Страница:
- Договорились, сэр. Четыре и шесть.
Я отключил радио. Голос человека был похож и не похож на голос моего агента. Если только он не пытался специально изменить его, чтобы предупредить меня об опасности. И потом, раньше мы всегда обменивались световыми сигналами, но пятью с его и тремя с моей стороны.
Я рассказал Триш о моих подозрениях. Она сказала:
- Если им удалось взять его живым, они все вытянут из него пытками. А если заметят, что он обманул их, они тут же прикончат его.
- Они убьют его в любом случае. Думаю, он уже мертв. Они скорее всего уже вытянули из него все, что могли. Я все больше склоняюсь к мысли, что говорил не мой агент, а кто-то пытался имитировать его голос.
Я не сказал ей еще об одном возможном варианте, а именно: что замок и усадьба были в руках людей Дока. Хотя я в этом сильно сомневался. У Ноли перед нами была значительная фора во времени. Если замком владел Ноли, то Калибан подвергался такой же опасности, что и я. Ноли обязательно попытается использовать ситуацию в своих целях, и Калибан не мог не знать этого. Быть может, такое положение лишь забавляло его, и он был рад преодолеть дополнительное препятствие. Не знаю.
Я вновь включил радио. Черная стена грозы, идущей от Ирландии, уже опасно приблизилась к нам. Из метеосводки я узнал, что гроза уже вовсю громыхала над Кисвиком и направлялась на восток. Дождь лил как из ведра, а ветер все усиливался, достигнув к этому времени скорости в семьдесят километров в час. Самолет стало потряхивать в плотно обступившей нас со всех сторон темноте. Пришлось увеличить высоту, так как в такой темноте я не смог бы вовремя заметить какойнибудь встречный самолет. Стоило мне подняться до уровня в тысячу метров, как меня сразу же засек радар береговой охраны. Радио тотчас прощелкало мне их приказ назвать себя.
Пришлось наврать, что я ирландский авиалюбитель, которого буря отнесла к английским берегам. Это давало мне отсрочку минут на пять, не больше. Наведя справки в Ирландии, охрана вновь потребует, чтобы я идентифицировал себя, и прикажет приземлиться под угрозой быть сбитым. Правда, я не очень представлял себе, как они могут заставить меня спуститься: вряд ли они решатся потратить ракету с самонаводящейся головкой ради какого-то маленького туристского самолетика, а истребители не рискнут приблизиться ко мне в той сумятице, что творилась сейчас в атмосфере.
Однако я решил сделать вид, что у меня авария с мотором.
Включил аварийный сигнал и стал по спирали спускаться вниз.
Я снижался до самого последнего момента, пока не заметил в свете фар прыгающие волны поверхности океана. Я едва успел остановить снижение, волны уже доставали своими длинными языками до днища самолета. Я плюнул на риск воткнуться на такой высоте в какой-нибудь пароход и помчался дальше на высоте шести метров. Так мы летели, пока впереди не показались огни Уайтхевена. Здесь мне вновь пришлось набрать высоту С этого момента мне нельзя было лететь ниже 1500 метров. Будь светло, я рискнул бы лететь и дальше на бреющем полете. Но в той каше, сквозь которую мы сейчас пробирались, это было бы чистым безрассудством, которое привело бы нас к тому, что, вместо того чтобы прийти на помощь Клио, мы закончили бы свои дни, врезавшись в Скиддоу или какую-нибудь другую гору этого района.
- В Пенрите есть маленький аэродром, - объяснил я Триш. - Этот городок находится в семи или восьми милях от Грандрита. Их башня контроля не имеет радара, и они не смогут вести нас. Придется садиться, рассчитывая только на зрение.
- О какой видимости ты говоришь! - воскликнула Триш. - Взгляни, что творится снаружи. Если что-то и можно рассмотреть, то лишь при свете молний, - она показала на смутно виднеющийся впереди сквозь густую сетку дождя темный горный массив, время от времени освещаемый сполохами кустистых молний. Над головой прокатился оглушительный раскат грома. Самолет вздрогнул, будто по нему ударили железной кувалдой.
Триш спросила:
- Пенрит? Это имеет какое-то отношение к Грандриту?
- Нет. Пенрит - это название кельтского происхождения. Этот городок один из редких валлийских анклавов, сохранившихся в Озерном Крае. "Грандрит", напоминаю тебе, происходит от норвежского "Рандгрит".
Она пыталась за легкой болтовней скрыть свое нарастающее беспокойство. Я решил помочь ей и отвлечь от мыслей о будущей посадке.
- Когда мы приземлимся, - сказал я, - нам нельзя будет терять ни секунды. Можно, конечно, было бы попытаться забить баки служителям на аэродроме, но это будет лишней тратой времени. Мы прыгаем в первую же подвернувшуюся машину и - прощай, Берта! Если меня и узнают, позже я всегда смогу придумать что-нибудь, чтобы они отвязались от нас.
Триш занялась проверкой нашего вооружения: автомат, длинноствольный карабин 22-го калибра, шесть ручных гранат и мини-арбалет. Кроме того, каждый имел при себе нож в ножнах, крепящийся вокруг шеи и спрятанный на спине в качестве личного оружия. Триш отдала предпочтение маленькому "дерринджеру" с двойным барабаном.
Она покопалась в сумке для инструментов и сунула в карманы моего плаща отвертку, кусачки и моток электрического кабеля.
- А если мы спрыгнем с парашютом? - спросила она. - Если я правильно поняла, за твоей усадьбой простирается непролазная чащоба. Значит, нет риска, что самолет упадет на чье-нибудь жилище.
- Да, леса там хватает, - согласился я. - Но, думаю, Ноли наверняка предвидел этот вариант. Даже если бы мне удалось, несмотря на дождь, сделать посадку на шоссе, ведущему в Кламби, Ноли был бы предупрежден раньше, чем шасси самолета коснулись бы земли. Я уверен, что он давно прослушивает все разговоры в эфире, поэтому знает о нашем приближении и может предвидеть наши возможные перемещения. У него наверняка есть все необходимое для этого оборудование. Скорее всего он уже приготовил целую армаду мотоциклистов на всех дорогах, ведущих к имению.
- Если уж он такой предусмотрительный, как ты утверждаешь, то в Пенрите нас должна поджидать целая комиссия по торжественной встрече.
- О том, что мы собираемся приземлиться именно там, он узнает в самую последнюю минуту. По крайней мере, я надеюсь, что именно так и будет. Вот тогда он и отправит навстречу нам свою свору убийц, но будет уже поздно.
- А если он знает, что это единственное место, где еше можно приземлиться? - настаивала Триш. - В таком случае сейчас его люди должны мчаться туда на всех парусах.
- Может быть, ты и права. Поживем - увидим.
Радио сообщило мне, что видимость продолжала оставаться нулевой, но ветер понемногу стихает, и скорость его упала до восьмидесяти километров в час. Все аэродромы графства были закрыты и принимали только терпящих бедствие.
Военные тоже могли подумать нечто похожее на то, что Триш приписывала Ноли, и теперь, быть может, ждали моего прибытия в Пенрит. Я не сказал об этом Триш. Она и без этого уже сильно нервничала.
Под нами остался город Кисвик, который мы, конечно, не увидели, и нижняя оконечность большого лесного массива Скиддоу. За ними лежало местечко, носящее поэтическое название "Сожженная Лошадь", и долина Мангрисдайл. Если радар самолета не барахлил и я не ошибся в расчетах, мы сейчас должны были находиться над горой Боукэйл (высота 702 метра), а за ней лежало мое имение, которое я, естественно, тоже не мог разглядеть сверху. Я сделал этот крюк, вместо того чтобы прямо направиться в Пенрит, в надежде сбить с толку Ноли, а заодно с ним и военных.
Я снова подключился на частоту, на которой говорил с человеком, выдававшим себя за моего агента. Я сказал:
- Начинайте подавать сигналы.
Его голос был полон беспокойства, когда он ответил:
- Но, сэр! Не думаете же вы на самом деле приземлиться здесь! Это невозможно! Это самоубийство чистой воды!
Именно этого я и ожидал от Ноли... или от Калибана. Ноли желал меня видеть в своих руках живым из-за эликсира (если только Калибан не сообщил ему, что владельцами напитка были только Девять. Но я был бы удивлен, если бы Док пошел на это. Со своей стороны, Калибан не хотел, чтобы его кузина разбилась вместе со мной, если он получил хоть одно из моих посланий ему). К тому же Док не мог желать мне такой смерти, поскольку поклялся свести со мной счеты в равной борьбе голыми руками.
Я спросил себя, как отнеслись бы Девять к тому, что один из нас погиб бы вдруг в результате несчастного случая? Должен ли будет оставшийся в живых бороться в таком случае со следующим претендентом? Или просто Девять имели какие-то свои таинственные причины желать смерти лишь одного из нас?
Теперь я был абсолютно уверен, что говорящий со мной человек не был моим агентом. Я сказал ему:
- У вас есть лучшее предложение?
- Аэродром в Пенрите. Это куда менее опасно, чем то, что вы предлагаете, - убежденно ответил он.
- Я думаю, мне удастся посадить самолет на дорогу, ведущую в Мангрисдайл, - сказал я. - Оттуда я доберусь на какойнибудь машине.
- Вам не удастся сделать этого, сэр! - воскликнул он. - У вас нет ни единого шанса! В Пенрите хоть посадочная полоса освещена. А здесь как вы будете садиться в полной темноте?
- И все-таки я буду садиться на шоссе, - с упрямством в голосе сказал я.
Конечно же, он был прав. Но я очень хотел, чтобы Ноли (или Калибан) клюнул на приманку и послал торжественный эскорт на дорогу, ведущую из Кламби в Мангрисдайл. Но если Ноли был достаточно умен, он догадается послать часть людей и в Пенрит. И скорее всего он так уже и сделал.
Я вдруг подумал, что полностью принял гипотезу, что Ноли завладел замком. Калибан тоже, наверное, был неподалеку, но он вряд ли успел проникнуть в Грандрит. Все данные, которыми я обладал на тот момент, делали это предположение вполне правдоподобным. Временной фактор, например.
Круто заложив вираж, я бросил машину в пике, выровняв ее, когда альтиметр показывал высоту в 150 метров. Вполне могло быть, что мы находились на высоте гораздо меньшей, чем та, на которую указывал прибор. Но я не мог убедиться в этом визуально. Видимость не простиралась дальше пятидесяти метров. Топография местности была очень капризной, поэтому линия нашего дальнейшего полета больше напоминала синусоиду с очень неравномерными колебаниями вверх-вниз.
У Триш началась икота, и она закрыла глаза. Через некоторое время она справилась с ней, взглянула на меня и сказала:
- Уф! Теперь мне полегче. А то я уж было приготовилась вручить мою душу в руки великого бога Старого Ворона.
Момент для болтовни был не из лучших. Однако я не удержался, чтобы не спросить:
- Что это за бог такой?
- Старый Ворон! Когда я была совсем маленькой, мой отец однажды сказал, что нет ничего лучше Старого Ворона. В моем детском воображении сразу же возникла картинка. Я подумала, что Старый Ворон - это какой-нибудь великий индейский вождь вроде Буффалло Билла или Гайаваты. Потом я сказала себе: нет, это, наверное, Великий Дух индейцев, и мой отец, поклоняясь ему, приготовил себе местечко в Краю Вечной Охоты. И тогда я тоже стала молиться Старому Ворону. Так продолжалось до тех пор, пока я не открыла, что в действительности речь шла о марке виски под названием "Old crow". -Но к тому времени я настолько сжилась с верой в Старого Ворона, что отказалась признать ошибку. Я сама создала для себя бога, и он больше никогда не покидал меня. И я считаю, что мне оказана огромная честь быть единственной среди людей, которой позволено поклоняться и почитать великого бога Старого Ворона.
Пока она рассказывала мне свою историю, мы почти прибыли на место. Радио захлебывалось в истерике. Военным вновь удалось засечь меня, и теперь по обеим частотам, береговой охраны и аэродрома, на меня градом сыпались оскорбления, ультиматумы и молитвенные просьбы.
На мгновение я подумал, не прыгнуть ли нам все-таки с парашютом, направив самолет на большое поле для игры в гольф. Но я сразу отказался от этой мысли, так как не хотел подвергать чужие жизни даже минимальному риску. Нет, у меня решительно не было никакого другого выбора, как только посадить самолет на аэродроме.
Толкнув рычаг управления от себя, я наклонил нос машины и по пологой дуге устремился вниз, к земле. Я мчался к аэродрому под углом атаки, будто собирался расстрелять его из своих пулеметов. Он вынырнул из темноты совершенно неожиданно. Я находился в хорошей позиции и спускался под правильным углом, но чуть-чуть быстрее, чем хотелось бы. Огни посадочной полосы едва просвечивали сквозь сетку дождя, а свет больших прожекторов башни контроля казался отсюда далекими размытыми пятнами. Земля надвигалась слишком быстро, и я испугался, что в самый последний момент не выдержат стойки шасси. Но они выдержали, несмотря на то что удар был достаточно сильным. Самолет подпрыгнул пару раз и покатился по посадочной полосе. Я выключил контакт, максимально выпустил закрылки, но скорость все равно оставалась слишком высокой. Мы выскочили за границу полосы и помчались прямо по газону. Самолет остановился в нескольких сантиметрах от стены, отгораживающей паркинг.
На то, чтобы перевести дыхание и немного привести нервы в порядок после столь стремительного приземления, едва не кончившегося аварией, у нас просто не осталось времени.
Быстро набросив на себя плащи с карманами, забитыми всяческим оружием, подхватив под руки рюкзаки с остальным нашим снаряжением, мы выбрались из пилотской кабины и побежали к входной решетке.
Двери башни контроля и зала ожидания открылись, и оттуда высыпали люди, которые бросились бежать в нашем направлении, потрясая в воздухе револьверами. В паркинге стояло шесть автомобилей. Ни один из них не принадлежал армии или полиции. То ли комедия, которую я разыграл для них в воздухе, сбила их с толку, то ли еще что-то помешало прибыть им к моменту нашего приземления.
Триш освещала нам дорогу перед собой с помощью маленького, но мощного фонарика-авторучки. Мы намного опережали людей, выскочивших отовсюду на летное поле. Они прежде всего устремились к самолету. И пока они там разбирались, что да как, мы уже давно были на стоянке для автомашин.
Здесь были один "хиллмон-минкс", два "фольксвагена", один "М.Ж.", спортивный вариант, одна "фасель-вега" и "астонмартин ДВЧ". Все были заперты, и никто не забыл ключей в замке зажигания. Но это не играло роли.
Я разбил стекло "астон-мартина", просунул внутрь руку и открыл дверь. Затем поднял капот и с помощью отвертки и кусачек принялся за хорошо известную мне работу. Триш светила мне фонариком. Мне хватило минуты, чтобы присоединить электрический провод от аккумулятора к стартеру. Но преследователи уже приближались. Их голоса все явственней раздавались из-за стены дождя, все так же продолжающего поливать нас как из ведра. Я закрыл капот, и мы бросились в машину. В этот миг из-за угла здания в дальнем конце улицы, ведущей к аэродрому, показался свет фар подъезжающей машины.
Послышался чей-то голос: - Эй, вы там! Что вы там собираетесь делать?
К нам со всех ног бежали пять человек. Я рванул с места под дикий визг покрышек. Асфальт был залит водой, и колеса вовсю пробуксовывали. Когда мы пересекли широко раскрытые ворота стоянки, послышалось "понг", и в центре ветрового стекла появилась маленькая аккуратная дырочка. Я включил вторую скорость. В конце улицы появился еще один автомобиль. В зеркало заднего обзора было хорошо видно, как стали зажигаться фары автомобилей, оставшихся на стоянке.
С правого бока первой машины, идущей нам навстречу, появились вспышки выстрелов. Я резко крутанул баранку, уводя машину из-под выстрелов, но у меня было слишком узкое поле для маневра. К тому же дистанция между нами быстро сокращалась. Я уже достиг ста километров в час, и они шли мне навстречу не менее чем на семидесяти. Машины отвернули почти одновременно со мной. Водители их были настороже.
Они, вероятно, подумали, что я собираюсь со всего маху протаранить ту, что окажется передо мной, и не захотели испытать на себе, что такое встречный удар на скорости в сто пятьдесят километров в час.
Но резкий поворот на залитом водой шоссе при высокой скорости - это то, чего опасается любой водитель. Все три машины закружило по улице, будто они решили вальсировать вместе. Я попытался выровнять мой "астон", но он оказался глух к моим попыткам и продолжал крутиться вокруг своей оси, одновременно подвигаясь вперед. Так, крутясь, мы проскользнули мимо первой автомашины, встретившись с ней будто танцоры на льду, едва не столкнувшись при этом бортами. Триш воспользовалась моментом, чтобы трижды выстрелить из своего автоматического пистолета.
- Мне кажется, я достала его! - воскликнула она радостно. - Я видела, как он дернул рукой и выронил свой револьвер на улицу.
Когда машина перестала вращаться как волчок, она оказалась развернутой именно в том положении, которое подходило нам больше всего. Мне не оставалось ничего другого, как нажать на акселератор.
ГЛАВА 33
Вторая машина крутилась так же, как и первая, но ее водителю удалось быстрее справиться с вращением. К тому моменту как мы поравнялись с ней, она уже стояла неподвижно. Окна в дверцах были опущены, и нас встретили шквалом огня. Но ни одна из пуль не попала в машину.
Триш, глядевшая через заднее стекло, комментировала все, что происходило за моей спиной.
- Вторая машина тоже остановилась. Теперь они повернулись к нам спиной. Наверное, они хотят развернуться, но к ним подъезжает машина, выехавшая из паркинга. Они хотят дать ей дорогу. Внимание!
Предупреждение относилось не ко мне, а к третьей машине.
Ее водитель пытался остановиться, видя, что две другие закрывают ему дорогу. Он нажал на тормоза, что было совершенно бессмысленно, так как машина "поплыла" и воткнулась в бок рервой. Столкновение было достаточно сильным, хоть и не смертельным для пассажиров, Я немного заскользил, входя в первый вираж, но легко справился и выровнял автомобиль. Дальше дорога была прямой, как стрела, на многие .сотни метров. Мне нужно было пересечь главную площадь городка и выехать на дорогу А 594, которая вела от Пенрита в западном направлении. Приближался следующий поворот. Преследователей сзади не было видно, и я немного притормозил, прежде чем войти в вираж. И все-таки машина заскользила. Идущие по шоссе автомобили бешено засигналили мне вслед. Вода вырывалась из-под колес, как из шлангов поливальной машины.
Видя мое приближение, пешеходы испуганно шарахались в стороны, прижимаясь к стенам зданий или прячась в подъезды.
Тех, кто не успевал укрыться, вода окатывала с головы до ног.
Представляю, что они кричали мне вслед, разъяренно размахивая в воздухе своими зонтами. Я был доволен, что никто из них не пострадал более серьезно, попав под колеса моей машины. Но сзади нас так же быстро мчались еще несколько машин, и они вполне могли задеть двух-трех пешеходов.
Перед тем как сделать последний поворот при выезде на площадь, я взглянул в зеркало заднего обзора и увидел фары только что появившихся в конце улицы машин наших преследователей. У одной из них одна фара была разбита.
Из какого-то паба выскочил полицейский и принялся истошно свистеть в свою свистульку. Его спасло лишь то, что он каким-то чудом успел отпрыгнуть назад, где его тут же накрыло пенистой волной из-под колес автомобиля. Нам оставалось метров двести до Торговой площади. Триш высунулась в окно и разрядила полную обойму по нашим преследователям. Передняя машина сразу завиляла из стороны в сторону. Триш радостно завопила, что, наверное, попала в водителя. Но машина быстро выправилась, шофер, вероятно, лишь был слегка задет.
Его спутники высунулись из окон и стали поливать нас свинцом.
"Астон-мартин" вырвался на площадь в реве мотора. Мне тут же пришлось переключиться на более низкую скорость и сразу повернуть налево. Машину вновь занесло. Я шел на восьмидесяти, для такой мокрой дороги этого было достаточно.
Задняя часть машины пошла по дуге, и в свете фар коротко блеснул указатель дороги: "А 594 КИКВИК". Указатель был прикреплен к дорожному столбику, раскрашенному в чернобелую полоску, стоящему в центре приподнятой над уровнем шоссе бетонированной площадки в форме треугольника, расположенной на пересечении трех дорог. Сразу за указательным столбом стояла будка регулировщика уличного движения Меня продолжало разворачивать, и свет фар осветил фасад какого-то банка. Тут задние колеса моей машины влетели на площадку, и машина своей задней частью ударила по столбу, тут же переломив его пополам. Удар был сильным, но "астон" прекрасно его выдержал. На кузове осталась лишь небольшая вмятина. Я вывернул руль вправо, нажал на газ и с ревом промчался мимо банка, от которого начиналось шоссе А 594.
Можно сказать, при столкновении мы отделались легким испугом. Меня удержали привязные ремни, когда удар резко бросил меня вправо. Триш досталось больше: она ударилась о дверцу, но все обошлось, и она ничего себе серьезно не повредила.
Первому из наших преследователей повезло меньше, чем нам. Он шел от нас на расстоянии каких-нибудь двадцати метров и разогнался до скорости более чем сто километров в час. Вероятно, водитель не знал города, иначе он был бы более осторожен. Его развернуло так же, как и меня. Но дальше было совсем по-другому. Его машину полностью выбросило на бетонную площадку. По инерции она смяла то, что оставалось еще от указательного столба, и врезалась в будку регулировщика. Ее мотор заглох, и фары потухли.
Машина с одной фарой, в которой, вероятнее всего, сидели служащие с аэродрома, так и не появилась.
Шоссе А 594 шло от Пенрита в направлении на юго-запад, и лишь потом, за монументом Грейстока, оно начинало отклоняться к северо-западу. Между Пенритом и Грейстоком, на протяжении восьми километров, дорога шла среди обработанных полей. То здесь то там чернели пятнами пашни, мимо проносились погруженные в темноту строения ферм. Дорога была превосходной. Несмотря на непрекращающийся проливной дождь и ветер, мы мчались со скоростью сто тридцать километров в час, а временами я выжимал и все сто пятьдесят.
Я мог позволить себе такую скорость, так как дорога мне была хорошо знакома. Лишь бы в числе моих преследователей не оказалось местных жителей, тогда я мог надеяться значительно оторваться от них.
Несмотря на то что дорога и управление автомобилем требовали всего моего внимания и сосредоточенности, я немного поразмышлял о складывающейся ситуации.
Наши преследователи стреляли в нас с явным намерением убить. Это означало, что они не были людьми Калибана, который знал, что со мной его кузина. К тому же он рассчитывал заняться мною лично.
Ноли? Ноли знал, где находится золото, вернее, где оно находилось когда-то. Но он еще не добрался до эликсира. А для этого я ему был нужен живым, если он хотел, чтобы я сказал, как раздобыть его. Но теперь ситуация могла измениться. Если Клио в его руках (при этой мысли я невольно вздрогнул), он мог обойтись и без меня. Ему больше не было никакого смысла щадить меня.
Если я нигде не ошибся в своих рассуждениях, случилось то, о чем я сразу додумал, когда Док сказал мне, кого он направил в Англию. Ноли повел свою собственную игру. Он начал действовать не только вразрез с прямыми указаниями Калибана, но и не остановился перед тем, чтобы угрожать жизни его кузины.
Из чего я делал вывод, что Ноли не такой уж умник, каким хотел казаться. Судя по всему, он так и не понял, насколько Калибан может быть опасен. Ноли поставил себя в положение дичи, преследуемой сразу двумя тиграми, единственным желанием которых было одно: убить его.
Дорога привела нас на вершину холма. Дальше она спускалась вниз, чтобы тотчас начать взбираться по склону следующего. На самой вершине этого второго холма сквозь сетку дождя светилось несколько размытых световых пятен. И тут дождь внезапно прекратился. Дождевые щетки смахнули последние капли воды с ветрового стекла, и я смог отчетливо разглядеть, что происходило впереди. Две пары фар освещали склоны холма. Они почти сразу же погасли. Не прекратись дождь столь внезапно, я ничего и не заподозрил бы и не смог бы увидеть двух автомобилей, перекрывших собой всю ширину шоссе.
Сзади вновь показались огни преследующей нас машины.
Теперь, когда дождь кончился, они могли двигаться быстрее.
К тому же очень возможно, что они имели радиосвязь с машинами, загородившими нам путь.
Спускаясь по склону холма, я слегка ослабил давление на акселератор, так, чтобы машина почти не прибавила скорости.
Задняя машина быстро приближалась. Ее скорость, должно быть, превосходила сто шестьдесят километров в час. Не доезжая до нас метров десяти, ее пассажиры открыли огонь. Раздалось шесть выстрелов подряд. Одна из пуль пробила заднее и ветровое стекла, по дороге задев мое плечо. Я попросил Триш взглянуть, что она там у меня наделала. Она успокоила меня, сказав, что пуля практически прошла сквозь одежду, лишь слегка оцарапав мне кожу. Даже крови не было видно.
Машина сзади стала притормаживать, и расстояние между нами вновь увеличилось. Это утвердило меня в подозрениях, что между ней и машинами, перекрывшими шоссе, существует радиосвязь. Машина отставала все сильнее, и, когда я уе поднялся на вершину второго холма, она была всего лишь на половине склона.
Я снял ногу с газа. Отсюда склон сбегал вниз под углом в сорок пять градусов. Оба автомобиля, перегородивших шоссе, сверкали в свете моих фар в шестидесяти метрах от меня. Они были прижаты друг к другу и выходили за пределы асфальтового покрытия дороги. В сотне метров ниже виднелась третья машина, развернувшаяся в нашем направлении, стоящая наполовину на шоссе, наполовину на обочине дороги.
Я отключил радио. Голос человека был похож и не похож на голос моего агента. Если только он не пытался специально изменить его, чтобы предупредить меня об опасности. И потом, раньше мы всегда обменивались световыми сигналами, но пятью с его и тремя с моей стороны.
Я рассказал Триш о моих подозрениях. Она сказала:
- Если им удалось взять его живым, они все вытянут из него пытками. А если заметят, что он обманул их, они тут же прикончат его.
- Они убьют его в любом случае. Думаю, он уже мертв. Они скорее всего уже вытянули из него все, что могли. Я все больше склоняюсь к мысли, что говорил не мой агент, а кто-то пытался имитировать его голос.
Я не сказал ей еще об одном возможном варианте, а именно: что замок и усадьба были в руках людей Дока. Хотя я в этом сильно сомневался. У Ноли перед нами была значительная фора во времени. Если замком владел Ноли, то Калибан подвергался такой же опасности, что и я. Ноли обязательно попытается использовать ситуацию в своих целях, и Калибан не мог не знать этого. Быть может, такое положение лишь забавляло его, и он был рад преодолеть дополнительное препятствие. Не знаю.
Я вновь включил радио. Черная стена грозы, идущей от Ирландии, уже опасно приблизилась к нам. Из метеосводки я узнал, что гроза уже вовсю громыхала над Кисвиком и направлялась на восток. Дождь лил как из ведра, а ветер все усиливался, достигнув к этому времени скорости в семьдесят километров в час. Самолет стало потряхивать в плотно обступившей нас со всех сторон темноте. Пришлось увеличить высоту, так как в такой темноте я не смог бы вовремя заметить какойнибудь встречный самолет. Стоило мне подняться до уровня в тысячу метров, как меня сразу же засек радар береговой охраны. Радио тотчас прощелкало мне их приказ назвать себя.
Пришлось наврать, что я ирландский авиалюбитель, которого буря отнесла к английским берегам. Это давало мне отсрочку минут на пять, не больше. Наведя справки в Ирландии, охрана вновь потребует, чтобы я идентифицировал себя, и прикажет приземлиться под угрозой быть сбитым. Правда, я не очень представлял себе, как они могут заставить меня спуститься: вряд ли они решатся потратить ракету с самонаводящейся головкой ради какого-то маленького туристского самолетика, а истребители не рискнут приблизиться ко мне в той сумятице, что творилась сейчас в атмосфере.
Однако я решил сделать вид, что у меня авария с мотором.
Включил аварийный сигнал и стал по спирали спускаться вниз.
Я снижался до самого последнего момента, пока не заметил в свете фар прыгающие волны поверхности океана. Я едва успел остановить снижение, волны уже доставали своими длинными языками до днища самолета. Я плюнул на риск воткнуться на такой высоте в какой-нибудь пароход и помчался дальше на высоте шести метров. Так мы летели, пока впереди не показались огни Уайтхевена. Здесь мне вновь пришлось набрать высоту С этого момента мне нельзя было лететь ниже 1500 метров. Будь светло, я рискнул бы лететь и дальше на бреющем полете. Но в той каше, сквозь которую мы сейчас пробирались, это было бы чистым безрассудством, которое привело бы нас к тому, что, вместо того чтобы прийти на помощь Клио, мы закончили бы свои дни, врезавшись в Скиддоу или какую-нибудь другую гору этого района.
- В Пенрите есть маленький аэродром, - объяснил я Триш. - Этот городок находится в семи или восьми милях от Грандрита. Их башня контроля не имеет радара, и они не смогут вести нас. Придется садиться, рассчитывая только на зрение.
- О какой видимости ты говоришь! - воскликнула Триш. - Взгляни, что творится снаружи. Если что-то и можно рассмотреть, то лишь при свете молний, - она показала на смутно виднеющийся впереди сквозь густую сетку дождя темный горный массив, время от времени освещаемый сполохами кустистых молний. Над головой прокатился оглушительный раскат грома. Самолет вздрогнул, будто по нему ударили железной кувалдой.
Триш спросила:
- Пенрит? Это имеет какое-то отношение к Грандриту?
- Нет. Пенрит - это название кельтского происхождения. Этот городок один из редких валлийских анклавов, сохранившихся в Озерном Крае. "Грандрит", напоминаю тебе, происходит от норвежского "Рандгрит".
Она пыталась за легкой болтовней скрыть свое нарастающее беспокойство. Я решил помочь ей и отвлечь от мыслей о будущей посадке.
- Когда мы приземлимся, - сказал я, - нам нельзя будет терять ни секунды. Можно, конечно, было бы попытаться забить баки служителям на аэродроме, но это будет лишней тратой времени. Мы прыгаем в первую же подвернувшуюся машину и - прощай, Берта! Если меня и узнают, позже я всегда смогу придумать что-нибудь, чтобы они отвязались от нас.
Триш занялась проверкой нашего вооружения: автомат, длинноствольный карабин 22-го калибра, шесть ручных гранат и мини-арбалет. Кроме того, каждый имел при себе нож в ножнах, крепящийся вокруг шеи и спрятанный на спине в качестве личного оружия. Триш отдала предпочтение маленькому "дерринджеру" с двойным барабаном.
Она покопалась в сумке для инструментов и сунула в карманы моего плаща отвертку, кусачки и моток электрического кабеля.
- А если мы спрыгнем с парашютом? - спросила она. - Если я правильно поняла, за твоей усадьбой простирается непролазная чащоба. Значит, нет риска, что самолет упадет на чье-нибудь жилище.
- Да, леса там хватает, - согласился я. - Но, думаю, Ноли наверняка предвидел этот вариант. Даже если бы мне удалось, несмотря на дождь, сделать посадку на шоссе, ведущему в Кламби, Ноли был бы предупрежден раньше, чем шасси самолета коснулись бы земли. Я уверен, что он давно прослушивает все разговоры в эфире, поэтому знает о нашем приближении и может предвидеть наши возможные перемещения. У него наверняка есть все необходимое для этого оборудование. Скорее всего он уже приготовил целую армаду мотоциклистов на всех дорогах, ведущих к имению.
- Если уж он такой предусмотрительный, как ты утверждаешь, то в Пенрите нас должна поджидать целая комиссия по торжественной встрече.
- О том, что мы собираемся приземлиться именно там, он узнает в самую последнюю минуту. По крайней мере, я надеюсь, что именно так и будет. Вот тогда он и отправит навстречу нам свою свору убийц, но будет уже поздно.
- А если он знает, что это единственное место, где еше можно приземлиться? - настаивала Триш. - В таком случае сейчас его люди должны мчаться туда на всех парусах.
- Может быть, ты и права. Поживем - увидим.
Радио сообщило мне, что видимость продолжала оставаться нулевой, но ветер понемногу стихает, и скорость его упала до восьмидесяти километров в час. Все аэродромы графства были закрыты и принимали только терпящих бедствие.
Военные тоже могли подумать нечто похожее на то, что Триш приписывала Ноли, и теперь, быть может, ждали моего прибытия в Пенрит. Я не сказал об этом Триш. Она и без этого уже сильно нервничала.
Под нами остался город Кисвик, который мы, конечно, не увидели, и нижняя оконечность большого лесного массива Скиддоу. За ними лежало местечко, носящее поэтическое название "Сожженная Лошадь", и долина Мангрисдайл. Если радар самолета не барахлил и я не ошибся в расчетах, мы сейчас должны были находиться над горой Боукэйл (высота 702 метра), а за ней лежало мое имение, которое я, естественно, тоже не мог разглядеть сверху. Я сделал этот крюк, вместо того чтобы прямо направиться в Пенрит, в надежде сбить с толку Ноли, а заодно с ним и военных.
Я снова подключился на частоту, на которой говорил с человеком, выдававшим себя за моего агента. Я сказал:
- Начинайте подавать сигналы.
Его голос был полон беспокойства, когда он ответил:
- Но, сэр! Не думаете же вы на самом деле приземлиться здесь! Это невозможно! Это самоубийство чистой воды!
Именно этого я и ожидал от Ноли... или от Калибана. Ноли желал меня видеть в своих руках живым из-за эликсира (если только Калибан не сообщил ему, что владельцами напитка были только Девять. Но я был бы удивлен, если бы Док пошел на это. Со своей стороны, Калибан не хотел, чтобы его кузина разбилась вместе со мной, если он получил хоть одно из моих посланий ему). К тому же Док не мог желать мне такой смерти, поскольку поклялся свести со мной счеты в равной борьбе голыми руками.
Я спросил себя, как отнеслись бы Девять к тому, что один из нас погиб бы вдруг в результате несчастного случая? Должен ли будет оставшийся в живых бороться в таком случае со следующим претендентом? Или просто Девять имели какие-то свои таинственные причины желать смерти лишь одного из нас?
Теперь я был абсолютно уверен, что говорящий со мной человек не был моим агентом. Я сказал ему:
- У вас есть лучшее предложение?
- Аэродром в Пенрите. Это куда менее опасно, чем то, что вы предлагаете, - убежденно ответил он.
- Я думаю, мне удастся посадить самолет на дорогу, ведущую в Мангрисдайл, - сказал я. - Оттуда я доберусь на какойнибудь машине.
- Вам не удастся сделать этого, сэр! - воскликнул он. - У вас нет ни единого шанса! В Пенрите хоть посадочная полоса освещена. А здесь как вы будете садиться в полной темноте?
- И все-таки я буду садиться на шоссе, - с упрямством в голосе сказал я.
Конечно же, он был прав. Но я очень хотел, чтобы Ноли (или Калибан) клюнул на приманку и послал торжественный эскорт на дорогу, ведущую из Кламби в Мангрисдайл. Но если Ноли был достаточно умен, он догадается послать часть людей и в Пенрит. И скорее всего он так уже и сделал.
Я вдруг подумал, что полностью принял гипотезу, что Ноли завладел замком. Калибан тоже, наверное, был неподалеку, но он вряд ли успел проникнуть в Грандрит. Все данные, которыми я обладал на тот момент, делали это предположение вполне правдоподобным. Временной фактор, например.
Круто заложив вираж, я бросил машину в пике, выровняв ее, когда альтиметр показывал высоту в 150 метров. Вполне могло быть, что мы находились на высоте гораздо меньшей, чем та, на которую указывал прибор. Но я не мог убедиться в этом визуально. Видимость не простиралась дальше пятидесяти метров. Топография местности была очень капризной, поэтому линия нашего дальнейшего полета больше напоминала синусоиду с очень неравномерными колебаниями вверх-вниз.
У Триш началась икота, и она закрыла глаза. Через некоторое время она справилась с ней, взглянула на меня и сказала:
- Уф! Теперь мне полегче. А то я уж было приготовилась вручить мою душу в руки великого бога Старого Ворона.
Момент для болтовни был не из лучших. Однако я не удержался, чтобы не спросить:
- Что это за бог такой?
- Старый Ворон! Когда я была совсем маленькой, мой отец однажды сказал, что нет ничего лучше Старого Ворона. В моем детском воображении сразу же возникла картинка. Я подумала, что Старый Ворон - это какой-нибудь великий индейский вождь вроде Буффалло Билла или Гайаваты. Потом я сказала себе: нет, это, наверное, Великий Дух индейцев, и мой отец, поклоняясь ему, приготовил себе местечко в Краю Вечной Охоты. И тогда я тоже стала молиться Старому Ворону. Так продолжалось до тех пор, пока я не открыла, что в действительности речь шла о марке виски под названием "Old crow". -Но к тому времени я настолько сжилась с верой в Старого Ворона, что отказалась признать ошибку. Я сама создала для себя бога, и он больше никогда не покидал меня. И я считаю, что мне оказана огромная честь быть единственной среди людей, которой позволено поклоняться и почитать великого бога Старого Ворона.
Пока она рассказывала мне свою историю, мы почти прибыли на место. Радио захлебывалось в истерике. Военным вновь удалось засечь меня, и теперь по обеим частотам, береговой охраны и аэродрома, на меня градом сыпались оскорбления, ультиматумы и молитвенные просьбы.
На мгновение я подумал, не прыгнуть ли нам все-таки с парашютом, направив самолет на большое поле для игры в гольф. Но я сразу отказался от этой мысли, так как не хотел подвергать чужие жизни даже минимальному риску. Нет, у меня решительно не было никакого другого выбора, как только посадить самолет на аэродроме.
Толкнув рычаг управления от себя, я наклонил нос машины и по пологой дуге устремился вниз, к земле. Я мчался к аэродрому под углом атаки, будто собирался расстрелять его из своих пулеметов. Он вынырнул из темноты совершенно неожиданно. Я находился в хорошей позиции и спускался под правильным углом, но чуть-чуть быстрее, чем хотелось бы. Огни посадочной полосы едва просвечивали сквозь сетку дождя, а свет больших прожекторов башни контроля казался отсюда далекими размытыми пятнами. Земля надвигалась слишком быстро, и я испугался, что в самый последний момент не выдержат стойки шасси. Но они выдержали, несмотря на то что удар был достаточно сильным. Самолет подпрыгнул пару раз и покатился по посадочной полосе. Я выключил контакт, максимально выпустил закрылки, но скорость все равно оставалась слишком высокой. Мы выскочили за границу полосы и помчались прямо по газону. Самолет остановился в нескольких сантиметрах от стены, отгораживающей паркинг.
На то, чтобы перевести дыхание и немного привести нервы в порядок после столь стремительного приземления, едва не кончившегося аварией, у нас просто не осталось времени.
Быстро набросив на себя плащи с карманами, забитыми всяческим оружием, подхватив под руки рюкзаки с остальным нашим снаряжением, мы выбрались из пилотской кабины и побежали к входной решетке.
Двери башни контроля и зала ожидания открылись, и оттуда высыпали люди, которые бросились бежать в нашем направлении, потрясая в воздухе револьверами. В паркинге стояло шесть автомобилей. Ни один из них не принадлежал армии или полиции. То ли комедия, которую я разыграл для них в воздухе, сбила их с толку, то ли еще что-то помешало прибыть им к моменту нашего приземления.
Триш освещала нам дорогу перед собой с помощью маленького, но мощного фонарика-авторучки. Мы намного опережали людей, выскочивших отовсюду на летное поле. Они прежде всего устремились к самолету. И пока они там разбирались, что да как, мы уже давно были на стоянке для автомашин.
Здесь были один "хиллмон-минкс", два "фольксвагена", один "М.Ж.", спортивный вариант, одна "фасель-вега" и "астонмартин ДВЧ". Все были заперты, и никто не забыл ключей в замке зажигания. Но это не играло роли.
Я разбил стекло "астон-мартина", просунул внутрь руку и открыл дверь. Затем поднял капот и с помощью отвертки и кусачек принялся за хорошо известную мне работу. Триш светила мне фонариком. Мне хватило минуты, чтобы присоединить электрический провод от аккумулятора к стартеру. Но преследователи уже приближались. Их голоса все явственней раздавались из-за стены дождя, все так же продолжающего поливать нас как из ведра. Я закрыл капот, и мы бросились в машину. В этот миг из-за угла здания в дальнем конце улицы, ведущей к аэродрому, показался свет фар подъезжающей машины.
Послышался чей-то голос: - Эй, вы там! Что вы там собираетесь делать?
К нам со всех ног бежали пять человек. Я рванул с места под дикий визг покрышек. Асфальт был залит водой, и колеса вовсю пробуксовывали. Когда мы пересекли широко раскрытые ворота стоянки, послышалось "понг", и в центре ветрового стекла появилась маленькая аккуратная дырочка. Я включил вторую скорость. В конце улицы появился еще один автомобиль. В зеркало заднего обзора было хорошо видно, как стали зажигаться фары автомобилей, оставшихся на стоянке.
С правого бока первой машины, идущей нам навстречу, появились вспышки выстрелов. Я резко крутанул баранку, уводя машину из-под выстрелов, но у меня было слишком узкое поле для маневра. К тому же дистанция между нами быстро сокращалась. Я уже достиг ста километров в час, и они шли мне навстречу не менее чем на семидесяти. Машины отвернули почти одновременно со мной. Водители их были настороже.
Они, вероятно, подумали, что я собираюсь со всего маху протаранить ту, что окажется передо мной, и не захотели испытать на себе, что такое встречный удар на скорости в сто пятьдесят километров в час.
Но резкий поворот на залитом водой шоссе при высокой скорости - это то, чего опасается любой водитель. Все три машины закружило по улице, будто они решили вальсировать вместе. Я попытался выровнять мой "астон", но он оказался глух к моим попыткам и продолжал крутиться вокруг своей оси, одновременно подвигаясь вперед. Так, крутясь, мы проскользнули мимо первой автомашины, встретившись с ней будто танцоры на льду, едва не столкнувшись при этом бортами. Триш воспользовалась моментом, чтобы трижды выстрелить из своего автоматического пистолета.
- Мне кажется, я достала его! - воскликнула она радостно. - Я видела, как он дернул рукой и выронил свой револьвер на улицу.
Когда машина перестала вращаться как волчок, она оказалась развернутой именно в том положении, которое подходило нам больше всего. Мне не оставалось ничего другого, как нажать на акселератор.
ГЛАВА 33
Вторая машина крутилась так же, как и первая, но ее водителю удалось быстрее справиться с вращением. К тому моменту как мы поравнялись с ней, она уже стояла неподвижно. Окна в дверцах были опущены, и нас встретили шквалом огня. Но ни одна из пуль не попала в машину.
Триш, глядевшая через заднее стекло, комментировала все, что происходило за моей спиной.
- Вторая машина тоже остановилась. Теперь они повернулись к нам спиной. Наверное, они хотят развернуться, но к ним подъезжает машина, выехавшая из паркинга. Они хотят дать ей дорогу. Внимание!
Предупреждение относилось не ко мне, а к третьей машине.
Ее водитель пытался остановиться, видя, что две другие закрывают ему дорогу. Он нажал на тормоза, что было совершенно бессмысленно, так как машина "поплыла" и воткнулась в бок рервой. Столкновение было достаточно сильным, хоть и не смертельным для пассажиров, Я немного заскользил, входя в первый вираж, но легко справился и выровнял автомобиль. Дальше дорога была прямой, как стрела, на многие .сотни метров. Мне нужно было пересечь главную площадь городка и выехать на дорогу А 594, которая вела от Пенрита в западном направлении. Приближался следующий поворот. Преследователей сзади не было видно, и я немного притормозил, прежде чем войти в вираж. И все-таки машина заскользила. Идущие по шоссе автомобили бешено засигналили мне вслед. Вода вырывалась из-под колес, как из шлангов поливальной машины.
Видя мое приближение, пешеходы испуганно шарахались в стороны, прижимаясь к стенам зданий или прячась в подъезды.
Тех, кто не успевал укрыться, вода окатывала с головы до ног.
Представляю, что они кричали мне вслед, разъяренно размахивая в воздухе своими зонтами. Я был доволен, что никто из них не пострадал более серьезно, попав под колеса моей машины. Но сзади нас так же быстро мчались еще несколько машин, и они вполне могли задеть двух-трех пешеходов.
Перед тем как сделать последний поворот при выезде на площадь, я взглянул в зеркало заднего обзора и увидел фары только что появившихся в конце улицы машин наших преследователей. У одной из них одна фара была разбита.
Из какого-то паба выскочил полицейский и принялся истошно свистеть в свою свистульку. Его спасло лишь то, что он каким-то чудом успел отпрыгнуть назад, где его тут же накрыло пенистой волной из-под колес автомобиля. Нам оставалось метров двести до Торговой площади. Триш высунулась в окно и разрядила полную обойму по нашим преследователям. Передняя машина сразу завиляла из стороны в сторону. Триш радостно завопила, что, наверное, попала в водителя. Но машина быстро выправилась, шофер, вероятно, лишь был слегка задет.
Его спутники высунулись из окон и стали поливать нас свинцом.
"Астон-мартин" вырвался на площадь в реве мотора. Мне тут же пришлось переключиться на более низкую скорость и сразу повернуть налево. Машину вновь занесло. Я шел на восьмидесяти, для такой мокрой дороги этого было достаточно.
Задняя часть машины пошла по дуге, и в свете фар коротко блеснул указатель дороги: "А 594 КИКВИК". Указатель был прикреплен к дорожному столбику, раскрашенному в чернобелую полоску, стоящему в центре приподнятой над уровнем шоссе бетонированной площадки в форме треугольника, расположенной на пересечении трех дорог. Сразу за указательным столбом стояла будка регулировщика уличного движения Меня продолжало разворачивать, и свет фар осветил фасад какого-то банка. Тут задние колеса моей машины влетели на площадку, и машина своей задней частью ударила по столбу, тут же переломив его пополам. Удар был сильным, но "астон" прекрасно его выдержал. На кузове осталась лишь небольшая вмятина. Я вывернул руль вправо, нажал на газ и с ревом промчался мимо банка, от которого начиналось шоссе А 594.
Можно сказать, при столкновении мы отделались легким испугом. Меня удержали привязные ремни, когда удар резко бросил меня вправо. Триш досталось больше: она ударилась о дверцу, но все обошлось, и она ничего себе серьезно не повредила.
Первому из наших преследователей повезло меньше, чем нам. Он шел от нас на расстоянии каких-нибудь двадцати метров и разогнался до скорости более чем сто километров в час. Вероятно, водитель не знал города, иначе он был бы более осторожен. Его развернуло так же, как и меня. Но дальше было совсем по-другому. Его машину полностью выбросило на бетонную площадку. По инерции она смяла то, что оставалось еще от указательного столба, и врезалась в будку регулировщика. Ее мотор заглох, и фары потухли.
Машина с одной фарой, в которой, вероятнее всего, сидели служащие с аэродрома, так и не появилась.
Шоссе А 594 шло от Пенрита в направлении на юго-запад, и лишь потом, за монументом Грейстока, оно начинало отклоняться к северо-западу. Между Пенритом и Грейстоком, на протяжении восьми километров, дорога шла среди обработанных полей. То здесь то там чернели пятнами пашни, мимо проносились погруженные в темноту строения ферм. Дорога была превосходной. Несмотря на непрекращающийся проливной дождь и ветер, мы мчались со скоростью сто тридцать километров в час, а временами я выжимал и все сто пятьдесят.
Я мог позволить себе такую скорость, так как дорога мне была хорошо знакома. Лишь бы в числе моих преследователей не оказалось местных жителей, тогда я мог надеяться значительно оторваться от них.
Несмотря на то что дорога и управление автомобилем требовали всего моего внимания и сосредоточенности, я немного поразмышлял о складывающейся ситуации.
Наши преследователи стреляли в нас с явным намерением убить. Это означало, что они не были людьми Калибана, который знал, что со мной его кузина. К тому же он рассчитывал заняться мною лично.
Ноли? Ноли знал, где находится золото, вернее, где оно находилось когда-то. Но он еще не добрался до эликсира. А для этого я ему был нужен живым, если он хотел, чтобы я сказал, как раздобыть его. Но теперь ситуация могла измениться. Если Клио в его руках (при этой мысли я невольно вздрогнул), он мог обойтись и без меня. Ему больше не было никакого смысла щадить меня.
Если я нигде не ошибся в своих рассуждениях, случилось то, о чем я сразу додумал, когда Док сказал мне, кого он направил в Англию. Ноли повел свою собственную игру. Он начал действовать не только вразрез с прямыми указаниями Калибана, но и не остановился перед тем, чтобы угрожать жизни его кузины.
Из чего я делал вывод, что Ноли не такой уж умник, каким хотел казаться. Судя по всему, он так и не понял, насколько Калибан может быть опасен. Ноли поставил себя в положение дичи, преследуемой сразу двумя тиграми, единственным желанием которых было одно: убить его.
Дорога привела нас на вершину холма. Дальше она спускалась вниз, чтобы тотчас начать взбираться по склону следующего. На самой вершине этого второго холма сквозь сетку дождя светилось несколько размытых световых пятен. И тут дождь внезапно прекратился. Дождевые щетки смахнули последние капли воды с ветрового стекла, и я смог отчетливо разглядеть, что происходило впереди. Две пары фар освещали склоны холма. Они почти сразу же погасли. Не прекратись дождь столь внезапно, я ничего и не заподозрил бы и не смог бы увидеть двух автомобилей, перекрывших собой всю ширину шоссе.
Сзади вновь показались огни преследующей нас машины.
Теперь, когда дождь кончился, они могли двигаться быстрее.
К тому же очень возможно, что они имели радиосвязь с машинами, загородившими нам путь.
Спускаясь по склону холма, я слегка ослабил давление на акселератор, так, чтобы машина почти не прибавила скорости.
Задняя машина быстро приближалась. Ее скорость, должно быть, превосходила сто шестьдесят километров в час. Не доезжая до нас метров десяти, ее пассажиры открыли огонь. Раздалось шесть выстрелов подряд. Одна из пуль пробила заднее и ветровое стекла, по дороге задев мое плечо. Я попросил Триш взглянуть, что она там у меня наделала. Она успокоила меня, сказав, что пуля практически прошла сквозь одежду, лишь слегка оцарапав мне кожу. Даже крови не было видно.
Машина сзади стала притормаживать, и расстояние между нами вновь увеличилось. Это утвердило меня в подозрениях, что между ней и машинами, перекрывшими шоссе, существует радиосвязь. Машина отставала все сильнее, и, когда я уе поднялся на вершину второго холма, она была всего лишь на половине склона.
Я снял ногу с газа. Отсюда склон сбегал вниз под углом в сорок пять градусов. Оба автомобиля, перегородивших шоссе, сверкали в свете моих фар в шестидесяти метрах от меня. Они были прижаты друг к другу и выходили за пределы асфальтового покрытия дороги. В сотне метров ниже виднелась третья машина, развернувшаяся в нашем направлении, стоящая наполовину на шоссе, наполовину на обочине дороги.