Страница:
- Вон отсюда! Ваше место - в коридоре, - прервал его судья.
- Вы не имеете права меня выгонять. Заседание открытое...
- Я сейчас милиционеров вызову, они вам покажут, что здесь открыто и кто тут прав.
Петр понял, что спорить бесполезно. Судья мог запросто отправить его в милицию, где в таких случаях особо не церемонились. Судебные репортеры рассказывали истории похлеще.
- Это произвол. Я требую внести в протокол, - уже в дверях заявил он.
- Я вам сейчас такое в протокол внесу! Надолго запомните! - закричал ему вслед Макаров.
Петр решил дождаться окончания. Он рассчитал, что суд будет длиться не меньше часа и, отпустив водителя, пошел в соседнее кафе. Там было пусто, он взял сто граммов коньяка и долго сидел, глядя в окно. На улице ярко блестели лужи, было солнечно и тепло. Потянуло в сон, и Петр выпил еще одну чашку кофе. Ему вдруг захотелось оказаться где-нибудь за городом, в безлюдном весеннем лесу.
У входа в здание суда Петр столкнулся с Кошелевым. Тот был в скромном пальтишке и потертой кроличьей ушанке.
- Здравствуйте, Петр Андреевич, очень рад вас видеть, - дружелюбно улыбнулся Кошелев. - Если вы интересуетесь результатом, то спешу вас обрадовать: суд принял решение в мою пользу. Вы собираетесь что-нибудь написать?
- Хотелось бы, - растерявшись от неожиданной приветливости Кошелева, промямлил Петр и подумал, что тот, видимо, не читал позавчерашней статьи.
- Вы можете переписать решение суда, - Кошелев протянул Петру листок бумаги, исписанный мелким крючковатым почерком. - Не беспокойтесь, здесь все точно. На улице неудобно, давайте где-нибудь присядем.
Они зашли в то же самое кафе, и Кошелев, не спрашивая, купил два кофе с лимоном и полстакана коньяка.
- Вы ведь любите армянский? - утвердительно спросил он. - Да где же его сейчас взять! Но и этот вроде пить можно, как вы считаете?
Нет, не догадка, уверенность мелькнула в глазах Кошелева. Он знал, точно знал, что Петр уже был здесь и только что пробовал этот коньяк.
- Пить можно, - подтвердил Петр и, пригубив, добавил: - За ваше здоровье!
- Спасибо, на лесоповале оно мне пригодится, - все так же приветливо улыбаясь, ответил Кошелев.
"Читал!" - понял Петр, и ему стало совестно.
- Да, вы не смущайтесь, я все понимаю и на вас не в обиде. Вы человек подневольный, что велят, то и напишете!
- Почему же тогда вы... - Петр не договорил. Он вообще избегал смотреть в глаза собеседнику.
- Думаю, ситуация изменится, и вы многое поймете. Надеюсь, изменятся и ваши взгляды. Кого вы защищаете - Михайлова, Полякова? Поверьте, это не те люди...
- Посмотрим, - чувствуя сухость во рту, сказал Петр и взялся переписывать решение суда:
"...руководствуясь ст. 203 ГПК РФ, суд РЕШИЛ:
Восстановить Кошелева П.К. на работе в должности главы администрации Петроградского района мэрии Санкт-Петербурга. Решение может быть обжаловано, но в части восстановления на работе подлежит немедленному исполнению. Судья Макаров".
- Вы не находите ситуацию очень забавной - сегодня в районе два главы? - с улыбкой спросил Кошелев.
1.32 Две главы в одном районе.
Ефремов встретил Петра как-то кисло.
- Вы очень вовремя, - сказал он, пожимая Петру руку. - Ваш... э-э-э... сериал про Кошелева требует срочного продолжения. Фомичева из мэрии третий день добивается, когда и когда... Так что очень вовремя вышли. Дело в том, что вашего героя недавно уволили. Мэр прислал письменную благодарность за остроту и своевременность критики. Признал свои ошибки в подборе кадров. Это надо было публиковать еще на прошлой неделе, но я решил подождать. Нужен ваш комментарий.
Ефремов поглядел в окно и вдруг громко крикнул:
- Танечка, два кофе!
- Еще бы не знакомая, - ухмыльнулся Чернов, - он рестораном заведовал в Доме архитектора. В знаменитом ресторане и директор на виду.
- Забавная компания собралась в Смольном: кадры, как на подбор, кагэбисты с кулинарами из общепита. Одни кормят, другие стерегут!
- Да, демократия. - Чернов сплюнул в корзину для мусора и добавил: Демократия для кулинаров, понимаешь. Бля и тля обмять ее так, перемять разэтак!
Не откладывая назавтра, Петр позвонил Пайкину.
- Мы раньше встречались в вашем ресторане, - сказал он.
- Это Кошелев распускает про меня слухи, - возмутился Пайкин, - я был директором хозяйственного комплекса в Доме архитектора, а в ресторане никогда не работал.
- Вот и опровергнем, - миролюбиво согласился Петр.
- А о чем будете писать?
- Ведь вы совсем недавно в районе. Для отчета срок недостаточный. Поэтому обговорим первоочередные задачи, где самые болевые точки, что собираетесь делать и так далее.
- Хорошо, я прикажу подготовить материал со всеми справками. Дня через два вас устроит?
Попрощавшись с Пайкиным, Петр взялся за свежие газеты. Количество статей, в которых упоминался Яковлев, заметно убавилось, а с Собчаком, напротив, выросло. Особенно наглядны были страницы "Невского времени". В одном из последних номеров Петр насчитал пять фотографий мэра, даже на спортивной полосе.
Шло к вечеру, и Петр собрался уходить, когда дверь неожиданно открылась. Вошедший был среднего роста, темноволос, худощав, с бородкой и бакенбардами, делавшими его похожим на пирата из детских фильмов.
- Здравствуйте, Петр Андреевич, - сказал он и, подойдя ближе, тихо добавил: - Александр Вадимович привет шлет и наилучшие пожелания.
- А кто это? - удивился Петр, но через несколько секунд вспомнил. Полковник Микин?
Посетитель молча кивнул.
- А вас как зовут?
- Зовите Глебом. Но не это важно. Дело в том, что я шел по улице, нашел пакет и решил занести его вам. Вы меня понимаете?
- Не совсем. А что в пакете?
- Вот в нем-то самая суть. Бумаги! Очень любопытные бумаги. Думаю, такого известного журналиста, как вы, они очень заинтересуют.
Петр открыл конверт и высыпал содержимое на стол. Сверху упал бланк мэрии, с крупным заголовком: "Сметные показатели по ремонту квартиры 81 в доме 42 по Зверинской улице..."
- Ремонт в квартире Кравцова? - спросил он, бегло проглядев документы.
- Я внимательно не читал, но, видимо, вы правы. Напечатаете - не ошибетесь.
- С Александром Вадимовичем нельзя встретиться?
- Это вы у него спросите, я его плохо знаю, так, раза два встречались.
До Петра наконец дошло, кто перед ним и что ему принесли.
- Вы свой телефон, конечно, не оставите? - заулыбавшись, спросил он.
- А зачем вам мой телефон? Я не местный, в Питере проездом. Давайте условимся: принес некто незнакомый и звать никак. Поверьте, так вам будет намного проще. И свидетель есть. Девушка в приемной меня очень хорошо запомнила, я гарантирую. Она, кстати, сама меня к вам послала.
Оставшись один, Петр стал читать полученные бумаги. Все, что он узнал от Иры о перестройке квартиры Кравцова, предстало в совершенно новом свете. Документы были подобраны тщательно и подробно. Квартиру председателя ЗАКС'а ремонтировала фирма "ТЕРЕС", а расплачивалось Управление по строительству и капитальному ремонту Петроградского района, то самое, которое оплачивало все работы на Австрийской площади.
Из договора и сметных документов следовало, что ремонтировались не апартаменты Кравцова, а несколько аварийных квартир в том же доме. Листая толстую пачку счетов и платежных поручений, Петр вспомнил протекающие трубы и, казалось, навечно въевшуюся в стены Ириной комнаты плесень. Но, судя по подписанным бумагам, квартиру, где жила Ира, отремонтировали по среднеевропейским стандартам. В смете были подробно расписаны выполненные работы, указаны их стоимость и цены за материалы. Ремонтники "ТЕРЕСа" закупили и выложили 123 квадратных метра штучного паркета, обошедшегося в 20миллионов, вывезли двадцать две с половиной тонны битого кирпича, сломали десяток кубометров бетонных стен, а облицовка клозетов и ванн обошлась в 6 миллионов 190 тысяч 630 рублей! Но больше всего поразили Петра, - нет, не поразили, умилили! - подробности обустройства кравцовского сортира. В смете указывались пикантные подробности: какой плиткой облицован пол, сколько стоили закупка и монтаж устройства для подогрева пола, а также унитаза знаменитой фирмы "ГУСТОФФ".
Когда-то он много писал о строительстве и с тех пор научился разбираться в сметах и затратах. Приписки и воровство процветали на стройках всегда, но такое надувательство Петру еще не попадалось. Все, кто платил и получал деньги, включая сметчиков и бухгалтеров, были на сто процентов уверены в безнаказанности.
- "Направляем Вам для оплаты счет за работы по реконструкции Австрийской площади, выполненные по договоренности между канцлером Австрии г-ном Враницким и мэром Санкт-Петербурга г-ном Собчаком.
Церемония торжественного открытия площади состоялась 17 июня 1995 года с танцами, цветами, присутствием Канцлера Австрии с супругой, Мэра С.-Петребурга с супругой, с угощением петербуржцев венскими булочками и в присутствии общественности Австрии и Санкт-Петербурга.
Затраты по реконструкции и подготовке церемонии составили 250 тысяч долларов США. Были проведены трудоемкие работы, перечень которых, дан в приложении.
В связи с тем что администрация Петроградского района должна денежные средства подрядным организациям, работавшим на Австрийской площади, которая в результате стала одной из красивейших в нашем городе, просим по возможности быстрей оплатить приложенный счет.
С уважением и надеждой на дальнейшую дружбу и сотрудничество
Глава администрации Петроградского района П.К.Кошелев"1.
- Давайте уточним: в присутствии большого количества общественности, сказал Кошелев.
- Хорошо, пусть будет большое количество общественности, - Петр изо всех сил удерживался от улыбки
Он прошел вдоль забора правительственной резиденции "К-2", заметил следящие за ним телекамеры и свернул к каналу. Когда-то он плавал здесь на байдарках и помнил каждый изгиб берега. Солнце припекало, он растянулся под кустом на сухой и теплой траве. Долго смотрел в низкое светло-голубое небо, разглядел высоко летящий треугольник.
"Журавли или лебеди?" - подумал он и не заметил, как заснул. Сон был неглубоким, скорее полузабытье, грустное и светлое, как в детстве.
Потом он стал слышать какие-то звуки. В отдалении играл духовой оркестр, и мелодия хорошо знакомого марша выплывала из оседающего на ветвях тумана. Ему показалось, что прошло всего несколько минут, но солнце ушло на другую сторону и укрылось холодной дымкой. Все вокруг стало бледным и серым. Поеживаясь от озноба, Петр застегнул куртку и пошел к выходу из парка.
По дороге зашел в забегаловку на углу Староказачьего и, не торопясь, выпил обычные два раза по сто с пивом. В редакцию добрался уже под вечер.
- Где вы были все время? Вас целый день ищут из МИДа! - закричала секретарша, едва Петр оказался у себя.
- Зачем я нужен МИДу? Ты не перепутала? - удивился Петр.
- Опять сивухой разит! Как только главный редактор терпит! сморщившись, она бросила на стол бумажку. - Срочно позвоните, там ждут.
Петр собрался было возразить, но передумал, только вяло махнул рукой в сторону двери.
Он не обиделся, хотя почувствовал, как сильно забилось сердце и стало жарко. Немного подождав он набрал записанный номер.
- Это представительство МИД в Петербурге? - спросил он, услышав хриплый мужской голос.
- Какого хрена представительство? Это отель "Европа"!
Петр чертыхнулся и хотел уже повесить трубку, когда услышал крик:
- Погоди, это Рубашкин, что ли?!
- Да, Рубашкин. - Петр вновь прижал трубку к уху.
- Здорово, старик! Я тебя давно жду. Попал в Питер и хочу повидаться. Ты что - не узнаешь? Заленсков. Мы с тобой в Москве на выставке...
- Вадим? - неуверенно протянул Петр.
- Точно! Значит, вспомнил!
На самом деле они встречались лет десять назад и всего один раз. Потом, как-то будучи в Москве, Петр позвонил, но Заленсков отвечал сухо, отговорился от встречи по обычной для москвичей причине - их необыкновенной занятости.
- Слушай, а почему МИД? Вроде ты в "Комсомолке" работал? - спросил Петр.
- Это когда было! С тех пор я успел четыре года за границей отмотать, сейчас - во втором европейском департаменте - имею сектор. Ну да чего по телефону, подъезжай сюда. Посидим, языки почешем, общих друзей вспомним.
"Откуда у нас общие друзья?" - хотел было спросить Петр. Ехать не хотелось, но отказаться напрямик он не решился. Сказал, что, дескать, сейчас не отпустят с работы.
- Не отпустят? Еще как отпустят! Сейчас я твоего шефа отрегулирую, не отходи далеко от телефона, - хохотнул Вадим и еще раз повторил: - Жди!
Минут через десять зазвонил внутренний телефон.
- Петр Андреевич, с чего вы решили, что я против вашей встречи с товарищем из МИДа? Он специально приехал, чтобы с вами встретиться. Меня еще вчера вечером предупредили. Так что поезжайте, пожалуйста. Я уже сказал своему водителю, он ждет внизу.
Тут же зазвонил городской телефон.
- Порядок? - спросил Заленсков
- Сейчас выезжаю, - Петр понимал, что приезд Вадима вызван какой-то важной причиной. После того что сказал Ефремов, он престал верить в случайность предстоящего разговора. Они уговорились встретиться в кафе гостиницы на втором этаже, и через четверть часа Петр вошел в огромный зал с высоко застекленной крышей, на месте которого раньше был внутренний дворик.
Он едва узнал поднявшегося навстречу Вадима. Тот выглядел лет на десять старше, чем был на самом деле.
- Извини, что не приглашаю в номер. Как приехал, друзья набежали - с утра гудим.
Но гнилостная атмосфера существовала как бы в неком нематериальном измерении. Люди ощущали ее подспудно; в повседневной сутолоке она проявлялась разве что в душевном неустройстве и небывалом росте немотивированных преступлений, беспристрастно отражаемых в милицейской статистике по статьям "изнасилование", "хулиганство", "убийство и нанесение телесных повреждений на почве внезапно возникших неприязненных отношений" и многим другим, им подобным.
Впрочем, смутное общественное томление, затрагивало не всех. То тут, то там находились отдельные везунчики, сумевшие ухватить за хвост пресловутую жар-птицу, а кое-кому удача доставалась просто так, по воле прихотливого случая.
В числе последних оказались и две неприметные семьи, совместно проживавшие в замызганной квартире старинного дома на Зверинской улице, что в трех минутах ходьбы от Зоопарка и Петропавловской крепости, в самом центре Петроградского района.
Двадцать первого, в ночь на понедельник коммунальное пространство квартиры 81 огласил продолжительный дверной звонок.
- Кто там? - спросила Нина Михайловна, усталая женщина пенсионного возраста, занимавшая одну, но самую большую комнату вдвоем с 75-летней, постоянно хворающей матерью.
- Я из агентства недвижимости, у меня очень выгодное предложение для Каприеловых и Чашиной, - голос за дверью был интеллигентен и вежлив, однако Нина Михайловна открывать побоялась.
- Приходите утром, - сказала она и, вспомнив наставления любимой телепередачи "Телеслужба безопасности", добавила: - С дворником приходите, с Машей.
- А сейчас нельзя? Я паспорт покажу, - просительно произнес неизвестный.
"Как же, ищи дураков, покажет чужой паспорт, да железякой по голове", - подумала Нина Михайловна и решительно повторила:
- Завтра приходите, и только с дворником. Иначе милицию позову.
Утром, еще не отбило восьми, позвонила техник-смотритель Лидия Тимофеевна. Ее Нина Михайловна хорошо знала - на 8 марта даже конфеты носила, чтобы в случае чего не как к чужой приходить с просьбами.
- Тут у меня Владимир Викторович из агентства, хочет к вам подойти. Так вы не сомневайтесь - за него из района звонили, ручаются. А Маша подойти не сможет - пришла утром, с похмелюги лыка не вяжет, - сказала Лидия Тимофеевна.
Владимир Викторович позвонил в дверь минут через десять. Он оказался представительным, в черном костюме, с "дипломатом" и радиотелефоном в руках.
Вскоре все жильцы собрались на кухне: Каприеловы - Александр Араратович с Натальей Николаевной и Нина Михайловна с матерью. Гость улыбался и был краток. Дескать, нужна их жилплощадь, но никто в обиде не останется, обе семьи получат по отдельной квартире с доплатой на переезд и за беспокойство. А чтобы не было сомнений, надо сейчас же съездить посмотреть новое жилье, а потом - в кабинет главы администрации, чтобы без обмана оформить все бумаги.
И тут же вручил задатки: столько денег Нина Михайловна никогда в руках не держала.
Уже через полчаса синяя "вольво" с федеральными номерами и правительственной мигалкой мчала ошарашенных соседей на улицу Блюхера. Ненадолго остановившись у дома 31, где Нина Михайловна посмотрела свою будущую квартиру, они поехали дальше, на проспект Испытателей. Увиденное там ввело супругов Каприеловых в изумленное состояние, которое не поколебалось оттого, что подписание документов состоялось не у главы района, как было обещано, а в кабинете какого-то заместителя.
В четверг Владимир Викторович пришел с готовыми договорами о приватизации жилой площади, а на следующий день Чашины и Каприеловы получили их на руки с жирными штампами Горжилбюро.
После двухдневной паузы, пришедшейся на выходные, все тот же Владимир Викторович пригнал три фургона с ловкими и вежливыми грузчиками, и уже к вечеру обе семьи оказались в новых квартирах. Только после этого Владимир Викторович дал им подписать последние бумаги. Согласно договору купли-продажи их бывшая квартира перешла к новому владельцу по балансовой стоимости в 36 миллионов рублей старыми. Нина Михайловна только мельком взглянула на имя покупателя, точнее покупательницы. В купчей значилось ничем не примечательное для Чашиной имя Галины Николаевны Кравцовой.
* * *
Она позвонила через неделю, когда Петр в обычной суматохе уже заканчивал работу.
- Это Ира, - сказала она, - Ира Монахова.
- Да, здравствуйте, - вежливо ответил Петр, так и не вспомнив, с кем говорит.
- Вы у меня одежду оставили - рубашка, брюки... Скажите куда, я принесу. Все чистое, я выстирала и погладила...- заторопилась она, уловив сухость в его тоне.
Петр не отключил динамик, и разговор слышали все в комнате.
- Ну, ты даешь, Андреич, - ухмыльнулся Чернов,- портками бросаться не каждый сможет!
- Может быть, вы зайдете ко мне? - Петр отключил трансляцию и прикрыл рукой трубку. Он вдруг почувствовал смущение.
Ира неожиданно согласилась и, когда Петр продиктовал свой адрес, сказала:
- Это же совсем рядом, я живу на углу Зверинской...
1.33. ТАПЕРИЧА - НЕ ТО ЧТО ДАВЕЧА
Петр мысленно переодел Пайкина в суконную тужурку, добавив для полноты образа полотенце через руку. Глава администрации стал неотличим от сытого, угодливого приказчика в питерском трактире начала века. Да, именно так выглядели на старинных фотографиях: расторопные, услужливые
- Вы же видите, в каком состоянии район, - громко говорил Пайкин. Когда я принял дела, то обнаружил, что территория практически не убирается. На улицах горы снега, грязь, а в некоторые дворы просто страшно заходить!
- А ведь там дети гуляют, - поддакнул Петр.
- Мы постараемся сделать все, чтобы у детей, когда они вырастут, не было повода для упреков в адрес власти...
- Да, вы уж постарайтесь, - не сдержавшись, буркнул Петр.
- Что вы сказали?
- Я говорю, что не надо ждать, пока они подрастут.
- Да, да, конечно. Мы не ждем, мы работаем! Недавно добавили к нашему социальному комплексу замечательную столовую на 60 мест. Обеды в ней бесплатные - по талонам либо очень дешевые. От силы- 5 тысяч рублей! Зайдете - удивитесь: современное оборудование, жарочные плиты, участок холодных закусок, мини-пекарня - в общем, все, даже туалеты, отделано по евростандарту! В ближайшее время откроем фирменный магазин, начнем торговать дешевыми продуктами с минимальной торговой наценкой. - Пайкин говорил с искренним увлечением, как о вещах, которые хорошо знает.
- Борис Романович, - прервал его Петр, - но проблемы района и его жителей одними социальными мероприятиями не решишь. Вот, например, состояние квартир...
- Понял. - Пайкин порылся в бумагах и, достав нужную, стал читать: "В Петроградском районе 1072 жилых дома. Из них 83 процента дореволюционной постройки. Все они нуждаются в капитальном ремонте. А за годы работы прежней администрации реконструировано всего 8 домов".
Он оторвался от бумаги и, посмотрев на Петра, добавил:
-Это практически ничего! К тому же при Кошелеве поощрялась порочная практика так называемого выборочного капремонта. В некоторых домах инвесторы ремонтируют то пять, то восемь квартир. Половину забирают себе. Ясно, что качество ремонта в "своих" и "районных" квартирах очень различается.
- Мы, кстати, получили письмо. Жильцы, кажется, со Зверинской улицы, жаловались, что недавно в их доме одну квартиру отремонтировали, а в других все осталось, как было, - Петр сделал вид, что не знает подробностей, и неза метно включил диктофон, лежащий в кармане. - Борис Романович, говорите, пожалуйста, погромче - после болезни плохо слышу...
- Говорите, на Зверинской? А какой номер дома?- Пайкин перелистал одну из лежавших перед ним справок. - Нет, на этой улице никаких ремонтов не проводилось. Разве что сами владельцы за свой счет...
- Жильцы утверждают, что работы вела мэрия для председателя Законодательного собрания Кравцова. - Петру показалось, что в глазах Пайкина мелькнул испуг.
- Мне рекомендовали вас как очень хорошего журналиста. Скажу только вам и по секрету: это была провокация, это был сговор между Кошелевым и Кравцовым, чтобы опорочить мэра. Целый заговор коммунистов и КГБ. - Он подозрительно оглянулся и почти слово в слово пересказал последнюю статью Петра.
- Я тоже слышал об этом, - сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, сказал Петр. - Говорят, там не только обком, там Москва! Всем заправляют из Москвы.
- Вы правы. Но ничего у них не выйдет. Ими уже занялись, очень серьезно занялись.
Петр услышал тихий щелчок - диктофон отключился, видимо, кончилась пленка. Но Пайкин ничего не заметил и продолжал рассказывать. Он говорил так долго, что Петр перестал понимать о чем. Полученной кипы справок и документов за глаза хватало, чтобы, не задумываясь, выстроить связное интервью.
"Все равно никто читать не будет", - ухмыльнулся он про себя.
- Я слышал, что суд восстановил Кошелева в должности, - уже вставая, произнес он.
- Меня назначил мэр! - ответил Пайкин и, доверительно взяв Петра за локоть, шепнул: - Все меры приняты, меня сам Анатолий Александрович заверил, что проблем с Кошелевым не возникнет.
"Вот дубина, да ты в подметки Кошелеву не годишься", - злорадно подумал Петр. Но, прощаясь, бодро подтвердил:
- Конечно, конечно, не возникнут!
Стоявший у дверей администрации милиционер вытянулся и отдал честь. В ответ Петр кивнул. Садясь в поджидавшую черную "Волгу", заметил двух глазевших на него девушек. Ему было приятно, очень приятно, но если бы спросили, он ни за что бы не признался. Даже самому себе. Автомобиль тронулся, и Петр не стал оборачиваться.
* * *
На свежеокрашенной двери его кабинета черная табличка с золочеными буквами выглядела очень респектабельно: "Заместитель главного редактора Петр Андреевич Рубашкин. Прием граждан: вторник, четверг и пятница с 10 до 12 часов". Граждане, правда, не досаждали. За всю последнюю неделю забрела только одна старушка с жалобой на вернувшегося из армии внука. Петр напоил ее чаем и спровадил к соседям, в отдел семьи.
Он едва успел разложить привезенные от Пайкина бумаги, как зазвонил телефон - срочно вызвал главный редактор.
- Вы давно были в мэрии? - спросил Ефремов. Он выглядел озадаченным и не скрывал растерянности.
- Вчера.
- Вам новых инструкций не давали?
- Мне вообще никто не смеет давать инструкций- ни новых, ни старых, заносчиво ответил Петр. В последнее время он почти открыто насмехался над Главным; а тот делал вид, что не замечает. - А что случилось?
- Вчера создана комиссия для проверки опубликованных в печати обвинений против Кравцова.
- Это же хорошо! Мою статью в мэрии одобрили, значит, комиссия ее подтвердит...
- Комиссию возглавил Чаус. Мне звонили из его секретариата: складывается мнение, что Кравцова оклеветали!
- Не может быть! - удивился Петр, лихорадочно вспоминая, как хвалили его статью в Смольном. Если слова Ефремова подтвердятся, то их обоих ждут крупные неприятности.
- А сегодня по факсу пришло заявление самого Кравцова, - добавил Ефремов, протягивая свернутый в трубочку листок.
"Заявление для прессы председателя Законодательного собрания Санкт-Петербурга Ю.А. Кравцова.
В конце марта в одной из независимых петербургских газет появилась статья, поведавшая читателям некую "загадочную, полудетективную историю, случившуюся на Петроградской стороне". В статье делаются намеки на возможные злоупотребления, допущенные при ремонте квартиры, принадлежащей моей жене..."
"Да уж, такой независимой, просто сапоги всмятку!" - подумал Петр и вслух возмутился:
- Какие намеки? Мы без всяких намеков пишем - была взятка!
- Не мы пишем. Вы пишете! - злорадно заметил Ефремов.
- Можно подумать, вы ни при чем, - огрызнулся Петр.
- Вы не рядовой журналист, вы заместитель главного редактора. И не притворяйтесь! Вы хорошо знаете, что я был против вашего назначения...
Петр понял, как будет вести себя Ефремов - свалит всю вину на него, а сам выкрутится: мол, виновник уволен!
Промолчав, он стал читать дальше:
"Большинство приведенных в статье сведений, в том числе и сумма израсходованных средств, стали для меня откровением. Немедленно после выхода публикации я обратился к мэру Санкт-Петербурга с просьбой о проведении проверки. Надеюсь, что ее результаты покажут всем, как обстояло дело в действительности. Хотя мне уже сейчас ясно, что мы имеем дело со спланированной и целенаправленной политической акцией, об истинных организаторах и целях которой я могу только догадываться.
- Вы не имеете права меня выгонять. Заседание открытое...
- Я сейчас милиционеров вызову, они вам покажут, что здесь открыто и кто тут прав.
Петр понял, что спорить бесполезно. Судья мог запросто отправить его в милицию, где в таких случаях особо не церемонились. Судебные репортеры рассказывали истории похлеще.
- Это произвол. Я требую внести в протокол, - уже в дверях заявил он.
- Я вам сейчас такое в протокол внесу! Надолго запомните! - закричал ему вслед Макаров.
Петр решил дождаться окончания. Он рассчитал, что суд будет длиться не меньше часа и, отпустив водителя, пошел в соседнее кафе. Там было пусто, он взял сто граммов коньяка и долго сидел, глядя в окно. На улице ярко блестели лужи, было солнечно и тепло. Потянуло в сон, и Петр выпил еще одну чашку кофе. Ему вдруг захотелось оказаться где-нибудь за городом, в безлюдном весеннем лесу.
У входа в здание суда Петр столкнулся с Кошелевым. Тот был в скромном пальтишке и потертой кроличьей ушанке.
- Здравствуйте, Петр Андреевич, очень рад вас видеть, - дружелюбно улыбнулся Кошелев. - Если вы интересуетесь результатом, то спешу вас обрадовать: суд принял решение в мою пользу. Вы собираетесь что-нибудь написать?
- Хотелось бы, - растерявшись от неожиданной приветливости Кошелева, промямлил Петр и подумал, что тот, видимо, не читал позавчерашней статьи.
- Вы можете переписать решение суда, - Кошелев протянул Петру листок бумаги, исписанный мелким крючковатым почерком. - Не беспокойтесь, здесь все точно. На улице неудобно, давайте где-нибудь присядем.
Они зашли в то же самое кафе, и Кошелев, не спрашивая, купил два кофе с лимоном и полстакана коньяка.
- Вы ведь любите армянский? - утвердительно спросил он. - Да где же его сейчас взять! Но и этот вроде пить можно, как вы считаете?
Нет, не догадка, уверенность мелькнула в глазах Кошелева. Он знал, точно знал, что Петр уже был здесь и только что пробовал этот коньяк.
- Пить можно, - подтвердил Петр и, пригубив, добавил: - За ваше здоровье!
- Спасибо, на лесоповале оно мне пригодится, - все так же приветливо улыбаясь, ответил Кошелев.
"Читал!" - понял Петр, и ему стало совестно.
- Да, вы не смущайтесь, я все понимаю и на вас не в обиде. Вы человек подневольный, что велят, то и напишете!
- Почему же тогда вы... - Петр не договорил. Он вообще избегал смотреть в глаза собеседнику.
- Думаю, ситуация изменится, и вы многое поймете. Надеюсь, изменятся и ваши взгляды. Кого вы защищаете - Михайлова, Полякова? Поверьте, это не те люди...
- Посмотрим, - чувствуя сухость во рту, сказал Петр и взялся переписывать решение суда:
"...руководствуясь ст. 203 ГПК РФ, суд РЕШИЛ:
Восстановить Кошелева П.К. на работе в должности главы администрации Петроградского района мэрии Санкт-Петербурга. Решение может быть обжаловано, но в части восстановления на работе подлежит немедленному исполнению. Судья Макаров".
- Вы не находите ситуацию очень забавной - сегодня в районе два главы? - с улыбкой спросил Кошелев.
1.32 Две главы в одном районе.
Ефремов встретил Петра как-то кисло.
- Вы очень вовремя, - сказал он, пожимая Петру руку. - Ваш... э-э-э... сериал про Кошелева требует срочного продолжения. Фомичева из мэрии третий день добивается, когда и когда... Так что очень вовремя вышли. Дело в том, что вашего героя недавно уволили. Мэр прислал письменную благодарность за остроту и своевременность критики. Признал свои ошибки в подборе кадров. Это надо было публиковать еще на прошлой неделе, но я решил подождать. Нужен ваш комментарий.
Ефремов поглядел в окно и вдруг громко крикнул:
- Танечка, два кофе!
- Еще бы не знакомая, - ухмыльнулся Чернов, - он рестораном заведовал в Доме архитектора. В знаменитом ресторане и директор на виду.
- Забавная компания собралась в Смольном: кадры, как на подбор, кагэбисты с кулинарами из общепита. Одни кормят, другие стерегут!
- Да, демократия. - Чернов сплюнул в корзину для мусора и добавил: Демократия для кулинаров, понимаешь. Бля и тля обмять ее так, перемять разэтак!
Не откладывая назавтра, Петр позвонил Пайкину.
- Мы раньше встречались в вашем ресторане, - сказал он.
- Это Кошелев распускает про меня слухи, - возмутился Пайкин, - я был директором хозяйственного комплекса в Доме архитектора, а в ресторане никогда не работал.
- Вот и опровергнем, - миролюбиво согласился Петр.
- А о чем будете писать?
- Ведь вы совсем недавно в районе. Для отчета срок недостаточный. Поэтому обговорим первоочередные задачи, где самые болевые точки, что собираетесь делать и так далее.
- Хорошо, я прикажу подготовить материал со всеми справками. Дня через два вас устроит?
Попрощавшись с Пайкиным, Петр взялся за свежие газеты. Количество статей, в которых упоминался Яковлев, заметно убавилось, а с Собчаком, напротив, выросло. Особенно наглядны были страницы "Невского времени". В одном из последних номеров Петр насчитал пять фотографий мэра, даже на спортивной полосе.
Шло к вечеру, и Петр собрался уходить, когда дверь неожиданно открылась. Вошедший был среднего роста, темноволос, худощав, с бородкой и бакенбардами, делавшими его похожим на пирата из детских фильмов.
- Здравствуйте, Петр Андреевич, - сказал он и, подойдя ближе, тихо добавил: - Александр Вадимович привет шлет и наилучшие пожелания.
- А кто это? - удивился Петр, но через несколько секунд вспомнил. Полковник Микин?
Посетитель молча кивнул.
- А вас как зовут?
- Зовите Глебом. Но не это важно. Дело в том, что я шел по улице, нашел пакет и решил занести его вам. Вы меня понимаете?
- Не совсем. А что в пакете?
- Вот в нем-то самая суть. Бумаги! Очень любопытные бумаги. Думаю, такого известного журналиста, как вы, они очень заинтересуют.
Петр открыл конверт и высыпал содержимое на стол. Сверху упал бланк мэрии, с крупным заголовком: "Сметные показатели по ремонту квартиры 81 в доме 42 по Зверинской улице..."
- Ремонт в квартире Кравцова? - спросил он, бегло проглядев документы.
- Я внимательно не читал, но, видимо, вы правы. Напечатаете - не ошибетесь.
- С Александром Вадимовичем нельзя встретиться?
- Это вы у него спросите, я его плохо знаю, так, раза два встречались.
До Петра наконец дошло, кто перед ним и что ему принесли.
- Вы свой телефон, конечно, не оставите? - заулыбавшись, спросил он.
- А зачем вам мой телефон? Я не местный, в Питере проездом. Давайте условимся: принес некто незнакомый и звать никак. Поверьте, так вам будет намного проще. И свидетель есть. Девушка в приемной меня очень хорошо запомнила, я гарантирую. Она, кстати, сама меня к вам послала.
Оставшись один, Петр стал читать полученные бумаги. Все, что он узнал от Иры о перестройке квартиры Кравцова, предстало в совершенно новом свете. Документы были подобраны тщательно и подробно. Квартиру председателя ЗАКС'а ремонтировала фирма "ТЕРЕС", а расплачивалось Управление по строительству и капитальному ремонту Петроградского района, то самое, которое оплачивало все работы на Австрийской площади.
Из договора и сметных документов следовало, что ремонтировались не апартаменты Кравцова, а несколько аварийных квартир в том же доме. Листая толстую пачку счетов и платежных поручений, Петр вспомнил протекающие трубы и, казалось, навечно въевшуюся в стены Ириной комнаты плесень. Но, судя по подписанным бумагам, квартиру, где жила Ира, отремонтировали по среднеевропейским стандартам. В смете были подробно расписаны выполненные работы, указаны их стоимость и цены за материалы. Ремонтники "ТЕРЕСа" закупили и выложили 123 квадратных метра штучного паркета, обошедшегося в 20миллионов, вывезли двадцать две с половиной тонны битого кирпича, сломали десяток кубометров бетонных стен, а облицовка клозетов и ванн обошлась в 6 миллионов 190 тысяч 630 рублей! Но больше всего поразили Петра, - нет, не поразили, умилили! - подробности обустройства кравцовского сортира. В смете указывались пикантные подробности: какой плиткой облицован пол, сколько стоили закупка и монтаж устройства для подогрева пола, а также унитаза знаменитой фирмы "ГУСТОФФ".
Когда-то он много писал о строительстве и с тех пор научился разбираться в сметах и затратах. Приписки и воровство процветали на стройках всегда, но такое надувательство Петру еще не попадалось. Все, кто платил и получал деньги, включая сметчиков и бухгалтеров, были на сто процентов уверены в безнаказанности.
- "Направляем Вам для оплаты счет за работы по реконструкции Австрийской площади, выполненные по договоренности между канцлером Австрии г-ном Враницким и мэром Санкт-Петербурга г-ном Собчаком.
Церемония торжественного открытия площади состоялась 17 июня 1995 года с танцами, цветами, присутствием Канцлера Австрии с супругой, Мэра С.-Петребурга с супругой, с угощением петербуржцев венскими булочками и в присутствии общественности Австрии и Санкт-Петербурга.
Затраты по реконструкции и подготовке церемонии составили 250 тысяч долларов США. Были проведены трудоемкие работы, перечень которых, дан в приложении.
В связи с тем что администрация Петроградского района должна денежные средства подрядным организациям, работавшим на Австрийской площади, которая в результате стала одной из красивейших в нашем городе, просим по возможности быстрей оплатить приложенный счет.
С уважением и надеждой на дальнейшую дружбу и сотрудничество
Глава администрации Петроградского района П.К.Кошелев"1.
- Давайте уточним: в присутствии большого количества общественности, сказал Кошелев.
- Хорошо, пусть будет большое количество общественности, - Петр изо всех сил удерживался от улыбки
Он прошел вдоль забора правительственной резиденции "К-2", заметил следящие за ним телекамеры и свернул к каналу. Когда-то он плавал здесь на байдарках и помнил каждый изгиб берега. Солнце припекало, он растянулся под кустом на сухой и теплой траве. Долго смотрел в низкое светло-голубое небо, разглядел высоко летящий треугольник.
"Журавли или лебеди?" - подумал он и не заметил, как заснул. Сон был неглубоким, скорее полузабытье, грустное и светлое, как в детстве.
Потом он стал слышать какие-то звуки. В отдалении играл духовой оркестр, и мелодия хорошо знакомого марша выплывала из оседающего на ветвях тумана. Ему показалось, что прошло всего несколько минут, но солнце ушло на другую сторону и укрылось холодной дымкой. Все вокруг стало бледным и серым. Поеживаясь от озноба, Петр застегнул куртку и пошел к выходу из парка.
По дороге зашел в забегаловку на углу Староказачьего и, не торопясь, выпил обычные два раза по сто с пивом. В редакцию добрался уже под вечер.
- Где вы были все время? Вас целый день ищут из МИДа! - закричала секретарша, едва Петр оказался у себя.
- Зачем я нужен МИДу? Ты не перепутала? - удивился Петр.
- Опять сивухой разит! Как только главный редактор терпит! сморщившись, она бросила на стол бумажку. - Срочно позвоните, там ждут.
Петр собрался было возразить, но передумал, только вяло махнул рукой в сторону двери.
Он не обиделся, хотя почувствовал, как сильно забилось сердце и стало жарко. Немного подождав он набрал записанный номер.
- Это представительство МИД в Петербурге? - спросил он, услышав хриплый мужской голос.
- Какого хрена представительство? Это отель "Европа"!
Петр чертыхнулся и хотел уже повесить трубку, когда услышал крик:
- Погоди, это Рубашкин, что ли?!
- Да, Рубашкин. - Петр вновь прижал трубку к уху.
- Здорово, старик! Я тебя давно жду. Попал в Питер и хочу повидаться. Ты что - не узнаешь? Заленсков. Мы с тобой в Москве на выставке...
- Вадим? - неуверенно протянул Петр.
- Точно! Значит, вспомнил!
На самом деле они встречались лет десять назад и всего один раз. Потом, как-то будучи в Москве, Петр позвонил, но Заленсков отвечал сухо, отговорился от встречи по обычной для москвичей причине - их необыкновенной занятости.
- Слушай, а почему МИД? Вроде ты в "Комсомолке" работал? - спросил Петр.
- Это когда было! С тех пор я успел четыре года за границей отмотать, сейчас - во втором европейском департаменте - имею сектор. Ну да чего по телефону, подъезжай сюда. Посидим, языки почешем, общих друзей вспомним.
"Откуда у нас общие друзья?" - хотел было спросить Петр. Ехать не хотелось, но отказаться напрямик он не решился. Сказал, что, дескать, сейчас не отпустят с работы.
- Не отпустят? Еще как отпустят! Сейчас я твоего шефа отрегулирую, не отходи далеко от телефона, - хохотнул Вадим и еще раз повторил: - Жди!
Минут через десять зазвонил внутренний телефон.
- Петр Андреевич, с чего вы решили, что я против вашей встречи с товарищем из МИДа? Он специально приехал, чтобы с вами встретиться. Меня еще вчера вечером предупредили. Так что поезжайте, пожалуйста. Я уже сказал своему водителю, он ждет внизу.
Тут же зазвонил городской телефон.
- Порядок? - спросил Заленсков
- Сейчас выезжаю, - Петр понимал, что приезд Вадима вызван какой-то важной причиной. После того что сказал Ефремов, он престал верить в случайность предстоящего разговора. Они уговорились встретиться в кафе гостиницы на втором этаже, и через четверть часа Петр вошел в огромный зал с высоко застекленной крышей, на месте которого раньше был внутренний дворик.
Он едва узнал поднявшегося навстречу Вадима. Тот выглядел лет на десять старше, чем был на самом деле.
- Извини, что не приглашаю в номер. Как приехал, друзья набежали - с утра гудим.
Но гнилостная атмосфера существовала как бы в неком нематериальном измерении. Люди ощущали ее подспудно; в повседневной сутолоке она проявлялась разве что в душевном неустройстве и небывалом росте немотивированных преступлений, беспристрастно отражаемых в милицейской статистике по статьям "изнасилование", "хулиганство", "убийство и нанесение телесных повреждений на почве внезапно возникших неприязненных отношений" и многим другим, им подобным.
Впрочем, смутное общественное томление, затрагивало не всех. То тут, то там находились отдельные везунчики, сумевшие ухватить за хвост пресловутую жар-птицу, а кое-кому удача доставалась просто так, по воле прихотливого случая.
В числе последних оказались и две неприметные семьи, совместно проживавшие в замызганной квартире старинного дома на Зверинской улице, что в трех минутах ходьбы от Зоопарка и Петропавловской крепости, в самом центре Петроградского района.
Двадцать первого, в ночь на понедельник коммунальное пространство квартиры 81 огласил продолжительный дверной звонок.
- Кто там? - спросила Нина Михайловна, усталая женщина пенсионного возраста, занимавшая одну, но самую большую комнату вдвоем с 75-летней, постоянно хворающей матерью.
- Я из агентства недвижимости, у меня очень выгодное предложение для Каприеловых и Чашиной, - голос за дверью был интеллигентен и вежлив, однако Нина Михайловна открывать побоялась.
- Приходите утром, - сказала она и, вспомнив наставления любимой телепередачи "Телеслужба безопасности", добавила: - С дворником приходите, с Машей.
- А сейчас нельзя? Я паспорт покажу, - просительно произнес неизвестный.
"Как же, ищи дураков, покажет чужой паспорт, да железякой по голове", - подумала Нина Михайловна и решительно повторила:
- Завтра приходите, и только с дворником. Иначе милицию позову.
Утром, еще не отбило восьми, позвонила техник-смотритель Лидия Тимофеевна. Ее Нина Михайловна хорошо знала - на 8 марта даже конфеты носила, чтобы в случае чего не как к чужой приходить с просьбами.
- Тут у меня Владимир Викторович из агентства, хочет к вам подойти. Так вы не сомневайтесь - за него из района звонили, ручаются. А Маша подойти не сможет - пришла утром, с похмелюги лыка не вяжет, - сказала Лидия Тимофеевна.
Владимир Викторович позвонил в дверь минут через десять. Он оказался представительным, в черном костюме, с "дипломатом" и радиотелефоном в руках.
Вскоре все жильцы собрались на кухне: Каприеловы - Александр Араратович с Натальей Николаевной и Нина Михайловна с матерью. Гость улыбался и был краток. Дескать, нужна их жилплощадь, но никто в обиде не останется, обе семьи получат по отдельной квартире с доплатой на переезд и за беспокойство. А чтобы не было сомнений, надо сейчас же съездить посмотреть новое жилье, а потом - в кабинет главы администрации, чтобы без обмана оформить все бумаги.
И тут же вручил задатки: столько денег Нина Михайловна никогда в руках не держала.
Уже через полчаса синяя "вольво" с федеральными номерами и правительственной мигалкой мчала ошарашенных соседей на улицу Блюхера. Ненадолго остановившись у дома 31, где Нина Михайловна посмотрела свою будущую квартиру, они поехали дальше, на проспект Испытателей. Увиденное там ввело супругов Каприеловых в изумленное состояние, которое не поколебалось оттого, что подписание документов состоялось не у главы района, как было обещано, а в кабинете какого-то заместителя.
В четверг Владимир Викторович пришел с готовыми договорами о приватизации жилой площади, а на следующий день Чашины и Каприеловы получили их на руки с жирными штампами Горжилбюро.
После двухдневной паузы, пришедшейся на выходные, все тот же Владимир Викторович пригнал три фургона с ловкими и вежливыми грузчиками, и уже к вечеру обе семьи оказались в новых квартирах. Только после этого Владимир Викторович дал им подписать последние бумаги. Согласно договору купли-продажи их бывшая квартира перешла к новому владельцу по балансовой стоимости в 36 миллионов рублей старыми. Нина Михайловна только мельком взглянула на имя покупателя, точнее покупательницы. В купчей значилось ничем не примечательное для Чашиной имя Галины Николаевны Кравцовой.
* * *
Она позвонила через неделю, когда Петр в обычной суматохе уже заканчивал работу.
- Это Ира, - сказала она, - Ира Монахова.
- Да, здравствуйте, - вежливо ответил Петр, так и не вспомнив, с кем говорит.
- Вы у меня одежду оставили - рубашка, брюки... Скажите куда, я принесу. Все чистое, я выстирала и погладила...- заторопилась она, уловив сухость в его тоне.
Петр не отключил динамик, и разговор слышали все в комнате.
- Ну, ты даешь, Андреич, - ухмыльнулся Чернов,- портками бросаться не каждый сможет!
- Может быть, вы зайдете ко мне? - Петр отключил трансляцию и прикрыл рукой трубку. Он вдруг почувствовал смущение.
Ира неожиданно согласилась и, когда Петр продиктовал свой адрес, сказала:
- Это же совсем рядом, я живу на углу Зверинской...
1.33. ТАПЕРИЧА - НЕ ТО ЧТО ДАВЕЧА
Петр мысленно переодел Пайкина в суконную тужурку, добавив для полноты образа полотенце через руку. Глава администрации стал неотличим от сытого, угодливого приказчика в питерском трактире начала века. Да, именно так выглядели на старинных фотографиях: расторопные, услужливые
- Вы же видите, в каком состоянии район, - громко говорил Пайкин. Когда я принял дела, то обнаружил, что территория практически не убирается. На улицах горы снега, грязь, а в некоторые дворы просто страшно заходить!
- А ведь там дети гуляют, - поддакнул Петр.
- Мы постараемся сделать все, чтобы у детей, когда они вырастут, не было повода для упреков в адрес власти...
- Да, вы уж постарайтесь, - не сдержавшись, буркнул Петр.
- Что вы сказали?
- Я говорю, что не надо ждать, пока они подрастут.
- Да, да, конечно. Мы не ждем, мы работаем! Недавно добавили к нашему социальному комплексу замечательную столовую на 60 мест. Обеды в ней бесплатные - по талонам либо очень дешевые. От силы- 5 тысяч рублей! Зайдете - удивитесь: современное оборудование, жарочные плиты, участок холодных закусок, мини-пекарня - в общем, все, даже туалеты, отделано по евростандарту! В ближайшее время откроем фирменный магазин, начнем торговать дешевыми продуктами с минимальной торговой наценкой. - Пайкин говорил с искренним увлечением, как о вещах, которые хорошо знает.
- Борис Романович, - прервал его Петр, - но проблемы района и его жителей одними социальными мероприятиями не решишь. Вот, например, состояние квартир...
- Понял. - Пайкин порылся в бумагах и, достав нужную, стал читать: "В Петроградском районе 1072 жилых дома. Из них 83 процента дореволюционной постройки. Все они нуждаются в капитальном ремонте. А за годы работы прежней администрации реконструировано всего 8 домов".
Он оторвался от бумаги и, посмотрев на Петра, добавил:
-Это практически ничего! К тому же при Кошелеве поощрялась порочная практика так называемого выборочного капремонта. В некоторых домах инвесторы ремонтируют то пять, то восемь квартир. Половину забирают себе. Ясно, что качество ремонта в "своих" и "районных" квартирах очень различается.
- Мы, кстати, получили письмо. Жильцы, кажется, со Зверинской улицы, жаловались, что недавно в их доме одну квартиру отремонтировали, а в других все осталось, как было, - Петр сделал вид, что не знает подробностей, и неза метно включил диктофон, лежащий в кармане. - Борис Романович, говорите, пожалуйста, погромче - после болезни плохо слышу...
- Говорите, на Зверинской? А какой номер дома?- Пайкин перелистал одну из лежавших перед ним справок. - Нет, на этой улице никаких ремонтов не проводилось. Разве что сами владельцы за свой счет...
- Жильцы утверждают, что работы вела мэрия для председателя Законодательного собрания Кравцова. - Петру показалось, что в глазах Пайкина мелькнул испуг.
- Мне рекомендовали вас как очень хорошего журналиста. Скажу только вам и по секрету: это была провокация, это был сговор между Кошелевым и Кравцовым, чтобы опорочить мэра. Целый заговор коммунистов и КГБ. - Он подозрительно оглянулся и почти слово в слово пересказал последнюю статью Петра.
- Я тоже слышал об этом, - сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, сказал Петр. - Говорят, там не только обком, там Москва! Всем заправляют из Москвы.
- Вы правы. Но ничего у них не выйдет. Ими уже занялись, очень серьезно занялись.
Петр услышал тихий щелчок - диктофон отключился, видимо, кончилась пленка. Но Пайкин ничего не заметил и продолжал рассказывать. Он говорил так долго, что Петр перестал понимать о чем. Полученной кипы справок и документов за глаза хватало, чтобы, не задумываясь, выстроить связное интервью.
"Все равно никто читать не будет", - ухмыльнулся он про себя.
- Я слышал, что суд восстановил Кошелева в должности, - уже вставая, произнес он.
- Меня назначил мэр! - ответил Пайкин и, доверительно взяв Петра за локоть, шепнул: - Все меры приняты, меня сам Анатолий Александрович заверил, что проблем с Кошелевым не возникнет.
"Вот дубина, да ты в подметки Кошелеву не годишься", - злорадно подумал Петр. Но, прощаясь, бодро подтвердил:
- Конечно, конечно, не возникнут!
Стоявший у дверей администрации милиционер вытянулся и отдал честь. В ответ Петр кивнул. Садясь в поджидавшую черную "Волгу", заметил двух глазевших на него девушек. Ему было приятно, очень приятно, но если бы спросили, он ни за что бы не признался. Даже самому себе. Автомобиль тронулся, и Петр не стал оборачиваться.
* * *
На свежеокрашенной двери его кабинета черная табличка с золочеными буквами выглядела очень респектабельно: "Заместитель главного редактора Петр Андреевич Рубашкин. Прием граждан: вторник, четверг и пятница с 10 до 12 часов". Граждане, правда, не досаждали. За всю последнюю неделю забрела только одна старушка с жалобой на вернувшегося из армии внука. Петр напоил ее чаем и спровадил к соседям, в отдел семьи.
Он едва успел разложить привезенные от Пайкина бумаги, как зазвонил телефон - срочно вызвал главный редактор.
- Вы давно были в мэрии? - спросил Ефремов. Он выглядел озадаченным и не скрывал растерянности.
- Вчера.
- Вам новых инструкций не давали?
- Мне вообще никто не смеет давать инструкций- ни новых, ни старых, заносчиво ответил Петр. В последнее время он почти открыто насмехался над Главным; а тот делал вид, что не замечает. - А что случилось?
- Вчера создана комиссия для проверки опубликованных в печати обвинений против Кравцова.
- Это же хорошо! Мою статью в мэрии одобрили, значит, комиссия ее подтвердит...
- Комиссию возглавил Чаус. Мне звонили из его секретариата: складывается мнение, что Кравцова оклеветали!
- Не может быть! - удивился Петр, лихорадочно вспоминая, как хвалили его статью в Смольном. Если слова Ефремова подтвердятся, то их обоих ждут крупные неприятности.
- А сегодня по факсу пришло заявление самого Кравцова, - добавил Ефремов, протягивая свернутый в трубочку листок.
"Заявление для прессы председателя Законодательного собрания Санкт-Петербурга Ю.А. Кравцова.
В конце марта в одной из независимых петербургских газет появилась статья, поведавшая читателям некую "загадочную, полудетективную историю, случившуюся на Петроградской стороне". В статье делаются намеки на возможные злоупотребления, допущенные при ремонте квартиры, принадлежащей моей жене..."
"Да уж, такой независимой, просто сапоги всмятку!" - подумал Петр и вслух возмутился:
- Какие намеки? Мы без всяких намеков пишем - была взятка!
- Не мы пишем. Вы пишете! - злорадно заметил Ефремов.
- Можно подумать, вы ни при чем, - огрызнулся Петр.
- Вы не рядовой журналист, вы заместитель главного редактора. И не притворяйтесь! Вы хорошо знаете, что я был против вашего назначения...
Петр понял, как будет вести себя Ефремов - свалит всю вину на него, а сам выкрутится: мол, виновник уволен!
Промолчав, он стал читать дальше:
"Большинство приведенных в статье сведений, в том числе и сумма израсходованных средств, стали для меня откровением. Немедленно после выхода публикации я обратился к мэру Санкт-Петербурга с просьбой о проведении проверки. Надеюсь, что ее результаты покажут всем, как обстояло дело в действительности. Хотя мне уже сейчас ясно, что мы имеем дело со спланированной и целенаправленной политической акцией, об истинных организаторах и целях которой я могу только догадываться.