. По своему опыту работы в полиции она прекрасно знала, что именно в таких клиниках последнее, в чем идут навстречу, – данные о клиентках, обычно даже самые законопослушные подчиняются только после соответствующих бумаг. Неужели здесь дали все добровольно?
   – Полицейские предъявляли вам ордер на обыск или вы дали данные сами?
   Кажется, Ханне испугалась вопроса, ощутимо заюлила:
   – Нет, что вы!
   – Что я?
   – Они не смотрели, мы просто показали список операций и процедур за последние месяцы. Я понимаю, что у полиции тоже были подозрения, что Анику отравили из-за какой-то неудачи, но это не так! Разве у Аники мало клиник?
   – То есть, – Фрида буквально впилась взглядом в лицо женщины, – вы допускаете, что отравление могло быть, но не допускаете, что из-за вашей клиники?
   – Да… нет! Я не знаю…
   – Хорошо, Ханне, не волнуйтесь вы так, тем более мы не из полиции. У Аники ведь была сильная аллергия?
   – Да, она не переносила пенициллин и его производные, так бывает. – В голосе почти слезы.
   Фрида с улыбкой сжала пальцами ее руку, нервно комкающую платочек:
   – Да что вы так волнуетесь? Мы правда всего лишь хотим понять, как осторожная Аника могла принять лекарство, которое ей категорически запрещено. Она ничего не говорила по поводу какой-нибудь инфекции?
   – Чьей?
   – Своей, конечно. Аника в последние дни делала какие-то операции? Несложные, простые?
   – Делала. Блефаропластику.
   – Подтяжку нижнего века?
   – Да.
   – Когда в последний раз?
   – В день своей… гибели. С утра, а во второй половине дня отправилась на машине в Данию.
   – Значит, у нее не могло быть, например, больного горла?
   – Нет, что вы! Аника ответственно относилась к своему здоровью.
   – А как пациентка, которой она делала операцию?
   – Хорошо, все идет прекрасно, у Аники золотые руки, она способна не только подтянуть веки, но и перекроить все лицо минимальными средствами так, что собственные мужья не узнают жен после операции. Поверьте.
   – Многим перекраивала?
   – Здесь нет, условия не те, но я видела снимки тех, кого оперировали в Германии, например, о… это волшебство! Приходит в клинику корявая дурнушка, после того как отек спадет, выходит красавица.
   – Разве эти фотографии не являются закрытой информацией?
   – Да, конечно, – снова смутилась Ханне, – но мы иногда смотрели. Понимаете, это помогает сотрудникам клиники чувствовать себя причастными к волшебству. Мы никогда не знаем имен, часто пациентки даже приезжают в клинику в масках, и их видят только сама Аника и медсестры, которые делают процедуры, и уезжают тоже в масках…
   – Но обязательно должны существовать снимки до и после, я знаю, врач сначала все планирует на снимке, а потом на лице пациентки, – вмешалась Бритт и объяснила Фриде: – У меня подруга делала себе подтяжку.
   – Подруга? Сколько лет твоей подруге?
   – Это неважно, бывает, когда мешки под глазами повисают в молодом возрасте.
   – Она права, – согласилась с Бритт Ханне, – к нам обращаются совсем молодые девушки.
   – Но вы же не имеете сведений о пациентках?
   – Возраст и вес знать обязательно.
 
   Пока беседовали, приехал Магнус, а с ним и Линн. Бритт не сдержалась, чтобы не поинтересоваться:
   – Ларс тебя отпустил или сбежала?
   – Спустилась вниз по связанным простыням! – рассмеялась на саркастический вопрос подруги Линн. – Бритт, Ларс нормальный шведский мужчина, он родился в Швейцарии, но вырос-то здесь. А я нормальная шведская женщина. Он справится, успокойся.
   – Все равно…
   Магнус приступил к делу, но Ханне тут же объявила:
   – Пароль-то вы можете подобрать, а вот в данные не смейте заглядывать!
   Магнус только хмыкнул:
   – Строго вы, леди.
   – Это защищенная информация, я не имею права ее никому показывать.
   Совсем немного пощелкав клавиатурой, Магнус усмехнулся:
   – А что вы намерены здесь защищать?
   – То есть?
   – Вот новый пароль, но ваши файлы девственно пусты.
   – То есть?!
   – Сами папки есть, даже файлы в них тоже, но сдается мне, что в них ничего.
   – Не смейте заглядывать! – почти взвилась Ханне.
   – Да я не заглядываю. Объем информации на диске и файлов в папках посмотрите. 22 КБ на файле – это только заголовок, но не больше. Открывайте при мне, чтобы не сказали, что я что-то стер. Я всего лишь помог вам подобрать новый пароль.
   Ханне уже его не слышала, забыв о чужих глазах, она открывала папку за папкой и файл за файлом, то бледнея, то покрываясь красными пятнами. Везде было пусто!
   – О господи! – в ужасе прижала пальцы к губам Ханне. – Она уничтожила все, не только…
   – Что должна была уничтожить Лора? Ведь ради этого вы дали ей ключ от своего кабинета? У Аники были незаконные операции?
   – Нет, – замотала головой женщина, – нет, не это… Там были… не все финансовые документы чисты… Аника об этом не подозревала…
   – А Лора знала или догадывалась?
   – Лора знала… Она тоже была причастна, потому я пустила ее кое-что удалить, а она, видно, по ошибке стерла все. Что я теперь буду делать?! Мне нужно составлять счета пациенткам для выписки!
   Поняв, что Ханне на грани истерики, Фрида снова сжала ее пальцы:
   – Слушайте меня внимательно. Вот это, – она показала на Магнуса, – компьютерный гений. Он может попробовать восстановить информацию, но ему нужен ваш компьютер и возможность поработать над ним.
   Ханне отрицательно замотала головой. Фрида со вздохом кивнула Магнусу и девушкам:
   – Пойдемте, нам тут не рады…
   – Нет, постойте! Пусть ваш гений работает, но я буду рядом.
   – Магнус? – Фрида повернулась к парню. Тот недовольно поморщился:
   – Чистую флешку, большую пиццу и две бутылки колы.
   – Какую дрянь ты ешь и пьешь! Хорошо, сейчас привезу. Что еще?
   – Да, еще привезите мой ноутбук, тот, что на столе. Линн, ты помнишь, работала на нем. И поскорей, с этим я много не наработаю.
   В машине Бритт поинтересовалась:
   – Думаете, Магнусу удастся восстановить информацию?
   – Если просто стерто, то да, но если по специальной программе, когда вирус пожирает все, то вряд ли.
   – Линн, ты такая умная стала рядом с Ларсом.
   – При чем здесь Ларс? Я давно это знала. Информацию с компа можно стереть насовсем или так, что ее можно восстановить, правда, сделать это очень трудно. Что может интересовать нас в этой информации, не мелкие же финансовые махинации этой администраторши?
   – Лично меня операции. И не блефаропластика. – Фрида явно была озабочена. – Ханне сказала, что за последнее время недовольных не было. Значит, если Анике и отомстили, то за какую-то прежнюю.
   – Но Аника Флинт делала операции не только здесь. Могли отомстить и за какую-то недоделку в той же Германии. Помнишь, она говорила, что Аника перекраивала лица так, что собственные мужья не узнавали.
   – В таком случае не мстят, а благодарят, как правило… Ладно, какую там пиццу любит наш Магнус? Линн, ты не знаешь?
   – Большую «Маргариту».
   К тому времени, когда они вернулись в клинику, Магнус успел произвести впечатление на Ханне, умудрившись вытащить из памяти кое-что.
   – Давай мой комп и чистую флешку. Надеюсь, вы не забыли купить?
   – Нет, как и «Маргариту».
   – Не до нее, – Магнус отмахнулся, и стало ясно, что дело серьезней, чем они думали.
   – Все так плохо? – тихо поинтересовалась Фрида.
   Магнус кивнул, продолжая колдовать над компьютером администратора.
   Секунд через пятнадцать первой не выдержала Бритт:
   – Магнус, что у тебя?
   – Головная боль с левой стороны. Отойди, если не хочешь читать некролог о себе.
   Бритт отошла, обиженно поджимая губы, а Ханне шепотом поинтересовалась:
   – Что он сказал? Какой некролог?
   – Посоветовал не мешать. Он так шутит. Лучше помолчать или вообще заняться своими делами.
   – Ага, – согласилась администратор и принялась что-то разбирать в шкафу, не сводя глаз с Магнуса.
   – Сейчас у нее разовьется косоглазие… – усмехнулась Линн, – только бы нас в этом не обвинили.
   Магнус покачал головой:
   – Финансовая информация восстанавливается, а вот данные об операциях стерты основательно… Вернее, запущен вирус, который может разнести все, если не знать, что он там есть…
   – На то ты у нас и гений.
   – Даже боги могут не все, не только гении… А мы попробуем вот так… Фрида, я могу скопировать все, но открыть не могу.
   – Совсем не можешь или пока не можешь?
   Магнус открыл бутылку с колой, но пить не стал, подержал, задумчиво глядя на экран, и поставил на стол, вернувшись к компьютеру.
   – Ты права, старушка… ты, как всегда, права… Попробуем вот так… хуже не будет…
   Ханне больше не противилась вмешательству Магнуса в свои тайны, она уже увидела, как благодаря его колдовству файлы заполняются информацией…
   – Ну, вот… Ваши финансы я восстановил, данные о состоянии нынешних пациенток тоже. Счета… планы, перечни… все в порядке. Я всю восстановленную информацию проверил и сбросил вот сюда, – Магнус показал флешку, – не пользуйтесь больше этим компьютером, хотите, я сброшу информацию на другой комп, потому что здесь вирус, снова может все уничтожить.
   Представить себе ситуацию, в которой только что побывала, Ханне не могла. Она закивала:
   – Сейчас, сейчас…
   Пока администратор ходила за ноутбуком, Магнус вытащил из кармана другую флешку и принялся заполнять данными уже ее.
   – А на той что? – осторожно поинтересовалась Бритт.
   – А на той то, что нужно нам…
   Вернувшейся Ханне пришлось подождать, пока кудесник от информатики поколдует еще. Девушки старательно отвлекали уже счастливую администраторшу от Магнуса. Наконец тот сладко потянулся:
   – Все! Осталась стертой информация о бывших операциях и данные о сотрудниках. Не все, но…
   – Это ничего, данные об операциях есть и во врачебном компьютере, а сотрудники сообщат свои данные еще раз. Это не страшно. Спасибо вам! Я думаю, Лора сбежала, потому что испугалась сделанного! – На глазах у Ханне блестели счастливые слезы. Она готова была расцеловать Магнуса и всех девушек вместе с ним.
   Ханне суетилась, пытаясь предложить то оплату, то кофе, то… процедуры по омоложению. Все дружно отказались. Очень хотелось уйти и поговорить без посторонних.
 
   – Магнус, у тебя пицца совсем остыла.
   – Да, нам пора.
   – Спасибо за сотрудничество. Ответьте только на один вопрос…
   Похоже, после перенесенного шока, а потом чудесного спасения Ханне была готова ответить на любой вопрос Фриды.
   – Да, конечно.
   – Аника заезжала домой перед дорогой после операции?
   – Да, она ушла из клиники в полдень, а уехала, по-моему, позже.
   Фрида вздохнула:
   – Значит, она все же не подумала, прежде чем пить какое-то лекарство… Ну, больше не пускайте никого в свой кабинет. А еще лучше, уничтожьте тот ключ, который вы спешно сделали вчера.
   – Откуда вы знаете? – побледнела Ханне.
   – Квитанция, которую вы уронили… она из мастерской. До свидания…
 
   В машине при попытке о чем-то спросить его Магнус поднял ладони, словно защищаясь:
   – Я думаю! Все вопросы потом.
   – Как скажешь, – картинно вздохнула Бритт.
   По пути они заехали в пиццерию и купили еще одну большую пиццу.
   – Кофе найдем дома! – объявила Бритт. – Магнус, мы тебя позовем через четверть часа пообедать.
   – Угу, – лишь пробормотал парень, скрываясь за своей дверью в квартире напротив.
   Когда-то Линн и Бритт снимали квартиру на втором этаже, после множества приятных, не очень приятных и просто неприятных событий переехали в квартиру на третьем напротив Магнуса. Потом Линн Линдберг стала Линн Юханссон, а в квартиру к Бритт перебралась Фрида, прежде работавшая следователем, но покинувшая сей пост из-за обидных подозрений своих коллег в предательстве. Подозрения не подтвердились, «кротом», выдававшим преступной банде все планы отдела, оказалась помощница руководителя этого отдела. Все обвинения с Фриды были сняты, и даже извинения принесены, но она не смогла побороть себя и вернуться, тем более в предательстве ее тогда обвинили те, кто хорошо знал ее отца, тоже следователя, погибшего при задержании преступницы.
   Фрида по предложению Ларса Юханссона сначала взялась охранять его беременную жену Линн, а потом вместе с Бритт организовала частное агентство. Жалела только о двух вещах – что у нее нет тех технических возможностей, какие были на прежней работе, а еще, что они назвали агентство «Леди +», подобно уже существующему «Леди». Дело в том, что женское агентство «Леди» занималось слежкой за неверными мужьями, неудивительно, что звонившие путали эти агентства. Приходилось долго объяснять, что они не занимаются семейными проблемами в сфере нравственности и не помогают собирать компромат ради выгодного развода.
   Девушки уже всерьез подумывали о смене названия.
 
   Стоило войти в квартиру, как Линн принялась набирать номер телефона.
   – Бабушка, как вы там? Все хорошо, справляетесь?
   Она еще поворковала о своей малышке, пока девушки засовывали пиццу в микроволновку и заваривали кофе. Бритт тихонько смеялась:
   – Она еще удивляется, что я не хочу связывать себя узами брака.
   – Я думаю, ты просто не влюбилась, когда влюбишься, не станешь колебаться.
   Бритт только вздохнула в ответ.
   – Линн, когда тебе нужно возвращаться домой?
   – Пока время есть. – Она даже подругам не стала говорить о ночном происшествии. Это их с Ларсом дело.
   – А Петер с яхтой ждет?
   – Угу, как всегда, у Музея фотографии.
   Это была привычная стоянка яхты Ларса, капитан яхты Петер швартовался ближе к мосту, там, где стояли катера поменьше, но потом подходил к музею, когда нужно было забрать Линн или Ларса. На их остров можно попасть лишь яхтой или вертолетом.
 
   – Знаете, что меня напрягает? – Бритт взъерошила и без того торчавшие во все стороны волосы. – По времени что-то не так. О том, что Аника погибла, стало известно не раньше шести-семи часов. Во сколько там ушла с работы наша озабоченная мамаша? Уж, наверное, не в восемь, но она успела отправить сообщение Лоре, чтобы та пришла и поработала на компе. А как же ключ?
   – Да, не сходится, – кивнула Фрида, разрезая пиццу. – Думаю, Лора уже бывала в ее кабинете, и ключ у нее тоже был. А забеспокоилась курица только тогда, когда обнаружила измененный пароль.
   Из своей квартиры пришел Магнус, сообщил, что поставил все добытое у Ханне на чистку, и потребовал пиццу. Некоторое время они с Бритт препирались о том, какая пицца вкуснее и где ее готовят лучше. Бритт, как всегда, была категорична:
   – Все приличные итальянцы давно в Америке.
   – Угу, и приличные шведы тоже?
   – Да!
   – А приличные американки?
   – Что мы имеем? – попыталась напомнить о деле Фрида, когда пицца уже была в основном съедена. – Магнус, ты сможешь восстановить информацию? Что там вообще было?
   – Я думаю, вас не интересуют мелкие финансовые махинации этой курицы? Ну, вроде удвоенного счета на перчатки или завышенной стоимости стирки белья…