Страница:
Николай Воробьев:
Я не работал первый год, когда пришли Петржела с Боровичкой, в 2003 году. Они принесли свой тренировочный процесс. Это естественно для каждого нового главного тренера. Боровичка был исполнителем, он ничего не решал в этом процессе, ничего не менял. Это было достаточно интересно, было много нового, особенно – связанного с функциональной подготовкой футболистов. Действительно, я считаю, что при Власте все игроки совершили большой сдвиг в физическом развитии. Выросли выносливость и сила. В недельном цикле была интересная тренировка, целиком направленная на скоростно-силовые качества. Это тоже повлияло на развитие команды. Но ситуация складывалась так, что был цикл, который не менялся. И игроки знали его назубок – ночью разбуди, все расскажут. Конечно, это все надоедало – особенно, когда пошел четвертый год. Было много жалоб от игроков, все хотели перемен. Но перемены могли исходить лишь от Петржелы, мы, помощники, лишь исполняли его решения.
Владислав Радимов:
Начало сезона 2006-го в России выдалось очень тяжелым. Мы проиграли Самаре 3:2, выиграли у Перми 3:1, а дальше посыпались. Помню, было очень тяжело играть: мы тогда выступали в чемпионате России, в Кубке России – а Кубок тогда разыгрывался по схеме «матч на выезде – матч дома» – и в Кубке УЕФА. Очень много игр подряд. Все наложилось друг на друга. И ребята устали даже не столько физически, сколько психологически. Я вот сейчас не играю практически, но помню прекрасно, как было тяжело тогда: мяч, тренировки, поля, все время одно и то же. И, конечно же, поражение от «Спартака» было убийственным.
Владимир Боровичка:
Я в открытую могу сказать, ведь я уже не тренер: за мной игроки ходили – Радимов, Аршавин, – просили: «Пожалуйста, сходите за тренером, пусть он один или два раза в неделю выйдет на поле, постоит в углу, ему не надо ничего делать, но надо, чтоб он стоял в углу, чтоб команда знала, что главный тренер присутствует на тренировке». Больше ничего не надо говорить. Я Владу отвечал: «Я говорю с ним каждый день на эту тему. Власта отвечает: „Мне не хочется. Фергюссон тоже не ходит на тренировки“».
Владислав Радимов:
Все футболисты тогда думали: вот-вот, сейчас будет усиление. Я думаю, что в тот момент не было какой-то четкости и ясности, из-за передачи власти произошла некоторая заторможенность в плане принятия решений. Толком усилиться мы тогда не успели, пришли Хен Ен Мин и Ярослав Несвадба – не те футболисты, которые могли усилить конкурентоспособность. Мы в том розыгрыше Кубка УЕФА прошли «Русенборг», прошли «Марсель», но это был максимум, на который мы были способны. Пройти такую команду, как «Севилья», – шансы, конечно, были, но не много. И в чемпионате тогда выступали не очень, и в УЕФА остановились на стадии ¼ финала. Хотя на тот момент это тоже был рекорд.
Юрий Гусаков:
И по тренировкам было видно, что команда живет своей отдельной жизнью. Петржела не выходил на тренировки. Всю ответственность за проведение тренировочного процесса на тот момент взял на себя Боровичка. При этом нельзя сказать, что команда играла без участия главного тренера, он указывал, кого поставить на ту или иную позицию, принимал решения о заменах в ходе матча. Оговорюсь, что у Властимила была очень сильная черта: он мог в ходе игры поставить именно того игрока, который был нужен. То же самое касательно замен. Команда при этом хорошо относилась к Петржеле, многие игроки сохранили это отношение и по сей день. Все знают и помнят, что он хороший тренер, дающий правильные нагрузки. Ему удалось наладить взаимопонимание в команде. С самого начала своего прихода в «Зенит», в 2002 году, Петржела создал очень хороший коллектив, и вокруг него установилась приятная атмосфера. Не то чтобы до его прихода «Зенит» был разрозненной командой, но единства как такового не было. Однако эту атмосферу изменили последующие странные шаги и заявления, а также непонятные и нелогичные приобретения, как, например, игрок Малетич, вызвавший недоумение у футболистов. Доверия стало меньше.
Владислав Радимов:
Говорят, что будто бы с конца 2005 года, например в Марселе, «Зенит» играл сам по себе, тренер уже не принимал участия в жизни команды. Нет, конечно, это не так. Другое дело, что Власту мы уже не воспринимали как тренера с определенного момента, для нас он был человеком, который вот-вот уйдет, – если говорить о конкретном времени, то для меня это отношение сложилось окончательно после выхода тех интервью. Другой вопрос – почему это так долго тянулось? Еще масла в огонь подливало то, что Фурсенко ничего не отвечал. Было ясно, что сам Фурсенко все понимает. Нам тогда было тяжело выходить играть. Очень тяжело.
Николай Воробьев:
Я категорически не согласен с мнением, будто команда играла сама. Это мнение людей, далеких от футбола. Команда сама по себе играть не будет. Кто-то должен и состав определять, и готовить команду, и определять тактику. Это неприемлемая постановка вопроса. Другое дело – отсутствие влияния у Петржелы на то, чтобы изменить игру. Ну и по большому счету, он и не пытался что-то изменить.
Владимир Боровичка:
То первое интервью Власта дал «Советскому спорту»; мы приехали на кубковый матч с «Торпедо», поселились в гостиницу. Я утром, когда игроки отдыхали, поплавал в бассейне, возвращаюсь и вижу: Власта сидит в лобби с каким-то журналистом и говорит мне: «Я сейчас дам интервью, это будет бомба». – «Что за интервью?» – «Посмотришь». Вот и все, что он мне сказал. Потом, когда я прочитал это интервью, я его спросил: «Чего ты хочешь добиться?» Он ответил: «Я знаю, что нас летом увольняют». – «Ну и что такого? У нас есть контракт, даже если нас уволят – ничего страшного не произойдет, такое случается в футболе. Нам выплачивают неустойку, а так как мы в „Зените“ хорошо работали, то другую работу найдем без проблем». – «Нет-нет, я сделаю так, что все будет нормально, я беру все в свои руки, я хочу, чтобы с этого момента ты с журналистами не общался, все вопросы решаю я. Все будет в моих руках, все станет так, как было раньше». На этом разговоре все закончилось.
Юрий Гусаков:
Да, я хорошо помню это интервью, которое дал тогда Петржела. Дело в том, что у Власты были очень теплые отношения с прежним руководством клуба. Может быть, с моральной точки зрения, все было правильно: они всегда поддерживали его в трудную минуту, и он до последнего остался им верен. Складывалось впечатление, что Властимил хотел повторить свой «подвиг» 2003 года: тогда, при создавшемся конфликте с Мутко, руководство приняло сторону Петржелы. Может быть, он сохранил уверенность в том, что так будет всегда. Но оказался неправ и несколько переоценил свою значимость. Изначально ровные отношения с Фурсенко со временем осложнились, финалом чему послужила окончательная размолвка.
Владимир Боровичка:
Я спрашивал его: «Чего ты хочешь? Ты убрал Мутко, когда ходил к Трактовенко. Но там была другая ситуация. Мутко не был владельцем. Здесь владелец „Газпром“, который поставил своего человека. Как ты хочешь его убрать?» – «Я смогу, ты молчи». Все.
Александр Горшков:
В прессе тогда об этом много писали, раздували ситуацию на радость Москве, я думаю. Через какое-то время нам, игрокам, это так надоело, что на самом деле мы все задавались вопросом: почему молчит руководство? Понятно, что оно не должно вступать в полемику с Петржелой, устраивать перепалку. Но просто нужно было остановить это все. Получалось так, что вольно или не вольно это все лезло в головы игроков. Часто были разговоры: сегодня написали там, а сегодня – здесь, газеты приносили, все читали, эта тема существовала внутри коллектива и, конечно, влияла на психологический климат. И удивляло то, что клуб наш никак не реагирует на эти интервью. Тогда как, повторюсь, игрокам уже хотелось, чтоб поставили точку и все закончилось.
Владислав Радимов:
Я помню, как вышли эти первые два интервью Властимила, сначала в «Советском спорте», затем – в «Спорт-Экспрессе». Мы обсуждали это интервью внутри команды и понимали: такие вещи нельзя произносить вслух, хотя бы из уважения к коллективу. К тому моменту сама команда не воспринимала Власту как тренера. По большому счету, все понимали, что он сам хочет уйти, слухи все эти ходили про проигрыш колоссальный.
Владимир Боровичка:
Потом пошли статьи, прилетели в Нальчик, начитавшись по дороге, и Власта поменял на последней минуте Шумуликоски на Власова в момент пробития штрафного. В итоге игрок, которого должен был держать Власов, нам и забил.
Николай Воробьев:
Ситуация была понятная: Власта вступил в открытый конфликт с руководством клуба. Лично для меня предельно ясно: никогда никакого результата команда не добьется, если не будет единства между клубом и командой. Думаю, все игроки это прекрасно понимали. Это была дорога в никуда. Надо также понимать, что у нас у всех, и у тренеров, и у футболистов, есть контрактные обязательства перед клубом. И мы не имеем права вмешиваться ни в дела клуба, ни в дела главного тренера. Поэтому все продолжали заниматься своим делом. Но эмоциональное состояние, конечно, оставляло желать лучшего. Все понимали, что при таких отношениях ставить большие цели – просто невозможно.
Владимир Боровичка:
Тогда была очень сложная ситуация в команде. Очень сложная. Потому что, когда стали выходить все эти интервью, они не могли не ударить по команде. Мы летим в Нальчик, все футболисты открывают газету, а там Властимил пишет: «У меня уже нет мотивации тренировать команду». Это точка. Власта делал все для того, чтоб было плохо. Мне же, после трех лет работы в «Зените», не хотелось хлопать дверью. Даже если бы Власта знал наверняка, что нас увольняют, надо было просто доработать до конца: у него была хорошая репутация, и уйди мы после перерыва на чемпионат мира, мы бы через три дня нашли бы работу в России, ту работу, о которой он сейчас так мечтает. Можно было начать с чистого листа; смог бы он или нет – это другой вопрос. Я не жалею о своем решении, я считаю, что сделал правильно, оставшись.
Владислав Радимов:
Это футбол. Мы проиграли «Спартаку» не по какой-то конкретной причине. Просто в тот день «Спартак» был сильнее. Почему на следующий год мы опять проиграли «Спартаку»? Почему в 2008-м мы не смогли выиграть у «Спартака»? Почему мы до этого три года подряд выносили «Спартак»? Мы даже в команде это тогда не обсуждали. Что там обсуждать – 1:4 в таком матче?! Никто там никого не сливал, никто ничего не сдавал – все это бред. «Спартак» просто был сильнее.
Владимир Боровичка:
Да, мы забили в том матче первыми. Не знаю, почему мы тогда так проиграли. Не могу сказать. В футболе – это я не про «Зенит», я про футбол в целом – бывают некоторые вещи, которые лучше не понимать. Может так случиться, что будут говорить: игроки сдали матч. Так вот, об этом лучше не думать, потому что в тот момент, когда начинаешь думать о таких вещах, лучше закончить работу с командой.
Александр Горшков:
Перед матчем со «Спартаком» был Кубок УЕФА – матч с «Севильей», который закончился со счетом 4:1, судейство опять же оказалось такое, скажем, неоднозначное. И, конечно, был спад в игре. Ситуацию в прессе тоже нельзя сбрасывать со счетов: конечно, конфликт между тренером и клубом влиял на то, что происходит в команде. Все это сыграло определенную роль. Конечно, в том матче мы хотели сыграть как можно лучше. «Спартак», вне зависимости от того, кто тренирует «Зенит» или «Спартак», – это всегда особый раздражитель. Просто не получилось.
Юрий Гусаков:
К уходу Петржелы все, по большому счету, были готовы. Когда пришло новое руководство клуба, ни для кого не было секретом, что рано или поздно он уйдет. И ребята уже говорили об этом между собой. Именно из-за этого обстоятельства, думаю, в команде не было концентрации. По этой же причине мы неудачно провели матчи с «Севильей», со «Спартаком». Уверенность в том, что скоро придет новый тренер, и неопределенность на тот момент не лучшим образом сказывалась на настроении в команде. А еще через какое-то время, несмотря на отсутствие официальной информации, стала звучать фамилия Адвокаата.
Владислав Радимов:
Команда на приход «Газпрома» отреагировала спокойно: «Газпром», по сути, и так был одним из основных спонсоров «Зенита». Просто президентом стал другой человек. Я, кстати, хочу сказать добрые слова в адрес Трактовенко. Я в «Зените» с 2003 года. Когда я переходил из «Крыльев Советов», «Зенит» был на 11-м месте, весь второй круг – без побед. И вся вот эта новая история питерского клуба, которую я знаю, приглашение Петржелы – все это, конечно, стало переходом на совсем другой уровень футбола, и я очень рад, что этот переход стал возможен. Постепенно команда начала перестраиваться, ребята стали взрослеть, и когда пришел «Газпром», такая крупная компания, стало ясно – что будут вливания, провалы станут редкостью.
Михаил Гришин:
Я никогда не относился к, так скажем, категории лиц, ведущим политическую борьбу с руководством или с тренером. Естественно, при сильном тренере работать проще. Проще, потому что есть порядок: при сильном тренере если ты докладываешь с вечера, что этот футболист завтра не будет тренироваться, так как он травмирован, то не возникнет ситуации, когда утром тебя спрашивают – а почему он не тренируется? Действительно, в тот момент команда находилась в режиме самоуправления. Да, были тренерские решения, но они воспринимались так: ну да, ну хорошо. Некоторые заявления для меня были странными. Само собой, мы обсуждали их в команде, с друзьями. Может быть, что-то в тех интервью было правдой; может быть, что-то неверно переведено: Властимил же думал по-чешски, а говорил по-русски. Был такой случай: по-чешски «хитрый» значит «умный», и в одном интервью Властимил назвал Мутко «хитрым». Тот обиделся. Но в этом случае, весной 2006 года, было видно, что идет какая-то политическая борьба. Властимил, видимо, хотел повторить ситуацию 2003 года, когда он победил в борьбе с клубным руководством, и это в итоге пошло на пользу в чем-то команде, и его тренерские позиции укрепило – ему стало проще управлять командой. В 2006 году уже все смотрели на это со стороны. Было ясно, что это его персональная борьба. Властимилу хотелось снять с себя ответственность, доказать свою правоту. Конечно же, это влияло на общее состояние команды.
Владислав Радимов:
То, как складывалась ситуация, – так продолжаться не могло, до добра бы это не довело. Отношения Петржелой были испорчены окончательно, он выносил из избы такой сор, который выносить из избы нельзя ни при каких обстоятельствах. Всем стало ясно – если оставлять Петржелу, то команда двигаться вперед не будет.
Глава 3
Период Боровички
«Зенит» – «Рубин»
14 мая 2006 года
9-й тур чемпионата России
Санкт-Петербург
Стадион «Петровский»
1:0
Матч с ЦСКА, после которого Властимил Петржела решением Совета директоров был отправлен в отставку, состоялся в среду. «Зенит» до субботней встречи с «Локомотивом» в рамках чемпионата России оставался в Москве, в «Мариотте» на Старопименовском переулке. В среду же Власта улетел в Петербург улаживать все свои контрактные вопросы. Спускаясь утром в четверг на завтрак, я поймал себя на мысли о том, что иногда новая жизнь может действительно начаться в один момент. Прошло 12часов, и уже мало что напоминало о Властимиле, о бесконечной газетной полемике, издевках московских журналистов и болельщиков. Хочешь не хочешь, готов ты к этим переменам или нет – они уже начались. Полагаю, со схожими ощущениями проснулась бóльшая часть команды. Еще до завтрака я перебежал стоящую в утренней пробке Тверскую, чтоб купить в киоске свежие спортивные газеты: все первые полосы были наши. За завтраком Боровичка непринужденно старался показать, что все в порядке. Возможно, для него так оно и было. Расписание на день было незамысловатым: завтрак, тренировка на одном из запасных полей «Лужников», обед, ужин. Никакой политинформации, просто спорт: Боровичка, да и, думаю, вся команда в целом прекрасно понимали – до отпуска четыре матча, и какие бы еще потрясения ни ждали «Зенит» впереди, эти матчи есть смысл провести максимально достойно.
Мы долго плутали вокруг «Лужников», спланированных с олимпийским размахом, в поисках поля № 9. Еще с утра мы договорились с Владимиром, что тренировка будет открытой для прессы, а сам он ответит на вопросы журналистов: играть в молчанку в той ситуации попросту означало позволить сплетням и домыслам множиться в геометрической прогрессии. Подозреваю, что скромное запасное поле № 9 вряд ли рассчитывало на такие «15 минут славы», и это был, несомненно, его звездный час: весь цвет московской спортивной – да и не только спортивной – журналистики был там. Боровичка, пока команда готовилась к тренировке, кратко и предсказуемо общо ответил на ряд набивших тогда оскомину вопросов из категории «что же будет дальше». Как будто бы кто-то из нас это знал! То есть, с одной стороны, понятно: наша цель – коммунизм, и он не за горами, а с другой – пойди разберись, как мы туда попадем.
В пятницу Боровичка со всем тренерским штабом отправился в Черкизово смотреть матч дублирующих составов: разница в классе оказалась уж совсем неприличной, молодые зенитовцы спокойно выиграли 3:1, пропустив гол престижа уже в самой концовке встречи. Сразу же после матча дубля у основной команды проходила тренировка на стадионе «Локомотив». Может быть, это была защитная реакция, но весь отведенный на занятие час команда провела в атмосфере непринужденного, временами чуть истерического веселья. Меня, в частности, покорил начальник команды Юра Гусаков, который пересек поле поперек туда и обратно – а это все-таки за 100 метров, – держа мяч на лбу.
Я долго думал, какой из этих четырех матчей вывести в заглавие: все-таки они получились слишком разными. Я выбрал «Рубин» не потому, что спустя два года в тот же самый день «Зенит» выиграет в Манчестере Кубок УЕФА, и даже не потому, что это была единственная игра, которую тот «Зенит» выиграл. Лично мне тот матч дорог зашкаливающим нервом, который колотил с первой до последней минуты, – это состояние продолжительного выброса адреналина, на мой вкус, лучше всего характеризует тот майский период.
Увы, но несмотря на ожидания перемен уже в первом матче, игра с «Локомотивом» получилась не намного лучше предыдущей, со «Спартаком». Хотя ничто не предвещало такой беды: команда приехала в Черкизово, если говорить языком официального протокола, в приподнятом настроении. Игроки долго изучали программки, которые пресс-служба московского клуба заботливо разложила в раздевалке. Болельщики «Зенита» в очередной раз продемонстрировали свою преданность – их было много и их было слышно, даже несмотря на зычную поддержку «паровозов». Однако уже к 10-й минуте мы были в таком глубоком нокдауне, что стало ясно: клиент скорее мертв – Траоре, 4-я минута; Сычев, 10-я минута. И еще один раз от стопроцентного гола спас Чонтофальски. Казалось бы – не все потеряно, на 17-й минуте Анюков заработал пенальти, 2:1 – это еще можно отыграть. Однако Кержаков пробил настолько слабо, настолько бесхитростно, что даже такой, мягко скажем, далеко не звездный вратарь, как Алексей Поляков, сумел отбить удар. Матч «Зенит» доигрывал в меньшинстве: на 80-й минуте Шкртэл заработал вторую желтую карточку. На 89-й минуте Лоськов поставил точку в этой встрече, и даже реализованный уже в добавленное время Денисовым пенальти – Кержаков к точке даже не подходил – ничего не менял. Дебют у Боровички вышел откровенно неважный. За день до игры в одном из многочисленных интервью, которые тогда раздавали игроки «Зенита», Владислав Радимов высказался в духе, мол, хватит уже, над нами смеется вся Россия, давайте, наконец, в футбол играть. Острые на язык болельщики «Локомотива» вывесили над сектором питерских болельщиков вырванную из контекста фразу аршинными буквами: «Над вами смеется вся Россия».
Мы ехали, кажется, в «Домодедово». Я хорошо помню, как Аршавин с Радимовым обсуждали предстоящий полуфинал Кубка России с ЦСКА. Чаще всего звучала фамилия только набирающего обороты Жо, ныне выступающего за «Манчестер Сити». Я бы даже не рискнул охарактеризовать то обсуждение как «сдержанно-оптимистическое». Было ясно, что отыграть этот один мяч, пусть у себя дома, тому «Зениту» у того ЦСКА будет ой как непросто.
Про матч с ЦСКА 10 мая даже как-то вспоминать не хочется: домашнее поражение, да еще и со счетом 3:0 – и счет этот, увы, был по игре, – злорадство гостевого сектора, скандирующего что-то про блокадных крыс, – все это хочется забыть как можно быстрее. Ясно было только одно: Чонтофальски по делу уступил место в воротах Вячеславу Малафееву – все три мяча были забиты в первом тайме, и два из них – после неудачных попыток сыграть на выходе.
Следующая игра должна была состояться уже через четыре дня: в гости на «Петровский» ехал единоличный лидер чемпионата, казанский «Рубин». Не буду врать: на стадион я отправлялся, будучи абсолютно уверенным в очередной «баранке». Однако Боровичка явно сумел что-то наладить в команде: может, подействовала смена вратаря или частичная перекройка состава, вполне возможно – обращение Радимова к болельщикам накануне матча. Команда играла так, как будто это был ее последний бой: я смотрел матч из-за ворот казанского клуба, и лица футболистов «Зенита», периодически проносящиеся мимо меня в киношном рапиде, искрили от напряжения. На 42-й минуте Саша Горшков изящно щечкой вывел Игоря Денисова один на один, и тот, чуть ли не с линии штрафной, мощно пробил в угол, под опорную ногу вратарю. Эта донельзя избитая фраза, но «Петровский» тогда определенно взорвался: первый раз в эпоху перемен «Зенит» вышел вперед. Это сложно представить, но второй тайм получился еще более нервным: каждую атаку «Рубина» стадион наблюдал, затаив дыхание, каждый нереализованный «Зенитом» момент сопровождался стоном ужаса, Боровичка, молнией летающий по технической зоне, как мог, тянул время, жонглируя выкатившимся к нему с поля мячом. Я скажу простые слова: это была очень нужная победа. Говорят, после матча Боровичка в одном из пабов города, от избытка чувств, встал за барную стойку и угощал за свой счет всех желающих. И совершенно точно – это был первый матч, на котором инкогнито присутствовал будущий помощник Дика Адвокаата Кор Пот.
Последняя игра до перерыва на чемпионат мира была с «Ростовом». Перенесенная из-за участия «Зенита» в Кубке УЕФА встреча 3-го тура состоялась 17 мая. Все команды уже разъехались по курортам, «сборники» паковали чемоданы в Германию, и лишь нам оставалось наверстывать упущенное. Перед игрой тренерский штаб сообщил команде, что в случае победы игроки получают два лишних дня отпуска. Эрик Хаген, известный домосед, скучавший что есть сил по Норвегии весь свой зенитовский срок, ошарашил всех грозным и отчасти самонадеянным заявлением: «В таком случае я забью пять мячей!» Дело в том, что за два предыдущих года в «Зените» Эрик так и не смог ни разу поразить ворота соперника. После столь громогласных обещаний один из тренеров скептически ухмыльнулся: «Если Эрик забьет пять, то я двести раз отожмусь». Матч начался с неспешных позиционных атак «Зенита», мы создавали моменты, вратарь ростовчан Чичкин их блестяще нейтрализовывал. Но тут, на 37-й минуте, после подачи углового в воздухе над гостевой штрафной неожиданно воспарил Хаген. Воспарил и, блестя лысиной на еще набирающем обороты майском солнце, буквально вколотил мяч в правую девятку. Надо было видеть лицо тренера-скептика. Однако продлить отпуск Хагену не удалось: на 53-й минуте точно так же с углового отличился Каньенда – уж не знаю, что и кому он обещал. Встреча так и закончилась голевой ничьей, и я постарался отнестись к этому по возможности стоически: главное, что все, баста – впереди перерыв, за время которого – я не сомневался – наступит ясность в будущем команды. Ну и за четыре месяца футбола в режиме «через два на третий» уже все устали. Но надо было видеть Эрика: он долго сидел в центральном круге, не решаясь – уж он-то знал свой характер (как-то после очень уж нервной встречи с «Викторией-Гимараеш» Хаген вынес ногой дверь в раздевалку, демонстрируя партнерам по команде должное отношение к игре) – идти в раздевалку. Потом его еще долго успокаивал администратор команды Федор Луннов, Боровичка говорил что-то ободряющее, а врач команды давал нюхать какую-то специальную медицинскую ватку.
Остаток мая прошел, по сути, в бесконечных опровержениях новости про то, что следующим тренером «Зенита» станет грозный голландец Дик Адвокаат: впервые разговоры об этом я услышал ближе к концуапреля от своих московских знакомых. Какой-то определенности от вышестоящего руководства я получить так и не смог, поэтому спокойно звонил в «Интерфакс», «ИТАР-ТАСС» и «кто там еще сегодня разместил эту новость?» с просьбой напечатать опровержение. Как я понимаю спустя два года, весь этот режим чуть ли не военного времени секретности был связан с четкими контрактными обязательствами Адвокаата перед Федерацией футбола Кореи: Дик ехал в Германию со сборной этой страны и до конца чемпионата мира 2006 года не имел права подписывать какие бы то ни было контракты – это было чревато большой неустойкой и судебными разбирательствами.
14 мая 2006 года
9-й тур чемпионата России
Санкт-Петербург
Стадион «Петровский»
1:0
Матч с ЦСКА, после которого Властимил Петржела решением Совета директоров был отправлен в отставку, состоялся в среду. «Зенит» до субботней встречи с «Локомотивом» в рамках чемпионата России оставался в Москве, в «Мариотте» на Старопименовском переулке. В среду же Власта улетел в Петербург улаживать все свои контрактные вопросы. Спускаясь утром в четверг на завтрак, я поймал себя на мысли о том, что иногда новая жизнь может действительно начаться в один момент. Прошло 12часов, и уже мало что напоминало о Властимиле, о бесконечной газетной полемике, издевках московских журналистов и болельщиков. Хочешь не хочешь, готов ты к этим переменам или нет – они уже начались. Полагаю, со схожими ощущениями проснулась бóльшая часть команды. Еще до завтрака я перебежал стоящую в утренней пробке Тверскую, чтоб купить в киоске свежие спортивные газеты: все первые полосы были наши. За завтраком Боровичка непринужденно старался показать, что все в порядке. Возможно, для него так оно и было. Расписание на день было незамысловатым: завтрак, тренировка на одном из запасных полей «Лужников», обед, ужин. Никакой политинформации, просто спорт: Боровичка, да и, думаю, вся команда в целом прекрасно понимали – до отпуска четыре матча, и какие бы еще потрясения ни ждали «Зенит» впереди, эти матчи есть смысл провести максимально достойно.
Мы долго плутали вокруг «Лужников», спланированных с олимпийским размахом, в поисках поля № 9. Еще с утра мы договорились с Владимиром, что тренировка будет открытой для прессы, а сам он ответит на вопросы журналистов: играть в молчанку в той ситуации попросту означало позволить сплетням и домыслам множиться в геометрической прогрессии. Подозреваю, что скромное запасное поле № 9 вряд ли рассчитывало на такие «15 минут славы», и это был, несомненно, его звездный час: весь цвет московской спортивной – да и не только спортивной – журналистики был там. Боровичка, пока команда готовилась к тренировке, кратко и предсказуемо общо ответил на ряд набивших тогда оскомину вопросов из категории «что же будет дальше». Как будто бы кто-то из нас это знал! То есть, с одной стороны, понятно: наша цель – коммунизм, и он не за горами, а с другой – пойди разберись, как мы туда попадем.
В пятницу Боровичка со всем тренерским штабом отправился в Черкизово смотреть матч дублирующих составов: разница в классе оказалась уж совсем неприличной, молодые зенитовцы спокойно выиграли 3:1, пропустив гол престижа уже в самой концовке встречи. Сразу же после матча дубля у основной команды проходила тренировка на стадионе «Локомотив». Может быть, это была защитная реакция, но весь отведенный на занятие час команда провела в атмосфере непринужденного, временами чуть истерического веселья. Меня, в частности, покорил начальник команды Юра Гусаков, который пересек поле поперек туда и обратно – а это все-таки за 100 метров, – держа мяч на лбу.
Я долго думал, какой из этих четырех матчей вывести в заглавие: все-таки они получились слишком разными. Я выбрал «Рубин» не потому, что спустя два года в тот же самый день «Зенит» выиграет в Манчестере Кубок УЕФА, и даже не потому, что это была единственная игра, которую тот «Зенит» выиграл. Лично мне тот матч дорог зашкаливающим нервом, который колотил с первой до последней минуты, – это состояние продолжительного выброса адреналина, на мой вкус, лучше всего характеризует тот майский период.
Увы, но несмотря на ожидания перемен уже в первом матче, игра с «Локомотивом» получилась не намного лучше предыдущей, со «Спартаком». Хотя ничто не предвещало такой беды: команда приехала в Черкизово, если говорить языком официального протокола, в приподнятом настроении. Игроки долго изучали программки, которые пресс-служба московского клуба заботливо разложила в раздевалке. Болельщики «Зенита» в очередной раз продемонстрировали свою преданность – их было много и их было слышно, даже несмотря на зычную поддержку «паровозов». Однако уже к 10-й минуте мы были в таком глубоком нокдауне, что стало ясно: клиент скорее мертв – Траоре, 4-я минута; Сычев, 10-я минута. И еще один раз от стопроцентного гола спас Чонтофальски. Казалось бы – не все потеряно, на 17-й минуте Анюков заработал пенальти, 2:1 – это еще можно отыграть. Однако Кержаков пробил настолько слабо, настолько бесхитростно, что даже такой, мягко скажем, далеко не звездный вратарь, как Алексей Поляков, сумел отбить удар. Матч «Зенит» доигрывал в меньшинстве: на 80-й минуте Шкртэл заработал вторую желтую карточку. На 89-й минуте Лоськов поставил точку в этой встрече, и даже реализованный уже в добавленное время Денисовым пенальти – Кержаков к точке даже не подходил – ничего не менял. Дебют у Боровички вышел откровенно неважный. За день до игры в одном из многочисленных интервью, которые тогда раздавали игроки «Зенита», Владислав Радимов высказался в духе, мол, хватит уже, над нами смеется вся Россия, давайте, наконец, в футбол играть. Острые на язык болельщики «Локомотива» вывесили над сектором питерских болельщиков вырванную из контекста фразу аршинными буквами: «Над вами смеется вся Россия».
Мы ехали, кажется, в «Домодедово». Я хорошо помню, как Аршавин с Радимовым обсуждали предстоящий полуфинал Кубка России с ЦСКА. Чаще всего звучала фамилия только набирающего обороты Жо, ныне выступающего за «Манчестер Сити». Я бы даже не рискнул охарактеризовать то обсуждение как «сдержанно-оптимистическое». Было ясно, что отыграть этот один мяч, пусть у себя дома, тому «Зениту» у того ЦСКА будет ой как непросто.
Про матч с ЦСКА 10 мая даже как-то вспоминать не хочется: домашнее поражение, да еще и со счетом 3:0 – и счет этот, увы, был по игре, – злорадство гостевого сектора, скандирующего что-то про блокадных крыс, – все это хочется забыть как можно быстрее. Ясно было только одно: Чонтофальски по делу уступил место в воротах Вячеславу Малафееву – все три мяча были забиты в первом тайме, и два из них – после неудачных попыток сыграть на выходе.
Следующая игра должна была состояться уже через четыре дня: в гости на «Петровский» ехал единоличный лидер чемпионата, казанский «Рубин». Не буду врать: на стадион я отправлялся, будучи абсолютно уверенным в очередной «баранке». Однако Боровичка явно сумел что-то наладить в команде: может, подействовала смена вратаря или частичная перекройка состава, вполне возможно – обращение Радимова к болельщикам накануне матча. Команда играла так, как будто это был ее последний бой: я смотрел матч из-за ворот казанского клуба, и лица футболистов «Зенита», периодически проносящиеся мимо меня в киношном рапиде, искрили от напряжения. На 42-й минуте Саша Горшков изящно щечкой вывел Игоря Денисова один на один, и тот, чуть ли не с линии штрафной, мощно пробил в угол, под опорную ногу вратарю. Эта донельзя избитая фраза, но «Петровский» тогда определенно взорвался: первый раз в эпоху перемен «Зенит» вышел вперед. Это сложно представить, но второй тайм получился еще более нервным: каждую атаку «Рубина» стадион наблюдал, затаив дыхание, каждый нереализованный «Зенитом» момент сопровождался стоном ужаса, Боровичка, молнией летающий по технической зоне, как мог, тянул время, жонглируя выкатившимся к нему с поля мячом. Я скажу простые слова: это была очень нужная победа. Говорят, после матча Боровичка в одном из пабов города, от избытка чувств, встал за барную стойку и угощал за свой счет всех желающих. И совершенно точно – это был первый матч, на котором инкогнито присутствовал будущий помощник Дика Адвокаата Кор Пот.
Последняя игра до перерыва на чемпионат мира была с «Ростовом». Перенесенная из-за участия «Зенита» в Кубке УЕФА встреча 3-го тура состоялась 17 мая. Все команды уже разъехались по курортам, «сборники» паковали чемоданы в Германию, и лишь нам оставалось наверстывать упущенное. Перед игрой тренерский штаб сообщил команде, что в случае победы игроки получают два лишних дня отпуска. Эрик Хаген, известный домосед, скучавший что есть сил по Норвегии весь свой зенитовский срок, ошарашил всех грозным и отчасти самонадеянным заявлением: «В таком случае я забью пять мячей!» Дело в том, что за два предыдущих года в «Зените» Эрик так и не смог ни разу поразить ворота соперника. После столь громогласных обещаний один из тренеров скептически ухмыльнулся: «Если Эрик забьет пять, то я двести раз отожмусь». Матч начался с неспешных позиционных атак «Зенита», мы создавали моменты, вратарь ростовчан Чичкин их блестяще нейтрализовывал. Но тут, на 37-й минуте, после подачи углового в воздухе над гостевой штрафной неожиданно воспарил Хаген. Воспарил и, блестя лысиной на еще набирающем обороты майском солнце, буквально вколотил мяч в правую девятку. Надо было видеть лицо тренера-скептика. Однако продлить отпуск Хагену не удалось: на 53-й минуте точно так же с углового отличился Каньенда – уж не знаю, что и кому он обещал. Встреча так и закончилась голевой ничьей, и я постарался отнестись к этому по возможности стоически: главное, что все, баста – впереди перерыв, за время которого – я не сомневался – наступит ясность в будущем команды. Ну и за четыре месяца футбола в режиме «через два на третий» уже все устали. Но надо было видеть Эрика: он долго сидел в центральном круге, не решаясь – уж он-то знал свой характер (как-то после очень уж нервной встречи с «Викторией-Гимараеш» Хаген вынес ногой дверь в раздевалку, демонстрируя партнерам по команде должное отношение к игре) – идти в раздевалку. Потом его еще долго успокаивал администратор команды Федор Луннов, Боровичка говорил что-то ободряющее, а врач команды давал нюхать какую-то специальную медицинскую ватку.
Остаток мая прошел, по сути, в бесконечных опровержениях новости про то, что следующим тренером «Зенита» станет грозный голландец Дик Адвокаат: впервые разговоры об этом я услышал ближе к концуапреля от своих московских знакомых. Какой-то определенности от вышестоящего руководства я получить так и не смог, поэтому спокойно звонил в «Интерфакс», «ИТАР-ТАСС» и «кто там еще сегодня разместил эту новость?» с просьбой напечатать опровержение. Как я понимаю спустя два года, весь этот режим чуть ли не военного времени секретности был связан с четкими контрактными обязательствами Адвокаата перед Федерацией футбола Кореи: Дик ехал в Германию со сборной этой страны и до конца чемпионата мира 2006 года не имел права подписывать какие бы то ни было контракты – это было чревато большой неустойкой и судебными разбирательствами.