Но как? Отравить Щербатову?.. Конечно, это очень легко. Но Мамонов и другие догадаются. И, наконец, не надо больно играть, не надо смерти.
Смерть разве наказание? Смерть – покой, небытие. А ей нужно наказать дерзкую так, чтобы она всю жизнь помнила нанесенное ей оскорбление. Императрица долго думала и наконец придумала. Свадьба Мамонова, по желанию императрицы, была отпразднована пышно и весело. Государыня уже утешилась как любовница. Анна Нарышкина представила ей Платона и Валерьяна Зубовых. Оба брата произвели на царицу чарующее впечатление, и оба сделались ее фаворитами.
Но оскорбленная царица утешиться не могла.
Конечно, она не показывала Лизаньке своей ненависти. Она подарила Мамонову три тысячи душ крестьян в виде свадебного подарка. Надо же заботиться о народе и дать народным душам хозяина в чьем-нибудь лице.
Лизанька Щербатова была тронута добротой государыни. Екатерина сама отвела ее к венцу и подарила молодой десять тысяч золотом на счастье, жениху для обручения два бриллиантовых кольца огромной стоимости.
Лизаньке даже было жаль, что она обидела государыню и венчается с ее фаворитом. Под венцом она все плакала.
Поздравив молодых и выпив шампанского за их благополучие, Екатерина удалилась в свои покои.
Через четверть часа к Мамонову явился дежурный офицер с приказом немедленно оставить Петербург с молодой женой. Тут же ему был передан пакет с миниатюрным его собственным портретом, который царица всегда носила на груди. Портрет был изуродован.
Мамонов с женой поселился в Москве и весь отдался своему счастью.
Через две недели, которые пролетели в сладком и уютном уединении, однажды гуляя в парке, они вернулись в свою спальню, предвкушая новые наслаждения любви.
Неожиданно из темноты выскочили солдаты. В один миг граф и графиня были связаны. Мамонов закричал, незнакомый голос сказал ему:
– Замолчите, ваше сиятельство. Кричать бесполезно. Никто не посмеет явиться сюда.
Мамонов узнал голос московского полицмейстера.
– По какому праву производится такое насилие? – спросил он.
– По указу государыни, против которого всякое право бессильно, – ответил полицмейстер.
Мамонова привязали к креслу. Зажгли лампу… И несчастный увидел, что солдаты срывают платье с его молодой жены… На вопли ее никто из слуг не прибыл. Очевидно, все заранее получили приказ, как вести себя.
Надругавшись над бедной графиней, солдаты избили ее плетью, превратив спину в сплошную кровавую рану.
Исполнив в точности указ императрицы, полицмейстер с солдатами удалился.
Явились слуги. Мамонова отвязали от кресла, привели в чувство несчастную женщину. Оба долго были больны. Выздоровев, Мамонов уехал с обиженной женой, жертвой царской мести, за границу, покинув страну, где «всякое право бессильно перед указом свыше».
Однако злоупотребления властью возникали везде и при всяком строе, даже при республике. Достаточно вспомнить Венецию средних веков или вторую римскую республику.
Что же из этого следует? А то, что ни один человек не должен иметь над другим никакой власти. Но вряд ли это возможно.
Честолюбивый и надменный Платон Зубов вскоре вытеснил брата из сердца императрицы. Валерьян был случайным фаворитом, и Платон сумел подчинить себе государыню, женственная душа которой была верна себе и жаждала подчинения сильной мужской воле. Она ни в чем не могла отказать своему любовнику.
Платону Зубову было всего двадцать три года, но он был очень расчетлив и бесстыдно циничен. Он добился положения фаворита, как при жизни Ланской, но вытеснить красавца Сашеньку из сердца императрицы было невозможно. Потом царица привязалась к Мамонову, и Зубов терпеливо ждал, чтобы ее увлечение прошло.
Нарышкина уверяла царицу, что Зубов в нее безумно влюблен, и самонадеянная Екатерина, которая и в старости была убеждена, что сохранила свою красоту и обаяние, охотно этому верила.
А Зубов, сделавшись временщиком, стал необыкновенно требовательным. Это был Орлов конца царствования. Но Орлов был груб только с Екатериной, а с окружающими очень вежлив, корректен. Зубов был высокомерен и заносчив. Он наносил непростительные дерзости наследнику престола Павлу Петровичу, твердо уверенный, что Павел царствовать не будет, потому что Екатерина говорила ему о своем завещании. Один раз, когда цесаревич приехал к нему с визитом по настоянию матери, Зубов заставил его ждать более часа в приемной, а потом велел сказать, что занят и принять Великого князя не может. И когда Павел взошел на престол, то Зубову пришлось валяться перед ним на коленях, вымаливая себе прощение. Все свои наглые выходки он сваливал на покойную императрицу, уверял, что она от него требовала такого отношения к цесаревичу.
Когда императрица приблизила к себе Зубова, Потемкин был в Киеве. Конечно, всесильный князь Тавриды вскоре узнал, что у царицы появился «больной зуб», как называли Зубова при дворе. Потемкин был угрюм и озлоблен, а когда ему сообщили, что Екатерина возвела Зубова в княжеское достоинство, то с ним сделался припадок бешенства. Он перебил всю посуду, все дорогие вазы, изломал всю мебель, избил своих слуг и велел запороть свою любимую крепостную наложницу. Светлейший князь не умел гневаться, не проявляя своего гнева. Ему хотелось, чтобы все чувствовали его настроение.
Обыкновенно фавориты получали графские титулы. Екатерина поставила ничего не сделавшего для России мальчика рядом с ним, гениальным полководцем, героем трех кампаний, завоевателем Новороссии и Крыма…
– Или я, или Зубов! Кто-нибудь из нас должен умереть.
Потемкин задумал отравить Зубова, подобно тому, как отравил Великую княгиню Наталью Алексеевну и Ланского, а, может быть, и еще кого-нибудь, о ком история не знает. Он не задумывался над средствами, когда надо было устранить человека с дороги.
Он решил ехать в Россию. Заложили его роскошную карету, и он приказал:
– Ехать в Николаев.
Вся его свита выехала с ним из Ясс.
Но на первой же остановке с ним сделался тяжелый сердечный приступ, и он умер. Зубов победил.
Известие о его смерти произвело на Екатерину потрясающее впечатление. Она впала в такое отчаяние, что пришлось пустить ей кровь.
Императрица заперлась в своих покоях, неутешно рыдая.
Через три дня она издала великолепный манифест и составила грамоту с перечислением всех подвигов Потемкина, которая до сих пор хранится в херсонском соборе. Приказано было воздвигнуть светлейшему князю Тавриды памятник в Херсоне.
Труп светлейшего привезли в Яссы, а потом с пышным кортежем доставили в Херсон, где похоронили в склепе святой Екатерины. На месте его кончины также поставили памятник.
Но император Павел, едва взойдя на престол, велел уничтожить памятник, а склеп с гробом фаворита засыпать землей.
Павел находил, что Потемкин сделал России больше зла, чем добра. Он не мог простить ему роли поставщика наложников императрице, его матери. Угождая низменным инстинктам Екатерины, Потемкин поощрял перемену фаворитов, и за каждого угодившего царице наложника получал от нее милости и награды. Нельзя отрицать за великим сводником и больших заслуг. Он был способен, умен, предприимчив и отважен.
Приобретение Крыма и Новороссии обогатило Россию, дав ей прелестные и плодородные провинции. Иногда человек, который идеален в личной жизни, совершенно ничтожен и не нужен для общественной жизни. И бывает, люди распутные и порочные, а жизнь их очень важна и ценна для истории.
Потемкина упрекают в том, что он заменил либеральные реформы Екатерины, но она никогда не была либеральной. Еще Потемкин не был ее фаворитом, когда она издала указ о разрешении продавать крестьян отдельно от земли.
Когда французские революционеры, свергнув Людовика XVI, попросили Екатерину прислать республиканскому Парижу свой портрет в знак сочувствия вольтерианским идеям, она прямо ответила:
– Самая аристократическая из европейских императриц никогда не пришлет своего портрета людям, свергнувшим монархию.
Надо только изумляться наивности Больи и других французских революционеров, искавших сочувствия у самой крепостной из русских цариц. Они были обмануты ее письмами к Вольтеру, Дидро и Гримму. Но никогда они не знали, что творится в России.
После смерти Потемкина Платон Зубов до смерти Екатерины оставался полновластным хозяином России и царскосельского дворца.
Он был теперь первым лицом в России. В приемной фаворита всегда толпились царедворцы и министры, угодничавшие перед всесильным наложником императрицы. Зубов обращался с ними как с равными. Сидя в будуаре перед зеркалом, он принимал сановников, в то время как парикмахер пудрил его парик, а камердинер обувал его ноги в шелковые чулки и туфли с бриллиантовыми пряжками. Он долго не замечал присутствия вошедшего, притворяясь, что читал деловые бумаги, а потом протягивал свою руку для поцелуя, как император.
И до того угодничали люди высших сфер, что пожилые сановники целовали руку этому мальчишке, сделавшему карьеру в спальне императрицы, потому что иначе им грозила немилость царицы, баловавшей свое последнее «дитя».
Только истинный джентльмен ни перед кем не станет унижаться, потому что он ничего не ищет. Его человеческое достоинство ему дороже всего в мире. И люди, которые ищут карьеры и обманчивого счастья у сильных мира сего, способны унижаться даже перед презренными ничтожествами, если в руках этих ничтожеств сосредоточена временная власть.
Екатерина в это время и сама дошла до апогея надменности и абсолютизма. После раздела Польши ей доставили из Варшавы трон польских королей. Чтобы показать придворным свое отношение к Польше, она велела сделать отверстие в сиденье и поставила королевский позолоченный трон в своей уборной, чтобы он служил ей при отправлении человеческих надобностей.
На этом троне, за отправлением потребностей, она и скончалась.
Платон Зубов любил только деньги. Он был невероятно жаден и прожорлив. В то время как Ланской и Мамонов увлекались искусством, покупали картины, статуи, камни, Зубов выпрашивал имения, крестьян и деньги для себя и родных. Он в течение двух лет получил три миллиона пятьсот тысяч рублей серебром. И это кроме земель и крестьянских душ. Впрочем, Потемкин и Безбородко получили до пятидесяти миллионов рублей наличными деньгами, кроме того, что украли, управляя государством.
Пять братьев Орловых стоили Екатерине больше семнадцати миллионов рублей. Опять-таки помимо земель и крестьян, души которых в то время имели денежную стоимость.
Ланской обошелся около восьми миллионов, и даже Корсаков и Зорич, удержавшиеся в роли фаворитов очень недолго, получили по миллиону.
Кроме этого, они все делали долги, и царице приходилось платить их из кабинетных денег.
Английский посланник Гаррис и известный историк Кастера высчитали, во что обошлись России фавориты Екатерины II.
Наличными деньгами они получили от нее более ста миллионов рублей. При тогдашнем русском бюджете, не превышавшем восьмидесяти миллионов рублей в год, это была огромная сумма.
Кроме того, семейство Орловых получило пятьдесят тысяч крестьян, несколько дворцов, много драгоценностей и посуды, а в общем семнадцать миллионов рублей. Вот откуда взялось богатство этой и до сих пор одной из самых состоятельных русских семей.
Васильчиков имел семь тысяч крестьян, дворцы, посуду на полмиллиона рублей, годовую пенсию в двадцать тысяч рублей.
Потемкину было пожаловано сорок тысяч крестьян и на девять миллионов рублей дворцов, посуды, драгоценностей.
Стоимость принадлежащих фаворитам земель была не менее огромна. Крестьянская «душа» также стоила не менее трехсот рублей. Значит, у Орловых было еще пятнадцать миллионов, если перевести каждую душу на деньги.
Кроме официальных фаворитов, у Екатерины было еще бесчисленное множество связей, которые продолжались всего одну ночь, но стоили очень дорого, потому что за каждую ночь она платила не менее ста тысяч рублей, да еще в придачу тысячу душ и пожизненную пенсию.
Неудивительно, что фаворитизм в России считался стихийным бедствием, которое разоряло всю страну и тормозило ее развитие. Деньги, которые должны были идти на образование народа, развитие ремесел, искусства и промышленности, на открытие школ, уходили на личные удовольствия фаворитов и уплывали в их бездонные карманы.
Все роптали. Иностранная политика постоянно колебалась. Один фаворит стоял за Францию, и Екатерина склонялась на сторону французской политики, другой симпатизировал Пруссии, и царица меняла курс политики, и так без конца.
Внутри страны шли бунты, волнения, тайные канцелярии свирепствовали, удары бича и плети свистели над страной, начальство воровало, помещики истязали крестьян.
Высшее общество было развращено примером государыни, и в среде аристократических семейств царил такой же разврат.
Екатерина издала указ, который разрешал художникам свободно входить в народные бани, чтобы изучать человеческое тело по живым моделям.
Впрочем, в ее время в банях мылись мужчины и женщины вместе.
В последние годы жизни у нее появилась еще страсть к молодым девицам, и она устраивала с ними так называемые лесбиянские игры. Этим пороком часто страдают высокопоставленные старухи.
Во времена крепостного права было легче находить материал для его удовлетворения в лице крепостных, беззащитных девушек, душой и телом принадлежавших господам. Они должны были подчиняться безобразному разврату своих барынь.
Удивительно ли, что русское общество, особенно высшее, отличалось грубой развращенностью во времена Екатерины? Эта развращенность расцвела пышным цветом еще благодаря насажденному Екатериной рабству.
В 1794 году Екатерины не стало, в то время как во Франции восходила звезда Наполеона Бонапарта.
Кроме фаворитов Екатерину разоряли еще придворные сводницы – графиня Брюсс, Нарышкина и другие, среди которых не последнюю роль играла графиня Ливен. Все эти дамы рекомендовали царице любовников на час, а иногда и фаворитов. Брюссочка выставила кандидатуру Потемкина, а Нарышкина получила огромные награды и милости за последнюю весну императрицы в лице Платона Зубова. На какие только гадости не способны люди, ищущие выгод и милостей высших…
Несмотря на все чудовищные легенды о разврате Екатерины, она была окружена молоденькими фрейлинами из знатных семей: среди них можно назвать княжну Щербатову, графиню Бженкову, Потоцкую, Бутурину, племянниц Потемкина, пять сестер Энгельгардт. Екатерина обращалась с ними строго, и за особые провинности фрейлин до крови секли розгами в ее присутствии, особенно за кокетство с фаворитами.
Заметив, что фрейлина Эльмит уединилась с фаворитом Ермоловым и явно ему оказывает знаки своего расположения, Екатерина велела солдатам высечь девушку и отправила опозоренную аристократку домой.
После этого случая фрейлины были осторожнее, но месть императрицы, как видели читатели на примере Мамоновых, постигала их и после того, как они делались женами фаворитов. И все терпели, не могли протестовать!.. Чего только не терпела Россия!
До сих пор Россия расплачивается за деспотизм правления Екатерины, которая умела все предвидеть только для себя, но не предвидела ничего для своих потомков.
Укрепляя рабство и самодержавие, она толкнула своих преемников в глубокую пропасть.
Смерть разве наказание? Смерть – покой, небытие. А ей нужно наказать дерзкую так, чтобы она всю жизнь помнила нанесенное ей оскорбление. Императрица долго думала и наконец придумала. Свадьба Мамонова, по желанию императрицы, была отпразднована пышно и весело. Государыня уже утешилась как любовница. Анна Нарышкина представила ей Платона и Валерьяна Зубовых. Оба брата произвели на царицу чарующее впечатление, и оба сделались ее фаворитами.
Но оскорбленная царица утешиться не могла.
Конечно, она не показывала Лизаньке своей ненависти. Она подарила Мамонову три тысячи душ крестьян в виде свадебного подарка. Надо же заботиться о народе и дать народным душам хозяина в чьем-нибудь лице.
Лизанька Щербатова была тронута добротой государыни. Екатерина сама отвела ее к венцу и подарила молодой десять тысяч золотом на счастье, жениху для обручения два бриллиантовых кольца огромной стоимости.
Лизаньке даже было жаль, что она обидела государыню и венчается с ее фаворитом. Под венцом она все плакала.
Поздравив молодых и выпив шампанского за их благополучие, Екатерина удалилась в свои покои.
Через четверть часа к Мамонову явился дежурный офицер с приказом немедленно оставить Петербург с молодой женой. Тут же ему был передан пакет с миниатюрным его собственным портретом, который царица всегда носила на груди. Портрет был изуродован.
Мамонов с женой поселился в Москве и весь отдался своему счастью.
Через две недели, которые пролетели в сладком и уютном уединении, однажды гуляя в парке, они вернулись в свою спальню, предвкушая новые наслаждения любви.
Неожиданно из темноты выскочили солдаты. В один миг граф и графиня были связаны. Мамонов закричал, незнакомый голос сказал ему:
– Замолчите, ваше сиятельство. Кричать бесполезно. Никто не посмеет явиться сюда.
Мамонов узнал голос московского полицмейстера.
– По какому праву производится такое насилие? – спросил он.
– По указу государыни, против которого всякое право бессильно, – ответил полицмейстер.
Мамонова привязали к креслу. Зажгли лампу… И несчастный увидел, что солдаты срывают платье с его молодой жены… На вопли ее никто из слуг не прибыл. Очевидно, все заранее получили приказ, как вести себя.
Надругавшись над бедной графиней, солдаты избили ее плетью, превратив спину в сплошную кровавую рану.
Исполнив в точности указ императрицы, полицмейстер с солдатами удалился.
Явились слуги. Мамонова отвязали от кресла, привели в чувство несчастную женщину. Оба долго были больны. Выздоровев, Мамонов уехал с обиженной женой, жертвой царской мести, за границу, покинув страну, где «всякое право бессильно перед указом свыше».
Однако злоупотребления властью возникали везде и при всяком строе, даже при республике. Достаточно вспомнить Венецию средних веков или вторую римскую республику.
Что же из этого следует? А то, что ни один человек не должен иметь над другим никакой власти. Но вряд ли это возможно.
Честолюбивый и надменный Платон Зубов вскоре вытеснил брата из сердца императрицы. Валерьян был случайным фаворитом, и Платон сумел подчинить себе государыню, женственная душа которой была верна себе и жаждала подчинения сильной мужской воле. Она ни в чем не могла отказать своему любовнику.
Платону Зубову было всего двадцать три года, но он был очень расчетлив и бесстыдно циничен. Он добился положения фаворита, как при жизни Ланской, но вытеснить красавца Сашеньку из сердца императрицы было невозможно. Потом царица привязалась к Мамонову, и Зубов терпеливо ждал, чтобы ее увлечение прошло.
Нарышкина уверяла царицу, что Зубов в нее безумно влюблен, и самонадеянная Екатерина, которая и в старости была убеждена, что сохранила свою красоту и обаяние, охотно этому верила.
А Зубов, сделавшись временщиком, стал необыкновенно требовательным. Это был Орлов конца царствования. Но Орлов был груб только с Екатериной, а с окружающими очень вежлив, корректен. Зубов был высокомерен и заносчив. Он наносил непростительные дерзости наследнику престола Павлу Петровичу, твердо уверенный, что Павел царствовать не будет, потому что Екатерина говорила ему о своем завещании. Один раз, когда цесаревич приехал к нему с визитом по настоянию матери, Зубов заставил его ждать более часа в приемной, а потом велел сказать, что занят и принять Великого князя не может. И когда Павел взошел на престол, то Зубову пришлось валяться перед ним на коленях, вымаливая себе прощение. Все свои наглые выходки он сваливал на покойную императрицу, уверял, что она от него требовала такого отношения к цесаревичу.
Когда императрица приблизила к себе Зубова, Потемкин был в Киеве. Конечно, всесильный князь Тавриды вскоре узнал, что у царицы появился «больной зуб», как называли Зубова при дворе. Потемкин был угрюм и озлоблен, а когда ему сообщили, что Екатерина возвела Зубова в княжеское достоинство, то с ним сделался припадок бешенства. Он перебил всю посуду, все дорогие вазы, изломал всю мебель, избил своих слуг и велел запороть свою любимую крепостную наложницу. Светлейший князь не умел гневаться, не проявляя своего гнева. Ему хотелось, чтобы все чувствовали его настроение.
Обыкновенно фавориты получали графские титулы. Екатерина поставила ничего не сделавшего для России мальчика рядом с ним, гениальным полководцем, героем трех кампаний, завоевателем Новороссии и Крыма…
– Или я, или Зубов! Кто-нибудь из нас должен умереть.
Потемкин задумал отравить Зубова, подобно тому, как отравил Великую княгиню Наталью Алексеевну и Ланского, а, может быть, и еще кого-нибудь, о ком история не знает. Он не задумывался над средствами, когда надо было устранить человека с дороги.
Он решил ехать в Россию. Заложили его роскошную карету, и он приказал:
– Ехать в Николаев.
Вся его свита выехала с ним из Ясс.
Но на первой же остановке с ним сделался тяжелый сердечный приступ, и он умер. Зубов победил.
Известие о его смерти произвело на Екатерину потрясающее впечатление. Она впала в такое отчаяние, что пришлось пустить ей кровь.
Императрица заперлась в своих покоях, неутешно рыдая.
Через три дня она издала великолепный манифест и составила грамоту с перечислением всех подвигов Потемкина, которая до сих пор хранится в херсонском соборе. Приказано было воздвигнуть светлейшему князю Тавриды памятник в Херсоне.
Труп светлейшего привезли в Яссы, а потом с пышным кортежем доставили в Херсон, где похоронили в склепе святой Екатерины. На месте его кончины также поставили памятник.
Но император Павел, едва взойдя на престол, велел уничтожить памятник, а склеп с гробом фаворита засыпать землей.
Павел находил, что Потемкин сделал России больше зла, чем добра. Он не мог простить ему роли поставщика наложников императрице, его матери. Угождая низменным инстинктам Екатерины, Потемкин поощрял перемену фаворитов, и за каждого угодившего царице наложника получал от нее милости и награды. Нельзя отрицать за великим сводником и больших заслуг. Он был способен, умен, предприимчив и отважен.
Приобретение Крыма и Новороссии обогатило Россию, дав ей прелестные и плодородные провинции. Иногда человек, который идеален в личной жизни, совершенно ничтожен и не нужен для общественной жизни. И бывает, люди распутные и порочные, а жизнь их очень важна и ценна для истории.
Потемкина упрекают в том, что он заменил либеральные реформы Екатерины, но она никогда не была либеральной. Еще Потемкин не был ее фаворитом, когда она издала указ о разрешении продавать крестьян отдельно от земли.
Когда французские революционеры, свергнув Людовика XVI, попросили Екатерину прислать республиканскому Парижу свой портрет в знак сочувствия вольтерианским идеям, она прямо ответила:
– Самая аристократическая из европейских императриц никогда не пришлет своего портрета людям, свергнувшим монархию.
Надо только изумляться наивности Больи и других французских революционеров, искавших сочувствия у самой крепостной из русских цариц. Они были обмануты ее письмами к Вольтеру, Дидро и Гримму. Но никогда они не знали, что творится в России.
После смерти Потемкина Платон Зубов до смерти Екатерины оставался полновластным хозяином России и царскосельского дворца.
Он был теперь первым лицом в России. В приемной фаворита всегда толпились царедворцы и министры, угодничавшие перед всесильным наложником императрицы. Зубов обращался с ними как с равными. Сидя в будуаре перед зеркалом, он принимал сановников, в то время как парикмахер пудрил его парик, а камердинер обувал его ноги в шелковые чулки и туфли с бриллиантовыми пряжками. Он долго не замечал присутствия вошедшего, притворяясь, что читал деловые бумаги, а потом протягивал свою руку для поцелуя, как император.
И до того угодничали люди высших сфер, что пожилые сановники целовали руку этому мальчишке, сделавшему карьеру в спальне императрицы, потому что иначе им грозила немилость царицы, баловавшей свое последнее «дитя».
Только истинный джентльмен ни перед кем не станет унижаться, потому что он ничего не ищет. Его человеческое достоинство ему дороже всего в мире. И люди, которые ищут карьеры и обманчивого счастья у сильных мира сего, способны унижаться даже перед презренными ничтожествами, если в руках этих ничтожеств сосредоточена временная власть.
Екатерина в это время и сама дошла до апогея надменности и абсолютизма. После раздела Польши ей доставили из Варшавы трон польских королей. Чтобы показать придворным свое отношение к Польше, она велела сделать отверстие в сиденье и поставила королевский позолоченный трон в своей уборной, чтобы он служил ей при отправлении человеческих надобностей.
На этом троне, за отправлением потребностей, она и скончалась.
Платон Зубов любил только деньги. Он был невероятно жаден и прожорлив. В то время как Ланской и Мамонов увлекались искусством, покупали картины, статуи, камни, Зубов выпрашивал имения, крестьян и деньги для себя и родных. Он в течение двух лет получил три миллиона пятьсот тысяч рублей серебром. И это кроме земель и крестьянских душ. Впрочем, Потемкин и Безбородко получили до пятидесяти миллионов рублей наличными деньгами, кроме того, что украли, управляя государством.
Пять братьев Орловых стоили Екатерине больше семнадцати миллионов рублей. Опять-таки помимо земель и крестьян, души которых в то время имели денежную стоимость.
Ланской обошелся около восьми миллионов, и даже Корсаков и Зорич, удержавшиеся в роли фаворитов очень недолго, получили по миллиону.
Кроме этого, они все делали долги, и царице приходилось платить их из кабинетных денег.
Английский посланник Гаррис и известный историк Кастера высчитали, во что обошлись России фавориты Екатерины II.
Наличными деньгами они получили от нее более ста миллионов рублей. При тогдашнем русском бюджете, не превышавшем восьмидесяти миллионов рублей в год, это была огромная сумма.
Кроме того, семейство Орловых получило пятьдесят тысяч крестьян, несколько дворцов, много драгоценностей и посуды, а в общем семнадцать миллионов рублей. Вот откуда взялось богатство этой и до сих пор одной из самых состоятельных русских семей.
Васильчиков имел семь тысяч крестьян, дворцы, посуду на полмиллиона рублей, годовую пенсию в двадцать тысяч рублей.
Потемкину было пожаловано сорок тысяч крестьян и на девять миллионов рублей дворцов, посуды, драгоценностей.
Стоимость принадлежащих фаворитам земель была не менее огромна. Крестьянская «душа» также стоила не менее трехсот рублей. Значит, у Орловых было еще пятнадцать миллионов, если перевести каждую душу на деньги.
Кроме официальных фаворитов, у Екатерины было еще бесчисленное множество связей, которые продолжались всего одну ночь, но стоили очень дорого, потому что за каждую ночь она платила не менее ста тысяч рублей, да еще в придачу тысячу душ и пожизненную пенсию.
Неудивительно, что фаворитизм в России считался стихийным бедствием, которое разоряло всю страну и тормозило ее развитие. Деньги, которые должны были идти на образование народа, развитие ремесел, искусства и промышленности, на открытие школ, уходили на личные удовольствия фаворитов и уплывали в их бездонные карманы.
Все роптали. Иностранная политика постоянно колебалась. Один фаворит стоял за Францию, и Екатерина склонялась на сторону французской политики, другой симпатизировал Пруссии, и царица меняла курс политики, и так без конца.
Внутри страны шли бунты, волнения, тайные канцелярии свирепствовали, удары бича и плети свистели над страной, начальство воровало, помещики истязали крестьян.
Высшее общество было развращено примером государыни, и в среде аристократических семейств царил такой же разврат.
Екатерина издала указ, который разрешал художникам свободно входить в народные бани, чтобы изучать человеческое тело по живым моделям.
Впрочем, в ее время в банях мылись мужчины и женщины вместе.
В последние годы жизни у нее появилась еще страсть к молодым девицам, и она устраивала с ними так называемые лесбиянские игры. Этим пороком часто страдают высокопоставленные старухи.
Во времена крепостного права было легче находить материал для его удовлетворения в лице крепостных, беззащитных девушек, душой и телом принадлежавших господам. Они должны были подчиняться безобразному разврату своих барынь.
Удивительно ли, что русское общество, особенно высшее, отличалось грубой развращенностью во времена Екатерины? Эта развращенность расцвела пышным цветом еще благодаря насажденному Екатериной рабству.
В 1794 году Екатерины не стало, в то время как во Франции восходила звезда Наполеона Бонапарта.
Кроме фаворитов Екатерину разоряли еще придворные сводницы – графиня Брюсс, Нарышкина и другие, среди которых не последнюю роль играла графиня Ливен. Все эти дамы рекомендовали царице любовников на час, а иногда и фаворитов. Брюссочка выставила кандидатуру Потемкина, а Нарышкина получила огромные награды и милости за последнюю весну императрицы в лице Платона Зубова. На какие только гадости не способны люди, ищущие выгод и милостей высших…
Несмотря на все чудовищные легенды о разврате Екатерины, она была окружена молоденькими фрейлинами из знатных семей: среди них можно назвать княжну Щербатову, графиню Бженкову, Потоцкую, Бутурину, племянниц Потемкина, пять сестер Энгельгардт. Екатерина обращалась с ними строго, и за особые провинности фрейлин до крови секли розгами в ее присутствии, особенно за кокетство с фаворитами.
Заметив, что фрейлина Эльмит уединилась с фаворитом Ермоловым и явно ему оказывает знаки своего расположения, Екатерина велела солдатам высечь девушку и отправила опозоренную аристократку домой.
После этого случая фрейлины были осторожнее, но месть императрицы, как видели читатели на примере Мамоновых, постигала их и после того, как они делались женами фаворитов. И все терпели, не могли протестовать!.. Чего только не терпела Россия!
До сих пор Россия расплачивается за деспотизм правления Екатерины, которая умела все предвидеть только для себя, но не предвидела ничего для своих потомков.
Укрепляя рабство и самодержавие, она толкнула своих преемников в глубокую пропасть.