г. на правах протектората. Отторжение в пользу ХСНР могло, однако, произойти
только в случае изъявления на это согласия "трудящихся" этих районов. В
советско-хорезмском договоре указывалось также, что РСФСР и Хорезмская
советская народная республика предоставят проживавшим на их территориях
гражданам другой стороны, "принадлежащим к рабочему классу или к
неполь-зующемуся чужим трудом крестьянству, если они проживают на территории
России для трудовых занятий", все политические права своих граждан .
Разумеется, "для достижения ими мировой победы трудящихся" два советских
правительства обязались:
Не допускать на своей территории образования
или пребывания правительств, организаций, групп и
отдельных лиц, ставящих своей целью борьбу против
другой договаривающейся стороны или против какой-либо
иной Советской Республики. Равным образом не
допускать в пределах своей территории вербовку и
мобилизацию личного состава в ряды армии таковых
правительств, организаций или групп и пребывания их
представителей или должностных лиц.
Воспретить тем государствам, организациям или
группам, которые ставят своей целью прямо или косвенно
борьбу с другой договаривающейся стороной, ввозить в
пункты на своей территории или провозить через свою
территорию все то, что может быть использовано против
другой договаривающейся стороны, оказывать взаимное
содействие друг другу всеми находящимися в
распоряжении обоих Республик ресурсами в том числе
военными в деле охраны независимости и свободы обоих
Советских Республик от покушения на них всех врагов.


По. советско-бухарскому договору Бухарская советская республика
безвозмездно получала территории русских поселений в Бухаре, а жители этих
территорий, проживавшие в Бухаре еще до революции, с разрешения назира
иностранных дел БСР и представительства РСФСР могли принять бухарское
подданство17. Наконец, присоединение в ноябре 1922 года
Дальневосточной республики привело к аннулированию по знакомой уже схеме
всех двусторонних договоров, заключенных между советской Россией и ДВР, в
том числе и соглашений по паспортному вопросу18 .
Для разрешения проблем, связанных с иностранными военнопленными,
интернированными и беженцами, находившимися в РСФСР, и для централизации
всей правительственной деятельности, касавшейся их, советское правительство
в апреле 1918 года образовало Центральную коллегию по делам пленных и
беженцев (ЦКПБ). Коллегия сосредоточила в своих руках деятельность всех
правительственных учреждений, занимавшихся ранее проблемами пленных и
беженцев Первой мировой войны. Она существовала как самостоятельная
организация, входящая в состав наркомата по военным делам .
В распоряжении ЦКПБ находилась целая сеть сельскохозяйственных и
промышленных предприятий, на которых работали пленные и беженцы, чтобы хоть
как-то поддержать свое существование20. Помощь пленным и
беженцам, однако, оказывало не только правительство, но и действовавшие в те
годы Всероссийский Красный крест, Всероссийский Земский союз и Всероссийский
Союз городов. Пока власть была слабой, до благотворительных организаций не
дотягивались руки. Но в июне 1918 года руки дотянулись. С этого момента все
частные и общественные организации,


помогавшие пленным и беженцам, могли действовать лишь с разрешения ЦКПБ
и подлежали ее контролю21. Однако полная централизация
деятельности по отношению к пленным и беженцам была установлена лишь в июле,
когда декретом советского правительства были упразднены все
правительственные и неправительственные учреждения, кроме ЦКПБ, ведавшие
делами о пленных и беженцах. Отдел беженцев при НКВД также подлежал
ликвидации.
Наконец, в мае 1919 года перестала существовать как самостоятельная и
сама ЦКПБ. Она полностью перешла в ведение и подчинение НКВД на правах
отдела, в ведении которого находились теперь еще и пленные Гражданской
войны. Отдел, кроме того, занимался сбором сведений о всех красноармейцах,
попавших в плен22. А НКВД, со своей стороны, проводил среди
пленных большую идеологическую работу, ознакомляя их, в частности, "путем
раздачи газет, брошюр и вообще советской литературы с международными
событиями, причинами задержки беженцев [в России] и условиями их
реэвакуации"23. Причины задержки часто действительно требовали
объяснения. Так, основную ставку в попытке экспорта революции советское
правительство делало на немцев и австро-венгров, составлявших подавляющее
большинство общего числа военнопленных Первой мировой войны, взятых в плен
царской армией. Когда венгерские коммунисты, возглавляемые бывшим
военнопленным в России Бела Куном, подняли восстание в Венгрии, советское
правительство постановило "в согласии с извещением" наркома иностранных дел
советского правительства в Венгрии, "изложенным в радиотелеграмме его от 13
мая", "объявить мобилизацию всех венгерских граждан, постоянно или временно
проживающих в пределах


УССР, в возрасте от 18 до 45 лет"24. В распоряжение
военкоматов, начавших мобилизацию, закончить которую предполагалось за две
недели, командировались с этой целью партийные работники, а самих
призываемых отправляли в Киев "в распоряжение управления по формированию
интернациональных войск". Уклонявшиеся от мобилизации считались дезертирами
и лишались "хлебного пайка, одежды и белья". Ответственность за выполнение
этого постановления ложилась на фабрично-заводские и домовые комитеты, где
работали или проживали пленные венгры.
В это время венгерские правительственные войска подавили мятеж. И
мобилизованных для отправки на родину (в составе войск Красной армии)
венгерских военнопленных оставили на Украине - заложниками будущих
переговоров между советской властью и правительством Венгрии.
Результаты советской политики в отношении пленных и беженцев сказались
очень скоро. Идеологическое воздействие и материальные трудности заставили
многих военнопленных вступить в Красную армию, ЧК, продотряды, ВОХР и другие
карательные отряды. В одной только Красной гвардии в течение Гражданской
войны на стороне большевиков сражалось примерно 20 тыс. иностранцев, в
основном из пленных . Эти "добровольцы" подписывали контракт и получали
зарплату, а потому советское правительство оказалось в затруднительном
положении, когда в 1919 году многие из этих наемников захотели, наконец,
вернуться на родину. Правительство РСФСР постановило тогда, что "желающие
отправиться на родину добровольно поступившие в ряды Красной армии
военнопленные граждане иностранного подданства могут быть уволены из таковой
по истечении срока по


контракту или шести месяцев со дня поступления их в Красную
армию"26. Такое отношение к иностранцам было возможно прежде
всего потому, что в 1918 году иностранные пленные и беженцы в РСФСР были
приравнены в отношении подведомственности к гражданам советской
России27.
Комиссия по делам пленных и беженцев под председательством М. Зубкова
была образована и на Украине для объединения, направления и
непосредственного руководства всей деятельностью, касающейся находившихся в
УССР пленных и беженцев. Подчинялась Комиссия непосредственно Центральной
коллегии и являлась органом правительства РСФСР. Вместе с тем, украинская
Комиссия, как и ее органы на местах, находилась под общим контролем НКВД. С
момента создания Комиссии в ее ведение перешли Комиссия о пленных при бывшем
Главном штабе, Департамент о беженцах бывшего МВД и все другие местные и
центральные организации Украины, ведавшие делами военнопленных и беженцев.
Комиссии поручалось учреждение и финансирование системы местных органов,
дано было право продовольственных закупок и предоставлялась полнота власти
на Украине, в соответствии с общими указаниями находящейся в РСФСР
Центральной коллегии .
Несмотря на окончание мировой войны, советское правительство не спешило
с возвращением беженцев. Так, одним из первых циркуляров украинской Комиссии
стал указ "о временном воспрещении эвакуации беженцев на родину". Беженцы,
уже находившиеся в вагонах, должны были быть высажены "в ближайший беженский
лагерь, а весь подвижной состав - очищен от беженцев"29.
Официальной причиной запрета были "катастрофическое положение беженцев,
прибывавших


на место своей родины", перегруженность железных дорог и эпидемии. Но
была, вероятно, и еще одна причина. Правительство хотело предварительно
зарегистрировать всех беженцев, собрать подробные анкетные данные о каждом
из них, определить общее их количество. Все это и было оговорено законом от
14 марта 1919 г., согласно которому беженцы, имевшие намерение выехать на
родину, должны были зарегистрироваться. Эвакуация незарегистрированных
беженцев не производилась, причем они лишались государственной помощи и тем
обрекались на гибель. Запрещалась, кроме того, эвакуация одиночных беженцев;
и решившие отправиться на родину без разрешения местного "Пленбежа" также
лишались всякой государственной помощи30.
Советское правительство не остановилось на отказе беженцам в
немедленной эвакуации на родину. Через два дня, 16 марта, был принят еще
один, более важный закон: все беженцы, находившиеся на Украине, если они не
перешли в установленном порядке в иностранное подданство, стали считаться
украинскими гражданами и уравнивались в правах с жителями Украины . В смысле
экономическом этот закон улучшил положение многих беженцев, получивших, в
частности, право на работу . Но он же стал первым шагом и к их закрепощению,
поскольку способствовал оставлению в пределах УССР. Возможно, именно в ответ
на этот закон, поняв, что их хотят насильно оставить на Украине, самые
большие группы пленных и беженцев -- немцы и австро-венгры - начали
самовольное возвращение на родину. В ответ советское правительство прибегло
к карательным мерам, запретив в мае 1919 г. особым циркуляром всякое
передвижение, даже в пределах губерний, австро-венгерских и германских плен-


ных и беженцев и возложив практическое выполнение этого постановления
на ЧК33 .
Массовая эмиграция из советских республик стала возможна лишь с 1920
года, когда один за другим последовали заключения договоров об оптациях или
возвращении и обмене военнопленных, беженцев, интернированных и заложников.
В течение ближайших лет те из них, кто имел право и желание эмигрировать,
сделали это. Советское правительство значительно смягчило оптационные
правила в сравнении с законами 1918--19 годов. Для подачи заявлений
устанавливались годичные сроки, часто продлявшиеся, причем за редким
исключением НКВД уже не могло запретить выезд лицам, имевшим законное право
на оптацию. Объявления о праве оптировать иностранное гражданство иногда
публиковались в газетах34. Одним из первых таких договоров был
мирный договор между РСФСР и Эстонией, подписанный 2 февраля 1920
г.35, согласно которому проживавшие на территории России лица
эстонского происхождения, достигшие 18-летнего возраста, могли в течение
года оптировать эстонское гражданство . Под лицами эстонского происхождения,
имевшими право оптировать эстонское гражданство, понимались лица, "кои сами
или их родители" были приписаны к общинам или сословным учреждениям на
территориях, составляющих, согласно мирному договору, Эстонию. Проживавшие в
пределах РСФСР лица эстонского происхождения, достигшие 18-летнего возраста,
имели право в годичный срок со дня ратификации договора, т. е. с 14 февраля
1920 г., подать заявление о признании их эстонскими гражданами. Право
оптации доказывалось документами. К заявлению должны были быть приложены
сведения о возрасте, семейном положении, месте работы, источниках дохода и
месте жи-


тельства заявителя и членов его семьи. Заявитель признавался
гражданином Эстонии после того, как НКВД подтверждал его права на эстонское
гражданство, а Эстония соглашалась на его въезд в страну. Сразу же после
этого заявителю выдавался сроком на один год вид на жительство в РСФСР,
установленный для иностранцев. Только этот документ служил доказательством
совершения оптации. Оптант должен был покинуть страну, в которой он
находился, в течение года. Семья оптировавшего гражданство могла подать
заявление на получение заграничных паспортов для эмиграции.
Право оптировать эстонское гражданство получили даже военнослужащие
Красной армии. В этом случае заявление об оптации рассматривалось
начальниками дивизий и окружных военкоматов и лишь затем отсылалось на
совместное рассмотрение НКВД и НКИД. Лицо, признанное эстонским гражданином,
увольнялось со службы и получало иностранный паспорт .
Наконец, статья 9-я мирного договора предусматривала скорейшее
возвращение на родину военнопленных обеих сторон. Под военнопленными
подразумевались лица, "взятые в плен и не служащие в войсках государства,
взявшего их в плен", а также "взятые в плен не правительственными войсками
(т. е. Белыми и другими антисоветскими боевыми частями. -- Ю. Ф.) и не
поступившие в ряды этих войск". Предусматривалось, что военнопленные обеих
сторон "будут отпущены на родину, поскольку они не пожелают, с согласия того
государства, на территории которого они находятся, остаться в его пределах
или выехать в какую-либо другую страну". Россия и Эстония договорились
установить конкретные сроки обмена военнопленных и


учредить комиссию из представителей обеих сторон по наблюдению за
выполнением данного соглашения.
Военнопленных предполагалось отправлять эшелонами к советско-эстонской
государственной границе и сдавать другой стороне согласно составленным
именным спискам. Стороны договорились также произвести обмен интернированных
лиц, которых вместе с военнопленными освобождали "от наказаний, наложенных
на них судебными приговорами за преступные деяния, совершенные в пользу
противной стороны", и от дисциплинарных взысканий. Амнистия не
распространялась на лиц, совершивших преступления после подписания мирного
договора. Лица, осужденные уголовным судом в течение года со дня подписания
договора за преступления, не подлежащие амнистии, могли возвратиться на
родину после отбытия наказания. Если же в течение года по ратификации
договора обвиняемому не был вынесен приговор, он отсылался на родину вместе
с делопроизводством.
Аналогичный договор был подписан в 1923 году Эстонией и советской
Украиной38. Он во многом повторял русско-эстонский договор 1920
года, в том числе и пункты, относящиеся к оптациям. Однако в связи с
переходом советского правительства к НЭПу украинское правительство
предоставило эстонским гражданам, владевшим ненационализированными
предприятиями, возможность руководить и управлять ими, с соблюдением
декретов и правил УССР. Оптировавший эстонское гражданство имел также право
эвакуировать свое ненационализированное предприятие или передать его другим
лицам или учреждениям. Речь, однако, шла в основном о мелкой собственности,
так как крупная и средняя собственность как правило были национализированы.


После ратификации договора Эстония и Украина взаимно освободили
эстонских и украинских граждан, оптировавших подданство другой стороны, от
наказаний по всем политическим и дисциплинарным делам, причем освобожденные
должны были немедленно покинуть страну, в которой они находились. Если же
приговоры по этим делам еще не были вынесены, производство по ним
прекращалось. Как и в РСФСР, амнистия распространялась лишь на преступления,
совершенные до подписания договора. Уголовные преступники, пребывание
которых на свободе представляло угрозу общественному порядку, передавались
противной стороне вместе с делопроизводством.
Правом оптации эстонского гражданства пользо-вались также лица,
эвакуированные во время мировой войны из Эстонии на Украину, и участники
мировой войны, призванные или мобилизованные из местностей, входящих в
состав Эстонии. Эти лица возвращались на родину в первую очередь. Оптанты
должны были покинуть Украину в течение года39.
В советско-латвийских отношениях договор о реэвакуации беженцев
предшествовал заключению мирного договора и был подписан 12 июня 1920 года.
Под беженцами подразумевались лица, "ранее проживавшие на территории одной
из договаривающихся сторон и ныне находящиеся на территории другой стороны,
оставившие во время мировой войны 1914--1917 гг. или во время Гражданской
войны занятые или угрожаемые неприятелем районы, либо выселенные
распоряжением военных или гражданских властей из района военных действий".
Беженцами считались, кроме того, "все пленные мировой войны, ранее
проживавшие на территории одной из договаривающихся сторон и... находящиеся
на территории другой"40.


По договору беженцы, желающие вернуться на родину, подлежали
возвращению "по возможности в непродолжительный срок". Отправку беженцев в
передаточные пункты предполагалось производить эшелонами или отдельными
вагонами. РСФСР обязалась доставлять к границе не менее 2000 человек
еженедельно, причем планировалось эвакуировать в первую очередь беженцев,
семьи которых находились на территории другой стороны, или же тех, кто
оказался в районах, неблагоприятных "в продовольственном, жилищном и прочих
бытовых отношениях".
Подписанный вскоре после этого, 11 августа 1920 г., и ратифицированный
через месяц русско-латвийский мирный договор41 предусматривал
скорейший обмен военнопленными и право оптации иностранного гражданства на
условиях, схожих с условиями русско-эстонского договора. Так, под
военнопленными подразумевались лица, взятые в плен и не служащие в войсках
государства, пленившего их. Они отпускались на родину, если не желали с
согласия правительства страны, в которой находились, остаться в стране
пленения или выехать в какое-нибудь третье государство. Предусматривалось
создание смешанной комиссии, которая должна была установить сроки и
процедуру обмена. На одинаковых с установленными для военнопленных условиями
должны были производиться по требованию противоположной стороны выдачи
интернированных гражданских и военных лиц, а также заложников.
Латвийскими гражданами по договору признавались жившие в РСФСР лица,
"кои сами или их родители были до 1 августа 1914 г. приписаны к городским,
сельским или сословным обществам на территории, составляющей ныне Латвийское
государство". Устанавливались


стандартные уже сроки оптации и правила для семьи оптанта. Наконец,
объявлялась амнистия.
Украинско-латвийский договор был подписан в Москве через год, в августе
1921 года42. Он во многом повторял русско-латвийское соглашение,
но подробнее трактовал положения об оптации. Доказательством права на
оптацию могли быть не только документы. Украинцы и латыши могли оптировать
гражданство и по национальным признакам. Как и в украинско-эстонском
договоре, владельцы денационализированных предприятий получали право
руководить ими, эвакуировать или продать их. Правительство УССР обязалось
произвести расчет с правительством Латвии за реквизиции, произведенные у
латвийских граждан органами советской власти. Объявлялась амнистия гражданам
противного государства или оптантам, причем амнистированные должны были
немедленно покинуть пределы страны, в которой они находились.
Однако, несмотря на то, что договор был ратифицирован и ВУЦИКом, и
Латвийским Учредительным собранием (в январе 1922 г.), обмена
ратификационными грамотами не последовало. И в июле 1922 г. ВУЦИК объявил
договор недействительным43. Только 16 марта 1923 г. последовал
обмен ратификационными грамотами . И в тот же день договор вступил в силу .
Согласно заключенной одновременно с договором конвенции на родину могли
вернуться и проживавшие на Украине латвийские беженцы46.
Принадлежность беженца к латвийскому гражданству устанавливалась
документально. Беженцы, призванные на военную службу, равно как и их семьи,
также имели право вернуться на родину. Демобилизация таких военнослужащих
производилась в течение трех месяцев со


дня подачи заявления. Латвийские беженцы, желавшие вернуться на родину,
должны были в течение шести месяцев заявить в губернские органы, ведавшие
делами по эвакуации населения, об отправке их на родину; и если их
признавали беженцами, то заносили в список, отсылаемый для проверки в
латвийское консульство. Отправка латвийских беженцев к пограничным пунктам
производилась эшелонами или отдельными вагонами, а доставка их к пунктам
посадки -- группами или одиночным порядком. Украина обязалась отправлять в
Латвию не менее 1200 человек в неделю. Латвийские беженцы, возвращавшиеся на
родину не по железным дорогам, следовали за свой счет к установленным
контрольно-пропускным пунктам. Отправка беженцев из портовых городов
производилась на судах. Вне очереди отправлялись беженцы, семьи которых
находились на территории Латвии. Остальные отправлялись в Латвию в порядке
регистрации. Расходы по перевозке беженцев украинское правительство брало на
себя47.
Вопрос о реэвакуации литовских беженцев и солдат впервые был поднят в
декабре 1917 года48. Однако первый договор с независимой Литвой -
договор о реэвакуации беженцев -- был подписан в Москве 30 июня 1920
г.49 . Он распространялся и на военнопленных мировой войны.
Еженедельное число отправляемых в Литву пленных и беженцев должно было быть
определено особым соглашением. Беженцы и пленные, находившиеся на
территориях, занятых в тот момент Польшей (шла советско-польская война),
подлежали возвращению в Литву после присоединения занятых территорий к
РСФСР. В остальном договор повторял русско-латвийский договор о реэвакуации
беженцев.
Подписанный чуть позже русско-литовский мирный договор50
предусматривал еще и оптации, порядок ко-


торых был уточнен специальным соглашением, подписанным в июне 1921 года
51. К русско-литовскому договору, заключенному год назад,
соглашение вносило ряд дополнений. Истекающий 14 октября 1921 г. срок подачи
заявлений об оптациях продлялся52. Заявления об оптациях
подавались одновременно в консульство Литвы и в губернские отделы управления
по месту жительства. К заявлению и документам прилагались две копии
подробной анкеты, включавшей все местожительства оптанта, начиная с 1904
года. Эти материалы пересылались затем в НКВД. В случае отсутствия
документальных подтверждений права на оптацию дело рассматривалось в
наркомате по делам национальностей. Стороны договорились раз в три месяца
производить обмен информацией о поступивших заявлениях, количестве
разрешений и отказов. Решения по делам о заявлениях выносились литовским
правительством в двухмесячный срок. Документы пересылались затем в НКИД. В
случае своего несогласия разрешить выезд НКИД должен был в течение месяца
сообщить об этом в литовское представительство. Пересмотр отказов в
смешанной комиссии не предусматривался. В случае, если вопрос решался
положительно, оптант получал от советского правительства документ,
подтверждающий выход его из советского гражданства. Литва не могла отказать
в гражданстве, а РСФСР -- в выходе из него лицу, удовлетворяющему всем
требованиям, предъявляемым к оптанту".
Первое соглашение с Польшей было подписано Россией и Украиной 12
октября 1920 г.54 Оно определяло восточную границу Польши и
предусматривало включение в мирный договор (который предстояло подписать
вскоре) пунктов об оптациях гражданства, обме-


не военнопленными, освобождении заложников, гражданских пленных и
интернированных, а также "организации возвращения беженцев и эмигрантов".
Обе стороны согласились включить в мирный договор и пункт об амнистии:
Польша - для русских и украинских граждан; Россия и Украина -- для польских.
Эти предварительные соглашения были уточнены договором о репатриации,
подписанным Россией, Украиной и Польшей 24 февраля 1921 года. По договору
стороны обязались приступить "к возможно скорейшей репатриации всех
находящихся в пределах их территорий заложников, гражданских пленных,
интернированных, военнопленных, беженцев и эмигрантов". Под гражданскими
пленными и интернированными понимались "все находящиеся на территории одной
из договаривающихся сторон граждане другой стороны, содержащиеся или
содержавшиеся в заключении, под арестом или под административным надзором",
а также лица, подвергшиеся "репрессиям за политические или государственные
преступления, или преступления в пользу другой стороны", а также заложники.
Военнопленными считались "комбатанты договаривающихся сторон, взятые в плен
армиями другой стороны на российско-украинско-польском фронте... а также
лица, входившие в состав польских отдельных войсковых частей и отрядов,
взятые в плен российско-украинскими армиями и на других фронтах и