Вскоре Иисус сказал:
— Полиция давно уже вас засекла — обоих, — но я попросил их пока вас не трогать.
— Спасибо, — сказал Орм. Он старался, чтобы это прозвучало небрежно, но голос его дрогнул.
— А можно спросить почему? — добавил он, помолчав.
— Можно. Арестов не будет. Ах'хаба бен-Рама тщательно допросят, но потом отпустят. Он будет так напуган, что закроет свое заведение или уж постарается, чтобы там не было ничего незаконного. Кое-кто из его завсегдатаев просто переберется в другие подобные места. Большинство же, надеюсь, поймет всю глупость такого образа жизни и остепенится.
Ты пойми, что полиция про эти места знает, и знает с тех самых пор, как они открылись. На самом деле ни одно из них долго не сохранялось в тайне за последние полторы тысячи лет. Такие заведения — вроде предохранительного клапана для бунтующей молодежи. Там они напиваются и делятся друг с другом мятежными мыслями. Иногда они даже задумывают какие-нибудь мятежные действия, но такие планы редко претворяются в жизнь. В противном случае они резко пресекаются, а участники дорого расплачиваются.
— Можно спросить, как именно?
— Можно. Жестоковыйных мятежников посылают в одну пещеру, где они остаются до тех пор, пока полиция не будет уверена, что они воистину раскаялись. Этих учителей раскаяния я контролирую лично. И, таким образом, обман здесь невозможен.
От холодка в голосе Иисуса у Орма по спине побежали мурашки.
— А что бывает с теми, кто не раскается?
— Лучше не спрашивай. Но даже попадает туда очень малый процент молодежи. Ты должен осознать, Ричард, что такая вещь, как истинное зло, существует. Как мне говорили, вы там, в социал-демократических странах, отказались от понятия добра и зла. Для вас все дело в ущербных людях, в плохих социальных условиях, или в неудачных родителях, или в неправильном воспитании. Коммунисты же считают, что неправильные мысли и действия являются результатом неправильной экономической системы и политически ошибочных теорий. Я прав?
— Вообще-то все это гораздо сложнее. Но по сути ты прав.
— Ну вот. А здесь, на Марсе, нет ущербных, нет плохих социальных, политических или экономических условий. Семейная жизнь — почти сплошная радость, а сурового родителя быстро приводят в чувство остальные родственники. Если это не помогает, включаются соседи.
Такое положение нам удалось создать потому, что мы начали с очень маленькой общины. Людская ее часть вышла из разных рас и наций, но новая единая раса была создана всего за одно поколение. Здесь лишь один язык, одна религия, а еще у людей был перед глазами пример куда более развитых крешийцев.
После паузы Иисус добавил:
— И еще у них был я.
И, снова помолчав, сказал еще:
— И у Земли тоже буду я — в ближайшем будущем.
— Да простится мне моя дерзость, Рабби, — сказал Орм, — но Земля куда больше, чем Марс. Здесь тебе приходится присматривать всего за миллионом. А нас — десять миллиардов, и Земля — чудовищное разнообразие языков, рас, наций, обычаев и форм.
— Тебе простится твоя дерзость. И не будь ты таким скованным, держись свободнее.
— Не получается.
— Потому что я тот, кто я есть. При всем моем могуществе я не в силах заставить человека держаться при мне полностью свободно — разве что лишь одного. Такова цена за право быть Мессией, приемным сыном Всеблагого.
Орм собрался с духом:
— А кто этот один?
— Моя жена. А, вот мы и приехали. Здесь мой дом. Вон там, за тем домом с крышей, как луковица. Останови перед ним. Я мог бы левитировать прямо из автомобиля, но возле своего дома не люблю таких штук.
Орм настолько был поражен, что чуть не проехал мимо дома. Его пассажир вышел, сказал «шолом» и направился к двери. Дом был довольно большой, хотя и скромный для Мессии и приемного сына Бога. Полиции не было видно, и вряд ли она здесь пряталась.
Орм не смог сдержать любопытства. Он спросил:
— Рабби, если это можно. Два слова?
— Ради Бога, — улыбнулся Иисус.
Орм вышел из автомобиля и подошел к крыльцу.
— Ты ошеломил меня, Рабби. Я никогда не слышал, чтобы ты был женат. Это же просто невообразимо! Умоляю не считать мои слова оскорбительными, но…
— Все это потому, что вы, христиане, считаете меня божественно зачатым Духом Святым сыном, а потому — Им самим. Еще у вас есть идея, что я осквернил бы себя сношением с женщиной. Это, как мне говорили, исходит в основном от человека, которого вы называете святым Павлом. Это его идея, что человек не должен жениться, если может «вместить», пользуясь его странным выражением. Он считал, что второе пришествие будет при его жизни, а потому нет смысла жениться и заводить детей.
Я не могу поставить ему это в вину, поскольку сам в этом несколько виноват. Я тоже думал — ошибочно, — что близок день всевышнего гнева, и обещал своим ученикам, что некоторые из них еще будут живы, когда он настанет. Что до моего целомудрия на Земле — я тогда считал, что жена свяжет меня, а сама будет несчастна и подвергнется великой опасности.
Но пусть я и Мессия, я — человек и мне свойственно ошибаться. И сексуальные желания тоже свойственны.
Иисус открыл дверь и спросил:
— А почему бы тебе не войти и не позавтракать со мной? Могли бы еще побеседовать. Я все равно собирался кое о чем поговорить с вами четырьмя, но ты сможешь передать им мои слова.
Орм вошел, все еще растерянный, склонив голову и глядя исподлобья. Мебель в гостиной была хорошей, но не роскошней, чем в любом виденном им здесь доме.
— Мириам! — позвал Иисус.
Через минуту вошла высокая смуглая женщина в алом с голубым хитоне. Лицо ее было красиво, хотя Орм видал и получше. Фигура у нее была подчеркнуто женственной: большая грудь, тонкая талия, очень широкие бедра и, если судить по лодыжкам, довольно толстые ноги.
Она поцеловала Иисуса, и он обратился к ней:
— Мириам, у нас к завтраку гость. Он знает, кто ты, а ты, несомненно, знаешь, кто он.
— Счастлива нашим знакомством, — сказала жена Иисуса. — Да пребудешь ты в добром здравии. Завтрак будет подан через пять минут.
Иисус слегка улыбнулся:
— Ты все еще не в силах это воспринять. Ричард, я — человек, и хотя я мог хранить целомудрие и чистоту на Земле, поскольку там я был очень недолго, я не могу хранить целомудрие здесь, хоть я и чист. Да и к тому же добрые женщины из моей паствы осудили бы меня — за глаза, конечно — если бы я не женился. Они же еврейки! А дом считается счастливым, лишь если под его крышей живет женщина. На Земле у меня не было дома. Там я был странником, предназначенным нести свою весть.
— Но… а как же дети?
— От них я воздерживаюсь. Я живу дома лишь несколько дней каждый месяц, а детям нужен отец, проводящий с ними все дни. Мириам удовлетворяет свои материнские чувства, работая в школе учительницей. Когда мы женились, она знала, что у нее не будет потомства. И она знала, что видеться мы будем лишь время от времени, но на это она шла. Восторг от пребывания со мной во время моих кратких визитов более чем искупает долгое одиночество моих отлучек. А я с ней счастлив.
Теперь же омоем лица и руки наши. Недостойно вкушать милость Творца грязными руками, хотя бывают времена, когда это позволительно.
— Да, я читал твои слова на эту тему, — ответил Орм.
ГЛАВА 18
— Полиция давно уже вас засекла — обоих, — но я попросил их пока вас не трогать.
— Спасибо, — сказал Орм. Он старался, чтобы это прозвучало небрежно, но голос его дрогнул.
— А можно спросить почему? — добавил он, помолчав.
— Можно. Арестов не будет. Ах'хаба бен-Рама тщательно допросят, но потом отпустят. Он будет так напуган, что закроет свое заведение или уж постарается, чтобы там не было ничего незаконного. Кое-кто из его завсегдатаев просто переберется в другие подобные места. Большинство же, надеюсь, поймет всю глупость такого образа жизни и остепенится.
Ты пойми, что полиция про эти места знает, и знает с тех самых пор, как они открылись. На самом деле ни одно из них долго не сохранялось в тайне за последние полторы тысячи лет. Такие заведения — вроде предохранительного клапана для бунтующей молодежи. Там они напиваются и делятся друг с другом мятежными мыслями. Иногда они даже задумывают какие-нибудь мятежные действия, но такие планы редко претворяются в жизнь. В противном случае они резко пресекаются, а участники дорого расплачиваются.
— Можно спросить, как именно?
— Можно. Жестоковыйных мятежников посылают в одну пещеру, где они остаются до тех пор, пока полиция не будет уверена, что они воистину раскаялись. Этих учителей раскаяния я контролирую лично. И, таким образом, обман здесь невозможен.
От холодка в голосе Иисуса у Орма по спине побежали мурашки.
— А что бывает с теми, кто не раскается?
— Лучше не спрашивай. Но даже попадает туда очень малый процент молодежи. Ты должен осознать, Ричард, что такая вещь, как истинное зло, существует. Как мне говорили, вы там, в социал-демократических странах, отказались от понятия добра и зла. Для вас все дело в ущербных людях, в плохих социальных условиях, или в неудачных родителях, или в неправильном воспитании. Коммунисты же считают, что неправильные мысли и действия являются результатом неправильной экономической системы и политически ошибочных теорий. Я прав?
— Вообще-то все это гораздо сложнее. Но по сути ты прав.
— Ну вот. А здесь, на Марсе, нет ущербных, нет плохих социальных, политических или экономических условий. Семейная жизнь — почти сплошная радость, а сурового родителя быстро приводят в чувство остальные родственники. Если это не помогает, включаются соседи.
Такое положение нам удалось создать потому, что мы начали с очень маленькой общины. Людская ее часть вышла из разных рас и наций, но новая единая раса была создана всего за одно поколение. Здесь лишь один язык, одна религия, а еще у людей был перед глазами пример куда более развитых крешийцев.
После паузы Иисус добавил:
— И еще у них был я.
И, снова помолчав, сказал еще:
— И у Земли тоже буду я — в ближайшем будущем.
— Да простится мне моя дерзость, Рабби, — сказал Орм, — но Земля куда больше, чем Марс. Здесь тебе приходится присматривать всего за миллионом. А нас — десять миллиардов, и Земля — чудовищное разнообразие языков, рас, наций, обычаев и форм.
— Тебе простится твоя дерзость. И не будь ты таким скованным, держись свободнее.
— Не получается.
— Потому что я тот, кто я есть. При всем моем могуществе я не в силах заставить человека держаться при мне полностью свободно — разве что лишь одного. Такова цена за право быть Мессией, приемным сыном Всеблагого.
Орм собрался с духом:
— А кто этот один?
— Моя жена. А, вот мы и приехали. Здесь мой дом. Вон там, за тем домом с крышей, как луковица. Останови перед ним. Я мог бы левитировать прямо из автомобиля, но возле своего дома не люблю таких штук.
Орм настолько был поражен, что чуть не проехал мимо дома. Его пассажир вышел, сказал «шолом» и направился к двери. Дом был довольно большой, хотя и скромный для Мессии и приемного сына Бога. Полиции не было видно, и вряд ли она здесь пряталась.
Орм не смог сдержать любопытства. Он спросил:
— Рабби, если это можно. Два слова?
— Ради Бога, — улыбнулся Иисус.
Орм вышел из автомобиля и подошел к крыльцу.
— Ты ошеломил меня, Рабби. Я никогда не слышал, чтобы ты был женат. Это же просто невообразимо! Умоляю не считать мои слова оскорбительными, но…
— Все это потому, что вы, христиане, считаете меня божественно зачатым Духом Святым сыном, а потому — Им самим. Еще у вас есть идея, что я осквернил бы себя сношением с женщиной. Это, как мне говорили, исходит в основном от человека, которого вы называете святым Павлом. Это его идея, что человек не должен жениться, если может «вместить», пользуясь его странным выражением. Он считал, что второе пришествие будет при его жизни, а потому нет смысла жениться и заводить детей.
Я не могу поставить ему это в вину, поскольку сам в этом несколько виноват. Я тоже думал — ошибочно, — что близок день всевышнего гнева, и обещал своим ученикам, что некоторые из них еще будут живы, когда он настанет. Что до моего целомудрия на Земле — я тогда считал, что жена свяжет меня, а сама будет несчастна и подвергнется великой опасности.
Но пусть я и Мессия, я — человек и мне свойственно ошибаться. И сексуальные желания тоже свойственны.
Иисус открыл дверь и спросил:
— А почему бы тебе не войти и не позавтракать со мной? Могли бы еще побеседовать. Я все равно собирался кое о чем поговорить с вами четырьмя, но ты сможешь передать им мои слова.
Орм вошел, все еще растерянный, склонив голову и глядя исподлобья. Мебель в гостиной была хорошей, но не роскошней, чем в любом виденном им здесь доме.
— Мириам! — позвал Иисус.
Через минуту вошла высокая смуглая женщина в алом с голубым хитоне. Лицо ее было красиво, хотя Орм видал и получше. Фигура у нее была подчеркнуто женственной: большая грудь, тонкая талия, очень широкие бедра и, если судить по лодыжкам, довольно толстые ноги.
Она поцеловала Иисуса, и он обратился к ней:
— Мириам, у нас к завтраку гость. Он знает, кто ты, а ты, несомненно, знаешь, кто он.
— Счастлива нашим знакомством, — сказала жена Иисуса. — Да пребудешь ты в добром здравии. Завтрак будет подан через пять минут.
Иисус слегка улыбнулся:
— Ты все еще не в силах это воспринять. Ричард, я — человек, и хотя я мог хранить целомудрие и чистоту на Земле, поскольку там я был очень недолго, я не могу хранить целомудрие здесь, хоть я и чист. Да и к тому же добрые женщины из моей паствы осудили бы меня — за глаза, конечно — если бы я не женился. Они же еврейки! А дом считается счастливым, лишь если под его крышей живет женщина. На Земле у меня не было дома. Там я был странником, предназначенным нести свою весть.
— Но… а как же дети?
— От них я воздерживаюсь. Я живу дома лишь несколько дней каждый месяц, а детям нужен отец, проводящий с ними все дни. Мириам удовлетворяет свои материнские чувства, работая в школе учительницей. Когда мы женились, она знала, что у нее не будет потомства. И она знала, что видеться мы будем лишь время от времени, но на это она шла. Восторг от пребывания со мной во время моих кратких визитов более чем искупает долгое одиночество моих отлучек. А я с ней счастлив.
Теперь же омоем лица и руки наши. Недостойно вкушать милость Творца грязными руками, хотя бывают времена, когда это позволительно.
— Да, я читал твои слова на эту тему, — ответил Орм.
ГЛАВА 18
Очень было неловко есть еду, которую подает тебе Иисус, но древний обычай, что хозяин должен служить гостям, соблюдался даже в этом доме. Завтрак был обилен и вкусен: мускусная дыня, виноград, хлеб, мед, баранина, говядина и вино. Хотя марсиане и хранили в криогенных хранилищах кофейные кусты, все еще жизнеспособные, их никто не выращивал. Орм спросил у Хфатона, нельзя ли ими воспользоваться, и тот пообещал узнать, что можно сделать. Пока что Орм ни о каком прогрессе в этом вопросе не слышал.
Мириам ела вместе с мужчинами, но подавала себе сама. Ела она быстро и отправилась за покупками на рынок, когда мужчины еще только добирались до середины меню.
Поедая хлеб с медом, Иисус сказал:
— Я ожидал, что вы четверо попросите о приеме в Братство Сынов Света. То есть в иудаизм. Но до сих пор такой просьбы от вас не было. Что же вас сдерживает? Жесткость сердец? — Он прожевал кусок, проглотил и продолжал: — Или вы все еще не убеждены, что я — Мессия? И моя мощь — это всего лишь видимость, и я пытаюсь вас надуть?
Еда в животе у Орма стала куском железа. Хотелось бы ему уйти от этой серьезной темы и просто наслаждаться завтраком, но, кажется, не было способа уклониться от ответа. Сказать Иисусу, что он предпочел бы другое время для этого разговора, просто не хватало духу.
— Трое из нас полностью убеждены, что твоя демонстрация была истинной. Для четвертого еще продолжается этап поиска рациональных объяснений, но…
— Для четвертой. Мадлен Дантон. Это не был вопрос.
— Да. Можно спросить, откуда тебе известно?
— Мне ведомы души всех вас.
— Тогда, — сказал Орм, — тебе нет нужды спрашивать, что нас держит.
— Я знаю ваши души, то есть характеры, но не могу — или не стану — читать в умах.
— Я полагаю, — медленно начал Орм, — что наши колебания вызваны нашим воспитанием в традициях различных религий Никто из нас не был готов к тому, что мы здесь увидели То, во что нас учили верить, так далеко, так противоположно этому, что нам… э-э… трудно принять увиденное. Было бы куда легче, мне кажется, принять нечто полностью чуждое нашим верованиям. Но здесь… что-то совпадает с тем, чему учат наши религии. А другое… оно противоречит… то есть я хочу сказать…
— Это странно. Хфатон говорит со слов Бронски, что вашим ученым давно известно, что священные тексты полны интерполяций, подделок, вставок, что большинство ваших догм основаны на неправильном толковании, намеренном или случайном. Ваши священные тексты набиты противоречиями, которые можно разрешить лишь отчаянными и нелогичными натяжками.
— Да, но очень немногие об этом знают. Или хотят знать. Должен признать, что я был одним из них.
— И остался, — сказал Иисус. Он отпил вина и заговорил: — Еще Бронски говорил об Антихристе. Возможно, это тебя беспокоит. Я не полностью понял все его ссылки и потому попросил земное правительство — твоей Канады — прислать мне полностью текст Нового Завета. Конечно, греческий оригинал.
Ну и сенсация была, подумал Орм. Иисус Христос просит прислать ему текст Евангелий!
— Еще мы попросили Израиль прислать нам полные тексты священного писания евреев Хотим сравнить их с нашими.
Вошел большой темно-рыжий длинноногий кот с тигровыми полосами на морде, на лапах и на хвосте. Он мяукнул и вспрыгнул на колени к Иисусу. Иисус почесал кота за ухом, и золотистые глаза уставились на Орма, не мигая.
Иисус улыбнулся, будто вспомнив понятную ему одному шутку, и сказал:
— Конечно, может быть, я не тот, за кого себя выдаю. Может быть, я тот Антихрист, о котором писал человек, называемый вами Иоанном Богословом. Кстати, это не тот Иоханаан, который был одним из моих двенадцати учеников?
Орм откашлялся.
— Вообще считается, что так и есть. Но Бронски говорит, что это не доказано.
— Это и неважно. По цитатам, которые приводит Бронски, видно, что у него потрясающее поэтически-апокалиптическое видение. Когда Иоанн говорит о семиглавом Звере и великой блуднице вавилонской, он несомненно имеет в виду Римскую империю. И он был уверен, что пришествие Мессии и День Суда наступит при его жизни. Правда, тогда и я так думал.
Однако это вне нашей темы, хотя и интересно само по себе. Так как там с Антихристом? Если он есть, то должен быть и Христос, Мессия. Ты уверен, что Христос существует? Или ты, в самой глубине сердца своего, думаешь, что он — легенда?
— Нет, — хрипло сказал Орм. — Я так не считаю. Я верю в Иисуса Христа, моего спасителя, избавителя человечества.
— Отлично. Итак… я могу оказаться его великим антагонистом.
Иисус улыбался, будто его забавлял этот разговор.
— Рассмотрим и другие возможности. Является ли Антихрист тем дьяволом, тем Сатаной, которого, если верить Бронски, так часто упоминает Новый Завет?
Орм прочистил горло и отпил вина, стараясь избавиться от сухости во рту.
— Я это понимаю не так. Антихрист будет всего лишь человеком, но он будет руководим Дьяволом.
— Этот Дьявол, насколько я знаю, есть падший ангел, которого звали Люцифером. Это слово имеет латинские корни и значит Приносящий Свет, или Лучезарный. Верно?
— Да.
— В Священном Писании евреев есть книга Иова. В ней Люцифер всего лишь один из ангелов, хотя и главный, и он не есть зло. Он — прокурор, временно назначенный для выступления по делу Иова против ответчика. Это вы, так называемые христиане, сделали из него падшего ангела, существо с рогами, копытами и хвостом.
— Это просто древнее народное предание, — возразил Орм. — В наши дни никто не верит, что у него рога и копыта.
— Важно то, что вам, христианам, понадобилось существование силы зла почти столь же могущественной, как сам Бог. Кстати, эта идея заимствована из персидской мифологии. Таким образом, на нее можно списать почти все происходящее в мире зло. Но очевидно же, что человеку для злых дел совершенно не нужно влияние духа. Зло в нем самом самодостаточно. Существуют духи, ангелы, но они не духи зла.
Но допустим, что я и в самом деле Сатана. Что бы я делал тогда на Марсе? Конечно же, готовил бы силы зла к вторжению на Землю и полному ее завоеванию. Там полностью воцарилось бы зло, мои враги были бы повержены, и учредил бы я всемирное царство, где все поклонялись бы злу. Хотя, судя по тому, что слышал я о Земле, я не уверен, что Сатана не правит ею сейчас.
Иисус захохотал, вспугнув кота у себя на коленях. Успокоил, почесав между ушами.
— Суди сам. Ты можешь искренне поверить, что марсиане народ зла и что я сам Сатана?
Конечно, я все равно могу быть Антихристом, а доброта — это всего лишь фасад, декорация.
Но и другие варианты тоже есть. Давай рассмотрим некоторые из них. Подумаем о том, что могло бы, выражаясь научным языком, виртуально существовать. Тут нет ничего сверхъестественного, и хотя доказать такое сейчас нельзя, это полностью принадлежит к царству природы. Ведь Создатель природен, хотя в то же время он вне природы.
Допустим, что в своих межзвездных странствиях крешийский звездолет залетел на планету, по всей видимости, безжизненную. Она чуть побольше Земли, и ее солнце намного больше земного Солнца. Голубой гигант. Крешийцы на такой планете и на самом деле садились.
Допустим, что, несмотря на отсутствие на планете жизни в том смысле, как мы понимаем, приборы крешийцев зарегистрировали странные электромагнитные феномены. Эти феномены случайным образом блуждали по поверхности планеты. На самом деле их перемещали ветры — электромагнитные ветры от голубого гиганта.
Допустим, что крешийцам была неизвестна истинная природа этих феноменов. Они попытались поймать парочку, но это не удалось.
Допустим, что эти электромагнитные феномены были в действительности разумными существами. Они состояли из силовых полей и были так же сложны, как и человеческие существа, и столь же разумны. В некоторых отношениях — более разумны. Они составляли общество, хотя и не в нашем смысле слова. Они общались, у них был язык, где словами служили частотно-модулированные электромагнитные импульсы.
Допустим, что одно из этих существ было одержимо непреодолимым любопытством. Оно не стало избегать странных форм жизни, высадившихся на планете, а стало их исследовать. И путем эксперимента выяснило, что может овладеть телом такого чужака, и даже не столько овладеть, сколько интегрироваться с его личностью. А отсюда вытекала способность не только разделить с чужаком его интеллект и эмоции, но сделать его тело в некотором смысле своим вместилищем. И принять на себя управление этим вместилищем даже без ведома хозяина.
Иисус снова засмеялся и выпил еще.
— Интересная идея, правда? Ну вот, это существо заметило, что может менять свои силовые поля так, чтобы уподобиться любому из чужаков. Его сотоварищи даже не заметили бы разницы. Для них эта копия отличалась бы от них самих не более, чем все люди друг от друга — в рамках индивидуальных различий.
Конечно, у этой копии должны были быть такие же ограничения, как и у любого оригинала. Она не должна была ходить по воде, или плыть по воздуху, или восстанавливать поврежденные клетки прикосновением пальца. Или воскрешать мертвых. Сделай она что-нибудь подобное, возникли бы вопросы, сомнения, кто-нибудь начал бы докапываться. Крешийцы — это тебе не невежественные земляне того времени. Они не сочли бы такие странные возможности неожиданным даром Создателя. Могли бы и заподозрить правду. А тогда бы они с помощью своих тонких приборов обнаружили электромагнитные возмущения, которые нормальный крешиец излучать не должен.
Но захватчик это понял почти сразу и сумел ограничить излучение так, что шансов на его обнаружение не было.
А почему было бы не открыться крешийцам? Разве они причинили бы ему вред? Это не очень вероятно, потому что крешийцы народ миролюбивый. Они вполне позволили бы чужому жить в атомном реакторе, который создавал топливо для корабля. Понимаешь, энергетические существа подобны всему живущему — им нужна еда, и они получают ее из радиоактивности. Они умеют ее усваивать, или переваривать, но у них нет отходов. Используются все сто процентов усвоенной энергии.
— Солнце, — прошептал Орм.
— Ты имеешь в виду тот шар, что парит в пещере? Да, он работает на атомном топливе, хотя здешний реактор работает куда эффективнее, чем реакторы твоего мира. Это объясняет, почему я провожу столько времени внутри солнца. Там я обновляю свою сущность не в единственном смысле. То есть объясняло бы, будь я и в самом деле этим существом. Но это, повторяю, чистая гипотеза. Просто позабавил себя, и тебя, надеюсь, тоже.
Допустим, что это существо решило себя пока что не обнаруживать. Ему сначала хотелось узнать чужаков получше. И потому оно время от времени покидало тело-хозяина и жило в реакторе корабля. И захватило всех крешийцев одного за другим еще до того, как корабль долетел до Земли. В конце концов, оно научилось читать даже подсознание крешийских разумов.
Точно так же как я, будь я таким существом, мог бы прочесть твое подсознание. Но я, будь я таким существом, не стал бы сейчас этого делать. Видишь ли, превращаясь в моего хозяина, я становился бы сам человеком. А я обнаружил, что вход в подсознание очень неприятен. Там довольно мерзко, сын мой. Конечно, это все лишь допущения — я говорю, как если бы я и в самом деле был таким гипотетическим существом.
Да, так вернемся к приключениям этого энергетического существа, что стало человеком. К счастью, а может быть, и к несчастью, у этого существа развилась человеческая совесть. Избавиться от нее оно не может, поскольку стало человеком. Все крешийцы высоко этичны, и потому у существа также развилась высокая этичность. Его мысли заняли моральные проблемы, которые не только раньше его не занимали, но о которых оно даже и слышать не желало.
Морально ли занимать тело другого разумного существа и управлять им? Ответ был — нет. Морально ли жить внутри хозяина и предоставить руководить всеми его действиями лишь свободной воле хозяина? Ответ — да. Но такой гость в чужом теле — это паразит, причем жизнь его очень скучна. Он хотел бы управлять этим телом и таким образом самому стать объектом со свободной волей. Но не мог, поскольку это неэтично.
И он не мог бы моментально превратить свою энергию в материю и принять форму, подобную любому крешийцу. Обнаружить теперь свое присутствие значило вызвать панику. А узнай крешийцы, что существо умеет овладевать их умами и телами, они решили бы, что оно слишком опасно. Тогда, будучи разумными и обладая высокоразвитой наукой, они нашли бы способ его уничтожить либо выбросить в пространство и оставить позади.
Иисус прервал сам себя и улыбнулся:
— Тебе не нравится еда? Мириам прекрасно готовит.
— Все очень вкусно. Меня так увлек рассказ, что я забыл о еде.
Орм отрезал себе кусок баранины и стал его жевать. Но мясо вдруг потеряло вкус.
— И корабль прибыл на Землю, — продолжал Иисус. — Как тебе известно, он пробыл там три года. Энергетическое существо подумывало о том, чтобы там остаться, и пусть крешийцы улетают без него. Но, с точки зрения крешийцев — и моей, поскольку я тоже стал крешийцем, — Земля была ужасным местом. Мерзкие болезни: проказа, гонорея, оспа и другие. Ужасающие условия жизни людей. Войны, резня, глупые законы, ненависть, жертвоприношения младенцев — не стоит продолжать.
И еще я горевал о них и хотел им помочь, изменив условия. Крешийцы тоже собирались когда-нибудь вернуться и принести на Землю свою науку, технику, общественное устройство. Однако кое-кто говорил, что дать этим кровожадным дикарям средства изготовления оружия — значит вызвать еще более страшную резню.
В конце концов энергетическое существо решило вернуться с крешийцами на их планету.
Там оно станет крешийцем и будет жить среди себе подобных. Это будет непросто, поскольку у крешийцев каждый гражданин зарегистрирован, и неожиданное появление неучтенного вызовет расследование. Может быть, удастся имитировать тело только что умершего крешийца — избавиться от покойника просто — и занять его или ее место.
Наконец корабль крешийцев стартовал с Земли. Среди людей на нем был Матфий и его собратья-иудаисты. Они много говорили об этом Иешуа Мессии, Помазаннике Всеблагого. Иудаисты легко обратили остальных землян в свою веру, но с крешийцами никакого успеха не добились.
И тут наше существо осенила идея. Оно создаст себе форму, точно имитирующую покойного Иисуса. А Иисус заявит, что решил отправиться с крешийцами в их мир и там проповедовать. Когда-нибудь он вернется на Землю, прямо в Иерусалим, и создаст новое царство Сионское, как было предсказано, хотя и довольно двусмысленно, в книгах, которые вы называете Ветхим и Новым Заветом.
Орм прокашлялся:
— Прости, Рабби, но не было бы ли это неэтичным?
Иисус ответил не сразу — прожевывал кусок хлеба с медом.
— В некотором смысле — да. Но существо видело в этом способ сделать людей Земли здоровыми и счастливыми. Так что высшая этика и высший закон победили.
— Слыхал я про высшую этику, — буркнул Орм.
— Ты имеешь в виду слова нечестных людей о высшем законе для оправдания деяний зла? Это правда, но в данном случае таких сомнений быть не может. И это существо в образе Иисуса не стало бы использовать ни силу, ни насилие, чтобы установить на Земле Царствие Небесное. Такое, к сожалению, привело бы к войне. Хотя, как я когда-то сказал: «Не мир пришел я принести, но меч». Мир придет позже.
— А потом? — спросил Орм. — Что случилось с кораблем?
— Ты это видел. Сыны Тьмы выследили крешийский корабль, и крешийцам пришлось закопаться в Марс. Остальное ты знаешь.
— Не полностью, Рабби. Мне многого не сказали. Может быть, еще больше скрыли намеренно. Как бы там ни было, почему ты ждал так долго… э-э… времени для второго пришествия? Для возвращения на Землю? Ведь крешийцы наверняка смогли бы вернуться на Землю через сто лет?
— Да. Но их было мало. А человечество должно было слиться с крешийцами, и вера должна была окрепнуть. К тому же при быстром возвращении мы застали бы Землю в том же виде, в каком крешийцы ее оставили. Сами же крешийцы считали, что у землян будет развиваться наука, а может быть — и человечность. Они выйдут на этап, когда марсианская наука и техника и общественные институты будут куда легче поняты и усвоены.
И они стали делать то, что говорило им существо, назвавшее себя Иисусом. Он же сказал им, что, когда придет время вернуться, они об этом узнают. Как предсказал Матфий, это время наступит, когда земляне придут на Марс.
Может быть, существо, называемое Иисусом, подсказало Матфию это пророчество.
Наступило молчание. Иисус окончил завтрак и сказал:
— Возблагодарим Создателя за нашу трапезу. Орм не слушал слов молитвы на иврите.
Этот человек его разыгрывал? Просто развлекался? Или…
Иисус встал и сказал:
— Мы можем еще немного поговорить. Потом мне придется просить тебя меня покинуть, поскольку я должен буду заняться делами.
Они перешли в холл, и Иисус занял большое мягкое кресло. Орм устроился на софе. Иисус сложил пальцы домком и заговорил:
— Можно придумать и другие гипотезы. Например, что крешийца захватило не энергетическое существо на планете голубого гиганта. Допустим, что крешийцем завладело какое-то другое существо на планете гуманоидов. Не энергетическое создание, а какая-то странная форма паразитической жизни, мерзкий слизняк. Эта тварь умеет проникать в чужие тела и жить в их тканях — как червь-паразит. Но она может овладеть мозгом разумного существа и стать разумной сама — в определенном смысле. И она прошла почти тот же путь, что я обрисовал для энергетического создания, но прошла его в целях зла.
— В этой теории не объясняется его могущество.
— Допустим, что этот слизнякоподобный паразит умеет использовать возможности человека-хозяина, возможности, о которых даже не догадывается сам человек. Не догадывался до сих пор, по крайней мере. Я не устаю говорить им, но они не верят.
— И что из этого правда, Рабби?
Глаза Иисуса блеснули, как стеклянные окна в горячей печи, и голос его был громок:
Мириам ела вместе с мужчинами, но подавала себе сама. Ела она быстро и отправилась за покупками на рынок, когда мужчины еще только добирались до середины меню.
Поедая хлеб с медом, Иисус сказал:
— Я ожидал, что вы четверо попросите о приеме в Братство Сынов Света. То есть в иудаизм. Но до сих пор такой просьбы от вас не было. Что же вас сдерживает? Жесткость сердец? — Он прожевал кусок, проглотил и продолжал: — Или вы все еще не убеждены, что я — Мессия? И моя мощь — это всего лишь видимость, и я пытаюсь вас надуть?
Еда в животе у Орма стала куском железа. Хотелось бы ему уйти от этой серьезной темы и просто наслаждаться завтраком, но, кажется, не было способа уклониться от ответа. Сказать Иисусу, что он предпочел бы другое время для этого разговора, просто не хватало духу.
— Трое из нас полностью убеждены, что твоя демонстрация была истинной. Для четвертого еще продолжается этап поиска рациональных объяснений, но…
— Для четвертой. Мадлен Дантон. Это не был вопрос.
— Да. Можно спросить, откуда тебе известно?
— Мне ведомы души всех вас.
— Тогда, — сказал Орм, — тебе нет нужды спрашивать, что нас держит.
— Я знаю ваши души, то есть характеры, но не могу — или не стану — читать в умах.
— Я полагаю, — медленно начал Орм, — что наши колебания вызваны нашим воспитанием в традициях различных религий Никто из нас не был готов к тому, что мы здесь увидели То, во что нас учили верить, так далеко, так противоположно этому, что нам… э-э… трудно принять увиденное. Было бы куда легче, мне кажется, принять нечто полностью чуждое нашим верованиям. Но здесь… что-то совпадает с тем, чему учат наши религии. А другое… оно противоречит… то есть я хочу сказать…
— Это странно. Хфатон говорит со слов Бронски, что вашим ученым давно известно, что священные тексты полны интерполяций, подделок, вставок, что большинство ваших догм основаны на неправильном толковании, намеренном или случайном. Ваши священные тексты набиты противоречиями, которые можно разрешить лишь отчаянными и нелогичными натяжками.
— Да, но очень немногие об этом знают. Или хотят знать. Должен признать, что я был одним из них.
— И остался, — сказал Иисус. Он отпил вина и заговорил: — Еще Бронски говорил об Антихристе. Возможно, это тебя беспокоит. Я не полностью понял все его ссылки и потому попросил земное правительство — твоей Канады — прислать мне полностью текст Нового Завета. Конечно, греческий оригинал.
Ну и сенсация была, подумал Орм. Иисус Христос просит прислать ему текст Евангелий!
— Еще мы попросили Израиль прислать нам полные тексты священного писания евреев Хотим сравнить их с нашими.
Вошел большой темно-рыжий длинноногий кот с тигровыми полосами на морде, на лапах и на хвосте. Он мяукнул и вспрыгнул на колени к Иисусу. Иисус почесал кота за ухом, и золотистые глаза уставились на Орма, не мигая.
Иисус улыбнулся, будто вспомнив понятную ему одному шутку, и сказал:
— Конечно, может быть, я не тот, за кого себя выдаю. Может быть, я тот Антихрист, о котором писал человек, называемый вами Иоанном Богословом. Кстати, это не тот Иоханаан, который был одним из моих двенадцати учеников?
Орм откашлялся.
— Вообще считается, что так и есть. Но Бронски говорит, что это не доказано.
— Это и неважно. По цитатам, которые приводит Бронски, видно, что у него потрясающее поэтически-апокалиптическое видение. Когда Иоанн говорит о семиглавом Звере и великой блуднице вавилонской, он несомненно имеет в виду Римскую империю. И он был уверен, что пришествие Мессии и День Суда наступит при его жизни. Правда, тогда и я так думал.
Однако это вне нашей темы, хотя и интересно само по себе. Так как там с Антихристом? Если он есть, то должен быть и Христос, Мессия. Ты уверен, что Христос существует? Или ты, в самой глубине сердца своего, думаешь, что он — легенда?
— Нет, — хрипло сказал Орм. — Я так не считаю. Я верю в Иисуса Христа, моего спасителя, избавителя человечества.
— Отлично. Итак… я могу оказаться его великим антагонистом.
Иисус улыбался, будто его забавлял этот разговор.
— Рассмотрим и другие возможности. Является ли Антихрист тем дьяволом, тем Сатаной, которого, если верить Бронски, так часто упоминает Новый Завет?
Орм прочистил горло и отпил вина, стараясь избавиться от сухости во рту.
— Я это понимаю не так. Антихрист будет всего лишь человеком, но он будет руководим Дьяволом.
— Этот Дьявол, насколько я знаю, есть падший ангел, которого звали Люцифером. Это слово имеет латинские корни и значит Приносящий Свет, или Лучезарный. Верно?
— Да.
— В Священном Писании евреев есть книга Иова. В ней Люцифер всего лишь один из ангелов, хотя и главный, и он не есть зло. Он — прокурор, временно назначенный для выступления по делу Иова против ответчика. Это вы, так называемые христиане, сделали из него падшего ангела, существо с рогами, копытами и хвостом.
— Это просто древнее народное предание, — возразил Орм. — В наши дни никто не верит, что у него рога и копыта.
— Важно то, что вам, христианам, понадобилось существование силы зла почти столь же могущественной, как сам Бог. Кстати, эта идея заимствована из персидской мифологии. Таким образом, на нее можно списать почти все происходящее в мире зло. Но очевидно же, что человеку для злых дел совершенно не нужно влияние духа. Зло в нем самом самодостаточно. Существуют духи, ангелы, но они не духи зла.
Но допустим, что я и в самом деле Сатана. Что бы я делал тогда на Марсе? Конечно же, готовил бы силы зла к вторжению на Землю и полному ее завоеванию. Там полностью воцарилось бы зло, мои враги были бы повержены, и учредил бы я всемирное царство, где все поклонялись бы злу. Хотя, судя по тому, что слышал я о Земле, я не уверен, что Сатана не правит ею сейчас.
Иисус захохотал, вспугнув кота у себя на коленях. Успокоил, почесав между ушами.
— Суди сам. Ты можешь искренне поверить, что марсиане народ зла и что я сам Сатана?
Конечно, я все равно могу быть Антихристом, а доброта — это всего лишь фасад, декорация.
Но и другие варианты тоже есть. Давай рассмотрим некоторые из них. Подумаем о том, что могло бы, выражаясь научным языком, виртуально существовать. Тут нет ничего сверхъестественного, и хотя доказать такое сейчас нельзя, это полностью принадлежит к царству природы. Ведь Создатель природен, хотя в то же время он вне природы.
Допустим, что в своих межзвездных странствиях крешийский звездолет залетел на планету, по всей видимости, безжизненную. Она чуть побольше Земли, и ее солнце намного больше земного Солнца. Голубой гигант. Крешийцы на такой планете и на самом деле садились.
Допустим, что, несмотря на отсутствие на планете жизни в том смысле, как мы понимаем, приборы крешийцев зарегистрировали странные электромагнитные феномены. Эти феномены случайным образом блуждали по поверхности планеты. На самом деле их перемещали ветры — электромагнитные ветры от голубого гиганта.
Допустим, что крешийцам была неизвестна истинная природа этих феноменов. Они попытались поймать парочку, но это не удалось.
Допустим, что эти электромагнитные феномены были в действительности разумными существами. Они состояли из силовых полей и были так же сложны, как и человеческие существа, и столь же разумны. В некоторых отношениях — более разумны. Они составляли общество, хотя и не в нашем смысле слова. Они общались, у них был язык, где словами служили частотно-модулированные электромагнитные импульсы.
Допустим, что одно из этих существ было одержимо непреодолимым любопытством. Оно не стало избегать странных форм жизни, высадившихся на планете, а стало их исследовать. И путем эксперимента выяснило, что может овладеть телом такого чужака, и даже не столько овладеть, сколько интегрироваться с его личностью. А отсюда вытекала способность не только разделить с чужаком его интеллект и эмоции, но сделать его тело в некотором смысле своим вместилищем. И принять на себя управление этим вместилищем даже без ведома хозяина.
Иисус снова засмеялся и выпил еще.
— Интересная идея, правда? Ну вот, это существо заметило, что может менять свои силовые поля так, чтобы уподобиться любому из чужаков. Его сотоварищи даже не заметили бы разницы. Для них эта копия отличалась бы от них самих не более, чем все люди друг от друга — в рамках индивидуальных различий.
Конечно, у этой копии должны были быть такие же ограничения, как и у любого оригинала. Она не должна была ходить по воде, или плыть по воздуху, или восстанавливать поврежденные клетки прикосновением пальца. Или воскрешать мертвых. Сделай она что-нибудь подобное, возникли бы вопросы, сомнения, кто-нибудь начал бы докапываться. Крешийцы — это тебе не невежественные земляне того времени. Они не сочли бы такие странные возможности неожиданным даром Создателя. Могли бы и заподозрить правду. А тогда бы они с помощью своих тонких приборов обнаружили электромагнитные возмущения, которые нормальный крешиец излучать не должен.
Но захватчик это понял почти сразу и сумел ограничить излучение так, что шансов на его обнаружение не было.
А почему было бы не открыться крешийцам? Разве они причинили бы ему вред? Это не очень вероятно, потому что крешийцы народ миролюбивый. Они вполне позволили бы чужому жить в атомном реакторе, который создавал топливо для корабля. Понимаешь, энергетические существа подобны всему живущему — им нужна еда, и они получают ее из радиоактивности. Они умеют ее усваивать, или переваривать, но у них нет отходов. Используются все сто процентов усвоенной энергии.
— Солнце, — прошептал Орм.
— Ты имеешь в виду тот шар, что парит в пещере? Да, он работает на атомном топливе, хотя здешний реактор работает куда эффективнее, чем реакторы твоего мира. Это объясняет, почему я провожу столько времени внутри солнца. Там я обновляю свою сущность не в единственном смысле. То есть объясняло бы, будь я и в самом деле этим существом. Но это, повторяю, чистая гипотеза. Просто позабавил себя, и тебя, надеюсь, тоже.
Допустим, что это существо решило себя пока что не обнаруживать. Ему сначала хотелось узнать чужаков получше. И потому оно время от времени покидало тело-хозяина и жило в реакторе корабля. И захватило всех крешийцев одного за другим еще до того, как корабль долетел до Земли. В конце концов, оно научилось читать даже подсознание крешийских разумов.
Точно так же как я, будь я таким существом, мог бы прочесть твое подсознание. Но я, будь я таким существом, не стал бы сейчас этого делать. Видишь ли, превращаясь в моего хозяина, я становился бы сам человеком. А я обнаружил, что вход в подсознание очень неприятен. Там довольно мерзко, сын мой. Конечно, это все лишь допущения — я говорю, как если бы я и в самом деле был таким гипотетическим существом.
Да, так вернемся к приключениям этого энергетического существа, что стало человеком. К счастью, а может быть, и к несчастью, у этого существа развилась человеческая совесть. Избавиться от нее оно не может, поскольку стало человеком. Все крешийцы высоко этичны, и потому у существа также развилась высокая этичность. Его мысли заняли моральные проблемы, которые не только раньше его не занимали, но о которых оно даже и слышать не желало.
Морально ли занимать тело другого разумного существа и управлять им? Ответ был — нет. Морально ли жить внутри хозяина и предоставить руководить всеми его действиями лишь свободной воле хозяина? Ответ — да. Но такой гость в чужом теле — это паразит, причем жизнь его очень скучна. Он хотел бы управлять этим телом и таким образом самому стать объектом со свободной волей. Но не мог, поскольку это неэтично.
И он не мог бы моментально превратить свою энергию в материю и принять форму, подобную любому крешийцу. Обнаружить теперь свое присутствие значило вызвать панику. А узнай крешийцы, что существо умеет овладевать их умами и телами, они решили бы, что оно слишком опасно. Тогда, будучи разумными и обладая высокоразвитой наукой, они нашли бы способ его уничтожить либо выбросить в пространство и оставить позади.
Иисус прервал сам себя и улыбнулся:
— Тебе не нравится еда? Мириам прекрасно готовит.
— Все очень вкусно. Меня так увлек рассказ, что я забыл о еде.
Орм отрезал себе кусок баранины и стал его жевать. Но мясо вдруг потеряло вкус.
— И корабль прибыл на Землю, — продолжал Иисус. — Как тебе известно, он пробыл там три года. Энергетическое существо подумывало о том, чтобы там остаться, и пусть крешийцы улетают без него. Но, с точки зрения крешийцев — и моей, поскольку я тоже стал крешийцем, — Земля была ужасным местом. Мерзкие болезни: проказа, гонорея, оспа и другие. Ужасающие условия жизни людей. Войны, резня, глупые законы, ненависть, жертвоприношения младенцев — не стоит продолжать.
И еще я горевал о них и хотел им помочь, изменив условия. Крешийцы тоже собирались когда-нибудь вернуться и принести на Землю свою науку, технику, общественное устройство. Однако кое-кто говорил, что дать этим кровожадным дикарям средства изготовления оружия — значит вызвать еще более страшную резню.
В конце концов энергетическое существо решило вернуться с крешийцами на их планету.
Там оно станет крешийцем и будет жить среди себе подобных. Это будет непросто, поскольку у крешийцев каждый гражданин зарегистрирован, и неожиданное появление неучтенного вызовет расследование. Может быть, удастся имитировать тело только что умершего крешийца — избавиться от покойника просто — и занять его или ее место.
Наконец корабль крешийцев стартовал с Земли. Среди людей на нем был Матфий и его собратья-иудаисты. Они много говорили об этом Иешуа Мессии, Помазаннике Всеблагого. Иудаисты легко обратили остальных землян в свою веру, но с крешийцами никакого успеха не добились.
И тут наше существо осенила идея. Оно создаст себе форму, точно имитирующую покойного Иисуса. А Иисус заявит, что решил отправиться с крешийцами в их мир и там проповедовать. Когда-нибудь он вернется на Землю, прямо в Иерусалим, и создаст новое царство Сионское, как было предсказано, хотя и довольно двусмысленно, в книгах, которые вы называете Ветхим и Новым Заветом.
Орм прокашлялся:
— Прости, Рабби, но не было бы ли это неэтичным?
Иисус ответил не сразу — прожевывал кусок хлеба с медом.
— В некотором смысле — да. Но существо видело в этом способ сделать людей Земли здоровыми и счастливыми. Так что высшая этика и высший закон победили.
— Слыхал я про высшую этику, — буркнул Орм.
— Ты имеешь в виду слова нечестных людей о высшем законе для оправдания деяний зла? Это правда, но в данном случае таких сомнений быть не может. И это существо в образе Иисуса не стало бы использовать ни силу, ни насилие, чтобы установить на Земле Царствие Небесное. Такое, к сожалению, привело бы к войне. Хотя, как я когда-то сказал: «Не мир пришел я принести, но меч». Мир придет позже.
— А потом? — спросил Орм. — Что случилось с кораблем?
— Ты это видел. Сыны Тьмы выследили крешийский корабль, и крешийцам пришлось закопаться в Марс. Остальное ты знаешь.
— Не полностью, Рабби. Мне многого не сказали. Может быть, еще больше скрыли намеренно. Как бы там ни было, почему ты ждал так долго… э-э… времени для второго пришествия? Для возвращения на Землю? Ведь крешийцы наверняка смогли бы вернуться на Землю через сто лет?
— Да. Но их было мало. А человечество должно было слиться с крешийцами, и вера должна была окрепнуть. К тому же при быстром возвращении мы застали бы Землю в том же виде, в каком крешийцы ее оставили. Сами же крешийцы считали, что у землян будет развиваться наука, а может быть — и человечность. Они выйдут на этап, когда марсианская наука и техника и общественные институты будут куда легче поняты и усвоены.
И они стали делать то, что говорило им существо, назвавшее себя Иисусом. Он же сказал им, что, когда придет время вернуться, они об этом узнают. Как предсказал Матфий, это время наступит, когда земляне придут на Марс.
Может быть, существо, называемое Иисусом, подсказало Матфию это пророчество.
Наступило молчание. Иисус окончил завтрак и сказал:
— Возблагодарим Создателя за нашу трапезу. Орм не слушал слов молитвы на иврите.
Этот человек его разыгрывал? Просто развлекался? Или…
Иисус встал и сказал:
— Мы можем еще немного поговорить. Потом мне придется просить тебя меня покинуть, поскольку я должен буду заняться делами.
Они перешли в холл, и Иисус занял большое мягкое кресло. Орм устроился на софе. Иисус сложил пальцы домком и заговорил:
— Можно придумать и другие гипотезы. Например, что крешийца захватило не энергетическое существо на планете голубого гиганта. Допустим, что крешийцем завладело какое-то другое существо на планете гуманоидов. Не энергетическое создание, а какая-то странная форма паразитической жизни, мерзкий слизняк. Эта тварь умеет проникать в чужие тела и жить в их тканях — как червь-паразит. Но она может овладеть мозгом разумного существа и стать разумной сама — в определенном смысле. И она прошла почти тот же путь, что я обрисовал для энергетического создания, но прошла его в целях зла.
— В этой теории не объясняется его могущество.
— Допустим, что этот слизнякоподобный паразит умеет использовать возможности человека-хозяина, возможности, о которых даже не догадывается сам человек. Не догадывался до сих пор, по крайней мере. Я не устаю говорить им, но они не верят.
— И что из этого правда, Рабби?
Глаза Иисуса блеснули, как стеклянные окна в горячей печи, и голос его был громок: