После этого Блэк приступил к подсчету своих сил. Доктор Уинтерс и профессор Стейнберг оказывали помощь раненым. Однако Ричард решил обратиться к их услугам позже. Ему не терпелось выяснить реальное положение дел.
Наступили сумерки. На стенах Замка и в залах запылали факелы. Блэк обходил помещение за помещением, выставляя людей рядом с окнами и бойницами. Поднявшись на крышу, он увидел там Буйного Билла, который рассматривал Базарную площадь.
— Да, положение у нас, надо сказать, дерьмовое, — задумчиво произнес колонист. — Люди Мюреля захватили «Комету». Если завтра они возьмут заставу на перевале, рудник тоже окажется в их руках.
Из ущелья донесся бой сигнальных барабанов. С заставы сообщили, что атака противника отбита, но силы защитников были уже на исходе. Мюреля не заботили потери. Он бросал на штурм все новых и новых людей.
На холмах засветились точки костров. По всей долине запылали хижины телемитов. Время от времени из горевших домов выбегали прятавшиеся там люди и гибли под веселый хохот пьяных захватчиков. Крики мужчин обрывались почти тут же. Женщины кричали намного дольше.
Хикок печально покачал головой.
— Там внизу у женщин не осталось выбора. Либо самоубийство, либо изнасилование. — Он быстро взглянул на Блэка. — Где Фил?
— Не знаю, — ответил Блэк. — Во всяком случае, в здании ее нет.
Он почувствовал в груди тяжелый комок, который мешал дышать и заставлял подергиваться рот и брови.
Взглянув на Хикока, Ричард заметил, как по щеке американца скатилась слеза. Блеснув в трепещущем свете факела, она сорвалась вниз и исчезла в темноте.
— Черт возьми! — воскликнул Хикок. — Как я ненавижу этого Мюреля!
Он торопливо отошел в темный угол. Блэк повернулся к Келли и спросил у него о Филлис.
— Я видел, как ее сбили с ног, когда мы прорывались через площадь. Возможно, она попала в руки врагов или осталась где-нибудь там.
Он указал на темные пятна тел, которые устилали землю от берега озера до высоких стен Замка. Люди Мюреля выискивали среди трупов своих раненых, и их факелы метались внизу как странные блуждающие звезды.
— Где бы она ни была, мы пока не можем ей помочь, — тихо произнес Блэк. — Каковы наши потери, и с чем мы остались?
— Нападение оказалось очень неожиданным. Мы потеряли в бою около двухсот воинов, а в Замок успело войти примерно пятьсот человек. Из них около шестидесяти серьезно ранены, и в ближайшем будущем их можно не принимать в расчет. Многие остались без своих граалей, поэтому нам придется ограничить рацион. Впрочем, еды хватит на всех, и от голода мы не умрем. Снаружи уцелели только те, кто спрятался на холмах или убежал к восточной границе. Ах, да! На заставе в горах остались пятьдесят бойцов и сотня горняков с рудника.
— Деканавидах обещал привести завтра утром две тысячи воинов, — сказал Блэк. — Но сдержит ли он слово? Его беспокоят сиу. И вождь может оставить половину своих людей для охраны границ.
— Деканавидах завтра будет далеко отсюда, — ответил Келли. — Его убили копьем, брошенным с «Мщения». Я видел это своими глазами.
Блэк шевельнул густыми бровями и задумчиво сказал:
— Значит мы будем иметь дело с Це Чаном. В принципе, это даже неплохо. Он давно хотел присоединиться к Телему и заключить договор между двумя народами.
— Если только его тоже не убили, — мрачно произнес Келли. — Я не видел, что случилось с их каноэ. Мы пробивались к Замку, и мне было не до каюга.
— На рассвете все станет ясно, — ответил Блэк и подошел к краю стены.
К Замку приблизилась дюжина воинов, каждый из которых держал по два факела. В пятно яркого света выступил высокий мужчина с белокурыми волосами и черной повязкой на левом глазу. Он опирался на длинное копье со стальным наконечником, взятое им у мертвого телемита.
Как только Блэк перегнулся через парапет, одноглазый воин поднял голову. Их взгляды встретились, словно оба человека были связаны взаимным притяжением. В мерцавшем свете факелов неясный силуэт Ричарда едва различался на фоне темного неба. Но Мюрель, казалось, тут же узнал своего заклятого врага. Отдав копье оруженосцу, он сложил руки рупором и прокричал, что хочет поговорить с главой Телемской обители. Мюрель попросил разрешение приблизиться к стенам Замка и пожелал заручиться словом Блэка, что в него не будут стрелять.
Ричард крикнул, что согласен на переговоры, и пообещал не стрелять, пока Мюрель не вернется туда, где он находился в данное время.
В окружении шести факельщиков, оруженосца и нескольких помощников Мюрель подошел почти под самые стены Замка. Хикок указал Блэку на высокого мужчину, чьи светлые волосы доходили до плеч. Тот нес в руках деревянный ящик, похожий на шляпную коробку.
— Это Том Кастер, — прошептал американец.
— Эй, Блэк! — закричал Мюрель. — Я хочу тебе что-то показать!
Кастер откинул крышку ящика и вытащил за волосы отрубленную голову.
— Как тебе нравится эта черепушка, Блэк?
Мюрель засмеялся, и его люди угодливо захохотали.
Хикок выругался и сказал:
— Это Барк — управляющий Розыскным Агентством.
Услышав его слова, Мюрель подтвердил:
— Он прав. Это действительно Барк. К сожалению, он не может доложить тебе о проделанной работе. Мы отсекли его от служебных обязанностей. — Он снова засмеялся под завывающий хохот своих помощников. — Возможно, ты хочешь узнать, как мне удалось подготовить эту неожиданную атаку, и почему тебя не предупредили твои сигнальщики? Все очень просто, Блэк. Кастер узнал Хикока, и мы поняли, что он телемский шпион. Но вместо того чтобы повесить его на дыбе, я позволил ему вернуться к тебе. Он здорово поработал на нас, внушив вам ложное чувство безопасности. Эй, Хикок? Большое тебе спасибо!
Американец застонал и горько зашептал:
— Это моя вина, Дик. Из-за меня мы потеряли людей и страну. Мне надо было убить Кастера, как только я его увидел.
— И это еще не все, — продолжал Мюрель. — Один из моих людей передал твоему шпиону ложные сведения. Когда Хикок отправился в Телем, я проднял свою армию. Угнаться за ним мы, конечно, не могли и поэтому спокойно шагали следом. Отряды разведчиков без шума убирали твои посты на холмах, и я ставил за барабаны своих сигнальщиков. Телемские дозорные, выдав нам под пытками условный код, познали медленную смерть на раскаленных углях. Ты получал сообщения от моих барабанщиков, а в это время мы подтягивали силы и засылали в твой тыл небольшие группы.
По моему приказу в трюме «Мщения» установили специальные нары, и корабль был битком набит матросами, копьеносцами и лучниками. Им полагалось атаковать тебя сзади после первого удара тех, кого мы разместили на холмах. Подготовка к вторжению заняла неделю, но зато атака получилась на славу. Твоя дуэль с О'Финном отвлекла внимание телемитов, поэтому мы без проблем подошли к вам с трех сторон. Одним словом, я выиграл эту битву, и если ты надеешься на помощь каюга, то знай — она не придет. Накануне сражения мы договорились с сиу о временном союзе, согласно которому они атакуют каюга завтра на рассвете. Их содействие обошлось мне почти задаром. Я пообещал Воющему Псу одну сотню сабель, топоры и шлемы, двадцать пять луков и триста стрел со стальными наконечниками. Конечно, он от меня ничего не получит, но к тому времени, когда сиу узнают об этом, будет уже поздно что-либо менять.
Блэк решил немедленно предупредить Це Чана о намеченной на утро атаке. Однако, подумав немного, отказался от этой мысли. Мюрель не так прост, чтобы делать несвоевременные заявления. Возможно, он просто подталкивал Блэка к тому, чтобы тот сам предупредил каюга. Угроза нападения удержала бы индейцев на их стороне озера, и Мюрель получил бы огромное преимущество.
Быстро повернувшись к Келли, Ричард продиктовал ему сообщение для Це Чана. Сразу же после встречи китаец должен был узнать о хитрости Мюреля и на всякий случай подготовить своих людей у западной границы. Тем не менее, Блэк просил его о незамедлительной помощи.
Через минуту Мюрель понял, что ответной речи не будет. Он язвительно засмеялся и сказал:
— Да, Блэк, ты попал в мою ловушку. Однако я считаю тебя умным и предусмотрительным человеком. Мне не хочется затягивать осаду и терять понапрасну своих людей. Ты и сам знаешь, что произойдет, если я начну штурм Замка и возьму тебя живым. Поэтому сдавайся, пока есть такая возможность. Если мы с тобой поладим, я обещаю, что твои люди останутся целыми и невредимыми. Клеменс станет капитаном «Речной кометы», а ты займешь место О'Финна. Мне нужны такие парни, как вы — сильные и безжалостные. С твой помощью я прижму к ногтю остальных правителей долины, и мы станем владыками всей Реки. Ты только подумай, Блэк! Под нашим началом окажется такая территория, о которой не смел мечтать ни один из земных завоевателей! Чингисхан, Наполеон и Гитлер позеленеют от зависти, потому что мы будем править всем человечеством!
Его амбиции произвели на Блэка должное впечатление, хотя он знал о Гитлере только со слов Филлис. В то же время ему стало жалко Мюреля. Этот человек не понимал, что, достигнув своей невозможной цели, он по-прежнему остался бы ни с чем. Здесь, в долине, любой тиран, каким бы ужасающим он себя ни считал, всегда будет зависеть от других людей. И кто-то обязательно захочет занять его место — тем более, что неудачная попытка означала только смерть, то есть ничего серьезного. Подобное государство бандитов могло существовать лишь на маленькой территории, в пределах нескольких десятков квадратных миль. Мюрель полагал, что он будет действовать среди трусливых людей, у которых не хватит духу оказать ему сопротивление. Он и дальше надеялся перекладывать всю грязную работу на своих помощников, забывая о том, насколько они продажны и завистливы. Неужели, витая в облаках своей мечты, Мюрель не учитывал всех этих фактов? Тогда он просто наивный глупец.
Однако одноглазый бандит заговорил о «Комете», демонстрируя продуманность своего плана.
— Я знаю, что у тебя есть инженер из двадцать первого века. Этот парень построил двигатель для твоего корабля. Мы заставим его сделать много других машин. С твоим железом и знаниями Чарбрасса мы создадим целый флот из кораблей, подобных «Комете». Я преобразую Розыскное Агентство в шпионскую сеть, и наше победное шествие по этому миру будет неудержимым! Какое войско с каменными топорами устоит против десятка пневматических пулеметов?
Он склонил голову набок, и в свете факелов его единственный глаз засиял, как открытая дверь в глубины ада.
— Что скажешь, Блэк? Я человек, которому нравятся быстрые решения, а ты именно тот, кто может их принимать. Сдавайся, и я дам тебе славное будущее! Зачем обрекать себя и других на медленную смерть?
Блэк по-прежнему хранил молчание. Он стоял на стене Замка, и призрачное сияние от факелов в бойницах создавало впечатление, что за его спиной выросли огромные огненные крылья. В тот момент он походил на падшего Люцифера, который никак не мог решить, быть ему или не быть королем преисподней.
Анн де Сельно зашептала из темноты:
— Дик, ты же не думаешь сдаваться, верно?
— Вы просто не знаете его, мадам, — также тихо ответил Хикок. — Он никогда не сдается! Блэка властью не купишь! Даже если Совет проголосует за капитуляцию, он все равно не отдаст неприятелю Замок!
Мюрель нетерпеливо топнул ногой и вновь заговорил:
— Эй, Блэк! Я знаю, что поможет тебе принять правильное решение.
Он махнул рукой, и в пятидесяти ярдах от них вспыхнул второй круг факелов. В пятне света стояли два пленника — Борбич и Филлис.
Глава 19
Глава 20
Наступили сумерки. На стенах Замка и в залах запылали факелы. Блэк обходил помещение за помещением, выставляя людей рядом с окнами и бойницами. Поднявшись на крышу, он увидел там Буйного Билла, который рассматривал Базарную площадь.
— Да, положение у нас, надо сказать, дерьмовое, — задумчиво произнес колонист. — Люди Мюреля захватили «Комету». Если завтра они возьмут заставу на перевале, рудник тоже окажется в их руках.
Из ущелья донесся бой сигнальных барабанов. С заставы сообщили, что атака противника отбита, но силы защитников были уже на исходе. Мюреля не заботили потери. Он бросал на штурм все новых и новых людей.
На холмах засветились точки костров. По всей долине запылали хижины телемитов. Время от времени из горевших домов выбегали прятавшиеся там люди и гибли под веселый хохот пьяных захватчиков. Крики мужчин обрывались почти тут же. Женщины кричали намного дольше.
Хикок печально покачал головой.
— Там внизу у женщин не осталось выбора. Либо самоубийство, либо изнасилование. — Он быстро взглянул на Блэка. — Где Фил?
— Не знаю, — ответил Блэк. — Во всяком случае, в здании ее нет.
Он почувствовал в груди тяжелый комок, который мешал дышать и заставлял подергиваться рот и брови.
Взглянув на Хикока, Ричард заметил, как по щеке американца скатилась слеза. Блеснув в трепещущем свете факела, она сорвалась вниз и исчезла в темноте.
— Черт возьми! — воскликнул Хикок. — Как я ненавижу этого Мюреля!
Он торопливо отошел в темный угол. Блэк повернулся к Келли и спросил у него о Филлис.
— Я видел, как ее сбили с ног, когда мы прорывались через площадь. Возможно, она попала в руки врагов или осталась где-нибудь там.
Он указал на темные пятна тел, которые устилали землю от берега озера до высоких стен Замка. Люди Мюреля выискивали среди трупов своих раненых, и их факелы метались внизу как странные блуждающие звезды.
— Где бы она ни была, мы пока не можем ей помочь, — тихо произнес Блэк. — Каковы наши потери, и с чем мы остались?
— Нападение оказалось очень неожиданным. Мы потеряли в бою около двухсот воинов, а в Замок успело войти примерно пятьсот человек. Из них около шестидесяти серьезно ранены, и в ближайшем будущем их можно не принимать в расчет. Многие остались без своих граалей, поэтому нам придется ограничить рацион. Впрочем, еды хватит на всех, и от голода мы не умрем. Снаружи уцелели только те, кто спрятался на холмах или убежал к восточной границе. Ах, да! На заставе в горах остались пятьдесят бойцов и сотня горняков с рудника.
— Деканавидах обещал привести завтра утром две тысячи воинов, — сказал Блэк. — Но сдержит ли он слово? Его беспокоят сиу. И вождь может оставить половину своих людей для охраны границ.
— Деканавидах завтра будет далеко отсюда, — ответил Келли. — Его убили копьем, брошенным с «Мщения». Я видел это своими глазами.
Блэк шевельнул густыми бровями и задумчиво сказал:
— Значит мы будем иметь дело с Це Чаном. В принципе, это даже неплохо. Он давно хотел присоединиться к Телему и заключить договор между двумя народами.
— Если только его тоже не убили, — мрачно произнес Келли. — Я не видел, что случилось с их каноэ. Мы пробивались к Замку, и мне было не до каюга.
— На рассвете все станет ясно, — ответил Блэк и подошел к краю стены.
К Замку приблизилась дюжина воинов, каждый из которых держал по два факела. В пятно яркого света выступил высокий мужчина с белокурыми волосами и черной повязкой на левом глазу. Он опирался на длинное копье со стальным наконечником, взятое им у мертвого телемита.
Как только Блэк перегнулся через парапет, одноглазый воин поднял голову. Их взгляды встретились, словно оба человека были связаны взаимным притяжением. В мерцавшем свете факелов неясный силуэт Ричарда едва различался на фоне темного неба. Но Мюрель, казалось, тут же узнал своего заклятого врага. Отдав копье оруженосцу, он сложил руки рупором и прокричал, что хочет поговорить с главой Телемской обители. Мюрель попросил разрешение приблизиться к стенам Замка и пожелал заручиться словом Блэка, что в него не будут стрелять.
Ричард крикнул, что согласен на переговоры, и пообещал не стрелять, пока Мюрель не вернется туда, где он находился в данное время.
В окружении шести факельщиков, оруженосца и нескольких помощников Мюрель подошел почти под самые стены Замка. Хикок указал Блэку на высокого мужчину, чьи светлые волосы доходили до плеч. Тот нес в руках деревянный ящик, похожий на шляпную коробку.
— Это Том Кастер, — прошептал американец.
— Эй, Блэк! — закричал Мюрель. — Я хочу тебе что-то показать!
Кастер откинул крышку ящика и вытащил за волосы отрубленную голову.
— Как тебе нравится эта черепушка, Блэк?
Мюрель засмеялся, и его люди угодливо захохотали.
Хикок выругался и сказал:
— Это Барк — управляющий Розыскным Агентством.
Услышав его слова, Мюрель подтвердил:
— Он прав. Это действительно Барк. К сожалению, он не может доложить тебе о проделанной работе. Мы отсекли его от служебных обязанностей. — Он снова засмеялся под завывающий хохот своих помощников. — Возможно, ты хочешь узнать, как мне удалось подготовить эту неожиданную атаку, и почему тебя не предупредили твои сигнальщики? Все очень просто, Блэк. Кастер узнал Хикока, и мы поняли, что он телемский шпион. Но вместо того чтобы повесить его на дыбе, я позволил ему вернуться к тебе. Он здорово поработал на нас, внушив вам ложное чувство безопасности. Эй, Хикок? Большое тебе спасибо!
Американец застонал и горько зашептал:
— Это моя вина, Дик. Из-за меня мы потеряли людей и страну. Мне надо было убить Кастера, как только я его увидел.
— И это еще не все, — продолжал Мюрель. — Один из моих людей передал твоему шпиону ложные сведения. Когда Хикок отправился в Телем, я проднял свою армию. Угнаться за ним мы, конечно, не могли и поэтому спокойно шагали следом. Отряды разведчиков без шума убирали твои посты на холмах, и я ставил за барабаны своих сигнальщиков. Телемские дозорные, выдав нам под пытками условный код, познали медленную смерть на раскаленных углях. Ты получал сообщения от моих барабанщиков, а в это время мы подтягивали силы и засылали в твой тыл небольшие группы.
По моему приказу в трюме «Мщения» установили специальные нары, и корабль был битком набит матросами, копьеносцами и лучниками. Им полагалось атаковать тебя сзади после первого удара тех, кого мы разместили на холмах. Подготовка к вторжению заняла неделю, но зато атака получилась на славу. Твоя дуэль с О'Финном отвлекла внимание телемитов, поэтому мы без проблем подошли к вам с трех сторон. Одним словом, я выиграл эту битву, и если ты надеешься на помощь каюга, то знай — она не придет. Накануне сражения мы договорились с сиу о временном союзе, согласно которому они атакуют каюга завтра на рассвете. Их содействие обошлось мне почти задаром. Я пообещал Воющему Псу одну сотню сабель, топоры и шлемы, двадцать пять луков и триста стрел со стальными наконечниками. Конечно, он от меня ничего не получит, но к тому времени, когда сиу узнают об этом, будет уже поздно что-либо менять.
Блэк решил немедленно предупредить Це Чана о намеченной на утро атаке. Однако, подумав немного, отказался от этой мысли. Мюрель не так прост, чтобы делать несвоевременные заявления. Возможно, он просто подталкивал Блэка к тому, чтобы тот сам предупредил каюга. Угроза нападения удержала бы индейцев на их стороне озера, и Мюрель получил бы огромное преимущество.
Быстро повернувшись к Келли, Ричард продиктовал ему сообщение для Це Чана. Сразу же после встречи китаец должен был узнать о хитрости Мюреля и на всякий случай подготовить своих людей у западной границы. Тем не менее, Блэк просил его о незамедлительной помощи.
Через минуту Мюрель понял, что ответной речи не будет. Он язвительно засмеялся и сказал:
— Да, Блэк, ты попал в мою ловушку. Однако я считаю тебя умным и предусмотрительным человеком. Мне не хочется затягивать осаду и терять понапрасну своих людей. Ты и сам знаешь, что произойдет, если я начну штурм Замка и возьму тебя живым. Поэтому сдавайся, пока есть такая возможность. Если мы с тобой поладим, я обещаю, что твои люди останутся целыми и невредимыми. Клеменс станет капитаном «Речной кометы», а ты займешь место О'Финна. Мне нужны такие парни, как вы — сильные и безжалостные. С твой помощью я прижму к ногтю остальных правителей долины, и мы станем владыками всей Реки. Ты только подумай, Блэк! Под нашим началом окажется такая территория, о которой не смел мечтать ни один из земных завоевателей! Чингисхан, Наполеон и Гитлер позеленеют от зависти, потому что мы будем править всем человечеством!
Его амбиции произвели на Блэка должное впечатление, хотя он знал о Гитлере только со слов Филлис. В то же время ему стало жалко Мюреля. Этот человек не понимал, что, достигнув своей невозможной цели, он по-прежнему остался бы ни с чем. Здесь, в долине, любой тиран, каким бы ужасающим он себя ни считал, всегда будет зависеть от других людей. И кто-то обязательно захочет занять его место — тем более, что неудачная попытка означала только смерть, то есть ничего серьезного. Подобное государство бандитов могло существовать лишь на маленькой территории, в пределах нескольких десятков квадратных миль. Мюрель полагал, что он будет действовать среди трусливых людей, у которых не хватит духу оказать ему сопротивление. Он и дальше надеялся перекладывать всю грязную работу на своих помощников, забывая о том, насколько они продажны и завистливы. Неужели, витая в облаках своей мечты, Мюрель не учитывал всех этих фактов? Тогда он просто наивный глупец.
Однако одноглазый бандит заговорил о «Комете», демонстрируя продуманность своего плана.
— Я знаю, что у тебя есть инженер из двадцать первого века. Этот парень построил двигатель для твоего корабля. Мы заставим его сделать много других машин. С твоим железом и знаниями Чарбрасса мы создадим целый флот из кораблей, подобных «Комете». Я преобразую Розыскное Агентство в шпионскую сеть, и наше победное шествие по этому миру будет неудержимым! Какое войско с каменными топорами устоит против десятка пневматических пулеметов?
Он склонил голову набок, и в свете факелов его единственный глаз засиял, как открытая дверь в глубины ада.
— Что скажешь, Блэк? Я человек, которому нравятся быстрые решения, а ты именно тот, кто может их принимать. Сдавайся, и я дам тебе славное будущее! Зачем обрекать себя и других на медленную смерть?
Блэк по-прежнему хранил молчание. Он стоял на стене Замка, и призрачное сияние от факелов в бойницах создавало впечатление, что за его спиной выросли огромные огненные крылья. В тот момент он походил на падшего Люцифера, который никак не мог решить, быть ему или не быть королем преисподней.
Анн де Сельно зашептала из темноты:
— Дик, ты же не думаешь сдаваться, верно?
— Вы просто не знаете его, мадам, — также тихо ответил Хикок. — Он никогда не сдается! Блэка властью не купишь! Даже если Совет проголосует за капитуляцию, он все равно не отдаст неприятелю Замок!
Мюрель нетерпеливо топнул ногой и вновь заговорил:
— Эй, Блэк! Я знаю, что поможет тебе принять правильное решение.
Он махнул рукой, и в пятидесяти ярдах от них вспыхнул второй круг факелов. В пятне света стояли два пленника — Борбич и Филлис.
Глава 19
— Если ты согласишься на мои условия, я отдам тебе этих людей! — прокричал Мюрель. — Но если дело дойдет до осады, мои ребята прибьют этого святошу к его собственному кресту. О женщине я даже не говорю. Ты сам можешь догадаться, что ее ожидает!
Он подал знак, и пленников увели в темноту.
— Я жду твоего ответа на рассвете, Блэк. Сладких тебе сновидений.
Ричарда охватила ярость. Он хотел приказать лучникам расстрелять Мюреля. Его люди не промахнулись бы с такого расстояния, и смерть главаря могла бы настолько деморализовать захватчиков, что они передумали бы начинать штурм или осаду.
Но тогда Борбича и Филлис подвергли бы пыткам. Пока Мюрель жив, у них останется какая-то надежда, а у Блэка появится время для укрепления обороны.
Он взглянул на капитана лучников, покачал головой и направился к лестнице. На втором пролете его догнала Анн.
Она положила руки на его плечи, и Блэк ощутил волну желания. Факел освещал прекрасные изгибы ее тела. Карие глаза лучились негой и страстью. Внезапно Блэк почувствовал стыд и негодование. Он не мог позволить себе это влечение, пока Филлис находилась в опасности.
— Ах, Дик! Мне так ее жаль, — прошептала Анн. — Бедняжка Филлис. Страшно подумать, что ее ожидает. Я догадываюсь, что они с ней сделают.
— Я тоже догадываюсь, — проворчал он. — Но если я сейчас начну ее жалеть, то просто сойду с ума. Какие бы мучения ни ожидали Филлис, они не продлятся долго. Смерть унесет ее в другую часть долины, и она больше никогда не увидит Мюреля.
— Но тогда Филлис навеки потеряет тебя. Это будет для нее величайшей пыткой. Она даже может сойти с ума от горя.
— Да, разлука сделает ее несчастной, — ответил он и почувствовал, как задергались уголки его губ. — Но она быстро придет в себя. Старая любовь забудется. Филлис найдет другого мужчину — возможно, более достойного, чем я. У вас же всегда так: с глаз долой — из сердца вон. А чем она отличается от других женщин?
— В общем-то, ты в точности повторяешь мою собственные слова. Но когда я слышу их из твоих уст, они звучат просто омерзительно.
— Значит ты не веришь в свою философию, — сказал Блэк. — Ладно, оставим этот разговор. Сейчас не время для пустой болтовни. Я хочу вырвать Филлис из рук Мюреля или, если это мне не удастся, позаботиться о том, чтобы его люди не надругались над ней.
— Ты хочешь сказать, что сам убьешь ее?
— Да, я это и хотел сказать.
Холодно кивнув ей, он направился к Чарбрассу, который заканчивал установку пневматической катапульты. Тот затягивал болты, лежа под лафетом массивного орудия. Инженер даже не поднял головы, когда у его ног остановилась тень Блэка. Однако он знал, кто стоял перед ним, и, наверное, догадывался, о чем хотел спросить его Ричард.
— Джейрус, меня не было на последнем испытании машины. На какое расстояние она может выстрелить?
Чарбрасс выбрался из-под лафета и отложил в сторону гаечный ключ.
— Она может добросить двухсотфунтовый камень до края Базарной площади.
— Мне кажется, Мюрель не знает, что у нас есть катапульта, — сказал Блэк. — Иначе его люди не бродили бы так беспечно по площади. Хотя, возможно, он намеренно провоцирует нас, желая выяснить дальнобойность и скорострельность орудия. И все-таки я склоняюсь к мысли, что ему не известно о нашей катапульте.
Блэк осмотрел боевую установку, которая покоилась на приземистой платформе. Ее короткий толстый рычаг с массивным ложем мог обеспечивать угол броска от тридцати до сорока пяти градусов. Механизм взвода, обильно смазанный маслом, приводился в действие паровыми поршнями. Под небольшим котлом горел огонь, но Чарбрасс пока не поднимал давление. Предчувствуя длительную осаду, они экономили запасы воды, насколько это было возможно.
— Я рад, что мы установили эту штуку в Замке, а не на «Комете», — сказал Блэк. — В противном случае Мюрель использовал бы ее для осады нашей крепости.
На лице Чарбрасса засияла веселая улыбка. Из всех защитников замка только он, казалось, ни о чем не волновался. Заметив негодование Блэка, инженер виновато развел руками и сказал:
— Ты, наверное, думаешь, что мне безразличны твои страдания и судьба Филлис. Но это не так. Мне жаль и тебя и ее. Я слышал твой разговор с Мюрелем и беседу с Анн. И ты, конечно, прав, говоря, что муки Филлис не продлятся долго. Однако я представляю, что творится сейчас в твоей душе. Ты стараешься скрывать от нас свои эмоции, но это опасная ошибка. Подавив простые человеческие чувства, ты ведешь себя как невозмутимый герой. Такая двойственность может стать постоянной. Твой надуманный образ выйдет из-под контроля, и когда он овладеет тобой, ты потеряешь целостность и превратишься в жалкий обломок.
Тебе не следует поступать так, Дик. Это не поможет ни Филлис, ни другим. Ты изменился к лучшему за годы, проведенные в долине, и то, что дремало в твоем сердце, наконец-то вырвалась наружу. Тебя преобразила любовь к Филлис, хотя, возможно, ты думаешь, что любишь Анн де Сельно. Твое стремление добраться до истоков Реки…
— Послушай, Чарбрасс, — взревел Блэк, — какое тебе до этого дело? Ты выбрал плохой момент, чтобы выворачивать наизнанку тайники моей души. Сказать по правде, я не ожидал от тебя подобных нравоучений. Мы знаем друг друга двенадцать лет, и вдруг ты начинаешь говорить со мной так, будто мудрость веков забила из тебя фонтаном.
Инженер улыбнулся и поднял ладони вверх в жесте шутливого смирения.
— Эта долина является адом, и я проклятый человек, — ответил он. — Люди похожи на маленькие дамбы, и им время от времени требуется сбрасывать воду. Иначе их попросту прорвет.
— Ты странный малый, — сказал Блэк. — Я всегда это чувствовал, но теперь твоя странность стала слишком очевидной. Неужели на тебя так повлияли события последних дней?
— Тебе осталось назвать меня истериком, и диагноз будет поставлен, — с усмешкой произнес Чарбрасс.
Он снова склонился к раме катапульты и принялся за работу.
— Интересно, насколько ты типичен для своего времени? — не унимался Блэк. — Я встречал одну женщину из двадцать первого века, но она совершенно не походила на тебя.
Чарбрасс не ответил, и Ричард, раздраженно фыркнув, отправился проверять посты. Он, пожалуй, впервые удивился тому, что так мало знал о человеке, рядом с которым прожил столько лет. И это вопреки его врожденной любознательности, вопреки тому, что от Чарбрасса он получал огромное количество информации по истории, философии, антропологии и психологии. Инженер охотно делился своими знаниями, но почти ничего не рассказывал о себе. О его личной жизни Блэк имел лишь несколько отрывочных сведений.
В свое время Филлис тоже отмечала это, но, по ее словам, Чарбрасс являлся продуктом своей эпохи. Его скрытность объяснялась особой средой обитания и специфическим воспитанием.
«Ты должен понять, что он не привык к большим и открытым пространствам, — говорила она. — В его время Земля еще оставалась радиоактивным кладбищем. И он провел свое детство на Марсе, под куполами тесных и перенаселенных городов».
Блэк вспомнил, как потом их беседа перешла на исторические события двадцать первого века. Филлис рассказала ему о бомбовых ударах, которые уничтожили всю жизнь на Земле; о миллионах людей, улетевших на Марс с надеждой вернуться на родную планету. Уровень радиации был смертельно высоким. Им предстояли долгие годы ожидания и тяжелейшей борьбы за выживание вида.
«И эти блудные дети вернулись?» — спросил он ее.
«Не знаю. По какой-то причине регистрация телесных матриц прекратилась, и люди из второй половины двадцать первого века не возродились в этом мире. По крайней мере, я о них не слышала. Чарбрасс воскрес почти у самого устья Реки. Но он тоже не встречал людей из той эпохи».
Пока Блэк спускался по лестнице, его мысли перескочили на другую тему. Он вспомнил рассказы очевидцев, которые побывали у устья Реки. По их словам, это место напоминало им вход в чистилище. Могучие и крутые скалы сужались в узкий и темный проход. Бушующие воды мчались по порогам и срывались вниз цепочкой водопадов, которые скрывала за собой пелена густого тумана. Многие смельчаки уплывали туда на лодках. Однако все они нашли покой на дне неистового потока. Устье Реки окутывала тайна, не менее загадочная, чем дальнейшая история Земли.
«Но есть еще истоки! — подумал он с внезапным ликованием. — И несмотря на трудности к ним можно пройти по суше!»
Какой-то человек отыскал туда путь и вернулся с чудесным рассказом. На далеком острове он увидел огромную башню из белого металла, которую приоткрыл гигантский оползень. Башня походила по форме на грааль, а остров располагался на середине озера, в которое вливалась самая длинная из всех существовавших рек.
«Озеро и Большой Грааль. Туман и истоки. Экспедиция, которая удивит человечество!»
Блэк знал все о поисках древних и потерянных озер, которые давали жизнь могучим рекам Земли. Однажды он сам искал такое озеро, однако по прихоти судьбы пришел лишь к началу небольшого притока. Он так и не увидел колыбель великого Нила. И вот теперь, на берегу другой реки, Ричард мечтал отыграться за прежние неудачи. Он решил пройти по всем изгибам русла и, вопреки бесчисленным препятствиям, увидеть Большой Грааль и темное ущелье, из которого с ревом вытекала праматерь всех рек. А потом Блэк хотел найти дорогу к Большому Граалю и к тайнам этого мира, с его высокими горными хребтами, быстрой сменой дней и ночей, горячим желтым солнцем и звездами, чье сияние напоминало праздничный салют. Он хотел разобраться со всеми этими граалями и воскрешениями, с повседневным появлением напитков и еды, с вездесущими «как», «почему», «откуда» и «куда»…
— Ты идешь? — раздался голос.
Блэк вздрогнул от неожиданности. Взглянув на Анн, он подавил проклятие, чуть не сорвавшееся с языка, и нарочито спокойно ответил:
— Совершаю последний обход перед сном. Через два часа наступит рассвет, и вряд ли я потом найду время для отдыха.
— Если бы здесь никого не было, я поцеловала бы тебя жарко-жарко, — прошептала Анн. — Но, к сожалению, мы тут не одни, и поэтому я перейду к своей маленькой проблеме.
— Какой?
— Доктор Уинтерс назначил меня старшей по надзору за санитарией. Однако мне не понятно, как мы будем избавляться от мусора. Во время осады нам уже не удастся выносить помои на холмы, как это делалось прежде. Но если мы будем выливать их в окна, то вскоре сами задохнемся от вони.
— Пусть все это дерьмо соберут в один большой мешок, — ответил Блэк. — Утром мы катапультируем его в реку. Или может быть пальнем им по врагам. Это, конечно, не принесет Мюрелю большого вреда, но доставит нам минуту удовольствия!
Представив результат подобного обстрела, они весело засмеялись.
— Почему бы тебе не лечь в моей комнате? — предложила она. — Там тебя никто не побеспокоит, и ты хорошенько отдохнешь. Спи, мой храбрый герой, а я буду делать свою грязную работу.
— Спасибо, Анн, но я хочу лечь у катапульты. Мне надо быть поближе к сигнальщикам и дозорным.
Француженка нахмурилась.
— Вот именно это мне и не нравится в ваших мужских забавах. Если бы не эти игры в солдатиков, ты спал бы сейчас со мной.
— Ты называешь войну игрой? Ты считаешь смерть людей забавой? Изнасилование женщин, пытки взятых в плен мужчин?
— Да, считаю! И ты знаешь по какой причине! Ваши войны ничего не решают. Они наносят лишь временный ущерб! Убитые люди переносятся в другие места, и это, пожалуй, единственное неудобство. А что касается пыток, то они длятся недолго и, жертвы, умирая, возрождаются вновь.
— Интересно, ты повторила бы эти слова, если бы тебя подвесили над огнем?
— Я понимаю твой сарказм. И конечно, я орала бы от боли, моля Создателя о смерти. Но это не меняет сути дела. Война была и остается игрой мужчин — даже если одна из сторон не хочет в нее играть. Она настолько азартна, что вступив в нее по принуждению, ты становишься таким же увлеченным, как и тот, кто проявил инициативу. Тем более, если ты можешь стать в ней победителем.
— А что ты скажешь о битве полов?
Ее черные глаза вспыхнули, и алый рот изогнулся в улыбке.
— Ах, Дик, это тоже игра, в которой есть победители и побежденные. Ты можешь сильно пострадать, но радость участия утоляет любую боль.
— Неужели ты так к ней и относишься?
— Почти всегда. И надо сказать, что в этой битве я — Ахиллес или, вернее, Пентесилия.
— Прекрасная амазонка, которая убивала мужчин на своем ложе?
В этот момент на лестнице никого не было, и Блэк, поддавшись искушению, нежно провел ладонями по плечам Анн. Его руки скользнули ниже к великолепной груди, но он отдернул их, как от раскаленного железа.
— Ладно, мы еще посмотрим, кто выиграет на этой маленькой войне, когда закончится большая драка.
Затрепетав от его прикосновений, она тихо добавила:
— То, что ты называешь маленькой войной, на самом деле большое и важное сражение. Будь ты более проницательным, мы не тратили бы сейчас время на пустые разговоры.
Вспомнив о Филлис, Блэк почувствовал стыд, словно только что совершил измену.
— Возможно, ты права, — ответил он и, пожелав ей спокойной ночи, стал спускаться на первый этаж.
Через полчаса Блэк снова поднялся на крышу. Он лег под платформой катапульты, завернулся в кимоно и почти мгновенно заснул.
Он подал знак, и пленников увели в темноту.
— Я жду твоего ответа на рассвете, Блэк. Сладких тебе сновидений.
Ричарда охватила ярость. Он хотел приказать лучникам расстрелять Мюреля. Его люди не промахнулись бы с такого расстояния, и смерть главаря могла бы настолько деморализовать захватчиков, что они передумали бы начинать штурм или осаду.
Но тогда Борбича и Филлис подвергли бы пыткам. Пока Мюрель жив, у них останется какая-то надежда, а у Блэка появится время для укрепления обороны.
Он взглянул на капитана лучников, покачал головой и направился к лестнице. На втором пролете его догнала Анн.
Она положила руки на его плечи, и Блэк ощутил волну желания. Факел освещал прекрасные изгибы ее тела. Карие глаза лучились негой и страстью. Внезапно Блэк почувствовал стыд и негодование. Он не мог позволить себе это влечение, пока Филлис находилась в опасности.
— Ах, Дик! Мне так ее жаль, — прошептала Анн. — Бедняжка Филлис. Страшно подумать, что ее ожидает. Я догадываюсь, что они с ней сделают.
— Я тоже догадываюсь, — проворчал он. — Но если я сейчас начну ее жалеть, то просто сойду с ума. Какие бы мучения ни ожидали Филлис, они не продлятся долго. Смерть унесет ее в другую часть долины, и она больше никогда не увидит Мюреля.
— Но тогда Филлис навеки потеряет тебя. Это будет для нее величайшей пыткой. Она даже может сойти с ума от горя.
— Да, разлука сделает ее несчастной, — ответил он и почувствовал, как задергались уголки его губ. — Но она быстро придет в себя. Старая любовь забудется. Филлис найдет другого мужчину — возможно, более достойного, чем я. У вас же всегда так: с глаз долой — из сердца вон. А чем она отличается от других женщин?
— В общем-то, ты в точности повторяешь мою собственные слова. Но когда я слышу их из твоих уст, они звучат просто омерзительно.
— Значит ты не веришь в свою философию, — сказал Блэк. — Ладно, оставим этот разговор. Сейчас не время для пустой болтовни. Я хочу вырвать Филлис из рук Мюреля или, если это мне не удастся, позаботиться о том, чтобы его люди не надругались над ней.
— Ты хочешь сказать, что сам убьешь ее?
— Да, я это и хотел сказать.
Холодно кивнув ей, он направился к Чарбрассу, который заканчивал установку пневматической катапульты. Тот затягивал болты, лежа под лафетом массивного орудия. Инженер даже не поднял головы, когда у его ног остановилась тень Блэка. Однако он знал, кто стоял перед ним, и, наверное, догадывался, о чем хотел спросить его Ричард.
— Джейрус, меня не было на последнем испытании машины. На какое расстояние она может выстрелить?
Чарбрасс выбрался из-под лафета и отложил в сторону гаечный ключ.
— Она может добросить двухсотфунтовый камень до края Базарной площади.
— Мне кажется, Мюрель не знает, что у нас есть катапульта, — сказал Блэк. — Иначе его люди не бродили бы так беспечно по площади. Хотя, возможно, он намеренно провоцирует нас, желая выяснить дальнобойность и скорострельность орудия. И все-таки я склоняюсь к мысли, что ему не известно о нашей катапульте.
Блэк осмотрел боевую установку, которая покоилась на приземистой платформе. Ее короткий толстый рычаг с массивным ложем мог обеспечивать угол броска от тридцати до сорока пяти градусов. Механизм взвода, обильно смазанный маслом, приводился в действие паровыми поршнями. Под небольшим котлом горел огонь, но Чарбрасс пока не поднимал давление. Предчувствуя длительную осаду, они экономили запасы воды, насколько это было возможно.
— Я рад, что мы установили эту штуку в Замке, а не на «Комете», — сказал Блэк. — В противном случае Мюрель использовал бы ее для осады нашей крепости.
На лице Чарбрасса засияла веселая улыбка. Из всех защитников замка только он, казалось, ни о чем не волновался. Заметив негодование Блэка, инженер виновато развел руками и сказал:
— Ты, наверное, думаешь, что мне безразличны твои страдания и судьба Филлис. Но это не так. Мне жаль и тебя и ее. Я слышал твой разговор с Мюрелем и беседу с Анн. И ты, конечно, прав, говоря, что муки Филлис не продлятся долго. Однако я представляю, что творится сейчас в твоей душе. Ты стараешься скрывать от нас свои эмоции, но это опасная ошибка. Подавив простые человеческие чувства, ты ведешь себя как невозмутимый герой. Такая двойственность может стать постоянной. Твой надуманный образ выйдет из-под контроля, и когда он овладеет тобой, ты потеряешь целостность и превратишься в жалкий обломок.
Тебе не следует поступать так, Дик. Это не поможет ни Филлис, ни другим. Ты изменился к лучшему за годы, проведенные в долине, и то, что дремало в твоем сердце, наконец-то вырвалась наружу. Тебя преобразила любовь к Филлис, хотя, возможно, ты думаешь, что любишь Анн де Сельно. Твое стремление добраться до истоков Реки…
— Послушай, Чарбрасс, — взревел Блэк, — какое тебе до этого дело? Ты выбрал плохой момент, чтобы выворачивать наизнанку тайники моей души. Сказать по правде, я не ожидал от тебя подобных нравоучений. Мы знаем друг друга двенадцать лет, и вдруг ты начинаешь говорить со мной так, будто мудрость веков забила из тебя фонтаном.
Инженер улыбнулся и поднял ладони вверх в жесте шутливого смирения.
— Эта долина является адом, и я проклятый человек, — ответил он. — Люди похожи на маленькие дамбы, и им время от времени требуется сбрасывать воду. Иначе их попросту прорвет.
— Ты странный малый, — сказал Блэк. — Я всегда это чувствовал, но теперь твоя странность стала слишком очевидной. Неужели на тебя так повлияли события последних дней?
— Тебе осталось назвать меня истериком, и диагноз будет поставлен, — с усмешкой произнес Чарбрасс.
Он снова склонился к раме катапульты и принялся за работу.
— Интересно, насколько ты типичен для своего времени? — не унимался Блэк. — Я встречал одну женщину из двадцать первого века, но она совершенно не походила на тебя.
Чарбрасс не ответил, и Ричард, раздраженно фыркнув, отправился проверять посты. Он, пожалуй, впервые удивился тому, что так мало знал о человеке, рядом с которым прожил столько лет. И это вопреки его врожденной любознательности, вопреки тому, что от Чарбрасса он получал огромное количество информации по истории, философии, антропологии и психологии. Инженер охотно делился своими знаниями, но почти ничего не рассказывал о себе. О его личной жизни Блэк имел лишь несколько отрывочных сведений.
В свое время Филлис тоже отмечала это, но, по ее словам, Чарбрасс являлся продуктом своей эпохи. Его скрытность объяснялась особой средой обитания и специфическим воспитанием.
«Ты должен понять, что он не привык к большим и открытым пространствам, — говорила она. — В его время Земля еще оставалась радиоактивным кладбищем. И он провел свое детство на Марсе, под куполами тесных и перенаселенных городов».
Блэк вспомнил, как потом их беседа перешла на исторические события двадцать первого века. Филлис рассказала ему о бомбовых ударах, которые уничтожили всю жизнь на Земле; о миллионах людей, улетевших на Марс с надеждой вернуться на родную планету. Уровень радиации был смертельно высоким. Им предстояли долгие годы ожидания и тяжелейшей борьбы за выживание вида.
«И эти блудные дети вернулись?» — спросил он ее.
«Не знаю. По какой-то причине регистрация телесных матриц прекратилась, и люди из второй половины двадцать первого века не возродились в этом мире. По крайней мере, я о них не слышала. Чарбрасс воскрес почти у самого устья Реки. Но он тоже не встречал людей из той эпохи».
Пока Блэк спускался по лестнице, его мысли перескочили на другую тему. Он вспомнил рассказы очевидцев, которые побывали у устья Реки. По их словам, это место напоминало им вход в чистилище. Могучие и крутые скалы сужались в узкий и темный проход. Бушующие воды мчались по порогам и срывались вниз цепочкой водопадов, которые скрывала за собой пелена густого тумана. Многие смельчаки уплывали туда на лодках. Однако все они нашли покой на дне неистового потока. Устье Реки окутывала тайна, не менее загадочная, чем дальнейшая история Земли.
«Но есть еще истоки! — подумал он с внезапным ликованием. — И несмотря на трудности к ним можно пройти по суше!»
Какой-то человек отыскал туда путь и вернулся с чудесным рассказом. На далеком острове он увидел огромную башню из белого металла, которую приоткрыл гигантский оползень. Башня походила по форме на грааль, а остров располагался на середине озера, в которое вливалась самая длинная из всех существовавших рек.
«Озеро и Большой Грааль. Туман и истоки. Экспедиция, которая удивит человечество!»
Блэк знал все о поисках древних и потерянных озер, которые давали жизнь могучим рекам Земли. Однажды он сам искал такое озеро, однако по прихоти судьбы пришел лишь к началу небольшого притока. Он так и не увидел колыбель великого Нила. И вот теперь, на берегу другой реки, Ричард мечтал отыграться за прежние неудачи. Он решил пройти по всем изгибам русла и, вопреки бесчисленным препятствиям, увидеть Большой Грааль и темное ущелье, из которого с ревом вытекала праматерь всех рек. А потом Блэк хотел найти дорогу к Большому Граалю и к тайнам этого мира, с его высокими горными хребтами, быстрой сменой дней и ночей, горячим желтым солнцем и звездами, чье сияние напоминало праздничный салют. Он хотел разобраться со всеми этими граалями и воскрешениями, с повседневным появлением напитков и еды, с вездесущими «как», «почему», «откуда» и «куда»…
— Ты идешь? — раздался голос.
Блэк вздрогнул от неожиданности. Взглянув на Анн, он подавил проклятие, чуть не сорвавшееся с языка, и нарочито спокойно ответил:
— Совершаю последний обход перед сном. Через два часа наступит рассвет, и вряд ли я потом найду время для отдыха.
— Если бы здесь никого не было, я поцеловала бы тебя жарко-жарко, — прошептала Анн. — Но, к сожалению, мы тут не одни, и поэтому я перейду к своей маленькой проблеме.
— Какой?
— Доктор Уинтерс назначил меня старшей по надзору за санитарией. Однако мне не понятно, как мы будем избавляться от мусора. Во время осады нам уже не удастся выносить помои на холмы, как это делалось прежде. Но если мы будем выливать их в окна, то вскоре сами задохнемся от вони.
— Пусть все это дерьмо соберут в один большой мешок, — ответил Блэк. — Утром мы катапультируем его в реку. Или может быть пальнем им по врагам. Это, конечно, не принесет Мюрелю большого вреда, но доставит нам минуту удовольствия!
Представив результат подобного обстрела, они весело засмеялись.
— Почему бы тебе не лечь в моей комнате? — предложила она. — Там тебя никто не побеспокоит, и ты хорошенько отдохнешь. Спи, мой храбрый герой, а я буду делать свою грязную работу.
— Спасибо, Анн, но я хочу лечь у катапульты. Мне надо быть поближе к сигнальщикам и дозорным.
Француженка нахмурилась.
— Вот именно это мне и не нравится в ваших мужских забавах. Если бы не эти игры в солдатиков, ты спал бы сейчас со мной.
— Ты называешь войну игрой? Ты считаешь смерть людей забавой? Изнасилование женщин, пытки взятых в плен мужчин?
— Да, считаю! И ты знаешь по какой причине! Ваши войны ничего не решают. Они наносят лишь временный ущерб! Убитые люди переносятся в другие места, и это, пожалуй, единственное неудобство. А что касается пыток, то они длятся недолго и, жертвы, умирая, возрождаются вновь.
— Интересно, ты повторила бы эти слова, если бы тебя подвесили над огнем?
— Я понимаю твой сарказм. И конечно, я орала бы от боли, моля Создателя о смерти. Но это не меняет сути дела. Война была и остается игрой мужчин — даже если одна из сторон не хочет в нее играть. Она настолько азартна, что вступив в нее по принуждению, ты становишься таким же увлеченным, как и тот, кто проявил инициативу. Тем более, если ты можешь стать в ней победителем.
— А что ты скажешь о битве полов?
Ее черные глаза вспыхнули, и алый рот изогнулся в улыбке.
— Ах, Дик, это тоже игра, в которой есть победители и побежденные. Ты можешь сильно пострадать, но радость участия утоляет любую боль.
— Неужели ты так к ней и относишься?
— Почти всегда. И надо сказать, что в этой битве я — Ахиллес или, вернее, Пентесилия.
— Прекрасная амазонка, которая убивала мужчин на своем ложе?
В этот момент на лестнице никого не было, и Блэк, поддавшись искушению, нежно провел ладонями по плечам Анн. Его руки скользнули ниже к великолепной груди, но он отдернул их, как от раскаленного железа.
— Ладно, мы еще посмотрим, кто выиграет на этой маленькой войне, когда закончится большая драка.
Затрепетав от его прикосновений, она тихо добавила:
— То, что ты называешь маленькой войной, на самом деле большое и важное сражение. Будь ты более проницательным, мы не тратили бы сейчас время на пустые разговоры.
Вспомнив о Филлис, Блэк почувствовал стыд, словно только что совершил измену.
— Возможно, ты права, — ответил он и, пожелав ей спокойной ночи, стал спускаться на первый этаж.
Через полчаса Блэк снова поднялся на крышу. Он лег под платформой катапульты, завернулся в кимоно и почти мгновенно заснул.
Глава 20
Ричард проснулся на рассвете. Дернув его за рукав, Хикок выругался и тихо сказал:
— Вставай, Дик. Там что-то происходит.
Блэк выкатился из-под платформы, протер слезящиеся глаза и выпил кружку воды, которую подал ему один из лучников. Подойдя к западному парапету, он осмотрел Базарную площадь.
— Вставай, Дик. Там что-то происходит.
Блэк выкатился из-под платформы, протер слезящиеся глаза и выпил кружку воды, которую подал ему один из лучников. Подойдя к западному парапету, он осмотрел Базарную площадь.