Страница:
Славу уложили на кушетку, из нее тут же выдвинулись мягкие захваты, притянувшие его к мягкой упругой поверхности. Перед тем как лечь, всю одежду по требованию палачей он сбросил, и теперь совершенно обнаженным следил за действиями своих мучителей. Двинуться Вячеслав не мог – захваты прижимали его крепко и в разных местах – ступни, бедра, живот, плечи, руки в двух местах и голова – все было намертво прижато к кушетке. Сердце Славы билось, как птица в клетке, норовило выскочить из груди. Он не сразу заметил, как в помещение зашли две спутницы Агарлока, и одна из них, с удовольствием рассмотрев все анатомические подробности его телосложения, провела рукой с зелеными коготками по животу, ниже… сладострастно вздохнула и сказала:
– Постарайся выжить, беленький! У нас на тебя большие планы! А хорош, правда, Скира? Бр-р-р… как мне хочется заполучить его в постель!
– Пошли отсюда! – опасливо вздрогнула вторая. – Они еще случайно не успели ввести ему вирусы? А то, пожалуй, подцепим болезнь… Мне всегда тут не по себе – кажется, что все стены и потолок пропитаны заразой!
– Не бойся, если бы ввели – над дверями висел бы красный сигнал. А что касается впитавшейся заразы – тут все рассчитано и дезинфицируется так, что ни один микроб не в состоянии выжить. Так что не бойся. Слушай, а может, у нас еще есть время, чтобы с ним позабавиться? У меня заболело в животе, так хочу секса! – Женщина с интересом посмотрела на Славу. – О-о-о! Хорош, самец! Если выживет – я первая!
– Пошли, пошли отсюда – вон, идут уже. Я до визга боюсь всякой заразы!
Женщины вышли из комнатки, та, которая называла его беленьким, вышла очень неохотно и на прощание окинула землянина похотливым взглядом. Вячеслав остался наедине с самим собой.
Впрочем, ненадолго. В комнату вошел зеленокожий в скафандре, плотно облегающем тело. Заканчивался скафандр шлемом, круглым, с непонятными раструбами на местах ушей. Скафандр был ярко-зеленым, и Слава невольно подумал: «Вот откуда легенды о «зеленых человечках».
Инопланетянин подошел к лежащему на кушетке человеку, поставил рядом небольшой переносной бокс и достал из него прибор, похожий на пистолет. Приложил «ствол» к шее лежащего, туда, где проходит сонная артерия. Послышался громкий «пшик» – как будто прокололи покрышку. «Зеленый человечек» положил «пистолет» в бокс, достал другой – еще «пшик», третий «пистолет» – и еще! «Пистолетов» было пять. Инъекции делались в разные части тела – в руку, в бедренную артерию. Наконец все закончилось, «пистолеты» исчезли в боксе, а инопланетянин сказал:
– Ну что же, ты великолепный экземпляр вашей расы. Надеюсь, что выживешь.
Он повернулся к двери, а Слава не выдержал (вот любознательный ботанский разум!) и спросил:
– Скажите хоть, что вы со мной сделали?! В конце концов, я тоже разумное существо, такое же, как и вы, и имею право знать! Хотя бы знать!
– Ты забавный, – усмехнулся «врач». – Что ты можешь знать? Ты настолько же ниже нас по уровню развития цивилизации, насколько ваши дикие звери ниже вас! Хорошо. Я скажу. В тебя сейчас введены штаммы определенных вирусов, которые выводила семья Шан-Акаон на протяжении тысячелетий. Эти вирусы, попадая в организм какого-либо существа, преобразуют его таким образом, что тело приобретает особые свойства. Для того чтобы вывести эти штаммы, потребовались несколько тысяч лет и сотни тысяч, даже миллионы пациентов. Ты будешь преобразован в бойца – вирусы укрепят твои связки, увеличат скорость и силу. Твои раны станут заживать гораздо быстрее, чем в обычных условиях. Тебя будет трудно убить, ты даже сможешь вновь отрастить утерянную часть тела – особенно если твои действия станут стимулироваться специальными медицинскими аппаратами – стационарными или портативными – медицинским слизняком, например. Но! Есть и побочный эффект. Организмы существ сопротивляются вмешательству в их структуры и частенько отдают приказ на самоуничтожение. Или – еще хуже. Организм принимает решение вернуться к облику зверя, теряются все признаки цивилизованности. Удел такого мутанта – мусоросжигательный контейнер либо… арена, там этих особей натравливают друга на друга. Как зверей. Надеюсь, с тобой такого не случится, так как хозяйка имеет на тебя некоторые планы – она очень любит экзотику. Как и другая хозяйка. В общем-то они сестры, так что – совпадения неудивительны. Близнецы. Кстати, вирусы могут вытащить из твоего подсознания такие свойства, о которых ты и не подозревал, умения, о которых ты и не знал. Что получится в конце концов – не ведает никто, даже мы, ученые. Что-нибудь понял? – «Врач» усмехнулся и задвинул за собой дверь, бормоча: – И чего распинался перед дикарем?
Слава закрыл глаза и расслабился, в душе царило опустошение, его накрыла волна депрессии. Полная безнадега… Он лежал и размышлял о том, что случилось и что его ждет.
«Ну хорошо, вот сделали из меня Терминатора – а дальше-то что? Я, например, встал и поотрывал им головы. И убежал. А куда я убегу? Ну куда-куда, в город, например. Пристроиться куда-нибудь, найти дело. Нашел – правда, не представляю, какое дело, и что дальше? Всю жизнь, например, мусорщиком работать или дворником? А есть ли у них вообще-то дворники? У них пол сам дерьмо жрет – какие мусорщики? Я мыслю категориями нашей цивилизации, а о них ничего не знаю! А как узнать? Где взять информацию? Почему-то мне кажется, что эти подонки не захотят, чтобы я поотрывал им головы. Точно как-нибудь об этом позаботятся. Странно… почему я ничего не чувствую? Он же меня накачал, как курицу на птицефабрике. Помню, показывали, как лежат тушки забитых кур, опускается такая здоровенная люстра с химикатами, и п-ш-ш-ш-щ-щ-щ! – загнали в кур заряд шприцов. Курица остается розовой и красивой. А мы потом жрем эту гадость. Вернее – жрали. Теперь я жру какие-то брикеты и что-то, имитирующее нормальную жратву. А что именно – кто знает? Но вся штука в том, что я готов жрать эту пакость еще лет сто – уж больно хочется посмотреть, что там дальше будет! И бабы эти… зеленые. А ничего так бабы-то… Не отказался бы!
Чего это я? Только недавно бабы казались мне странными и совсем не вызывали интереса как сексуальные объекты. Слишком чужие. А теперь… упс! Горит все. Горит, ох как тело горит! Зудит! А-а-а-а-а! Похоже, у меня температура! Началось! Ох, Господи, прости меня за все мои прегрешения и прими… Чего это я сразу молиться начал? Я же всегда атеистом был… Приперло? Ага, приперло. Как солдаты-коммунисты перед атакой – читал. Выскакивали они под пули… Господи, пронеси! А-а-а … как мне плохо! Сейчас вытошнит… тьфу! Задохнусь ведь! Твар-р-ри-и-и! А-а-а! А-а-а! Почему я не теряю сознания… ой как ломает… больно… твари! Убил бы! Разорвал бы! Зубами! Руками! Растоптать! Бить! Крушить! Убивать! Резать! Рвать! А-а-а! Что со мной?! Такой приступ злобы… урр … мерзость какая… и все выблевал – желчь одна идет! Твари! Не могут под какой-нибудь анестезией свои гребаные опыты проводить! Твари! Убить! Разорвать! Сокрушить! Бабы! Бабы! Подмять… любую! Лишь бы баба! Прикоснуться… Ласкать… ласкать…насиловать… Бить, крушить! Бабу! Всех убить! Всех уничтожить! Оторвать руки, ноги, голову! Убить! Убить! Ох, что со мной делают, твари – точно чем-то накачали! А как горит все тело, и кости ломит… Боже, какая боль. Не могу терпеть…» – Слава потерял сознание и со стоном погрузился во тьму.
Через какое время он очнулся – не знал. В голове была пустота. Чистая, звенящая, как апрельский вечер. Ни мыслей, ни желаний – белый лист. Попробовал пошевелиться – получилось. Захваты убрали. Посмотрел на руки-ноги – вроде как все на месте… И не кастрировали, за что спасибо. Ощупал спину – тело как тело. Ничего не изменилось. Удивился: такие муки, такие страдания – а результата нет. Впрочем, есть результат! Он же жив! Не сработала их хитрая машинка! Не сработали их поганые вирусы! Не одолели они русского человека! Впрочем, русского ли? Безотцовщина же… Поменьше пафоса, Слава. Побольше думай. Уж куда больше – обдумался уже вусмерть, обфантазировался по самое не хочу! Где тут одежда-то… а то как в бане или в ожидании любовницы из душа. Упс! Только при одной мысли о любовнице – уже готов! Это чего, побочное явление или специально? Есть подозрение, что специально… Бабье расстаралось. Слышал же, они там уже расписали развлечения чуть ли не по дням недели! Та-а-ак… а что такое вделано тут? На виске? Вот оно – этой хрени не было, это точно. Кстати, мкара уже нет. Отпал, видно. А на виске какая-то заклепка, как будто гвоздь вбили. Это неспроста! Как же, дадут они сбежать! Похоже, что-то вроде маячка повесили. Если не хуже. Итак, штаны на себя. Где трусы? Какого черта они без трусов ходят? Впрочем, если штаны одноразовые, на кой черт трусы-то? Рубаха… вместо нее опять свитер. Только цвет другой. Ну все, готов. Пожрать бы еще… что-то живот подвело от голода. Сколько тут лежал? Да кто же знает. Долго, наверное. Что в памяти осталось? Жарко было, рвало, корежило всего. Чего там этот негодяй говорил о направленной мутации? Интересно, как же вирусы еще их всех не поразили? Наверное, вирусы саморазрушаются, сделав дело. А может, становятся частью обмена веществ? Ну как бактерии, живущие в организме? Тогда нельзя пить антибиотики, чтобы не уничтожить полезную колонию вирусов. Полезную ли? Чего они внутрь закачали – сексуальное влечение ко всем бабам без учета их расы и возраста плюс какие-то там навыки. Нет, не навыки – способности должны были какие-то проявиться. Какие? Неведомо. Ну-ка, перемножить числа… какие числа? Что, гладиатору числа нужны? Ему нужно лупить по башке своих противников, и как можно эффективнее. А как проверить? Никак. Пока не выпустят на арену. Остается ждать.
Лег на лавку, вытянул ноги в самозатягивающихся башмаках и закрыл глаза. Медленно стал проверять ощущения своего тела – что изменилось? Ничего. Булькает голодный желудок, толчками бьется в висках кровь – все как обычно. Сосредоточился – вроде уловил какое-то ощущение… чего-то такое неосязаемое, как дуновение… Нет, не поймать. Ушло. Совсем ушло. Стало скучно, опять задумался о еде.
Поразмыслил и отчетливо сказал вслух:
– Есть хочу! И пить! Дайте чего-нибудь!
Действие возымело результат – квадрат на стене запульсировал картинкой, изображающей человека с приложенной к нему рукой. Слава на секунду задумался, спустил ноги на пол и приложил руку к квадрату – ничего не произошло. Еще подумал – представил себе тарелку щей с плавающим в центре белым глазком сметаны, котлету с картошкой и кружку ледяного пива. Квадрат засветился голубым светом, а когда Вячеслав убрал руку, открылся, как дверца шкафчика. Внутри стояло все то, что он себе представил. Щи, картошка, пиво. Почти не удивился. Оглянулся вокруг – куда ставить-то? На кушетку? Еще поразмыслил:
– Стол. Стул.
Чуть не отпрыгнул: пол вспучился двумя огромными волдырями и выдавил из себя стол, похожий на перевернутую призму, и стул – обычный прямоугольник. Даже без спинки. Сел на стул, приложил руку и подумал – спинка резная, коричневая, дуб… все представил в подробностях. Стол – полированный темный дуб. Предметы тут же приняли облик, который заказал землянин. Ухмыльнулся – впечатляет! Встал, вынул из «шкафчика» дымящуюся чашку щей, второе, пиво в стеклянной кружке. Понял, что хлеб забыл. Да ну и черт с ним. Стал хлебать горячую жидкость. Вкус местного блюда немного отличался от вкуса настоящих щей, но решил списать это на неумение сконцентрироваться при создании продуктов. Пиво… разочарованно скривился – горькое какое-то, водянистое. Тут точно напортачил. Но все равно выпил. Главное – холодное, с пузырьками, пить-то все равно нечего. Почему напиток так не понравился? В чем отличие? А может, вкус изменился после трансмутации? Посмотреть бы на себя… ага! Почему нет?
– Зеркало. В рост!
Одна из стен сделалась зеркальной. Посмотрел – тот же, что и был. Короткие соломенные волосы, слегка грубоватые черты лица, словно вырубленные из камня (прибалтийский тип лица, как ему говорили. Хотя в любом городе средней полосы сошел бы за местного парня). Довольно правильные черты лица. Ему говорили, что он красавчик – но кто из мужчин может что-то понимать в мужской красоте? Только те, кого мужчинами можно назвать с натяжкой… Женщинам виднее. По крайней мере не смазливый, как эти… Довольно мужественный на вид… на правом виске заклепка. Ага, в этой заклепке пульсирует красный огонек! Удары сердца считает.
«Похоже, что где-то есть контрольный пункт, что-то вроде диспетчерской. Иначе куда прибор передает сигналы? А он передает, уверен!» – подумал Слава.
Поел, посмотрел на остатки трапезы, сказал:
– Убрать стол, стул и посуду! – Столик выгнулся, захватил грязные тарелки и ушел в пол следом за втянувшимся в живую плоскость стулом.
Подумалось:
«Классно! Вот тебе и фантастика! Чтобы мы так жили! Только вот долго ли так проживем?»
Словно бы в ответ на мысли открылась стена, возник голос из ниоткуда:
– Выйти, повернуть направо, идти по желтой светящейся полосе. Сход с полосы считается побегом. За это положено наказание.
Славу передернуло – они хоть за что-то поощряют? Или только – наказание, наказание, наказание… Наверное, так и есть. Так правильно. Чего животное поощрять – спасибо, что кормят и не бьют, а ты будь доволен, скот.
Вышел. Увидел желтую, слегка пульсирующую полосу. Пошел по ней, внимательно смотря по сторонам – что-нибудь, может быть, и увидит. Что-то из того, что пригодится ему в жизни… или продлит жизнь. Бежать? Опять? Куда бежать? Надо подождать…
Полоса вывела в зал, ничем не отличавшийся от остальных помещений – тупой, квадратный. Углы, пол – и ничего более. Цвет серо-бежевый, как обивка какой-то иномарки. Немного подосадовал – чего они, не могут цвет повеселее подобрать, что ли? Все как в какой-то районной больнице. Пусто и гулко. В зале стояла группа тех, с кем Слава прибыл в этот мир, только поредевшая. Подошел, молча поискал взглядом Леру – вроде как она… небольшая стройная фигурка в комбинезончике. Подошел к девушке, легонько взял за руку:
– Привет, красавица!
– Издеваешься, да? – повернула к Славе лицо, он чуть не вздрогнул: ее кожа была очень смуглой, слегка красноватой, а по лицу расходились пятна, похожие на пятна леопарда – черные на смуглом. – И по всему телу так! – с отчаянием сказала она. – А глаза видел? Я теперь женщина-кошка! Ой, мамочки! Никогда не вернусь на Землю, куда в таком виде! Уродка! А еще, стыдно признаться, не знаю, что со мной сделали: как только меня касается мужчина, я хочу под него лечь! Просто замурлыкать, скинуть одежду и прижаться к нему! Я теперь маньячка! Я все время хочу мужчину, до одури хочу! Слава, это кошмар!
– Если это тебя успокоит – я все время хочу женщину, любую, какую увижу, – угрюмо ответил Слава, рассматривая вертикальные зрачки в желтых глазах своей нечаянной подруги. Ему было очень жалко сияющего света голубых глаз Леры. В душе кипел гнев – кто им позволил творить с ними такое? Как они могли такое сделать?! Отбросил вопросы – если уж земные люди творили на Земле такое зверство, что в голове не укладывалось, почему инопланетянам не творить подобное?
Лера тихонько вытянула руку вперед и показала ему:
– А еще вот, смотри! – Ее прелестные пальчики раздвинулись, и из них вылезли блестящие, даже на вид острые когти сантиметра два в длину, кривые и такие страшные, что пантеры отдыхают. – Видишь, какой подарочек? – горько усмехнулась девушка. – Теперь спинку не почешу. Сразу в клочья раздеру. А ты что получил от наших добрых друзей-инопланетян? Хвост? Когти? Чем теперь отличаешься от людей? Глянь, в кого американец превратился – смотреть страшно! После него и я не кажусь такой уродкой, правда?
Слава посмотрел в сторону и вначале не понял, где Лера увидела американца. Присмотрелся – точно! Вот эта уменьшенная копия гризли, стоящего на задних лапах – Арни! Стальные когти, заросшее мехом лицо, пальцы, больше пригодные для разрывания земли и копания берлог, чем для рисования и вышивания крестиком. Впрочем… вряд ли американец в прежней жизни рисовал или писал книги.
Как Слава понял, америкашка был воякой – то ли морская пехота, то ли… в общем, Арни болтать болтал, но о себе лишнего не выбалтывал. Лишь по косвенным признакам можно было определить, что он – армейская косточка. Да еще по замашкам. Остальные спутники тоже изменились. Масаи потемнел настолько, что стал похож на уголь, хотя в пропорциях практически не изменился. Он тоже, как и Слава, жадно осматривал всех женщин, которые находились рядом.
А женщины были разными – одна с зеленоватой кожей, похожей на кожу хозяев базы, другая в точности женщина-кошка, даже усы выросли, а когда она потерла рот, стали видны острые белые клыки. Вячеслав покосился на Леру и подумал, что у нее, должно быть, такие же. Теперь ей палец в рот не клади… Мужчины выглядели по-разному – кто-то слегка «озверел» и покрылся шерстью. Кто-то, к зависти остальных, внешне не переменился, как Слава.
– Ну так что в тебе изменилось, кроме желания трахнуть всех баб? – ревниво спросила девушка, завистливо смотря на его белую кожу, не тронутую ни шерстью, ни пятнами.
– Ничего, – пожал он плечами. – Может, они не стали ничего во мне изменять? Не знаю, честно. Давай послушаем, что нам скажут эти уроды! – Он кивнул на подходящих к ним хозяев.
Агарлок, его жены, двое помощников непонятной расы – темные, как уголь, только ниже ростом, чем масаи, и еще трое четвероруков встали перед группой мутантов и принялись молча и внимательно рассматривать оставшихся в живых.
Через пару минут Агарлок удовлетворенно сказал:
– Итак, вас осталось пятнадцать. Это хороший результат. Умерло всего пятеро. И практически нет совсем озверевших мутантов – это тоже хорошо. Есть мутировавшие в зверей, но, как я вижу, все сохранили человеческий разум. И еще… пятеро – да, пятеро преобразовались совсем чисто – внешне они не отличаются от людей. Поздравляю вас, теперь вы ценный товар! – Агарлок усмехнулся и подмигнул своим женам, которые жадно рассматривали пленников.
– Теперь расскажу, что ждет каждого из вас в ближайшем будущем. Итак, у каждого в череп вделан маяк, по которому вас можно отследить где угодно – даже если вы отправитесь в глубокий космос. Этот маяк передает сигналы через подпространство, сигналы улавливают наши передатчики и передают на тот пульт, на который я их вывел. Теперь о безопасности. Этот маяк еще и средство наказания. Смотрите – я нажимаю вот сюда, и…
Слава почувствовал такую головную боль, что в глазах потемнело, он практически потерял сознание и чуть не свалился на пол. От боли замутило, к горлу подкатила тошнота, его вырвало прямо на валявшегося на полу человека, в котором он с удивлением узнал того хулигана, который изнасиловал Леру. Почему-то Слава раньше не обращал на него внимания, или парень искусно скрывался, уходя из поля зрения, но это был именно он – шпана в кепочке. Кепочки, правда, не было. А выглядел парень как помесь зверя и человека – из пальцев торчали когти, как и у Леры, а плечи сделались широкими и квадратными, отчего бандит стал похож на орангутанга или гориллу – сутулую и могучую. В остальном парень сохранил человеческие черты.
– Эй, урод, – рыкнул старый знакомый, подымаясь с пола. – Я еще не забыл тот пинок! Если бы не эти мусора, – он указал на стоящих рядом и поигрывающих болевиками четвероруков, – я бы тебе яйца вырвал! Ну ничего, еще будет такая возможность! – Бандит глумливо усмехнулся и, кивнув на Леру, сказал: – А телка-то неплоха была… А ты и не попробовал еще, да? Ничего… скоро ее все попробуют! Из нее шлюху сделали, как надоест на арене – в бордель сдадут. Если, конечно, на арене выживет. Мне докторишка ихний сказал. Им специально делают так, чтобы они всегда мужика хотели! Днем и ночью! И чтобы боли почти не чуяли. Когти ей вырвут, и давай… Гы-ы-ы…
Слава смотрел на гогочущего урода и холодно прикидывал: вот сейчас он возьмет его за шею, крутанет – эта регочущая куча мерзкой плоти обмякнет и не будет больше исторгать словесную вонь! Видимо, бандит, обладавший сверхъестественным чутьем, что-то увидел в лице Славы и понял, что его сейчас будут убивать, а потому быстро ретировался, растолкал своих товарищей по несчастью и скрылся за спиной масаи, хмуро наблюдавшего за спектаклем.
Слава вздохнул, шумно выпустил воздух из груди и разжал пальцы, сжатые в кулаки. Еще секунда, и он набросился бы на урода – а этого нельзя было делать, только что Агарлок сказал, что за драки без разрешения хозяина будут жестоко наказывать. Как? Хозяин уже продемонстрировал. Такой боли Слава не испытывал никогда. Это была боль на нейронном уровне. Ее не отключить…
– А теперь о главном! – с усмешкой сообщил Агарлок. – Каждый из вас сейчас думает: «Я теперь сильный, ловкий, могучий. Что мне эти негодяи?! Убегу, спрячусь, потом пристроюсь в городе и буду жить на свободе! А эту кнопку из головы выну, и все». Так вот, смотрите сюда: вот та кнопка, которая торчит у вас в голове. Сейчас радиус вашей свободы на пятистах шарлонгах. То есть вы можете ходить в пределах этого лагеря, не удаляясь от центра более чем на пятьсот шарлонгов. А если вы удалитесь дальше… смотрите! – Агарлок бросил за спину «кнопку». Он постарался отбросить ее как можно дальше. В воздухе жахнуло так, что заложило уши. Пленники в испуге согнулись, а хозяин заулыбался, обнимая своих зеленокожих жен.
– Вот так! Сигнал может быть отправлен на любое расстояние – хоть в другую галактику. Так что вы теперь навсегда мои. Или того, кому я вас продам. Теперь о вашей работе. Сейчас вас отведут в лабораторию, там каждому наложат матрицу памяти – ту, которую нужно. После того как она укоренится в мозгу, вы будете обладать необходимыми вам знаниями бойца. Матрица для каждого подбирается индивидуально, по его психофизическим параметрам. Но не надо думать, что, когда вам наложат матрицу, вы автоматически станете первоклассными бойцами – это не так. Знать, как что сделать, это одно, а память тела – совсем другое. Чтобы ваши тела «вспомнили», как надо выполнять то или иное движение, надо тренироваться максимальное количество времени. И мы постараемся заставить вас в кратчайшие сроки овладеть вашими врожденными умениями. Тех, кто будет плохо тренироваться, лениться – придется наказывать. Запомните: вы моя собственность. Всякий, кто не выполнит мои приказы, будет наказан. Вот ваши тренеры – Халкор и Сильмара. Сильмара будет тренировать женщин, Халкор – мужчин. Они же должны давать оценку вашим умениям. И вашему поведению. Их приказы – закон до тех пор, пока приказ не отменил я. Если рядом нет ни тренеров, ни меня – вам могут приказывать Амилла и Скирина – они вправе приказать все, что угодно, вы должны выполнять любые команды, кроме команды покончить с собой. – Агарлок улыбнулся, скривил тонкие губы. – Но они не станут наносить вред моему имуществу. А вот я могу приказать покончить с собой тому, кем буду недоволен. Все, Халкор, Сильмара – ведите их в лабораторию.
– Видал, русский, во что я превратился, – рыкнул кто-то рядом, когда они шли в лабораторию за двумя наставниками. – Смотри, я никогда не смогу жить с людьми и быть человеком!
Слава поднял глаза и посмотрел в маленькие желтые гляделки Арни – они горели звериным огнем, и на душе Славы стало тоскливо – неплохой ведь был парень, ну почему тот урод, шпана, сохранил человеческий облик, а этот мужик стал зверем?! Значит, было у него в душе что-то звериное, что вырвалось наружу и изменило его. Похоже, под маской веселого, разговорчивого человека скрывалось что-то темное, страшное. Чем он занимался, как жил? Это прямо по буддистским понятиям: плохо себя вел в прежней жизни – родишься в следующей реинкарнации каким-нибудь чудовищем. Вот и родился…
– Я сочувствую тебе, – сказал Слава, стараясь осторожно подбирать слова, – все мы тут оказались не по своей воле – не повезло. Но наша задача – выжить. Тебе не повезло больше, чем мне… наверное. Я еще не знаю, что со мной будет. Ты подумай, может, тебе это тело лучше поможет выжить, чем мне? Я простой человек, а ты гризли, самый опасный зверь на севере! Так что… у нас есть пословица: «Все, что бог ни делает, к лучшему». Может, и это к лучшему?
– Не к лучшему. – Покачал головой американец. – Хреновая у вас пословица. Но говоришь ты разумно. Может, я так и в самом деле выживу… черт с ними, с когтями! – Арни хлопнул Славу по плечу так, что тот покачнулся и чуть не упал. Удар был неожиданным, быстрым, как молния.
Впрочем, если бы Слава захотел, как ни странно, он бы от него уклонился – лапа гризли летела довольно медленно. Да и то, что он покачнулся, было в общем-то скорее показной слабостью – ну зачем расстраивать человека, уверенного в том, что обладает медвежьей силой? Только вот странно – ведь у Арни и правда должна была быть медвежья сила, почему же Слава так легко воспринял его удар? Даже плечо не заболело!
Масаи, идущий рядом, странно посмотрел на Вячеслава – он как будто понял, что произошло, но по своей привычке высокомерно смотреть на всех, кроме масаи, промолчал: ну занимаются ерундой эти белые, и пусть занимаются.
– Постарайся выжить, беленький! У нас на тебя большие планы! А хорош, правда, Скира? Бр-р-р… как мне хочется заполучить его в постель!
– Пошли отсюда! – опасливо вздрогнула вторая. – Они еще случайно не успели ввести ему вирусы? А то, пожалуй, подцепим болезнь… Мне всегда тут не по себе – кажется, что все стены и потолок пропитаны заразой!
– Не бойся, если бы ввели – над дверями висел бы красный сигнал. А что касается впитавшейся заразы – тут все рассчитано и дезинфицируется так, что ни один микроб не в состоянии выжить. Так что не бойся. Слушай, а может, у нас еще есть время, чтобы с ним позабавиться? У меня заболело в животе, так хочу секса! – Женщина с интересом посмотрела на Славу. – О-о-о! Хорош, самец! Если выживет – я первая!
– Пошли, пошли отсюда – вон, идут уже. Я до визга боюсь всякой заразы!
Женщины вышли из комнатки, та, которая называла его беленьким, вышла очень неохотно и на прощание окинула землянина похотливым взглядом. Вячеслав остался наедине с самим собой.
Впрочем, ненадолго. В комнату вошел зеленокожий в скафандре, плотно облегающем тело. Заканчивался скафандр шлемом, круглым, с непонятными раструбами на местах ушей. Скафандр был ярко-зеленым, и Слава невольно подумал: «Вот откуда легенды о «зеленых человечках».
Инопланетянин подошел к лежащему на кушетке человеку, поставил рядом небольшой переносной бокс и достал из него прибор, похожий на пистолет. Приложил «ствол» к шее лежащего, туда, где проходит сонная артерия. Послышался громкий «пшик» – как будто прокололи покрышку. «Зеленый человечек» положил «пистолет» в бокс, достал другой – еще «пшик», третий «пистолет» – и еще! «Пистолетов» было пять. Инъекции делались в разные части тела – в руку, в бедренную артерию. Наконец все закончилось, «пистолеты» исчезли в боксе, а инопланетянин сказал:
– Ну что же, ты великолепный экземпляр вашей расы. Надеюсь, что выживешь.
Он повернулся к двери, а Слава не выдержал (вот любознательный ботанский разум!) и спросил:
– Скажите хоть, что вы со мной сделали?! В конце концов, я тоже разумное существо, такое же, как и вы, и имею право знать! Хотя бы знать!
– Ты забавный, – усмехнулся «врач». – Что ты можешь знать? Ты настолько же ниже нас по уровню развития цивилизации, насколько ваши дикие звери ниже вас! Хорошо. Я скажу. В тебя сейчас введены штаммы определенных вирусов, которые выводила семья Шан-Акаон на протяжении тысячелетий. Эти вирусы, попадая в организм какого-либо существа, преобразуют его таким образом, что тело приобретает особые свойства. Для того чтобы вывести эти штаммы, потребовались несколько тысяч лет и сотни тысяч, даже миллионы пациентов. Ты будешь преобразован в бойца – вирусы укрепят твои связки, увеличат скорость и силу. Твои раны станут заживать гораздо быстрее, чем в обычных условиях. Тебя будет трудно убить, ты даже сможешь вновь отрастить утерянную часть тела – особенно если твои действия станут стимулироваться специальными медицинскими аппаратами – стационарными или портативными – медицинским слизняком, например. Но! Есть и побочный эффект. Организмы существ сопротивляются вмешательству в их структуры и частенько отдают приказ на самоуничтожение. Или – еще хуже. Организм принимает решение вернуться к облику зверя, теряются все признаки цивилизованности. Удел такого мутанта – мусоросжигательный контейнер либо… арена, там этих особей натравливают друга на друга. Как зверей. Надеюсь, с тобой такого не случится, так как хозяйка имеет на тебя некоторые планы – она очень любит экзотику. Как и другая хозяйка. В общем-то они сестры, так что – совпадения неудивительны. Близнецы. Кстати, вирусы могут вытащить из твоего подсознания такие свойства, о которых ты и не подозревал, умения, о которых ты и не знал. Что получится в конце концов – не ведает никто, даже мы, ученые. Что-нибудь понял? – «Врач» усмехнулся и задвинул за собой дверь, бормоча: – И чего распинался перед дикарем?
Слава закрыл глаза и расслабился, в душе царило опустошение, его накрыла волна депрессии. Полная безнадега… Он лежал и размышлял о том, что случилось и что его ждет.
«Ну хорошо, вот сделали из меня Терминатора – а дальше-то что? Я, например, встал и поотрывал им головы. И убежал. А куда я убегу? Ну куда-куда, в город, например. Пристроиться куда-нибудь, найти дело. Нашел – правда, не представляю, какое дело, и что дальше? Всю жизнь, например, мусорщиком работать или дворником? А есть ли у них вообще-то дворники? У них пол сам дерьмо жрет – какие мусорщики? Я мыслю категориями нашей цивилизации, а о них ничего не знаю! А как узнать? Где взять информацию? Почему-то мне кажется, что эти подонки не захотят, чтобы я поотрывал им головы. Точно как-нибудь об этом позаботятся. Странно… почему я ничего не чувствую? Он же меня накачал, как курицу на птицефабрике. Помню, показывали, как лежат тушки забитых кур, опускается такая здоровенная люстра с химикатами, и п-ш-ш-ш-щ-щ-щ! – загнали в кур заряд шприцов. Курица остается розовой и красивой. А мы потом жрем эту гадость. Вернее – жрали. Теперь я жру какие-то брикеты и что-то, имитирующее нормальную жратву. А что именно – кто знает? Но вся штука в том, что я готов жрать эту пакость еще лет сто – уж больно хочется посмотреть, что там дальше будет! И бабы эти… зеленые. А ничего так бабы-то… Не отказался бы!
Чего это я? Только недавно бабы казались мне странными и совсем не вызывали интереса как сексуальные объекты. Слишком чужие. А теперь… упс! Горит все. Горит, ох как тело горит! Зудит! А-а-а-а-а! Похоже, у меня температура! Началось! Ох, Господи, прости меня за все мои прегрешения и прими… Чего это я сразу молиться начал? Я же всегда атеистом был… Приперло? Ага, приперло. Как солдаты-коммунисты перед атакой – читал. Выскакивали они под пули… Господи, пронеси! А-а-а … как мне плохо! Сейчас вытошнит… тьфу! Задохнусь ведь! Твар-р-ри-и-и! А-а-а! А-а-а! Почему я не теряю сознания… ой как ломает… больно… твари! Убил бы! Разорвал бы! Зубами! Руками! Растоптать! Бить! Крушить! Убивать! Резать! Рвать! А-а-а! Что со мной?! Такой приступ злобы… урр … мерзость какая… и все выблевал – желчь одна идет! Твари! Не могут под какой-нибудь анестезией свои гребаные опыты проводить! Твари! Убить! Разорвать! Сокрушить! Бабы! Бабы! Подмять… любую! Лишь бы баба! Прикоснуться… Ласкать… ласкать…насиловать… Бить, крушить! Бабу! Всех убить! Всех уничтожить! Оторвать руки, ноги, голову! Убить! Убить! Ох, что со мной делают, твари – точно чем-то накачали! А как горит все тело, и кости ломит… Боже, какая боль. Не могу терпеть…» – Слава потерял сознание и со стоном погрузился во тьму.
Через какое время он очнулся – не знал. В голове была пустота. Чистая, звенящая, как апрельский вечер. Ни мыслей, ни желаний – белый лист. Попробовал пошевелиться – получилось. Захваты убрали. Посмотрел на руки-ноги – вроде как все на месте… И не кастрировали, за что спасибо. Ощупал спину – тело как тело. Ничего не изменилось. Удивился: такие муки, такие страдания – а результата нет. Впрочем, есть результат! Он же жив! Не сработала их хитрая машинка! Не сработали их поганые вирусы! Не одолели они русского человека! Впрочем, русского ли? Безотцовщина же… Поменьше пафоса, Слава. Побольше думай. Уж куда больше – обдумался уже вусмерть, обфантазировался по самое не хочу! Где тут одежда-то… а то как в бане или в ожидании любовницы из душа. Упс! Только при одной мысли о любовнице – уже готов! Это чего, побочное явление или специально? Есть подозрение, что специально… Бабье расстаралось. Слышал же, они там уже расписали развлечения чуть ли не по дням недели! Та-а-ак… а что такое вделано тут? На виске? Вот оно – этой хрени не было, это точно. Кстати, мкара уже нет. Отпал, видно. А на виске какая-то заклепка, как будто гвоздь вбили. Это неспроста! Как же, дадут они сбежать! Похоже, что-то вроде маячка повесили. Если не хуже. Итак, штаны на себя. Где трусы? Какого черта они без трусов ходят? Впрочем, если штаны одноразовые, на кой черт трусы-то? Рубаха… вместо нее опять свитер. Только цвет другой. Ну все, готов. Пожрать бы еще… что-то живот подвело от голода. Сколько тут лежал? Да кто же знает. Долго, наверное. Что в памяти осталось? Жарко было, рвало, корежило всего. Чего там этот негодяй говорил о направленной мутации? Интересно, как же вирусы еще их всех не поразили? Наверное, вирусы саморазрушаются, сделав дело. А может, становятся частью обмена веществ? Ну как бактерии, живущие в организме? Тогда нельзя пить антибиотики, чтобы не уничтожить полезную колонию вирусов. Полезную ли? Чего они внутрь закачали – сексуальное влечение ко всем бабам без учета их расы и возраста плюс какие-то там навыки. Нет, не навыки – способности должны были какие-то проявиться. Какие? Неведомо. Ну-ка, перемножить числа… какие числа? Что, гладиатору числа нужны? Ему нужно лупить по башке своих противников, и как можно эффективнее. А как проверить? Никак. Пока не выпустят на арену. Остается ждать.
Лег на лавку, вытянул ноги в самозатягивающихся башмаках и закрыл глаза. Медленно стал проверять ощущения своего тела – что изменилось? Ничего. Булькает голодный желудок, толчками бьется в висках кровь – все как обычно. Сосредоточился – вроде уловил какое-то ощущение… чего-то такое неосязаемое, как дуновение… Нет, не поймать. Ушло. Совсем ушло. Стало скучно, опять задумался о еде.
Поразмыслил и отчетливо сказал вслух:
– Есть хочу! И пить! Дайте чего-нибудь!
Действие возымело результат – квадрат на стене запульсировал картинкой, изображающей человека с приложенной к нему рукой. Слава на секунду задумался, спустил ноги на пол и приложил руку к квадрату – ничего не произошло. Еще подумал – представил себе тарелку щей с плавающим в центре белым глазком сметаны, котлету с картошкой и кружку ледяного пива. Квадрат засветился голубым светом, а когда Вячеслав убрал руку, открылся, как дверца шкафчика. Внутри стояло все то, что он себе представил. Щи, картошка, пиво. Почти не удивился. Оглянулся вокруг – куда ставить-то? На кушетку? Еще поразмыслил:
– Стол. Стул.
Чуть не отпрыгнул: пол вспучился двумя огромными волдырями и выдавил из себя стол, похожий на перевернутую призму, и стул – обычный прямоугольник. Даже без спинки. Сел на стул, приложил руку и подумал – спинка резная, коричневая, дуб… все представил в подробностях. Стол – полированный темный дуб. Предметы тут же приняли облик, который заказал землянин. Ухмыльнулся – впечатляет! Встал, вынул из «шкафчика» дымящуюся чашку щей, второе, пиво в стеклянной кружке. Понял, что хлеб забыл. Да ну и черт с ним. Стал хлебать горячую жидкость. Вкус местного блюда немного отличался от вкуса настоящих щей, но решил списать это на неумение сконцентрироваться при создании продуктов. Пиво… разочарованно скривился – горькое какое-то, водянистое. Тут точно напортачил. Но все равно выпил. Главное – холодное, с пузырьками, пить-то все равно нечего. Почему напиток так не понравился? В чем отличие? А может, вкус изменился после трансмутации? Посмотреть бы на себя… ага! Почему нет?
– Зеркало. В рост!
Одна из стен сделалась зеркальной. Посмотрел – тот же, что и был. Короткие соломенные волосы, слегка грубоватые черты лица, словно вырубленные из камня (прибалтийский тип лица, как ему говорили. Хотя в любом городе средней полосы сошел бы за местного парня). Довольно правильные черты лица. Ему говорили, что он красавчик – но кто из мужчин может что-то понимать в мужской красоте? Только те, кого мужчинами можно назвать с натяжкой… Женщинам виднее. По крайней мере не смазливый, как эти… Довольно мужественный на вид… на правом виске заклепка. Ага, в этой заклепке пульсирует красный огонек! Удары сердца считает.
«Похоже, что где-то есть контрольный пункт, что-то вроде диспетчерской. Иначе куда прибор передает сигналы? А он передает, уверен!» – подумал Слава.
Поел, посмотрел на остатки трапезы, сказал:
– Убрать стол, стул и посуду! – Столик выгнулся, захватил грязные тарелки и ушел в пол следом за втянувшимся в живую плоскость стулом.
Подумалось:
«Классно! Вот тебе и фантастика! Чтобы мы так жили! Только вот долго ли так проживем?»
Словно бы в ответ на мысли открылась стена, возник голос из ниоткуда:
– Выйти, повернуть направо, идти по желтой светящейся полосе. Сход с полосы считается побегом. За это положено наказание.
Славу передернуло – они хоть за что-то поощряют? Или только – наказание, наказание, наказание… Наверное, так и есть. Так правильно. Чего животное поощрять – спасибо, что кормят и не бьют, а ты будь доволен, скот.
Вышел. Увидел желтую, слегка пульсирующую полосу. Пошел по ней, внимательно смотря по сторонам – что-нибудь, может быть, и увидит. Что-то из того, что пригодится ему в жизни… или продлит жизнь. Бежать? Опять? Куда бежать? Надо подождать…
Полоса вывела в зал, ничем не отличавшийся от остальных помещений – тупой, квадратный. Углы, пол – и ничего более. Цвет серо-бежевый, как обивка какой-то иномарки. Немного подосадовал – чего они, не могут цвет повеселее подобрать, что ли? Все как в какой-то районной больнице. Пусто и гулко. В зале стояла группа тех, с кем Слава прибыл в этот мир, только поредевшая. Подошел, молча поискал взглядом Леру – вроде как она… небольшая стройная фигурка в комбинезончике. Подошел к девушке, легонько взял за руку:
– Привет, красавица!
– Издеваешься, да? – повернула к Славе лицо, он чуть не вздрогнул: ее кожа была очень смуглой, слегка красноватой, а по лицу расходились пятна, похожие на пятна леопарда – черные на смуглом. – И по всему телу так! – с отчаянием сказала она. – А глаза видел? Я теперь женщина-кошка! Ой, мамочки! Никогда не вернусь на Землю, куда в таком виде! Уродка! А еще, стыдно признаться, не знаю, что со мной сделали: как только меня касается мужчина, я хочу под него лечь! Просто замурлыкать, скинуть одежду и прижаться к нему! Я теперь маньячка! Я все время хочу мужчину, до одури хочу! Слава, это кошмар!
– Если это тебя успокоит – я все время хочу женщину, любую, какую увижу, – угрюмо ответил Слава, рассматривая вертикальные зрачки в желтых глазах своей нечаянной подруги. Ему было очень жалко сияющего света голубых глаз Леры. В душе кипел гнев – кто им позволил творить с ними такое? Как они могли такое сделать?! Отбросил вопросы – если уж земные люди творили на Земле такое зверство, что в голове не укладывалось, почему инопланетянам не творить подобное?
Лера тихонько вытянула руку вперед и показала ему:
– А еще вот, смотри! – Ее прелестные пальчики раздвинулись, и из них вылезли блестящие, даже на вид острые когти сантиметра два в длину, кривые и такие страшные, что пантеры отдыхают. – Видишь, какой подарочек? – горько усмехнулась девушка. – Теперь спинку не почешу. Сразу в клочья раздеру. А ты что получил от наших добрых друзей-инопланетян? Хвост? Когти? Чем теперь отличаешься от людей? Глянь, в кого американец превратился – смотреть страшно! После него и я не кажусь такой уродкой, правда?
Слава посмотрел в сторону и вначале не понял, где Лера увидела американца. Присмотрелся – точно! Вот эта уменьшенная копия гризли, стоящего на задних лапах – Арни! Стальные когти, заросшее мехом лицо, пальцы, больше пригодные для разрывания земли и копания берлог, чем для рисования и вышивания крестиком. Впрочем… вряд ли американец в прежней жизни рисовал или писал книги.
Как Слава понял, америкашка был воякой – то ли морская пехота, то ли… в общем, Арни болтать болтал, но о себе лишнего не выбалтывал. Лишь по косвенным признакам можно было определить, что он – армейская косточка. Да еще по замашкам. Остальные спутники тоже изменились. Масаи потемнел настолько, что стал похож на уголь, хотя в пропорциях практически не изменился. Он тоже, как и Слава, жадно осматривал всех женщин, которые находились рядом.
А женщины были разными – одна с зеленоватой кожей, похожей на кожу хозяев базы, другая в точности женщина-кошка, даже усы выросли, а когда она потерла рот, стали видны острые белые клыки. Вячеслав покосился на Леру и подумал, что у нее, должно быть, такие же. Теперь ей палец в рот не клади… Мужчины выглядели по-разному – кто-то слегка «озверел» и покрылся шерстью. Кто-то, к зависти остальных, внешне не переменился, как Слава.
– Ну так что в тебе изменилось, кроме желания трахнуть всех баб? – ревниво спросила девушка, завистливо смотря на его белую кожу, не тронутую ни шерстью, ни пятнами.
– Ничего, – пожал он плечами. – Может, они не стали ничего во мне изменять? Не знаю, честно. Давай послушаем, что нам скажут эти уроды! – Он кивнул на подходящих к ним хозяев.
Агарлок, его жены, двое помощников непонятной расы – темные, как уголь, только ниже ростом, чем масаи, и еще трое четвероруков встали перед группой мутантов и принялись молча и внимательно рассматривать оставшихся в живых.
Через пару минут Агарлок удовлетворенно сказал:
– Итак, вас осталось пятнадцать. Это хороший результат. Умерло всего пятеро. И практически нет совсем озверевших мутантов – это тоже хорошо. Есть мутировавшие в зверей, но, как я вижу, все сохранили человеческий разум. И еще… пятеро – да, пятеро преобразовались совсем чисто – внешне они не отличаются от людей. Поздравляю вас, теперь вы ценный товар! – Агарлок усмехнулся и подмигнул своим женам, которые жадно рассматривали пленников.
– Теперь расскажу, что ждет каждого из вас в ближайшем будущем. Итак, у каждого в череп вделан маяк, по которому вас можно отследить где угодно – даже если вы отправитесь в глубокий космос. Этот маяк передает сигналы через подпространство, сигналы улавливают наши передатчики и передают на тот пульт, на который я их вывел. Теперь о безопасности. Этот маяк еще и средство наказания. Смотрите – я нажимаю вот сюда, и…
Слава почувствовал такую головную боль, что в глазах потемнело, он практически потерял сознание и чуть не свалился на пол. От боли замутило, к горлу подкатила тошнота, его вырвало прямо на валявшегося на полу человека, в котором он с удивлением узнал того хулигана, который изнасиловал Леру. Почему-то Слава раньше не обращал на него внимания, или парень искусно скрывался, уходя из поля зрения, но это был именно он – шпана в кепочке. Кепочки, правда, не было. А выглядел парень как помесь зверя и человека – из пальцев торчали когти, как и у Леры, а плечи сделались широкими и квадратными, отчего бандит стал похож на орангутанга или гориллу – сутулую и могучую. В остальном парень сохранил человеческие черты.
– Эй, урод, – рыкнул старый знакомый, подымаясь с пола. – Я еще не забыл тот пинок! Если бы не эти мусора, – он указал на стоящих рядом и поигрывающих болевиками четвероруков, – я бы тебе яйца вырвал! Ну ничего, еще будет такая возможность! – Бандит глумливо усмехнулся и, кивнув на Леру, сказал: – А телка-то неплоха была… А ты и не попробовал еще, да? Ничего… скоро ее все попробуют! Из нее шлюху сделали, как надоест на арене – в бордель сдадут. Если, конечно, на арене выживет. Мне докторишка ихний сказал. Им специально делают так, чтобы они всегда мужика хотели! Днем и ночью! И чтобы боли почти не чуяли. Когти ей вырвут, и давай… Гы-ы-ы…
Слава смотрел на гогочущего урода и холодно прикидывал: вот сейчас он возьмет его за шею, крутанет – эта регочущая куча мерзкой плоти обмякнет и не будет больше исторгать словесную вонь! Видимо, бандит, обладавший сверхъестественным чутьем, что-то увидел в лице Славы и понял, что его сейчас будут убивать, а потому быстро ретировался, растолкал своих товарищей по несчастью и скрылся за спиной масаи, хмуро наблюдавшего за спектаклем.
Слава вздохнул, шумно выпустил воздух из груди и разжал пальцы, сжатые в кулаки. Еще секунда, и он набросился бы на урода – а этого нельзя было делать, только что Агарлок сказал, что за драки без разрешения хозяина будут жестоко наказывать. Как? Хозяин уже продемонстрировал. Такой боли Слава не испытывал никогда. Это была боль на нейронном уровне. Ее не отключить…
– А теперь о главном! – с усмешкой сообщил Агарлок. – Каждый из вас сейчас думает: «Я теперь сильный, ловкий, могучий. Что мне эти негодяи?! Убегу, спрячусь, потом пристроюсь в городе и буду жить на свободе! А эту кнопку из головы выну, и все». Так вот, смотрите сюда: вот та кнопка, которая торчит у вас в голове. Сейчас радиус вашей свободы на пятистах шарлонгах. То есть вы можете ходить в пределах этого лагеря, не удаляясь от центра более чем на пятьсот шарлонгов. А если вы удалитесь дальше… смотрите! – Агарлок бросил за спину «кнопку». Он постарался отбросить ее как можно дальше. В воздухе жахнуло так, что заложило уши. Пленники в испуге согнулись, а хозяин заулыбался, обнимая своих зеленокожих жен.
– Вот так! Сигнал может быть отправлен на любое расстояние – хоть в другую галактику. Так что вы теперь навсегда мои. Или того, кому я вас продам. Теперь о вашей работе. Сейчас вас отведут в лабораторию, там каждому наложат матрицу памяти – ту, которую нужно. После того как она укоренится в мозгу, вы будете обладать необходимыми вам знаниями бойца. Матрица для каждого подбирается индивидуально, по его психофизическим параметрам. Но не надо думать, что, когда вам наложат матрицу, вы автоматически станете первоклассными бойцами – это не так. Знать, как что сделать, это одно, а память тела – совсем другое. Чтобы ваши тела «вспомнили», как надо выполнять то или иное движение, надо тренироваться максимальное количество времени. И мы постараемся заставить вас в кратчайшие сроки овладеть вашими врожденными умениями. Тех, кто будет плохо тренироваться, лениться – придется наказывать. Запомните: вы моя собственность. Всякий, кто не выполнит мои приказы, будет наказан. Вот ваши тренеры – Халкор и Сильмара. Сильмара будет тренировать женщин, Халкор – мужчин. Они же должны давать оценку вашим умениям. И вашему поведению. Их приказы – закон до тех пор, пока приказ не отменил я. Если рядом нет ни тренеров, ни меня – вам могут приказывать Амилла и Скирина – они вправе приказать все, что угодно, вы должны выполнять любые команды, кроме команды покончить с собой. – Агарлок улыбнулся, скривил тонкие губы. – Но они не станут наносить вред моему имуществу. А вот я могу приказать покончить с собой тому, кем буду недоволен. Все, Халкор, Сильмара – ведите их в лабораторию.
– Видал, русский, во что я превратился, – рыкнул кто-то рядом, когда они шли в лабораторию за двумя наставниками. – Смотри, я никогда не смогу жить с людьми и быть человеком!
Слава поднял глаза и посмотрел в маленькие желтые гляделки Арни – они горели звериным огнем, и на душе Славы стало тоскливо – неплохой ведь был парень, ну почему тот урод, шпана, сохранил человеческий облик, а этот мужик стал зверем?! Значит, было у него в душе что-то звериное, что вырвалось наружу и изменило его. Похоже, под маской веселого, разговорчивого человека скрывалось что-то темное, страшное. Чем он занимался, как жил? Это прямо по буддистским понятиям: плохо себя вел в прежней жизни – родишься в следующей реинкарнации каким-нибудь чудовищем. Вот и родился…
– Я сочувствую тебе, – сказал Слава, стараясь осторожно подбирать слова, – все мы тут оказались не по своей воле – не повезло. Но наша задача – выжить. Тебе не повезло больше, чем мне… наверное. Я еще не знаю, что со мной будет. Ты подумай, может, тебе это тело лучше поможет выжить, чем мне? Я простой человек, а ты гризли, самый опасный зверь на севере! Так что… у нас есть пословица: «Все, что бог ни делает, к лучшему». Может, и это к лучшему?
– Не к лучшему. – Покачал головой американец. – Хреновая у вас пословица. Но говоришь ты разумно. Может, я так и в самом деле выживу… черт с ними, с когтями! – Арни хлопнул Славу по плечу так, что тот покачнулся и чуть не упал. Удар был неожиданным, быстрым, как молния.
Впрочем, если бы Слава захотел, как ни странно, он бы от него уклонился – лапа гризли летела довольно медленно. Да и то, что он покачнулся, было в общем-то скорее показной слабостью – ну зачем расстраивать человека, уверенного в том, что обладает медвежьей силой? Только вот странно – ведь у Арни и правда должна была быть медвежья сила, почему же Слава так легко воспринял его удар? Даже плечо не заболело!
Масаи, идущий рядом, странно посмотрел на Вячеслава – он как будто понял, что произошло, но по своей привычке высокомерно смотреть на всех, кроме масаи, промолчал: ну занимаются ерундой эти белые, и пусть занимаются.